Тот, кого не люблю

Глава 7.

Зоя.

– Господи… Что же делать? Почему это дерьмо все время случается со мной? – шепчу, пытаясь разглядеть Виталия.

Он лежит в луже собственной крови и… дышит. Дышит! Грудь судорожно сжимается, а веки подрагивают. Наверное, стоит оказать ему первую помощь? Или сразу вызвать полицию? Черт, почему на курсах экстренной помощи нам не рассказывали об этом? Как поступить в этой ситуации правильно?

– Боже, что же делать? Виталий, вы меня слышите? Кто это сделал? – подхожу ближе и все-таки пачкаю балетки кровью. Склоняюсь над мужчиной и дрожащими пальцами трогаю ямку на шее. Пульс есть, значит, надо вызывать полицию и скорую. Вернее, наоборот. Обнаруживаю на столе Виталия бумажные салфетки и кухонное полотенце. Накрываю рану и слегка прижимаю ее, стремясь остановить кровь.

– Алло… Скорая? Тут мужчину ранили. Нет, не я, вы что? Я его нашла. Нож? Да, лежит рядом. Не трогала. Скажите, что мне делать? Может, помощь оказать, пока вы едете? Кто приезжает на дачу? Президент? Ах, президент? И скорая будет стоять в пробке? А меня потом посадят, да? Если вы не знаете, есть такая статья – оставление в опасности называется! Так вы приедете? – кричу в динамик, продолжая трогать шею Креста.

Кажется, он меня слышит. Пытается что-то мычать и поднимает голову. А меня с ног до головы опутывает бессилие… Он ведь умрет и не дождется помощи. Скорая приняла вызов, но приехать обещала не раньше чем через час.

– Кто это сделал? – склоняюсь над ним, заслышав топот в коридоре.

– Руки за спину! Лицом к стене!

На меня, как дротики, сыплются приказы. Ноги тяжелеют, а душу мгновенно наполняет липкий страх.

– Фамилия, имя, отчество! Кто вы потерпевшему? Вадя, скорая подъехала?

– Я… Шнайдер Зоя Филипповна. Я ведь только ее вызвала, она не могла так быстро приехать? – отвечаю с трудом. Слова становятся ощутимо тяжелыми и острыми, как гвозди.

– Молчать! Вопросы здесь задаю я, капитан Шевелев. Это вы ранили Крестовского?

– Нет! У меня была назначена с ним встреча. Я приехала и нашла его уже… таким… Честное слово, я его не трогала, я…

– Разберемся. В обезьянник ее. Вадя, сильно руки не заламывай, девчонка тощая, еще кости поломаешь, потом нам отвечать, – мерзко гогочет он. – Обувь в крови, руки. Надо сверить ее отпечатки пальцев с теми, что на ноже. Анна Федоровна, следы удастся получить? – обращается он к пожилой женщине в синтетическом плаще с капюшоном. По металлическому чемоданчику понимаю, что это судебный медик или криминалист.

Кого в обезьянник? Меня? Ту, которая пыталась помочь Кресту? Растирала его виски и держала рану, пытаясь остановить кровь?

– Да вы что? Вы бы преступников поискали, вместо того, чтобы… Как это… Меня дома ждет маленький сынишка, ему всего годик. Я не замужем… Пожалуйста… За ним некому присмотреть. Я не убивала Виталия Андреевича, я ему обязана многим… Пусть он скажет!

– Быстро его в неотложку! – кричит Анна Федоровна, снимая с лица Креста кислородную маску. – Не успею все осмотреть, нужна срочная операция. Пострадавший потерял много крови. Где это чертов судебный медик?

Все понятно, значит, она эксперт-криминалист. Должна собрать улики и осмотреть место происшествия, а вместо этого пытается вернуть Креста к жизни. Бардак, а не полиция!

– А меня… Меня куда? – взмаливаюсь, заглядывая Шевелеву в глаза. – Я не виновата.

– Извините, отпустить не можем. Вы свидетель. Или подозреваемая. Пока все против вас, дамочка, – прочистив горло, отвечает он. – Вадя…

– Не надо наручники, я сама… Можно мне позвонить? Маме? – жалко всхлипываю.

– Да, у вас три минуты.

– А как вы здесь оказались, товарищ капитан?

– Он сам вызвал… Нас и скорую. Судя по тишине в офисе, все удрали.