Туманное утро

2. Вдохновение

В эту ночь не спалось. За окном, по тихой некогда улице, ездили машины, старые окна не спасали от шума, а тонкие шторы от света фар. Прямо в окно заглянула совершенно круглая луна и, словно дразнясь, медленно поплыла по небу. Этой маняще-жёлтой Ночной Царице поклонялись шаманы доисторических племён, взрезая гнутым острым ножом горло жертвенному агнцу. Госпожа Луна, Богиня Луна. Я протянул руку, прикрыл один глаз и казалось, что я глажу упругий бок.

– Привет… – раздалось вдруг раздалось из тёмного угла, закрытого от окна шкафом, куда не попадал ни единый лучик света.

Сердце тяжёлым комом заколотилось в горле, стремясь выскочить наружу.

– Привет! – снова послышалось из темноты.

Я соскочил с кровати и ударил по выключателю. Люстра осветила комнату, оставив на белоснежном потолке тень от трещины в плафоне.

Из угла на меня смотрел мальчик. Наверное, лет восьми или может десяти – я не разбирался в детях. Но даже я понимал, что это не обычный ребёнок, ведь с белого кукольного лица, обрамлённого белокурыми шёлковыми локонами, на меня смотрели абсолютно чёрные глаза.

– Привет! Мама как всегда на работе… Мне стало скучно, я ищу с кем поиграть! – заявило существо. Голос был тонким, так поют мальчики хористы на духовных концертах, куда меня всё детство таскала тётка…

– Ты кто?! – язык словно окаменел, и я с трудом им ворочал.

– Я – твоя смерть! – заявил незваный гость.

Перед глазами залетали серые мушки, в ушах загудело, и я уже собирался свалиться в обморок, когда мальчик вдруг звонко рассмеялся. Он хохотал так громко и заливисто даже постучал руками по коленкам.

– Ты бы себя видел: задрожал, побледнел. Я же просто шучу, где ты видел такую юную Смерть. Смерть – моя мама. Она много работает. Вот я и ищу с кем поиграть. Ты мне приглянулся, такой фантазёр, люблю играть с фантазёрами. Зови меня Вдохновение.

Он хлопнул в ладоши, и мы оказались посреди бескрайней вересковой пустоши. Под ногами ползали изумрудные змейки. Сотни, нет, даже, наверное, тысячи змеек, маленьких и побольше. Насколько хватало взгляда, был только вереск и змейки.

– Они… ядовитые? – я разуверился в том, что всё было реально. Просто сон, а во сне можно всё.

– Не знаю. Это ты должен придумать. Смотри.

И снова малыш хлопнул в ладоши. Змейки исчезли, мы стояли посреди разрушенного города, воздух был горький, с противным металлическим привкусом. От него тут же заболела грудь и закружилась голова. Рядом стонал… человек? нет, скорее киборг, штырём пригвождённый к земле – наружу торчали провода и микросхемы, которые выклёвывал сияющий нержавеющий ворон.

– Какой ты смешной! – рассмеялся Вдохновение. – Это ведь ты придумал. Но нам пора, а то воон тот гриб нас уничтожит. – он махнул узкой ладошкой влево, где на горизонте возник ядерный взрыв. – Ты знал, что атомная бомба нужной мощности способна проделать дыру не только в земле, но и во времени, пространстве и даже магии?

Он хлопнул в ладоши, киборг, взрыв и ворон исчезли. Пока я судорожно выкашливал из лёгких следы прошлого мира, малыш развалился на зелёном лугу и сунул в рот колосок. Мы оказались на обрыве, заросшем зелёной травой над рокочущим морем. Налево и направо тянулись прекрасные фьорды, которым не было ни конца, ни края, а впереди бушевало море, сильное и свирепое, но такое прекрасное в своей свирепости. Я сел на самом обрыве и просто смотрел за край горизонта, где виднелась еле различимая точка белого паруса.

– Мне так нравится с тобой играть, – вдруг проговорил Вдохновение. – Но скоро утро, мне пора идти, а тебе спать, – грустно заявил мой новый знакомый.

Он исчез, мир подёрнулся серой пеленой и содрогнулся от звонка будильника. Пора было в институт.

«Наверное, это всё мне просто приснилось», – думал я, натягивая джинсы, запивая плюшку чаем и листая конспекты в метро.