ТВТ. Повесть

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
рассказывающая, как Стась никак не мог отделаться от трубы, а Цыбук — от бесплатных очков и, кроме того, как опрокинулся воз сена

Кончились занятия в школе, наступили летние каникулы. Школьники разбрелись, разъехались кто куда. Рассыпалась и армия ТВТ. Только один их отряд сохранился как боевая единица: там были те, кто поехал в пионерский лагерь.

Многие из ребят не теряли связи друг с другом и составили компании в два-три человека. Иные в продолжение двух месяцев оставались одиночками.

Стась, например, сейчас не ходил каждый день в школу со своими приятелями, не перед кем ему было теперь гнаться за очками, и он о них не думал. Теперь больше всего по душе ему была река. Кому не охота летом искупаться?

Дорога к реке шла мимо завода. А там, у самой дороги, лежали чугунные трубы. Одна из них откатилась, и ее конец доставал до самой колеи. И каждый, кто проезжал, задевал колесом за трубу.

Как водится, на это никто не обращал внимания. Не собирался заниматься такими делами и Стась. Но что поделаешь, если глаз члена ТВТ без ведома хозяина сразу замечает непорядок!

Стась приостановился, но махнул рукой и пошел дальше. «Да ну их, в такую жару возиться! Обойдется и без меня».

Сделал несколько шагов, смотрит — навстречу едет воз. Интересно, — зацепится или нет? Стась стал наблюдать.

Телега зацепилась не одним, а двумя колесами сразу. Скрежет чугунной трубы неприятно резанул слух. Казалось, что кусок трубы отломился.

«Нет, так оставлять нельзя! А что, если машина зацепится? Будет делов… И работы тут пустяки. Взял да подвинул на полметра — и всего-то. Даже и я мог бы — подсунуть только палку. Но уж пускай…»

Вот он вышел в поле. Впереди видна река. Солнце печет, над головой заливаются жаворонки, в траве стрекочут кузнечики. Как хороша в такую пору вода!..

Но вот горе: что-то засело в голове, словно позабыл что или дома какая-нибудь неприятность ждет; не хватает чего-то, мешает, словно костры за ворот насыпалось… Наконец он догадался, в чем дело: ведь это труба не дает покоя!

Повернулся, зашагал обратно, подобрал по дороге палку, подбежал к трубе, подвинул. И тогда сразу стало легко, весело на душе и никакой костры за рубахой не чувствовалось; весь день прошел в наилучшем настроении.

… Цыбук тем летом жил в МТС, где его брат работал трактористом.

Боря Цыбук, как мы помним, успел набрать очков больше всех. Он не отказался бы и еще немножко «подзаработать», но ведь здесь он был один, и вести счет очкам, кроме него самого, было некому. Ну, а кто поверит, что он набрал, допустим, семьдесят девять очков? Как доказать? Дома всё-таки это кое-как и можно сделать. И то, когда он однажды сразу принес девятнадцать очков, ему не поверили, даже смеяться стали.

А потом, когда проверили, все остались с носом. А здесь — как проверишь? ..

На какой-нибудь десяток очков он мог бы еще набрать документов. А на семьдесят девять не наберешь, и очки пропадут зря. Кто же будет «даром» работать? Стоит ли гнаться за десятком очков, если он за один день набрал девятнадцать? А тут и сотню нахватать ничего не стоит. Конкурентов-то нет. Там на какой-нибудь несчастный окурок сто человек целятся. А тут и дохлый котенок от тебя никуда не уйдет.

Правда, этого дохлого котенка Цыбук закопал, но просто так, чтоб под ногами не валялся. Но, кроме дохлых котят, имелось и многое другое. Неужели ж всё это даром делать?

И так уж у него пропало четыре очка! Он выкатил в огороде из борозды большой камень; связал два кола в изгороди; вырвал огромный куст крапивы, росший у самой тропинки, где ходили босиком, и, наконец, привязал к колышку маленькую яблоню, которая сгибалась от ветра. Всё это он сделал так, между прочим, потому что попалось на глаза и само просилось в руки. Пускай уж четыре очка пропадают. Но это вовсе не значит, что всё время надо «бесплатно» работать.

Он расхаживал и наблюдал, как работают машины, как их ремонтируют, как ведутся сельскохозяйственные работы, иногда даже помогал, но делал это как самый заурядный гражданин, а не тэвэтовец. Собственно говоря, и здесь попадались вещи, за которые полагалось начислять очки. Но что поделаешь, если учета нет? Неужели требовать справку, что, дескать, «Борис Цыбук заметил, как ребенок сыпнул в масленку песку, а он предупредил, когда из этой масленки уже собирались смазать машину». Стыдно просить такой документ, а очко пропало. Да мало ли таких очков? Вот недавно он заметил дыру на мосту. Дыра небольшая, круглая и совсем не мешает ходить машинам. А конь как-то раз чуть не сломал ногу. Колхозник выругался и поехал себе дальше. Не дожидаться же, пока другая лошадь сломает ногу. Цыбук взял, да и забил дыру. Отличное очко было! И опять пропало. Никто даже не знал об этом.

И так на каждом шагу. Прямо обидно становится. Кажется, не смотришь, не думаешь, а оно, как нарочно, само в глаза лезет. Можно, конечно, пройти и мимо, не делать. Но как ты будешь спокойно смотреть, когда крыша сарая светится над самым сеном? Отверстие, правда, небольшое, и его никто не видит, но осенью немало воды через него попадет на сено. Уж если пропало шестьдесят шесть очков, пускай пропадает и шестьдесят седьмое!

Или, к примеру, взять урожай. Охраняют рожь в поле, а не видят, что делается у реки. Каждый член ТВТ сразу заметил бы, что натрушено соломы возле берега. Значит, кто-то тихонько подъезжает на лодке и таскает с берега. Тэвэтовец сейчас бы догадался осмотреть все лодки, нет ли там зерен. А тут не сообразили, пока Цыбук не нашел. А отсюда уже добрались и до лодыря Кухальского.

Об этом факте так много говорили, так хвалили Цыбука, что он, наконец, отважился попросить:

— А бумажку дадите мне, что это очко я заработал?

— Какое очко? При чем тут очко? Что за очко?

Цыбук вынужден был объяснить, в чем дело. Ну и посмеялся же народ! Но таким смехом, какой всякому хотелось бы слышать на свой счет.

А в результате всего этого получилось такое, о чем Цыбук и во сне не мог мечтать.

Выступил комсомолец Карнейчик и сказал:

— От имени комсомольской ячейки обещаем тебе выдать свидетельство не только на это «очко», но и на все, какие у тебя будут. Валяй, братец, дальше! И заработай еще одно большое «очко»,- организуй ТВТ среди наших ребят.

После каникул Цыбук представил в главный штаб Товарищества Воинствующих Техников огромный «реестр» с официальными подписями и печатью. В этом реестре значилось сто девяносто семь очков, среди них, между прочим, был и куст крапивы…

Совсем по-другому действовали тэвэтовцы в пионерском лагере. Здесь сохранилось организованное боевое ядро ТВТ.

Первые же выступления тэвэтовцев заинтересовали и захватили весь лагерь. Через несколько дней лагерь представлял собой единое Товарищество Воинствующих Техников.

Прежде всего началась «охота» в своем лагере. И — удивительная вещь! — откуда взялось столько «добычи»? Вчера еще казалось, что всё было в порядке, пионеры здесь жили, ходили и ничего особенного не видели. А сегодня вдруг, как из-под земли, появилось столько всякой всячины, что каждому хватило вволю очков.

Вот, кажется, всё уже высмотрено и исправлено, придраться не к чему. А между тем смотришь — старые тэвэтовцы всё находят да находят. Каким образом? Откуда? Поднатужились новые, присмотрелись — и впрямь есть, только не умели подметить так, как это выходило у старых.

Не прошло и недели, как у всех в лагере будто глаза подменили. И перед этими глазами открылся новый мир.

Взять хотя бы такую вещь, как деревянные ступеньки крыльца. Одна доска там давно оторвалась и подпрыгивала, когда на нее ступишь ногой. Каждый рисковал сломать ногу. А если нога наступала на самый конец доски, то подвергался опасности и лоб соседа.

И когда Клава начала прибивать эту доску, многие (еще не тэвэтовцы) окружили ее и удивлялись:

— Это каждый из нас давно мог бы сделать!

Или сколько раз они бегали на реку купаться и сколько пионеров ударялись об острый корень срубленного куста у самой стежки, не один даже плакал, — и только сейчас заметили, какое это хорошее очко.

Да разве перечислишь все те очки, которые сразу появились перед прозревшими глазами!

Андрей ухитрился и в лесу найти очко: взял, да и высвободил елочку от навалившегося на нее сухого дерева.

Но всё было мелочью по сравнению с охотой за очками в соседнем колхозе. Вот уж где находили богатую добычу! Тэвэтовцы беспрерывно совершали налеты на колхоз. Между отрядами началось азартное соревнование. Впереди, разумеется, всегда была группа «ветеранов» ТВТ, куда входили старые, заслуженные деятели: Андрей, Павлик, Клава, Яша, Соня, Таня, Нина.

— Эх, если б еще и Цыбук был здесь! . . — частенько сожалели они.

Но надо сказать правду, что и без Цыбука они достаточно проявили себя. Однажды, бродя по лесу, вышли они на глухую лесную дорогу. Смотрят — на ней глубокая колдобина. Миновать телеге ее никак нельзя: кругом деревья. Как ни крутись, а одним колесом непременно угодишь в колдобину. Да и следы показывали, что так именно через нее и ездили. Но какой крен должен быть при этом! Вдруг послышался скрип колес и меж деревьев показался воз сена.

— А ну-ка, как он проедет? — заинтересовались пионеры.

Но возчик, видно, и сам знал эту яму. Он загодя приготовился, даже уперся плечом в воз и осторожно направил коня.

Заскрипели колеса, воз накренился, вот-вот опрокинется; у возчика на висках надулись жилы. Бросились и ребята на подмогу, а конь, казалось, готов был разорваться от натуги.

Воз выбрался, а возчик, поблагодарив детей, зашагал себе дальше как ни в чем не бывало.

— Давайте возьмем это очко, сказал Павлик товарищам.

— Если бы лопату достать, тогда бы еще можно было,- отвечали ему ребята.

Пока дети совещались, подъехал второй воз. Опять началось то же самое, с той только разницей, что дяденька попался горячий и всё время ругал и колдобину, и коня, и сено, и всех на свете. Может, потому и переправа получилась неудачной: воз опрокинулся. Ругань еще больше усилилась. Но, несмотря на это, воз оставался лежать на боку.

Попавший в беду дяденька ходил вокруг да около и не знал, как к возу подступиться. Вертелись и пионеры.

Вдруг Андрей крикнул:

— Есть предложение! Если обвязать веревкой воз, а второй конец обмотать вокруг дерева и тянуть, то у нас сил хватит, чтобы поднять его. Лишь бы веревка выдержала.

Колхозник посмотрел на него, усмехнулся и сказал:

— А, пожалуй, ты верно говоришь, чтоб тебе большим вырасти.

К огорчению Андрея, идея его не понадобилась. Подъехали две встречные порожние подводы, и этого подкрепления хватило, чтобы поднять воз.

Люди поехали каждый в свою сторону. На дороге остались только следы натрушенного сена.

— Давайте завалим яму хотя бы хворостом и каменьями, — предложил Яша.

Работа закипела. Вскоре над колдобиной появилась куча веток. Ребята начали весело прыгать по ней, чтобы утрамбовать. Потом собрали и набросали туда камней. Еще навалили хвороста, еще набросали камней, даже земли руками подсыпали. И напоследок покрыли всё это еловыми ветками.

Так работали они, пожалуй, часа полтора, очень устали, но удовлетворение было сильнее усталости.

И когда уже собирались домой, возвратились с возами сена те самые дяденьки, которые помогали поднимать воз. Они еще издали приготовились к опасной переправе. Задний воз остановили и оба подперли передний. Когда же подъехали к выбоине, то радости и удивлению конца не было.

— Неужели это вы сделали?

— А то кто же? — гордо отвечали тэвэтовцы.

— Ай-яй-яй! Вот молодцы-то! А сколько муки было! Вот спасибо-то вам!