8

Как он и обещал, номер оказался просторным. Хотя Изабелла с первого взгляда поняла, что слово «просторный» очень слабо передает его роскошь и удобства.

Мебели было немного, но вся она, элегантная, со светлой кожаной обивкой, в сочетании с шелковыми шторами и гобеленами производила сильное впечатление. Картины в тяжелых, роскошных рамах висели на кремовых стенах, а пол был покрыт красивым пушистым ковром.

Брэд закрыл за собой дверь, бросил ключи в керамическую вазу и повернулся к Изабелле.

– Моя спальня направо, – сказал он. – Твоя – налево. – Он принужденно улыбнулся. – Они одинаковые, за исключением вида из окна. Если предпочитаешь мою, я готов поменяться.

Поменяться комнатами? Спать там, где спал Брэд? На его кровати? От этой мысли у нее захватило дух, но Изабелла только холодно улыбнулась.

– Какая любезность! Кто бы мог этого ожидать?

– Только не ты, – ответил он, улыбаясь, – нам обоим это известно. – Он подошел к окну и раздвинул шторы. – Завтра, когда ты почувствуешь себя лучше…

– Я и сейчас чувствую себя прекрасно.

– Завтра, – повторил он, – мы подумаем, во что тебя одеть.

– Что это значит? У меня полно вещей. Если бы ты дал мне время собраться…

– Правильно. – Он холодно улыбнулся и повернулся к ней. – У тебя достаточно костюмов, но нет ничего…

Но нет ничего мягкого, женственного, подумал он. Ничего, что подчеркивало бы плавные изгибы ее тела, что по цвету подходило бы к пламени ее волос, к ее изумрудным глазам… Черт! Что за чепуха у него в голове? Брэд нахмурился и сунул руки в карманы.

– Я думал, что тебе все ясно. Я вовсе не намерен терять время, ожидая, пока ты приведешь себя в порядок, чтобы быть готовой к работе по утрам.

– А у меня нет никакого намерения тратить деньги на вещи, которые мне вовсе не нужны!

– Ты и не будешь тратить. Я оплачу все, что тебе нужно.

– Ни за что! Я не позволю тебе…

– Черт возьми, – воскликнул он, – брось задаваться! Ты получила травму на работе, помнишь? Если тебе сейчас нужна более… удобная одежда, чем у тебя есть, твой работодатель обязан оплатить все необходимые расходы. А «Джонсон» – твой работодатель, не так ли?

Господи, подумал он, что за чушь я несу, что со мной происходит?

– Знаешь, – продолжал он, – я могу связаться со своими адвокатами, если это тебя успокоит. – Он опустился на одну из двух низких кожаных кушеток, располагавшихся по бокам кофейного столика, и, закинув руки за голову, устало вздохнул. – А пока что избавь меня от разговоров. Я не расположен к ним сейчас.

– Стоит мне сказать то, с чем ты не согласен, как…

– Давай выберем нейтральную тему. Что ты думаешь об этом номере? Он тебя устраивает?

– Меня устраивал мой собственный дом.

– Это простой вопрос, Изабелла. – Он выпрямился и прямо взглянул на нее. – Тебе будет удобно здесь?

– Зачем ты спрашиваешь? Разве мое мнение тебя интересует? – пожала она плечами. – Если ты ждешь от меня охов и ахов, забудь об этом. Ты добился своего: я здесь, и теперь я просто должна делать все, что в моих силах.

Брэд открыл было рот, собираясь ответить, но потом вздохнул, снова откинул голову назад и закрыл глаза.

– Знаешь что, дорогая? Я слишком устал, чтобы спорить.

Изабелла скользнула по нему взглядом. Брэд Джонсон слишком слаб, чтобы спорить? Это казалось невероятным, но все же и в самом деле он выглядит усталым, подумала она вдруг.

Он был рядом с ней все время после укуса скорпиона и в довершение всего провел ночь в кресле, в котором едва ли можно было по-настоящему отдохнуть. Она почувствовала угрызения совести. Он ведь старался на свой лад быть добрым к ней. И что поделаешь, если он искренне считал, будто быть добрым – значит постоянно решать все за другого человека.

– Брэд? – Изабелла слегка откашлялась. – Я хочу… я хочу поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал.

– Ты уже поблагодарила. Ты забросала меня этими «спасибо», словно желая ими задушить. – Он открыл один глаз и взглянул на нее. – Если начнешь опять, я буду думать, что укус скорпиона повредил твой рассудок.

Она нахмурилась, но тут же увидела, как его губы кривятся от смеха. И сама улыбнулась в ответ.

– В самом деле, я чувствую себя гораздо лучше.

Брэд сел прямо и посмотрел на нее.

– Рад это слышать. А не попросить ли нам, чтобы принесли ленч?

– И это после завтрака, который мы только что съели? – удивилась Изабелла. – Нет, с меня хватит.

– Тогда, может, чаю? Или кофе?

– Нет, в самом деле, мне ничего не нужно… кроме ванны.

– Ну конечно. – Он поднялся на ноги и медленно подошел к ней. – Я тебе вот что скажу: отправляйся пока что в свою комнату и вздремни.

– Я так и сделаю, – улыбнулась она, – после ванны.

Он улыбнулся ей в ответ.

– Может быть, позже.

– Что? – Она удивленно подняла брови. – Что ты имеешь в виду? – Я не собираюсь спрашивать разрешения.

– Слушай, ты все еще несколько возбуждена от лекарств. – Брэд обнял ее рукой за плечи и медленно повел к двери спальни. – Я не хочу, чтобы ты торопилась.

– Я и не собираюсь торопиться. Я действительно была немного не в себе, но теперь чувствую себя прекрасно. И ванна – это именно то, что мне нужно.

– Но не сейчас.

Изабелла повернулась к нему.

– В чем дело, Брэд? – Она обиженно поджала губы. – Неужели в городе ввели нормирование воды?

– Не беспокойся! Воды хватит, чтобы наполнить озеро Мичиган, но я не хочу, чтобы ты принимала ванну, пока мы не будем уверены, что у тебя нет головокружений или слабости. Залезать в горячую ванну в твоем состоянии опасно.

– Я ценю твою заботу, – вежливо ответила Изабелла, – и подумаю об этом, но…

– Тут и думать нечего, – с еле заметной улыбкой сказал Брэд. – Ты знаешь, что я прав.

– Слушай-ка, Брэд…

– Ты сможешь принять ванну, когда мы решим, что ты в силах это сделать.

– Мы? – удивленно повторила она. – Мы? – Она откинула волосы с лица. – Я уже поняла, что тебе нравится считать, будто ты повелитель Вселенной, но в этой своей мании ты начинаешь заходить слишком далеко.

– Послушай, я знаю, что ты устала и раздражена…

– Вовсе я не устала и не раздражена! Просто я не намерена продолжать эту глупую дискуссию о том, надо ли мне принимать ванну и когда!

– А мы и не должны решать это сейчас. – Он все еще улыбался, но уже такой улыбкой, которую люди предназначают для маленьких детей. – Сначала пойди вздремни. Когда проснешься, мы можем снова это обсудить. – Он коснулся кончиком пальца ее губ и ласково подтолкнул к двери в комнату. – Спи спокойно. И помни, что если я тебе понадоблюсь…

– Не трать понапрасну слов!

Резко повернувшись, Изабелла захлопнула дверь.

Она постояла минуту, стараясь взять себя в руки, потом провела рукой по лбу.

Самонадеянный? Наглый? Еще не изобретено такое слово, чтобы правильно охарактеризовать Брэда Джонсона. Чем больше они проводили времени вместе, тем хуже он себя вел.

И она устала от этого. Он сам, видите ли, собирался решать, когда ей можно принять душ!

– Ха! – громко произнесла она в тишине пустой комнаты.

Да она десять раз примет ванну и еще десять раз душ, если захочет.

Она сбросила туфли, расстегнула пуговицы на платье. Это просто чудо, что Брэд не настоял, чтобы снова ее раздеть. Да она бы и не позволила ему. Прошлой ночью другое дело: она была больна, ошалела от таблеток и валилась с ног от усталости. Но больше она не позволит делать с собой то, что ему будет угодно.

Она нетерпеливо тряхнула головой и сделала несколько шагов по пушистому ковру. Кто такой этот Брэд Джонсон, чтобы приказывать ей!

Открыв дверь в ванную, Изабелла невольно замерла на пороге: комната ошеломила ее. Она была огромная, размером с гостиную в ее доме, и вся сверкала мрамором, позолотой и зеркалами.

Изабелла улыбнулась и отвернула краны. Стоит лишь понежиться в этой ванне, и она снова обретет человеческий облик. Ее больная рука мешала ей, но в конце концов она сумела открыть упаковку с душистой пеной и вылить ее в быстро наполняющуюся ванну.

Закрыв воду, Изабелла осторожно забралась в ванну и вздохнула от удовольствия. Она вымыла волосы, несмотря на болезненное ощущение в руке, и вытянулась наконец, закрыв глаза.

Божественная, ароматная, пенистая вода плескалась об ее груди.

– Изабелла!

Она тут же открыла глаза. В дверях стоял Брэд. Возмущенно вскрикнув, она погрузилась поглубже в пену.

– Что ты себе позволяешь! – выкрикнула она. – Убирайся немедленно из моей ванной!

– Что ты тут делаешь?

– А что, по-твоему, тут можно делать? Брэд, убирайся отсюда!

– Ну вот еще! Предполагалось, что ты должна спать.

– Убирайся! Слышишь, что я тебе сказала!

– Но разве ты спишь? – продолжал он издевательским тоном. – Ничего подобного! Черт побери, Изабелла, я предсказываю, что ты упадешь и сломаешь свою дурацкую шею!

– Единственная шея, которая будет сломана, – это твоя, если ты не повернешься и не уберешься отсюда!

– Какая муха тебя укусила? – На лице его было искреннее огорчение. – Разве мы с тобой не договорились?

– Ты что, оглох, Брэд? – Она указала рукой на дверь. – Вон отсюда!

– Ты сказала, что позовешь меня, если я тебе понадоблюсь, – проворчал он и шагнул к ней. – Ты сказала…

– Я этого не говорила. – Она скользнула глубже в густую пышную пену. – Рядом с тобой нельзя и слова сказать. Ты говоришь только сам.

– У тебя может закружиться голова. Ты можешь потерять сознание и утонуть! Сегодня утром ты уже едва не спалила свой дом.

– Вовсе нет: И кроме того тогда я была больна. А сейчас я в порядке и… – Она судорожно вздохнула и выпалила словцо, одно из тех, которое никогда не употреблялось в школе. – Какого черта я тебе все это объясняю? Если ты сию же секунду не уберешься отсюда, я закричу.

– Ну и кричи, – сказал он холодно и сорвал с сушилки банное полотенце. – Мне на это наплевать. И всем наплевать, вот увидишь! Давай, кричи, пусть сбегутся и персонал, и постояльцы. Пусть они соберутся здесь, и тогда ты сможешь объяснить всем, почему ты такая тупоголовая.

– Я никому ничего не собираюсь объяснять, Брэд Джонсон! Я свободная личность!

Глаза Брэда сузились, превратившись в щелки.

– Даю тебе пять секунд на то, чтобы освободить ванну.

– Никуда я не пойду, пока ты не окажешься по другую сторону двери!

Она уставилась на него, вне себя от ярости.

– Раз… – начал считать он. – Два… Три…

Неужели он не понимает, что она скорее утонет, чем позволит вытащить себя из ванны!

– Четыре… Пять. Так как же, дорогая?

– Будь ты проклят, Брэд! – Изабелла провела кончиком языка по губам. – Ты же не можешь на самом деле ожидать, что… что я вылезу из ванны при тебе?

– А почему бы и нет? – Губы его раздвинулись в улыбке. – Мне и так уже придется оплатить вчерашний счет из больницы, но если ты думаешь, что я намерен оплачивать и твои переломы, если ты поскользнешься, выходя из ванны, то глубоко ошибаешься.

– Ну что ж, – сказала Изабелла дрожащим голосом, – с сумасшедшим лучше не связываться! – Она посмотрела на полотенце в его руках. Растянутое за концы, оно было размером почти с простыню. – Подними это полотенце повыше. Но если только ты дотронешься до меня, я тебе выцарапаю глаза.

– Об этом можешь не беспокоиться, – отрезал он. – Я предпочитаю женщин, у которых есть хоть капелька женственности.

Он поднял полотенце. Она глубоко вздохнула, встала и быстро шагнула из ванны. Одним ловким движением она завернулась в полотенце и узлом завязала его над грудью.

– Я вышла из ванны, – сказала она. – А теперь ты уходи отсюда. Я собираюсь вытереться, одеться, отправиться домой и запереть дверь. Завтра я буду в офисе в любое время, когда ты захочешь. Но если… – Она вздернула подбородок. – Если ты будешь изводить меня, угрожать или выкидывать такие фокусы, какие ты вытворял в последние двадцать четыре часа, уверяя, что помогаешь мне, то я… я заявлю на тебя в полицию.

Брэд не шевельнулся.

– Не понимаю, – сказал он, качая головой. – У тебя что, мания отвергать любую помощь, когда ты нуждаешься в ней?

– Помощь? И ты называешь так свое… свое назойливое поведение? Ты не предлагаешь помочь, Брэд. Ты диктуешь, ты командуешь, ты пытаешься все решать за другого!

– Ничего подобного!

– Да. И это правда, но ты плевать хотел на правду! – Она бросила на него негодующий взгляд. – Ты плюешь на все, что я говорю, потому что я женщина! Если бы я была мужчиной…

Брэд схватил ее за плечи.

– Если бы ты была мужчиной, я бы в эту кутерьму даже и не впутывался! Я бы отвез тебя домой вчера ночью, налил тебе стакан виски и сказал: послушай, приятель, найми себе сиделку и пришли мне счет.

– Да? И почему же ты этого не сделал? – раздраженно бросила Изабелла. – При чем тут мой пол?

Этот вопрос поразил его своей прямотой. В самом деле, в чем тут причина? Она была женщиной, да, и великолепной женщиной, но не того типа, который всегда привлекал его. Она была рыжеволосая злючка и знать ничего не хотела, кроме собственных амбиций. Его руки сжали ее плечи… И вдруг он понял.

В Изабелле Найт не было ничего, к чему он привык в женщинах, и было все, чего он еще в них не знал. Да, он ведь чувствовал это все время, но не хотел признаться в этом.

И не будет ему покоя, пока он не уложит Изабеллу Найт в постель и не покорит ее самым древним способом, каким мужчина может покорить женщину. Только тогда он сможет как-то успокоиться.

Что-то из того, о чем он думал, должно быть, отразилось на его лице. Изабелла вдруг судорожно вздохнула, пульс ее дал перебой.

– Брэд, – произнесла она с тревогой, – предупреждаю тебя… – Однако он молчал. – Брэд… – снова проговорила Изабелла, и он загадочно улыбнулся.

– Что? – Голос его звучал хрипловато, а язык ворочался, точно у пьяного. Да так оно и было. Он был пьян от незабываемого вкуса этой кремовой кожи, этих мягких розовых губ. – О чем ты предупреждаешь меня, дорогая?

– Я… я предупреждаю, чтобы ты не… не…

Но она замолчала и невольно затаила дыхание, когда его руки заскользили по ее коже. Ощущения, которые вызывали его прикосновения, растекались потоком жгучего пламени по всему ее телу.

– Брэд… – пролепетала она испуганно.

– Да. – Он прислонил ее к туалетному столику, обняв за талию. – Я здесь, дорогая. Я здесь, с тобой.

Она издала слабый звук, когда он наклонился и коснулся губами ее шеи. О боже! Что с ней происходит? Тело сделалось непослушным, кожа пламенела жаром.

Его зубы уже покусывали, а язык и губы ласкали плавные изгибы ее плеча. Изабелла тихо застонала и, подняв руки, приложила их к груди.

– Брэд, – произнесла она дрожащим голосом. – Брэд…

И это было все, что она смогла сказать. Она задержала дыхание, когда его руки скользнули вниз по ее телу, потом к груди, где сходились завязанные концы полотенца.

– Я не могу без тебя, – проговорил он, словно в бреду, и она изумленно выдохнула, когда он сунул руки под полотенце и провел ими по изгибам ее бедер.

– Что ты делаешь, Брэд? – прошептала она.

Брэд поцеловал ее в губы, потом стал покусывать их.

– Я не могу остановиться, – хрипло сказал он. Его руки опустились ниже и обхватили ее ягодицы. – Я не в силах остановиться.

Его глаза сделались темными, такими темными и глубокими, что она могла бы утонуть, затеряться в них. Изабелла издала слабый стон и потянулась к нему. Рука ее обвилась вокруг его шеи; она прижалась к нему и вновь прильнула раскрытыми губами к его губам.

И так, не размыкая губ, он поднял ее, отнес в спальню и положил на кровать. Потом опустился рядом, все еще обнимая ее, все так же целуя и покусывая ее губы. Его рука двигалась по мягкому полотенцу, следуя за изгибами ее груди, талии, округлостями бедер.

– Изабелла. – Он издал глубокий вдох. – Я… я хочу тебя, – прошептал он. – Я хочу тебя так сильно…

Со стоном он потянул узел, стягивающий вместе концы полотенца: его пальцы, неловкие, непослушные, нервно дрожали. И было трудно втянуть воздух в легкие, когда он медленно развел концы полотенца в стороны.

Все, что происходило, было для него как в первый раз.

Изумленный вздох вырвался у него, когда он увидел ее обнаженной. Она была прекрасна. Груди мягко округлые, а соски розовые и нежные, как бутоны роз. Он наклонил голову и поцеловал один вспухший сосок, потом другой, а когда она вскрикнула от удовольствия, он совсем потерял голову.

Его рука скользнула к ее талии, тонкой и гибкой, потом к бедрам, которые своими изгибами точно созданы были для его рук. Живот у нее был мягкий и шелковистый, а пупок трогательно-маленький, как у ребенка. Он коснулся его языком и вкусил его сладость. И тут же потянулся губами к упругим рыжеватым завиткам, треугольником обрамлявшим ее женственность.

Изабелла вскрикнула и изогнулась навстречу ему, руками вцепившись в его плечи. Тело ее трепетало. Она пламенела в его объятиях, страстно желая полного слияния.

– Ангел… – прошептал Брэд. – Мой сладкий ангел…

Он поцеловал ее снова, медленно и глубоко; его язык двигался у нее во рту, а пальцы по ее напряженно ждущей плоти. Она задыхалась, чувствуя на себе его тяжесть, но просто тяжести ей уже было мало. Каждой клеточкой своего тела она хотела касаться его и чтобы он ее касался. Но она жаждала и большего, она желала… она хотела…

Секунда, и последние сомнения и преграды исчезли.

– Да, – прошептала она. – Да, милый!

Брэд видел ее глаза. Они были темные, а зрачки такие огромные, что радужная оболочка казалась лишь тонким колечком изумрудного цвета. Изабелла извивалась под ним, моля об освобождении, но еще более жаждал этого он сам. Его мускулы были так напряжены, что он дрожал, но все же не торопил момент соития. Он хотел бы ласкать ее вечно, но, когда она снова задвигалась, нетерпеливо вздрагивая под ним, он понял, что ждать больше не должен.

Сквозь полуопущенные ресницы Изабелла видела, как, отпрянув, он раздевался. И в груди у нее что-то сжалось при виде его мужской красоты. Восторженно глядела Изабелла на его мощные руки и плечи, его широкую мускулистую грудь и узкие бедра, которые переходили в стройные сильные ноги.

Слегка заколебавшись, она протянула руку и коснулась его мужского естества.

Брэд застонал и схватил ее за руку.

– Не надо, – сказал он. – Я не вынесу этой сладкой муки… – Он поцеловал ее и коленом мягко раздвинул ее бедра. – Изабелла… – прошептал он и, когда глаза их встретились, приподнялся и с неторопливой уверенностью вошел в нее, чувствуя всю ее напряженность и трепетный пыл в ту минуту, когда ее тело принимало его.

А потом начал двигаться внутри нее плавными движениями, которые сразу привели ее на край высвобождения, но еще не позволяли перейти этот край. Она чувствовала напряжение в его мускулах, когда вцепилась в его плечи, ощущая его сладостную власть над собой.

– Да, Брэд, – всхлипнула она. – Да!..

И тут же выгнулась на постели и закричала. А Брэд откинул голову и взорвался внутри нее. И это было так ошеломляюще, что она и себя почувствовала взорвавшейся, словно разлетевшейся на тысячи блестящих кристаллических осколков, в каждом из которых сверкала любовь…

Загрузка...