Ученица палача (СИ)

Братья Аландер

— Илиан, ты можешь объяснить, что творится в нашем герцогстве? За два месяца двадцать трупов знатных вельмож, меня осаждает родня, требуя найти убийцу и возмездия. Дворянство в панике.

— Могу, — Илиан с наслаждением упал на диван, вытягивая утомлённые ноги. — Я подозреваю, что список Альфонса не только у нас… Это Палач… Хочешь знать подробности? — темноволосый провёл рукой по заросшему подбородку, результат месяцев бесполезной охоты на Палача. — Я думаю, нам придётся убить его. Он свихнулся… У жертв отрезаны половые органы, а на телах вырезано «насильник детей», ставит клеймо на лоб, и всё это он делает, когда они живы. Убивает ударом в сердце. Мне не жаль этих… — начальник Тайной Стражи сплюнул.

— Но я боюсь, что когда список закончится, а там осталось всего два имени, он не остановится…

— Он чистит конюшни за нас, — мрачно проговорил герцог.

— А ещё этот Мясник… — Илиан внимательно посмотрел на брата. — Тигран, а что там с баронессой?

— Не знаю, не интересовался, — соврал, блондин. Он отлично знал, что Манон всё это время не было в городе. За её домом по-прежнему велось наблюдение. Утром прочитал доклад, что вчера она вернулась, была у казначея. Получила на содержание детей за два прошедших месяца обещанные деньги. Посетила храм, в праздничной толчее соглядатай её упустил.

— Она меня больше не интересует.

— Значит, сильно не расстроишься, — Лиан бросил на стол папку, самого скручивало от беспокойства, — только что принесли.

Тигран взял папку, раскрыл и погрузился в чтение. Сначала он побледнел, потом задрожали руки.

— Что это? — прохрипел он.

— Это продолжение истории нашего Мясника, вернее, Барбьерского Мясника, эмигрировавшего к нам. Как видишь, его вкусы слегка изменились, теперь он предпочитает натуральных блондинок… в вуали… чёрное платье прилагается…

— Илиан, твои шутки неуместны… — Тигран поднял на брата глаза, в них был ужас. — Жертву… опознали?

— Нет, тело только доставили в покойницкую, я сейчас еду туда.

— Я с тобой.

— Не сомневался.

Вечер накануне Манон Авье, баронесса Перрэ

Манон стояла в храме за колонной, вокруг кучилась праздничная толпа. День Поворота. Заканчивалась зима, завтра первый день весны. Весна, весна, весна… осталось двое… один из них сейчас стоял с телохранителями у самого алтаря. Боится, смердячина… бойся, трясись и жди… я пришла за тобой… Она сняла чёрный плащ, вывернула алой подкладкой наружу, сняла вуаль, проверила спрятанные в белых складках платья кинжалы. В рыжие волосы по случаю праздника вплетены белые ландыши. А жемчужные булавки, длинные и острые, закрепляли копну кудряшек. Покусала губы, пощипала себя за щёки, кровь прилила, сделав её ещё более соблазнительной нимфеткой, в образе которой она сейчас прибывала. Всё. Вдох-выдох… Из-за колонны выплыла молоденькая девушка, она уверенно направилась к чаше со святой водой. Кудряшки забавно подпрыгивали в такт шагам.

— Ах, простите, — пролепетало рыжее чудо, «случайно» соприкоснувшееся с мужчиной руками в чаше. — Такая толчея, — опалив мужчину взглядом, скромно потупилась.

Холодные голубые глаза. Чёрные волосы забраны в низкий хвост, на висках седина. Невысокий, с приметным брюшком мужчина оценивающе разглядывал её несколько секунд.

— Милое создание, не стоит извиняться, — мужчина взял её за руку и потянул за собой от чаши. — Отойдём, не будем мешать другим приобщаться к святыне.

Манон послушно шла за ним.

— Что очаровательная малышка делает одна, в такой толпе?

— Я не одна… — почувствовала, как его рука напряглась. — Я была с горничной, но мы потерялись… тут так много людей, мне страшно, — рука его расслабилась, большой палец погладил её запястье.

— Не бойся, у меня карета, я отвезу тебя домой.

— Я не могу, это неприлично, молодой невинной… — при слове «невинной» мужчина непроизвольно облизал губы и стиснул её руку, — …девушке ехать в карете с незнакомым мужчиной.

Мужчина добродушно рассмеялся.

— Барон Беноа, к Вашим услугам, мадемуазель… — он вопросительно взглянул на девушку.

Ну да, конечно… барон… Манон мысленно усмехнулась.

— Деротея Рошар, — пропела Манон, кинув на будущий труп кокетливый взгляд.

— Теперь мы знакомы. Бояться нечего, я не обижаю таких прелестных созданий.

Уху… зато я обижаю таких гнусных паскудников.

Они вышли из храма. Сели в экипаж, телохранители заняли места на козлах, пареньку, сторожившему карету, кинули медяк. Свистнул кнут, и лошади тронулись с места.

Солнце почти село за горизонт.

Братья Аландер

Они подъехали к управлению Стражи, в подвале которой находилась покойницкая. В этот момент во двор въехала телега, прикрытая рогожей, в сопровождении двух конных стражей.

Аландеры подошли к телеге.

— Что здесь? — кивнул Илиан на пропитанную кровью рогожу.

— Трупы, милорд.

— Понятно, что не капуста, кто, откуда?

— Да из приличного района, где буржуа проживают. Соседи сообщили, что слышали шум, видели убегающего мужчину, кажется, ранен. Мы на улице кровь обнаружили. Вызвали стражу… ну, я вам скажу там и бойня… кровищи-и-и…

Лиан откинул ткань… искажённые мукой лица троих мужчин… на лбах алел «знак Палача».

— Демонская рать! Когда это произошло?

— Ночью, милорд. Скорее всего, там ещё женщина была, мы нашли белое платье… разодранное, всё в крови… и вот это — волосы в кулаке зажаты у толстяка… — стражник вынул из сумки тряпицу, развернул её. Несколько длинных рыжих волос, в которых запутались пара цветков ландыша.

— Где она?.. Где тело?

— Тело не было обнаружено… Только эти трое.

Илиан повернулся к Тиграну. Они оба опознали в толстяке двадцать первого из «списка Альфонса» — граф Рожер.

— Ничего не понимаю… куда делась женщина, если свидетели видели убегающего мужчину?

— Лиан, давай позже подумаем над этим, мы за другим пришли.

— Да, да — задумчиво отозвался Илиан, — позже, пойдём… Ничего так утречко началось. Насыщенно.

Мужчины спустились в подвал, их провели в покойницкую — в комнату, где находились неопознанные тела. Пожилой дознаватель, работающий здесь, подвёл их к одному из столов. На нём лежало тело, прикрытое льняной тканью, во многих местах на ткани проступила кровь. Из-под неё до самого пола свешивалась изодранная юбка чёрного платья. Также видна была рука в лохмотьях бурой, когда-то чёрной материи… безжизненная кисть, сжатая в кулак.

— Он резал её, не раздевая. Платье пропиталось кровью и ещё не успело высохнуть… ткань запачкалась, прачки снова ворчать будут, — сетовал дознаватель. — А может, и вообще выбросить придётся, столько крови…

Илиан посмотрел на брата, тот был смертельно бледен. Зубы стиснуты. Илиан сам едва сдерживался.

— Откройте, — приказал Илиан, прерывая излияния пожилого мужчины.

Дознаватель вздохнул и откинул покрывало…

Манон Авье — Палач

Идиотка! Кретинка! Дура безмозглая! Надо же было так просчитаться… Расслабилась… Слишком легко всё получалось… Демон, опять-таки в левый бок удар пропустила.

Бежать уже не было сил.

Вроде, несильно чиркнул по рёбрам, а крови немало потеряла… Надо тренировать защиту… Где это я?.. Что за район… О-о-о, в кого это я врезалась?..

— Парень, не видишь, куда прёшь? — мужчина, на которого налетела Манон, толкнул её в плечо. Она пошатнулась, но на ногах устояла, только скривилась от боли, плотнее прижимая руку к ране.

— П-простите, — пробормотала, — не подскажите, где я, что за район?

— Ну, ты даёшь. Совсем упился, что не помнишь, где находишься? — хмыкнул мужчина. — Заречный это.

— Ага, дело-то молодое, — Манон прижалась спиной к стене дома, требовалось передохнуть, найти опору.

— С приятелями отмечали… не знаете, здесь поблизости гостиницу или, может, экипаж найти, мне бы прилечь, или до дому добраться… лучше до дому… если отец узнает… содержания на месяц лишит, — из-под треуголки кинула умоляющий взгляд.

— Тут недалеко, до конца улицы, налево за углом гостиница есть. При ней конюшня, они дают в наём экипажи для постояльцев, — голос смягчился — дядька, видимо, вспомнил себя в молодости.

— Благодарю, — оторвавшись от стены, Манон побрела в указанном направлении, лунный свет не позволял хорошо видеть в темноте, а свет ближайшего фонаря, стоящего в конце улицы, не давал достаточно освещения, чтобы мужчина разглядел на чёрной куртке кровь.

— Молодёжь, — усмехнулся мужчина. — Пить совсем не умеют, слабаки, — резюмировал он, некоторое время наблюдая за пошатывающейся фигурой.

Манон буквально ввалилась в гостиницу, к ней подбежал юноша, поддержал.

— Господин? — воскликнул он испуганно.

— Позови… хозяина… — прошептала Манон. Юноша помог сесть на скамью у стены и убежал.

Появился буквально через пару минут. Несмотря на поздний час, хозяин ещё не спал и оказался сообразительным.

— На господина напали? — обеспокоенно взглянул он на окровавленную руку, прижатую к левому боку.

— Да-а… мне нужна карета… вот деньги… — Манон достала из чужой куртки чужой кошель и бросила его хозяину. Рубашка, лосины и сапоги были её, куртку она сняла с одного из телохранителей.

— Мне кажется… Вам в первую очередь нужен лекарь… — попытался возразить хозяин, но осёкся, встретившись с решительным и не терпящим возражений взглядом раненого.

— Мне нужна карета, — отчеканила Манон. Хозяин мотнул головой, и служка исчез исполнять приказ.

— Воды дайте и чистую ткань.

Хозяин быстро предоставил требуемое. Воду Манон выпила, ткань сунула под куртку, кровь уже почти остановилась, но могла пойти вновь, растревоженная ездой в карете.

Закрыла глаза, привалившись затылком к стене.

— …Не бойся, милая, мы просто поиграем, — говорил «барон Беноа», в действительности — граф Рожер, расстёгивая камзол. Телохранители, втолкнув Манон в спальню, вышли и закрыли за собой дверь.

— Барон, я не понимаю, Вы же обещали отвезти меня домой, — плаксиво укорила его Манон, кутаясь в плащ. Правая рука уже сжимала рукоять стилета. — Вы же отвезёте меня домой? К маме?

— Ц-ц-ц-ц-ц-ц, — поцокол языком Рожер, откидывая камзол на кресло, — никуда не повезу, пока не распробую такую сладкую ягодку, — с этими словами он двинулся на Манон. Она испуганно пискнула и стала отступать на середину комнаты.

— Я папеньке пожалуюсь, — привела последний довод Манон, заняв нужную позицию.

Рожер захохотал, раскинул руки и кинулся к Манон.

— Иди к папочке, — заключил её в объятия и удивлённо вскрикнул, почувствовав, как холодная сталь входит ему под рёбра. Рука его схватилась за рыжие волосы. Манон отпрянула назад, оставляя рыжую прядь и жемчужную булавку в зажатом кулаке. Поправила съехавший парик.

— Страшно, паскудина? — прошипела она, вонзая трёхгранный стилет в пах, — и больно.

Рожер заверещал, как свинья на бойне, оседая на пол. Через несколько секунд в комнату ворвались телохранители…

— Господин, экипаж готов, — сообщил появившийся юноша.

— Помоги, — Манон поднялась, опираясь на его плечо, и они вместе зашагали к выходу.

— Господин, а Вы не желаете сообщить Страже о нападении на Вас? — поинтересовался хозяин, открывая перед ними дверь.

— Конечно, доеду до дома, вызову лекаря, а потом уж Стражу. Сами понимаете, что это бесполезно. Им только ворон ловить. Но для порядка, обязательно сообщу.

Хозяин согласно покивал. Он, как законопослушный гражданин, сообщит Страже о происшествии завтра утром. Опишет внешность худощавого молодого, рыжеволосого парня. Достаточно высокого, в треуголке. В чёрной кожаной куртке с высоким воротником, из-за чего лица было не разобрать. Явно с чужого плеча, велика.

Карета высадила его у дома номер два на Площади Звезды. От неё лучами расходились десять главных улиц города.

Примечательна эта площадь из-за множества кафе, театра, фонтана и экипажей, всегда в ожидании загулявших клиентов, желающих воспользоваться их услугами. Сегодня праздничная толпа была очень кстати.

Как только гостиничная карета отъехала, Манон свистнула ближайший экипаж, назвала адрес семейного лекаря, который за много лет службы у барона насмотрелся всякого и привык к неожиданным визитам в любое время суток.

Братья Аландер

Он стоял во дворе управления стражи, прислонившись лбом к холодной стене, руки лежали на неровных камнях, пальцы нервно сжимались и разжимались. Подошёл Илиан, положил руку на плечо брата. Тигран повернул голову, не отрывая лба от шершавой поверхности.

— Не ОНА… Лиан это не ОНА… — хрипло проговорил блондин.

— Да, я видел, но согласись, похожа очень.

— ЭТО. НЕ. ОНА!! — прошипел Тигран, бросаясь на брата, схватил его за грудки и затряс.

— Слышишь! Не ОНА!! — Тигран продолжал трясти брата, тот не сопротивлялся. — Может, немного похожи… и только…

Илиан положил ладони на руки брата. Заглянул в его глаза.

— Предлагаю поехать к ней домой, — проговорил он. — И убедиться окончательно. Время обеда, она уже наверняка проснулась и не откажет двум милордам в визите вежливости.

— Поехали, — Тигран выпустил куртку брата, развернулся и быстро зашагал к коновязи.

— Ты какой-то… чрезмерно нервный и взвинченный из-за «неинтересной тебе» женщины, — крикнул вслед брату Илиан, старший Аландер не останавливаясь и не оборачиваясь, продемонстрировал ему неприличный жест, посылающий незадачливого путника в далёкие дали, которых ещё не видали.

— Вот так и гибнут во цвете лет холостяки, сражённые стрелой амура, — нагоняя брата, сказал Илиан.

— Я тебе эту стрелу в задницу всажу, — отреагировал блондин, вскакивая в седло.

— Э-э, не-ет. Эксклюзивное право всаживать в мой зад острые колющие предметы принадлежит баронессе Перрэ…

— Я с ней договорюсь на разочек уступить мне это право.

Илиан усмехнулся, садясь на своего жеребца, ему удалось отвлечь брата от мучительных мыслей.

Его самого прошиб холодный пот, когда покрывало было откинуто и они увидели прикрытое вуалью бледное лицо, с каким чувством он молил Всевышнего: «Пусть будет не Она… не Она». Девушка действительно неуловимо напоминала баронессу.

— Не ОНА… — выдохнул Тигран, спустя пару минут и быстро вышел из комнаты.

— Демоны раздери эту баронессу и её дворецкого. Упрямая скотина! Не пустить меня в дом! — бушевал Тигран. — Я его повешу! Четвертую! В колодки закую!

— М-м… а может, в обратном порядке?.. как-то логичнее будет — встрял Илиан в тираду брата.

— Где она шляется? — Тигран посмотрел на брата, будто тот должен знать.

— Эм-м-м… у любовника? — предположил и тут же прикрыл голову руками, словно спасаясь от подзатыльника.

— Измываться изволишь?

— Вовсе нет, а где ещё может обретаться блудная баронесса со вчерашнего вечера, раз в покойницкой не ОНА и ты в этом уверен, — Илиан зевнул, ночка сложная была, да и утро не простое.

— Тигран, я уверен, с ней всё благополучно. Давай делами займёмся. Как только она появится, нам сразу доложат. Брат, возьми себя в руки. Да, девица хороша, но не стоит терять голову. Их много, а герцогство у нас одно… Я ухожу, к ужину вернусь и расскажу, что у нас с последним делом Палача.

— Ты прав… просто накатило… — Тигран сел за рабочий стол. — Она всего лишь одна из многих… Но когда я стоял там… у стола… сердце остановилось, когда откинули покров. И не дышал, пока смотрел в ТО лицо, изучая каждую чёрточку, искажённую ужасом… Я до сих пор убеждаю себя, что это не она лежит — ТАМ.

Вечером после ужина братья сидели в библиотеке у камина. Потягивали бренди, Илиан докладывал новые обстоятельства дела Палача.

— Знаешь, прежние убийства у него прошли гладко, никаких проколов: вот живой человек — вот уже труп. А тут… Много странностей и нестыковок. Начнём с того, что последний раз живым графа видели в храме, с молоденькой девушкой в алом плаще, никаких подробностей. Всем запомнился алый плащ, кстати, его нашли вместе с белым платьем в спальне. Они вместе уехали из храма в карете графа. Пока непонятно, что происходило в доме. Какую роль играла девушка — жертвы или приманки. Может статься, Палач нанял её, чтобы усыпить бдительность хозяина и охранников… Помогло не очень… был ранен… Утром в участок в Заречном, где произошло убийство, пришёл хозяин гостиницы и рассказал о молодом рыжем, раненом парне. Он нанял гостиничный экипаж до Площади Звезды, дом номер два… Фальшивка… там проживает престарелая вдовствующая маркиза Лоран. Никакого рыжего парня в глаза в этом доме не видели. Думаю, он нанял экипаж на площади. Опрашивать возчиков начали, но надежда минимальна, во вчерашней праздничной кутерьме вряд ли кто запомнил ещё одного пассажира…

Возникает другой вопрос: помнишь, нам стражник показал булавку для волос и рыжие волосы с цветками ландыша?

Тигран, слушавший брата не перебивая, кивнул.

— Получается, рыжий парень, рыжая девушка… не слишком ли много рыжих в этом деле? И куда делась девушка?.. Одна, ночью, без платья… Свидетели видели только выбегающего парня…

— Хочешь сказать… — начал задумчиво Тигран.

— А была ли девушка?.. сдаётся мне, что парень изобразил сначала девчонку, чтобы этот подонок клюнул, а потом разделался с ним и его людьми, — Лиан уставился выжидающе на брата.

— А был ли парень?.. — задал свой вопрос Тигран. — Граф не идиот, он любил молоденьких девственниц, и хочешь сказать, что он не отличил парня от девчонки?.. Тогда этот Палач должен быть смазлив, как девчонка… А баронесса говорила, что Пьер обладал заурядной внешностью… Стоп! Баронесса!

Тигран вскочил. Прошелся из угла в угол. Остановился перед братом.

— Её в храме упустили? Куда же делась блудная баронесса? Думаю… она знает про нашего Палача значительно больше, чем рассказала, — Тигран довольно кивнул и снова сел в кресло.

— Завтра же возобновить слежку за её домом в полном объёме. И за поместьем тоже.

— Полагаешь, она и была той рыжей девушкой в алом плаще?

— Уверен. Была же она брюнеткой у Жюли… Кстати, эту пройдоху тоже необходимо как следует тряхнуть, думаю, она в курсе, кого подсунула мне той ночью и может рассказать о баронессе много интересного…

— Но из дома она выходила как обычно, в чёрном плаще и вуали. В руках ничего не было.

— Лиан, какая подкладка у этого алого плаща?

— Кажется, чёрная… хочешь сказать, она его вывернула… вот паршивка! — восхитился Илиан.

Тигран предвкушающе плотоядно улыбнулся. Да-а, барон Перрэ — любитель поэкспериментировать, воспитал двух учеников: Палача и помощницу ему. Эта парочка…

«ПАРОЧКА»! Демоны их побери! Она может быть сейчас с ним!

Хорошее настроение слетело в момент.

Манон Авье, баронесса Перрэ

Всю ночь и день она провела в доме лекаря, Антуана Моро. Рана оказалась не опасной, промыл, обеззаразил, наложил швы. Как всегда, сетовал на её безголовость, опрометчивость и вообще, не женское это дело… пора бы остепениться, выйти замуж и обзавестись потомством. Всё это он говорил, накладывая плотную повязку.

Несмотря на желание пациентки уехать, Антуан пригрозил, что тогда она может больше не приходить со своими «ранками» к нему. Зная старика, Манон обречённо вздохнула и осталась до следующего вечера под его наблюдением…

Час назад она в сопровождении Моро вернулась в особняк. Хотела в «хитрый» дом, но подумала: если за особняком по-прежнему следят, слишком долгое отсутствие покажется странным. А так… у любовника была…

Новость, что днём приходили Аландеры, не обрадовала.

Завтра же поедет в поместье. Дел в городе больше не было. Двадцать второй из списка — Симон Бувэ, богатый купец, отбыл по торговым делам и вернётся не ранее чем через месяц-полтора. За это время она придёт в норму. Он будет последним…

Тогда она переедет в поместье насовсем…

Там её ждут… Не нужно играть ролей… Там нет места Палачу… Там — дети… Её семья.

Манон прекрасно помнила, какие они были настороженные, словно волчата, запертые в клетку и выставленные на потеху толпе. Щетинят шерсть, скалят зубы, и затравленный страх в глазах…

Три мальчика, тринадцати и пятнадцати лет, очень красивые. Девочек было пятеро, десяти, тринадцати и пятнадцатилетние. Очень миленькие, обещающие вырасти в настоящих красавиц. Манон едва сдержалась, чтоб не заплакать. Они жались друг к другу, а позади стояли дети из приюта, воспитатели. Хихикали, шушукались, показывали на них пальцем.

Манон смерила их таким холодным, надменным и одновременно злобным взглядом, что они замолчали и попятились.

— Здравствуйте, я — баронесса Перрэ, — Манон посмотрела на «своих волчат» с теплотой, обещанием: теперь у них будет всё хорошо, они под защитой. — С сегодняшнего дня являюсь вашим опекуном до совершеннолетия, мы уезжаем в моё поместье, — обернулась к Марте: — Раздай теплые плащи, перчатки, обувку.

Марта принялась раздавать удивлённым детям обновки. Теперь они поняли, зачем вчера их обмеряли.

— Одевайтесь, не хочу, чтоб вы простудились. Мы будем в пути два дня. Можно, конечно, быстрее, но мы не торопимся, вечером остановимся переночевать и поужинать в трактире, а к обеду следующего дня будем уже в поместье.

Манон подошла к двум специально нанятым экипажам. Её карета стояла за воротами приюта. Открыла дверцу одного из экипажей, приглашающе кивнула.

— Обедать будем через три часа, корзины с едой в моей карете. А теперь занимайте места, по четыре человека в экипаж. Там ещё пледы для каждого и бутерброды.

Дети быстренько расселись по экипажам. Она слышала их удивленные реплики, когда они нашли, кроме пледов, бутербродов и морса, сладости. Манон улыбнулась. Сейчас у неё так потеплело внутри, словно в ней родилось маленькое солнце, заполняющее пустоту в душе.

Не оборачиваясь на остальных присутствующих, Манон вышла со двора, дав знак возницам выезжать. В сопровождении Марты села в свою карету, и они тронулись в путь.

Манон выпила настойку, оставленную Моро… Бр-р-р, пакость редкая, передёрнула плечами от неприятного вкуса. Взяла письма с серебряного подноса, оставленные дворецким на чайном столике. Перебирая конверты, она подошла к постели, откинула одеяло, осторожно, морщась от боли, забралась под него, поёжилась от холода. Забыли нагреть простыни грелкой… Почему-то на ум пришёл герцог.

— Тьфу, демонское отродье, — выругалась разозлившаяся на себя Манон.

Свеча горела на прикроватном столике. Манон перебирала конверты и отсмотренные бросала на столик: приглашения на завтраки, ужины и прочая светская ерунда… Знакомый коричневый конверт… Руки замерли… Перевела дыхание… распечатала.

Внутри лежал сложенный вдвое лист бумаги. Вынула из конверта и несколько минут просто сидела и смотрела на него… Она догадывалась о содержании… так стоило ли смотреть?.. Безусловно… Загляни в глаза своему страху и отпусти… На этот раз окровавленный белокурый локон был завёрнут в чёрный, заскорузлый от запёкшейся крови лоскуток ткани… «ЛУЧШЕ ТЕБЯ НЕТ… ЖДИ» — выведено каллиграфическим почерком.

Странное ощущение… страха не было. Спокойствие. Аккуратно сложила всё обратно в конверт и бросила на столик к остальным. Мысли были о насущном.

Завещание составила. Жюли уже должна вчера приехать в поместье и привезти учителей… Скорее всего, с двадцать вторым посчитаться не успею… свяжусь с Колином и найму его с условием исполнения под Палача… С утра — в поместье, необходимо там закончить все дела… Ленточки и ткань для девочек купила…

Крики и грохот раздался в коридоре, словно кто-то с боем пробивался к её комнате. Рука рефлекторно метнулась под подушку, нащупав рукоять кинжала.

— Именем герцога! — раздался вопль.

— Гадство! — процедила сквозь зубы Манон.

В дверь ударилось тело, распахнуло её и влетело в спальню. На полу распластался дворецкий — Георг.

— Простите госпожа, я не смог задержать Их Сиятельство, — проговорил мужчина, утирая разбитые в кровь губы.

— Я не виню Вас, Георг, Их Сиятельство бывает чрезмерно настойчив, нахрапист и не понимает слова НЕТ, — всё это Манон проговорила, смотря прямо в глаза стоящего в дверном проёме Тиграна. Лиан выглянул из-за спины, помахал ей рукой в знак приветствия.

— Милорды, чем обязана столь позднему… крайне неуместному визиту?

Тигран молчал, смотрел на неё, радовался, что жива и хотел придушить… собственноручно прямо здесь и сейчас… в этой постели… несколько раз… в особо изощрённых позах…

Видя, что брат впал в некий мечтательный ступор, Илиан взял на себя роль переговорщика.

— Баронесса, чудесно выглядите — для трупа, — проговорил Лиан, отодвинул брата в сторону, подошел к кровати и поцеловал Манон руку. Она смотрела на него удивлённо.

— Мы только что из управления Стражи, — соврал Лиан, — в покойницкой лежит почти точная копия Вас. Мы обеспокоились чрезвычайно. Лица Вашего мы при нормальном освещении не видели, и приняли её за Вас. Приехали сообщить эту печальную новость… а тут, оказывается, что блудливая… ОЙ… простите. Блудная… — Илиан до сих пор не выпустил руки Манон, слегка поглаживал запястье и откровенно издевался. — Блудная баронесса Перрэ, которую мы записали в покойницы, изволит быть дома.

— И вы решили убедиться воочию, в том, что… блудная баронесса жива и здорова? — ехидно поинтересовалась Манон, вырвав ладонь из загребущих лап младшего Аландер. — Слова моего дворецкого было недостаточно?

— Конечно, нет! — вскричал возмущённо Илиан, бесцеремонно присаживаясь на край постели и положив руку поверх одеяла на колено баронессе. — После того ужаса, что мы пережили? НЕТ! Только увидеть своими глазами.

— И потрогать своими руками? — усмехнулась Манон, попробовав скинуть руку.

— Разумеется, какие между нами могут быть стеснения после той незабываемой ночи в охотничьем домике… — подмигнул доверительно Лиан.

— Ай-й-й… с-с-с-с… больно! Ухо! Ухо, отпусти! — запричитал Илиан.

Герцог, схвативший младшего братца за ухо, стянул того с кровати, сопроводил до двери. Только выведя того за дверь, отпустил многострадальный покрасневший лопух.

— Вы друг друга стоите, садисты-членовредители, — пробурчал Илиан, потирая ухо. Устремил хищный взгляд на застывшего в некотором недоумении дворецкого.

— Друг мой, Георг, — заговорил темноволосый елейным голосом, — а накормите-ка, меня, голодного, незаслуженно пострадавшего графа. Помнится, в прошлый раз подавали к чаю чудные булочки с корицей… Хотя нет, булочками такую душевную и физическую травму не заесть… Мяса хочу.

Дворецкий в полном изумлении переводил взгляд с графа на хозяйку.

— Георг, накормите это чудовище, — вздохнула Манон, — иначе он нам мозг чайной ложечкой выскоблит.

— Да-да, — закивал Илиан, — люблю деликатесы.

Дворецкий нацепил на лицо маску невозмутимости.

— Прошу следовать за мной, милорд, — отстранённо произнёс дворецкий и гордо вышел из спальни, у двери он обернулся:

— Госпожа, мне прислать Марту?

— Спасибо, Георг. Не нужно, герцог Аландер не задержится, я думаю, он тоже проголодался и вскоре присоединится к своему прожорливому и бесцеремонному брату за столом.

— Госпожа, может, накрыть ужин на три персоны?

— Нет. Сыта… — произнесла Манон, одарив братьев взглядом «сыта по горло вами».

Дворецкий поклонился, тихо притворил за собой дверь.

Манон и Тигран молча сверлили друг друга взглядами. Ни один не желал начать разговор. Первой не выдержала Манон.

— Милорд, Вы бы спустились в столовую, а то взгляд у Вас… такой…

— Какой? — чуть хрипловато спросил блондин, приближаясь к постели.

— Проголодавшийся…

— А Вы очень наблюдательны, действительно проголодался… накормите?

— Милорд, вы комнатами ошиблись, кормят в столовой, а тут спальня.

— Мой голод как раз в спальне и утоляют, — проговорил Тигран, нависая над Манон. — М-м-м-м, баронесса, первый раз вижу на вашем лице румянец… смущение Вам к лицу.

— Идите к Демонам! — возмутилась Манон, попыталась оттолкнуть от себя мужчину, но сил после ранения практически не осталось. Он без труда перехватил её руки, погладил запястья большими пальцами, не отрывая взгляда от её лица считывая реакцию, по очереди поцеловал в ладони.

Румянец на её скулах заалел, язык облизал пересохшие губы. Он наклонился к её уху, ткнулся носом в волосы, вдохнул запах с нотой бергамота. Она… Живая… Тигран почувствовал, как пружина страха в нём, наконец, разжалась. Его губы коснулись мочки уха, почувствовал, как она вздрогнула.

— Изголодался… — шепнул он тихо, — …по тебе… твоему запаху…

Продолжая тереться о её шею кончиком носа, иногда прикасаясь губами, чуть прикусывая кожу.

— Мило-орд… мы с Вами едва знакомы-ы… — попыталась отстраниться Манон, — …один мимолётный поцелуй… не в счёт…

— А мне хватило, — Тигран решил пока не рассказывать, что брюнеткой ей тоже очень идёт, и на рыжую бы не отказался посмотреть.

— А мне нет, — ляпнула Манон и тут же прикусила губу, осознав как это может расценить герцог… и он расценил… плотоядно ухмыльнулся. Покрепче стиснул запястья Манон и медленно… очень медленно, едва касаясь кожи лёгкими поцелуями, двинулся от шеи к губам.

— Мммило-оорд, а давайте не будем усугублять ситуацию, — внесла предложение Манон, чувствуя, что ещё чуть-чуть — и сама кинется на него.

— А давайте будем, — внёс контрпредложение Тигран, — и вообще, не отвлекайся, получай удовольствие.

— А-а-а мы уже на «ты»?

— Я- да, а ты как хочешь, я не настаиваю.

— Ну да, Вы на другом настаиваете… — выдохнула она, непроизвольно выгибая шею под его поцелуями.

Тигран отстранился, хозяйским взглядом окинул Манон, кровать, взгляд задержался на коричневом конверте на прикроватном столике. Вернулся к Манон.

— У меня спина затекла так стоять, пусти к себе, — Тигран выпустил руки Манон, подпихнул в левый бок, прося подвинуться. Она не ожидала такой подлянки и буквально взвыла от боли, слёзы прыснули из глаз, а рука рефлекторно взметнулась правым хуком в челюсть герцогу. Клацнули зубы… Тигран осел на пол, держась за челюсть, глазами размером с золотую монету он уставился на баронессу. Подвигал челюстью, проверяя степень нанесённого ущерба.

— А не надо распускать руки, — оправдалась Манон. — Сплю, никого не трогаю, врываются, избивают дворецкого, коленки лапают, трупом обзывают, объедают, домогаются поцелуями, а потом ещё и в постель пусти, — накручивала ситуацию Манон, надо было отвлечь герцога, переключить внимание.

Аккуратно приподнялась повыше на подушках, улыбаясь, стиснув зубы, чтобы не застонать от боли.

— Георг уже накрыл ужин, вы же голодны, шли бы поужинали, — примирительно пробормотала, скромно потупившись.

— Вот смотрю на Вас, баронесса, и удивляюсь, — Тигран всё ещё держась за челюсть, поднялся, вид при этом имел самый несчастный. Весь эротический настрой с него слетел.

— Чему?

— Переменчивости, баронесса, — Тигран подошел. — Можно? — кивнул на свободный край.

— Если осторожно, — улыбнулась Манон. Тигран присел на постель, горестно вздохнул, снова вздохнул, и ещё раз вздохнул. С каждым разом всё жалостливее.

— Герцог, не давите на жалость, Вы же знаете, со мной бесполезно.

— Знаю… — Тигран убрал руку от лица, м-д-а, синяк будет знатный. Манон потянулась к нему, прикоснулась пальчиками к покрасневшей коже, мужчина страдальчески поморщился. Она отдёрнула руку, но он поймал и прижал её ладонь к пострадавшей челюсти. Зажмурился блаженно… Сидели, молчали.

Манон смотрела на мужчину. Абсолютно чужой человек, даже неприятный иногда, но отчего так замирает сердце, и сосущее напряжение под коленями от прикосновения к чуть колючей щеке; по пальцам бегут покалывающие искорки, скручивающиеся в горячие спирали на запястьях, поднимающиеся выше к шее, к губам, вызывая непреодолимый зуд желания прикоснуться к губам напротив. Руки сами тянулись к замершему в ожидании мужчине.

— Прости, не хотела, — прошептала она, погладив его по щеке.

Тигран Аландер и Манон Авье

Наблюдая за женщиной из-под ресниц, Тигран заметил, как сползло одеяло, и на белоснежной рубашке появилось маленькое пятнышко крови. Он подавил в себе желание тут же устроить допрос.

Отметил бледность и тени под глазами, болезненное состояние. Для верности нежно провёл пальцем от виска к губам… щеки чуть впали… обрисовал контур губ… сухие… горячие… нехотя убрал руку от её лица, поднёс к своим губам, поцеловал свои пальцы. Попутно заметил, что следов белил на них нет.

Как только герцогу донесли, что баронесса, наконец, приехала, да ещё не одна, а в сопровождении мужчины… самообладание отсалютовало шпагой и сгинуло… Илиан догнал брата, уже выезжающего из резиденции.

У дома баронессы их встретил второй соглядатай, доложил, что мужчина пробыл в доме не более получаса и уехал, за ним отправился третий шпик. Как только вернётся, герцогу будет известно, где проживает поздний визитёр… Кто он? Палач?

— Скажи мне, а почему ты сегодня ты не попрыгушка?

— Не попрыгушка? — удивилась Манон.

— Помнится, в прошлый раз, когда мы с братом нанесли внеплановый визит твоей спальне, ты лихо скакала по кровати и демонстрировала братцу возможности даги. А сегодня? Тихая, почти покорная…

— Милорд, у каждой женщины раз в месяц случаются обстоятельства, не способствующие активному образу жизни, — произнесла Манон, стеснительно потупив глазки. Но он видел — издевается, паразитка.

— В странном месте у тебя — ЭТИ обстоятельства, — саркастически заметил Тигран, кивнув на рубашку.

Манон посмотрела вниз… попыталась отнять ладонь от герцогской щеки, но он не дал, переложил её руку на своё колено, погладил себя её ладошкой, коготки тут же пребольно вцепились в его ногу, но он стерпел.

— Ну, так я услышу, отчего ваша биология настолько отличается от других женщин, что кровь проступает в столь нестандартном месте?

— Брилась и порезалась — не подойдёт? — усмехнулась Манон. Он видел, как её левая рука скользнула под подушку… Глаза её утратили веселье, холодный, расчётливый взгляд… убийцы.

Тигран понял, о чём говорил брат, когда рассказывал, какими глазами она смотрела на Илиана на балконе, и он понял… Перрэ обучал её наравне с Пьером… она не просто помощница… она такая же, как Палач… или нет никакого Пьера, и Палач — ОНА?!!!

Они смотрели друг на друга в полном замешательстве… и ожидании. Он не мог поверить самому себе, как сопоставить его Бледную Моль, болезненную, чуть вспыльчивую… с убийствами… пусть они были подонками, но то, с какой жестокостью она их отправляла на встречу к демонам, должно было вызывать дрожь отвращения… но у него было только удивление.

Манон по его взгляду, по напрягшейся позе поняла… теперь он знает… Она решала, что делать… убить герцога она не может… он же не преступник, просто очень догадливый, гад… Правитель этих земель, ему служил барон Перрэ — её учитель и отец… Что теперь?..

Оба замерли как два хищника, столкнувшиеся нос к носу у водопоя.

Он не выпускал её правую руку, левой она сжимала под подушкой рукоять даги. Пальцы Тиграна разжались, но не выпустили руку Манон, осторожно погладили вздрогнувшие пальчики, ослабившие хватку на его колене. Движения были осторожны…

Хищники принюхивались… с вызовом глядя друг другу в глаза.

— Что теперь? — голос её был чуть хрипловат, глаза прищурились.

— Теперь? — пальцы мужчины медленно, круговыми движениями поднимались всё выше по её руке, собирая складочками ткань рубашки он так же медленно, вслед за рукой, тянулся к Манон.

— Теперь? — повторила Манон, подавшись навстречу.

— Теперь ты можешь остановить меня… — рука замерла на мгновение на её плече, потом коснулась шеи… сгребла волосы на затылке в кулак. — Останови меня… Манон…

— А ты меня… — левая рука взметнулась, клинок просвистел мимо уха герцога и впился в деревянный столбик позади. Он даже не вздрогнул, не отрываясь, смотрел в её наглючие смеющиеся глаза. Рука Манон повторила его манёвр, пробежав пальчиками по предплечью, плечу, погладила шею и зарылась пятернёй в его стянутые в хвост волосы. Помассировала затылок, а потом до боли сжала волосы в кулак и притянула к себе.

— Останови меня… — прошептала она, почти касаясь его губ.

— Не дождёшься… — шёпот в ответ.

Пусть всё летит к демонам. Может, это последний раз, когда они вместе, любит ли она его?… Нет… Она не знает, как это — любить мужчину. Но если сейчас он её не поцелует, она сдохнет от желания почувствовать его требовательные, жадные, губы. Безраздельно заполучить в своё владение, отвечать, подчинять и подчиняться, быть госпожой и рабой одновременно.

Адреналин в крови абсолютно притупил боль… главное — найти своими губами его губы и замереть, чувствуя, как они тут же перехватывают, возвращают, углубляют поцелуй, даже не задумываясь. Все ощущения сосредоточены на том, что в этот момент она может разорваться на мелкие горящие кусочки внутри.

Манон сжимает руками ткань камзола и стаскивает с напряжённого тела. Рубашку он снимает сам, через голову, на мгновение прервав поцелуй, толком даже не распробовав вкус её губ.

Пальцы Тиграна нетерпеливо дергают завязки, стягивающие ворот ночной рубашки у самой шеи баронессы.

— Оставь, не трогай, там повязка… немного поцарапалась… — попросила она, повернулась к свече и задула её.

— Зачем? Я хочу видеть тебя… — возмутился блондин, но рот ему заткнули поцелуем.

— Вообще-то, это — мужской способ прекращать ненужные разговоры, — сообщил Тигран через некоторое время.

— Считай, что я взяла его на вооружение, закрой рот и займись делом, — посоветовала Манон, откидывая одеяло.

Мужчина хмыкнул негодующе, и перешёл в наступление. Руки его схватили ворот её рубашки и разодрали ткань до пояса.

— Эй?!

— Закрой рот и получай удовольствие, — вернул совет Тигран.

Оглаживая тело, жёсткими ладонями провёл по спине. Спускаясь ниже, обхватывая полушария ягодиц, притягивая ближе к себе и искушающе медлительно опускаясь между ними, легкими прикосновениями все шире раздвигая ноги и раскрывая её. Распахивая разорванную ткань, обнажая грудь, взгляд замер на повязке под ней — слева на боку темнело небольшое пятнышко крови.

— Умру… Если остановишься… — прохрипела она, чёрные глаза, безумные от желания, взорвали ему мозг…

Хищники набросились друг на друга… в извечном желании обладать.

Они кусали, целовали, прикусывали, лизали, согревали дыханием, гладили, царапали, абсолютно везде самозабвенно тискали, заставляя уже рыдать и умолять остановиться и не останавливаться… она впитывала его каждое движение, каждое прикосновения, она желала запомнить его, и не хотела помнить о нем ничего…

Наверное, это не так уж и страшно — умирать…

Стоны боли и наслаждения смешивались и растворялись… этот мужчина, который подхватил её под бёдра и перетаскивает на свои колени… как смеётся в её губы… прижимая так, что боль рвётся криком… ловит его извинения губами и сама вжимается в него.

Горячие руки задирают ткань на талию, правая натыкается на маленький кинжал на бедре, под подвязкой… замирает на нём, другая сминает материю трусов… хищная усмешка… два надреза, рвущаяся ткань — и доступ получен… клинок со звоном отправлен к собрату.

— С тобой никакой одежды и мебели не напасёшься, — рассмеялась она, расстёгивая пояс его штанов.

— Много разговариваешь, — оборвал её поцелуем Тигран.

Слов больше не было… были ноги, обвивающие его спину, ногти, рвущие кожу плеч, губы, терзающие губы… яростные тихие громкие вскрики, ручейки горячего пота, бегущие по спинам… Стремительно и долго… сладко, мучительно, блаженно… поделённый на двоих, почти одновременный протяжный стон и глухое рычание. Неровное дыхание, рвущее тишину…

— Оставишь засос — убью, — предупредила Манон, пытаясь отодвинуться.

— У-х-у, — продолжая целовать шею, хмыкнул блондин.

— Герцог, я предупредила.

— Тигран, — поправил мужчина, — можно Тигр, — возвращаясь к поцелуям.

— Да какой ты Тигр? — возмутилась Манон. — Натуральный Тиран… отпусти меня.

— Лежи, не дёргайся… я же Тиран… вот и не мешай тиранить.

— Чудовище-е-е, — нежась в мужских руках, проворчала Манон. — Знаешь, не хочу тебя отвлекать, но у меня проблемы…

— И давно, — подтвердил герцог.

— Кажется, у меня шов разошёлся, — тихо произнесла Манон, потрогав левый бок. Повязка уже пропиталась кровью.

Губы, руки, ноги герцога замерли…

— Демон! Манон! — мужчина подскочил. — Я совсем забыл, где огниво?

— С твоей стороны на столике, рядом со свечой.

Тигран скатился с кровати. Зашелестела падающая на пол бумага.

— У тебя тут такой бардак, — возмутился Тигран, ища огниво под ворохом писем. Нашёл, зажёг свечу.

— Не преувеличивай, там несколько писем, а бардак навёл ты, — Манон сползла с кровати со стороны окна. — Оденься, мне нужно позвать Марту, — адреналин схлынул, и сейчас ей было очень, очень нехорошо… хотелось остаться одной, перевязать рану и лечь, наконец, в постель и просто спать.

— Зачем тебе Марта? — Тигран поднял упавшие письма, внимание его привлёк коричневый конверт. При падении он раскрылся, из него торчал чёрный лоскут и кончик белого локона. Мужчина обернулся. Манон сидела на краю постели ссутулившись. Порванная рубашка съехала с плеча, оголив часть спины.

Тигран поднял с пола камзол, сунул коричневый конверт в карман. Бросил камзол на постель. Взял рубашку.

— Зачем тебе Марта? — повторив вопрос, попутно начав одеваться. И теперь уже внимательно посмотрел на женщину, в свете свечи на коже ясно были видны шрамы. Она обернулась, почувствовав его взгляд, натянула рубашку, прикрывая спину. Отвернулась. Теперь он понял, что за странные неровности чувствовали его руки.

— Что у тебя на спине? — требовательно спросил Тигран, натянув сапоги.

— Прошлое… то, с чего начались мои воспоминания… — холодно ответила Манон.

— Поэтому ты погасила свечу и запретила снимать с тебя рубашку?

— Ты оделся? — Манон проигнорировала его.

— Манон, я задал тебе вопрос.

— Я тоже, — огрызнулась она.

— Вот, что ты за женщина?! — вспылил Тигран, обходя кровать и вставая напротив Манон.

— Ненормальная, — буркнула она, сидя и опустив голову. Волосы свисали, закрывая лицо, руки стиснули на груди разорванную рубашку. На левом боку темнело пятно.

— Манон, ты такая ду-у-р-а-а, — проговорил мужчина, приседая перед ней, отведя волосы с лица. — Посмотри на меня… слышишь?.. посмотри на меня! — почти прокричал блондин, обнимая ладонями лицо женщины.

— Слушай, всё было… слов нет… и так далее, но сейчас я просто хочу перевязать рану и спать, не лезь ко мне с душещипательными разговорами, — не поднимая глаз, ответила она.

Тигран ещё несколько мгновений смотрел на неё. Вздохнул. Прикоснулся губами к макушке и вышел из комнаты.

Тело повалилось на кровать.

В таком положении — полулежащую на постели — и нашёл, вернувшийся в сопровождении Марты, Тигран. Женщина несла таз с тёплой водой, он чистые бинты и склянки с лекарствами. Сгрузив свою ношу рядом с Манон, мужчина пододвинул чайный столик к постели. Марта поставила на него таз, переложила с кровати бинты и лекарства. Собралась подойти к госпоже, но Тигран остановил её.

— Я всё сделаю сам, — произнёс он закатывая, рукава рубашки, чтоб не мешали в процессе.

— Милорд, госпожа не позволяет… — она осеклась, наткнувшись на холодный взгляд Правителя. — Я принесу свечи.

Вернулась быстро, расставив на столиках свечи в подсвечниках, зажгла от горящей. Замерла в ожидании. Герцог кивнул на дверь, она неохотно, но вышла из комнаты.

— Что ж ты у меня такая дурочка, — ласково произнёс мужчина, усаживая практически безвольное тело.

— Я всё слышу, — пробормотала Манон.

— Замечательно, — усмехнулся Тигран, — а теперь будь паинькой и не мешай мне заняться твоей «царапиной».

— Тигран… — попробовала возразить баронесса, но он прижал палец к её губам.

— Накажу, — пригрозил, освобождая из стиснутых пальчиков ткань ночной рубашки.

— ТИРАН, — констатировала Манон.

— Иногда, когда вынуждают, а так я очень-очень покладистый, — мужчина, наконец, отвоевал рубашку, спустил её до талии, оголяя плечи, руки, грудь. На мгновение он замер, пальцы сжали ткань в кулаках, желваки заходили… Старые шрамы — белые, едва заметные полоски и розовые рубцы более глубоких порезов покрывали руки, плечи, грудь пострадала меньше, но и на ней вырисовывался рисунок из едва заметных белых полос… тот, кто сделал с ней такое… полный псих.

— Красавица? — поинтересовалась Манон, горько усмехнувшись, и посмотрела на мужчину.

— Невероятная… — оторвал взгляд от груди, перевёл на губы, затем посмотрел в глаза.

— У тебя грудь словно создана под мою руку, — в подтверждение накрыл ладонью, обрисовал полукружье, почувствовал, как затвердел сосок.

— Ти-игра-ан… — прикрывая от удовольствия глаза, протянула Манон, — я не об этом…

— Хочу знать только одно… ОН — мёртв? — его левая рука огладила запястье, поднялась по предплечью к шее, скользнула на затылок, захватив волосы и оттянув голову чуть назад.

— Да-а, — не задумываясь, солгала она, выгибаясь навстречу.

— Ты же не лжёшь мне? Манон? — серьёзно спросил герцог, вглядываясь в её лицо.

— Не-ет, — вновь ложь, пора бы отвлечь его внимание от столь щекотливого вопроса. — Ты вроде… хотел заняться моей «царапинкой», так самое время, я тут кровью истекаю, — состроила несчастную мордашку.

— Прости. Сейчас.

Манон Авье, баронесса Перрэ

Проснулась абсолютно довольная и выспавшаяся. Раненый бок ныл, но вполне терпимо, швы не разошлись, просто от активных телодвижений рана начала кровоточить. Тигран обработал и перебинтовал рану, а потом наотрез отказался уходить, заявив, что ему в кой-то веки хочется просто поспать с женщиной в одной постели. Без слов засунул её под одеяло, сам снял сапоги и лёг поверх одеяла. На удивлённый взгляд Манон ответил, что если он ляжет к ней под одеяло, то швы у кой-кого точно разойдутся.

— Никогда не женюсь на тебе, — сообщили ей на ухо, обнимая по-хозяйски за грудь.

— Вообще-то, и не собиралась, — зевнула Манон, просыпаясь окончательно.

— Ты храпишь, — вторая потрясающая новость за утро и прикосновение губ за ухом.

— Неправда!

— Правда-правда, — два поцелуя.

— Пошёл вон из моей кровати, привередливый нахал, — возмутилась Манон.

— Да шучу я, — тут же пошёл на попятную блондин, — сопишь, очень даже мило.

Накатило непреодолимое желание треснуть его тяжёлым предметом. Но Тигран крепко прижимался к её спине, не давая возможности развернуться, беззастенчиво лапая.

— Манон, нам нужно серьёзно поговорить. Сейчас я должен уйти, вернусь вечером, — Тигран поцеловал скулу. — Проведи это время с пользой в постели… поспи. Тебе нужно отдохнуть и сил набраться.

Прижался губами к основанию шеи и поставил засос.

— Убью! — заорала Манон, но мужчина с хохотом уже выскочил из кровати. Подхватил камзол, сапоги и скрылся из комнаты, подсвечник ударился уже в закрытую дверь.

— Паршивец! Подлюка! — вопила Манон, прикасаясь к шее. — Опять засос поставил!

Дверь приоткрылась, появилась белобрысая ржущая физиономия, сообщила:

— Насчёт «опять засос поставил», мы тоже поговорим, любительница платных мужчин.

Раздалось утробное рычание, второй подсвечник ударился в паре сантиметров от его головы.

— Меткость тренируй, мазила, — посоветовал Тигран, закрывая дверь и снова открывая. — Вечером вернусь, проверю.

Дверь закрылась, и счастливо насвистывая, герцог удалился.

Манон дотянулась до шнура вызова слуг, дёрнула три раза. Минут через пять явился Грегор.

— Доброе утро, госпожа, — поздоровался он. — Завтрак подать в спальню, или Вы спуститесь в столовую?

— В столовую. Пришли мне Марту. Карета готова?

— Да, все Ваши вчерашние распоряжения исполнены, — кивнул дворецкий с невозмутимым видом. — Что-то ещё?

— Да. Закажи три экипажа и пришли мне трёх служанок примерно моего роста и комплекции… Ещё мне нужна бумага, перо и чернила.

— Будет исполнено, госпожа, — мужчина поклонился и вышел из комнаты.

Братья Аландер

Братья встретились только за обедом. Окинув оценивающим взглядом цветущего брата, Илиан цокнул языком и произнёс:

— Можно тебя поздравить, ты добился своего?

— Не скажу, что было просто, но да, поздравить можешь. Тем более с двойной победой.

Илиан заинтригованно взметнул бровь.

— Я знаю, кто Палач, — торжественно проговорил Тигран.

Илиан присвистнул.

— Баронесса не смогла держать язык за зубами после умопомрачительного секса и выболтала тебе все секреты?

— Нет, я сам сопоставил некоторые факты. Сейчас работаю над подтверждением, принесли все документы из архива по «делу замка»: допросы, списки участников группы расследования и зачистки. В прошлый раз я ограничился заключением по делу… Также документы по новому Палачу.

— Зачем?

— У меня должны быть неопровержимые доказательства, что Палач — она, а не только мои догадки.

— Хочешь, чтоб она работала на тебя?

— Наоборот. Не хочу, чтоб моя любовница шастала по ночам в поисках приключений. Она мне самому ночью нужна.

— Снова предложишь статус официальной?.. или жениться собрался?

Тигран подавился куском мяса, закашлялся, сделал «страшные» глаза. Илиан подскочил, с силой похлопал по спине.

— Думай, что говоришь, — проворчал блондин, отдышавшись.

— А что я такого сказал?

— Какая женитьба? Она баронессой стала несколько месяцев назад, а так непонятно кто, без роду без племени.

— И что? Тебе никто не указ. Захотел, да хоть на поварихе женился.

— Ключевое слово «захотел»

— А ты не хочешь?

— Её хочу, безумно, стояк с утра, — доверительно сообщил блондин. — Но жениться не хочу. И официальной любовницей делать не буду, незачем привлекать внимание. Пусть сидит тихо в своём особняке, а я приезжать буду.

— Что-то мне подсказывает, — Илиан сделал паузу, отпивая вино из бокала. — Насколько я успел узнать баронессу… Обломает она тебя с твоими хотелками. Не тот характер, чтоб сидеть взаперти, да любовника поджидать.

— Это мы ещё посмотрим. Взбрыкнула пару раз, так это — женские штучки. То, что Палач… стечение обстоятельств, что ей ещё оставалось. Я-то знаю, как Перрэ умел убеждать и запудривать мозги, тем более не помнила ничего. А если появится возможность жить спокойно, за спиной мужчины, заботящимся о ней, исполняющего, в разумных пределах, все прихоти и желания… Поартачится, побьёт посуду, — Тигран вспомнил утреннее прощание, усмехнулся, — да и успокоится, женщина разумная.

Илиан смотрел на брата и понимал, ждёт того большой и неотвратимый облом.

— Совет прими, брат. Не говори ей ничего из того, что я услышал. Просто люби, пока

— Люби? Илиан, у тебя в голове сегодня романтическая чушь, — блондин покачал головой. — Я просто ХОЧУ — эту женщину, она хочет меня. Чистый секс. Умопомрачительный, невероятный, но просто секс.

— Продолжай обманывать себя, но не говори потом, что я не предупреждал.

В столовую вошёл личный секретарь герцога, поклонился.

— Простите, милорд, но вы приказали сообщать о баронессе Перрэ незамедлительно.

С этими словами секретарь протянул три записки.

Илиан насмешливо уставился на брата, тот читал и хмурился.

— Негодяйка, — пробормотал блондин, скомкав записки, — шутница, демон её раздери.

— И что «женщина разумная» устроила на этот раз? — не смог сдержаться от издёвки Илиан.

— Наняла три кареты, в них сели три женщины в чёрных платьях и разъехались в разные концы города… Как она узнала, что за её домом следят три агента…

— Действительно, как?… Она у нас же простая деревенская дурочка, и вот ни разу не Палач, обученный незабвенным бароном Перрэ.

— Это она так отомстила за засос, поганка, хочет, чтоб я понервничал… Вечером за всё ответит, — выражение лица герцога стало мечтательным.

— Тигран, я бы на твоём месте поехал к ней сейчас же. Это неспроста, она что-то задумала.

— Нет, вечером. Никуда она не денется раненая, лежит в постели и развлекается таким образом… Но проверить стоит. Поезжай к ней, по дороге купи цветы, самые дорогие, и передай от меня с благодарностью за незабываемую ночь. Скажи, приеду вечером.

Спустя два часа Илиан вернулся злой и с букетом алых роз. Бросил их на стол, заваленный бумагами.

— Что это?

— Розы, для твоей баронессы. Вот действительно, поганка и зараза.

— Ей цветы не понравились? Розы не любит?

— Без понятия, меня не пустили даже во двор. Привратник разговаривал через окошечко. Сказал: «Госпожа отдыхает, принимать никого не велено. Только герцога вечером.»

— Вот видишь, ждёт меня и просьбу выполняет. Отдыхает и отсыпается.

— Тигран, ты зря расслабился, — с сомнением покачал головой темноволосый.

— Лиан, она женщина, пусть необычная, но ОНА — всего лишь женщина. Даже самые стервозные, дикие кошки при правильном подходе становятся домашними, ласковыми кисками.

— И ты этот подход нашёл? — ядовито поинтересовался граф.

— Я думаю, на пути к этому, первый шаг сделан, — герцог потянулся. — Помоги мне лучше с бумагами. Вот здесь допросы обитателей замка.

Илиан покачал головой, беря папку с документами и присаживаясь в кресло напротив брата.

— … Мерзавка! Негодяйка! Моль Бледная! Зараза белобрысая! Поганка монохромная! — ярился Тирган

— О, что-то новенькое, — оживился Лиан. До этого момента он стоял тихо, прислонившись к стеночке, обмахивая сапоги от пыли подвявшим букетом алых роз. Делая вид, что не знаком с этим герцогом, пинающим закрытые ворота особняка баронессы.

— Говорить «а я предупреждал» не буду… а я предупреждал, — Илиан оттолкнулся от стены. Подошел к брату, выглядел тот… яростным и несчастным. Посмотрел на его сапоги, букетом смёл с них пыль, бросил розы к воротам. Обнял брата за плечи и тихо по-братски сказал:

— Ну их к демонам, этих баб… пошли в бордель.

Тигран замер, соотнося «к демонам баб» и бордель, бордель и баб…баб и бордель…

— А пошли… мне ещё Жюли с пристрастием допросить требуется…

— Один вопрос… почему поганка МОНОХРОМНАЯ?

— Ну, так Моль Бледная во всём Чёрном…

— М-м-м, понятно… — глубокомысленно протянул темноволосый. — В бордель?

— В бордель.

Сидели, пили в кабинете Жюли. Как оказалось, несколько дней назад она, оставив заместительницей одну из своих дамочек, умчалась в неизвестном направлении. Сказала «приедет через месяц… с проверкой, и не дай Всевышний, что-нибудь будет не так…» Жюли, конечно, милая женщина, но лучше её не злить и тем более не обманывать.

Поэтому, герцог и граф по праву «знатнейшего — сильнейшего» захватили её кабинет. Девочек, пытавшихся составить им компанию, попросили выйти вон. У них мужской разговор.

Они сидели перед пылающим камином — Илиан развалился на диване, Тигран сидел на ковре, прислонившись спиной к дивану. Вокруг валялось несколько пустых бутылок и парочка нераскупоренных. Ещё по одной, начатой, сжимали в руках.

— Нет, ты понимаешь, я к ней со всей душой, а она? — блондин отпил из бутылки, и уже в бесчётный раз начал зачитывать записку, переданную ему через смотровое окошечко ворот привратником:

Илиан уже не в силах смеяться, просто уткнулся лицом в подушку, плечи его подрагивали.

— Лиан, хватит ржать, — обиженно проговорил Тигран, ткнув брата в колено.

— Пу-у-п-си-ик… — растягивая буквы, сквозь смех выдавил темноволосый. — Чмо-о-ки-и…

— Придушу, заразу, — с чувством сказал Тигран, не уточняя, кого конкретно — брата или Манон. Смял записку и швырнул в камин. Промахнулся, попал в решётку, и неровный комок бумаги отскочил ему под ноги.

— Да ладно, поиздевалась она знатно. И с каретами, и с запиской. Через неделю снимут швы… отомстишь страшно: долго, страстно, и чтоб молила о пощаде.

— Сначала выпорю.

— Ну, это уж ваши извращенские фантазии, посвящать в подробности меня не нужно… своих хватает.

— Слушай, а мы зачем в бордель пришли? — спросил вдруг Тигран. — Если девок выгнали? Напиться мы могли и дома.

— Не знаю… по привычке… а дома не та атмосфера, — Илиан потянулся, разминая спину. — Хочешь, позовём. У тебя же здесь есть и блондинка, и брюнетка… оба варианта одной монохромной поганки.

Тигран задумался.

— Не хочу… скучные, — выдал блондин после раздумий. — Моль Бледную хочу… даже просто лежать рядом готов… Так хорошо — заснуть и проснуться с ней… как она вкусно пахнет…

— Братец, а ты влип.

— Куда?

— Вернее, во что.

— Во что?

— В отношения, по самые уши. Обычно букетно-конфетные, но в твоём случае стилетно-арбалетные… Сам ещё не понял, но ты попал, братец. А всё из-за того, что у тебя нет иммунитета на женщин.

— А у тебя он есть?

— Само собой. У меня их было столько, что лиц не помню, не говоря уже про имена. Хотя баронессу я запомню на всю жизнь… Жена из неё выгодная. Завёлся у тебя недоброжелатель, ты ей в постельке пожалуешься… и нет больше недоброжелателя, — темноволосый замолчал, что-то обдумывая. — Брат… Если ты совсем головой больной и упустишь эту женщину, я, пожалуй, на ней женюсь… по крайней мере, не надо будет ломать голову над подарками.

— В каком плане — женишься, и не надо ломать голову над подарками?

— В прямом. С ней не будет скучно. Да и судя по всему, в постели она огонь… а подарки… — договорить Илиан не успел, Тигран с разворота врезал ему в челюсть. Вскочил на ноги, почти даже не шатаясь, схватил брата за рубашку и, нависая над ним, зашипел:

— Эта женщина моя, и не вздумай к ней лезть.

Илиан оттолкнул Тиграна, соскочил с дивана. Они схватили друг друга за грудки, их лица были очень близко.

— Пара раз хорошего траха — и уже твоя? Я прочитал допросы, и знаешь, что интересного я узнал? Её нашли на берегу реки УЖЕ без памяти, голую, с собакой. Точные описания её и псины. Псина, кстати, один в один та, что я видел в гостинице. Смекаешь, за кем я тогда подглядывал? — темноволосый тряхнул брата. — Одна несостыковка — по словам свидетелей, девушка, найденная на берегу, была брюнеткой. Тебе она сказала, что потеряла память уже в замке, так вот: всё она прекрасно помнит, что с ней было ТАМ, и блондинка она не от природы, а от пережитого.

Перед глазами Тиграна предстала Манон, прекрасное тело в старых шрамах: «Красавица?»

— И если ты думаешь, что я позволю тебе поиграть с ней… Обломайся… Я первый её увидел, так что имею на неё такие же права… Но я отойду в сторону и дам тебе шанс, при условии, что ты уважительно отнесёшься к ней. И только потому, что ты её любишь. Хотя сам этого ещё не признаёшь. Я не люблю её, но уважаю, уверен, такую женщину я смог бы полюбить.

Они несколько минут стояли в полной готовности начать драку, но вот руки их расслабились. Братья обнялись.

— Прости, — тихо сказал Тигран.

— Прощаю, — Лиан похлопал брата по спине. — Ты сейчас не в себе… Но помни, я серьёзно отобью её, если ты лопухнёшься.

Тигран отстранился, взглянул на брата, на губах заиграла насмешливая улыбка.

— И вилки в зад не боишься?

— Не-а, от неё хоть сотню, надо спросить, может, у неё прелюдия такая?

Братья хохотнули.

— Поверь, не такая.

— Тебе виднее. Та-а-ак, где там мои девочки… Ты точно не хочешь? — Илиан направился к дверям.

— Точно, — Тигран прошёл к дивану и разлёгся на нём. — Я здесь посплю.

— Хорошо, утром увидимся, — Илиан уже выходил из комнаты, когда вслед ему донеслось.

— Спасибо.

— Сочтёмся… пупсик…

Утром того дня.

Манон Авье, баронесса Перрэ

— Грегор, экипажи уже разъехались?

— Да, госпожа.

— Отлично. Вот, возьмите, — она протянула дворецкому записку и письмо. — Записку передадите герцогу вечером. Не отпирая ворот, через привратника. Если вдруг днём явятся от Аландера, пусть говорит, что отдыхаю и никого не принимаю, только герцога вечером. А письмо отправите ему же, но посыльным, послезавтра.

— Всё будет исполнено, госпожа.

— Не сомневаюсь в Вас, Грегор… Прощайте.

— До свидания, госпожа, — дворецкий поклонился и открыл дверцу кареты.

Манон с помощью Марты забралась в экипаж, с удовольствием отметив, что Грегор без её распоряжения приказал разложить сиденья, и теперь карету на две трети занимало небольшое ложе с покрывалами и подушками. Барон давно придумал эту конструкцию для дальних поездок и перевозки раненого. С правой и левой стороны оставалось ещё по одному сидячему месту, сиденья поднимались, внутри хранились съестные запасы на дорогу и дополнительные покрывала.

Место на козлах, помимо кучера, заняли два охранника. Манон понимала, что сейчас не в состоянии оказать достойного сопротивления, если на неё нападут в дороге. Поэтому решила перестраховаться.

Марта вошла в карету, помогла хозяйке устроиться, прикрыла её тёплым покрывалом и села лицом по ходу движения. Грегор поклонился.

— Доброго пути, госпожа, будьте осторожны, — с этими словами мужчина закрыл дверцу.

Ворота открылись, и карета, запряжённая четвёркой вороных, выехала на улицу. Доложить Аландеру о том, что баронесса покинула особняк, было некому. Агенты следили за фальшивыми баронессами.

Братья Аландер

Через день Илиан, придя в кабинет, застал Тиграна сосредоточенно-мрачным. Не говоря ни слова, блондин протянул ему лист бумаги. Илиан не торопился протягивать руку за посланием. Внимательно смотрел в лицо брата.

— Читай, это от Неё, — холодно проговорил блондин. Илиан взял письмо.

— Не слышу воплей «Негодяйка!», «Мерзавка!», «Моль Бледная!» и так далее, — проговорил Илиан, закончив читать.

— Держи, — Тигран протянул брату коричневый конверт, — я забыл про него. Вспомнил сегодня, получив письмо от Манон.

Илиан взял конверт, вынул сложенный вдвое лист, развернул, внимательно рассмотрел белокурый окровавленный локон, завёрнутый в чёрный лоскут. Прочёл «ЛУЧШЕ ТЕБЯ НЕТ… ЖДИ.»

— И что это? — спросил Илиан.

— Предполагаю, волосы и часть одежды последней жертвы… которую мы приняли за Манон.

— А записка, как всё это попало к баронессе?

— Я думаю, что это послание для Манон, я взял конверт из её спальни.

— Ты хочешь сказать, что всё это время… этот псих убивал женщин, представляя на их месте… Манон? — Илиан осел в кресло.

— Да, — Тигран тяжело вздохнул, потёр виски. — И сейчас это Монохромное чудовище решило изобразить из себя приманку и охотника одновременно.

— Письмо пришло сегодня, скорее всего, выехала она часа два-три назад, вполне сможем её догнать, нужно срочно допросить слуг — узнать, куда она поехала.

— Бесполезно, она уехала позавчера, спектакль с тремя экипажами был устроен как отвлекающий манёвр. Уехала, когда за домом не было слежки. И записка дурацкая, чтоб не заподозрил ничего и не появился раньше времени, — Тигран был серьёзен, собран, словом, привычный брат.

— Можно скажу: «А я говорил?» — Илиан вытер руки о куртку, как только положил «послание» Клода на стол.

— Можно, — вздохнул Тигран.

— Я пошёл собираться, отряд человек десять пойдёт, или больше?

— Десять, распоряжение уже отдано, через час выдвигаемся.

— И куда?

— Уверен, она в поместье Перрэ. Там практически неприступная крепость, даже небольшой гарнизон имеется. Барон был немного параноиком, помешанным на безопасности.

— Тогда зачем такая спешка? Она там в безопасности.

— А ты думаешь, ОНА будет сидеть тихо-мирно в четырёх стенах и вышивать крестиком? Нет уж. Я учусь на своих ошибках, — Тигран поднялся из-за стола. — Тем более, я обещал ей разговор. Вот и поговорим.

— И отомстить… страСтно, — напомнил Илиан.

— Само собой, — Тигран предвкушающе улыбнулся.

— Рекомендую сначала отомстить, потом разговаривать, — продолжал советовать младший, приобняв старшего за плечо. — Поверь моему опыту, разговор плодотворнее будет.

— Демоны, — Тигран страдальчески закатил глаза к потолку. — Лиан, давай я сам разберусь.

— Не-а, без меня ты лопухнёшься… и кстати, это неопределённое: «Ты был бесподобен» кому предназначалось? Тебе или мне?

— Доберёмся и выясним, — терпеливо объяснил Тигран, понимая, что брат дурачится, пытаясь снять напряжение.

Манон Авье, баронесса Перрэ

Путешествие прошло мирно, всю дорогу она проспала, заночевали они в таверне. Рано утром отправились дальше. К обеду ворота родового замка Перрэ распахнулись, впуская карету баронессы.

Жюли уже поджидала на крыльце в окружении стайки ребятишек. Позади стояли две молодые девушки-преподавательницы.

Как только ноги Манон ступили на каменную мостовую, Жюли и дети бросились к ней.

— Манон, ну, наконец-то, — Жюли стиснула в объятьях, Манон глухо застонала.

— Жюли, поосторожнее, левый бок, — тихо шепнула баронесса.

— Прости, прости, ты ранена? — так же тихо спросила Жюли, ослабив хватку.

— Да… не всё прошло гладко, — и повысив голос, поинтересовалась, оглядев ребятишек:

— Вы подружились?

— Да, они очень-очень милые… кроме одной, — Жюли взяла под руку Манон, они отошли от кареты, чтоб не мешать слугам разгружать багаж.

— Дениза?

Жюли кивнула. Манон вздохнула. В отличие от других, Дениза выглядела уже как молодая, красивая девушка. Блондинка с голубыми глазами. Месяц назад ей исполнилось шестнадцать. Дерзкая, нагловатая. Её всё не устраивало. И эта глушь, и этот «дом инвалидов»…

В поместье большинство живущих людей по общим стандартам неполноценны. Большинство слуг немые, так что вновь прибывшим пришлось осваивать язык жестов. Солдаты гарнизона суровы и молчаливы, некоторые с боевыми ранениями, уродующими внешность.

Несмотря на это, многие жили здесь семьями. С детьми. Новички достаточно быстро влились в общий уклад замка, почувствовав тепло, заботу и защиту.

Манон не распространялась об их прошлом, они тоже не спешили рассказывать — стыдились, хотя их вины не было совершенно.

Привезя детей в замок, она собрала всех обитателей в большой зале и сказала, сопровождая слова жестами для трёх глухих слуг:

— Эти дети — сироты. На их долю выпали серьёзные испытания. Они будут жить здесь, с нами. Я хочу, чтобы ни один из них не чувствовал себя чужим. Я принимаю их под свою защиту и опеку, как когда-то каждого из вас принял барон Перрэ.

Головы склонились в память о бароне.

— А теперь праздничный ужин в честь новых членов нашего Дома.

Все радостно загалдели, зажестикулировали. Праздники здесь любили и умели устраивать.

За два месяца дети практически адаптировались и чувствовали себя в замке, словно жили здесь всегда.

После обеда Манон собрала всех в гостиной. Довольный Дарк разлёгся у её ног, она больше не брала его с собой, уезжая в город. Дети его полюбили, он благосклонно позволял себя тискать.

Каждый нашёл своё место в Доме. Тринадцатилетние Люка, Жозеф и Филипп, пятнадцати лет, увлеклись, как и свойственно мальчишкам, мужскими делами.

Капитан гарнизона Соледат Маркес — смуглый, черноволосый и черноглазый великан с уродливым шрамом на правой щеке — на первых порах вызывал страх, но потом, приходя на тренировки с Манон, мальчишки втянулись. И сейчас почти всё время проводили на тренировочной площадке, уже неплохо попадая в мишени из арбалета, да и метательные ножи ложились более кучно. Соледат стал для них непререкаемым авторитетом.

Манон привезла им в подарок по собственному арбалету, каждому по четырё метательных кинжала, дагу. Она взяла всё из своего арсенала в «хитром доме». Парни были на седьмом небе от счастья и, поблагодарив, унеслись тремя ураганами к Соледат хвастать оружием.

Десятилетняя Элиза забралась на колени к Манон, обняла за шею.

— Они такие смешные, так радоваться каким-то железякам, — доверительно сказала Элиза, к ней Манон привязалась особенно. Погладила белобрысую головку, поцеловала в макушку.

— Они мальчишки, — улыбнулась Манон. — Посмотрим, как вы сейчас будете прыгать от радости. Марта, где корзинки для девочек?

Марта вышла и через минуту вошла в сопровождении двух слуг, несших корзинки для рукоделия, наполненные всевозможными штучками, так необходимыми любой женщине.

Девочки взвизгнули и понеслись к слугам. Элиза чмокнула Манон в щёку и слетела с колен. В гостиной воцарился хаос из лет, ниток, тканей, бусин, бисера. Элизе и тринадцатилетней Катарине достались фарфоровые куклы. Старшие — пятнадцатилетние Софи и Флора — любовались в новые карманные зеркальца, примеряли брошки.

Дениза смотрела на это всё свысока. Она подошла, взяла свою корзинку, порылась, фыркнула и отставила.

— Я бы отправила её из замка, — тихо сказала подошедшая Жюли. — Она плохо влияет на остальных, подзуживает, стравливает между собой.

— И куда?

— В закрытый пансион, — Жюли присела рядом. — Она была любовницей Альфонса. И, в отличие от остальных, её это устраивало. Я с девочками посплетничала. Здесь ей не место.

— Я не знала.

— Теперь знаешь. Я взяла на себя смелость и уже написала в один такой пансион, ответ должен прийти через пару дней.

— Спасибо. У нас с ней не заладилось с самого начала, и я никак не могла понять причину.

— Она из породы тех женщин, которые устраивают свою жизнь через передок, в любом возрасте, поверь, я знаю, о чём говорю.

Манон кивнула.

Вечером она собрала всех в гостиной и предупредила, что в округе появился преступник, поэтому покидать территорию замка можно только в сопровождении солдат. Дала описание Клода, предупредила, чтобы не разговаривали с незнакомцами.

Инструктаж для слуг и гарнизона она провела днём.

Напряженная атмосфера после её объявления вскоре рассеялась, мальчики начали хвастаться перед девочками своим оружием, девочки своими новыми лентами, брошками, куклами. И те, и другие искренне не понимали, чего такого интересного в этих побрякушках и железяках. Немного поспорили о «мужских» и «женских» приоритетах. Попили чай с городскими сладостями и разошлись по спальням.

Братья Аландер

До таверны они добрались поздним вечером, решили переночевать и дать отдых лошадям. Поутру отправились в путь, и вот теперь отряд из двенадцати человек топтался возле закрытых ворот поместья баронессы Перрэ.

— Именем Герцога Аландер! Приказываю открыть ворота! — в очередной раз надрывался Илиан.

— Да хоть короля, — безразлично отвечали со стены. — Баронесса приказала закрыть ворота, и без её приказа никто в замок не войдёт.

— Позовите баронессу!

— Госпожа отсутствует.

— И где эта Монохромная шляется, когда на неё охотится Мясник? — проговорил Тигран тихо, чтоб слышал только Илиан.

— Куда уехала баронесса? — прокричал Илиан.

— Куда надо, туда и уехала, — ответили не особо вежливо.

— Когда баронесса Перрэ вернётся, ты ответишь за свою наглость, я тебе зубы выбью, — пообещал, разозлившись, Тигран.

— Я лучше за наглость отвечу, чем нарушу приказ баронессы, — ответили со стены.

— Ничего себе, у неё дисциплинка, — присвистнул Илиан.

Некоторое время они ещё препирались со стражем, но тут со стены раздался крик.

— Эй, у ворот, разойдись… Серж! Зови Соледат! Жак скачет — ОДИН!

Аландеры обернулись. В их сторону мчался, нахлёстывая коня, мужчина. Когда он поравнялся с отрядом братьев, одна створка ворот бесшумно открылась, из неё вышел высокий смуглый мужчина.

Всадник осадил коня, спрыгнул.

— Соледат… — мужчина, постарался перевести дыхание.

— Где баронесса и Луи?

— Держи, — Жак передал записку.

Тигран и Илиан соскочили с лошадей и подошли к ним.

— Герцог и граф Аландер, чем обязаны такому обществу? — спросил слегка насмешливо Соледат, разворачивая бумагу.

— Соледат, не наглей, я и так зол на твоего подчинённого, — прорычал Тигран, поприветствовав таким образом старого знакомого.

— Милорд, мы исполняем приказы баронессы… Жак! ЧТО ЭТО?! — вскричал Соледат, прочитав записку.

— Это передали баронессе в городе. Она приказала мне скакать в замок за помощью, а сама с Луи отправилась к заброшенной мельнице.

— Демоны! Дай мне записку, — приказал Тигран тоном, не терпящим возражений. Соледат хотел отказать, но, взглянув на Тиграна, без слов передал ему бумагу.

— Кто это — ОНА? — спросил Тигран, оторвав взгляд от строк.

— Дениза, — поморщился Соледат. — сбежала на ярмарку в городок, госпожа за ней отправилась.

— Показывай, где эта демонская мельница, — Тигран сунул записку в карман и вскочил в седло.

— Мне нужно людей организовать.

— Соледат, мои люди чем не устраивают? Мы приехали задержать этого психа.

Соледат вскочил на коня Жака.

— Жак, собери людей, телегу организуй и лекаря. Выдвигайтесь немедленно к мельнице, — отдал распоряжение капитан и развернул коня. — За мной, — крикнул он, пуская животное в галоп.

— Найду её, выпорю, никаких нервов с ней не хватает, — проворчал Тигран, давая шенкеля.

— А я подержу, — крикнул Илиан, пришпоривая своего жеребца.

Манон Авье — Палач

Манон, злая, словно орда демонов, неслась во весь опор. Костеря на чём свет стоит самовлюблённую наглую девицу. Завтра же отправит её в этот закрытый пансион.

Сегодня Манон была без своих метательных кинжалов. Из вооружения — полутораметровая плеть с вплетённым лезвием на конце, дага и стилет в левом сапоге, кинжал в правом. Хорошо хоть, не в женском наряде. Баронесса, в сопровождении Жака и Луи, поехала на встречу с арендаторами, когда их догнал слуга из замка, сообщив, что, несмотря на запрет, Дениза ушла в город одна, без сопровождения.

Как только они въехали в городок, к ним подбежал мальчишка и передал баронессе записку. Манон прочитала. Поматерилась, мужчины сделали вид, что не слышали.

— Жак, скачи в замок, передай это Соледат, пусть поспешит с людьми к мельнице. Мы с Луи едем туда немедленно.

— Госпожа, может, дождётесь отряд с капитаном? — попытался возразить Жак.

— Я бы вообще не сунулась туда, но я знаю ЕГО, девчонка не выживет. А так я протяну время, отвлеку, и вы спасёте нас. Поспеши, Жак.

— Я мигом, госпожа, — Жак хлестнул коня плетью, и тот взял с места в карьер.

Манон смотрела вслед стремительно удаляющемуся всаднику.

— Вот за что люблю Жака, — улыбнулась Манон, — за исполнительность. Поехали.

Они приближались к месту. Дарк бежал рядом. Луи скакал справа, чуть приотстав. Мельница уже показалась из-за деревьев, когда мужчина вскрикнул и свалился с лошади. Манон натянула повод и развернула Ворона. Мужчина был без сознания, из плеча торчала стрела. Матюкнувшись, спешилась. Огляделась по сторонам. Впереди у кромки деревьев стоял мужчина с арбалетом.

— Я же сказал: «ОДНА» — крикнул он.

Манон пронзил страх, спина покрылась холодным потом. Она узнала голос. КЛОД.

Память услужливо напомнила самые страшные дни в её жизни. Тело задрожало, вспомнив прикосновения ножа и плети… Почувствовала, как паника начинает накатывать, вот-вот захлебнётся в крике ужаса, рвущемся из груди…

Рядом раздался стон. Манон сморгнула, словно просыпаясь. Взгляд скользнул по Луи, лежащим у её ног. Он начал приходить в себя.

Страх отступил. Она снова была собой, Манон Авье, баронесса Перрэ. А вернее, в данную минуту — Палач.

Манон расстегнула свой плащ и, стараясь как можно аккуратнее, подсунула под раненого. Она не знала, когда его найдут, а лежать на снегу неполезно для здоровья. Барон учил её заботиться о своих людях.

— Госпожа… — проговорил Луи, открывая глаза.

— Стрелу не буду трогать, нет времени, потерпи, скоро наши подойдут.

— Госпожа… не ходите… госпожа… — мужчина схватил её за руку, пытаясь удержать.

— Луи, не волнуйся, я схожу по-быстренькому, прибью одного гада, очень крупно мне задолжавшего, спасу вертихвостку Денизу… и вернусь, — руку сжали ещё сильнее, — а хочешь я тебя поцелую? — мужчина растерялся, ослабив хватку. Манон высвободила руку, чмокнула раненого в лоб и встала. — Полежи, отдохни, я скоро.

Садиться на Ворона она не стала, пошла пешком. Конь остался рядом с кобылой Луи. Дарк затрусил слева. Манон сняла с пояса плеть, «поиграла», разминая руку, вынула из ножен дагу.

Прислушалась к себе. Ни паники, ни страха более не испытывала. Только азарт хищника, вышедшего на охоту. Плотоядная усмешка искривила губы… поиграем.

Манон приближалась, снег хрустел под ногами, солнце уже клонилось к закату, весна, но дни ещё короткие. Темные силуэты деревьев и фигура мужчины на фоне ярко освещённой поляны выглядели зловеще. Она остановилась, не дойдя метров пять.

Он смотрел на неё, лицо скрыто в тени капюшона.

— Ты изменилась, зверушка, — проговорил Клод, откидывая капюшон. Не юнец уже, красивый мужчина с русыми волосами, аристократическими чертами лица, только белёсые глаза портили идеальный образ Мясника. С такой внешностью ему было просто заманивать женщин.

— Но всё равно осталась моей ручной зверушкой, — голос его, казалось, проникал под кожу.

— Зверушка… — протянула Манон, расплываясь в улыбке, неуловимое движение… плеть оплела арбалет, рывок — и оружие улетает в лес. — Да, только хищная зверушка.

— Значит, ты не просто жила эти годы взаперти. Я-то ждал сломленное существо, а тут такой… подарок. Ты знаешь, ещё ни одна не смогла продержаться более одного дня… они такие жалкие со своими воплями и мольбами.

— Ну да, что тебе остаётся… — Манон сделала многозначительную паузу. — По-прежнему не стоит? Так же бессилен и не способен как мужчина?

Отчётливо расслышала скрежет зубов. Видела, как руки сжались в кулаки.

— Будешь умолять… — начал Клод, делая шаг к ней.

— Ты уж определись, то тебе не нравятся мольбы, то хочешь, чтоб умоляли, — заметила Манон, делая шаг влево, выходя на поляну. — Ты же помнишь… умолять я не умею… только ржать тебе в лицо… смотря на твой вялый стручок.

Ну, давай-давай, злись, делай ошибки. Манон издевательски осклабилась. Расхохоталась и выбежала на середину поляны, занимая выгодную позицию спиной к заходящему солнцу. Взбешённый Клод поспешил за ней.

Минут десять-пятнадцать — и Соледат с людьми должен прибыть. Быстро огляделась: развалины мельницы слева, Дениза… Дениза… ага, вот она. Между деревьями привязана за руки, словно раскинула руки для объятий. Не цепи, верёвки… Слава Всевышнему, крови на снегу не видно.

— Только ты можешь доводить меня до такого состояния бешенства, — проговорил Клод, обнажая шпагу.

— Да, обладаю особым даром… Говори-говори, ты же любишь поболтать, на другое не способен. Только причинять боль беззащитным женщинам… а вот интересно, не будь ты импотентом, ты был бы таким же придурком?

— Заткнись! — проорал Клод.

— Нееее, я так долго ждала момента поизмываться, так приятно осознавать свою власть… над тобой, ничтожным. Ну, что… недомужчина… потанцуем в последний раз…

— Потанцуем…

Манон приняла левостороннюю стойку. В левой руке сжала дагу для блокировки ударов противника. Над головой плеть совершила несколько вращательных движений, и Манон сделала выпад. Клод попытался уклониться, но у него не было опыта борьбы с противником, владеющим боевой плетью. И та достигла цели, окрасив снег алым.

Резкие хлесткие удары большой амплитуды по плечам, рукам, ногам, груди Клода… лезвие на конце плети распарывало ткань до мяса, каждый раз достигая цели. Снег вокруг стал красным. Обманные выпады шпаги Манон блокировала дагой.

Но барон не готовил её к дуэлям и долгим поединкам. Один удар — один труп.

Она начала уставать. Женщина однозначно слабее мужчины. Её спасала изворотливость и ловкость. Давала о себе знать рана на левом боку, сковывая движения, швы только через пару дней снимать. Пора заканчивать.

Хлестнула Клода по глазам, но тот в последний миг уклонился, и лезвие скользнуло по щеке, разрезав от виска до подбородка. Мясник взвыл. Вторым движением закрутила плеть вокруг ног и рванула, опрокидывая мужчину на землю. Он упал, основательно приложившись затылком.

— Ату, Дарк! — подала команду Манон, и пёс, всё это время крутившийся рядом, пошёл в атаку. Его челюсть сомкнулась на горле Клода.

Она смотрела в расширенные от боли и ужаса глаза Мясника. Ни сочувствие, ни сострадание не шевельнулось в ней. Он не был для неё человеком.

— Убей, — клыки вспороли артерии, вгрызаясь в плоть. Манон до последнего мгновения смотрела в глаза врага. Только когда вопли его стихли, а зрачки остекленели… Мёртв!

Из неё словно выдернули стержень, пять лет позволявший выживать, бороться, не сдаваться. Всё кончено. Можно лечь и уснуть.

Она закрыла глаза и рухнула в кровавый снег, на периферии сознания услышав душераздирающий вопль: «МАНОН!!!»

Тигран Аландер

Они гнали коней, словно все демоны преисподней гнались за ними, но всё равно не успели. Когда «кавалерия» вылетела на поляну — всё было кончено.

Снег залит кровью, тело мёртвого мужчины с развороченным горлом, замерший над ним пёс, ощерившийся в кровавом оскале.

Манон, стоящая над телом.

Сердце радостно забилось. ЖИВА! И тут же ухнувшее в тартарары, когда она рухнула, словно подкошенная, в алый снег.

— МАНОН!!! — заорал Тигран. Соскочил с коня и побежал, споткнулся, едва удержался на ногах, но не остановился. Упал на колени, притянул бесчувственную Манон к груди. Несколько минут руки его беспорядочно гладили волосы, плечи, руки, лицо… Потом он заговорил:

— Чудовище моё монохромное, открой глазки, ну что ты задумала?.. Моль моя бледная, не вздумай помирать, я тебя и там достану… Поганка моя ненаглядная, у меня ещё половина нервов осталась, кто их мне мотать будет?

— Кхе-кхе, — покашлял рядом Саледат, — прошу прощения, милорд, но как-то странно Вы её в сознание приводите.

— Не мешай, — толкнул локтем в бок капитана Илиан, — в любви объясняется человек.

— А, так это он в любви объясняется? — озадачился Капитан.

— Как умеет, — развёл руками Илиан. — Стыдоба, конечно, но что с непрофессионала взять.

Тигран одарил их убийственным взглядом. Мужчины попятились.

— Вот думаю, говорить или нет, — как бы не тихо произнёс Саледат, наклонившись к Илиану.

— О чём? — так же не тихо спросил Илиан.

— Ну то, что кровь не её, одежда целая, видимых ранений нет… и вообще, похоже, она уже в сознании.

Мужчины посмотрели на Манон. Тигран просто впился взглядом в лицо женщины.

— Не только в сознании, но ещё и ржёт, — резюмировал Илиан, обратив внимание на подрагивающие ресницы и плотно сжатые губы.

— Чудовище моё монохромное… — очень-очень вкрадчиво произнёс Тигран, наклоняясь к Манон, — открой глазоньки свои бестыжие.

— А чего сразу бестыжие, — возмутилась слабым голосом Манон, — и почему монохромное?

— Значит, с Чудовищем согласна? — Тигран убрал с лица белую прядь.

— Ну, а чего на правду обижаться, а вот про монохромную интересно.

— Да сама подумай, выглядишь всегда — краше в гроб кладут… кстати, сейчас выглядишь, словно уже положили и зарыли, — Тигран склонился ниже. — Моль Бледная, носишь всегда чёрное, а сочетание белого и чёрного называется монохром по простому, хотя к монохрому правильнее отнести градации одного оттенка…

— Тигран, я поняла, не нужно лекций. — остановила Манон.

— Ну, сейчас сопли розовые пойдут, — сообщил, поморщившись, Илиан капитану.

— Ага, лучше бы сразу к поцелуям переходили, — поддержал капитан Илиана.

Манон и Тигран переглянулись. Затем уставились на двух советчиков.

— При них целоваться не будем, — сказал Тигран, — советами замучают.

— А я им быстренько дело найду, — неожиданно шутливый тон Манон совершенно пропал.

— Капитан, хватит прохлаждаться, — строго и внушительно проговорила Манон. — В лесу где-то раненый Луи валяется в ожидании помощи, и вертихвостка к деревьям привязана. Займитесь делом.

Капитан вмиг стал суровым воякой. Встал по стойке смирно, щёлкнул каблуками и доложил:

— Луи уже нашли, на телегу укладывают. Вертих… Денизу отвязали, отпаивают спиртом на той же телеге.

— Много не наливать, а то буянить будет, — распорядилась Манон. Повернулась к Тиграну: — Милорд, на чём мы остановились?

— На Чудовище монохромном, — вкрадчиво-вкрадчиво.

— М-м-м-м, так романтично, секундочку, я советчиков отгоню, — Манон потянулась за плетью.

Капитан сглотнул и благоразумно попятился. Он, в отличие от братьев, знал, что это за плеть.

— О-о-о, Тигран, у неё своя плётка. Как предусмотрительно. Прям сейчас её пороть будем?

— Пороть? — бровь Манон взметнулась, не обещая ничего хорошего. — Меня?

— Госпожа, ну, я пойду, проверю всё, — капитан по этой брови понял, что пора смываться по делам.

Похлопал Илиана по плечу: «Влип ты, брат» — говорил этот жест, наклонился к самому уху и шепнул: — Беги, Илиан, беги, — и быстренько удалился.

— Илиан, шёл бы ты отсюда, — по-доброму посоветовал Тигран, чувствуя, как тело в его руках подобралось, словно для прыжка.

— Тигран, а ты очень любишь своего брата, — поинтересовалась Манон, не сводя хищного прищура с младшего Аландер.

— Очень, — шепнул на ушко мужчина, захватив мочку губами и поиграл, поочерёдно прикусывая и целуя. — Он хороший собутыльник. Так что оставь его в живых.

— Ну, если хороший собутыльник, то оставлю, — с придыханием ответила Манон. Вывинчиваясь из рук герцога.

В течение десяти минут все желающие наблюдали картину: убегающий граф от Манон, которая гонялась за ним с плетью. К концу забега на Илиане не было ни одной царапины, но вся одежда висела лохмотьями, располосованная плетью.

Наконец, граф Аландер запросил пощады. Которая была ему дарована.

Тело Клода было уложено на повозку, прикрыто его же плащом. Денизу оставили в телеге ехать вместе с трупом. В наказание. Луи помогли забраться в седло, он хорошо управлялся и одной рукой, другая была на перевязи. Лёгкой рысью «кавалерия» отправилась в замок.

Тигран Аландер и Манон Авье

Тигран сидел на небольшом диванчике в библиотеке, Манон лежала головой на его коленях, перебросив ноги через подлокотник, время от времени покачивая ими. Пальцы левых рук тесно переплелись. Правой рукой мужчина перебирал белые, словно снег, волосы, пальцы прикасались к лицу, впитывая подушечками в себя каждую чёрточку, запоминая. Странное состояние покоя и умиротворения. Тигран чувствовал, что она изменилась: ушло напряжение, настороженность, она словно помолодела, не было складки между бровей, и губы чуть улыбались. Не так, как он привык видеть — язвительно или горько. Улыбка была нежной, она вся сейчас была нежной, каждая клеточка её тела.

Камин почти догорел, комната постепенно погружалась в полумрак.

Они молчали уже давно, не говоря ни слова, просто касались друг друга, изучая, привыкая. Тигран склонился, легко касаясь губами губ…

Идиллию нарушил бурчащий звук голодного желудка герцога. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Ну да, только помылись и переоделись, а ужин благополучно проигнорировали.

— Такой момент испортил, — вздохнул Тигран.

— Кормить вовремя надо организм, — Манон спустила ноги на пол, села, потянулась, сцепив руки над головой, чем воспользовался Тигран, обняв её и притянув к себе. Уткнулся лицом в шею. Волосы щекотали, откинул их через плечо вперед, стал целовать кожу.

— Эй, эй. Хватит тиранить мою шею. Поставишь третий засос — точно убью, — предупредила Манон, не предпринимая ни малейшей попытки вырваться.

— Хорошо, что напомнила… Давай без убийств, завязывай с карьерой Палача. Я так перенервничал сегодня.

— Хорошо, сама планировала… только ещё одного убью, и всё.

— Двадцать второго?

— Да.

— Нет, его без тебя устранят.

— Ну ладно, — покладисто согласилась Манон, выгибая шею под поцелуями.

— И ещё вопрос… какого демона ты делала в Доме Желаний? — с этими словами её больно укусили в плечо.

— АЙ!.. больно же, — обиделась Манон, но почувствовав, как горячие губы нежно целуют укус, простила.

— Так что ты делала в Доме Желаний?

— Разговаривала с Жюли.

— А-а-а… ЭТО теперь так называется?

— Правда-правда, а потом она соблазнила меня… — Манон сделала паузу, почувствовав, как губы и руки Тиграна замерли, продолжила: — Обещанием незабываемого секса. А так как у меня давно не было мужчины, а женщина я темпераментная…

Договорить не дали, заткнув поцелуем, потом ещё одним, и ещё, и ещё, а потом и не поцелуем… в общем, не до разговоров им стало.

Лежали в темноте, камин давно погас. Только яркий лунный свет проникал сквозь окно, оставляя на ковре лунную дорожку.

— А секс в самом деле был не забываемый… — мечтательно протянула Манон.

Желудки обоих заурчали в унисон, требуя покормить страдальцев. Взрослые люди, а прыснули звонким смехом, как подростки.

— Я на кухню, добывать пропитание, а ты займись камином — дрова, лучины для розжига и огниво слева, — чмокнула его в нос, приподнялась.

— Может, позовём слуг? — притянул обратно и вернул поцелуй.

— Глубокая ночь, какие слуги. Все спят давно, — вывернулась из объятий, скользнув поцелуем по губам. — Я мигом.

Тигран не успел задержать её. Она выбежала из библиотеки очень быстро, не оглядываясь. Он натянул на себя брюки и рубашку и снова лёг на ковёр, закинув руки за голову, блаженно улыбаясь.

В коридоре раздался шум падающего подноса, вскрик, звон бьющейся посуды, убегающие шаги и вопль.

Сердце замерло и пустилось вскачь. Тигран рванул к двери, распахнул; на пороге стояла Манон, виновато улыбаясь. Тигран шагнул к ней, обнял, руки почувствовали влажное и липкое… кровь?…

— Манон… — испуганно и растерянно выдохнул он.

— Скажи, а ты очень любил своего брата? — проговорила она, прижимаясь с нему.

— Мано-он? — Тигран отстранил её от себя. — Что случилось? Где Илиан?

— Думаю, что в коридоре… лежит.

— Лежит! — вскричал Тигран и выскочил в тёмный коридор, поскользнулся на чём-то скользком, едва-едва не упал. Споткнулся обо что-то звенящее, но тоже удержался. Пробежал несколько шагов.

— Осторожно! Не запнись, — предупредила Манон, выходя из библиотеки, но было поздно, Тигран запнулся о нечто большое и упал на него. Это нечто застонало и выматерилось.

— О-о-о, живой… — сказала Манон, радостно и разочарованно одновременно. — Вроде, попала…

Она подошла к братьям с зажженной свечой, осветила место происшествия. Тигран поднялся с брата, тот лежал, распластавшись лицом вниз. Рядом валялся помятый серебряный заварочный чайник.

— Манон, один вопрос, — Тигран заправил выбившиеся из её растрёпанной причёски пряди, сначала за одно ухо, потом за другое, — за что ты его так?

— Он меня напугал… — скромно потупилась Манон.

— Он что сделал? — Тигран неверяще смерил её взглядом. — Напугал ТЕБЯ? — вспомнился мёртвый Мясник и прочие нехорошие ныне покойные.

— Я шла с подносом, — начала с невинным видом рассказ Манон, — с мясом, хлебом, овощами, пирожными, чаем, соус к мясу ещё был, гранатовый, — при этом Манон ткнула пальчиком в свой бок, демонстрируя, где теперь этот соус. Тигран вздохнул, значит, не в кровь, а в соус он вляпался.

— Иду, мечтаю… о тебе, — ресничками хлоп-хлоп, сама невинность. — И тут он сзади как схватит за гру… — Манон слегка пнула Илиана, тот подал признаки жизни, послав её в далёкое путешествие. — В общем, схватил меня сзади, я испугалась, вскрикнула и уронила поднос. Этот идиот побежал. Я подняла с пола в темноте, что под руку попало. И запустила в убегающий силуэт. Только когда он завопил, я поняла, кто этот смертник. Ему повезло, что мои кинжалы в библиотеке остались.

— Я пошутить хотел, — оправдывался темноволосый, поднимаемый старшим братом с пола. — У тебя чувства юмора вообще нет.

— Нет, — согласилась Манон, — мне его заменяют сарказм и чувство самосохранения… Веди его в библиотеку.

Тигран, поддерживая брата, повёл в указанном направлении, усадил в кресло у камина, Манон осмотрела шишку на затылке.

— Ничего страшного, маленькая шишечка, пустяки… до следующего посещения борделя заживёт, — резюмировала результаты осмотра.

Лиан потрогал затылок, хмыкнул и сказал:

— Если это маленькая шишечка, то какая в твоём понимании большая?

— Вот такая, — Манон сунула Илиану под нос кулак. Тот поморщился и отвёл от лица сей опасный предмет.

— Брат, беру свои слова назад… не женись на ней, — попросил Илиан.

— Почему это? — обиделась Манон. — Я, конечно, замуж не хочу. Но всё же интересно, почему на мне нельзя жениться?

— Мужа в гроб вгонишь раньше времени, вредительница. А я брата люблю, он ещё обещал нянькой у моих детей подработать.

— Меркантильный ты, однако.

— Практичный, — поправил Илиан.

Они бы спорили до зари, но Тигран решительно прервал спор, схватив Манон в охапку и запечатав рот поцелуем.

А брату показал жестом, чтоб ушёл поскорее.

Илиан обиженно засопел, но послушно встал и вышел из комнаты, ощупывая шишку.

Когда, наконец, они отстранились друг от друга, Тигран сказал:

— Из-за него мы остались голодными.

— Одни убытки с вами, Аландерами. Я сейчас принесу еды, а ты займись камином.

Поцеловала в щёку.

У двери она замерла, обернулась, посмотрела долгим взглядом. Ему казалось, что она скажет сейчас нечто необыкновенно важное для них двоих. Он затаил дыхание. Она улыбнулась и вышла. Тигран разочарованно выдохнул.

Поднялся, оправил брюки, застегнул рубашку. Нашёл дрова, лучины и огниво. Через несколько минут огонь разгорелся.

В коридоре раздался шум: падающего подноса, звон бьющейся посуды, вскрик, убегающие шаги и вопль.

— Илиан, ну это уже не смешно. Одна и та же шутка, — Тигран распахнул створку двери.

— Манон… — испуганно и растерянно выдохнул он, увидев сидящую у дверей женщину.

— Ты такой красивый… не замечала раньше… — проговорила она, начиная заваливаться набок.

— Не с того ракурса смотрела, — подхватил её на руки, почувствовал, как горячая кровь струится по пальцам, капая на пол тяжёлыми чёрными каплями.

— Не с того… — согласилась она, обхватив руками его шею.

— Где тут у тебя лекарь обитает, — он старался держать себя в руках

— В другой половине дома на первом этаже.

Тигран торопливо вышел из комнаты в тёмный коридор, ускоряя шаг.

— Осторожно, не споткнись о… Денизу… — предупредила Манон, положив голову на его плёчо.

Тигран скрипнул зубами, перешагивая через тело.

— Это она?

— Она… любовница Альфонса… была в потайной комнате и видела меня… — Манон вздохнула, — успела шепнуть мне на ухо, вонзая кинжал в спину… сказала, что любила его…

— Манон, помолчи, не разговаривай. Побереги силы.

В этот момент он начал спускаться с лестницы.

— Ты такой — Тиран… — прошептала.

— Узнаешь, какой я тиран, когда женюсь на тебе.

— А вот угрожать не надо… поцелуй… меня…

Тигран замер на последней ступени. Посмотрел в широко раскрытые глаза — цвета ночи.

— Монохромное моё Чудовище, — простонал в губы, ловя последний вздох. Рука её соскользнула с его шеи, безжизненно повиснув.

Мужчина сидел в кресле, ставшим таким родным за пять месяцев, положив на колено перевёрнутую страницами вниз книгу Ли Харпер «Убить пересмешника». Он читал вслух для неё. Говорят, люди, находящиеся в коме, всё слышат и всё понимают. Он хотел в это верить — и верил.

Такая бледная и худая, эти капельницы, аппараты, мониторы.

— Пап, мы ещё долго будем здесь? — в палату заглянул мальчишка десяти лет, такой же белобрысый, как отец с серыми глазами. — Я тут с Егором поиграть хочу.

— Минут пятнадцать, тебе хватит?

— Ага, — парнишка исчез.

Мужчина закрыл книгу и поднялся. Покрутил, разминая, немного затёкшую шею. Положил книгу на кресло и подошёл к окну.

Он уже изучил каждую чёрточку. Но не переставал любоваться. Странно, совершенно чужой человек, при жизни они даже никогда не виделись. А вот ходит к ней почти каждый вечер, в ожидании, а вдруг сегодня она откроет глаза. Интересно, какие они. Её мать говорит, тёмно-карие.

Он испытывал чувство вины перед её матерью. Ведь её дочь в коме из-за его сына. Спасая мальчика, получила сильнейшее сотрясение мозга, едва не утонула, вытащили в последний момент. Доставили в больницу без сознания, позже воспаление легких, перешедшее в пневмонию. Едва вернули с того света. Вылечили.

«Легкая кома — сознание отсутствует, защитные реакции, корнеальные и сухожильные рефлексы. Реакция зрачков на свет сохранены, жизненно важные функции (дыхание и кровообращение) не нарушены. Есть хорошие шансы.» — сказал доктор. — «Ждите».

Потекли тягучие дни в ожидании чуда.

Он взял на себя оплату её лечения и перевода в отдельную палату, где её могли навещать ближайшие родственники.

Аппарат искусственной вентиляции лёгких давно уже убрали. Как они были счастливы, когда она начала дышать сама.

Мужчина стоял у окна, смотрел на вечерний город за стеклом, не видя.

Он был безмерно благодарен девушке, что спасла его Сашку. Десять лет назад его жена умерла во время родов, не смогли остановить кровотечение, плохая свёртываемость крови.

Их предупреждали о возможных рисках, но Лена очень хотела ребёнка, решили рискнуть…

Десять лет они жили вдвоём с сыном. Саша был для него всем. Он не женился. Были короткие романы на стороне, но в дом он никого не приводил.

И вот вторая женщина подарила его Сашке шанс на жизнь.

Отошёл от окна, присел на край больничной койки, расправил на подушке потускневшие черные пряди.

Костяшками пальцев дотронулся до подбородка, провёл вверх вдоль скулы. Вздохнул, кожа стала совсем шершавая. Нужно купить крем для лица. И губы совсем… совсем сухие, бальзам нужно. Почему мать её об этом не подумала… Сидит, плачет. Завтра же купить всё и попросить Надежду Григорьевну поухаживать за дочерью. Или лучше самому. Повод — лишний раз прикоснуться.

Оглянувшись по сторонам, словно вор, мужчина, склонился и легко поцеловал девушку в губы. Горячие, сухие, такие родные и незнакомые.

— Тигран… — прошептала она и открыла глаза.

Он ошарашено смотрел в глаза цвета спелой смородины, тёмно-тёмно карие, почти чёрные, с небольшими вкраплениями зелени по краю зрачка.

Рука его потянулась к кнопке вызова. Через минуту палату заполнил медперсонал, выпроводив его в коридор. Попросили идти домой и прийти завтра. Позвонил Надежде Григорьевне, обрадовал, заплакала от счастья. Забрал Сашку и поехал домой.

Марина Берестова

Проваляться в коме пять месяцев… офигеть! Из института, наверное, отчислили… жалко, последний курс был.

Мама уже была с утра, плакала, гладила по руке и плакала. Про собаку у неё забыла спросить. Дарк, наверное, вымахал совсем дурак, с ним же заниматься нужно. Как мама с ним справляется…

В дверь постучали, и тут же вошли: сначала букет ромашек, за ним высокий блондин и мальчик, копия блондина.

— Привет! — проорал ребёнок, по-хозяйски взгромоздясь на койку, едва не сбив капельницу.

— Саш, аккуратнее, — произнёс знакомый голос, прошёл к тумбочке, взял с неё простенькую стеклянную вазочку, сходил к раковине в углу, наполнил водой. Сунул в неё ромашки и поставил на тумбочку.

Марина боялась заработать косоглазие, пытаясь одновременно наблюдать за мужчиной и пацаном, так по-свойски распоряжавшимися в её палате.

— Как там? Что видела? Там правда — по туннелю летишь на свет? — допрашивал белобрысый чертёнок, вынимая из кармана конфету и протягивая ей. — Угощайся.

Марина машинально взяла.

— А вы кто? — задала сакраментальный вопрос.

— Я — Саша. А это, — мальчик повернулся в сторону мужчины, сказал гордо: — Мой папа.

— Александр, сходи к Егору, поиграй. Нам с Мариной поговорить нужно.

— Хорошо, — недовольный мальчишка соскочил с кровати. — Но потом ты мне про тоннель расскажешь, — это он уже девушке. Она кивнула.

Парнишка сунул руки в карманы джинсов и вышел в коридор.

— Славный… мальчик… где-то я его видела.

— Ты его спасла. Не помнишь? — мужчина присел на место сына.

— А-а-а, — Марина улыбнулась, — забавный парень. — А как вас зовут? Голос у вас очень знакомый и внешность тоже… мы с Вами не встречались?

— Нет, не встречались… но я приходил к тебе почти каждый день и читал. Врачи говорят, человек в коме всё слышит и понимает… ты слышала меня?

— М-м-м-м… даже не знаю, что сказать… не помню… но голос очень знаком… так что, наверное, слышала. А зачем вы приходили каждый день?

— Ты спасла моего ребёнка. Ещё объяснения нужны?

— Разумеется, — фыркнула Марина. — Я понимаю, денег дать на лечение, родне помочь. Но чтоб к постороннему человеку ходить каждый день книжки читать… Вам по вечерам заняться нечем?

Мужчина закатил глаза к потолку. Да-а-а, не так он себе представлял их встречу.

— Между прочим, Вы так и не сказали, как вас зовут.

— Во-первых, давай на «ты», не такой уж я старый.

Марина окинула его придирчивым взглядом, да, ничего так мужчина. Не старше тридцати, стрижка аккуратная, джинсы, вязаный чёрный свитер. Черты лица крупные такие, мужественные. Глаза… потрясающие у него глаза, серые-серые, как грифель карандаша.

Он не отводил своих глаз от неё, словно ждал чего-то. Она сглотнула. Непроизвольно облизнула сухие губы. Он перевёл взгляд на них.

— У тебя губы сухие… — хрипловато проговорил он. — Я бальзам купил и крем для лица, — протянул ей небольшой пакетик с символикой недешёвого магазина.

— С-спасибо, — девушка взяла подарок, пальцы их соприкоснулись, пуская обоюдный разряд электричества по венам.

— Электричество… — начала она

— Статическое… — закончил он

Не отрывая своих глаз от её, он пальцами слегка поглаживали её, чуть дрожащие, пальчики.

Дверь открылась без стука, они отдёрнули руки. В палату вошла медсестра, неся в руках поднос со шприцами, заправленными лекарствами, бутылочкой со спиртом и ватными тампонами.

— Время посещения окончено, пора укольчики ставить — и баиньки.

Блондин поднялся. Посмотрел на Марину внимательно.

— Завтра вечером приду, — предупредил он.

— Ты не сказал, как тебя зовут? — вопрос девушки догнал его уже в дверях.

— Тигран.

— Аландер? — сама удивилась, почему спросила, и откуда взялось это — Аландер.

— Нет, — он тоже немного удивился, — Тигран Азаров, — и добавил: — Я архитектор.

— Тигран… Т-и-г-р-а-н… — произносила Марина, словно смакуя каждую букву.

Мужчина смотрел на неё и вспоминал, как вчера она распахнула глаза после поцелуя с его именем на губах.

— Я завтра… приду, — севшим голосом напомнил блондин и поспешно вышел.

Марина посмотрела ему вслед, терпеливо снесла уколы. Странное состояние нереальности не покидало её. Она закрыла глаза и уснула.

— Ну, что? Допрыгалась? — раздался Голос из ниоткуда и отовсюду.

Открыла глаза. Заозиралась по сторонам в поисках источника Голоса.

— А это кто?

— Да без разницы, из-за тебя никак не могу домой уйти, а рабочая смена, между прочим, давно закончилась.

— Эммм…

— Давай уже в себя приходи, коматозница, там тебя ТАКОЙ мужик ждёт. А ты тут в «справедливого Палача» заигралась, с воображаемым мужиком тискаешься… слабой пародией на реального.

— а ТЫ КТО?

— Кто-кто… Куратор твой, — Голос был недоволен. — Мужики, подождите, я уже скоро, без меня не начинайте… — крикнул он, потом сказал: — Это не тебе.

— Эмммм

— В общем, так… слушай меня: ты спасала ребёнка, почти утонула, тебя успели спасти и даже реанимировать получилось. Но по башке тебе досталось знатно, потом ещё воспаление лёгких, пневмония… слабенькая ты какая-то. Придёшь в себя, спортом займись, закаляться начни. В-общем, выходили тебя. И ты должна была выйти из комы. Она у тебя лёгкая.

— У меня лёгкая кома?

— Рот закрой и слушай, — Голос стал ещё более недовольным. — На чём я остановился… Ах, да… Выйти из комы… В этой реальности, ВЫДУМАННОЙ ТОБОЙ в процессе комы… блин, досталась же такая фантазёрка… хотя наблюдать было весело… хы-хы…

— Вы хотите сказать, что всё, что было со мной за эти пять лет — неправда? Плод моей больной фантазии?

— Точно замечено. Больной! — обрадовался Голос. — Ну что, пошли?

— Куда?

— К телу!.. Эй, ты куда рванула, а ну стоять! НЕ К ЭТОМУ ТЕЛУ!

Я зависла буквально в полуметре над собой, мужик, сжимающий меня, что-то говорил, доказывал, уговаривал… заплакал.

— Так, чудовище, давай я тебе покажу, куда надо.

Р-Р-РАЗ…

Вишу… над собой… другой. Той, что недавно разговаривала с Тиграном-архитектором.

Сознание сначала помутилось, затем прояснилось.

Вот же она — Я. Марина Берестова, студентка ВУЗа, двадцати одного года. Не замужем, живу с мамой и собакой… меня парень СМСкой бросил…

Кажется, я сейчас рехнусь.

— Так-так, не надо мне тут в обморок падать, ты и так коматозница. Успокоилась быстренько, взяла себя в руки — и в тело… Меня там мужики уже заждались.

— ПОДОЖДУТ! — рявкнула я.

— Не надо так орать, — примирительно сказал Голос.

— Мне подумать нужно.

— Что тут думать? Вот тело — вот душа, иди, живи, радуйся. Дядька, реально, клёвый, ты ему сына спасла, он тут почти каждый вечер сидит, книжки тебе читает, он на тебе женится, родите ещё ребятишек. Он, между прочим, архитектор… очень талантливый, по заграницам катается. Пе-рспекти-вны-ый… Не женат.

— Сводник, рот закрой. Не мешай думать.

— Я не сводник. Я — Куратор. А что тут думать?

— Скажи, не сводник, а если я захочу там остаться, в другой реальности. Что будет?

— Что будет, что будет… премии квартальной меня лишат.

— И всё?

— И всё? — передразнил Голос. — Она у меня знаешь, какая? Ого-го! Я на неё уже планы построил, обвесы на крылья присмотрел.

— Меркантильный, значит… — разочаровано протянула я. — Ты мне скажи, что с моим телом будет, если я решу в другой реальности остаться… я умру?

— Несколько вариантов, — обречённо сказал Голос, видимо, поняв, что накрылась его премия. — Можешь умереть, а можешь так и остаться в коме… есть у нас такие невозвращенцы. Напридумывали себе миров и поживают там, а родственники ПЕРЕЖИВАЮТ, — проблеял Голос.

Ох, как не хватало сейчас моей плёточки, простой, без утяжелителя и лезвия, погоняла бы… упс… а кого погоняла бы… тела-то нет… только Голос… Стоп! Не отвлекаться!

— Допустим, я в другой реальности, моё тело умрёт здесь, я там тоже умру?

Голос молчал.

— Я вопрос задала, — напомнила о себе.

— Нет, — пробурчал Голос. — Главное — душа. Ты будешь жить в своём придуманном мире, пока не умрёшь в нём. После твоя душа вернётся в круг реинкарнации.

— Но я уже умерла в том мире, если ты не заметил… — съехидничала я.

— Заметил… Я могу один раз воскресить, — Голос стал совсем грустный.

— С чего бы это вдруг?

— Ну, я — твой Ангел-Хранитель, — тихо произнёс Голос.

— МОЙ — КТО? — взвизгнула я.

— Ангел-Хранитель.

— Халтурщик Ты, а не Ангел-Хранитель, — в сердцах сказала я. — Если ты Хранитель, как я оказалась в коме?

— Слушай, а не надо соваться, куда не просят! Меня, между прочим, оклада лишили.

— Я бы тебя кой-чего другого лишила, — прошипела я, мысленно закатывая рукава, чтоб надавать этому прохиндею тумаков.

— Ну, ты определилась? — отвлёк меня от мысленного членовредительства этот недо-Хранитель. — Предупреждаю… твой придуманный мир уже не может видоизменяться под тебя. Он создан. Раньше он так или иначе подстраивался под тебя. Теперь ты будешь как все.

— Можно подумать, в той жизни я была не как все.

Голос хмыкнул.

— ТАМ скучно, — кивнула на больничную койку. — ТАМ я простая, как два рубля. И жизнь такая же.

— А тут что? На десятку тянешь? — ехидно подначил Голос.

— Десятка не десятка, а кой-чего могу, да и дети тут, помочь надо. Баронство, опять же… и этот вон… рыдающий… жалко его… как он без меня…

— Хорошо он без тебя, женится на какой-нибудь герцогине, обзаведётся наследниками и забудет тебя, как страшный сон. Ты же, реально — Чудовище, все нервы ему вымотала, и мне тоже.

— Ещё не все… Решила, воскрешай.

— Точно? — уточнил Голос.

— Точно, — ответила я.

— Точно-точно? — ещё раз поинтересовался.

— Точно, — подтвердила я.

— Точно-преточно? — всё ещё сомневаясь.

— В глаз дам, — начала злиться я. — В правый.

— Может, передумаешь? — заканючил.

— И в левый тоже. А ещё жалобу настрочу начальству, и тебя полугодовой премии лишат.

— Да ладно… Живи…

Тигран Аландер

Он тряс её тело, прижимал к себе и говорил, говорил, говорил, умолял, угрожал, упрашивал… он не замечал слез, что текли по его щекам, мужчины не плачут…

Он сидел на последней ступени лестницы, прижимал бездыханное тело к себе и укачивал, словно непослушного ребёнка, не желающего засыпать.

— Не плачь, я с тобой, — услышал он шёпот, — но ненадолго…

— Что? — Тигран не поверил своим ушам.

— Придушишь… — просипел голос.

— Манон?… — Тигран растерянно отстранился, заглянул в живые глаза цвета ночи. — МАНОН!!!

Его вопль раздался, наверное, на весь замок. Он стиснул её так, что кости затрещали. Беспорядочные поцелуи посыпались на её лицо.

— А можно меня к лекарю? — взмолилась придушенным голосом Манон.

Тигран вскочил, пошатнулся. Манон пискнула, обхватила его шею руками.

— Не бойся, не уроню. Говори, куда идти.

— Направо. Там лазарет и комната лекаря, — положила голову на его плечо, прикрыла глаза.

— Манон?! — испуганно позвал Тигран, ускоряя шаг.

— Всё нормально, устала…немного, — пробормотала она, проваливаясь в бессознательное.

Тигран метался по коридору, лекарь, несмотря на сопротивление блондина, в категорической форме выпроводил его из лазарета. Он был не один.

Его истошный вопль: «МАНОН!» перебудил половину спящего мирным сном населения замка. Теперь они стояли чуть поодаль и с недоумением, удивлением и ожиданием наблюдали за мечущимся в тревоге герцогом.

— Расступитесь, дайте пройти, — раздался голос Илиана, протискиваясь между слуг.

— Тигран, что произошло?

— Дениза напала на Манон, — ответил блондин.

Люди удивленно вскрикнули, загомонили, зажестикулировали, обсуждая услышанное. Илиан подошёл вплотную к брату.

— Что с ней?

— Дениза всадила ей нож в спину… был момент, когда я думал, что всё… конец… она умерла… и вдруг вернулась. Не верю до сих пор. Я видел остекленевший взгляд, она не дышала.

Тигран запустил руки в растрёпанные волосы, помассировал голову, пытаясь вернуть себе спокойствие и упорядочить мысли.

— Что с ней сейчас? — Илиан старался говорить спокойно, видя волнение брата.

— Не знаю, лекарь выгнал меня, как мальчишку… она там, — Тигран кивнул на запертую дверь.

— Хорошо, а что с этой сукой — Денизой? — Илиан решил переключить мысли брата.

— Думаю, что мертва… я перешагнул через её тело в коридоре… Надо послать людей, чтоб убрали… где Соледат?

— Уже здесь, — капитан подошёл, на ходу застёгивая форменную куртку. — Рассказывайте. Я так понял, что на баронессу напали?

Герцог вкратце посвятил капитана в ситуацию. Тот слушал нахмурившись.

— Жак, Серж, — капитан обернулся к солдатам, подошедшим только что. — В коридоре возле библиотеки лежит тело, нужно убрать в ледник.

Мужчины кивнули и быстро удалились.

Наконец, двери лазарета открылись, вышел мужчина шестидесяти пяти лет, немного уставший.

Наступила тишина. Тигран, Илиан, Соледат окружили его.

— Как она? Что с ней? Можно к ней? — посыпались вопросы. Лекарь поднял вверх ладони, призывая к молчанию.

— Ранение тяжёлое, большая потери крови, я удивлён, что она выжила… но прогноз благоприятный. У неё есть шанс выкарабкаться.

Люди облегчённо выдохнули.

— Я хочу видеть её, — Тигран внимательно посмотрел на лекаря.

— Она спит.

— Я хочу видеть её, — сказал Правитель.

Лекарь поклонился и отошёл в сторону, пропуская Правителя; Илиана и капитана, подавшихся за герцогом, лекарь остановил и закрыл перед ними дверь.

— Идёмте, — мужчина провёл герцога через приёмную в ту комнату, в которой Тигран оставил на большом деревянном столе Манон. В комнате было светло от множества свечей. Она лежала, прикрытая по самую шею белой льняной простынёй. Её черное платье, рубашка, пропитанная кровью, валялись на полу.

— Её нужно переложить на кровать в соседнюю комнату, — сказал лекарь.

Тигран кивнул, подошёл к столу. Что ж, она всегда такая бледная, с этими снежными волосами, словно Зимняя дева. Тигран не удержался и погладил её по щеке… теплая…

Жива, она жива. Вздохнул с облегчением. Аккуратно поднял на руки, дрожь пронзила тело от прикосновения к обнажённой коже под простынёй. Прижал к себе.

— Пойдёмте, — мужчина взял свечу, открыл дверь напротив той, в которую они вошли. Отошёл в сторону, пропуская герцога. Герцог прошёл в большую комнату, в ней стояло около десятка односпальных кроватей, одна из них была расправленной.

Герцог с недоумением посмотрел на лекаря.

— За ней нужно наблюдать, пару дней побудет здесь, и поверьте, она бы приняла такое же решение, не в первый раз она здесь отлёживаться будет, — мрачно пояснил своё решение лекарь.

Тигран не стал спорить, положил на кровать, укрыл одеялом.

— Можно, я побуду с ней? — спросил блондин, не отрывая взгляда от Манон.

— Она проспит часов двенадцать, я дал обезболивающее и снотворное, — предупредил лекарь.

— Я просто хочу быть рядом, посплю на соседней кровати.

Лекарь вздохнул и вышел. Тигран подоткнул одеяло, провёл ладонью по волосам, лицу, не удержался, прижался губами к губам.

— Несчастье моё сладкое, — проговорил, отстраняясь. Он чувствовал себя опустошённым, столько событий и эмоций за один день. Прилёг на соседнюю кровать, протянул руку к Манон, не дотянулся. Встал, пододвинул свою кровать вплотную к кровати Манон. Лег, повернулся на бок лицом к ней, забрался к ней под одеяло, вытащил из-под него её руку, переплёл с ней пальцы, поднёс к губам, перецеловал каждый. Наконец, поверил, что вот она — живая, тёплая, родная… закрыл глаза и уснул.

Манон Авье

Проснулась от голосов. Разговаривали негромко.

— Ну, и какие предположения будут, куда она делась? — спросил злой голос Тиграна.

— Милорд, на полу в коридоре обнаружено небольшое пятно крови. Тела нет. Обыскали весь замок, пристройки и казармы. В конюшне не хватает одной кобылы. В комнате её вещей нет, — узнала голос капитана.

— Почему не доложили сразу?!

— Тигран, не кипятись, я приказал не будить тебя, — а это уже Илиан. — Всё, что нужно, мы сделали. Видимо, она заранее подготовилась, спланировала и нападение, и отходные пути.

— Мне интересно, каким образом эта малолетка всё это провернула? — прошипел Тигран. — Куда смотрела ваша стража? Как она вышла из замка с лошадью и вещами незамеченной?

— У меня возникла мысль, а может, она каким-то образом была заодно с Мясником? И планировала ещё вчера удрать с ним? И вещи вынесла заранее, — предположил Илиан. — Ты же говорил, что она в последнее время каждый день в город бегала, до того, как запретили из замка без охраны выходить?

— Бегала, — подтвердил капитан. — А лошадь она вчера вечером могла вывести да привязать неподалёку. Когда от мельницы вернулись, тут такая кутерьма была. Опросим всех, может, кто видел. Жак этим уже занимается. На поиски я ребят уже отрядил, прочёсывают окрестности. И в город поехали. Думаю, найдём вскорости. Манон её всё же задела.

Получается, промазала? Ну, и слава Всевышнему, не хотелось иметь на совести малолетку, хоть и подлюку последнюю. Отреагировала же на инстинктах, выдернув из себя кинжал, тот, что Дениза воткнула в неё, и швырнула в темноте на слух вслед убегающим шагам.

Тигран Аландер

Герцог был в ярости. Малолетняя дрянь оказалась жива и сбежала. Он не мог думать о ней как о подростке, когда вспоминал, что пережил вчера, благодаря ей. И то, что Манон из-за неё в таком состоянии. Мужчины обсудили дальнейшие действия по розыску и задержанию Денизы. Потом эти два козлоногих пытались пошутить над Тиграном насчёт сдвинутых кроватей, но он так на них глянул, что те быстренько нашли себе дела и смылись из лазарета.

Тигран вернулся на свою кровать, пододвинулся поближе к Манон. Взял её руку в свою и прижал к губам, поцеловал несколько раз в ладошку.

— А мне вот тоже интересно, почему это у нас тут нарушение в порядке расстановки мебели?

Тигран посмотрел в смеющиеся глаза. Впервые он их видел при дневном освещении так близко: темно-темно коричневые, с зелёными крапинками по краю радужки.

— Ты меня вчера так напугала, — не ответил на вопрос Тигран, только вновь поцеловал ладонь.

— Не поверишь, сама испугалась.

Смотрели в глаза, не могли насмотреться.

— Хочу предложить тебе…

— Вот только не надо меня назначать официальной любовницей, и в фаворитки не пойду, мне свобода дороже…

— Дороже меня? — глаза герцога сузились, гневно блеснув.

— Ну-у-у, — Манон задумалась. — Давай разберёмся. Мы знаем друг друга несколько месяцев, встречались от силы с десяток раз…

Видя, что он хочет возразить, она закрыла ему рот ладошкой, которую он всё это время целовал.

— Да-а, секс с тобой потрясающий, головокружительный, сногсшибательный, умопомрачительный, но ты — герцог. Правитель. У тебя куча обязанностей и прочего, прочего, прочего, что мне не нравится… балы в том числе. Что ты можешь мне предложить?

— Власть, деньги, положение в обществе, — он немного растерялся.

— А что, если всё ЭТО мне не нужно? — она была серьёзна.

— Вообще-то, я хотел предложить тебе выйти за меня замуж, — чуть обиженно проговорил мужчина.

— И стать герцогиней с кучей ненужных и неинтересных мне обязанностей?

Тигран сверлил её взглядом, нет, не играла, не ломалась и не набивала себе цену. Ей действительно не было это нужно.

— Чего же ты хочешь? — глухо спросил он.

— Тебя и свободы, пока мне этого достаточно.

— А если мне не достаточно?

— Чего же хочешь ты?

— Тебя и обручения. Это даст возможность узнать меня, привыкнуть к мысли о женитьбе. Год. Тебе хватит года?

— В принципе… подходит, — кивнула Манон.

— Но ты перестаешь быть Палачом, — поставил условие Тигран.

— Само собой, — согласилась Манон.

Год спустя герцог стоял перед алтарём в храме Всевышнего… невеста опаздывала.

Манон настояла на скромной семейной церемонии. И герцог сейчас был этому несказанно рад. Позор-то какой. Свидетели Илиан и Климентина Аландер переглянулись.

— Не нервничай, женщины — долгие сборы, прихорашивания, и прочее, — пытался успокоить брата Илиан.

— Выпорю, когда появится, — процедил сквозь зубы Тигран.

— А я подержу, — поддакнул Илиан.

Манон Авье, баронесса Перрэ

Карета выехала из особняка. Манон была спокойна. Она уже приняла своё замужество.

Просто проснулась как-то ночью в холодном поту от кошмара, в котором она навсегда потеряла своего ТИРАНА и осознала, что переживёт она все эти балы, приёмы и прочие обязанности жены герцога, кои лягут на её плечи. Только пусть они будут вместе, засыпают и просыпаются, ругаются и мирятся. Ощущать, что он рядом, всегда…

До церки оставался один квартал, когда карета остановилась. Снаружи раздавались крики и вопли толпы. Кучер орал, чтоб дали проехать.

Манон выглянула из кареты.

— Что там случилось? — спросила она у кучера.

— Драка, госпожа… Парнишку какого-то два мужика мутузят, а за него девчонка заступается.

Манон открыла дверь, вышла из кареты, проверила дагу, спрятанную в пышных складках белоснежного платья. Кучер, зная хозяйку, тяжело вздохнул, спустился с козел и стал расталкивать народ, расчищая для неё проход. Манон шла за ним, подобрав юбки. Протиснувшись сквозь любопытных до зрелищ людей, она увидела, как две образины избивали парнишку лет тринадцати, а молодая девушка висела на одном из них, пытаясь оттащить.

— Что здесь происходит?! — рявкнула Манон, перекричав толпу. Стало тихо.

Тот, на ком висела девушка, обернулся, стряхнул её с себя, пнул в живот. Девушка вскрикнула от боли, скрутилась калачиком на мостовой.

— Не твоё дело, вали отсюда, шалава.

— Жених сбежал? Не переживай, мамзель. Щас тут разберёмся и тобой займёмся, — отвлёкся от избиения подростка второй, похабно осклабился и смерил Манон сальным взглядом.

— Ага, утешим, развлечём… — ухмыльнулся не менее мерзко первый.

Манон бросила взгляд на кнут, который держал в руках её кучер.

Левая рука нырнула в складки платья, нащупывая рукоять верной даги.

— Люка, дай-ка мне на время твой кнут, — попросила она, слуга тут же вложил в её протянутую ладонь орудие своего труда и отошёл. Манон пару раз легко взмахнула, проверяя баланс и привыкая к длине. Это, конечно, не её плети, но сойдёт.

— Развлечёмся, — приняла предложение Манон, хищно оскалившись, перетекая в боевую стойку…

Двери храма с грохотом распахнулись, являя Манон…

Все замерли в изумлении… платье невесты было в беспорядке, фата скособочена, из прически выбилось несколько прядей. Когда она захлопнула за собой двери и решительно прошла к алтарю, все увидели капли крови на когда-то белоснежной атласной ткани.

— Манон? — ошарашенно прошептал Тигран, с беспокойством вглядываясь в её довольную мордаху, бесшабашная улыбка играла на губах, а глаза горели азартом. — Что случилось? Почему ты в таком виде?!

— Тигран, ты собрался жениться на мне или на моём «виде»?

— На тебе.

— Ну, тогда и бери меня… я согласна, — лучезарно улыбнулась она герцогу, повернулась к служителю. — Начинайте церемонию, только покороче, без прелюдии… переходите сразу к Да — Да.

— Ваше Сиятельство!? — воскликнул шокированный служитель.

— Манон!?

— Тигран, берёшь или нет? — нетерпеливо поинтересовалась Манон. — У меня ещё дела в карете сидят.

— Какие дела? Где сидят? — изумление никак не покидало Тиграна. Не так он представлял их свадьбу.

— Не суть, расскажу позже… Ну, так берёшь?

— Да… беру.

— И я беру, где расписаться?

Служитель протянул книгу регистрации браков, Манон поставила роспись и пошла на выход, все смотрели ей вслед, раскрыв рот. Но вот она остановилась, хлопнула ладошкой по лбу.

— Совсем забыла про главное! — вернулась, притянула голову Тиграна к себе и поцеловала страстно в губы, он обнял её и ответил на поцелуй.

— Закругляйтесь, дома продолжите, — постучал по плечу брата Илиан спустя несколько минут.

Тигран и Манон посмотрели на него слегка осоловевшими взглядами. Кивнули, соглашаясь с разумностью предложения.

Манон протянула правую руку Тиграну и выразительно посмотрела, тот ответил непонимающим взглядом, она поиграла пальчиками. Он не понял.

— Кольцо! — напомнила она.

— Точно! — Тигран повернулся к Илиану, тот раскрыл шкатулку, которую держал в руках. Внутри на чёрном бархате лежали Родовые Герцогские перстни. Тигран взял тот, что поменьше, и надел на безымянный пальчик Манон. Отныне — герцогине Аландер.

— Какая прелесть, тяжёленький, можно использовать вместо кастета, — проговорила она, сжимая и разжимая руку в кулак.

— Чудовище моё белокурое, надень уже мне перстень и поехали домой, — простонал герцог.

— Разумеется, — Манон с серьёзным видом взяла кольцо и надела его на палец своего мужа, герцога Тиграна Аландер.

— Объявляю вас мужем и женой! — вскричал служитель, осенил благим знамением пару и потом себя заодно. Ещё не было в его храме подобного безобразия.

— Расписаться забыл, — напомнила Манон и пошла к дверям. — Я тебя на улице подожду, душно тут как-то.

Служитель протянул книгу и перо, герцог поставил свою роспись рядом с росписью Манон. Служитель захлопнул книгу и ещё раз осенил себя знамением.

Климентина хотела что-то сказать поздравительно-язвительное, но увидев выражение лица Тиграна, передумала. Сказала короткое «Поздравляю». И поспешила на выход.

Илиан обнял брата за плечи.

— Знаешь, я рад, что она выбрала тебя, — проговорил темноволосый, шагая вместе с братом по проходу. — Мне повезло, отделался вилкой в зад. А вот ты влип, братец, по полной.

Тигран вздохнул. Что с ней произошло, почему в таком виде, откуда кровь? Слава Всевышнему, кажется, не её.

— Но зато с ней не скучно будет жить, — нашёл что-то положительное Илиан.

— Угу, и не мне одному… будет не скучно, — усмехнулся злорадно Тигран.

Илиан споткнулся, убрал руку с плеча брата. Он вспомнил, кто с этого дня хозяйка в доме брата.

Они вместе распахнули двустворчатую дверь, жмурясь от яркого солнечного света.

На крыльце их ждала счастливая герцогиня Аландер, любующаяся своим перстнем.