Укради меня (СИ)

Глава 30

Сама не знаю, зачем позволила Давиду увести меня к нему в комнату. И ведь я догадываюсь, что произойдёт здесь! Что уже произошло… не так давно…

Мужчина зажигает напольный торшер, и комната наполняется мягким теплым светом.

Я стою посреди комнаты, когда Давид запирает дверь. И даже щелчок замка не в силах вернуть меня к реальности, словно завороженная слежу за его действиями. Мне бы сердиться, ругаться, но он прав, я нарушила уговор. Да дело и не в уговоре вовсе! Я сама желаю этого мужчину! Он заставляет меня чувствовать себя особенной и желанной и даёт испытать то, чего прежде не испытывала ни с кем другим.

Мне нравится смотреть, как Давид двигается, такая твёрдая у него походка, смотреть на мускулы, которые играют под его рубашкой. Я словно каменею в его присутствии. Он сводит меня и моё тело с ума.

Мужчина приближается, подносит руку и проводит по моему лицу, едва касаясь кожи. Мимолетное движение, плавное, но в нем столько страсти и, не побоюсь этого слова, искренности, любви…

Нет, не надо обманываться, Давид не любит меня, для него это что угодно, но не любовь.

Его движения осторожны и нежны, словно он боится спугнуть меня. Мужчина отводит прядь от моего лица, накручивает локон на палец.

— Зачем ты наговорил всё это…, - в горле образуется ком, говорить трудно, — за столом… Ты лгал.

— Я не лгал, — тихо говорит он. — Я уже говорил тебе.

Его глаза сверкают в ночи, он смотрит на меня и не может насмотреться.

— Ты такая красивая, невероятная.

Снова это хриплый шёпот, который сводит меня с ума.

Не надо, зачем!? Зачем ты говоришь мне это!?

Во мне словно борется добро и зло, я понимаю, что поступаю неправильно, я пришла сюда, в его спальню, я знаю, чего он ждёт от меня, и разум говорит мне — Алиса беги, уходи, ты не должна быть здесь.

Но в то же время, что-то иное, потаенное, из глубины подсознания, велит остаться, ведь никогда прежде у меня не было такого невероятного мужчины. И я желаю его так же сильно, как и он меня.

Хочется быть сильнее и выше своих желаний, но я не могу не поддаться искушению.

Он, словно дьявол — искуситель, а я его жертва.

И самое странное в этой ситуации то, что мне нравится быть ею, ощущать прикосновения его рук и губ на своей коже.

Я вроде бы и хочу что — то сказать, но слова застревают в горле, когда рука Давида опускается мне на талию, притягивает к себе. Я ощущаю его горячее пламенное тело под одеждой. Тело, которое вызывает во мне бурю эмоций.

Давид разворачивает меня, и вот я уже чувствую его тёплое дыхание на своей шее. Он проводит рукой по затылку, зарываясь в волосы. Не описать словами, как нежно его сильные пальцы касаются меня.

В груди расплывается тепло, растекается, словно жидкое золото. А рука Давида тем временем опускается ниже, его пальцы обхватывают замочек моего платья, и с лёгким жужжанием молния скользит вниз, расстегивается до талии.

Пальцы Давида ложатся мне на плечи, освобождая меня от платья, и оно скользит к моим ногам.

— Давид, я…, - бормочу слабо.

— Тшш… молчи, — его горячие губы касаются мочки моего уха.

Он целует меня в шею, целует мои плечи, и вот сама не понимаю, как оказываюсь совершенно голой.

На мгновение мужчина прекращает свои ласки, но лишь для того, чтобы раздеться самому и, надо признать, делает это довольно быстро.

И вновь сладостные ласки возобновляются.

Давид прислоняется ко мне, совершенно голый! Я чувствую, что его естество упирается мне в ягодицы, жарко опаляя их.

О, Господи! Я даже не в силах думать о том, что поступаю неправильно. Хочется продолжения и ничего более.

Руки Давида ложатся мне на грудь, ласкают её. Между большим у указательным пальцем мужчина сжимает сосок и перекатывает его, от этого моё тело пронзает миллион иголок.

— Давид, — выдыхаю я, но не для того, чтобы остановить его, наоборот, я хочу большего!

Большая ладонь ложится мне на поясницу, я интуитивно наклоняюсь вперёд, упираясь руками в стоящее рядом кресло. А Давид тем временем касается внутренней стороны моего бедра, поднимается к сокровенному месту между ног. Я едва дышу, словно боюсь спугнуть сладкое мгновение.

Мужчина убирает руку, а затем, слегка расставив мои ноги, заходит в меня одним резким движением и наполняет меня до предела.

Я охаю от неожиданного внезапного наслаждения.

Давид начинает двигаться, но не так, как было накануне в ванне. Сейчас его движения быстрые и резкие, он будто вложил в них всю злость, если таковая имеется. Но мне это чертовски нравится. Одна рука Давида ложится мне на шею, лаская затылок, другая сжимает грудь.

Горячие потоки растекаются по моему телу, на миг я теряю связь с реальностью, истинное блаженство. И если я ещё могла хоть как-то сдержать свои стоны, то когда достигаю вершины блаженства, уже не могу удержаться. Давид, словно понимает, что сейчас произойдёт и закрывает мне рот рукой, а я содрогаюсь под ним, совершенно не сдерживая себя. Я бы точно упала, если бы он не поддерживал меня.

— Тшш, — шепчет он и от его хриплого голоса желание возвращается с новой силой.

Лучше бы он вовсе молчал! Что он делает со мной!?

— Иди сюда.

Давид выходит из меня, тянет меня на кровать и всё возобновляется. Он ещё не закончил. Я ложусь на прохладное покрывало, Давид сверху. Его жаркие губы исследуют каждый миллиметр моего тела.

Ох. Я снова чувствую, как он наполняет меня, начинает двигаться. Медленно, очень медленно, доводя меня до исступления своими неторопливыми движениями. Он берет в рот мой сосок, играя с ним языком, отчего моё тело выгибается дугой навстречу ему.

Давид улыбается, не прекращая свои ласки.

Этот дьявол знает, что делает! И умеет это делать!

Не думала, что могу вновь испытать нечто подобное, причём от таких медленных движений.

Не сдерживаю свои стоны, а Давида это заводит ещё больше, он издаёт тихий рык, подобно льву, но не ускоряется.

— Не могу, — всхлипываю я, сама не понимая, что говорю и, достигаю пика. Второй раз за вечер.

Давид целует меня в губы, а затем ускоряется, он только и ждал, когда я закончу. Его движения нарастают, он заводит мои руки над головой, словно желая рассмотреть меня всю, а затем жар обжигает меня изнутри, наполняет, растекается огненной лавой.

А спустя минуту мы лежим в объятиях друг друга.

Рука Давида покоится на моем бедре, словно говоря о том, что я принадлежу ему одному.

Так много хочется сказать, но я не желаю портить эти волшебные секунды, а затем и вовсе слышу ровное дыхание Давида.

Мужчина засыпает.