Утешение скорбящим о смерти близких

Таинство смерти

Близкий человек умер, ушел. А мы остались. Остались с болью в сердце и, возможно, с чувством вины. Ощущение непоправимой утраты, а иногда и безысходности омрачает душу. Что делать? – Трудный, кажущийся неразрешимым вопрос.

Попробуем найти ответ у тех людей, которые преодолели границы мира материального и приблизились к видению духовного мира.

«Плавание окончено; ненужная ладья разбита и брошена‹…›. Что же нам теперь, плакать или еще что? ‹…› Что останкам умершего надо отдать некий почет, это совершенно справедливо. Но зачем у нас к этому телу обращаются как к живому лицу? Удивляться надо. У Господа все живы. И N жив. Какой он там молодец, какой красавец! Какой чистенький – светленький! Если б взглянуть, засмотрелись бы. А мы, насмотревшись на тело его: синевато, глаза впали и прочее, воображаем его таким. Этот самообман и раздирает сердце. Чтобы не раздиралось сердце, надо этот обман разогнать. Потом придет в голову сырая могила, мрачная: бедный N! А он в светлом месте, в состоянии, полном отрады, свободный от всех связанностей. ‹…› К довершению горя думаем: умер, не стало. А он и не думал переставать быть. И все так же есть, как был вчера накануне смерти, только ему хуже было, а теперь лучше. Что его не видать, это не потеря. Он бывает тут же. Отошедшие быстродвижны, как мысль»[2].

Действительно, иногда мы ощущаем присутствие умерших рядом, особенно в первое время после кончины. Они напоминают нам о себе через окружающие предметы видимого мира, через обрывки воспоминаний, а к некоторым приходят во сне. Зачем? Они хотят, «чтобы и за гробом не прекращался братский союз наш, чтобы любовь не погасала и по смерти, но горела ярким пламенем, – и всегдашняя искренняя память о почивших оставалась всегда в нас до нашей смерти»[3].

В умершем человеке есть какая-то неоспоримая, высшая тишина. В лице его проступают черты, которых мы не замечали в жизни. Иногда на лице умершего отражается неизмеримая скорбь, иногда – неизреченная радость, иногда – удивление, иногда – покой. Вглядываясь в облик почившего, мы порой ищем ответы на невысказанные вопросы, ждем, что он даст нам какой-то знак. Непонимание, недовольство, разногласия, которые омрачали нашу взаимную любовь, осыпаются, как шелуха, пред великим таинством смерти.

Многие боятся мертвого тела. Это очень распространенный и понятный страх – страх перед неизведанным, но неизбежным для каждого человека. Если Вы испытываете что-то подобное – не смущайтесь, это вполне естественно. Естественна и скорбь об умершем, только она не должна быть чрезмерной; естественно и чувство вины, только оно не должно ввергать в отчаяние, естественно желание узнать, «как ему или ей “там”», только желание это не должно переходить в дерзкое любопытство, пытающееся любыми путями отдернуть завесу тайны.

Смерть – это дверь в иной мир, где все неизведанно и загадочно. Возможно, поэтому со смертью связано множество заблуждений, странных ритуалов, которые правильнее всего назвать суевериями. Православная Церковь не признает всех этих «верований», но русский народ, в котором остается много языческого, часто считает их священными и передает из поколения в поколение. Перечислим некоторые, самые распространенные, ошибочные убеждения, которым ни в коем случае нельзя следовать нам, христианам: завешивать зеркала в доме, где лежит покойник; считать, что близким родственникам нельзя нести гроб; ставить на поминках рюмку для усопшего, а потом хранить ее до сорокового дня; лить водку на могильный холм и тому подобное.

«Каждый же из нас, желая проявить свою любовь к усопшим и оказать им действительную помощь, лучше всего это может сделать через молитву о них. ‹…›Не чувствует ничего тогда тело, не видит собравшихся близких, не обоняет благоухания цветов, не слышит надгробных речей. Но ощущает душа возносимые о ней молитвы, благодарна бывает тем, кто их творит, и духовно бывает близка им»[4].

По-человечески мы не можем не скорбеть. Близкий человек ушел от нас в иной мир, и никто не заменит его, никто не заполнит образовавшуюся пустоту: мы уже никогда не придем к нему и не позвоним по телефону, мы не услышим его голос, не встретимся с ним взглядом и не увидим его улыбку. Мы не сможем попросить у него прощения, не сможем исправить то, что омрачило нашу взаимную любовь. Но любовь, которая соединяет нас, вечна, как вечна человеческая душа. Душа, уходя в мир иной, приоткрывает в него дверь всем, связанным с ней любовью. «Ведь действительно смерти как таковой нет, а есть жизнь земная и жизнь вечная»[5].