Уйди скорей и не спеши обратно

XVIII

На следующий день в два часа дня компьютер выдал имя.

— Один есть, — громко объявил Данглар, подзывая коллег.

С десяток полицейских столпились за его спиной, глядя на экран. С самого утра Данглар искал досье на человека с инициалами С.Т., пока остальные безуспешно пытались найти точки соприкосновения у обитателей двадцати восьми квартир, которым грозила опасность. Утром прибыли результаты экспертизы: замок был вскрыт профессионалом. Отпечатки пальцев, обнаруженные в квартире, принадлежали только самой жертве и домработнице. Древесный уголь, которым испачкали труп, был получен от сожжения веток яблони, а не разных пород деревьев, дрова которых мешками продают в магазинах. Конверт цвета слоновой кости можно было купить почти в любом писчебумажном магазине с достаточно широким ассортиментом по три франка двадцать сантимов за штуку. Он был вскрыт гладким лезвием. Внутри нашли только бумажную пыль и какое-то мелкое раздавленное насекомое. Нужно ли передать насекомое энтомологу? Адамберг нахмурился и кивнул.

— Себастьян Тавеньо, — прочел Данглар, склонясь над экраном. — Тридцать четыре года, родился в Вильнев-лез-Орм. Двенадцать лет назад сидел в центральной тюрьме Перигё за нанесение телесных повреждений. Был осужден на полтора года, два месяца добавили за нападение на охранника.

Данглар пролистал досье на экране, и каждый, вытягивая шею, старался разглядеть С.Т., его вытянутое лицо, низкий лоб, мясистый нос и близко посаженные глаза. Данглар быстро прочел продолжение:

— После освобождения год был безработным, потом устроился ночным сторожем на свалку машин. Живет в Левалуа, женат, двое детей.

Он вопросительно взглянул на Адамберга.

— Где он учился? — спросил Адамберг, на его лице читалось сомнение.

Данглар пощелкал клавишами.

— С тринадцати лет учился на кровельщика-оцинковщика, экзамены провалил, учебу бросил. Потом перебивался пари на матчах, а еще сам собирал мопеды и потихоньку продавал. В конце концов подрался с клиентом и едва не убил, швырнув в него мопедом — в упор, так сказать. После этого попал за решетку.

— Кто родители?

— Мать работает на картонной фабрике в Перигё.

— Братья, сестры есть?

— Старший брат — ночной сторож в Левалуа. Он и помог ему устроиться на работу.

— Что-то не похож он на прилежного ученика. Не представляю, как Себастьян Тавеньо мог выучить латынь.

— Может, он самоучка? — предположил кто-то.

— Не могу представить, чтобы тип, который в порыве ярости кидается мопедами, стал бы корпеть над старофранцузским языком. За десять лет он должен был очень сильно измениться.

— Так что будем делать? — разочарованно спросил Данглар.

— Пошлем к нему двоих. Но я сомневаюсь, что это он.

Данглар дал компьютеру отдохнуть и пошел за Адамбергом в его кабинет.

— У меня неприятности, — объявил он.

— Что случилось?

— У меня блохи.

Адамберг удивился. Чтобы стыдливый и сдержанный Данглар признался, что в его доме не все в порядке с гигиеной, такое было впервые.

— Обрызгайте инсектицидом каждые десять квадратных метров, старина. Уйдите на два часа, а когда вернетесь, проветрите, и все дела.

Данглар покачал головой.

— Это блохи из квартиры Лорьона, — уточнил он.

— Кто такой Лорьон? — с улыбкой спросил Адамберг. — Посыльный?

— Да нет же, черт возьми! Рене Лорьон, вчерашний убитый.

— Простите, — сказал Адамберг. — Его фамилия вылетела у меня из головы.

— Господи, так запишите ее! Я подхватил блох у Лорьона. Я уже вчера вечером на работе начал чесаться.

— Но от меня-то вы что хотите, Данглар? Значит, этот парень был не таким уж чистюлей, как нам показалось. Или он набрался блох у себя в гараже. От меня-то вы что хотите?

— Боже мой, — Данглар начал раздражаться, — вы сами вчера сказали на собрании, что чуму переносят блохи.

— Ах да. — Адамберг наконец вдумался в слова своего заместителя. — Теперь я вас понимаю, Данглар.

— До вас сегодня долго доходит.

— Я не выспался. Вы уверены, что это блохи?

— Я могу отличить укус блохи от укуса комара. Меня укусили в подмышку и в пах, волдыри размером с ноготь. Я это только сегодня утром заметил и еще не успел осмотреть детей.

Теперь Адамберг понял, что Данглар по-настоящему встревожен.

— Но чего вы боитесь, старина? Что с вами?

— Лорьон умер от чумы, а я подхватил блох в его квартире. Я должен принять меры в течение суток, иначе будет поздно. Детей тоже надо спасать.

— Господи, вы что, позволили водить себя за нос? Вы что, забыли, что Лорьон был задушен? Что чума — это прикрытие?

Адамберг встал, чтобы закрыть дверь, и придвинул заместителю стул.

— Я помню, — сказал Данглар. — Но в своем безумном увлечении символами С.Т. дошел до того, что даже напустил в квартиру блох. Это не может быть совпадением. Этот псих считает своих блох чумными. И ничто, абсолютно ничто не убедит меня в том, что они в самом деле не заразны.

— Если блохи заразны, для чего ему было душить Лорьона?

— Потому что он хочет убивать собственными руками. Я вовсе не трус, комиссар. Но быть укушенным блохой, которую выпустил помешанный на чуме маньяк, мне совершенно не улыбается.

— Кто был с нами вчера?

— Жюстен, Вуазене и Керноркян. Еще вы, медэксперт, Девийяр и люди из Первого округа.

— Они еще у вас? — спросил Адамберг, снимая телефонную трубку.

— Кто?

— Ваши блохи.

— Ну да. Если только не разбежались по помещению.

Адамберг набрал номер лаборатории полицейской префектуры.

— Говорит Адамберг, — сказал он. — Помните насекомое, которое вы нашли в пустом конверте? Да, точно. Поторопите энтомолога, дело чрезвычайной важности. А? Что ж, тем хуже, скажите, пусть отложит своих мух на потом. Это срочно, старина, речь идет о чуме. Да, поторопитесь и скажите, что я пришлю ему других блох, живых. Пусть примет меры предосторожности, и главное, никому ни слова.

— А вы, Данглар, — сказал он, вешая трубку, — отправляйтесь в душ и все свои шмотки суньте в пакет. Мы отправим их на анализ.

— А как же я? Мне что, весь день голышом ходить?

— Я вам куплю что-нибудь, — сказал Адамберг, вставая. — Нельзя, чтобы блохи разбежались по всему городу.

Данглар был слишком встревожен из-за блошиных укусов, чтобы беспокоиться о вещах, которые купит ему Адамберг. Хотя в душу к нему и закралось некоторое опасение.

— Поторопитесь, Данглар. Я отправлю службу дезинфекции к вам домой и сюда. И предупрежу Девийяра.

Прежде чем отправиться за одеждой, Адамберг позвонил историку-уборщику Марку Вандузлеру. К счастью, тот обедал поздно и оказался дома.

— Помните те четверки, про которые я вас спрашивал? — напомнил Адамберг.

— Да, — отвечал Вандузлер, — а потом я услышал сообщение в вечерних новостях и прочел в газете сегодня утром. Они пишут, что обнаружен труп, а один журналист уверяет, что когда выносили покойника, его рука свесилась и на ней были видны черные пятна.

— Черт, — выругался Адамберг.

— Тело действительно было черным, комиссар?

— Скажите, вы что-нибудь знаете о чуме? — спросил Адамберг, не отвечая на вопрос. — Что-нибудь кроме этой цифры?

— Я изучаю Средние века, — пояснил Вандузлер, — и про чуму знаю много.

— А много людей, которые в этом разбираются?

— Специалистов по чуме? Скажем так, на сегодня их пять человек. Не считая биологов. На юге у меня есть двое коллег, но они больше заняты медицинским аспектом вопроса. Есть один в Бордо, его конек — насекомые, переносчики инфекций. И один историк — специалист по демографии в Клермонском университете.

— А чем занимаетесь вы?

— Я безработный.

«Пятеро, — подумал Адамберг, — не так уж много на всю страну». И пока Марк Вандузлер единственный, кто знает смысл четверок. Историк, человек начитанный, разбирается в чуме и наверняка знает латынь. Неплохо бы его прощупать.

— Скажите, Вандузлер, как долго, по-вашему, обычно протекает эта болезнь?

— Инкубационный период длится в среднем от трех до пяти дней, но бывает и один-два дня, а сама болезнь протекает от пяти до семи дней. В большинстве случаев.

— Ее можно вылечить?

— Да, если принять меры при первых признаках болезни.

— Думаю, мне нужна будет ваша помощь. Вы не могли бы со мной встретиться?

— Где? — насторожился Вандузлер.

— У вас дома.

— Договорились, — ответил Марк, немного поколебавшись.

Скрытный субъект. Впрочем, многие проявили бы скрытность, доведись им принимать у себя полицейского, почти каждый бы так себя повел. И это вовсе не означает, что Вандузлер и С.Т. — одно и то же лицо.

— Через два часа, — предложил Адамберг.

Он повесил трубку и отправился в супермаркет на площадь Италии. Ему представлялось, что размер одежды Данглара где-то между сорок восьмым и пятидесятым, он сантиметров на пятнадцать выше и килограммов на тридцать тяжелее. Надо выбрать что-то такое, чтобы уместился живот. Адамберг быстро подобрал пару носков, джинсы и большую черную футболку, потому что слышал, что белое полнит, как и полоски. Куртка не нужна, на дворе тепло, а Данглару вечно жарко от пива.

Данглар ждал его в душевой, завернувшись в полотенце. Адамберг вручил ему новую одежду.

— Я отправляю ваши вещи в лабораторию, — сказал он, поднимая большую сумку, куда Данглар спрятал свою одежду. — Не паникуйте, Данглар. У вас впереди два дня инкубационного периода, время есть. Так что мы успеем дождаться анализов. Они займутся этим в первую очередь.

— Спасибо, — пробурчал Данглар, вынимая из сумки джинсы и футболку. — Бог мой, вы хотите, чтобы я это надел?

— Увидите, капитан, вам это очень пойдет.

— У меня будет идиотский вид.

— А у меня он разве идиотский?

Данглар не ответил и пошарил на дне сумки.

— Вы не купили трусы.

— Забыл, Данглар, это не смертельно. Пейте сегодня поменьше пива.

— Хороший совет.

— Вы позвонили в школу, чтобы проверили детей?

— Конечно.

— Покажите ваши укусы.

Данглар поднял руку, и Адамберг насчитал три крупных волдыря у него под мышкой.

— Сомнений нет, — сказал он. — Это блохи.

— Вы не боитесь их подцепить? — спросил Данглар, глядя, как комиссар вертит сумку в разные стороны, чтобы ее связать.

— Нет, Данглар. Я редко чего-то боюсь. Вот умру, тогда и буду бояться, а пока не хочу портить себе жизнь. Честно говоря, единственный раз, когда мне по-настоящему было страшно, это когда я в одиночку спустился на спине с почти отвесного ледника. Кроме того, что я боялся сорваться, меня пугали эти чертовы серны на склонах. Они смотрели на меня своими большими карими глазами, словно говоря: «Вот дурачок! И чего ты сюда полез?» Я очень уважаю мнение кареглазых серн, но лучше я вам расскажу об этом в другой раз, Данглар, когда вы немножко расслабитесь.

— Будьте так любезны, — пробурчал Данглар.

— А теперь я пойду навестить историка-горничную, специалиста по чуме, Марка Вандузлера, на улицу Шаль, здесь неподалеку. Посмотрите, есть ли на него что-нибудь, и пришлите мне на мобильный результат экспертизы.