В городе на Каме

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ

Первое рабочее утро. Уже не в учебных мастерских, а в настоящем большом цехе! Гриша шёл между рядами станков и узнавал их — токарные, фрезерные, строгальные…

Всё утро Гриша волновался. Ведь теперь — он член комсомольской фронтовой бригады. Когда же подошёл к станку, успокоился. На таком же фрезерном он работал и в училище.

— Ты, главное, помни, что делаем мы не телеги, а моторы для истребителей, — сказал Грише бригадир Антонов. — Тут всё должно быть точно по чертежам, до сотых долей миллиметра. Станок твой рядом с моим. Что непонятно, спрашивай сразу. Главное — брака не напори. Если что в воздухе с мотором произойдёт — самолёту гибель и лётчику…

Бригадир Антонов был чуть старше Гриши, но держался он строго.

— А вот и мастер наш, — Антонов оглянулся.

Бригадир изо всех сил старался выглядеть взросло. А мастер был пожилым, с усами и удивительно походил на мастера из ремесленного.

— Начнём, Григорий Ефремов, первый день, — сказал мастер. — Держи чертёж, внимательно его изучи. Вот ящик с заготовками, инструмент. Норма — сто восемьдесят деталей. Не вытянешь — не горюй, наверстаешь, коли старание приложишь. В чертеже всё понятно?

Гриша кивнул.

Выбрав нужную фрезу, Гриша провёл пальцем по острым граням, закрепил её, зажал первую заготовку, включил станок — и вот пошла первая стружка…

— Уверенно включил! — крикнул ему Антонов. — Работать умеешь! — Он, оказывается, наблюдал за Гришей.

Первая деталь получилась точно по чертежу. Скоро рядом блестела, отражая электрический свет, вторая, третья.

И тут Гриша заторопился.

«Перевыполню норму», — подумал он и суетливо схватил новую заготовку, зажал её побыстрей, повернул рычаг…

«Быстрей! Быстрей!» — торопил он себя.

Гудел станок. Летела стружка. А Гриша всё спешил: вынул готовую деталь, схватил другую заготовку. Потом всё-таки решил проверить ту, предыдущую.

Отверстие в ней оказалось глубже на полтора миллиметра.

Незаметно для Антонова Гриша положил испорченную деталь в ящик для брака. Теперь надо было работать ещё быстрее — ведь столько времени он потерял зря!

И опять движения были чересчур суетливые и потому неверные. Опять деталь была испорчена, и её он тоже незаметно сунул в брак.

Но Антонов заметил, выключил свой станок, подошёл.

— Разогнался? В первый день я тоже три детали запорол… Грише было так стыдно, что он и отвечать не мог.

— В первый день все себя хотят показать. А надо не о себе, о детали думать. Металла сейчас, сам понимаешь, всей стране не хватает. В общем, спеши медленно.

К концу смены Гриша пересчитал детали и понял, что норму он выполнил. И тут к нему снова подошёл Антонов.

— Тебя после смены комсорг просил зайти.

Около стола комсорга сидели двое парней.

— Это Ефремов, новенький, — сказал комсорг, когда Гриша подошёл. — Устал?

— Устал, — честно сказал Гриша.

— Ты, Ефремов, грамотный? — неожиданно спросил комсорг.

— Грамотный, — ответил Гриша, удивляясь вопросу.

— Пришло письмо от лётчиков. Обычно мы даём отвечать девчатам, а тут, понимаешь, Гриша, решили дать тебе. Лётчик — твой однофамилец, тоже Ефремов…