В лесной сторожке

11

Старик решил снять тетерева. Он вырубил несколько березовых жердей и на концы их посадил обожженные чурбаки. Затем мы сделали соломенный шалашик у берез, около поля (когда падал снег, оно казалось мне Ледовитым океаном).

Сюда, собирать оброненные пшеничные зерна и пообщаться, прилетали тетерева.

Мы ставили к березам жерди с чурбаками, и Старик забивался в шалаш.

Он ввинчивал в зеркалку телеобъектив с фокусом в тридцать сантиметров и зарывал ноги в солому: готовился ждать.

Я же, взяв палку, обходил поле по кругу, шел к тетеревиной стае так, чтобы она оказывалась между мной и чучелами.

Я покрикивал, свистел, бил палкой по стволам. Тетерева срывались и один за другим летели к шалашу. Общительные и глупые, они садились к нашим нелепым чучелам.

У поля держались три стаи: одна смешанная, одна сплошь из петухов-косачей, третья состояла из одних тетерок. А всего тетеревов было штук двести.

…Я не торопился: шел, хрустя листьями, пинал замерзшие грибы, стучал по деревьям, пугая дятлов и поползней.

Тетерева, склоняя головы, слушали и посматривали. Они шевелились на ветке, переступали. И вдруг срывались в полет и присаживались к чучелам.

Так мы охотились целыми днями.

Потом разводили костер и, развалясь на соломе, говорили. Старик любил рассказывать о разных случаях.

Есть у моего Старика телевик с фокусом в пятьсот миллиметров: он его употребляет в особенных случаях. А их у него навалом.

Можно сказать, если назревает какой-нибудь лесной случай, Старика туда обязательно принесет. На него биологи просто молятся, смешно глядеть.

Как-то на водопое он ждал сохатого, а пришел медведь. Другой бы врезал оттуда, а Старик отличное фото сделал.

Затвор аппарата щелкнул, и медведь услышал его, учуял отца.

И посмотрел.

Они смотрели друг другу в глаза и не дышали. И что же, первый моргнул медведь и, понятно, убежал. А Старик хочет встать и не может, ноги его не держат.

А раз в Кулунде сельские жители приняли его за шпиона и побили. Какими надо быть идиотами, чтобы Старика принять за шпиона!