В огне государственного катаклизма

1

Через семь с половиной лет после начала русско-японской войны, 18 августа 1911 года капитан корпуса, инженер-механиков флота П. Фёдоров был награжден Георгиевским крестом 4-й степени за «принятие мер к спасению от потопления эскадренного броненосца «Цесаревич», получившего опасную подводную пробоину от взрыва неприятельской мины».

2

Первый командир «Цесаревича», капитан 1 ранга Иван Константинович Григорович (1853-1930) — был одним из наиболее выдающихся офицеров Русского Флота, вложивших все силы в дело возрождения флота после его почти полного уничтожения в русско-японской войне. Занимая с 19 марта 1911 года пост морского министра, адмирал Григорович провел гигантскую работу по созданию небольшого, но хорошо оборудованного флота, способного прикрыть подступы к Петербургу и обеспечить общие стратегические Замыслы России в период Первой мировой войны. Несмотря на правительственную чехарду, адмирал Григорович занимал свой пост вплоть до падения монархии в феврале 1917 года и был, по меткому выражению Ленина, единственным умным человеком во всем царском правительстве.

3

Контр-адмирал Вильгельм Карлович Витгефт (1847-1904), временно назначенный командующим эскадрой, оказался на этом посту совершенно случайно, из-за спешного отъезда адмирала Алексеева и неприбытия вовремя адмирала Скрыдлова. Несмотря на бессомненную личную храбрость и большой опыт штабной работы, опыта флотоводца у него не было, поскольку вся его служба в адмиральском звании (с 1899 года) прошла на берегу. Вступив в командование эскадрой, Витгефт на первом же собрании флагманов и командиров заявил: «Жду от вас, господа, не только содействия, но и совета. Я — не флотоводец».

4

Порванный осколками китель и брюки принца Хироясу до сих пор экспонируются в мемориале «Миказа» в Сасебо.

5

В бою 28 июля броненосец «Цесаревич» выпустил по противнику сто четыре 12" снаряда, пятьсот девять 6" снарядов, восемьдесят один 75-мм и сто двадцать семь 47-мм снарядов. Броненосец получил попадание в надводную часть пятнадцатью 12" снарядами, несколько снарядов попали в подводную часть, но особенно серьезных повреждений корабль не имел. Из экипажа броненосца (не считая адмирала Витгефта и офицеров его штаба) были убиты один офицер (лейтенант С. В. Драгичевич-Никшич) и восемь матросов, ранены пять офицеров и сорок два матроса.

6

Капитан 2 ранга Дмитрий Петрович Шумов, чья энергия и мастерство постоянно спасали «Цесаревича» с момента его выхода из Тулона в 1903 году, был награжден за спасение броненосца в бою 28 июля высшей офицерской боевой наградой — Георгиевским крестом 4-й степени. Д. П. Шумов был зверски убит 20 июля 1906 года в Кронштадте взбунтовавшимися матросами, когда он один, без оружия, пытался остановить обезумевшую, пьяную толпу.

Георгиевскими крестами 4-й степени были также награждены офицеры «Цесаревича»: капитан 2 ранга Ненюков и лейтенант Пилкин. Указом от 7 августа 1906 года по представлению комиссии, разбиравшей бой 28 июля, были награждены еще несколько офицеров «Цесаревича»: капитан 1 ранга Иванов — орд. Св. Владимира 3-й степени с мечами, лейтенанты Данилов — орд. Св. Станислава 2-й степени с мечами, Сполатбог — орд. Св. Анны с мечами и бантом, ст. механик Афанасьев — орд. Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, штабс-капитан Федоров — орд. Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом, поручик Корзун — орд. Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом, врач Шплет — орд. Св. Анны 3-й степени с мечами.

7

В 1915 году немецкая разведка инспирировала волнения на многих русских кораблях, направленные против многочисленных офицеров, имеющих немецкие фамилии. Утомленные бездельем экипажи линейных кораблей стали требовать смены этих офицеров. В России всегда любили и любят сваливать на «измену» неумение воевать. Были волнения и на «Цесаревиче», в результате которых был сменен его командир Николай Готлибович Рейн — Георгиевский кавалер времен русско-японской войны.

8

Предчувствия капитана 1 ранга Руденского оправдались: линейному кораблю «Гражданин-Цесаревич» выпала честь участвовать в последнем бою Русского Флота под Андреевским флагом. Этот бой, получивший название Моонзундского, как и все многочисленные поражения Русского Флота, оброс легендами, в которых подчеркивается героизм (настоящий и вымышленный) отдельных кораблей или даже моряков и на этом фоне затушевывается главное — немцы всего за одну неделю овладели теоретически неприступной Моонзундской позицией и буквально вышвырнули из Рижского залива Русский Флот, наглядно продемонстрировав, что ждало бы Русский Флот на центральной позиции в 1914 году, не будь немецкий флот связан англичанами в Северном море. Все источники о Моонзундском бое любят говорить о неравенстве сил, но нельзя забывать, что довольно крупное соединение Русского Флота опиралось на мощнейшую систему минной и береговой обороны в сложнейших условиях узких акваторий архипелага, где каждый квадратный метр простреливался батареями или был завален минами. Другое дело, что русская армия и флот к этому времени были уже деморализованы политическими событиями в стране и не желали воевать, чем и воспользовался противник. И уж совсем смешно звучит утверждение, что революционные моряки в Моонзундском бою преградили путь немцам к революционному Петрограду. Даже если бы «Слава» была затоплена на фарватере, стащить ее оттуда было бы делом одной недели. Немцев остановил не Русский Флот, а Брестский договор, заключенный большевистским правительством, захватившим власть после переворота 25 октября 1917.

9

Кстати, и судьба у них одна: адмиралы Развозов, Бахирев и много других офицеров флота были расстреляны, на всякий случай, в 1919 году по стандартному обвинению в контр-революции. Несколько позднее эта же судьба ждала и их оппонентов по 1917 году, Антонов-Овсеенко, Дыбенко, Крыленко и многие другие стихийные вожди флота тех смутных лет также были расстреляны, став жертвами той беспощадной машины, на создание которой они отдали все свои силы и энергию.

10

Старший офицер «Славы», капитан 2 ранга Л. М. Галлер в советское время занимал последовательно должности командира линкора «Марат», командующего Балтийским флотом, начальника Главного Морского штаба и заместителя Наркома ВМФ. В 1948 году адмирал Галлер был арестован по обвинению в передаче союзникам в годы Второй мировой войны немецких торпед, захваченных на одной из потопленных в Финском заливе немецкой подводной лодке. И, хотя на передачу торпед была санкция трех членов политбюро и ГКО: Молотова, Берии и адмирала флота Кузнецова, суд под председательством маршала Говорова приговорил Галлера к десяти годам тюремного заключения, лишив его звания адмирала. В 1950 году Л. М. Галлер умер в тюрьме, предварительно сойдя с ума.

11

Конечно, было невозможно осуществить уничтожение офицеров по спискам в условиях Февральской революции в Гельсингфорсе, как это делалось позднее в 1919, 1920 и 1921 гг. Многие из включенных в списки уцелели, как, например, адмирал Максимов, многие из не включенных в списки погибли. Много офицеров, арестованных в те дни в Гельсингфорсе, просидели до октябрьского переворота и были включены в списки заложников после объявления так называемого «красного террора», постепенно уничтожаясь вплоть до 1935 года, когда после убийства Кирова были расстреляны последние заложники. Многие продолжали содержаться под арестом на фортах Кронштадта. Их расстреливали по тому или иному поводу. Остатки их были освобождены во время Кронштадтского мятежа в марте 1921 года и были расстреляны после его подавления. Лишь одному из них — капитану 2 ранга Дарагану, бывшему командиру эскадренного миноносца «Деятельный», удалось бежать в Финляндию. Я хочу подчеркнуть, что здесь речь идет только о морских офицерах, арестованных после Февральской революции.

12

Интересно отметить, что кронштадтские «революционеры», выполняющие, пусть даже неосознанно, задание немецкой разведки, натравливали матросов на офицеров, уверяя, что последние являются немецкими шпионами.

13

По пути в госпиталь мичман Воробьев был забит ногами на глазах у врача на улицах Гельсингфорса, где шла резня еще более страшная, чем на кораблях.

14

Еще до сих пор в разных концах СССР всплывают эрмитажные ценности, о происхождении которых владельцы ничего не знают. Однако, в разговорах быстро выясняется, что их прадед служил матросом на Балтике в 1917 году.

15

А. М. Щастный — организатор «Ледового похода», был в мае 1918 года награжден орденом «Красного Знамени», для получения которого был вызван в Москву. Он был застрелен в кабинете Троцкого то ли самим Троцким, то ли его адъютантом. Первое вероятнее. Причиной было резкое осуждение Щастным Брест-Литовского договора, который, по его мнению, был «жидовским заговором с целью погубить Россию». Поскольку убийство Щастного невозможно было скрыть, его задним числом объявили одновременно немецким и английским шпионом, желающим сорвать переход флота из Гельсингфорса в Кронштадт. Нелепость этого обвинения очевидна. «Шпион» Щастный мог и не возвращаться из Финляндии. Однако, деваться некуда и уже более шестидесяти лет советские историки выискивают в весьма толковых распоряжениях Щастного доказательства его измены, забыв о том, что весь флот на Балтике был спасен трудом, энергией и распорядительностью этого скромного офицера.

16

На эсминцах, попавших в плен со всеми экипажами, был захвачен Раскольников — командующий Балтфлотом, позднее обмененный и бежавший за границу, выпустивший первые разоблачительные книги о тирании Сталина.

17

Куда попала третья торпеда, остается тайной. Все английские источники хором утверждают, что она попала в «Петропавловск», все советские, также хором, это отрицают. Однако, характерно то, что после налета катеров на Кронштадт «Петропавловск» более в действиях ДОТа участия на принимал и был срочно заменен «Севастополем», прибуксированным (машины не действовали!) из Петрограда.

18

Дыбенко П. Е. в 20-х годах опубликовал книгу «Из недр царского флота к Великому Октябрю». После расстрела Дыбенко в 1937 году эта книга была уничтожена. Ее нет даже в ЦВМБ. Переизданная в сокращенном виде в 1958 году, она, видимо, подверглась сильной редакции и никак не может служить источником ни по истории флота, ни по истории его революционной деятельности.

19

По поводу Дыбенко, служившего на линкоре матросом и вроде бы ничем не занимавшегося, кроме революционной деятельности, сохранилась легенда, впрочем, мало похожая на правду. Однажды во время артиллерийских стрельб Дыбенко сделал замечание командующему флотом о неправильном определении им дистанции до цели, назвав правильную цифру. (Можно подумать, что командующие флотами сами определяют дистанции и дают целеуказания!). Эссен, якобы, вызвал к себе Дыбенко и сказал: «Ты либо будешь повешен, либо моё место займешь!», на что Дыбенко ответил: «И к тому и к тому готов!»

Легенда, конечно, более позднего происхождения, когда Дыбенко уже стал советским вельможей, чья тяга к роскоши и женщинам удивляла даже его не очень щепетильных коллег и даже его собственную любовницу Коллонтай. Беда только в том, что Дыбенко, видимо, сам поверил в эту сказку и осмелился возражать т. Сталину. По возвращении в Ленинград, Дыбенко на вокзале встретил его личный друг Голошвили — замначальника ленинградского НКВД. Через два часа Дыбенко был расстрелян...

20

В одной из этих легенд говорится, что первая «революционная» ячейка на «Императоре Александре II» возникла еще в 1902 году, когда броненосец стоял в Тулоне. Во всех источниках указывается 1902 год. Авторы легенды даже на побеспокоились выяснить, что корабль покинул Средиземное море в августе 1901 года и весь 1902 год уже находился на Балтике. Большевистская деятельность на «Императоре Александре II» все время связывается с личностью унтер-офицера И. Д. Сладкова (1890-1922), который на корабле никогда не служил, находясь на линкоре «Гангут», где участвовал в волнениях 1915 года, связанных с обострением антинемецких настроений, немецкой фамилией командира и демонстративным, по мнению матросов, неучастием лидеров в войне. Таких примеров можно привести очень много. Легендирование собственной истории — один из основных признаков большевизма.

21

П. Д. Хохряков (1893-1918) был одним из тех, кто занимался конвоированием царской семьи из Тобольска в Екатеринбург и ее охраной на первом этапе содержания в доме Игнатьева. Расстрелян по приговору комиссии, расследовавшей дело «Об убийстве царской семьи».

22

См. об этом более подробно в нашей книге «Черноморская Цусима». И. Б.

23

то есть бывших офицеров флота. — С.З.

24

«прочие» — «почетные граждане», «мещане», но не рабочие и крестьяне. — С.З.

25

выше в тексте перечислены Тошаков, Хвощинский, Плотников, Поленов, братья Биллевичи, Федотов, Никонов, Мамонтов, Беспальчиков. — С.3.