В открытое небо (основано на жизни французского писателя и летчика Антуана де Сент-Экзюпери)

Глава 19. Монлюсон (Франция), 1924 год

Париж имеет вкус холодного шампанского, а вот маленькие городки, куда добираешься по второстепенным дорогам, – вкус теплого вина. Там вечно или слишком жарко, или слишком холодно. Тони неизменно одинок в этих гостиницах для коммивояжеров, где на ужин подают овощной суп в треснувших фаянсовых тарелках.

Он уже почти год работает на автозавод, но продал лишь один грузовик. Когда он прошлый раз наведывался в головной офис, его шефы проявили понимание: времена тяжелые, страна еще не оправилась после войны. Всем это известно, все проявляют сочувствие, никто его не винит. Но продавать машины он должен – иначе пропадет его рабочее место.

После ужина он предпочитает завершать свой день в любом открытом кафе, чтобы по крайней мере побыть среди людей. Там он достает свои листочки и больше черкает в них, чем пишет нового. Рассказ о летчике по имени Бернис продвигается крайне медленно. Дела у него как у Пенелопы в ожидании Улисса: сотканное за день распускается ночью. То, что написано за день, на следующий день вычеркивается. Он перечитывает написанное, но результат ему не нравится – не похоже на настоящее. Как же можно писать о летчике, будучи торговым представителем производителя грузовых машин?

Он предпочитает писать письма, особенно адресованные Рене де Соссин, всего лишь подруге, но захоти она – станет чем-то большим. Его послания – и не письма даже, а записки потерпевшего кораблекрушение.

Два дня спустя, когда он возвращается в Монлюсон, из корреспонденции его ждет только телеграмма от финансового директора компании «Заурер». Директор спрашивает, какие у него ожидания относительно продаж. Тони ложится на постель, взгляд упирается в потолок.

Он пересчитывает трещины. Будь он сейчас в небе, на самолете, взгляд его не упирался бы ни во что, потолка бы не было.

Провинциальные дороги внутренней Франции не привели его никуда. Он решает написать в компанию заявление об увольнении и вернуться в Париж, даже если весь его план – исчерканный вдоль и поперек черновик.