В сетях паука... (СИ)

Глава 16

Всё приятное рано или поздно заканчивается, и вот Сергей после моего выздоровления отвёз нас на дачу, а сам уехал в Москву. Мы выгрузили пожитки и принялись за генеральную уборку помещения. Без нас полными хозяевами дачи становились мыши, а они, как правило, оставляют после себя запах и помёт. Пришлось проветривать комнаты и вымывать следы их пребывания мыльным раствором. У Лены аллергия на мышей, её организм даже их запаха не переносит, не то что близкого контакта, поэтому я выставила подругу, а сама взялась за тряпку и веник. Через пару часов дача засияла чистотой и приобрела жилой вид. Пока Олег и Лена наводили порядок во дворе, я заправила кровати свежим постельным бельём, расстелила коврики и сменила на столе скатерть. Вымытые стекла и чистые занавески придали даче домашний уют. Лена и Олег отправились в посёлок за покупками (дачи находятся в километре, а может и того меньше, от него). Нет ни света, ни воды, но в этом и заключается прелесть первобытного бытия, когда хочется отдохнуть от цивилизации. Наедине с природой, почти как в каменном веке, и чтобы не звонил беспрестанно телефон, то домашний, то мобильный. Да, Сергей подарил мне и Сашке по крутому мобильнику. То, что эти телефоны крутые, мне популярно объяснил сын, да ещё добавил, что круче не бывает. И телевизор надоел со всеми мыльными операми да «Ментами» по всем каналам, а ужастики на ночь и вовсе доконали. Насмотришься такого, потом кошмары мучают.

А здесь, на даче, в лесу свежий воздух, с мая до конца июня соловьи поют, белки по двору прыгают. На чердаке домика ласка живёт, как начинает охоту за грызунами, кажется, табун лошадей скачет по потолку, и ощущение, что он в любую минуту под таким натиском рухнет на голову. Но, к счастью, это не грозит, ведь все нарушители спокойствия маленькие и лёгкие. Хорошо на земле! Навозом с соседних дач попахивает, как в деревне. Совсем недалеко от Лениной дачи — святой источник. Да, забыла сказать, что дача не моя, а, как вы поняли, моей подруги. Олег как поехал в Москву на заработки, так через полгода настоял на приобретении «Домика в деревне»: ему нравится покопаться иногда в земле, да и нам, бледным, необходим свежий воздух. Город наш — не мегаполис, но загазованности хватает с избытком. Хоть и говорим, что жить стало труднее, а машин на улицах Калуги с каждым днём становится больше. Да и как залезешь в свой многоэтажный курятник, так лишний раз нос на улицу высовывать не хочется.

Так вот, как я уже говорила, дача находится неподалёку от источника. Там лет двести пятьдесят назад жил в дупле дерева отшельник Тихон, рядом с деревом прямо из земли бил источник. Люди Тихона святым называть стали, а водичка целебной оказалась. На этом святом месте построили церковь, небольшую, но довольно красивую. Две деревянные купальни, где можно три раза окунуться (больше не выдержать — вода зимой и летом ледяная) и поговорить с Господом. Рассказать ему, что тебя мучает, покаяться в содеянных грехах и попросить за это прощения. Раньше, лет десять-пятнадцать назад, на этом месте почти ничего не было, только старенькая, разваливающаяся купальня, а сейчас ворота поставили, охрана ходит. Не понятно, кого охраняют-то: то ли Бога от нас, то ли нас от чего-то.

Святой источник в селе Льва Толстого Дзержинского района Калужской области пользуется огромной популярностью. В Крещенье, не взирая на морозы, машины выстраиваются почти до центральной дороги. Ощущение такое, что, конечно, не вся Москва, но часть её сюда за водичкой приехала. И не только в праздники на Святом источнике много народа бывает: утверждают, что вода эта помогает при некоторых заболеваниях, а уж красоте этого места и говорить не приходится, люди приезжают просто полюбоваться.

Участок Лениной дачи — соток восемь-десять, домик, расположенный под огромными деревьями, деревянный, небольшой, всего тридцать четыре квадратных метра, в одну большую комнату и пристроенную веранду. В комнате, сразу возле входа, железная печка-буржуйка, только большая квадратная и обложена кирпичом. Две кровати, диван, два кресла эпохи «возьми меня, не позорься и выбрось», шифоньер — атрибут наших бабушек — вот и вся нехитрая обстановка да ещё на подоконнике керосиновая лампа под стеклянным обажурчиком, немного отколотым с боку. На веранде стол, стулья, полки для банок и продуктов и вешалка для одежды. В общем всё, чтобы можно было не чувствовать себя как на необитаемом острове. Приезжаем мы сюда только для того, чтобы отдохнуть, развеяться, шашлычков покушать, да вечерком возле костра послушать песни под гитару, которые нам Олег поёт, и неплохо. Самим огородом нам, естественно, заниматься некогда, да, если честно, и нет желания. Лень-матушка раньше нас родилась, так что чуть зазеваешься, вовремя травку не скосишь, от калитки до дома пробираешься, как по джунглям. Да и комары в этих зарослях такие, что ничем не отличаются от мухи Цеце, разве только размерами.

Так вот, ушли друзья за покупками, а я решила печку-буржуйку эту растопить, благо, что Олег заранее дров нарубил. Наложила я поленьев в печку, под самое не хочу, поставила на плиту (она такая же железная, только наверху две конфорки со съемными кольцами) чайник. Наполнила кастрюлю водой из ведра, чтобы было чем посуду мыть, также водрузила на плиту и стала разводить огонь. А печка никак не разгорается. Это потом мне Олег сказал, что я лучинки и газетку под поленья не положила. Лучинки эти для растопки, оказывается, возле печки в сторонке лежали, но кто же знал-то. Я же печку не каждый день растапливаю. Дома-то газ, центральное отопление и никаких тебе буржуек. Ну не горят поленья, и всё тут. А я размечталась, что вот придут мои сейчас из магазина, а тут их чаёк горячий ожидает…

— Лимончик купили? Ах, забыли? Ну, знаете ли, это совсем не годится, я тут для вас расстаралась, а вы про такую мелочь не вспомнили.

А печь-то как не горела, так и не горит. Тьфу, чтоб её, железную! Села я перед ней на корточки и начала уговаривать, а она, печка, ни в какую, чуть подымит, пока я сверху газетку положу, и опять за своё — гаснет. Нет, думаю, всё равно тебя раскочегарю. Вспомнила, как Олег во дворе костер запаливал, полил горку керосином и никаких проблем. Помчалась я в сарай, там для керосиновой лампы всегда бутылочка с этой жидкостью стоит, вот и сейчас мои надежды оправдались. Я не совсем разбираюсь в запахах, но содержимое сосуда понюхала, смесь пахла не совсем приятно, в нос ударил резкий запах, да и чего было ожидать, ведь не Шанель № 5 там была налита. Довольная находкой, я поспешила в домик к печке.

— Вот, дорогая, сейчас я тебя подпою немножко, ты у меня как миленькая загоришься.

Кто бы меня послушал, с печкой разговариваю, так ведь больше никого и нет, а поговорить страсть как хочется. Плеснула я в чёрную пасть керосина, не поскупилась, чуть больше пол бутылки осталось, и довольная, наклонилась, чтоб разжечь. Только я просунула руку с зажжённой бумажкой в топку, как раздался оглушительный «БУМ», из топки вылетело пламя, отшвырнуло дверцу, которую я даже прикрыть не успела, а затем меня ударной волной впечатало всем корпусом в противоположную стенку. Сползла я по ней и приземлилась на заднее место. Всё произошло в считанные секунды, я даже испугаться не успела. Это уже потом страх атаковал. Я, когда видела в фильмах, как люди после взрыва разлетаются в разные стороны, думала, что это спецэффекты для красочности эпизода. Оказывается, нет. Зато моя мучительница горела так, что в считанные секунды плита раскраснелась, и ощущение было такое, что вот-вот взлетит на воздух. Кирпичи от боковых стенок отлетели, а по всему шву, где была сварка, печка, лопнула, и в образовавшуюся щель вылетало пламя.

— Ох, и попадёт мне от Олега, — пронеслось в моей голове. Хотела подняться, но жара стояла такая, голову не поднять. В парилке на верхней полке и то прохладнее будет. Можете представить моё состояние: на улице + 25, не меньше; дом деревянный, сухой до невозможности; вода в ручье, метрах в пятидесяти; дома только ведро, и то не полное, а в комнате градусов 150. Я встала на четвереньки, с горем пополам закрыла печную дверцу, и тем же манером стала выползать на улицу. Встать на ноги даже на веранде ума со страху не хватило. Вот так, на четырёх костях я и проковыляла до самой скамейки, которая находилась во дворе дома. Трясло меня, словно в лихорадке, обожжённая рука покраснела и болела, хоть плачь. Вначале я услышала голоса, потом хлопнула калитка, и топот ног возвестил мне о приходе хозяев дачи. Дышали они тяжело, видно от быстрого бега запыхались.

— Что тут у тебя происходит? — проревел Олег, подбежав ко мне, Лена остановилась неподалёку, молча, разглядывая меня с ног до головы.

— Что — что? Вот, печку растопила, не видно что ли, дым из трубы идёт.

— В том то и дело, что уж слишком видно, мы с полпути бежим, думали пожар. Дым из трубы, как из паровозной топки, валит вперемежку с искрами. И что это тебе, позволь поинтересоваться, взбрело в голову кочегаром заделаться, а?

— Что — что? — как заезженная пластинка повторяла я. — Чаю вам нагреть хотела, доброе дело сделать…. - и тут меня прорвало: слёзы обиды, а больше всего, страха за чужую собственность потекли в три ручья.

— Да ладно тебе пугать человека, — засмеялась Лена, — она и так на грани истерики…, хотя нет, уже в самом эпицентре, — наклонилась ко мне и погладила, как маленькую напуганную девочку, по голове. — Господи! Что у тебя с рукой?

— Что-что? — опять повторила я, — болит.

— Да у неё ожог! Олег, быстро тащи сырое яйцо, а то волдыри будут. О…, да от тебя несёт, как от палёной кошки. Ну так и есть, волосы спалила. Ну-ка, ну-ка, так, ещё одной брови не досчитываюсь, и ресниц как не бывало… Ну, солнышко, не плачь, до свадьбы всё отрастёт, будешь как новенькая, — успокаивала меня подруга, вытирая мою чумазую, как у негра, физиономию полотенцем, которое вместе с яйцом принёс Олег. Размазывая взбитое в пену яйцо по моей руке, Лена периодически дула на неё, так как я постоянно вскрикивала и охала.

— Готово, — наконец выпрямилась она, когда вся моя рука была обмазана и замотана, — вот и ладненько.

Но не тут то было: из дачи весь красный, в поту, от нервного удара, наверное, вылетел Олег, держа в руке злополучную бутылку с моей зажигательной смесью, да как заорёт нечеловеческим голосом:

— Твою мать! Ты что, этим печку растапливала? Нет, Ленуля, ты только глянь! Она, видимо, решила из дачи космодром устроить, а печка как раз ракетой бы сработала. Нет, ты только полюбуйся на эту идиотку, она авиационный керосин залила! Да ты хоть соображаешь, — повернулся он ко мне, — что лишь по чистой случайности живой осталась?!

— Ага, — шмыгнула я носом, — мои ангелы-хранители сегодня на работу не опоздали, — вновь всхлипнула я.

— Ещё поиздеваться решила, ну и ну?! Да пойми ты, голова садовая, если бы печку разнесло, ты бы и вякнуть не успела, как вместе с дачей сгорела заживо.

— Ага! — опять зациклило меня, — тебе что, дачу свою дурацкую жалко стало, да? А меня что, можно в расчет не принимать, да?! Подумаешь, лишние головешки пришлось бы выгребать!

— Нет, уму не постижимо! Ты только послушай её! Совсем, кажется, баба свихнулась. Да далась мне эта чёртова дача, груда досок и только! Новую скорее бы отстроил. Да ты-то — не дача, тебя заново не выстроишь!

До моих всклокоченных пережитым ужасом мозгов постепенно стало доходить, что весь шум, оказывается, не из-за того, что дом чуть не взлетел на воздух, а меня — дуру жалко. За меня испугались, что я могла в одночасье к праотцам отправиться. С опозданием мне стало жутковато, об этом я как-то не подумала.

— Ну вот что, поджигатель, в следующий раз, когда захочешь поразвлечься, не вздумай ещё и в пожарника поиграть. Вон, видишь, за калиткой брёвнышко лежит? Видишь? — я повернула голову и посмотрела туда, куда Олег настойчиво тыкал пальцем, — так вот, — продолжил он, — дом подпалила и быстренько, не дожидаясь, пока он со всем содержимым сгорит (я тебя имею в виду), — сделал он ударение именно на этом слове, — беги и садись на это самое брёвнышко. И слышишь, без самодеятельности насчёт пожаротушения, спокойно дожидайся кого-нибудь из нас. Всё поняла? Повтори! — строго произнёс он учительским тоном, так как, похоже, весь мой вид говорил о том, что я не совсем в своей тарелке. Я кивнула головой и, как примерная ученица, стала за ним повторять….

— Калиточка, брёвнышко…. Да ты что, Олег, издеваешься? Ну, нормально: дом горит, а я на пенёчке. Картина Репина «Приплыли» называется. Да я в жизни своей больше никогда, ни за какие коврижки к печке этой не подойду. Она же мне войну по всем фронтам объявила, когда я решила приступом её взять. Всё, баста! Больше печником не работаю. Увольняюсь!

— Слава Богу! Теперь за тебя можно не беспокоиться, — вставила словечко Лена после того, как мы с Олегом всласть наорались. Вернее больше-то Олег кричал, а я так, подвывала немного в своё оправдание.

Джерик постоянно сопровождает нас во всех поездках на дачу, природу он любит не меньше нашего. Ему не столько свежий воздух дорог, сколько возможность свободно побегать без поводка и намордника, а заодно и сторожем большого хозяйства себя почувствовать. Мой пёс понять не мог, почему его любимая мамочка вдруг стала меньше ростом, а увидев меня на четвереньках, решил, что я его манеру ходьбы осваиваю, и даже обрадовался. Потом, когда Олег стал размахивать во все стороны руками и кричать, Джерику показалось это странным. Он занял позу защитника: шерсть дыбом, пасть оскалена, и держал возле скамейки, где я рыдала, круговую оборону — рычал на Олега, в то же время усилено махая хвостом. Наверно, хотел сказать: «Ты, брат, думай, что делаешь. Я хоть и уважаю тебя как мужика, но на хозяйку брось рычать, не помилую».

Мы потом, когда все пришли в себя, долго смеялись, вспоминая, что Олег-то, оказывается, близко ко мне подойти боялся. И если бы не Джерик, «по кумполу» я бы точно схлопотала. Всегда ласковый, как котёнок, пёс, просто маскировался под добренького и безобидного, на самом же деле, оказался вполне нормальным защитником. Даже приятно стало, что есть на свете такая душа, готовая за тебя и жизнь отдать. Но это я так, к слову. Скорее, это я за него в огонь и в воду пойду, чтобы спасти. И теперь всегда говорю, что при пожаре следует первым спасать Джерика, а потом всё остальное. Ведь животное, которое берёшь на воспитание, становиться неотъемлемой частью нашей жизни, полноправным членом семьи. Джерик, по сути, стал вторым моим ребёнком. Хотя по собачьим меркам уже довольно большой дяденька, ему семь лет.

Лето выдалось на удивление жарким, без машины ни на речку, ни, тем более, на дачу ехать не хотелось. Духота в автобусах убивала, все обливались потом, как в парилке, пить хотелось до одурения. Олег приехал на выходные, выглядел сияющим, как начищенный самовар. Мы с Леной как раз приготовились варить манты и резали помидоры на салат.

— Всем привет! — Олег расцеловал нас в щёки, побросал на пол пакеты и сумку с вещами.

— Жена, пакеты разобрать, вещи постирать, слетать за пузырьком, а я в ванну, — мы так и встали с открытыми ртами, ничего себе, заявочки. Ни тебе — как жизнь, здоровье, чем занимаемся…. Быстро за бутылочкой!.. Нормальный ход…

— Ну, чего стоишь, — пришла я в себя, — тебе что муж приказал сделать?

— Думаю я…

— О чём?

— Может, в ванну зайти да утопить его? Или просто грязные вещи на голову опрокинуть вместе с сумкой…. Как думаешь, что лучше? — Лена подняла с пола сумку и вертела в руках.

— Только не убивай, за это посадят. Я предупреждаю заранее: сухари носить не буду.

— Спасибо, подруга, так приятно это услышать. Сухарей пожалела, ну ладно.

— Да нет, не сухарей, тебя жалко. Зачем ему выпить понадобилось, жарко ведь, может лучше пивка холодненького! Спроси, а?

Минут через пятнадцать Олег появился чистенький, выбритый и благоухающий туалетной водой.

— Ну, девочки, что на закуску? — оглянулся по сторонам, потёр руки и уставился на пустующий стол. — Так, не понял…. Где?

— Что где? — Ленуля встала перед мужем и подбоченилась.

— Водка где, спрашиваю в последний раз, а потом буду всех бить, очень долго и очень больно.

— Так мы и напугались, смотри, коленки у обеих трясутся.

Олег и мухи не обидит, не то, что руку на жену поднимать. Это он так шутит, хозяин ведь приехал, кормилец.

— Пока не увижу бутылку на столе, рта больше не раскрою. Я на вас обиделся.

— Может всё-таки пивка холодненького? — пропищала я из угла, где сидела на кухонном диванчике, поджав ноги.

— И пивка тоже, — милостиво согласился Олег. — Ладно, сам схожу, а вы к моему приходу стол облагородьте, чтоб всё по-праздничному было. Я сказал! — помахал нам ручкой, хлопнул дверью и быстро побежал вниз по ступенькам.

Ленина квартира находится на седьмом этаже, уже три года, как вселились, а лифт до сих пор не работает. Мы ведь не от вредности в магазин не захотели идти, что нам для мужика водки жалко? Но как представили, что назад подниматься надо, все благие намерения улетучились. И ведь сколько ни пишут всем домом в ЖЭК и городскому Голове, и даже губернатору — никаких сдвигов нет, лифт так и не работает. Заставить бы их каждый день по несколько раз на девятый этаж с сумками подниматься, вот тогда, может, и зашевелились бы. Я выложила из пакета фрукты и конфеты. Разложила в вазочки и поставила на стол. Лена тем временем выкладывала на ляган (большое блюдо) горкой горячие ароматные манты.

— Разлей окрошку, она в холодильнике.

К приходу Олега стол был накрыт, а мы сидели и ждали его возвращения. Через полчаса он появился, весело оглядел стол, потянул носом воздух, похвалил, что пахнет очень вкусно.

— Теперь и обмыть можно.

— А что обмываем? Мы что-нибудь купили? — удивилась Лена.

— А как же, выгляни в окошко… — мы бросились к окну и, мешая друг дружке, вытянули шеи, — видите?

— Ничего не видим…

— Машину видите…

— Видим. Их там много стоит, что, все ты купил? — пошутили мы.

— Нет, только одну, вон ту, синюю «Ауди».

— Ты серьёзно? — Лена не верила своим ушам, и я, если честно, тоже. — Нет, правда, ты не шутишь?

— Правда! — гордо выпятив вперёд грудь, торжественно заявил Олег. Мы бросились к нему и по очереди стали трясти, выказывая радость. Да, машина была мечтой не только Олега, но и всех остальных членов семейства, да и нашей с Сашкой тоже.

— Близнецы знают? — спросила я.

— Ещё нет, я их не видел.

— Вот радости-то будет, представляю…. Ну, за это точно надо выпить, что молчал-то, а то: «Где пузырь…Я хозяин….». Надо с порога было сказать, мы бы и сами на радостях в магазин слетали. Даже не смотря на жару и седьмой этаж!

Не успели мы сесть за стол, как прибежали голодные близнецы и мой сын, они целый день пропадали на речке, и теперь готовы были съесть слона. Когда Олег поднял рюмку и произнёс тост, чтоб машина ездила долго и не ломалась, мальчишки переглянулись и, поняв о чём речь, долго галдели, напрочь забыв о еде. Потом побросали ложки и умчались во двор посмотреть на автомобиль.

Весь вечер мы проболтали, обмыли покупку, а когда Олег ушёл спать, убрали со стола, вымыли посуду, и уставшие уселись в кухне в ожидании мальчишек. Они уговорили Олега, чтоб он дал им прокатиться на машине.

С утра мы побросали вещи в багажник, и Олег повёз нас на рыбалку. Маска да пистолет (он самодельный деревянный, стрела на верёвочке, а к спусковому крючку приделана чёрная резинка от велосипедной камеры) были обязательным атрибутом. Как говорит Олег, нырять с таким снаряжением одно удовольствие. Ну а где рыба клюёт лучше? Естественно, на реке в корягах. Водитель из Олега, конечно, не асс, но потихоньку мы из города выбрались, проехали трассу и свернули на просёлочную, ведущую к реке дорогу. Рытвина на бугре сидит и ямой погоняет, и это ещё мягко сказано. Но мытарства наши, оказывается, ещё и не начинались. Не доехав до речки и половины пути, наша ласточка пару раз чихнула, дёрнулась и заглохла. Мы втроём — Олег, Лена и я недоумённо переглянулись.

— Что с машиной? — удивлённо произнёс Олег. Мы нехотя вышли, делать-то всё равно было нечего. Открыли капот, стоим. Все трое нагнулись, извините за выражение, одни пятые точки торчат, и смотрим. Олег потрогал провода, открыл радиатор и заглянул в дырочку. Сделал заключение, что, видимо, перегрелась. А что, вполне могла: на улице жара, сам на солнце закипаешь, а это всё-таки мотор. Сидим пять минут, десять, двадцать уже прошло, пора заводить. По идее, обязана была остыть. Пробуем — не заводится. Олег, как и положено, за рулём, значит, нам с Леной придётся поработать толкачами. В роли Жаботинского мне ещё выступать не приходилось, а куда денешься?… До речки не рукой подать, пешком по жаре тащиться не охота. Толкаем с Леной изо всех наших силёнок, и что вы думаете, опять два раза чихнула, дёрнулась, пока с горки съезжала, потом всё. Встала на якорь и ни с места. Как мы её ни уговаривали, и девочкой сладкой называли, и солнышком, и красавицей, и ещё Бог знает чем — ни в какую. Не хочет заводиться, и все тут! Хоть лопни, хоть тресни.

— Может, бензин кончился? — спросили мы у Олега.

— Да быть такого не может, я только вчера полный бак залил. Ведь не мог же он за ночь испариться? Не мог, — резонно объяснил он нам.

Мы с Ленулей вздохнули.

— Ещё как мог….- пронеслось у меня, да и у подруги, похоже, в голове. Пока после ужина с обмыванием Олег спокойно почивал, наши ненаглядные отпрыски производили обкатку машины. Вернулись часам к шести утра, и всё шито-крыто. Для Олега, конечно. Ведь он им машину дал пару кругов по микрорайону проехать, а не всю ночь её — бедняжку эксплуатировать. А мы с Леной всю ночь от одного окошка к другому бегали, теперь же молчали, как партизаны на допросе. Хотя Олегу и в голову не пришло допрашивать нас на эту тему.

— Может, всё-таки бензинчика надо? — робко предложила Лена, — а вдруг поедет?

— И где я тебе бензинчика найду в поле-то?

— А до заправки далеко?

— Не дотолкаем. Если только к утру. Можно попробовать, конечно…. Ну, что, девочки вперёд, я за руль, вы сзади.

— Это та заправка, что на Угре?

— Угу.

— Ты что, спятил? — окрысились мы на Олега.

— Тогда и говорить не о чем. Располагайтесь, здесь загорать будем. Тащи, Ленок, провизию. Канистры нет, а бензин в клювике не принесёшь. Так что, бабоньки, чует моё сердце, мы здесь надолго застряли.

— Так на работу же завтра, ты что, забыл, что сегодня воскресенье?

— Не-а. Я решил вам отпуск устроить на недельку-другую.

— Ты что, мужик, а продукты где возьмём?

— Рыбу будем ловить, тем и питаться станем.

— Ага, понятно. Тогда сейчас и сети по кустам расставим, чтоб побольше наловить. На суше-то рыбка покруче речной будет. Да, Олежек, а акулы у нас в кустах не водятся?

— Ладно уж, раскудахтались, — Олег полез в багажник, вытащил пятилитровую канистру с питьевой водой и вылил её на землю. — Пойду с ней, может, нальют.

Олег отправился на поиски топлива, а мы с Леной так перенервничали, что решили расположиться возле машины перекусить. Да и позагорать заодно, пока солнышко светит. Радоваться нам пришлось недолго, не успели мы закончить трапезу, как закапал дождь. Ну, это он только вначале закапал, мы едва успели запихнуть всё в багажник, а сами забраться в салон, как небо разверзлось, и начался ливень. Не даром столько дней парило, пекло стояло — не продохнуть. Но, к нашему счастью, дождь лил недолго, иначе мы бы и до второго пришествия отсюда не выбрались, размой он дорогу. Когда в кустах замаячила голова Олега, мы подпрыгнули от счастья. Но, как в плохом анекдоте, рано радовались: Олег босой, кроссовки и пустую бутыль нёсет в руках, джинсы закатаны до колен, весь мокрый, грязный, идёт и ржёт, иначе не скажешь.

— Представляете? — это он нам, — дохожу почти до заправки, решил деньги вытащить из кармана, а их — тю-тю, нету нигде. Потерял. Всю обратную дорогу искал.

— Нашёл?

— Нет. А чего бы я назад пустой припёрся. Денег дайте! — и смех, и грех.

Денег дали, и Олег по протоптанной дорожке исчез ещё на полтора часа. Когда он вернулся, на этот раз с бензином, мы нашу девочку заправили, она, больше не чихая и не кашляя, завелась с пол-оборота.

— Надо же, оказывается, и правда бензин кончился. Чудеса…

— А мы что тебе говорили, заправься! — заорали мы в два голоса. Выходной насмарку!

— А я — что? Я — ничего. Кто же знал, что она так бензин жрёт… — оправдывался Олег.

Милый, добрейший Олежек, да не ты виноват, что бензин закончился, но мы не расколемся, хоть и знаем, куда он делся. Как и просили наши детки.

Это мы с Леной наивно полагали, что выходной испорчен, а наш единственный мужчина, напротив, думал, что всё удачно сложилось. Так как ближе к вечеру рыба лучше клюёт. Вот только в воде темновато, плохая видимость…. А то бы он нам такую рыбину поймал…. Домой добрались, когда уже смеркалось.