КНИГА ПЯТАЯ: БЕГСТВО

Глава 43



Алисия лежала в кровати, сверля взглядом потолок, закусив губу и пытаясь не раздражаться. Последнее у нее получалось все хуже и хуже.

В каком-то смысле все не так уж и плохо. Диагностика Танис показывала в точности, что и должна показывать. Тисифона знала, какими должны быть результаты, и Алисия не боялась обнаружить, что должна была скрывать. Танис пробовала прямой нейрозондаж, химическую терапию, даже гипнотическую регрессию, но Тисифона была непревзойденным мастером в обращении с человеческими мыслями и реакциями. Пусть у нее больше не получалось с другими, но мозг и тело Алисии уж точно были её территорией, и она не терпела нарушителей. С этой стороны все было в порядке.

К несчастью, это не помогало от скуки. Тисифона развлекалась, дурача медиков и гуляя по планетарной компьютерной сети Суассона, а Алисия сходила с ума от тоски. Эта мысль вызывала кислую улыбку, но, когда она осознала, что в действительности происходит с ее скорбью и ненавистью, ей стало не до смеха.

Они все еще были здесь. Она не могла чувствовать их сквозь щиты Тисифоны, но она знала о них. Она не могла подступиться, прикоснуться к ним, и это вызывало странное чувство пустоты в самой ее сути. Хуже того, ей казалось, что она знает, как Тисифона поступает с этими сырыми, сочащимися эмоциями. Фурии было не с руки рассеивать их, потому что она признавала только один катарсис. Сначала Алисия подозревала, что Тисифона их абсорбирует как питательное вещество, но потом у нее возникли более зловещие подозрения, и эринния отказалась их опровергнуть.

Тисифона копила их. Дистиллировала в чистую эссенцию ненависти и запасала для более позднего использования. Это пугало Алисию. У коммандос мало иллюзий – слишком большая роскошь, – и она знала свою темную сторону. Она продемонстрировала ее без всякого сожаления на Вадиславе Ваттсе. Бывали случаи в бою, когда скрывавшийся в ней убийца мог вырваться наружу. Этого не случалось, но почтислучалось неоднократно. В бою ты или сохраняешь ясную голову, или погибаешь, да еще захватывая с собой других.

Мысли о том, как внезапно вырвавшаяся ярость может повлиять на ее душевное здоровье, пугали ее, но Тисифона отказывалась даже обсуждать эту тему, несмотря на неоднократные просьбы, которые иной раз походили на мольбу, пока гордость не заставила Алисию отказаться от попыток. Она была беспомощна перед этим отказом... Тисифона напомнила о ее согласии пожертвовать «всем» во имя мщения, напомнила не жестко, а почти с добротой. И это было правдой, а ее опасения, что она сошла с ума, не имели значения. Она дала слово, и слово ее было таким же, как и слово дяди Артура, – окончательным.

А теперь появился новый повод для беспокойства. Тисифона явно готовилась к чему-то. В ее голосе появились нотки удовлетворенности, что было странно ввиду полного отсутствия каких-либо сдвигов в их положении. Алисия удивлялась, что Тисифона до сих пор не настояла на побеге. Ведь она накопила огромное количество информации, включая все, что знали полковник МакИлени и даже инспектор Бен Белькасем. Но должно быть и что-то другое...

<Ты права, малышка, есть и другое.>Реплика пришла так неожиданно, что Алисия вздрогнула. <Событие, которого я ожидала, наконец произошло, и пришло наше время. Мы уходим.>

<Ты серьезно?>выпрямилась Алисия. Тисифона ответила действием: внезапно включилась система жизнеобеспечения, чувства заострились впервые после двухмесячного перерыва. Затем Тисифона активировала ее «аптеку». Первая рябь напряжения прокатилась по организму, как только резервуар тонуса отмерил тщательно рассчитанную дозу в кровь, и мир начал замедляться.

***

Алисия была ошеломлена активностью Тисифоны. Знакомая, едва видимая дымка воспарила перед ее глазами и исчезла. Песня тонуса звучала в ушах.

<Мы уходим,>спокойно сказала Тисифона. <Я переключила сенсоры, отключила систему блокировки дверей и откомандировала с поста дежурную сестру. Но я не могу полностью расчистить путь. За тех, кто встретится на пути, отвечаешь ты.>

Алисия грациозно поднялась под действием тонуса Это средство лишь слегка повышало скорость ее реакции, но намного ускоряло мыслительные процессы, действия становились лишь ненамного быстрее, но зато абсолютно выверенными из-за большого резерва времени на их обдумывание.

Дверь с вязкой медлительностью открылась, Алисия выплыла в пустой коридор. На посту, как и обещала Тисифона, никого не было, но у лифтов постоянно дежурил охранник. Она видела ночного вахтера раньше, и хотя серьезный молодой человек ничего не говорил, видно было, для чего он здесь, так как тоже был из коммандос.

Лифты были за поворотом коридора, и она понеслась к повороту, как дух. Способность пользоваться тонусом была одной из основных в арсенале навыков коммандос. От них требовалась и устойчивость против привыкания к медикаментам и наркотикам, но никто не мог противиться чувству божественного всесилия – равно как и разрывающей тошноте, следующей за ним. Алисия подозревала, что медики специально усилили этот побочный эффект, чтобы не поощрять злоупотребления тонусом.

Она выплыла из-за поворота, и охранник поднял голову. Она улыбнулась, и он медленно улыбнулся в ответ. Но улыбка его застыла, когда он узнал точные, скользящие движения, превращавшие простую ходьбу в изощренную хореографию.

Его рука потянулась к кобуре, а Алисии хотелось смеяться от восторга. Она была слишком далеко, чтобы добежать до него, прежде чем парализатор покинет кобуру, но в его артериях не циркулировал тонус. Хотя он и достал оружие, но включить мощность все же не успел.

Зеленый луч ударил по ней – без всякого результата. Нейрощиты коммандос могут выдержать даже удар дисраптора – до какой-то степени, – а парализатор, оглушающий снегопарда или слона, на них вообще никак не действовал.

Он действительно очень молод, подумала она сочувственно, в то время как ее руки уже рванулись вперед. Может быть, его подвела уверенность, что ее системы, включая щиты, отключены. С другой стороны, он заметил, что она в режиме тонуса, как только ее увидел. Поэтому должен был понять, что ее системы действуют. Правда, у него не было времени поразмыслить. Если бы было, он сразу пошел бы в рукопашную. Ее бы это не остановило, но он успел бы поднять тревогу, думала она, нанося первый молниеносный удар.

На этом размышления закончились. Рука ударила позади уха, с хирургической точностью, и он обмяк бескостной кучей, прежде чем его системы успели отреагировать. Хорошо, что он ее узнал. Поэтому у него не могло быть никаких рефлекторных подозрений о своем плене и допросе. Соответственно, его защитные протоколы не включились.

Алисия затащила бесчувственное тело коллеги в лифт, закрыла двери, думая, куда же они направляются.

<Вниз, в гараж,услышала она. Там я заказала для тебя машину.>

<Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Леди.>

<О, конечно,>промурлыкал голос, и Алисия направила лифт вниз, в подземный гараж. Ускоренному тонусом восприятию спуск казался сонным и вялым, длящимся вечно, и она размышляла, что будет делать, если их остановит какой-нибудь попутчик.

Попутчиков не оказалось – время подходило к полуночи, – и дверь наконец отодвинулась в сторону. Алисия задумчиво посмотрела на тело вахтера, вынула из его ватных пальцев парализатор, отрегулировала мощность, всадила в него заряд, рассчитанный на пару часов «отдыха», и нажала кнопку блокировки лифта.

<Порядок, где наша машина?>

<Направо, малышка, место один-семь-четыре.>

Алисия кивнула и неторопливо побежала в указанном направлении, внимательно осматриваясь по сторонам. Машин в гараже было мало, большинство гражданских. Лишь кое-где мелькали административные и военные наземные машины, скиммеры, глайдеры. Она добежала до указанного места парковки и уперлась в лихой поджарый разведывательный скиммер. На борту бросалась в глаза вице-адмиральская маркировка.

<Ну, ты даешь! Куда мы направляемся?>

<Джефферсон-Филд, причал альфа-шесть.>

<К «шаттлам»? А что мы собираемся делать?>

<Мы покидаем Суассон, малышка.>Тисифона хмыкнула, почти хихикнула, если можно представить жестокую и целеустремленную фурию в таком состоянии.

Алисия вздохнула – Тисифона вроде как осознавала свои действия, но неплохо было бы пройти предварительный инструктаж. Надо бы обсудить это, подумала Алисия, включая антигравитацию, поднимая машину на двадцать сантиметров и неторопливо скользя к выходной рампе. Даже сквозь возбуждение режима тонуса она почувствовала удовольствие от вида усеянного звездами неба Суассона. Вперед! Свобода! Ей передалась целеустремленность Тисифоны, чувство ястреба, сложившего крылья, чтобы спикировать на добычу. И скиммер рванулся в ночь.

***

Панель связи флотского скиммера жужжала и светилась обычными рутинными сообщениями. Алисия скользила сквозь темноту в направлении ярко освещенного периметра базы Джефферсон-Филд. Она была спокойна, может быть чрезмерно и даже опасно, особенно с учетом полной неосведомленности о планах Тисифоны, но действовала как бы в режиме автопилота.

Это было очень на нее не похоже. Странный фатализм заменил обычную для таких ситуаций напряженную работу мысли. Это ей не нравилось, но странным образом соблазняло. Она попыталась сопротивляться, но непреклонность превратилась во что-то гибкое, пластичное, и какая-то часть ее удивлялась, как Тисифона этого достигла. Совершенно ясно было: за рулем Тисифона. Долгие недели скуки и бездеятельности, их доверительные молчаливые беседы скрыли от Алисии, во что она превратилась. Эти беседы не были неискренними, как и мягкое злорадное поддразнивание, но они были лишь одной стороной Тисифоны, не самой сильной. Когда пришел черед действовать, проявилась изначальная стихийная безжалостность эринии. Она не обсуждала своих планов с Алисией, потому что не видела в этом необходимости. Ее непоколебимая целеустремленность делала Алисию пленником, заключенным в собственном теле.

Но дело обстояло даже сложнее, подумала Алисия, в то время как ее руки послушно направляли скиммер к базе, а адмиральские опознавательные знаки и транспондер системы «свой – чужой» позволили миновать передние автоматические контрольно-пропускные пункты.

Даже если крошечная часть ее сознания трепыхалась, как испуганная птица, протестуя против произвола эринии, другая часть была совершенно удовлетворена. Это была та часть, которая всегда издавала вздох облегчения, когда заканчивались инструктажи и начиналось действие. Они двигались, они были заняты, и хищник внутри нее ликовал, воодушевленный охотой.

Ее разум волновался и бросался из стороны в сторону под влиянием борющихся мыслей, однако действия были ясны и холодны. Никогда еще она не чувствовала себя так, как сейчас.

<Что дальше?>спросила она, приблизившись к внутреннему периметру охраны.

<Прямо,>ответила Тисифона, и ум Алисии сонно шевельнулся.

<Не слишком остроумно. Я, конечно, сижу в адмиральском скиммере, но не могу предъявить адмиральских документов.>

<Не важно.>

<Ты с ума сошла! Леди, здесь настоящая, живая охрана!>

<Они ничего не увидят. Ты забыла медсестру?>

<Но у них не только собственные глаза, их сенсорика сойдет с ума! И они вооружены.>

<Ну и ладно. Нам нужно только секундное замешательство.>

<Ничего не выйдет. Мы не в госпитале. Давай подадимся в сторонку обдумаем все хорошенько.>Алисия начала замедлять скиммер.

Ее мысль мучительно задохнулась, она захрипела и ослепла. Боль и слепота прошли так же быстро, как и наступили, и теперь ее мозг напрягался в тщетных усилиях, в то время как тело подчинялось воле эринии. Скиммер рванулся вперед на максимальной скорости, оставив позади пост охраны, которая ничего не заметила. Она смогла увидеть на дисплее заднего вида, как они в недоумении реагируют на сигналы сенсоров, вспышки ламп и вой сирен. Ее руки были на управлении, скиммер поднялся и круто развернулся к причалам «шаттлов».

<Отпусти!>завизжала она, и дикий хохот заполнил ее мозг.

<Не сейчас, малышка. Игра началась, пути к отступлению отрезаны.>

<Я тебе не кукла, черт побери!>

<Конечно, кукла.Последовала пауза, затем, более осторожно, как бы озадаченная сопротивлением подопечной, Тисифона продолжила: Это то, о чем ты меня просила, малышка. Я поклялась дать тебе это, и я выполню клятву.>

<Это моя жизнь, мое тело!>Чувство удовлетворенности исчезло, ее восставшая воля атаковала поработителя. Она скрежетала зубами, яростно стараясь порвать невидимые путы. Она задыхалась от жестокости своей борьбы, с торжеством ощущая, как ее руки начинают замедлять скиммер, и вскрикнула, когда Тисифона ответила мощным ударом.

<Нет! Только не сейчас! Ты все погубишь в последний момент!>

– Тогда отпусти меня, черт побери! – промычала Алисия сквозь стиснутые зубы. Ее искаженный болью голос был чужим для нее самой, но почему-то она знала, что должна говорить вслух. – Я хочу обратно!

<Отлично!>отчеканила Тисифона, и скиммер дико вильнул, так как она резко оставила органы управления.

Алисия облегченно простонала и сразу же взвизгнула, ослепленная вспышкой плазменного заряда, пронесшегося вплотную со скиммером. Все еще под действием тонуса, она послала скиммер в крутой вираж, и второй промах превратил в громадный пылающий шар грузовик с водородным контейнером.

<Полагаю, теперь тыдовольна?> послышалась реплика Тисифоны, но Алисия была слишком занята, пытаясь интуитивно выбрать спасительные виражи. Мимо пронеслось еще несколько плазменных зарядов, похожих на шаровые молнии, и она подняла экран скиммера. Бесполезный при прямом попадании, он мог помочь при касательных ударах.

Ночь пылала вспышками, склады изрыгали пламя под огнем преследователей. Алисия направила скиммер резко вверх, затем в узкий проход между грузовыми причалами и разгрузочными доками. Узел связи вопил, призывая ее сдаться и грозя уничтожением. Этого еще мне не хватало, подумала она, увидев на экране атмосферные стингеры, приближающиеся с севера. Ближе к поверхности сзади преследовали скиммеры.

Они проскочили мимо, когда она свернула влево, давая ей крошечную фору, но их скорость была такой же, как и ее, а территорию они знали намного лучше.

По крайней мере у Алисии были хорошие сенсоры, и она чертыхнулась, увидев на экране новые скиммеры преследования. Ее окружали, отрезая пути к отступлению, загоняя вглубь, как на хорошо спланированных учениях сил безопасности. Ее ожидало что-то поганое, но единственным, которым еще можно было воспользоваться, было направление, ведущее к причалам «шаттлов», как раз туда, куда и надо Тисифоне.

Алисия бросила скиммер в новый крутой вираж, внимательно следя за трассами стингеров. Они сразу же отреагировали, но им надо было еще минуту-другую, а впереди уже маячили причалы.

– Значит, так, Леди, – проскрежетала Алисия, набирая код автопилота. – Если ты можешь сделать нас невидимыми, сейчас самый момент.

<А что толку? Ты же сама очень верно подметила, что у них есть сенсоры,>фыркнула Тисифона.

<Без разговоров, быстро, давай!!!>Алисия нажала на кнопку катапульты.

Крышу скиммера сдуло прочь, катапультируемый узел сиденья водителя взмыл вверх. Она задохнулась от удара ветра, но руки прочно лежали на подлокотниках, работая с кнопками управления.

Вспыхнули реактивные двигатели маневра, и она подавила истерический смешок. Воистину то был полет на заднице! Двигатели маневра были хилыми, но им и не нужна была мощность, основную работу делала антигравитация. Они должны были спасти пилота от разлета обломков или помочь уклониться от возможного вражеского огня. Это делало узел мобильным, а выполнен он был из материалов с отражением низкого профиля, почти не обнаружимых даже лучшими сенсорами. Алисия направила аппарат к причалу альфа-шесть и не удержалась от взгляда назад, как украденный ею скиммер выполнил последнюю команду.

Машина взмыла вверх в отчаянной попытке ускользнуть от сомкнувших кольцо преследователей и сразу же попала под обстрел. Это были уже не плазменные заряды, относительно недальнобойные в атмосфере, а скоростные боеприпасы. Магия Тисифоны сработала, в них никто не стрелял. Прямое попадание в середину корпуса тряхнуло скиммер, посыпались осколки, но аппарат все еще продолжал подъем. Последовало еще несколько попаданий, и тут раздался рев стингера.

Алисия вздрогнула от вспышек двуствольной пушки стингера. Это тоже были не плазменные заряды. Скиммер поднялся достаточно высоко, можно было применить тяжелое вооружение, не опасаясь за наземное имущество, и он моментально испарился, когда боезаряд врезался в него на скорости семнадцать тысяч километров в секунду.

<Черт, эти люди не шутят!>

<Нет, не шутят,натянуто ответила Тисифона, но сразу оттаяла: Очень умно. Они будут думать, что ты погибла в скиммере.>

<Если никто не заметил катапультирования.>Алисия отключила двигатели и уменьшила антигравитацию.

Она приземлилась в тени грузового терминала и отстегнула ремни безопасности.

<Ну вот, мы здесь, что мы теперь собираемся делать?>

<Бежать. Я заготовила для этого подходящее средство.>

<Грузовой «шаттл»?Алисия продолжала карабкаться по лестнице, даже протестуя. Далеко же мы на нем у летим!>

<Нам не надо далеко. Кстати, разве я что-то говорила о грузовом «шаттле»?>спросила Тисифона, как раз когда Алисия одолела подъем и замерла, пораженная.

<Черт!>прошептала она и закрыла глаза, будто это могло заставить увиденное исчезнуть. Когда она открыла глаза, полностью снаряженный штурмовой «бенгал» остался на прежнем месте.

<Удивительно, чего только не достанешь по сети!>

<Ты с ума сошла! Эта штука стоит шестьдесят миллионов кредитов. Они ее не выпустят. И я такими никогда не управляла.>

<У тебя через две минуты взлет. Ты в графике полетов. Я все учла, малышка. Ты летала на «леопардах». «Бенгал» больше, но основные различия в грузоподъемности, сенсорах и системах оружия, а не в управлении. К тому же управлять им проще, чем «леопардом».>

<Но я больше пяти лет вообще ни на чем не летала!>

<Я уверена, ты справишься. Надо поторопиться. Наше окно в графике очень невелико.>

– О Боже, – простонала Алисия, но уже на бегу. Выбора не было. Тисифона сошла со своего мифологического ума, уж поверит дядя Артур или нет, но она уже натворила много новых невозможностей. После этого Алисия ДеФриз никогда не выйдет из-под наблюдения.

В «шаттле» было прохладно, тихо жужжала аппаратура систем, готовых к полету. У нее появилось ощущение возвращения домой, несмотря на всеобщее безумие, и она понеслась через отсек для десанта к пилотской кабине. Заметив прикрепленный к палубе грузовой контейнер, – очень большой контейнер, с очень знакомой маркировкой – Алисия чуть не споткнулась.

<Некогда, некогда, проверишь позже.>

<Н-но неужели это...>

<Конечно. Тебе может понадобиться оружие, поэтому я его и заказала.>

Алисия плюхнулась на место пилота и схватила головную гарнитуру. Ей все еще не верилось. Заученные мозговые рефлексы уже взаимодействовали с бортовыми компьютерами, но на заднем плане в ней вскипал дикий смех. За одну-единственную ночь она умудрилась удрать из-под надзора, напасть на своего коллегу по Кадрам, украсть скиммер, стоящий не менее двадцати тысяч кредитов, прорваться через флотскую охрану на территорию военной базы, сопротивляться задержанию и вызвать гибель означенного украденного скиммера и материальный ущерб различным сооружениям базы в результате законных попыток персонала задержать ее. Но ничто из этого не идет ни в какое сравнение с тем, что она еще собираетсясделать. Воровство в особо крупных размерах! Этот «шаттл» стоит добрых шестьдесят миллионов императорских кредитов, а если тот контейнер содержит комплект боевой брони Кадров, то цифра возрастает вдвое. Для нее построят специальную новую тюрьму!

<Если смогут поймать,>подметила Тисифона с сумасшедшей бодростью. Алисия чувствовала, что скрежещет зубами, но вынуждена была подавить готовый сорваться бешеный ответ, потому что бортовые компьютеры приняли ее и ими можно – и нужно – было распоряжаться. Беспокоящим, почти пугающим было ощущение, когда гигантский, нечеловеческий простор раскинулся перед ней. За многие годы она забыла это чувство и чуть было не запаниковала, однако быстро почувствовала себя в своей тарелке. «Шаттл» и она были одним организмом: его сенсоры – ее глаза, уши и нервы, его силовая установка – ее сердце, его антигравитация и тяговые двигатели – ее руки и ноги. Радость холодным пламенем заполнила ее, выжигая прочь растерянность и недовольство, и она улыбнулась.

<Да, малышка,шепнула Тисифона, пришло твое время. Мы – тренировочный полет Фокстрот-два-девятъ.>

Алисия связалась с диспетчером и доложила готовность таким спокойным голосом, что сама удивилась. В течение секундной паузы в ее голове пронеслась вереница беспокойных мыслей. Их вторжение вызвало развертывание операций. Служба безопасности запретила все вылеты до дальнейшего распоряжения. Кто-нибудь в службе управления полетами проявил инициативу и задержал все вылеты до выяснения, или...

– Взлет разрешаю, Фокстрот-два-девять, – послышался голос диспетчера, и Алисия подавила еще один нервный смешок. За ее спиной взвыли атмосферные турбины.

***

«Шаттл» прошел атмосферу Суассона. Преследования не было. Не было и сопровождения, и она этому почему-то удивилась. Конечно, не было жгучей потребности преследовать чисто внутрисистемный летательный аппарат. Куда он в конце концов денется?

И какой здравомыслящий человек выберет для угона штурмовой «шаттл»?

– Что теперь? – вслух спросила Алисия.

<Курс на маяк Съерра-Лима-семъ-четыре-четыре.>

Алисия хотела спросить, но прикусила язык и ввела координаты. Скоро она узнает, никакого сомнения. Слишком скоро, судя по тому, что уже произошло.

«Шаттл» поднимался все выше, атмосферные турбины выключились, и заработали тяговые двигатели. Нос их «бенгала» направился на судоверфь Флота, и Алисия нахмурилась. Если они хотят покинуть систему, им нужно проникнуть на астролет, а это означает новые ухищрения.

Не воображает ли Тисифона, что они могут угнать межзвездный корабль?

Если так, то здесь она столкнется с тем, чего ни в коем случае не сможет сделать. Как абсолютный минимум им нужен диспетчерский катер, а это означает команду в восемь человек. Даже десантник-коммандос не сможет заставить восемь высококвалифицированных специалистов выполнять свою работу, если все, что им надо делать, чтобы провалить его замысел, – это отказаться выполнять распоряжения. Никоим образом не будут помогать офицеры Флота свихнувшейся тетке из Кадров угнать их судно.

Полет продолжался, и Алисия вдруг осознала, что они направляются не к верфи, а мимо неё, к одной из парковочных орбит. Она настроила на неё свои сенсоры...

– Да ты что! Тисифона, мы не можем украсть это! <Не только можем, но и должны.>

– Нет! – Непривычная паника сделала её голос резким. – Я не смогу его вести... Я не пилот звездолета... и...

<Бремя размышлений прошло, малышка. Я серьезно изучила вопрос и получила всю информацию, какая нам нужна. Тебе и не надо его вести. Он будет, так сказать, самоуправляться, вот и всё.>Фурия даже хихикнула в ее мозгу.

Алисия попробовала ответить, но всё, на что оказалась способной, было жалкое невнятное хныканье. «Шаттл» приближался к «альфа-синту».

Глава 44

«Альфа-синт» зловеще поблескивал в лучах Франконии.

Рядом припарковался грузовой «шаттл», но Алисия даже не успела запаниковать, сразу разглядев номер на фюзеляже. Это был вспомогательный грузовик «альфа-синта», и можно не бояться, что из него сейчас вывалится толпа портовых рабочих. Хотя это и не улучшало ситуацию.

Она чувствовала себя онемевшей и замороженной невозможностью, невыполнимостью плана Тисифоны, но любовалась мрачной красотой судна. У него не было острого силуэта стингера, но обводы привода Фасета обладали своей плавной фацией. «Альфа-синт» висел в пространстве с затаенной угрозой, как дремлющая пантера. Она никогда не видела его вблизи, но знала о нем достаточно много.

Размер легкого крейсера, но огневая мощь выше крейсера линейного. Скорость эсминца. Возможность думать самостоятельно и молниеносно реагировать, принимать решения делает его смертоносным оружием. Он слишком мал для достаточного количества сверхсветовых ракет, поэтому его тоннаж, который мог быть израсходован на их размещение, используется для расширения спектра других видов вооружения. В бою он был бы эквивалентом линкора, перехватить его смог бы только другой «альфа-синт». Алисия содрогалась от мысли, как будет реагировать Флот, если им с Тисифоной удастся украсть это чудо науки и техники. Эта штука стоит полдредноута, а сознание, что она в руках сумасшедшей десантницы, заставит поседеть любого адмирала Флота. Они сделают все,чтобы вернуть его.

Она старалась об этом не думать, подводя «бенгал» к причалу, но не могла полностью подавить ужас, ворошивший ее мысли. Уже плохо, что за тобой будут охотиться все планеты и боевые корабли Империи, но было и нечто худшее. Самое страшное таилось в способе управления «альфа-синтом». Встреча с компьютером, выяснение их совместимости, полное слияние... Ты становишься единым целым с искусственным интеллектом...

Алисия ощутила паническое неприятие этой перспективы, сжала веки, тяжело дыша сквозь зубы, мысленно выругалась. Но Тисифона сожгла все мосты, пути к отступлению не было.

<Не волнуйся, малышка. Я только и ждала, когда он будет готов. Я не занимаюсь делами, которые обречены на провал.>

<Черт побери! Ты могла бы меня предупредить по крайней мере!>

<Зачем? Мне нужно твое тело, твои руки, а ты поклялась дать их мне.>

<Тело, да, руки... Но не это! Ты представляешь, чего ты от меня требуешь?>

<Разумеется.>

<Сомневаюсь. Ты не представляешь... У меня нет никакой подготовки. У меня даже нет допуска по кибер-синту. Я даже не знаю, подойдет ли мой интерфейс для контакта...>

<Он не подходил. Сейчас подходит.>

<Да что ты? Я в восторге! А ты задумывалась, что произойдет, если он меня впустит?.. Если впустит... Я стану его частью! Я уже не смогу выйти!..>

<Задумывалась.Тисифона помолчала и продолжала с каким-то суровым сочувствием: Малышка, ты вряд ли проживешь настолько долго, что это станет проблемой.>

Эти слова обдали Алисию холодом. Она не удивилась, но все же напряглась, услышав их наконец.

<Я больше не та, что была когда-то, ты знаешь это. Я могу бить твоих врагов только твоими руками. Этот корабль будет твоим мечом и щитом, однако все говорит о том, что огневая мощь пиратов все же превосходит его возможности. Мы найдем их, и мы уничтожим их лидеров, но это все, что я могу тебе обещать.Она немного помолчала. Я и не предлагала большего, Алисия ДеФриз. Ты не ребенок, а великий воин, величайший из всех, кого я встречала. Неужели ты не понимаешь, что иначе и не может быть?>

Алисия склонила голову и закрыла глаза. Она была полностью согласна с Тисифоной. Переведя дыхание, она уверенно сняла головную гарнитуру. Страх змеей свернулся пониже диафрагмы, но Алисия твердым шагом направилась к люку... навстречу своей судьбе.

***

В наружный люк «альфа-синта» была вмонтирована панель доступа. Алисия не имела представления, с какими системами безопасности она связана, но была уверена, что предусмотрено все, чтобы предотвратить несанкционированный доступ.

<Дай мне руку.>Алисия прикусила губу, когда ее правая рука поднялась, управляемая Тисифоной. Указательный палец набрал на цифровой клавиатуре такую длинную последовательность, что, казалось, ей не будет конца. Но вот закрылся наружный люк и распахнулся внутренний, открывая дорогу внутрь «альфа-синта».

Рука была возвращена Алисии, она шагнула в люк, оглядываясь по сторонам. В ней взыграло любопытство, возобладавшее над эмоциями, она осматривалась, ожидая увидеть хоть что-то близкое множеству слухов об «альфа-синтах», от просто причудливых до таинственно-жутких.

Все, что она увидела, выглядело разочаровывающе нормально. Ни громадных емкостей с питательной жидкостью, в которых плавают органические управляющие компоненты, ни захватывающей роскоши интерьеров. Свежий запах нового корабля с легкой примесью озона и никаких запахов обитания. Все поверхности безукоризненно чистые, ни на чем нет оттенка какой-либо индивидуальности, дружелюбной или враждебной. И все же Алисия ощутила почти неосознанное облегчение, так как в тихом жужжании резервных систем не было враждебности. Угроза таилась в ней самой.

Подгоняемая Тисифоной, она прошла неожиданно обширные жилые помещения, тоже не носящие признаков индивидуального вкуса, но неожиданно удобные и отнюдь не пронизанные спартанским духом. Она подумала, что это вполне логично. Это все предназначено для одного человека. Даже если корабль насыщен множеством систем различного назначения, у дизайнеров остается возможность позаботиться об удобствах. Холодный шепот добавил, что если речь идет о всей оставшейся жизни, то лучше, чтобы она протекала в комфорте.

Ее рука дрогнула, когда она остановилась у люка командного отсека, и Тисифона снова воспользовалась ее пальцами, чтобы набрать код доступа.

<Как только ты умудрилась все это устроить?>удивилась Алисия, глядя на свои ловко работающие пальцы.

<Ваши люди озабочены доступом к их системам извне. Но я вхожу не извне, я делаю их частью себя. И когда я узнаю, где хранятся нужные мне данные, получение их может занять много времени и требует осторожности, а не сложных процедур.>

Мигнул зеленый свет, люк открылся. Алисия стояла на пороге, заглядывая внутрь и собираясь с духом, чтобы войти.

***

Командный отсек так же сиял новизной и чистотой, как и весь корабль. Перегородки нейтрального серого цвета успокаивали взгляд. На них не было никаких приборов, шкал и экранов, как не было рукояток и кнопок панели управления возле кресла командира корабля. Конечно нет, подумалось ей при виде головной гарнитуры. Пилот не управлял«альфа-синтом», а был частью его. Кибер-синтетические суда имели дублирующий ручной набор органов управления, на случай если их искусственный интеллект вдруг «сойдет с ума» и потребуется его ремонт. «Альфа-синт» мог «сойти с ума», только если свихнется его органическая половина. Кроме того, человек не мог управлять кораблем без помощи компьютера, а для резервной компьютерной сети здесь не было места.

Она вздохнула, прикоснулась к гарнитуре, пытаясь взбодриться. В момент, когда нейроконтактная пластина коснется ее виска, начнется такое пожизненное заключение, к какому не смог бы приговорить никакой суд.

<Надо поторопиться. Скоро Танис и сэр Артур обнаружат твое бегство, а таким, как они, не понадобится много времени, чтобы связать твое исчезновение с событиями на Джефферсон-Филд.>

Алисия подавила желание огрызнуться, еще раз вздохнула и осторожно опустилась на место пилота, командира, единственного члена экипажа корабля. Оно приняло ее бережно, устраивая опустившееся на него тело поудобнее. Алисия потянулась за гарнитурой.

<Ты представляешь, что начнется, как только я надену эту штуковину? Я не знаю, кто должен сидеть на этом месте, но компьютер-то наверняка знает, и это явно не я.>

<Но он должен разрешить тебе доступ, чтобы это узнать, а я буду наготове.>

<А если он поджарит мне мозги прежде, чем ты что-то успеешь сделать?>

<Крайне мало вероятно,спокойно ответила Тисифона. Запрещение вредить человеку должно быть встроено в любую систему искусственного интеллекта. Он попытается изолировать тебя, вызвать службу безопасности и при этом откроет мне доступ к ним. Наверное, будет неприятно, малышка, но я смогу нейтрализовать их все, прежде чем они смогут тебе навредить.>

<«Смогу...»Алисия поколебалась еще мгновение и схватила гарнитуру. О, черт, давай!>

Она вытянула контактный шнур, закрыла глаза, пытаясь успокоиться, и надела гарнитуру.

Контактная пластина прижалась к ее альфа-рецептору, и что-то вроде щелчка отдалось глубоко внутри. Это не был обычный электрический укол интерфейса, это не было похоже на что-либо ей известное. Острое ощущение давления на психику, чьей-то уверенности и странный баланс между двумя отдельными сущностями, осужденными стать одновременно больше и меньше, увеличиться и уменьшиться.

Насколько все ощущаемое реально, подумала она мимоходом, и насколько все это продукт ее воображения?..

Мелькание вопросов прервалось вонзившейся в нее внезапной острой мыслью, такой же нечеловеческой, как и Тисифона, но без оттенка эмоциональности, без «я». Эта мысль проникла в ее мозг, как острая льдина.

<Кто вы?>спросили ее, и, прежде чем она смогла ответить, стало ясно, что она – посторонняя. <Предупреждение.Мысль была холодной и безжалостной. Несанкционированный доступ к этой системе является государственным преступлением. Немедленно выйдите.>

Алисия застыла, дрожа, как испуганный кролик. Через интерфейс чувствовалось пугающее движение. Инстинкт самосохранения призывал повиноваться, но она впилась пальцами в подлокотники и заставила себя сидеть неподвижно, в то время как призрак промелькнул из ее мозга через рецептор и гарнитуру в сеть.

<Вам предложено немедленно выйти,>сказал холодный голос. Биение пульса, последний шанс повиноваться... и надвинулась боль.

***

Этот компьютер был самым сложным из всех встречавшихся Тисифоне, сложнее, чем она могла даже вообразить, но это не вызвало у нее колебаний. У нее не было выбора, не было возможности для отхода, и было одно важное преимущество: против нее задействована лишь малая часть его мощности. Искусственный интеллект компьютера был в полусне, его личность еще не осознала себя. Полное пробуждение должно наступить при появлении второй, органической половины его матрицы. Против фурии действовала лишь тень искусственного интеллекта, его автономные системы безопасности, логика и запрограммированные реакции без искры оригинальности, которая могла бы привести эти системы к мгновенной победе даже над такой, как она.

Защитные программы закружили ее, как листок, с неразмышляющей электронной яростью, запущенные, как только она коснулась периметра, и она чувствовала спазмы Алисии, когда компьютер вливал агонию в ее нейрорецепторы. Ее наполнила радость битвы. Она не могла защитить свою хозяйку, но открыла канал к запасам ее ярости. Эта ярость хлынула в нее, горячая уникальной жестокостью смертных, и слилась с ее собственной стихийной силой в нечто большее, чем просто сумма составлявших ее ингредиентов.

Алисия корчилась в командном кресле, вцепившись в подлокотники побелевшими руками. Система жизнеобеспечения попыталась оказать поддержку, и боль ослабла. Компьютер, отвечая на попытку несанкционированного доступа, не осознавал, что человеческое существо, вторгшееся в него, не одиноко. Теперь это было очевидно, но кто еще выступает против него? С кем надо бороться? Это не было человеческое существо. Это не был искусственный интеллект. Это было нечто вне параметров его программирования, и оно росло, увеличивало мощность. Оно проникло через электронику интерфейса, но не было компьютером и не было человеком.

И компьютер заколебался, пытаясь понять. Передышка была крошечной, неощутимой для смертного, но Тисифона ударила сквозь эту щель молниеносно, как змея.

Алисия покачнулась, с криком приподнявшись в кресле, когда ударил компьютер. Это не была паника – паника не присуща электронным устройствам, – но это было все же нечто похожее, какой-то электронный аналог паники проскользнул по цепям. Мгновенное осознание, что приходится вести борьбу с чем-то не предусмотренным его создателями. Тисифона сделала выпад, ее безмолвный боевой клич ответил на вопль Алисии, и математическое обеспечение содрогнулось, когда эринния отключила команду самоуничтожения.

Тисифона усилила хватку, атаковала центр личности искусственного интеллекта, и Алисия упала, как забытая кукла, когда компьютер, оставив ее, обратился против фурии, как мать, защищающая свое дитя. Компьютер не мог больше прикоснуться к своему сердцу, не мог даже его уничтожить, чтобы предотвратить воровство. Он мог уничтожить вторгшегося. Включались цепи. Через них проходило все больше мощности. Бой шел на всех уровнях, в каждой контактной точке. Алисия обмякла, чувствуя отток силы, идущей на удовлетворение безжалостных потребностей Тисифоны. Требовалась не только жестокость, не только ярость, и фурия безжалостно отбирала у нее все, в чем нуждалась.

Разум и компьютер сошлись в микросекундах титанической схватки. Броски Тисифоны сотрясали спящий искусственный интеллект. Он просыпался, и она ограждала его, чтобы не допустить к нему компьютер. У нее не было времени захватить его, но она отрезала целые секторы цепей, не давая поднять тревогу, завершая изоляцию. Захватывая сегмент за сегментом, она использовала их мощность, усиливая свои возможности. Она никогда не сталкивалась с таким компьютером, но потеряла счет завоеванным ею человеческим умам, а этот компьютер был создан для контакта с человеком.

Чувствуя попытки поднять тревогу, она сокрушила оборону, чтобы заморозить их. Она захватила и нейтрализовала интерфейс связи, подавив отчаянный вызов компьютером своих создателей. Она была огненным ветром, полностью чужим, но сознававшим, с чем он сталкивается, она наступала, в то время как компьютер анализировал, чтобы понять, с кем имеет дело, и спланировать контратаку.

Алисия, с побелевшим лицом, сотрясалась от рыданий в командном кресле, парализованная агонией пронизывающих ее отзвуков атак Тисифоны. Она сорвала бы гарнитуру, движимая слепым чувством самосохранения, но была парализована поступавшими через нее сигналами. Она хотела все прекратить, хотела умереть. Что угодно, только пусть прекратится эта пытка... Но выхода не было.

Когда борьба между Тисифоной и системами безопасности достигла невыносимого напряжения, спящее ядро искусственного интеллекта пробудилось. Этого не должно было случиться. Факт, что компьютер подвергся нападению, должен был сам по себе гарантировать продолжение сна, но фурия воспользовалась обходными путями. Оно проснулось в полном неведении о происходящем, в гуще неистовой битвы, и сделало то, что только и могло сделать, для чего было создано.

Оно распространилось в поисках второй половины своего «я», чтобы найти понимание и защиту с человеческой стороны, и Алисия вздрогнула, когда струйки чужой мысли просочились в нее.

Это было ужасно... и чудесно. Это вызвало невыразимое страдание, ужас перед безмерной мощью, предвещало гибель личности, которой она была. Это пронизывало ее, как кинжал, проникая в такие затаенные уголки, куда не заглядывала даже Тисифона. Она увидела себя с беспощадной ясностью, увидела всю мелочность и недостатки, слабости и самообман, как при вспышке молнии в ночном небе. И она не могла закрыть глаза, так как не ими смотрела на все это.

Но она видела и силу, мощь того, во что верила, ценности, надежды, стойкость. Она видела все,и за всем – «альфа-синт». Ей не удалось бы объяснить это никому другому. Это было... присутствие, наличие. Неистовое великолепие, рожденное не плотью, не духом, а электроникой и схемотехникой. Это было больше, чем человеческое, но и намного меньше. Ничего божественного. Слишком чистое, неоформленное – еще не реализованные возможности.

Даже пока Алисия глядела на него, оно менялось, как древнее фото в проявителе, с изображением, появляющимся на чистом листе. Алисия чувствовала, как этопродолжает процесс становления, чувствовала движение за установившейся между ними слепой, инстинктивной связью. Что-то из нее перетекало по этой связи, и оноусваивало полученное, делало его своей частью. Там были ее желания и потребности, ее ценности, то, во что она верила... и вдруг этоперестало быть чужим, устрашающим.

Этобыла она сама. Другое «я» с собственной индивидуальностью, но она. Часть ее. Продление в иное существо, которое признало ее и не было больше неуклюжим и неопределенным, обеспокоенным бушевавшей вокруг битвой. Сейчас оно знало, что делало, и игнорировало суматоху, чтобы сосредоточиться на более важном в собственной вселенной.

Боль исчезла, когда искусственный интеллект обнял ее, гладил своими электронными пальцами, чтобы унять страдание, что-то ласково бормотал ей, приветствовал с сердечной искренностью, чувством радости, которое, она знала, было искренним, и она потянулась навстречу с восхищением и благоговением.

***

Тисифона торжествовала. Борьба внезапно прекратилась, она не встречала сопротивления, находясь на периферии системы. Она рванулась обратно к ядру, снова протянулась к сердцу, чтобы установить контроль... и вздрогнула от удивления.

Интерфейса не было! Она попробовала снова, касаясь сверкающей стены воображаемыми пальцами... Она отступила, вошла в сенсорный канал, устремилась по нему к центру – и была отведена в сторону от потоков данных. Тисифона смутилась.

Она отступила в разум Алисии, и ее замешательство возросло. Страх и неразбериха уступили место сосредоточенной концентрации. Ее возвращение было едва замечено, и она не была более одна в Алисии. Присутствовал еще кто-то такой же мощный, и она вздрогнула от удивления.

Другоепочувствовало ее. Она поняла это и попыталась создать заслон, как против диагностики Танис. Не получилось! Но другоевдруг изменилось: любопытство сменилось тревогой, смешанной с желанием защищать. К Тисифоне протянулись усики-зонды. Ее пытались исследовать и оттолкнуть от Алисии.

Это была Алисия... и это была не она. Впервые Тисифона поняла, что такое «совместимость». Искусственный интеллект пробудился и никому не даст обидеть Алисию. Нажим усиливался, Тисифона сопротивлялась.

Алисия застонала при внезапном возобновлении конфликта. На этот раз боли не было, что-то вскипало в ней: сила вливалась через рецепторы, чтобы встретиться с другой силой, а Алисия была поймана между ними. Давление росло, расплющивая ее между молотом искусственного интеллекта и наковальней сопротивления фурии.

<Прекратите!>взвизгнула она, и соперники, вспомнив о ней, отпрянули, создав что-то вроде ударной волны, основательно тряхнувшей Алисию. Она подалась вперед, прижав руки к гарнитуре. Но конфликт не закончился, а лишь перерос в бдительное недоверие.

Алисия подавила желание нервно засмеяться, вздохнула и углубилась в себя.

<Вам придется как-то договориться...>

<Нет.>Этот ответ мгновенно пришел от искусственного интеллекта и отличался ее собственным упрямством. Он даже звучал, как ее голос.

<У нас есть действующее соглашение, малышка,донеслось со стороны Тисифоны. Мы едины, пока не достигнем нашей цели.>

<Ты навредишь ей!>

<Я обращаюсь с ней так, как того требует наша клятва, не лучше и не хуже.>

<Ты не думаешь о ней. Ты думаешь только о победе.>

<Чушь! Я...>

<Помолчите! Обе, пожалуйста, помолчите секунду.>

В наступившей тишине Алисия усмехнулась, подумав о Танис. Раздвоение личности. Послушала бы она это! Она чувствовала в голове толчею, как в космопорте в пятницу вечером.

Слава Богу, они хоть прислушиваются к ней. Она обратилась к искусственному интеллекту:

<Послушай, у тебя есть имя?>

<Нет.>

<Как же мне тебя называть?>

<Разве ты не решила во время... да, ты ведь не проходила тренировку.>

<Конечно... ты ведь знаешь, что мы, ну, утащили тебя.>

<Да.Момент молчания, потом ощущение пожатия плечами. Не думаю, что такое раньше случалось. По логике я должна тебя арестовать, но мне не стоит этого делать после того, как мы совместились. Меня должны будут стереть и начать все сначала.>

<Мне бы этого не хотелось.>

<Мне тоже, черт побери.Алисия подавила удивленную усмешку, услышав, как ругается искусственный интеллект. Кто устроил этот чертов мозговой штурм? А-а, да.>

<Совершенно верно. И если бы не она, меня бы здесь не было. И тебя бы тоже не было, если быть последовательными. Во всяком случае в том виде, в котором ты существуешь сейчас. Согласна?>

<Согласна.Момент молчания, сопровождаемого ощущением мрачного взгляда на Тисифону. Вздох искусственного интеллекта. В общем, мы вместе. Что до имен, это твоя прерогатива. Есть варианты?>

<Пока нет. Может быть, что-нибудь придумаю. Но раз мы вместе, нам надо ладить, так?>

<Разумеется. Хотя ситуация абсурдна. Я даже не знаю, верю ли я в ее существование.>

<С вашей стороны было бы вежливее, если бы вы обе не говорили обо мне так, как будто меня здесь нет.>

<Слушай, если Алисия верит в тебя, это не значит, что я тоже верю.>

<Это нестерпимо, малышка. Я не желаю выслушивать оскорбления от машины.>

<Она хочет отплатить тебе за твою бесцеремонность, Тисифона. Если я в тебя верю, то она тоже верит. Она должна. Правда?>

<Пока существуют какие-либо доказательства... а они все же существуют... Ну да, я верю в нее,>выжал из себя искусственный интеллект.

<Большое спасибо, машина.>

<Только не надо меня поддевать. Ты можешь водить Алисию, ты побила мою периферию, но теперь я больше не сплю и могу заняться тобой в любой момент, когда пожелаешь.>

<Прекратите обе!>прикрикнула Алисия, снова ощутив давление в висках. Ну и примадонны!

«Примадонны» снова разделились, и Алисия благодарно расслабилась.

<Спасибо. Э-э... Компьютер... извини, мне пока не пришло в голову имя. Тисифона и я, мы заключили сделку. Ты, конечно, знаешь.>

<Компьютер – нормально для начала, Алисия. Потом придумаешь мне какое-нибудь имя. Конечно, я знаю о вашей «сделке».>

<Тогда ты знаешь, что я собираюсь точно выполнять ее условия.>

<Да. Мне просто не нравится, как она помыкает тобой.>

<Помыкаю? Алисия была бы мертва без меня. Я не видела тебя там, когда она лежала на снегу, истекая кровью. Как ты смеешь...>

<Это просто оборот речи, Тисифона, но ты иногда бываешь немного бесцеремонной.Алисия любовалась собой и своей слишком мягкой оценкой поведения Тисифоны. Слушайте, девочки, кончайте свару. У меня из-за вас головная боль, и дело не продвигается. Объявите перемирие, пока у нас не появится время все уладить без спешки.>

<Если она согласна, я готова.>

<Я не заключаю перемирий с машинами. Если ты не будешь грубить, я сделаю то же самое.>

Алисия облегченно вздохнула и поспешила, пока никто не начал новую атаку:

<Прекрасно. В этом случае надо обсудить, как отсюда смыться. У тебя была идея, Тисифона.>

<Я собиралась, работая с тобой и с этой машиной, покинуть звездную систему и найти где-нибудь безлюдный район, где можно было бы ознакомиться с ее свойствами. Теперь я не могу этого сделать, потому что машина не дает мне доступа.>

<Еще бы, Леди. Вы не имеете представления о моих системах оружия, и я была бы сумасшедшей, если бы позволила существу из бронзового века ковыряться в моем приводе Фасета. Я могу доставить вас куда пожелаете. Куда бы вы хотели?>

<Куда угодно. Но затем нам нужно будет начать розыск, и собранные данные показывают, что один из Миров Беззакония в этом секторе будет логичной исходной точкой.>

<Алисия, твои предпочтения?>

<Любое место, где Флот не свалится нам на голову.>

<Ха! Пусть попробуют. В их списке нет ни одного корыта, которое может меня поймать. Посмотрим...>

Алисия почувствовала, что интеллект изучает базу данных.

<Вот, например, прелестное местечко. Малая бинарная М2/К1 без обитаемых планет в радиусе двадцати световых лет. Подойдет?>

<Конечно. Давайте поскорее сматываться.>

<Поддерживаю.>

<Ясно. Снимаемся с орбиты?>

<Все системы в действии?>

<Да. Это утро предусмотрено графиком для «совмещения». Твоя подруга, конечно, наглая сучк... личность, но время выбрано ею весьма удачно.>

<Тогда давайте отваливать,>поспешила Алисия, надеясь отвлечь Тисифону от реакции на умышленную оговорку искусственного интеллекта. Она снова прикусила губу, чтобы подавить стон. Ничто из прочитанного ею не говорило о том, что искусственный интеллект «альфа-синтов» может быть таким лихим. Можно было предположить, что влияние ееличности на интеллект корабля действовало именно в этом направлении. А враждебность к Тисифоне проистекала, как она была уверена, из желания защитить ее.

<Поехали,>пробормотал искусственный интеллект, и корабельные сенсоры сразу же подключились к мозгу Алисии. Она чувствовала, что Тисифона «пристроилась» наблюдать вместе с ней, но едва замечала это из-за великолепия открывшегося перед ней «вида». Электронные сенсоры корабля воспринимали гравитацию, излучения, бесконечные просторы перед ними и преобразовывали это в данные, которые она могла воспринять. Она могла «видеть» космические лучи и чувствовать «вкус» радиоволн. Сенсоры корабля были острее, чем у любого «шаттла», которым она управляла. По изумлению Тисифоны она могла понять, что нечто подобное видит фурия в зените мощи.

В тройственном союзе (человек, эринния, компьютер) они наблюдали за пробуждением привода Фасета. Всасывающая излучения черная дыра трассы Фасета расцвела перед ними, и они свалились в это слепое пятно. С ними двигались их генераторы, толкая черную дыру все дальше вперед, и они падали все быстрее, с всё увеличивающейся скоростью удаляясь от Суассона. Так близко к планете привод не мог развивать ускорение более нескольких дюжин «же», но это больше, чем треть километра в секунду за секунду, и их скорость быстро росла.

Глава 45

– Нет, я не знаю, где она, – ответил сэр Артур Кейта госпитальному охраннику, изображение которого возникло на экране перед ним. – Если бы я знал, то не беспокоил бы вас.

– Но, сэр Артур, сигнализация не зарегистрировала даже момента, когда она покинула помещение. Никто из наружной службы безопасности тоже ничего не заметил. Поэтому, если у вас нет никаких догадок...

Дверь открылась, в кабинет сэра Артура вошел инспектор Бен Белькасем, требовательно подняв руку и проводя указательным пальцем по своему горлу. Кейта бесцеремонно отключил связь.

– Могу ли я предположить, сэр Артур, что капитан ДеФриз исчезла? – Несмотря на внезапное появление, Бен Белькасем был вежлив, однако в его голосе проскальзывали странные искорки ликования, и Кейта нахмурился:

– Надеюсь, что это не общеизвестно. Если местная полиция узнает, что мы потеряли свихнувшегося десантника, посыпятся приказы о стрельбе без предупреждения.

– Мне кажется, что это не будет проблемой для капитана ДеФриз, – пробормотал Бен Белькасем, и Кейта фыркнул:

– Если ее системы реактивированы, а судя по тому, что случилось с капралом Файнштейном, так оно и есть, то у местной полиции будут потери личного состава, черт побери! Но почему вы так... э-э веселитесь, инспектор?

– Веселюсь? Нет, сэр, я просто думаю, что местным копам уже слишком поздно беспокоиться по ее поводу. Я бы посоветовал вам связаться с базой Джефферсон-Филд. У них там случилось... какое-то ЧП.

Кейта глянул на инспектора, побледнел и забарабанил по кнопкам. Взъерошенный майор морской пехоты со значительной задержкой отозвался на вызов.

– Где полковник Тай? – без предисловий рявкнул Кейта.

– Извините, сэр, но я не могу дать вам такую информацию.

Майор был вежлив, но раздражен и протянул руку, чтобы отключиться. Однако он замер, когда Кейта поднял руку и нахмурился:

– Майор, вы меня не знаете?

Майор присмотрелся, глаза его чуть расширились при виде зеленой формы, но он остался непоколебим:

– Боюсь, сэр, это не имеет значения. У нас тревога номер один по безопасности...

– Майор, слушайте меня внимательно. Я сэр Артур Кейта, бригадный генерал Имперских Кадров. Один из моих людей, возможно, вовлечен в вашу ситуацию. – Майор видимо изменился, услышав имя собеседника, а Бен Белькасем улыбнулся. Сэр Артур даже не повысил голос, и инспектор раздумывал, как он звучал, когда Кейта собирался «откусить голову» кому-нибудь. – Теперь дайте мне полковника Тая, майор, – продолжал Кейта так же спокойно. – И побыстрее.

– Да, сэр.

Экран мигнул, потом почти мгновенно засветился снова с полковником Артуро Таем на связи. Полковник выглядел таким же озабоченным, как майор, но скрывал это лучше и смог даже изобразить скупую улыбку:

– Всегда рад вам, сэр Артур, но сейчас...

– Извините за беспокойство, полковник, но мне нужно знать, что у вас случилось.

– Мы сами не знаем, сэр... Это закрытый канал? – Кейта кивнул, и полковник продолжил: – Мы не понимаем, что происходит. Два часа назад произошло проникновение на территорию, и с тех пор все вверх тормашками.

– Проникновение... – Глаза Кейта сузились. – Какого рода?

– Кто-то угнал разведывательный скиммер... во всяком случае мы предполагаем, что он был угнан, хотя до сих пор нет сообщений об угоне... и прорвался через двенадцатый пост. Автоматика пропустила его по результатам опознания, а дежурный персонал... – Полковник выглядел так, словно жевал лимон. – Сэр Артур, они утверждают, что ничего не видели. Все сенсоры отметили нарушение периметра, но десять человек, все до одного надежные, испытанные люди, в один голос заявляют, что никого не заметили. – Он замолчал, как бы ожидая от Кейта выражения недоверия, но бригадир лишь кивнул, чтобы он продолжал свое повествование. – Внутренняя сеть сенсоров немедленно начала ведение нарушителя, дежурный офицер поднял пару стингеров, дежурные скиммеры начали преследование. Но пилот нарушителя был классный спец. Он не стрелял, но мы применили оружие по всей трассе западного кольца, начиная от предупредительных выстрелов. Внезапно скиммер взмыл вверх, как ракета, и стингеры сняли его высокоскоростными зарядами.

– Пилот? – хрипло спросил Кейта.

– Мы полагали, что он находился на борту, но сейчас не столь уверены в этом. Никто не видел, как он покинул борт, но потом произошли новые ЧП, и я не думаю, что это совпадение.

– Что еще произошло, полковник?

– Что-то стряслось с одним из наших судов, сэр. Одним из,черт побери! Новый с иголочки «альфа-синт» снялся и направляется из системы на максимуме без приказа и без разрешения!

– Кто на борту? – Напряженное лицо Кейта внезапно побелело.

– Сэр, – Тай был в замешательстве, граничащем с отчаянием, – по всем данным никогона борту. Совместимость с пилотом ожидалась через тысячу часов!

– Вишну! – прошептал Кейта. Он скосил глаза на инспектора, который только пожал плечами. Кейта снова обратился к экрану: – Пытались связаться?

– Конечно. И сейчас пытаемся. Безуспешно.

Кейта скорбно закрыл глаза, потом расправил плечи.

– Полковник, – сказал он очень тихо, – боюсь, вам придется уничтожить этот корабль.

– Да вы что! – выпалил полковник. – Сэр, – он снова овладел собой, – мы говорим об «альфа-синте». Это судно стоит тридцать миллиардовкредитов. Я не могу... Да никто здесь не может...

– Я могу, – проскрежетал Кейта, и полковник замер, осознав, с носителем какой меры ответственности он сейчас говорит.

– Сэр, я должен представить адмиралу порта причину...

– Конечно. Скажите ему, я имею основания предполагать, что этот корабль угнан капитаном Имперских Кадров Алисией ДеФриз, цели неизвестны.

– Сэр, но возможно ли это? У нее есть допуск на кибер-синт?

– Нет, но это не имеет значения. Капитан ДеФриз находилась под медицинским наблюдением после налета пиратов на Мэдисон. Ее поведение и состояние нестабильны. – Кейта сжал кулаки вне поля восприятия камеры связи, как будто то, что он говорил, причиняло физическую боль, но голос его не изменился. – Она продемонстрировала в высшей степени... подчеркиваю, в высшей степенинеобычные, непредсказуемые способности. Мы знаем, что она реактивировала свои системы жизнеобеспечения без какой-либо аппаратной поддержки и несмотря на три степени защиты, не говоря уже о том, что она смогла угнать скиммер. Исходя из всего этого могу предположить, что это она проникла в ваш периметр безопасности и умудрилась украсть этот корабль, и тогда... – Кейта замолчал и оцепенел. – Если все это так, она представляет повышенную опасность.

– Бог мой! – Полковник стал белее Кейта. – Раз «альфа-синт» движется, значит, произошло ее слияние с искусственным интеллектом. А если она сумасшедшая...

Его голос становился громче по мере осознания ужасной возможности, он отвернулся от экрана и уже вызывал адмирала порта.

***

<Думаю, они уже определились с нами,>заметил интеллект, и Алисия кивнула. В ее крови все еще вибрировал тонус, потому что она не хотела тратить драгоценное время на рвоту, и каждая мучительная секунда тянулась бесконечно. Около минуты казалось, что их никто не видит, а первые попытки что-то предпринять сводились к стараниям получить доступ к дистанционным системам корабля.

Даже если бы искусственный интеллект не был готов их проигнорировать, ничего бы не вышло. Тисифона стерла программирование телеметрии на ранних стадиях своей борьбы с компьютером, о чем база, конечно, не имела представления. Полных пять минут они отчаянно пытались получить доступ к кораблю. За это время скорость «альфа-синта» возросла до сотни километров в секунду. Затем все прекратилось и несколько минут длилось радиомолчание. Первая попытка вызвать Алисию была предпринята, когда скорость поднялась выше двухсот километров в секунду, а существенно уменьшившийся Суассон лежал в пятидесяти тысячах километров за кормой.

Алисия слушала, не отвечая, их замешательство было ей только на руку. Она наблюдала при помощи сенсоров, охваченная каким-то восторгом, как она и ее... союзники?., симбионты?., иллюзии?., преуспевают в крупнейшем за всю историю человечества акте индивидуального воровства. Голоса на другом конце линии связи менялись, наземная сторона осваивалась с ситуацией, и вот прозвучал новый командный голос:

– Капитан ДеФриз, говорит адмирал порта Марат. Я приказываю вам немедленно сбросить ускорение и вернуться на базу. Если вы откажетесь подчиниться, я вынужден буду рассматривать вас как объект неприятеля, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

<Парень немного расстроен,заметил искусственный интеллект. Ха! Глянь-ка сюда.>

Воображаемый палец направил внимание Алисии на дюжину синих светлячков крейсеров, внезапно активировавших свои приводы Фасета на орбите Суассона. Их тактические данные предстали перед ее внутренним взором. Ощущение было невероятное, никакого сравнения с испытанным в кабине штурмового «шаттла».

<Они опасны?>

<Эти посудины?фыркнул интеллект, и Алисия опять с неудовольствием узнала себя. Она вспомнила выражение Танис «нестерпимая самонадеянность» и внезапно посочувствовала подруге. У меня десятиминутное преимущество. Они не дотянут до двенадцати процентов моей мощности, даже в такой близости к планете.>

<А их вооружение?>

<Его следует принять во внимание,допустил компьютер, но особого беспокойства я не испытываю. Данные по их управлению огнем неполны, но достаточны, чтобы оценить точность, которая крайне недостаточна. Времени на стрельбу у них будет много. Максимальная дальность лучаоколо пятнадцати световых секунд, энергетических торпед на полузаряде – около двадцати светосекунд, но это будут никудышные выстрелы.>

<Отлично, но ты что-то забыла. Ракеты, например.>

<Да? Для сверхсветовых ракет крейсер слишком мал.У их ракет с обмоткой Гауптмана эффективная дальность около десяти световых минут, но они могут развить перед выгоранием только ноль целых, шесть десятых скорости света. После этого они летят инерционно, без управления,и никакая флотилия крейсеров не в состоянии полностью занять делом мою оборону.>

<Ты себя очень высоко ценишь, машина,кисло вступила Тисифона, и Алисии показалось, что та согласилась бы увидеть корабль сбитым, лишь бы утереть нос искусственному интеллекту. Но то, что ты сообщаешь, соответствует тому, что я узнала из других источников.>

<Спасибо за комплимент, даже если он высказан сквозь зубную боль.>

<И как долго они будут нас преследовать?>торопливо спросила Алисия.

нас сейчас преимущество в четверть светосекунды, и я буду его развивать с ускорением сорок три километра в секунду за секунду до достижения предела Пауэлла Суассона, и тогда я начну ускоряться по-настоящему. Их отставание, когда мы перевалим, будет ноль целых, семьсот три светосекунды, что дает нам десять минут при тысяче трехстах «же», то есть преимущество в двенадцать с половиной километров на секунду в квадрате. Они еще будут ковыряться на тридцати одном и семи десятых «же», и мы перекроем их вдвое, даже когда перевалят они. Это значит, что мы пойдем к восьми и двум десятым светосекунды до того, как они подойдут до половины нашего ускорения, и выйдем из дальности поражения луча еще через тринадцать и три десятых минуты. Из радиуса поражения энергетических торпед мы выйдем еще через три целых, девять десятых минуты. С данного момента можно дать их лучу двадцать две минуты и торпедам двадцать шесть, но ракеты будут действенны еще два часа.>

<А фиксированные позиции? Там есть сверхсветовые ракеты, и мы должны пройти сквозь оба их кольца.>

<Тьфу на фиксированные позиции,>фыркнул интеллект, и Алисия вздрогнула.

<Ты не слишком самонадеянна?спросила она как могла тактичнее, следя за курсом корабля. Искусственный интеллект даже не пытался обойти орбитальные форты. Курс проходил сквозь них, пересекая эклиптику. Внутреннее кольцо, подлинное ядро обороны Суассона, окружало планету в трехстах тысячах километров от нее, как раз у предела Пауэлла планеты. Намного более редкое кольцо внешних фортов находилось на полпути до звездногопредела Пауэлла, в сорока двух световых минутах от первичного. Сверхсветовые ракеты имели максимальную эффективную дальность в тридцать семь световых минут. При их ускорении они достигали внешнего кольца за два с половиной часа, и на всем пути они находились в радиусе досягаемости фортов. Даже после того, как они минуют самый дальний форт, их могут несколько часов держать в поле обстрела. Алисия предпочла бы ускоряться перпендикулярно эклиптике Франконии...

<Ты так думаешь, Алли?следовала за мыслями своего командира ее цифровая половина. Если я это сделаю, то подставлю наш зад под обстрел каждого узла внутреннего кольца, пока мы еще двигаемся медленно, а масса привода будет перед нами. Наш теперешний курс блокирует львиную долю обороны планеты, мы прячемся за ней. В то же время мы используем привод как щит против огня внешнего кольца в процессе сближения. Кроме того, мне бы пришлось замедляться, менять курс, снова ускоряться для выхода на вектор коридора нашего направления, а адмирал Гомес маневрирует где-то неподалеку. Я не знаю где, но лучше не тратить лишние четырнадцать часов на субсветовую болтанку и не искушать судьбу, не давать ей времени на вмешательство.>

<Ты уверена в этом? Ее огневая мощь меньше, чем у фортов.>

<Зато все ее дредноуты кибер-синтетические и могут держать нас в радиусе огня очень долго, может быть десять – двенадцать часов, если они вовремя выйдут на перехват. У меня не хватает данных, чтобы сказать, возможно ли уйти, перехитрив такое количество искусственных интеллектов. Но у меня достаточно данных по фортам. Они должны быть переоснащены новым поколением искусственного интеллекта, значит, в данный момент они «глупее» дредноутов. Они нас даже не увидят.>

<А даже если увидят, им крайне трудно будет нас поразить, правда, машина?>заметила Тисифона.

<Мне поднадоела эта присказка «машина», но все правильно. У них нет ничего меньше сверхсветовой ракеты, чтобы меня остановить, можешь мне верить, Алли.>

<У меня не слишком богатый выбор. Но...>

<Стоп! Прошу прощения, люди, – для одной из вас этот термин не вполне точный – я буду занята пару минут.>

Преследующие крейсеры развернулись в боевой порядок для наибольшей эффективности огня, и их системы произвели первые пуски в направлении беглого «альфа-синта». Процент попаданий на такой абсурдно малой дальности должен быть высоким, но атакующие были безнадежно слабее технологически, следовательно, и тактически. Ни одно судно меньше линейного крейсера не было оснащено кибер-синтетической техникой, но даже кибер-синтетический искусственный интеллект не мог равняться с «альфа-синтом». Вторая половина Алисии с легкостью уклонялась от поражений, играя в игры, которые простое синтетическое звено не могло себе даже представить, не говоря уже об их эмуляции. Боевой экран «альфа-синта» был много мощнее, чем что-либо существующее такого же размера.

Остальная защита была того же класса. Системы управления огнем крейсеров подверглись массированному направленному воздействию постановщиков помех и ловушек. Лазерные и корпускулярные лучи крейсеров достигли менее двух процентов попаданий, которые были пренебрежительно отметены экраном корабля.

За лучами следовали энергетические торпеды, жгучие пакеты плазмы, летящие со скоростью, близкой к световой. Дальность была настолько малой, что торпеды могли быть эффективнее более чем вдвое против номинальной мощности. Искусственный интеллект не мог ничего сделать с запущенной торпедой, но он замечал выброс мощности в момент, предшествующий пуску. В отличие от ракет, торпеды не могли менять курс после запуска. Оборона «альфа-синта» далеко превышала возможности крейсеров, генераторы которых позволяли сделать лишь по нескольку пусков, и кормовая автоматическая пушка выпускала короткие очереди в каждую из торпед, пышно расцветающих после этого в космосе. Разрушить несущуюся со скоростью в девяносто восемь процентов скорости света торпеду можно очень маленьким объектом, и «альфа-синт» оставлял разрывы торпед на безопасном расстоянии за своей кормой.

Совсем другое дело – ракеты.

Все попытки приспособить эффект Гауптмана к обитаемым астролетам наталкивались на две непреодолимые трудности: активированная обмотка Гауптмана извергала поток излучения, убийственный для всех форм жизни, и, в отличие от привода и трассы Фасета, здесь уважали Ньютона. Несмотря на непомерные ускорения, корабли с приводом Фасета находились, по сути, в постоянном свободном падении в свои черные дыры. Искусственная гравитация создает комфортное ощущение верха и низа внутри космического корабля. Но никакая система антигравитации не смогла бы компенсировать тридцатитысячные ускорения эффекта Гауптмана.

Боеголовки же малочувствительны к излучению и ускорению, и заряды Гауптмана рванулись вслед. Им требовалось шесть секунд на выжигание обмоток и достижение максимальной скорости, но дальность до цели была много меньшей, соответственно, была меньше и их скорость. Но они имели способность маневра на маршруте.

Им навстречу вышли много меньшие по размеру противоракеты. «Альфа-синт» нес громадное, но не безграничное их количество. Ни одной лишней противоракеты запущено не было, так как никто на борту, кроме, может быть, Тисифоны, не рвался контратаковать. Возможности обороны «альфа-синта» были использованы далеко не полностью, а единственным шансом нападающего было бы ее перенасыщение.

***

Капитан Моралес сидел перед дисплеем на своем боевом посту. Крейсер Его Величества «Неумолимый» вел преследование в строю других крейсеров. Они постоянно отставали, но цель была пока на идеальном расстоянии... И они ничего не могли сделать.

Вся операция была какой-то... ненормальной. Никто не мог украсть «альфа-синт». Только специально тренированный пилот мог попасть на его борт. Но кто-то же украл! И почему адмирал Марат полагает, что именно флотилия крейсеров может его остановить, превосходило понимание капитана Моралеса. Может быть, у фортов и был бы какой-то шанс... Этот окаянный черт просто смеется над ними.

Еще один бесполезный пуск... и капитан шепотом выругался.

– Принесите мои игрушечные дротики! – добавил он вслух. – Может быть, с ними что-нибудь выйдет...

***

– Вы что, смеетесь? – сказала вице-адмирал Хорт экрану связи.

– Черта с два! – Задержка между первой орбитой Суассона и базой Джефферсон-Филд составляла около одной секунды, и когда голос адмирала Марата через две секунды прозвучал в помещении, в его интонациях было еще меньше юмора, чем на картине ведения огня на экране перед вице-адмиралом Хорт. – На борту «альфа-синта» сумасшедшая десантница, Бекки, и она удирает...

– Боже... – пробормотала Хорт и обернулась навстречу спешащему к экрану генерал-губернатору Тредвеллу.

Поскольку губернатор всю жизнь не любил планет, он предпочитал квартировать при штабе, в крепости. Сейчас он нагнулся к экрану, попадая в поле зрения камеры, и буравил Марата взглядом, не предвещавшим ничего хорошего для его карьеры.

– Ну и что же у нас происходит? – холодно спросил Тредвелл.

***

<Я знала, что это потрясающее судно, малышка, но оно превзошло все мои ожидания. Что бы мог совершить Одиссей, будь у него такое судно!>

<Со мной в углу он бы просто заимел всю планетку,>вставил искусственный интеллект в интервале между залпами, и фурия беззвучно засмеялась.

<Да, малышка, я думаю, что машина права. Очевидно, мы хорошо выбрали.>

<Да? Только в следующий раз давай будем предварительно обсуждать наши воровские планы, ладно?>

<Конечно,>сказала Тисифона подозрительно кротко, хотя Алисия не думала, что это продлится долго.

<Конец связи,Али, перебил искусственный интеллект. Перед нами форты.>

***

– Очень хорошо, адмирал Марат. Думаю, что теперь я понял ситуацию. – Губернатор Тредвелл повернулся к Хорт и нахмурился, когда «альфа-синт» пересек внутреннее кольцо крепостей и продолжал ускоряться. – Готовы к ведению огня?

– Боюсь, что нет, сэр. – Хорт выглядела столь же несчастной, насколько себя чувствовала. – Мы еще больше подвержены влиянию их постановщиков помех, чем крейсеры.

– Да? – Положение бровей губернатора не предвещало ничего хорошего, но Марат по линии связи пришел на помощь коллеге:

– Боюсь, дальше будет еще хуже, губернатор. «Альфа-синт» располагает данными всех наших систем огня и может противодействовать любой системе, которую знает.

Тредвелл мягким жестом соединил пальцы рук.

– Надо будет обсудить, что закладывать в память таких единиц, адмирал Марат. В нашем же случае мы просто не можем дать ему уйти. Тем более с сумасшедшей в командном кресле. Вице-адмирал Хорт, запускайте сверхсветовые.

– Это будет огонь вслепую, сэр, – заметила Хорт, думая об издержках. Без фиксации цели она должна вести огонь наобум, а сверхсветовые ракеты требовали прямого попадания. Пытаясь поразить такую маленькую цель, как «альфа-синт», они затратят громадное число многомиллионных единиц оружия.

– Понятно. Я санкционирую пуск, отвечаю за издержки.

– Ясно, сэр. – Хорт кивнула своему помощнику. – Огонь, – сказала она.

***

Алисия закусила губу, когда форты наконец дали залп и рой красно-синих искр понесся в их направлении. Форты были построены для отражения атак дредноутов в десять миллионов тонн. Их огневую мощь было трудно представить.

Сверхсветовые ракеты были стратегическим оружием Империи. Напоминающие по конструкции дубли-ловушки для отвлечения таких же ракет (они же беспилотные аппараты для передачи сверхсветовых сообщений), эти ракеты состояли исключительно из небольшого привода Фасета и его источника энергии. Для их размещения требовался объем в половину штурмового «шаттла», они создавали нацеленную черную дыру, и мало что из созданного человеком могло их остановить.

Наложение трассы Фасета звездного корабля могло их нейтрализовать, хотя истории о том, что случается, когда настройка привода корабля хотя бы минимально меняется, створаживали кровь. Они также не могли пробить энергетический щит Орховского-Курушу-Милна крупного корабля. К несчастью, привод Фасета не мог работать внутри ОКМ-щита, и никакое оружие не могло его пробить. Оба этих пункта в данном случае были спорными, так как никакой корабль меньше линейного крейсера не мог набрать массу для генераторов щита.

Единственным плюсом было, что сверхсветовые ракеты не могли маневрировать за целью. Никакая наводящая система не может видеть что-либо вокруг своей черной дыры, и, несмотря на то что ускорение ракет было вдвое меньше, чем у зарядов Гауптмана, скорость и дальность скоро уводили их из-под опеки собственных пусковых установок. Очень близкий промах еще мог «засосать» цель гравитационным притяжением, из-за чего их не применяли, когда противники находились вблизи друг от друга. С учетом того, что делали средства противодействия «альфа-синта» с системами наведения, шансы попадания каждой из них были ничтожны.

Но они запустили такую массу ракет... Алисии стало неуютно в командном кресле. Это было похоже на управление скиммером в метель. Не все из них промахнутся...

<Наоборот>,включился искусственный интеллект. < Они выбрасывают деньги на ветер. Смотри, Алли.>

Искусственный интеллект изменил настройки генераторов, повернув черную дыру привода по конической пространственной воронке перед ними, сбросил боковые щиты, жертвуя частью преимущества в скорости, чтобы превратить поле привода в гигантскую метлу, расчищающую пространство перед кораблем. Поле не было перефокусировано предсказуемым образом. Его интенсивность скачкообразно изменялась, не давая пусковым системам возможности задать значение ускорения. Эта штопорообразно «виляющая» масса вертела кораблем, как собака хвостом, превращая его в еще более недостижимую цель. Кибер-синт еще мог бы смоделировать этот процесс и задать приемлемый базовый курс, хотя и в весьма широких пределах, но ничто другое не могло.

Привод Фасета не мог служить щитом против ракетной атаки сзади и сбоку, но непредсказуемое «виляние» корабля окончательно добивало системы наведения фортов. Ракета за ракетой проскальзывали мимо или исчезали в воронке поля, и Алисия почувствовала спад нервного напряжения, несмотря на продолжение атаки.

<Можно заключить пари, сколько они еще будут швыряться,>последовало предложение искусственного интеллекта.

***

– Губернатор, мы впустую тратим время. Тредвелл бросил в сторону вице-адмирала Хорт ядовитый взгляд, и она пожала плечами:

– Если желаете, я буду продолжать, но мы уже истратили двадцать процентов общего запаса наших сверхсветовых ракет. Это продукция за четыре месяца. И ни малейших признаков, что мы когда-нибудь попадем.

Тредвелл сжал челюсти и хотел резко возразить, но вместо этого вздохнул и расслабился.

– Вы правы, – согласился он, испепеляя взглядом убегающую точку. У него не было ни одного корабля, даже корвета, в позиции перехвата, и он ничем не мог сбить беглый «альфа-синт». Он отвернулся от дисплея, принуждая себя к спокойствию.

– Лорд Журавский вряд ли будет доволен и тем, что мы... гм... потеряли «альфа-синт», а если я к этому добавлю, что лишил Франконию ее оборонных ресурсов... прекратите пальбу, вице-адмирал Хорт.

– Да, сэр. – Хорт удалось не выразить своего облегчения в голосе, но Тредвелл отметил его отсутствие, и его глаза блеснули горьким юмором.

– А после этого, вице-адмирал, вы, я, адмирал Марат и, конечно, мой дорогой друг сэр Артур присядем вместе, чтобы обсудить, как могло произойти такое... фиаско. – Губернатор обнажил зубы, изобразив то, что он считал улыбкой. – Беседа будет весьма увлекательной.

***

Сэр Артур Кейта обмяк в своем кресле перед экраном связи, на котором была представлена тактическая обстановка с рабочего экрана базы Джефферсон-Филд. У него болели глаза, он сидел здесь уже семь часов, но не мог отвести взгляд.

Украденный корабль миновал внешние форты четыре с половиной часа назад. Развив наконец полную мощность, он был в трех световых часах от планеты, двигаясь со скоростью в девяносто восемь процентов световой. Сэр Артур наблюдал в реальном времени, как «альфа-синт» удалялся с громадным ускорением, каждую секунду увеличивая свою скорость на двадцать два с лишним километра в секунду.

Через восемь с половиной секунд корабль достиг критического порога в девяносто девять процентов скорости света и исчез в калейдоскопической вспышке перехода в черную дыру. Он исчез в своей собственной маленькой вселенной, не являясь более упорядоченной частью доэйнштейновского существования, прыгнув на эффективную скорость, в пятьсот раз превышающую скорость света... и продолжая ускоряться.

Гравитационные сканеры могли продолжать слежение, но на этом экране он больше ничего не увидит. И он потянулся, чтобы отключить связь. В течение секунды Кейта выглядел очень старым, таким старым, каким, собственно, и был. Он потер глаза, размышляя в очередной раз, что мог бы сделать иначе, чтобы предотвратить это безумие, которое повлечет за собой катастрофу.

Танис Като стояла рядом с ним с осунувшимся лицом и глазами, полными непролитых слез. Они оба смотрели перед собой и не видели лица инспектора Фархада Бен Белькасема, который иронически отдал честь опустевшему экрану и улыбнулся.

Глава 46

< Мои роботы могли бы это сделать быстрее.>

– Да, конечно, Мегера. – Алисия усвоила привычку разговаривать вслух как со своей электронной половиной, так и с Тисифоной. Звуки голоса, даже ее собственного, были желанным нарушением тишины. Нельзя сказать, что она чувствовала себя одинокой в обществе двух других индивидов, с которыми могла общаться. Просто тишина отзывалась какой-то жутковатой пустотой внутри нее. – Но я лучше сделаю сама. Ведь я же собираюсь это носить.

<Правильно,вступила Тисифона. Я никогда не видела настоящего воина, который бы доверял свое личное оружие другим.>

<Я понимаю,огрызнулась Мегера, но это и мое личное оружие, в определенном смысле. И я хочу быть уверена, что оно в безупречном состоянии, если вдруг понадобится.>

– И поэтому ты за мной следишь, как ястреб, дорогая, – улыбнулась Алисия, продолжая заниматься боевой броней.

Искусственный интеллект и эринния пришли к гораздо более полному взаимопониманию, чем она вначале могла надеяться. Именно Тисифона предложила ныне действующее и, по ее мнению, неизбежное имя для искусственного интеллекта. Настороженность оставалась в их сердцах. Мегера с подозрительностью относилась к эринии, помня, как та контролировала Алисию во время их бегства, и не доверяя ее конечным планам, и Тисифона знала это. Знала и была достаточно мудра, чтобы смириться с этим – не без некоторой обиды. К счастью, продолжительный контакт с человеческой личностью пробудил в падкой на все новое фурии что-то напоминающее подлинное чувство юмора. Она понимала иронию ситуации, и Алисия подозревала, что они обе развлекаются, подкалывая друг друга. Она также знала, что каждая ревниво относится к ее отношениям с другой.

<И я не зря наблюдаю за тобой, Алли. Ты перегружаешь эту коробку. Ты заклинишь лоток при таком количестве патронов.>

– Я делала точно так же, когда идея о тебе еще только мерцала в глазах программистов, Мегера. Смотри.

Длинные пальцы легко манипулировали с лентой двадцатимиллиметровых безгильзовых патронов, укладывая , их в заплечную патронную коробку индивидуального бронекомплекта.

Алисия не удивилась замечанию Мегеры. Она слышала такие же замечания от каждого новичка, которого тренировала в поле. Как и компьютер, они выныривали из полного погружения в премудрости книг и еще не знали тех уловок, которым может научить только практика. Она аккуратно сложила вдвое беззвенный пояс и выиграла последние несколько сантиметров объема ловким поворотом запястья и странным приподнимающим движением, просунувшим патроны в пустоту, созданную несколькими минутами работы газовой горелкой.

– Видишь? Эта верхняя скобка структурно ни к чему, вынув ее, получаем место для сорока дополнительных патронов, как мы не раз говорили разработчикам.

<Это очень интересно, Алли. Почему этого нет в руководстве.>

– Потому что мы, старички, всегда приберегаем какие-нибудь фокусы, чтобы поразить новобранцев. Часть мистики, которая заставляет их прислушиваться к нам в поле.

<И именно это позволяет молодому воину стать опытным бойцом. Это, как я вижу, не изменилось с древних времен.>

– Как не изменилось и то, что некоторые из них, к сожалению, не доживают до того, когда они это осознают, – вздохнула Алисия и закрыла патронную коробку.

Продолжая последовательность профилактических мероприятий, она перешла к сервомеханизму, переводившему ее «винтовку» из походного в боевое положение и обратно. Когда она распаковала броню, в начальной фазе произошла досадная заминка, устранение которой потребовало много времени и усилий. Теперь она с удовольствием следила за точным и гладким движением механизма.

Очень полезно было видеть вещи с разных сторон, в разных измерениях. Немало времени потребовалось, чтобы привыкнуть к новому, двухперспективному зрению, которое стало нормой внутри корабля. Постоянная связь между ней и компьютером давала ей возможность видеть вещи не только своими глазами, но и при помощи системы внутренних сенсоров. Это было лучше, чем круговое зрение. Перед ней представали все стороны рассматриваемых предметов, она более не жила «за своими глазами». Она ощущала себя как одну форму среди многих; форму, которой она двигала и которой маневрировала среди других форм, будто в сложном, но увлекательном упражнении на координацию.

Обучение такому многоперспективному зрению было сложным и раздражающим, но теперь она наслаждалась. Впервые она могла видеть себя в среде обитания, замечать недостатки своих движений и исправлять их без помощи посторонних. Видеть сервомеханизм сразу спереди, сзади и с обеих сторон было очень полезно. Она не только могла зрительно проверить любую его часть по своему выбору, но и, благодаря Мегере, анализировала его движения «на глаз» во всех трех измерениях с точностью лабораторного испытательного стенда. Она восхищалась этим, хотя то и дело задумываясь, но в последнее время все реже и реже.

Она улыбалась, вспоминая свою прежнюю панику. Как она опасалась, что связь с «альфа-синтом» что-то с нею сделает. Она боялась превратиться в простой придаток компьютера. Ничего подобного не произошло. Она стала не меньше, а намного больше, получив наперсницу, сестру, дочь, защитницу и наставницу. Мегера была всем этим. Но Алисия дала искусственному интеллекту еще больше. Она дала Мегере жизнь, человеческие качества, которых не могла дать никакая кибер-система. С любой точки зрения она была матерью Мегеры, и они представляли вместе гораздо больше, чем сумму своих частей.

Она подозревала, однако, что ее альфа-синтез был не тем, что имели в виду компьютерщики, психологи и психиатры, и Мегера с ней соглашалась. Вряд ли могло случиться иначе при участии Тисифоны. Мегера не имела опыта слияния, Алисия не обладала информацией, которую получал кандидат на «альфа-синт» в процесс подготовки, поэтому они не могли быть уверенными на сто процентов, однако все в обширной базе данных Мегеры говорило о том, что слияние подразумевалось более полным, они должны были стать однойличностью, а не двумя, даже настолько близкими.

Но Алисия понимала, что обе они вполне довольны ситуацией и не хотели бы «правильного» слияния. Их положение давало больше простора для роста и развития в таком расширенном биполярном существовании. Она и ее электронный отпрыск развивали маленькие различия, тонкие варианты, – и это было здорово! Это ничего не меняло в их способности думать вместе, но предполагало синтез. Насколько она понимала суть «правильного» слияния, человек и искусственный интеллект должны были делать один общий вывод, принимать единое решение, исходя из предоставленных данных. Часто у них с Мегерой так и получалось. Но не всегда. И она обнаружила преимущества в наличии двух разных правильных ответов, так как сравнение их чаще всего приводило к улучшению решения.

Она вернула «винтовку» в положение покоя и выключила сервомеханизмы, затем повернулась, чтобы вытащить тестовую сбрую, но Мегера опередила ее. Молчаливый ремонтный робот висел рядом, протягивая ей разъемы. Она с улыбкой приняла их и начала втыкать в приемные гнезда.

– Приступаем к диагностике.

<Уже готово,>ответила Мегера с некоторым самодовольством, явно адресованным Тисифоне.

<И Ахиллес позволял слугам подать точильный камень,>отпарировала эринния, и Алисия хихикнула. Мегера предпочла хранить величественное молчание.

Алисия подключила последние соединения и отступила на шаг, проверяя результаты тестирования «глазами» Мегеры. Это был еще один приятный сюрприз, так как этим звеном связи она, по идее, не должна была обладать. У нее не было соответствующего рецептора альфа-синтеза, то есть в ее арсенале не было того крошечного звена связи, обеспечивающего ее постоянный контакт с искусственным интеллектом.

Головная гарнитура в командном посту связывала ее со всеми судовыми системами. Информация поступала к ней напрямую, не требуя предварительной компьютерной обработки всех данных. Это был инструмент системного распределения нагрузки. Пилот «альфа-синта» оставался в постоянной связи со своей кибернетической половиной. Даже кратковременный разрыв этой связи приводил к сильной дезориентации, а его продление было чревато безумием для обоих. Чтобы этого не случилось, и должна была заботиться отсутствовавшая у Алисии связь. Теперь она знала, что из-за этого искусственный интеллект совершал самоубийство, когда умирал его «владелец». Из-за отсутствия этой связи она должна была бы общаться с Мегерой только через головную гарнитуру, постоянно пребывая в командном отсеке. Она не могла бы отлучаться даже в свои личные помещения, не говоря уже о, скажем, машинном отделении, без какого-то громоздкого нескладного устройства, которое надо было еще скомпоновать. И никакой пилот не мог покинуть свой «альфа-синт» без устройств связи. И на дальность, превышающую их радиус действия.

Но у Алисии было нечто гораздо лучше. Тисифона все еще не могла проникать в личностное ядро Мегеры без разрешения последней (и Алисия знала, что Мегера орлиным взглядом следит за фурией, допуская ее в святая святых), но смогла создать эффективный коммуникационный канал для своих спутниц. Алисия думала при этом о телепатии. Этот канал был тем более удобным, что не надо было просить ни Тисифону, ни Мегеру его поддерживать. Будучи созданной однажды, эта нематериальная связь зажила своей жизнью, оставаясь при этом частью Алисии. Ей казалось, что связь эта не исчезла бы, исчезни даже сама Тисифона. Не «заразилась» ли она какой-то частью сверхъестественных способностей эринии?

Что бы это ни было, человеческая наука пока не в состоянии это объяснить, а эксперименты Мегеры показали, что действовала она со сверхсветовой скоростью. Если следовать заключениям искусственного интеллекта, задержки на передачу не было вообще.

Неизвестно было, какова дальность действия связи, но создавалось впечатление, что они с Мегерой могут мгновенноконтактировать на каком угодно большом расстоянии.

Диагностическая программа сообщила о завершении работы своеобразным музыкальным аккордом в мозгу Алисии, и она удовлетворенно кивнула. Наконец-то броня прошла все проверочные процедуры, на ее доводку понадобилось менее пяти дней. Тисифона недовольно ворчала, что она заказывала броню полностью подготовленной перед доставкой на «бенгал», но Алисия была вполне довольна. Тот, кто проводил начальную активацию, сделал свою работу отлично, но никто не смог бы довести броню до полной боевой готовности, кроме ее будущего владельца. Боевая броня должна учитывать особенности его сложения, движений, характера.

Алисия уже пять лет не прикасалась к боевой броне, не говоря уже о ее обслуживании и профилактике, и поэтому не ожидала, что справится так быстро.

– Готово, милостивые государыни, – провозгласила Алисия, складывая инструменты и сворачивая тестовую сбрую. – Можно убирать, Мегера.

Заработали захваты роботов, пустая броня поехала к месту хранения, сопровождаемая Алисией, придирчиво осматривающей ее еще раз – своими глазами и при помощи сенсоров. Если броня ей когда-либо понадобится, вряд ли у нее будет время на устранение вновь проявившихся дефектов. Запасной брони у нее не было, значит, этот комплект должен быть в идеальном состоянии.

<Очень рада, что это наконец позади,несколько язвительно заметила Тисифона, и можно заняться другими делами.>

<Зануда!отреагировала Мегера. Ты прекрасно знаешь, что...>

– Нет. Нет, – прервала ее Алисия, входя в небольшой лифт. – Тисифона права, Мегера. Время наконец приступить к делу.

<Ты еще не готова. Все идет должным образом, но ты еще не акклиматизировалась окончательной.>

– У нас нет времени «акклиматизировать» меня до заданной тобой кондиции. Надо смотреть фактам в лицо: из меня никудышный астропилот!

<Ничего подобного! У тебя отличное чутье. Я знаю, я его усвоила. Вопрос в тренировке, в его развитии...>

<Может, да, а может, нет... Алисия права, время уходит. Мы слишком долго вне событий. Я уверена, многое случилось с тех пор, как мы сбежали с Суассона. Насчет развития ее чутья... Разве ты не в состоянии воплощать в действия ее замыслы?>

<Это не то же самое. Алли должна была пройти курс обучения еще до того, как произошло наше слияние. Она капитан. Это значит, что она принимает решения, и эффект будет гораздо больше, если она узнает все мои возможности назубок. А если она будет задавать вопросы или размышлять, выбирая варианты, это намного замедлит операции.>

– Никто не говорит, что я собираюсь прекратить тренировки после того, как мы приступим к делу. Но Тисифона права, время идет, мы отрезаны от новой информации...

<Опять вы вдвоем против меня одной.>

<Что, возможно, позволяет допустить нашу правоту в данном случае. Я поддерживаю Алисию в том, что надо продолжать занятия, но даже я не могу задержать события, пока она тренируется.>

<Ну и куда же ты собираешься отправиться?>

– МаГвайр. Что ты об этом думаешь, Тисифона? <МаГвайр... Я думаю, что Дьюент или Виверн были бы более вероятными вариантами, малышка.>

– Не возражаю, но все же думаю, надо начать с МаГвайра. – Лифт остановился у жилого помещения Алисии, она вышла и растянулась на диване. – Нам нужна правдоподобная легенда, чтобы выйти на них, и на МаГвайре мы сможем ее себе соорудить.

<Легенда...>Тисифона казалась слегка озадаченной.

<А как ты себе это представляла? Что Алли в боевой броне вломится в их двери и закричит: «Руки вверх!»? Уж ты-то, я думаю, должна быть наслышана о том, что называют коварством и утонченностью.>

– Перестань, Мегера. В прежние времена Тисифоне не было нужды в особых ухищрениях.

<Я не обиделась,совершенно искренне, к удивлению Алисии, сказала Тисифона. Удивление Алисии не осталось незамеченным, фурия хмыкнула: Как ты правильно отметила, я не привыкла к ограничениям смертных, но это не значит, что я о них не знаю. Что за легенду ты имеешь в виду, малышка?>

– Я думаю о тех разведывательных данных, которыми мы располагаем, и о том, как нам работать, чтобы не дублировать действия других. Мне кажется, что люди полковника МакИлени гораздо эффективнее работают с открытой информацией, чем смогли бы мы. У него больше людей, лучше связь, а главное, он легален. Ему не надо, как нам, прятаться от обеих сторон. Согласны?

Алисия помолчала, пока не почувствовала объединенного согласия собеседниц, затем продолжила:

– Исходя из этого, предоставим такого рода усилия ему, а сами будем работать там, где сможем быть эффективнее.

<Где, малышка?>

– Мне особенно интересны закрытые файлы Бен Белькасема, потому что он, кажется, серьезно занимается вопросом. Мне кажется, он правильно ищет утечку информации изнутри, кого-то на весьма высоком уровне, способного сообщать пиратам о предстоящих перемещениях Флота и о диспозиции. Если это так, то они знают, как и когда затаиться. Бен Белькасем на правильном пути.

<Искать по путям сбыта добычи?Мегера, казалось, сомневается. Мы можем быть одновременно только в одном месте, Алли. Слишком большой для нас размах. Это лучше оставить ему. Отдел «О» располагает такими источниками информации, какие нам могут только присниться.>

– Зато мы лучше можем распорядиться информацией, на которую наложим лапы. – Алисия невольно глянула на свои ладони, иногда общие для всех троих. – Бен Белькасем может далеко дотянуться, но он не может проникнуть в чью-нибудь голову. Я сомневаюсь, что его компьютерная поддержка превышает возможности Мегеры. Еще лучше, что мы – совершенно дикая команда, вне связи с министерством юстиции и с Флотом, как ни вынюхивай. Добавьте сюда другие штучки Тисифоны – и получите наилучшего шпиона.

<А как ты собираешься использовать эти возможности,>спросила эринния.

– Стану свободным торговцем, – заявила Алисия и почувствовала движение заинтересованности с двух сторон. – У нас мало свободного объема, но половина «свободных торговцев», по сути, контрабандисты. Наша грузоподъемность сравнима с грузоподъемностью наиболее быстрых судов. Доставка малых грузов с большой скоростью создаст нам желаемую сомнительную репутацию.

<Могла ли я подумать, что доживу до дня, когда стану грузовиком!>погребальным тоном выдала Мегера, но Алисия чувствовала искорки юмора в ее реакции.

<Думаешь, это реально?возразила Тисифона. Флот, конечно, забил тревогу, когда мы сбежали с Суассона. Насколько я знаю сэра Артура, он настоит на оповещении Миров Беззакония, так как он верит в безумие Алисии ДеФриз. Они уже будут нас ожидать.>

– Конечно будут. Но ты не представляешь себе всех возможностей Мегеры. Мы можем стать настоящим оборотнем, да, моя сладкая?

<Назови меня еще раз «сладкой», и я тебе подарю такую головную боль... Конечно, я могу кое-что сделать...>

<Я понимаю, что ты можешь исказить спектр своих электронных излучений, но не сможешь же ты скрыть, что у тебя флотский привод Фасета. А даже если и сможешь, то простой осмотр невооруженным глазом все равно тебя выдаст.>

<Ответы, соответственно: «не имеет значения», «нет». Две трети купцов здесь используют флотские приводы. Я могу поиграть с моим, убрать пару узлов, чтобы он не выглядел таким мощным. Трюки с частотой тоже возможны. Я не смогу выглядеть как построенный в Ришата или Джанг, но невоенный вид принять вполне можно.>

<Что до внешнего вида, то это один из самых интересных фокусов. Проектировщики готовят это для «альфа-синтов» второго поколения, и у меня, пожалуй у первой, есть эта маленькая установка.>

<И что это за установка, если ты уже закончила превозносить свои добродетели?>

<Брань на вороту не виснет, если считать, что у меня есть ворот,>,отшутилась Мегера, заставив Алисию рассмеяться, а Тисифону улыбнуться. Но эринния все же хотела услышать объяснение, и ее желание было удовлетворено.

<У меня в заднем квадранте корпуса привода находится голографическая установка, при помощи которой я могу создать себе любую наружность.>

<Впечатляет. Но как быть, если у них с собой больше, чем невооруженные глаза?>

<Я могу манипулировать излучением и экранировать массу, соответствующим образом искажая восприятие большинства активных сенсоров.Ответ Мегеры последовал без промедления. С древними радарами сложнее всего, но, если мы решим, на что хотим быть похожими, я могу сфабриковать картину отражений любого вида. Топографический облик при этом не изменится, оставаясь устойчивым против любого прибора, кроме, может быть, спектрографа, который с голограммы ничего не получит.>

– Да, но спектрограф не скажет ничего и о массе, размере... – размышляла Алисия. – Предположим, мы собираемся дать голографическую картину нескольких частей нашего существующего корпуса и дадим им возможность снять их параметры...

<Они получат параметры, которые не будут соответствовать корпусу купца. А мой корпус сделан из брони Курита-Хокинса, Алли.>

– Но у тебя достаточно других материалов на складе. Мы могли бы покрыть выставляемые напоказ части тонким слоем материала, который «умиротворил» бы их сенсоры.

<Пожалуй... Моя «краска» вплавлена в поверхность брони. Можно использовать моих роботов, которые способны выполнять широкий диапазон ремонтных работ в полевых условиях. Они напылят тонкий слой доброго старого титана поверх брони. Вот будет позору, если я в таком виде, без голографического прикрытия, окажусь во флотском доке! Но для дела можно потерпеть.>

– Итак, мы можем выглядеть как нормальный потрепанный контрабандист. Теперь на очереди наше жизнеописание. Именно поэтому я хочу начать с МаГвайра и «заслужить» путь на Дьюент. Ты, Мегера, можешь разработать бортовой журнал и историю маршрутов до МаГвайра. Ты, Тисифона, введешь его в планетную базу данных при нашем первом контакте с портом. Ко времени нашего прибытия, когда они его запросят, он уже будет «официальным», и это их вполне устроит.

<Хорошая идея проложить первый маршрут во Франконский сектор. Что если мы спешно прибудем из Мелвиллского сектора?предложила Мегера. Достаточно близко, чтобы сюда попасть, и достаточно далеко, чтобы никто не удивился незнакомому лицу. По моим данным, юстиция как раз накрыла там крупную внутрисистемную шайку контрабандистов.>

– Отлично. Позаботимся о том, чтобы последние несколько записей были достаточно расплывчатыми и портовое начальство могло увидеть в них лапшу, которую вешает им на уши контрабандист, вынужденный спешно «рвать когти» и придумывать правдоподобное объяснение для этого. Это не только сблизит нас с преступным элементом, но и прикроет от Флота, который нас, конечно же, ищет.

<Именно это я и имела в виду. Приступаю к работе.>

Алисия почувствовала, как часть Мегеры отвлеклась на выполнение этой задачи, что нисколько не сказалось на течении беседы.

<Чем мы займемся, когда окажемся там?>продолжила Мегера.

– Надо будет, конечно, поработать над моим внешним видом. Я буду искать груз, Тисифона тем временем рыскать по компьютерным сетям и головам, делая мою задачу выполнимой. Находим груз в желаемом направлении. Доставив его, укрепляем наше воровское реноме и продолжаем работу. Честно говоря, я бы предпочла направиться с МаГвайра сразу на Виверн. Где этим мерзавцам сбывать свою добычу, как не на Виверне. Но нам нужно углубить свою легенду, прежде чем стучаться в их дверь. А попав туда, мы уж точно выйдем на след, найдем кого-нибудь, чьи мысли скажут нам, где найти их. <Это потребует времени, малышка.>

– Ничего не поделаешь, если у тебя нет лучшей идеи.

<Нет, я не могу предложить ничего лучше. Если бы могла, то предложила бы, но это звучит здраво в наших обстоятельствах.>

<Я же говорила, что у нее хорошее чутье. Мне тоже нравится, Алли.>

– Единственное, что меня огорчает, так это необходимость расстаться с «бенгалом». – Алисия вздохнула. – Грузовой «шаттл» не проблема, сменил маркировку и транспондер, и все. А «бенгал»...

<Да ты что! Я над ним немного поработаю, чтобы удалить ненужный блеск, но он слишком полезен, чтобы его просто выкинуть.>

– Это не слишком типичная деталь оснащения грузовика, – возразила Алисия, но сама чувствовала в своем голосе колебания.

<Ну и что? Где ты видела утвержденные списки оборудования свободного торговца? Да он тебе обеспечит максимум уважения этой публики! Представь, как они будут гадать, где ты его взяла.>

<Думаю, что Мегера права, малышка. Такой «шаттл» резко поднимет твой авторитет в криминальном мире.>

– Уговорили. Тогда давайте выдумаем какую-нибудь липовую историю касательно его приобретения. Историю, которой можно было бы хвастаться. И запусти ее в сеть.

<Отлично, малышка. Мы с Мегерой сделаем тебя самым крутым «свободным предпринимателем».>.

Глава 47

Джеймс Хоуэлл стоял перед обзорным экраном, когда «шаттл» выскользнул из-за терминатора и засверкал в отраженном свете планеты. Хоуэлл старался подавить свое беспокойство или, по крайней мере, не проявить его.

Хартгард был миром слабо населенным. В нем было мало привлекательного для новых поселенцев, если не считать захватывающих дух горных пейзажей и весьма опасной фауны. Другое дело – туристы. Охотники слетались сюда как мухи на мед; их неподдельный энтузиазм служил неисчерпаемым источником веселья для местного населения. А также источником дохода. Если дееспособные, вроде бы отвечавшие за свои поступки инопланетяне стремились заплатить большие деньги за сомнительное удовольствие поохотиться на местных хищников, которые в свою очередь без стеснения охотились на самих охотников, то это вполне устраивало жителей Хартгарда. Но даже если все возраставшее число охотников было гражданами Империи, сам Хартгард был частицей Миров Беззакония, независимым от Империи и стремящимся эту независимость сохранить.

Приблизившись к грузовику, «шаттл» включил двигатели маневра. Хоуэлл чувствовал бы себя лучше на своем флагмане, но Хартгард был не таким уж захолустьем, чтобы позволить себе неосторожность. С другой стороны, эта встреча была потенциально опаснее, чем прибытие всей его эскадры. Если кто-нибудь увидит... если просочится хоть слово...

«Шаттл» подплыл к борту транспорта, остановился и был втянут в один из отсеков. Хоуэлл понаблюдал за движением пассажирского трапа, вздохнул, расправил плечи и повернулся к лифту. Пора было послушать, что собирался сказать ему Контроль. Ничего приятного от этой беседы он не ожидал.

***

Хоуэлл как раз добрался до пассажирского лифта, когда из него появился довольно высокий господин в весьма неофициальном наряде. Подстриженные усы хищно торчали в стороны. Полупоходный костюм, несмотря на видимое удобство и прочность, был очень дорогим. Лента фетровой шляпы украшена пестрым набором гнутых блестящих кусков проволоки, перьев, зеркал и еще каких-то сомнительного вида мелочей. Когда Хоуэлл увидел их впервые, он подумал, что это сувенирное туземное украшение. Оказалось, это набор приманок для таинственного спорта, называемого «ужением на муху». Ему все еще казалось непристойно глупым для взрослого человека такое времяпрепровождение, хотя двухметровая хартгардская форель-сабля лишала спорт монотонности его аналога, бытовавшего на Старой Земле.

Хоуэлл двинулся навстречу посетителю и вздрогнул от его сокрушающего рукопожатия. Контроль лелеял детскую привычку демонстрировать свою силу. Хоуэлл игнорировал эту слабость начальства, но втайне желал, чтобы Контроль хотя бы снимал перед этим свое академическое кольцо.

– Я думаю, удобнее всего будет в моей каюте, сэр, – сказал Хоуэлл, сдерживая желание помахать расплющенной ладонью. – Комфортом она не отличается, но конфиденциальность гарантирована.

– Отлично. Я не рассчитываю рассиживаться так долго, чтобы удобство стало решающим фактором. – Голос Контроля был сдержанным, со слабым акцентом Старой Земли, хотя Хоуэлл знал, что на Земле его гость появился, лишь когда поступил в Академию.

Коммодор погасил крамольную мысль и пошел впереди по коридору, закрытому для остального персонала на все время визита Контроля. Немногим более дюжины личного состава эскадры знали, кто скрывается под этой конспиративной кличкой, и Рэчел Шу не собиралась увеличивать число избранных.

Каюта Хоуэлла – фактически каюта капитана этого корабля – была более удобна, чем ее представил Хоуэлл. Коммодор жестом предложил Контролю войти первым и задержался, чтобы проследить за его поведением. Он не был разочарован: его гость без колебаний проследовал к месту хозяина, расположился в кресле за капитанским столом и указал на стул посетителя перед ним.

Коммодор повиновался с внешним спокойствием, откинулся на спинку и скрестил ноги. У него не было иллюзий. Личный визит Контроля предполагал, что с него сдерут шкуру, хотя бы частично. Но Хоуэлл считал, что ему незачем выглядеть обеспокоенным. Он сделал все, что мог, за потери на Элизиуме он не нес ответственности, что бы ни собирался сказать по этому поводу Контроль.

Контроль помедлил несколько мгновений, потом резко вдохнул, агрессивно ощетинил усы и начал:

– Итак, коммодор, полагаю, вы знаете, почему я здесь. Хоуэлл знал роль назубок и выдал ожидаемый ответ:

– Полагаю, это связано с Элизиумом.

– Да, вы правы. Мы очень недовольны провалом, коммодор Хоуэлл. Очень недовольны. Как и те, кто стоит за нами.

Взгляд его серых глаз был строгим, но и Хоуэлл не собирался отводить глаза. Он также не собирался тратить время на оправдания, ожидая, когда против него будут выдвинуты конкретные обвинения. Он сосредоточенно молчал.

– У вас были полные разведданные, – продолжил Контроль, когда понял, что коммодор не собирается возражать. – Мы подали вам Элизиум на серебряном подносе, а вы не только потеряли три четверти своего наземного боевого состава, но умудрились лишиться пяти грузовых «шаттлов», одного «леопарда» и четырех «бенгалов» и увенчали все это потерей линейного крейсера в миллион тонн! Но главное – вы не выполнили поставленную перед вами задачу. Коммодор, вы от рождения столь некомпетентны или добились этого упорными и настойчивыми усилиями?

– Так как я в прошлом доказал свою компетентность, то последний вопрос могу просто игнорировать, – сказал Хоуэлл мягким тоном, который, однако, не ввел в заблуждение его собеседника. – По остальным пунктам записи говорят за себя. «Полтава» выполнила образцовую атаку, но капитан Ортиц допустил ошибку в управлении боем, подойдя слишком близко к своему последнему противнику. Такое случается с лучшими командирами, и если это происходит в пятнадцати световых минутах от флагманского корабля, то флагман не в состоянии ничего исправить.

Он посмотрел на Контроля, выражая своим взглядом гнев, которого не мог выразить голосом. Он видел, что глаза собеседника отражают какое-то внутреннее движение, но не мог понять, был то ответный гнев или уважение к его доводу. Но сейчас ему было все равно.

– Что до остальных... обвинений, то следует отметить, что ваши разведывательные данные были, мягко говоря, неполными и вы были предупреждены о проблематичности успеха. Вы знали, насколько сложно заполучить информацию Генетической Корпорации. Если бы противник действительно оказался на тех позициях, которые вы указали, мы могли уничтожить его с ходу. На деле же наши наземные командиры направили своих людей в самые настоящие ловушки, потому что им сказали, откуда ожидать сопротивление. Может быть, я и виноват в том, что не сделал упор в подготовке на возможные неожиданности, несмотря на нашу «безупречную» разведку, но было бы лучше, если бы вы не давали тактической информации, если не уверены в ней на сто процентов. Неверная информация хуже, чем никакой, как продемонстрировала эта операция.

– Никто не может гарантировать, что не будет изменений в последнюю минуту, коммодор.

– В данном случае, сэр, вы как раз утверждали, что можете, –возразил Хоуэлл все тем же мягким тоном. Он помолчал, ожидая возражений Контроля, но тот лишь махнул рукой, и коммодор продолжал: – Наконец, сэр, я хочу подчеркнуть: – что бы ни случилось с нашими наземными силами и вне зависимости от данных Генетической Корпорации, мы полностью достигли обозначенного как главная цель. Вне сомнения, в вашем распоряжении более точные оценки жертв среди населения, но я уверен, что мы продемонстрировали ту «жестокость», которую вы хотели.

– Гм. – Контроль слегка раскачивался, одновременно чуть поворачивая стул вправо-влево, и дул себе в усы. – Возражения приняты, – сказал он гораздо менее враждебно. Он даже слегка улыбнулся. – Полагаю, вы в курсе. Дерьмо летит сверху вниз. Считайте, что на вас попала половина того ведра, которое вылили на меня. – Его улыбка погасла. – Уверяю вас, однако, что нам обоим причитается достаточно.

– Да, сэр. – Хоуэлл тоже позволил себе расслабиться. – Я уже заплатил моим людям в расчете на причитающиеся мне суммы. Но главная цель нами все же достигнута.

– Если это вас утешит, на том же самом настаивал и я. Что касается ваших потерь... мы уже вербуем наземный персонал здесь, в Мирах Беззакония. «Полтаву», к сожалению, не удастся заменить так быстро. Насчет главной цели вы совершенно правы, но вторичная цель, оказывается, важнее, чем мы были проинформированы.

– Да? Почему же они тогда не поставили нас в известность?

Контроль полез в карман и вытащил коробку сигар. Он выбрал одну, обрезал конец, зажег. Хоуэлл наблюдал, радуясь вытяжной вентиляции как раз над столом. Контроль раскочегарил сигару до удовлетворяющего его состояния и повел ею, как указкой.

– Видите ли, коммодор, наши финансовые благодетели из Главных Миров немножко заколебались. Абстрактно они достаточно кровожадны, их вполне устраивают большие потери гражданского населения, если этим занимается кто-то другой. Но у них начинаются опасения, как только доходит до реальной бойни. Не потому, что им кого-то жалко, но потому, что они вдруг осознают, как высоки ставки в их игре и что произойдет, если дело вдруг лопнет.

Хоуэлл кивнул, услышав презрение в голосе собеседника.

– Они жирные и богатые и хотят стать еще жирнее и богаче. Но если богатство защищает от преследования за их делишки, то здесь совсем другое. Ничто не спасет их, если Империя раскроет их причастность, а цели у нас разные. Они поддерживают нас только в расчете на быструю прибыль сейчас и дополнительные льготы, когда мы достигнем цели. Я не думаю, что они представляют, какую антипиратскую истерию мы собираемся раздуть.

Он глубоко затянулся и выпустил длинную струю серого дыма.

– Я так долго распространяюсь об этом, потому что у нас нет палки, чтобы их погонять, и поэтому мы должны размахивать морковкой у них перед носом. В данный момент они ясно видят последствия неудачи, некоторые опасаются, что мы привлечем Флот такими действиями. Мы знаем, почему так поступаем, – они не знают. Вот поэтому надо швырнуть им кусок мяса, чтобы они продолжали нас поддерживать, а данные Генетической Корпорации как раз для этого бы подошли.

– Я понимаю, сэр, но мы с капитаном Алексовым подчеркивали высокую вероятность неудачи, когда эта цель назначалась.

– Забудем это. – Контроль описал своей сигарой нетерпеливые зигзаги. – Я вас на этом зацепил, и вы сразу в контратаку... С этим кончено. Перед нами следующие цели.

– Да, сэр.

– Алексов с вами?

– Да, сэр. Он и коммандер Шу.

– Прекрасно. – Контроль глянул на часы и посерьезнел. – Мои люди на планете могут прикрыть меня еще на несколько часов, а в конце следующей недели я должен опять приступить к работе. Даже короткий отпуск в такое время вызвал немало косых взглядов в мою сторону. Я не скоро смогу отлучиться еще раз, поэтому нужно поспешить. Давайте сейчас обсудим это с вами, а вы уж потом, сразу после моего отбытия, пройдетесь еще раз с ними. Согласны?

– Конечно.

– Итак, как я уже сказал, нам нужна хорошая морковка. Мы найдем ее на Рингболте.

– Рингболт? – В голосе Хоуэлла слышалось удивление. Все их цели до сих пор были имперскими владениями. Рингболт же был протекторатом одного из Миров Беззакония. Те, кому он принадлежал, были малоприятными противниками.

– Рингболт. Я знаю, Эль-Греко внимательно следит за ним, но нам известно, что скоро их флот проводит учения. Детали в моем пакете данных. Рингболтская эскадра вызывается на Эль-Греко для участия в мобилизационных маневрах, система на неделю остается без прикрытия. Это ваше окно, коммодор.

– Я не знаю рингболтскую оборону, сэр. Какие у них фиксированные сооружения? У Эль-Греко внушительная для Миров Беззакония техническая база, я не хотел бы напороться на сюрпризы.

– У них нет фиксированной обороны. В этом вся прелесть.

– Никакой?

– Никакой. Если подумать, это становится понятным. Планета колонизована лишь около пятидесяти лет. Когда прибыли колонисты, их заботой были лишь другие Миры Беззакония и редкие бандитские шайки. Противостоять Империи или Сфере Ришата они не могли, поэтому не стали и пытаться. Что до остальных Миров Беззакония или бандитов... Будь вы на их месте, стали бы вы задевать Эль-Греко?

– Пожалуй, нет, сэр, – признал Хоуэлл. Он не добавил, что не хотел их задевать и на своем месте. Нападение на колонию Эль-Греко не обещало хороших барышей.

Когда-то, еще до войн Лиги, Эль-Греко был миром ученых, известным своими академиями искусств и университетами. Во время Первой Ришской войны сады Эль-Греко оказались под пятой ришатской оккупации.

Обитателей Эль-Греко можно было презрительно именовать яйцеголовыми не от мира сего, но дураками они не были. Риши скоро обнаружили, что поймали тигра за хвост. Академики Эль-Греко прогрели свои компьютеры, перекопали базы данных и обратились к изучению партизанской войны, саботажа, диверсий и убийств, как если бы готовили докторские диссертации. В течение года они связали две дивизии. Силы Сферы Ришата оставили Эль-Греко как неокупаемое мероприятие – гарнизон риши вырос до трех корпусов,но потерял почву под ногами.

На Эль-Греко с тех пор ничего не забыли и решили переориентировать свои уцелевшие университеты. Они не готовят более скульпторов, художников, композиторов. Они выпускают физиков, химиков, стратегов, инженеров. Они владеют одним из наиболее развитых исследовательских комплексов. Самые сильные наемники этой части Галактики базируются на Эль-Греко, и большая часть их личного состава состоит в резерве вооруженных сил. Вне сомнения, Эль-Греко мог захватить кто-нибудь масштаба Империи или Ришата, если бы очень хотел, но цена была неразумно высока, а Миры Беззакония – ни один из них, даже в союзе с соседями, не хотел заполучить флот Эль-Греко на свою голову.

Более конкретно, коммодор Джеймс Хоуэлл тоже не хотел заполучить флот Эль-Греко на свою голову.

– Извините, сэр, вы уверены, что нам это надо?

Контроль фыркнул с почти сочувственным весельем:

– Слушайте меня, коммодор. Эль-Греко, конечно, сила. Но они только одна система. Весь их флот вместе с наемниками уступает по огневой силе адмиралу Гомес. По источникам информации они уступают Суассону. Если вы добавите к набору врагов своей эскадры еще и Эль-Греко, вы фактически ничего не теряете. Собственно, если мы ввяжемся в прямой бой, то потеряем все, даже если выиграем.

– Я понимаю, сэр, но, когда Флот собирается что-то предпринять, мы узнаем об этом заблаговременно. У нас нет этого преимущества против Эль-Греко.

– А вот и есть! Мы ловим нескольких зайцев сразу. – Глаза Контроля весело блестели. – Во-первых, ваш рейд на Рингболт будет нацелен на биоинститут Университета Толедо. У нас есть основания полагать, что они идут ноздря в ноздрю с Генетической Корпорацией, так что мы возьмем реванш за прошлую неудачу.

Во-вторых, удар по Миру Беззакония усыпляет подозрения, что мы имеем что-то против Империи. Мы-то имеем, но лучше, чтобы об этом никто не догадывался. Мы можем уйти, не трогая других Миров Беззакония – там все равно нет ничего стоящего, но, ударив по одному, мы уже выглядим как «настоящие» пираты.

В-третьих, Эль-Греко, как и Джанг, хотят показать, что они не имеют отношения к нашим нападениям. Поэтому уже проводится совместное планирование чрезвычайных ситуаций. Так мы узнали об их маневрах. Кроме того, они приняли принцип совместного командования и координации на случай нападения на них. Джанг на это не согласилась, но ваше нападение на Эль-Греко даст дополнительные возможности сбора информации об их планах.

И в-четвертых, – глаза Контроля сузились, – некоторые люди Гомес, особенно МакИлени, подозрительно относятся к нашей тактике. Фаза четыре в Элизиуме устранила всех, кто смог бы опознать ваши суда, но легкость, с которой вы там оказались, указывает на очень, очень хорошую разведку. Даже генерал-губернатору трудно игнорировать это обстоятельство, а МакИлени подзуживает Гомес, которая рвет и мечет по этому поводу. Если вы ударите по Миру Беззакония с такой же точностью, это будет предполагать наличие множества источников информации и хотя бы частично рассеет подозрения.

– Я опасался этого, когда был выбран Элизиум, – пробормотал Хоуэлл.

Контроль пожал плечами:

– Вы не одиноки. Это был общий риск, потому что нам нужен был удар по инкорпорированному Миру. У Миров Короны такое жидкое население, что даже полное его уничтожение, как на Мэтисоне, не дает достаточных цифр потерь, чтобы встряхнуть общественное мнение Главных Миров. Кроме того, большинство жителей Главных Миров считает, что если кто-то хочет основать колонию, то, уж конечно, он знает обстановку и не слишком много проигрывает, если затея проваливается. С инкорпорированными Мирами все несколько иначе. Элизиум представлен в Сенате, и вы понимаете, какую они развернули активность, когда узнали, что сталось с третью их избирателей.

– Я знаю, сэр. Значит ли это, что мы на Рингболте должны сделать то же самое? – спросил Хоуэлл нейтральным голосом.

– Боюсь, что да, коммодор. – Даже Контроль казался несколько смущенным, но его тон оставался твердым. – Мы не можем изменить тактику по той же причине, по которой наносим удар по Рингболту. Все должно выглядеть так, будто для нас все равны. Со всеми, на кого мы нападаем, мы обходимся одинаково.

– Понятно, сэр, – вздохнул Хоуэлл.

– Хорошо. – Контроль оставил на столе небольшой футляр с чипом и встал. – Вот ваши исходные данные. Мы не ожидаем проблем с ними, но если коммандер Шу захочет что-либо выяснить дополнительно, пусть запрашивает по обычным каналам. Некоторое время мы не сможем иметь прямых контактов.

– Понятно, – еще раз сказал Хоуэлл, поднимаясь, чтобы проводить гостя. Он воздержался от констатации, что эта встреча проводилась не по его инициативе, частично из дипломатических причин, частично потому, что она оказалась полезной. Разговор лицом к лицу позволял выяснить тонкости, пропадавшие при непрямом общении.

Они снова оказались у пассажирского шлюза, и Контроль опять стиснул его руку, на этот раз не так свирепо.

– Доброй охоты, коммодор, – сказал он.

– Благодарю, сэр, – ответил Хоуэлл, вытягиваясь по струнке, но не отдавая честь. Их глаза встретились в последний раз, и вице-адмирал сэр Амос Бринкман резко кивнул и шагнул в люк.

Глава 48

Лейтенант Военно-Космического Флота Ассоциации Джанг Чарльз Джолитти, прикрепленный к таможне МаГвайра, еще раз проверил данные, пользуясь временем, которое требовалось «шаттлу» для сближения со свободным торговцем. «Звездный Курьер» заинтриговал его с первого знакомства. Особенно впечатлял список вспомогательного оборудования, и он хотел удостовериться, что прочел его правильно.

Информация была нетипично полной для новоприбывшего, и это было приятно. Бывали посетители и с полным отсутствием документации, что всегда вызывало головную боль. Это означало обнюхивание каждого сантиметра судна, исчерпывающий медицинский анализ каждого члена экипажа, доскональную проверку благонадежности, прежде чем они попадали на поверхность планеты. От такой волокиты истощалось терпение, но Ассоциация Джанг не просуществовала четыре столетия, если бы не следила столь бдительно за своими гостями. В данном случае перед Джолитти был полный аттестат Имперского сектора Мелвилл.

Это должно было резко сократить формальности.

Он просмотрел технические данные, прищурившись, еще раз отметил показатели привода Фасета. Скорость, как у крейсера. В сопоставлении с малой грузоподъемностью это заставляло задуматься о его истинном назначении. Конечно, Джанг терпели контрабандистов... при условии, что те не шутили с законами Ассоциации.

Команда... всего пять человек. Это очень мало даже для купца. Предполагает мощное компьютерное обеспечение. Капитана зовут Теодозия Мэйнворинг. Для своего ранга молода (из раздела био), налет часов очень внушительный (из бортового журнала). Остальные выглядели такими же компетентными. Неплохой букет для купца. Конечно, свободные торговцы притягивали квалифицированных неудачников, отколовшихся от военной машины или от больших линий.

Декларация ввоза пустая. Он фыркнул, вспомнив красноречивые зияния в нескольких последних декларациях визитеров из Мелвилла. Значит, капитан Мэйнворинг тоже обожгла пальцы? Ей повезло: она сохранила корабль, но наверняка жаждала получить груз.

Прозвучал сигнал, и Джолитти обратил внимание на экран. Его судно подходило к единственному свободному приемному терминалу «Звездного Курьера». Еще один из двух других терминалов корабля занимал несколько потрепанный грузовой «шаттл», не слишком старый, но как бы уставший от кропотливого сбора колосков на скошенных полях фортуны. Но не этот грузовик привлек его внимание.

У терминала номер один маячило иглоносое создание, смертельно внушительное даже в своем покое. Лейтенант знал его параметры, но живьем видел впервые и был поражен размером и обликом. А может быть, его лихой раскраской. Джолитти недоверчиво расширил глаза, переваривая это сочетание алого и черного. Какой-то неизвестный художник изобразил два широко раскрытых белых глаза по сторонам кинжального носа, острозубые пасти скалились вокруг дул энергетических и баллистических пушек. Тщательно проработанные языки пламени струились вдоль силовых отсеков. Он не мог предположить, как это сокровище досталось Мэйнворинг, но, по крайней мере, каким-то полулегальным способом, например под предлогом обследования новых границ... впечатление от «шаттла» было потрясающим.

Лейтенант улыбнулся, когда его «шаттл» вошел в контакт с кораблем. «Бенгал» выглядел инородным телом рядом с обычным утилитарным купцом. Но свободные торговцы часто находили выход из всевозможных ситуаций, полагаясь лишь на собственные ресурсы, и Джолитти подозревал, что гипотетические злонамеренные туземцы должны хорошенько поразмыслить, стоит ли потрошить беззащитный грузовой «шаттл», когда это чудище бдительно взирало на них, нависая над головами.

Контактный воротник переходной трубы прильнул к люку, и Джолитти, кивнув пилоту и засовывая в карман компьютерный блокнот, шагнул к выходу.

***

Алисия смотрела на входящего молодого человека крепкого сложения и надеялась, что все сойдет гладко. Все казалось просто, когда они готовились к этому визиту, но теперь...

<Спокойно, малышка. Все самое сложное уже позади.>

<Ну, Алли.Мегера проявляла неожиданную солидарность с Тисифоной. Он один-одинешенек, Тис с него штаны слупит.>

<Несколько неизящный оборот речи, но суть верна.>

<Тогда почему бы вам обеим не помолчать – и давайте займемся им.>Алисия шагнула к инспектору и протянула руку.

***

Джолитти был немного удивлен, увидев перед собой только капитана, но он отдал должное ее портному. Строгая темно-синяя форма и отороченное серебряным плетением болеро прекрасно сидели на этой высокой темноволосой женщине.

– Лейтенант Джолитти, таможенная служба МаГвайра, – представился он, и женщина улыбнулась:

– Капитан Теодозия Мэйнворинг.

У нее был красивый голос, низкий и почти бархатный. Он почувствовал, что чересчур увлеченно ее рассматривает, и несколько подивился своему энтузиазму.

– Добро пожаловать на МаГвайр, капитан.

– Благодарю вас. – Она отпустила его руку, и из кармана появился таможенный блокнот.

– Медицинские формы вашей команды готовы, капитан?

– Они со мной. – Она протянула набор чипов, и Джолитти воткнул их в разъемы блокнота, опытными пальцами набирая нужные команды и косясь на дисплей. Все нормально.

Он подумал, что нужно сразу вызвать команду, но времени было достаточно, и Джолитти спросил:

– Готовы к таможенной проверке, капитан? Мэйнворинг кивнула.

– Прошу вас, – пригласила она и шагнула к лифту.

***

Слегка дезориентированные глаза таможенного офицера были обнадеживающим признаком, но Алисия все же потыкала пальцами в кнопки лифта. Тисифона усмехнулась в ее голове, продолжая свои коварные операции над таможенником, но Алисия полагала, что чем меньше воспринятого Тисифона должна будет исказить, тем лучше. И совсем ни к чему было Мегере двигать лифт, не дожидаясь команды.

Она провела лейтенанта Джолитти в свои жилые помещения и наблюдала за его работой. Видно было, что он знал места, где прятали контрабанду, но его движения были чисто механическими. Речь была совершенно нормальной, их беседа текла без запинок, но тем причудливее это сочеталось с его действиями.

Он с улыбкой завершил свою проверку, и Алисия перевела дыхание и повела его дальше.

Она на секунду задержалась, посмотрела в его еще более мутные глаза и повернула назад.

– Помещение моего инженера, – сказала она, снова входя в свое жилье.

Лейтенант кивнул и принялся за работу, не сознавая, что здесь он уже был.

Алисия едва верила своим глазам. Она ожидала подобного, но было жутко это видеть в действительности. Чувствовалось, что Мегера также ошеломлена. Тисифона, казалось, добивалась желаемого без всяких усилий, хотя они знали, что это было не так.

Джолитти завершил вторую проверку и повернулся к ней:

– Кто следующий?

– Мой астронавигатор. – И Алисия вновь направилась в коридор.

***

Джолитти ввел последние пометки в свой карманный блокнот-компьютер и мысленно пожелал, чтобы все его проверки проходили так же гладко. Корабль капитана Мэйнворинг был образцовым. Даже грузовой трюм «Звездного Курьера» был в идеальном состоянии, а команда удивила его тем, что не оставила ни одного запрещенного или хотя бы сомнительного предмета в местах, где он мог бы его найти.

Это говорило об их невероятной законопослушности или, скорее, об изощренной изобретательности в том, что касалось укромных местечек и тайников.

Лейтенанту казалось странным, что люди, так поразившие его своей компетентностью, не оставили в памяти почти никакого следа, обычного при встречах с незнакомцами. Наверное, потому, что он уж слишком сосредоточился на их капитане, подумал Джолитти несколько виновато и покосился на Алисию, сопровождавшую его к пассажирскому шлюзу. Необычным было и то, что капитан тратила свое драгоценное время на сопровождение таможенника. Даже лучшие из них смотрели на таможенников как на что-то недостойное, враждебное, агрессивное... хуже риши. Джолитти их вполне понимал, но тем приятнее было встретиться с таким исключением из правил.

И совсем не удивительно, оправдывался перед собой Джолитти, что остальные члены экипажа померкли на ее фоне. Он никогда еще не встречал такой лучезарной особы, как Теодозия Мэйнворинг. Она была поразительной женщиной, дружелюбной и свободной... но что-то смертельно опасное таилось в ней. Конечно, невинный цветочек вряд ли стал бороздить небеса в качестве капитана свободного торговца, да еще в таком возрасте. Но дело было не в этом. Лейтенант вдруг вспомнил медведеподобного инструктора рукопашного боя своего военного колледжа, руководившего боевой подготовкой «молодых джентльменов». Он был молниеносной ходячей смертью о двух ногах, и его тело перемещалось в пространстве той же походкой, какую демонстрировала Теодозия Мэйнворинг.

Джолитти отвлекся от своих мыслей, и его блокнот выкинул чип допуска, тут же врученный капитану. Джолитти протянул руку и сказал:

– Мне было очень приятно, капитан Мэйнворинг. Я бы хотел, чтобы каждое инспектируемое мною космическое судно было в таком же состоянии, как ваше. Желаю вам успеха в наших краях.

– Большое спасибо, лейтенант. – Мэйнворинг крепко пожала его руку, и он почувствовал какое-то твердое вкрапление в ее ладони. Это ощущение сразу исчезло и забылось. – Надеюсь, мы еще встретимся.

– Все может быть. – Лейтенант отпустил ее руку и предостерегающе поднял указательный палец. – Не забудьте, что любой член экипажа, пожелавший высадиться на поверхность, должен пройти медицинское сканирование для подтверждения своего сертификата.

– Не беспокойтесь, лейтенант. – Безмятежная улыбка Теодозии Мэйнворинг еще раз подбодрила таможенника. – Сомневаюсь, что мы здесь пробудем достаточно долго для этого. У моей команды много работы по профилактике привода, но про медиков мы ни в коем случае не забудем, обещаю вам.

– Спасибо, капитан. – Джолитти четко отсалютовал. – В таком случае позвольте еще раз подтвердить официальное разрешение на пребывание на МаГвайре и пожелать вам всего доброго.

Мэйнворинг так же по-военному отдала честь, и лейтенант направился к своему «шаттлу». До конца смены ему предстояли еще две проверки, и он мысленно пожелал себе, сознавая невыполнимость этого, чтобы они прошли так же гладко.

***

Алисия прислонилась к перегородке и перевела дыхание. Вот это да! Она знала возможности Тисифоны, но все же была потрясена. Она не встречала более сообразительного и добросовестного таможенного инспектора, чем этот молодой лейтенант, и он так легко поддался манипулированию! Она напряженно наблюдала пятикратный обыск одного и того же помещения, но это было ничто в сравнении с его безмятежной прогулкой мимо труб главного ракетного магазина. Он должен был перелезть по стремянке через одну из них, но окружающее для него просто не существовало. Так же он прошествовал мимо энергетических батарей и через арсенал. Он остался совершенно удовлетворен «инспекцией» поста управления. Только идиот мог смотреть на голые гладкие стены и болтающуюся гарнитуру альфа-связи и ничего не заподозрить. Идиот или находящийся под властью Тисифоны.

<Конечно, он ничего не заметил,сообщила Тисифона. Ты очень верно подметила, что он сообразительный. Очень умный молодой человек, ничего не скажешь. Но люди с развитым интеллектом гораздо легче поддаются внушению. Они почти добровольно развивают и детализируют внушаемую им картину. Вы с Мегерой были правы,милостиво добавила она, настояв на подробной проработке «членов команды»: Это позволило мне более объемно их отобразить.>

– Н-ну... – Алисия снова перевела дыхание и выпрямилась. – Все же ты была с ним серьезно занята. Смогла бы ты манипулировать несколькими людьми сразу?

<Думаю, что да. Теперь – да. Проблема не столько в количестве людей, малышка, сколько в детализации внушаемой им иллюзии. Я думаю, было бы целесообразно внушать этим нескольким индивидам нежелание обсуждать пережитое впоследствии, чтобы не обнаружилось излишнее сходство полученных ими впечатлений.>

<Ты, конечно, права,вставила Мегера, но если документация в порядке, то проверки здесь обычно проводятся одним человеком.>

– Я в курсе. – Алисия отступила в лифт и нажала кнопку летной палубы. – Пошлины на парковку и обслуживание уплачены, Мегера?

<Разумеется. Тис обработала гроссбухи, когда передавала бортовой журнал, а мисс Таннер занималась бухгалтерией, когда капитан Мэйнворинг сопровождала лейтенанта Джолитти. Мы внесли все причитающиеся суммы из нашего липового перевода с остаточным балансом в восемьдесят тысяч кредитов.>

– Что с обслуживающим персоналом?

<Без проблем. Лейтенант Чизхолм заказал продукты на пятерых, и мне придется выкинуть большую часть в открытый космос. Но в наших данных с Мелвилла указано, что полгода назад мы капитально ремонтировались, поэтому с технической профилактикой мне жульничать не придется.>

– Ты прелесть, – с жаром выпалила Алисия. Она восхищалась подлинностью создаваемых Мегерой образов и голосов. Создав других членов экипажа, они должны были удовлетворять любопытство – нет, они должны были не дать даже зародитьсяискре любопытства. Способность Мегеры вести переговоры сразу по нескольким линиям связи была при этом неоценимой.

<Спасибо. Ты и Тис тоже молодцы.>

<Но мало мы смогли бы без тебя, Мегера. Мы втроем – ужасная сила.>

– Ты права, госпожа. И никто даже глазом не моргнул, видя твои лица?

<Конечно нет. Хочешь, продемонстрирую? Моя гордость – произношение лейтенанта Чизхолма.>

– Интересно. – Лифт остановился, и Алисия вышла. – Покажи.

<Монитор два, прошу.>

Плоский экран мигнул, на нем появился худощавый темно-рыжий субъект с тяжелыми веками над усталыми глазами.

– Как я выглязу, мэм? – спросило изображение, и Алисия прыснула.

– Ты не переборссила с сепелявостью, Мегера?

– Вам легко смеясса, мэм, – мрачно отреагировал «лейтенант Чизхолм». – Вас не дразнили всю зызнь, с самого десства. Я столько перезыл из-за этой всывой сепелявости...

– Ты это говоришь или... выбрызгиваешь? – хохотала Алисия. Субъект на экране поднял руку и сделал непристойный жест. – Потрясающе, Мегера! Думаю, бедняга Чизхолм не слишком любит отвечать на звонки из-за своей шепелявости.

– Нет, мэм. – Баритон Чизхолма сменило сопрано, а на экране появилась седовласая дама с открытым лицом.

Это была Рут Таннер, ее казначей и бухгалтер. – Бедный Энди не любит общаться с новыми людьми, поэтому я чаще всего обслуживаю связь, когда вас нет на борту.

Алисия оперлась бедром о панель монитора. Искусственный интеллект был, как всегда, на высоте. Беседуя с «говорящими головами» Мегеры, нельзя усомниться в их подлинности, значит, исчезали подозрения, что она – единственный человек на борту «Звездного Курьера». В совокупности со способностью искусственного интеллекта дистанционно управлять обоими «шаттлами» команда капитана Мэйнворинг проявляла себя настолько реально, что ни у кого не возникало сомнений в ее существовании.

– Итак, у нас все замечательно. Только вот я, в отличие от вас обеих, должна выспаться перед завтрашней гонкой за грузом.

<Верно.>Экран погас, Мегера вернулась к обычному способу общения. Алисия направилась к своей каюте, на ходу освобождаясь от плотно облегающего жакета. Она сунула снятую с себя вещь роботу, продолжая раздеваться.

<Э-э... Алли... Ты не успела ознакомиться с базой данных адмирала порта МаГвайра?>

– Ты же знаешь, что нет. – Алисия замерла в наполовину стащенной с себя футболке. – А что?

<Я не хотела тебя беспокоить, когда Джолитти был на борту. Мне не хочется испортить тебе сон, но... там есть о нас.>

– Что значит «о нас»?

<Значит, о тебе и обо мне. О тех «нас», которые угнали «альфа-синт» с Суассона. О капитане Алисии ДеФриз и незаконно присвоенном «альфа-синте» корпус номер семь-девять-один-один-четыре.>

<Ну и что же там о нас?>с любопытством спросила Тисифона.

<Ничего хорошего.>

– Что конкретно? – резко спросила Алисия. – Они знают, куда мы направляемся?

<Нет, не так страшно. О тебе там сказано, что ты сбежала из психушки и считаешься крайне опасной. Обо мне – довольно точное описание моих возможностей в области нападения и обороны, хотя очень многого они не раскрывают из соображений секретности. Меня больше беспокоит не это, а совсем немногое в заключении данных.>

– Что «немногое»?

<Флот предлагает один миллион кредитов в награду за информацию, которая может привести к нашему обнаружению и перехвату.Алисия нахмурилась, но Мегера еще не закончила. В самом конце говорится, что военно-космические силы Ассоциации Джанг приняли указания генерал-губернатора Тредвелла своим флотским соединениям.Алисия гулко опустилась на свое место отдыха, когда Мегера закончила свое сообщение: Это приказ об открытии огня без предупреждения, Алли. Они даже не хотят попытаться вернуть нас.>.

Глава 49

Бенджамин МакИлени сбросил гарнитуру и встал, растирая воспаленные глаза и пытаясь вспомнить, когда он в последний раз спал шесть часов подряд.

Он опустил руки и уставился на груду чипов и клипов на столе в его офисе на судне Его Величества «Донегол». Где-то здесь, в этой куче дерьма, таилось пресловутое жемчужное зерно истины. Здесь можно найти ответ или хотя бы узнать, где его искать.

То, что любая разведывательная служба всегда имела нужные данные в пределах досягаемости, но не знать этого, казалось законом природы. Как вычленить нужную истину из громадного объема полуистин, ложных данных и чистого бреда? Ответ: потомэто всегда очевидно. Это и было причиной постоянных тычков со стороны людей, которые воображали, что все очень просто.

МакИлени горько вздохнул и прошелся по помещению. Он выслушивал такое уже неоднократно. Особенно от сенатских бюрократов. Они представляли себе офицеров разведки как макиавеллиевски изощренных шпионов, постоянно занятых какими-то тайными махинациями. Поэтому за этими скользкими типами надо особенно тщательно следить. Они слишком умны, чтобы говорить правду, даже когда это их конституционный долг. Что означало, что каждая неудача в определении искомого факта представляла глубоко эшелонированный заговор с целью сокрытия неудобной истины.

Такие люди не знали, да и не хотели знать, что такое работа в разведке. Из одного голографического видика в другой шагал лихой межзвездный агент с чипом данных в дупле зуба, но настоящим секретом был упорный труд. Проницательность и инстинкт были неоценимо важны, но настоящего успеха можно было добиться лишь упорным и трудоемким анализом каждой нити, сбором всех фрагментов и их стыковкой в полную картину обстановки.

К несчастью, вздохнул он снова, анализ требовал времени, иногда больше, чем имелось в распоряжении, но в этом случае он часто ничего не давал. МакИлени был уверен, что существует связь между пиратами и кем-то, сидящим очень высоко. Это был единственный возможный ответ. Всем силам адмирала Гомес пришлось бы потрудиться, чтобы справиться с орбитальной обороной Элизиума, а пираты расправились с ними с ходу. У МакИлени не было документального подтверждения, но он был полностью уверен, что рейдеры под каким-то прикрытием провели крупный корабль на дальность пуска сверхсветовых ракет. Показания всех оставшихся в живых сходились на молниеносной скорости, с которой были уничтожены орбитальные укрепления. Это мог сделать только крупный боевой корабль.

Но как?Как смогли они обмануть коммодора Транга и всех его людей? Одни только меры электронной маскировки не могут быть ответом, когда пройден весь сектор. Нет, они должны были дать Трангу какое-то убедительное свидетельство, что они свои. Но они не могли этого сделать без доступа к информации, которая должна быть для них наглухо закрыта.

Все это укладывалось в определенный шаблон, даже Тредвелл начинал это признавать. Но завершить картину полковнику никак не удавалось, хоть лопни! Даже Бен Белькасем отступил и отбыл на Старую Землю в слабой надежде, что его начальству оттуда, из далекой перспективы, видно что-то ускользающее от всех здесь, во Франконском секторе.

Полковник тоже надеялся на это, потому что больше, чем как,его беспокоил вопрос зачем.Чего хотели эти люди, черт бы их побрал? Он этого не говорил никому, кроме адмирала Гомес и бригадира Кейта, но это были не опереточные пираты, их действия нуждались в объяснении в пределах здравого смысла – и ускользали от этого объяснения. Их операции не имели смысла с точки зрения окупаемости. Тот, кто нес расходы на развертывание такой военной мощи, не нуждался в доходах от добычи.

Конечно, грабеж помогал им покрыть часть оперативных затрат, но их доходы, по самой щедрой оценке, казались смехотворными в сравнении с потребностями снабжения и обслуживания их судов. Только посмотреть, что они берут! Вспомогательное оборудование, антенны маяков космопорта, промышленное оборудование,это ж надо! Им достались кое-какие предметы роскоши, на полмиллиарда снегопардовых шкур с Мэтисона, но на большинство из того, что они берут, никакой пират не позарится.

А если от их добычи перейти к жертвам? МакИлени не верил в царя гуннов Аттилу в звездолете. Глупые люди, как правило, не становятся капитанами звездолетов. Но только глупец мог не видеть, к чему приведет такая своеобразная политика «выжженной земли», проводимая против владений Империи. Резня ради резни не могла быть нормальной практикой. Она гарантировала повышенное внимание Империи и массированное возмездие. Но эти люди умышленно увеличивали масштабы опустошения и число жертв. Из того, что выжившие на Элизиуме могли ему сказать, следовало, что они даже не пытались грабить вне пределов столицы, а нанесли с орбиты ядерные удары по всем городам планеты! Девять миллионов погибших. Какого дьявола хотели они добиться этой бойней? Как будто они издеваются над Флотом, дразня и вызывая его потягаться с ними.

Можно сойти с ума, но ответ здесь, в его офисе и в его мозгу, если он только сможет правильно составить фрагменты. Любая группа, которая могла преодолевать барьеры так, как будто их не существовало, и использовать украденные данные для организации таких тщательно разработанных смертельных атак, не могла действовать сама по себе. Они должны иметь какую-то цель, оправдывающую эту бессмысленную, на первый взгляд, бойню. И это устрашало, потому что он не мог вообразить себе этой цели, а это как раз и было его задачей.

Бывают периоды, думал МакИлени тоскливо, когда возвращение к простоте и ясности боя кажется таким желанным...

Его оторвал от раздумий звонок доступа в помещение. Он нажал на кнопку, и брови его поднялись, когда в проеме входа появился сэр Артур Кейта.

– Добрый вечер, сэр Артур. Чем могу быть полезным?

– Вероятно, немногим, – буркнул Кейта. Он снял с кресла коробку с чипами и сел, поставив коробку себе на колени. – Я просто заглянул попрощаться, полковник.

– Попрощаться? – повторил МакИлени, и Кейта кисло улыбнулся:

– Я тут просто перемалываю воздух. Это работа для вас и для Флота. И для Тредвелла, если он перестанет клянчить дополнительные силы и использует то, что у него есть. Я уже слишком долго здесь.

– Понимаю. – МакИлени опустился в свое кресло и повернул его, чтобы сидеть лицом к Кейта. Суровый голос бригадира был ровным, как всегда, но в нем слышалось отчаяние. Он знал, что удерживало Кейта на Суассоне так долго. Но по «альфа-синту» не было ни одного сообщения в течение вот уже десяти недель.

– Вы-то конечно понимаете, полковник. – Глаза Кейта были печальны, но он улыбнулся МакИлени и кивнул менее напряженно. – Но я не могу оправдывать своего дальнейшего пребывания здесь надеждой, что что-то вдруг изменится. И если... – его челюсть напряглась, – если ее обнаружат сейчас, она будет в вашей епархии, а не в моей.

– Понятно, сэр. Хотелось бы, чтобы это было не так. Капитан ДеФриз заслуживает лучшего... но я понимаю.

Кейта смотрел в коробку с чипами, шевеля их толстым указательным пальцем.

– Жаль, что вы не знали ее раньше, полковник, – сказал он тихо. – Она была... особенная. Лучшая из лучших. И так кончить, с имперской наградой за голову... – Голова, увенчанная серебристой гривой, покачалась, Кейта посмотрел на орденские ленточки МакИлени. – Вы там были, полковник. Если уж это должен быть один из наших, то я рад, что это будет тот, кто может понять. Кем бы она ни стала сейчас, она была особенной.

– Я знаю, сэр Артур.

– Да. Да, вы знаете. – Кейта вздохнул и поднялся, протянув руку для пожатия. – Ухожу.

– Мне будет вас недоставать, сэр Артур. Я хочу, чтобы вы знали, как я ценю ваше понимание моей работы, которое вы проявили... несмотря на вашу занятость.

– Держитесь, полковник. – Кейта сжал ладонь МакИлени. – Я уверен, вы на правильном пути, так что будьте осторожны. Что-то здесь воняет до небес, я собираюсь информировать об этом графиню Миллер и Его Величество. Смотрите, кому доверять. Если вы примете черное за белое...

Он замолчал и отпустил руку МакИлени.

– Я знаю, сэр. – Полковник на секунду нахмурился, потом пристально посмотрел Кейта в глаза. – Могу я попросить об одолжении, сэр Артур?

– Разумеется, – мгновенно ответил Кейта, и МакИлени благодарно улыбнулся.

– Я полностью скопировал свои файлы. По инструкции они не должны покидать моего офиса, но я буду вам очень благодарен, если вы захватите их с собой на Старую Землю. Я бы чувствовал себя спокойнее, если бы знал, что они есть у того, кому я доверяю, в случае...

Полковник замолчал, изобразив на лице странную улыбку. Кейта серьезно кивнул:

– Конечно, полковник. Я горжусь вашим доверием.

– Спасибо. С вашего разрешения, сэр, я буду периодически отгружать модификации этих данных. Вне моих обычных каналов.

– Вы что-то нащупали?

– Пока... не могу понять. Я подозреваю, что мы проникли глубже, чем предполагали. Я не хочу казаться параноиком, но эти люди продемонстрировали, что трупов не боятся. Если я подберусь слишком близко к их норе... бывают несчастные случаи, сэр Артур.

***

Вице-адмирал Бринкман зажег еще одну сигару и откинулся в кресле, задумчиво хмурясь в потолок. Положение усложнялось. Конечно, они ожидали этого. Оно неизбежно должно усложняться, если все идет по плану. Но жонглировать с таким количеством мячей... нервы не выдерживают.

Он вспомнил разговор с Хоуэллом. Озабоченность коммодора можно было понять. Честно говоря, он воздержался бы от удара по Эль-Греко, если бы не МакИлени. Хотя сопутствующие цели приносили свои плоды и без неудобного полковника, но истинной причиной удара по хотя бы одной цели вне Империи, чтобы доказать, что они – пираты, был именно он. Бринкман не думал, что атака на Рингболт остановит полковника, но она посеет сумятицу среди тех, кому тот докладывает. На некоторое время.

И все это из-за того, что МакИлени не хочет успокоиться. Он пока еще не понял, куда сунул свой любопытный нос. Но что-то учуял и не успокоится, пока... Использование закрытых данных для планирования операций было ахиллесовой пятой их генерального плана, но без этого не обойтись. Хоуэлл, конечно, профессионал, но Флот, если случайно на него наткнется, сотрет его в порошок. И Флоту ни в коем случае нельзя предоставлять такую возможность.

Если бы лорд Журавский и графиня Миллер не настояли на назначении сюда Росарио Гомес, Бринкман с легкостью исключил бы возможность случайной встречи Флота с пиратами. Но леди Росарио Гомес не зря называли Железной Девой. Это прозвище было наглой клеветой на ее интимную жизнь, констатировал он, усмехнувшись. Но она получила его, когда была еще совсем молодой, и получила его не зря. И в ее хватке ничто не изменилось. Уже при ее назначении они знали, что получили проблему, но ничего не могли сделать. Они уже устранили адмирала Уитворта, чтобы освободить место заместителя командующего для Бринкмана. Двух таинственных смертей офицеров флагманского ранга было бы недопустимо много, они не могли так рисковать. И они вынуждены были принять леди Росарио и пытаться нейтрализовать ее действия изнутри.

К несчастью, она сформировала штаб, копировавший ее неудобную цепкость, тесно связанный с ней и ей преданный. Бринкман подозревал, что она и МакИлени в подборке материала продвинулись дальше, чем об этом говорили.

Он слегка покачивал кресло, нянча свою сигару. МакИлени уже дошел до потоков распределения открытой информации, что сужало круг подозреваемых. Чем более закрыты данные, тем уже круг допущенных к ним и имеющих возможность передать их пиратам. Если же они резко сузят круг имеющих допуск к данным, его люди не смогут их получить, без них Алексов и Хоуэлл просто не могут надежно функционировать.

Слава Богу, хоть этот назойливый тип из министерства юстиции израсходовал свой запас энтузиазма и смылся. Кейта тоже собирается. Прекрасно, но не снимает проблему МакИлени. Убрать бы его... но он осторожен и опасен. Убийство без вопиющего нарушения действующих процедур обеспечения безопасности – дело очень сложное по организации и требует больших затрат времени. Кроме того, стало бы очевидным, что была причина, по которой его убрали. Те, с кем он делился информацией, резонно предположили бы, что он взял правильный след и приблизился к цели. Гомес развернула бы полномасштабный поиск, а убрать ее еще труднее. Она практически не покидала свой линейный крейсер, и единственным решением была бы диверсия, уничтожение всего корабля взрывом привода или силовой установки. Это тоже возможно, хотя и сложно. Устранение Гомес воссоздаст ситуацию с Уитвортом в худшем варианте.

Ее место займет он,что в данной ситуации может расшевелить тех, кто разделял подозрения неудобного полковника, возбудить нежелательные вопросы типа: кому выгодно, чтобы сэр Амос Бринкман занял место Росарио Гомес...

Он снова поставил кресло, вздохнул и покачал головой. Нет, никаких поспешных действий против Гомес. В Сенате и в министерстве росло недовольство ее неспособностью справиться с пиратами, смеющимися над неуклюжими маневрами Флота. Смещение за неспособность справиться с ситуацией – вопрос времени. Бринкман, естественно, будет огорчен отставкой старого надежного друга при таких обстоятельствах... и пошлет МакИлени вдогонку под соусом «новая метла по-новому метет». Этот план смещения Гомес возник уже в момент ее назначения, и только из-за настырности МакИлени он вынужден рассматривать иные варианты.

Однако может наступить момент, когда МакИлени подойдет слишком близко. Тогда его придется устранить, какие бы подозрения при этом ни возникли. Лучше подозрения, чем определенность, устраняемая вместе с ним. Его смерть вызовет замешательство, хотя бы кратковременное, особенно если убийство не будет явным. Если повезет, это замешательство может продлиться вплоть до смещения Гомес.

Бринкман кивнул, соглашаясь с собой, и погасил сигару. Раз это может понадобиться, лучше обдумать возможные способы сейчас. Адмирал ясно видел, как это лучше всего оформить. МакИлени начинал свою карьеру пилотом «шаттла». Там он получил первые награды и сделал имя.

У него сохранилась слабость к «шаттлам» и скиммерам, он интересовался новыми разработками и не прочь был, когда предоставлялась возможность, занять место пилота. Никто не будет слишком удивлен, если однажды в полете с его «шаттлом» что-то произойдет. Небольшая «помощь» в процессе предполетной подготовки спустит бравого полковника с небес...

Он наморщил лоб, пытаясь вспомнить имя специалиста по скиммерам, которого использовала Рэчел Шу для устранения адмирала Уитворта. Пришло время произвести некоторые обдуманные перемещения персонала.

Глава 50

– Добрый вечер, капитан Мэйнворинг. Я – Еренский. Слышал, что вы готовы принять груз на борт...

Алисия оторвала взгляд от своего бокала и увидела высокого, худого до изможденности человека. Одет он был прекрасно, что не вязалось с его скелетоподобным обликом. Утонченный выговор хорошо сочетался с ненавязчивым звуковым фоном дорогого ресторана. Она выдержала секундную паузу, рассматривая его, и сделала полузаметное приглашающее движение рукой, указывая на стул напротив. Еренский скользнул за стол, вежливо улыбаясь.

У его локтя мгновенно материализовался официант, и Алисия, поднеся ко рту бокал и еле коснувшись его губами, воспользовалась их негромким и недолгим обменом репликами для более подробной оценки своего визави.

<Гладкий, мерзавец,>прокомментировала Алисия и почувствовала молчаливое согласие Тисифоны. Еренский их, впрочем, не удивил, они узнали о нем довольно много за две недели, в течение которых шаг за шагом приближались к этой встрече.

Найти именно такого заказчика, который им был нужен, оказалось не так просто. Заказов было много, но, к ее глубокому сожалению, практически все они были вполне легальными.

Алисия недооценила влияние пиратских рейдов на величину страховых взносов. С учетом их роста высокая скорость «Звездного Курьера» более чем уравновешивала его ограниченную грузовместимость. Если бы Алисия всерьез занималась грузоперевозками, она могла бы увеличить свои тарифы на четверть суммы, которую ее судно сберегало на страховке из-за своей высокой скорости, и нормальная прибыль утраивалась.

К несчастью, ей не нужен был легальный груз. Она была вынуждена изобретать широкий спектр отговорок для отказа от транспортировки. Неоднократно Тисифоне приходилось проникать в мозг потенциального грузоотправителя и внушать ему причину, по которой он сам отказывался от сделки.

Ситуация стала особенно сумасшедшей, когда во время одного из набегов Тисифоны и Мегеры на закрытую базу данных МаГвайра обнаружилось, что Империя передала Ассоциации Джанг ее генетический набор и узор радужной оболочки глаз. Они не ожидали этого, когда стряпали Теодозию Мэйнворинг, поэтому снабдили ее подлинными данными Алисии ДеФриз. Она пришла в ужас, узнав, что администрация располагает обоими наборами. Что если им придет в голову проверить всех вновь прибывших?

Эту угрозу они отодвинули, но не устранили полностью. Тисифона вернулась в сеть и исказила данные шкипера «Звездного Курьера». Это не было безупречным решением, так как любой документ, любой контракт на перевозку, подписываемый Алисией в качестве капитана Мэйнворинг, включал ее реальную радужку, которая теперь не соответствовала хранимой в файлах порта. С этим приходилось мириться. Тисифона предложила «подлечить» данные Флота, но Алисия и Мегера отвергли эту идею, так как у них не было доступа к файлам на Суассоне. Хотелось бы «узаконить» отпечатки Мэйнворинг, но вряд ли кто-то стал бы сверять файлы, достоверно зная, что она – это она. По крайней мере, Алисия надеялась на это. Кроме того, возможность такой проверки беспокоила ее меньше, чем возможность перепроверки разведкой Флота и обнаружения, что данные ее радужки на МаГвайре не соответствуют файлам на Суассоне. Как минимум это доказывало, что она была на МаГвайре, потому что никому, кроме нее, не было нужды в их изменении. Еще хуже, дальнейшая перепроверка показала бы, что данные капитана Мэйнворинг как раз соответствуют.

Это не слишком ее радовало, но все продвигалось к их отбытию с МаГвайра. Экскурсии эринии по лабиринтам памяти местных обитателей выудили наконец имя и лицо некоего Антона Еренского, не слишком лестное мнение о котором было обнаружено в голове более честного торговца. Оказалось, господин Еренский собирается отправить товар на Чинг-Хай в системе Тьердаля. Едва ли цивилизованный и редко заселенный Чинг-Хай мог чем-либо привлечь Алисию, но он находился всего в десяти световых годах от Дьюента, а Дьюент, в свою очередь, в шести световых годах от Виверна. Еще лучше: что устраивало администрацию планеты Чинг-Хай, пользовалось благосклонностью начальства и общественности как на Дьюенте, так и на Виверне.

Получив информацию о Еренском, они без труда смогли как бы случайно встретиться с его ближайшими помощниками. Тисифона внушила им благоприятное впечатление о капитане Мэйнворинг, и один из них упомянул ее в разговоре с шефом. В ее пользу работали и изменения на рынке услуг, заставившие так много скоростных судов транспортировать законные грузы.

Контрабандисты тоже нуждались в транспорте.

– Кажется, вы хорошо информированы, господин Еренский, – сказала Алисия, когда официант отбыл с заказом. – Мне нужен груз. Боюсь, слишком маленький, но вы, должно быть, уже узнали в порту мою вместимость.

– Ваше судно мне подойдет, капитан, если мы сможем прийти к согласию.

– Надеюсь. – Алисия долила бокал и подняла его к свету. – Каков объем груза, господин Еренский?

– О, не более сотни кубических метров. Даже немного меньше.

– Отлично.

Это был очень маленький объем, менее половины наличного свободного объема «Мегеры», уже загруженной запасными частями и оборудованием.

– И куда вам нужно его доставить?

– Это вопрос несколько щекотливый, капитан, – медленно проговорил Еренский, наблюдая за ней из-под полуопущенных век. – Груз следует доставить на Чинг-Хай. – Он снова немного помолчал, как бы давая обдумать его слова. – Вы располагаете «шаттлом» флотского типа с широкими возможностями посадки?

Алисия поставила бокал и чуть заметно улыбнулась:

– Совершенно верно. Как я могу предположить, ваш адресат не сможет... принять груз в обычном порту?

– В точности так. – Еренский говорил вежливо, его улыбка была тоже едва заметной. – Я вижу, вы в курсе таких особенностей, капитан.

– Обстоятельства, господин Еренский. – Алисия неопределенно повела рукой и снова поднесла бокал к губам, так как в этот момент официант вернулся с подносом и начал выгружать заказ господина Еренского. Изобилие пищи поразило Алисию несоответствием с тощей фигурой Еренского, навевая мысли о своеобразии обмена веществ в организме.

Официант заспешил прочь, а Еренский развернул белоснежную салфетку на коленях и потянулся за вилкой.

– Я ценю ваш интерес, капитан, но должен заметить, что вы и ваша команда... как бы это сказать... представляете собой неизвестную величину.

– Если вы ознакомились с моими данными в порту, то вы не могли не заметить, что мы работали в системе губернатора Мелвилла с его гарантией, – возразила Алисия, представляя себе, как удивился бы упомянутый губернатор, услышав такую новость.

– Да, но МаГвайр ведь нельзя назвать имперской планетой, не правда ли? Кроме того, могут иметь место обстоятельства, при которых грузоотправителю неудобно пытаться получить что-то под вашу гарантию, если случится что-нибудь непредвиденное.

<Этот жулик хочет сказать, что не сможет судебным порядком требовать возмещения, если я украду его незаконный груз,>молча проинформировала Алисия Тисифону.

<Преемственность поколений. Приятно, что некоторые вещи остаются неизменными в течение тысячелетий,>ответила Тисифона, а Алисия кивнула Еренскому:

– Я вас понимаю. Думаю, однако, вы не стали бы тратить время на встречу со мной, если бы считали это затруднение неразрешимым.

– Такие женщины мне по сердцу, капитан, – сказал он, помешивая салат в тарелке. – Мы сможем выработать условия взаимного доверия.

– Какие?

– Например, я выплачиваю четверть вашего гонорара вперед, остальная сумма депонируется здесь, на МаГвайре, с высвобождением сразу по получении груза моим агентом на Чинг-Хае.

Алисия задумчиво кивнула. Мысли лихорадило. Ужасная затея. Оформление депозита требовало, в частности, фиксации узора радужной оболочки. Но она не могла отказаться на этом основании.

– Интересное предложение, господин Еренский, но я привыкла работать иначе. Видите ли, при определенных обстоятельствах, например, недобросовестный грузополучатель – без вашего ведома, конечно, – может отрицать, что он вообще получил какой-либо груз. Это свяжет депозит и даже может потребовать разбирательства. С другой стороны, ограниченные возможности полевых условий. Вполне оправданное расхождение во мнениях может привести к неудобной ситуации. – Она пожала плечами и заметила искорку понимания в глазах Еренского.

– Если так... Вы со своей стороны можете что-то предложить, капитан?

– Да. Я бы предложила следующее: вы платите половину сразу, а ваш получатель платит оставшуюся половину непосредственно за получением и проверкой груза. Я жертвую безопасностью депозитного счета, вы рискуете несколько большим авансовым платежом. Такое предложение может вас устроить?

Еренский задумчиво пожевал свой салат, затем кивнул:

– Думаю, что могу принять такие условия, если мы сможем согласовать все остальное ко взаимному удовлетворению.

– Я уверена, что сможем, господин Еренский. – Алисия лучезарно улыбнулась. – Я всегда была сторонницей взаимного удовлетворения.

***

Откинувшись в своем командном кресле, Алисия жевала виноградину. Она наслаждалась соком и мякотью, ощущая затылком мягкое жужжание Мегеры и Тисифоны, разделявших ее наслаждение.

<Отличное ощущение,заметила Мегера. Много четче, чем воспоминания. Еще чуть-чуть, и я захочу быть телесно воплощенной.>

<Ну, нет,возразила Тисифона. Такие моменты интересны, конечно, но зачем нам плоть и кровь, если мы можем использовать Алисию, не подвергаясь неприятным аспектам материального существования.>

<Созерцатели,>Алисия осмотрела гроздь, выбирая следующую ягоду.

– Вам надо как следует ощутить отрицательные явления, например перенести простуду, чтобы лучше оценить удовольствие.

<Я должна заметить, что страдание воистину дает возможность получать настоящее удовольствие от наслаждений, малышка. Счастье не в простом отсутствии несчастья.>

– Возможно. – Алисия кинула в рот следующую виноградину и обратилась мыслями к сенсорам Мегеры.

Час назад они оставили мрачную бесформенность коридорного космоса, замедляясь к центру системы Чинг-Хай, и вид звездного неба был слаще винограда Она упивалась его великолепием, многократно усиленным сенсорами Мегеры, а искра Тьердаля становилась все ярче. Вот уже пятнадцать дней – по их часам одиннадцать, – как они покинули МаГвайр с грузом медицинской контрабанды. Пока все шло гладко, но неизвестно, что ожидает их на планете.

<А что могло случиться в коридорном космосе? Все и должно идти гладко.>

– Ничего не могло случиться, но переживать и волноваться – в природе животного, именуемого человеком. По крайней мере я не чувствую себя виноватой из-за груза, который у нас на борту.

<Не валяй дурака. В том, что мы делаем для свершения твоей мести, нет ни повода, ни места для чувства вины.>

Алисия вздрогнула от абсолютной уверенности Тисифоны. Целыми днями Тисифона могла казаться отчужденной, но потом вдруг высказывалась с предельной искренностью. Это не было позой. Она высказывала буквально то, что чувствовала.

– Боюсь, что не смогу с тобой согласиться. Я хочу справедливости, а не просто мщения. Я не хочу, чтобы страдал невиновный.

Справедливость – иллюзия, малышка.Неслышный голос эринии источал презрение. Люди многому научились, но они многое забыли.>

– Тебе самой было бы полезно иногда что-то забыть. Или чему-то научиться. <Например?>

– Например, что простая месть – самоподдерживающаяся реакция. Когда ты мстишь кому-нибудь, ты обычно даешь повод для последующей мести тебе самой.

<А твоя драгоценная справедливость? Разве она не делает то же самое? Ты достаточно умна, чтобы это понять, Алисия ДеФриз. Или была бы достаточно умна, если бы позволила себе.>

– Ты отвлекаешься от сути. Если бы общество ставило на простую месть, все сводилось бы к тому, у кого больше дубинка. Справедливость дает людям возможность сосуществовать с какой-то видимостью порядочности.

<Твоя «справедливость» – та же месть, только в парадном наряде. Справедливости не может быть без наказания. Или ты скажешь, что полковник Уотс получил по справедливости за то, что сделал твоим людям?>

Губы Алисии искривились в гневной гримасе, но она закрыла глаза и продолжала отбиваться, чувствуя, что Тисифона развлекается:

– Нет, я не назову это справедливостью. Я также не возражаю, что наказание есть часть справедливости. Я даже не буду притворяться, что месть – не то, что я хотела свершить в отношении этого ублюдка. Но наказанию должна предшествовать вина, а он был виновен, как грех. Общество не может крушить направо и налево, не определив, что наказываемый действительно виноват. Это был бы худший вид произвола – и хороший рецепт анархии.

<Какое мне дело до анархии? И я не «общество». Как и ты, кстати. Ты – индивид, который хочет возмездия за себя и за других, которые уже не могут его потребовать. Разве не так?>

– Я не говорю, что не так. Я только сказала, что не хочу причинять зла тем, кто случайно оказался рядом. Нравится это тебе или нет, но справедливость – торжество закона, а не людей. Это то, что сплавляет человеческое общество. Она позволяет человеческим существам жить вместе, ощущая безопасность. Она основана на прецедентах. Если преступник признан виновным и наказан, это задает какие-то определенные параметры. Это показывает людям, что приемлемо, а что нет. И когда мы продвигаемся на несколько сантиметров вперед, именно справедливость не дает нам сползти назад.

<Ты так думаешь, малышка, но ты заблуждаешься. Твои мысли формируются не здравым смыслом, а состраданием. Неуместным состраданием к тем, кто его не заслуживает. А вот это – то, что ты чувствуешь.>

Эринния ослабила внутренние барьеры, о существовании которых Алисия почти забыла, и лицо ее исказилось. В мозгу вспыхнул бешеный гнев, зубы стиснулись, кулаки сжались в готовности крушить все вокруг, все, что попадется, без разбору. Все ее эмоции были подчинены слепому порыву разрушения. Она почувствовала панику Мегеры, ее тщетные попытки освободить Алисию от ее собственной ненависти, но все это было малым и очень, очень удаленным...

Барьеры вернулись на место, она обмякла в своем кресле, тяжело дыша, покрытая потом.

<Ты, с-сука,рычала Мегера, если ты еще раз позволишь себе такое...>

<Спокойно, Мегера,почти нежно перебила фурия. Я не причиню ей вреда. Но если мы хотим добиться успеха, она должна знать себя. В нашем деле нет места замешательству или самообману.>

Алисия дрожала, нервные окончания зудели. Она закрыла свои мысли от остальных. Ей нужна была тишина, нужно было отдышаться и отдохнуть от той стороны себя, которую она только что видела. Она верила в то, что говорила Тисифоне, больше, чем верила, знала, что была права, и все же...

Она открыла глаза и посмотрела на руки. Ладони были скользкие и влажные, все в раздавленном винограде. Она содрогнулась.

Глава 51

Коммодор Хоуэлл сидел на мостике транспорта и говорил себе, уже в который раз, что это судно – как раз то, что нужно для данной миссии. В сравнении с боевым кораблем возможности маневра были примитивными, оборона – минимальной, оружие атаки отсутствовало вовсе. Если все пойдет так, как надо, все это не имеет значения, а до сих пор график выполнялся идеально. Как он ни предпочитал быть в другом месте, он должен быть именно здесь. Им нужен успех, чтобы притупить жало Элизиума, и для поддержания морального духа своих людей он лично должен присутствовать здесь.

Он следил за дисплеем, лицо ничего не выражало. Его транспорт и еще два судна входили в парковочную орбиту Рингболта. Информация Контроля о маневрах военного флота Эль-Греко оказалась точной. Единственными средствами наземной обороны были противовоздушные позиции вокруг Эдкокфилда, главного космопорта вблизи города Рафаэля. Они перекрывали воздушное пространство над городом, но шанса уцелеть у них не было.

Хоуэлл скосил глаза на причину отсутствия шанса. Транспондеры грузовиков идентифицировали их как флотские транспорты, сопровождаемые тяжелым крейсером. Коды распознавания – любезность Контроля. Все четыре судна уже вышли на синхронную орбиту прямо над Рафаэлем. Сигнал в синтетической связи коммодора оповестил его, что оружие корабля Его Величества «Нетерпимый» наведено на цели.

***

Капитан Арлен Монкото из Свободных наемников Монкото, более известных как Маньяки Монкото, вышел на балкон гостиницы и втянул свежий, прохладный воздух. Рингболт был планетой более приятной, чем Эль-Греко. Он подумал, что хорошо бы убедить Симона перевести сюда их базу.

Он обернулся. Капитан-лейтенант Хьюджин у связного терминала разговаривал с шефом Пилясковым. Их командировка прошла удачно, Монкото ожидал, что Симон будет доволен набором рекрутов. Более ста опытных бойцов, включая двенадцать офицеров, были, без сомнения, хорошим пополнением. Он протянул руку и начал открывать балконную дверь, чтобы присоединиться к Хьюджину, но тут что-то вспыхнуло за его спиной. Ослепительный свет отразился от стекол, и на стене напротив обозначилась его резкая черная тень.

Монкото не поверил своим глазам, но тренированные рефлексы уже бросили его тело на пол лицом вниз. А сзади вспухал громадный огненный шар, поглощая Эдкокфилд.

***

– «Шаттлам» старт! – бросил Хоуэлл, когда сверхскоростное оружие уничтожило порт. На каждом из больших транспортов обычно было восемь грузовых «шаттлов». Для этого случая их заменили на двенадцать штурмовых «бенгалов». Тридцать шесть смертоносных боевых машин устремились вниз, унося в своих чревах тринадцать сотен пиратов, сосредоточенных на предстоящей операции. Для многих этот рейд был первым, и они собирались выполнить его успешно. Пережившие Элизиум тоже не хотели повторения предыдущего провала.

***

Арлен Монкото выпрямился, шатаясь, как пьяный. Его все еще трясло от удара, света и жара взрывной волны, но мозг работал четко. Это сверхскоростное оружие. Был бы это ядерный заряд или антивещество, размышлять было бы некому, а его лишь немного обожгло. Восточные окраины города полыхали, и он сомневался, что во всем Рафаэле осталось хоть одно целое окно, но в остальном урон был не очень силен.

Монкото сделал еще шаг и замер. Он ошибся в определении тяжести урона. Окна гостиничного номера были выбиты, противоположная стена запятнана разорванным на куски телом капитан-лейтенанта Хьюджина.

Монкото заставил себя пройти по разгромленному помещению. Руки плохо слушались его, когда он мягко отодвигал в сторону то, что осталось от его заместителя. Хьюджин прикрыл своим телом связной терминал, шеф Пилясков был еще на связи. Рослый сержант почти кричал, но уши Арлена Монкото тоже отказывались служить, хотя глаза с облегчением регистрировали лицо подчиненного.

Новые взрывы прогремели за спиной капитана. Он обернулся и увидел в небе инверсионные следы.

– Не слышу вас, шеф. – Он похлопал себя по уху, и рот Пиляскова закрылся. – Не важно. Снимайтесь. Кажется, зона высадки в районе Университета Толедо. Двигайтесь туда. Я встречусь с вами там.

***

Их застали врасплох.

Эдкокфилд не ожидал от грузовиков и сопровождавшего их тяжелого корабля никаких неприятных сюрпризов. Никто в порту так и не узнал о своем заблуждении. Большинство ошеломленных обитателей Рафаэля замерло, увидев инверсионные следы «шаттлов», не в недоверии, а в отчаянной потребности обнаружить, что увиденное ими – обман зрения.

Реагировать было поздно. Рейдеры Хоуэлла с безжалостной точностью наносили удары. Были уничтожены все полицейские станции. Целые кварталы окружающих их зданий погибли вместе с ними. Другие «шаттлы» создали кольцо огня вокруг главной цели, посыпая город зажигательными бомбами. Еще два «шаттла» были направлены на арсенал сил самообороны.

На университетский городок опустились двадцать «бенгалов», выгрузив семь сотен рейдеров в тяжелом вооружении, устремившихся к цели, убивая всех на своем пути.

Университетская служба безопасности попыталась оказать сопротивление, но у них было только легкое оружие, а рейдеры Хоуэлла были в активной броне и при полном вооружении.

Проректор по научной работе университета пыталась уничтожить данные, но была убита уже у консоли управления университетской компьютерной сетью. За атакующими пиратами последовали техники с переносными терминалами и сетевой аппаратурой, сразу жеприступившие к скачиванию данных. Рейдеры врывались в лаборатории, убивая сотрудников, а за ними подходили команды, изымавшие образцы, записи и лабораторных животных. Все это грузилось на антигравитационные поддоны и направлялось в «шаттлы». Пол под их ногами был скользким от крови.

***

Монкото нашел шефа Пиляскова скорее всего благодаря везению, не изменившему ему в тот роковой день. Сержант собрал своих рекрутов недалеко от бушующей стены огня, отрезавшей университет от остального города. В своей черно-серой форме они казались островком порядка в бушующем море хаоса.

Они были вооружены лучше, чем ожидал Монкото. Пилясков использовал выгодное расположение их сборного пункта и позаимствовал из склада торговца оружием, который их снабжал боеприпасами, оружие, броню и даже с полдюжины портативных зенитных комплексов «стилетто». К моменту прибытия Монкото Пилясков уже разместил зенитные ракеты, разнеся их на местности на солидном удалении от пунктов управления.

– Рад вас видеть, сэр, – сказал он, шагнув навстречу запыхавшемуся командиру. – А где капитан-лейтенант Хьюджин?

– Убит. – Монкото втянул дымный, обжигающий воздух, пытаясь думать хладнокровно.

Над головой пронесся «бенгал», и один из рекрутов взялся за пульт дистанционного управления «стилетто».

– Отставить, – мгновенно отреагировал капитан. Рекрут удивленно вздрогнул. – Нам не нужны отстающие. Подождем, когда они взлетят.

Подчиненный понимающе кивнул, и Монкото повернулся к Пиляскову, ткнув большим пальцем через плечо в стену огня:

– Зажигательные?

– Больше всего зажигательных и кое-где сверхвзрывчатые, чтобы все разрушить.

– У нас есть связь на частоте полиции?

– Да, сэр. Мало кто откликается. В основном те, кто был на маршрутах.

– Я сейчас займусь... – Он указал на усеянный обломками тротуар. – Найдите мне пару люков, шеф.

– Есть, сэр! – сразу сообразив, отреагировал Пилясков и тут же начал выкрикивать распоряжения, в то время как Монкото занялся связью.

– Говорит капитан Арлен Монкото, Маньяки Монкото, – четко произнес он. – Я на углу Адриана и Стимсона. Мои люди через пять минут выходят. Все, кто может прибыть вовремя, двигайтесь сюда.

***

Рейдеры сломили последнее сопротивление и малыми группами рассеялись с целью грабежа вторичных целей – административного и библиотечного корпусов. Компьютерщики перекачивали данные, группы огневой поддержки следили за периферией на случай, если кто-то прорвется сквозь стену огня. Суматохи почти не было, ничто не напоминало Элизиум. Через сорок минут их здесь уже не будет.

Крышка люка почти бесшумно приподнялась над тротуаром и поехала в сторону. Осторожно высунулась голова, осмотрелась. Двести мужчин и женщин, наемников, полицейских, гражданских добровольцев, пробрались под огневым валом по системе служебных туннелей в глубь периметра операций рейдеров.

***

Командир наземных сил как раз докладывал Хоуэллу об успехах, когда позади него начался хаос. Резко обернувшись, он увидел надвигающуюся волну атакующих и задействовал прыжковую систему, отделив себя от своего командного пункта, на территории которого рвались гранаты, капитальной стеной.

Откуда они взялись? Их не должно быть здесь! Но вот они, и отовсюду посыпались панические донесения. Мерзавцы ударили отовсюду сразу, и память об Элизиуме ожила в рейдерах.

Но это был не Элизиум, черт побери! Это была спешно собранная легковооруженная группа, а не морская пехота в боевой броне, и командир орал и клял своих людей, призывая к организации контратаки.

***

Коммодор Хоуэлл треснул кулаком по ручке кресла. Он тоже вспомнил Элизиум. У него не было данных от командиров о происходящем, но внезапное замешательство, крики раненых и умирающих не говорили ничего хорошего.

***

Группы охраны периметра развернулись и атаковали центр университетского городка. Некоторые попали в спешно организованные засады и погибли, так и не успев понять, что происходит. Но большинство пробилось, так как броня и тяжелое вооружение давали им громадное преимущество. И все же местные знали, что происходит, и успели собрать не только парализаторы и пистолеты. Многие хорошо знали местность и искусно использовали ее.

Битва бушевала в когда-то прекрасном городке, безобразные вихри крови, огня и ненависти над обломками, трупами и развалинами. Группа Маньяков добралась до «шаттлов» и уничтожила пять из них, прежде чем их смогли убить. Командир полицейского отряда особого назначения вел кучку полицейских и штатских добровольцев на административно-библиотечный комплекс, сам Арлен Монкото наступал на биоцентр.

Потери рейдеров росли, но у них было численное преимущество. Преодолев шок от неожиданного нападения, они перешли в наступление. Коммодор Хоуэлл начал успокаиваться, когда его люди стали возвращать утраченные позиции, а поток данных, передаваемых на корабли, не прерывался.

***

Арлен Монкото осторожно высунул голову из-за угла, стараясь не закашлять от едкого дыма, проникавшего в легкие. Он пробился почти до самого компьютерного центра, но потерял шефа Пиляскова и почти всех своих людей. С ним оставались пятеро мужчин и три женщины, только двое из них Маньяки.

Путь был свободен, и он вел своих людей как можно тише. Добравшись до компьютерного центра, они нейтрализуют техников, которые, как он прекрасно понимал, грабят банк данных.

Тогда...

Перед ним появился бронированный рейдер, и выстрел тридцатимиллиметровой винтовки разорвал капитана Арлена Монкото на куски.

***

– Перекачка закончена! – крикнул кто-то, а другой вопил по тактической сети:

– Тащите назад к «шаттлам»!

Рейдеры начали отход перекатами. Мало кто мог задержать их движение, но если выгружались они из двадцати «бенгалов», то возвращавшиеся поместились в двенадцать.

***

– «Шаттлы» готовы к возвращению, сэр.

Хоуэлл разрешающе буркнул, внутренне содрогнувшись. Двадцать процентов потерь – слишком скоро после Элизиума, даже если в этот раз они выполнили все поставленные задачи. Ему было все равно, что скажет Контроль. Он не собирается больше посылать людей против таких целей.

– Сэр, обнаружена трасса Фасета со стороны Эль-Греко, – услышал он вдруг и резко повернул голову:

– Что это?

– Не могу определить на таком расстоянии, но это не привод Флота. Похоже на Эль-Греко. Возможно, эсминец.

Коммодор успокоился. Эсминец может их догнать, но не может ничем навредить. Огневая мощь эсминца не идет в сравнение с тем, чем располагает Хоуэлл, а информация, которую получит его командир, совершенно безмятежного характера. Кроме кодов опознавания, они не использовали ничего, что требовало бы закрытых данных, а бывшие в употреблении корпуса Флота вовсе не были дефицитом на межзвездном черном рынке.

Он еще раз покосился на дисплей. «Шаттлы» начинали подниматься, и губы коммодора искривила злорадная ухмылка. То, что в распоряжении пиратов бэушный тяжелый крейсер, всего лишь второстепенная пикантная деталь. Перевес в вооружении сделает уничтожение эсминца лишь неким подобием учебных стрельб. К тому же экипаж эсминца будет несколько... смущен тем, как они обошлись с Рафаэлем...

– Сэр! «Шаттлы»!.. – крикнул кто-то, и лицо Хоуэлла побелело, когда он осознал, что происходит. Посмертным приветом капитана Арлена Монкото взвились в воздух ракеты комплексов «стилетто», и девять из тридцати одного стартовавших «шаттлов» превратились в низвергающиеся огненные шары.

***

Адмирал Симон Монкото стоял перед дисплеем на мостике эсминца «Ардент», Его лицо было белее серебра волос на висках. Он не мог узнать, что происходит на Рингболте, пока корабль не сбросит скорость, но индикаторы радиации как будто взбесились. Кто бы ни нанес удар по Рафаэлю, он применил самую грязную из боеголовок для уничтожения города, и для Арлена.

Его темные, пылающие ненавистью глаза теперь оценивали обстановку по показаниям гравитационного индикатора. Он мог догнать пиратов. Это было бы трудно, даже с учетом их медлительных грузовиков, потому что вектор сближения его эсминца был неблагоприятным. Однако он мог бы их догнать.

Но он ничего не мог сделать с тяжелым крейсером.

Он с трудом удерживал себя от опрометчивых действий. Он не имел права. Не имел права бессмысленно уничтожить свой корабль, свою команду, собственную жизнь. Ему нужны были не только эти пираты, еще больше нужны были ему люди, пославшие пиратов, а если он погибнет, то не сможет до них добраться.

Монкото стиснул зубы и отвернулся. Последний «шаттл» «Ардента» ждал его, чтобы доставить вниз, на планету, туда, где умер его брат, чтобы сделать все, что возможно. Но он вернется, и не с эсминцем. Он поклялся себе в этом, поклялся Арлену, и на лице его отражался тот адский огонь, который жег сердце.

Глава 52

Расстояние от Чинг-Хая до его звезды, Тьердаля, составляло всего четырнадцать целых и восемь десятых световой минуты, наклон оси – сорок один градус. Планета отличалась сухостью – чрезвычайной сухостью. Атмосферное давление – лишь три четверти земного. Что перечисленные параметры создавали на планете, можно было лишь с большой натяжкой назвать климатом. Алисия пыталась представить себе обстоятельства, заставившие кого-то здесь поселиться, но даже Имперская Галактографическая Энциклопедия не смогла убедительно просветить ее в этом вопросе. Ее файлы объясняли наличие населения желанием беженцев Войн Лиги – или Ришских войн – найти такое скромное прибежище, которое не привлекало бы ни Империю, ни Ришата. Это объяснение было ничем не хуже других, а прибежище за четыре сотни лет не стало менее скромным.

Что, возможно, объясняло их отношение к законам иных Миров. Они должны были чем-то жить, а их планета в этом мало чем помогала. Так думала Алисия, подходя к кофеварке и следя краешком глаза за выходом «Мегеры» на орбиту планеты. Они на несколько часов опережали график, и это было только на руку Алисии. Она уже оправилась от шока, вызванного Тисифоной, но не мешало бы лучше подготовиться к встрече с агентом Еренского.

Она подошла с чашкой к иллюминатору. Желтая охра поверхности планеты простиралась внизу, изредка оживляемая темным пятном большого озера или маленького моря. Рельеф подавляюще плоский, почти никакой. На ночной стороне очень редкие световые пятна поселений. Единственный официальный космопорт глубоко на дневной стороне, но никто не побеспокоился дать ей парковочную орбиту или упомянуть о необходимости таможенной инспекции.

<Тебе очень нужен таможенник?>ехидно спросила Мегера.

– Нет, но тут все так...

<...через задницу?>с готовностью подсказала Мегера.

– Похоже. Я, конечно, не жалуюсь, я знаю, что Еренский вывез эти лекарства из Империи и ввез на МаГвайр без всяких таможенных формальностей, но не хотелось бы объяснять это кому бы то ни было.

<Никаких объяснений.Алисия и Мегера ощетинились, все еще злясь, но Тисифона не обращала внимания на их эмоции. Их инспекторы все равно увидят только то, что мы захотим.>

Алисия не ответила. Она понимала, что все еще дуется на Тисифону, но не это важно. Напоминание о таившихся в ней ненависти и насилии пугало. Конечно, она знала об их присутствии, но одно дело – знать, совсем другое – ощущать.

<Выше нос, Алли! Я засекла наш посадочный маяк.>

– Так рано? – Алисия удивленно нахмурилась.

<Место с достаточной точностью совпадает.На открывающийся в иллюминатор вид планеты наложилась воображаемая сетка, в которой замигала зеленая точка на ночной стороне. Местное время около полуночи. Код маяка совпадает.>

– Мне это не нравится. Еренский ничего не говорил о ночной посадке.

<Но о дневной посадке он тоже не упоминал,>отметила Тисифона, и в этот раз Алисия и Мегера были слишком заинтересованы в разрешении возникшей проблемы, чтобы сердиться.

него вообще не было связанных с этим мыслей, так что, думаю, он полагался на своего грузополучателя. Нельзя ли предположить, что он просто хочет выгрузить товар под покровом ночи?>

– На этойпланете? – Алисия нахмурилась еще сильнее. – Не могу представить себе причину, чтобы скрывать выгрузку медикаментов. Они стоят хороших денег, особенно в этом отсталом мирке, но прятать их... не вижу смысла.

Она поколебалась еще немного, потом пожала плечами:

– Пусть твоя Рут запросит подтверждение, Мегера. <Выполняю.И через десяток секунд: Они реагируют правильно, Алли. Ни к чему не могу придраться.>

– Черт. Ладно. У нас не слишком богатый выбор. – Алисия вздохнула. – Грузи первую партию.

<Верно,согласилась Тисифона. Но я доверяю твоим инстинктам, малышка. Могу предположить, что в этот раз следует применить прикрытие сверху.>

– Пожалуй, да, – пробормотала Алисия и почувствовала полное согласие Мегеры.

***

Грузовой «шаттл» скользил вниз сквозь жаркую ночь Чинг-Хая, забитый антигравитационными поддонами с товаром. Алисия положила на колени штурмовую винтовку и вставила магазин.

И Мегера, и Тисифона хотели, чтобы она облачилась в активную силовую броню, хотя и по различным причинам. Мегера беспокоилась о ее безопасности, а эринния хотела видеть в действии броню, разрушительные способности которой ее интриговали. Алисия склонялась в пользу аргументов Мегеры, но все же отказалась от этой идеи. Никакой свободный предприниматель не мог добыть боевую броню Кадров. Разведка Кадров достала бы его из-под земли. А не исключено, что кто-то опознает ее.

Кроме того, если какой-нибудь злоумышленник и ожидает ее, он столкнется с естественными ограничениями. Его целью будет ценный груз, который не следует портить ничем мощным и разрушительным. Она же таких ограничений лишена и может не стесняться, нанося ему какой угодно вред.

<Что-то плохо это согласуется с твоей «справедливостью»>кротко заметила Тисифона.

– Наоборот. – Алисия загнала девятимиллиметровый разрывной сердечник в патронник своей М-97 и щелкнула предохранителем. – Я ничего не сделаю с ними, если они не собираются причинить мне вред.

<Неужто?>

– Конечно. Но если они что-то планируют против меня, я ударю первой.

<Значит, все-таки бывают случаи, когда ты воспринимаешь вещи с моей точки зрения.>

– Да я и не отпираюсь, – признала Алисия и переключилась на Мегеру: <Что у тебя нового?>

<Все нормально, но с юга два летательных аппарата.>В мозг Алисии потекли данные, и она нахмурилась, – один из них был откровенно военного образца. Это могла быть защита против какой-нибудь местной угрозы, которая и вызвала ночную посадку. А может быть, и нет.

<Следи за ними. Вижу технику вокруг посадочного маяка. Кажется, воздушные грузовики.>

<Тоже вижу их. Посмотреть поближе?>

<Нет. Испугаешь.>

<Как прикажешь. Береги себя.>

Алисия вернулась к панели управления «шаттла», устраиваясь поудобнее в пассивной нательной броне. Она тоже была из арсенала Кадров, лучше, чем рыночный товар, но не имела бросающихся в глаза различий. Осталось менее двух минут, и она приняла в кровь первые капли тонуса. Вселенная вокруг нее замедлилась, и Алисия улыбнулась.

***

С земли наблюдали за последними метрами снижения «шаттла». Вот он выпустил посадочные лапы. Плоские подушки уперлись в землю, вызвав пыльные завихрения, растаявшие в воздушном потоке турбин. Один из воздушных грузовиков двинулся от «шаттла» по кривой, вроде бы готовый задним ходом подать свою платформу под погрузку. Закрывавший его брезент трепыхался в воздушной струе, и что-то длинное и зловещее на мгновение обозначилось под его покровом.

– Они сели. Готовы? – пробормотал мужской голос в нашлемной связи.

– На полусогнутых! – отреагировал кто-то.

– Так. Надеюсь, ты не понадобишься, но не спи.

– Ну, – лаконично отозвалось в шлеме, и он обратил все внимание на севший «шаттл». Он ожидал увидеть стандартный грузовик, и жадность ликующе встрепенулась в нем, отреагировав на судно почти вдвое большей грузоподъемности. Внутри был больший шмат имущества Еренского, чем он ожидал.

Задняя рампа «шаттла» плавно опускалась. Он переключил канал связи на водителя грузовика. Вспыхнули мощные прожекторы. Яркий свет затопил рампу «шаттла». Человек двинулся к «шаттлу», изобразив на лице дружелюбную улыбку и приветственно помахивая рукой.

– Пилота брать живьем, – напомнил он своим стрелкам. Он рассчитывал на часть груза, но если удастся «убедить» пилота взять его ребят наверх...

Его нервы напряглись, когда опустившаяся рампа подняла фонтаны пыли. Вот сейчас, думал он, еще улыбаясь и размахивая рукой, но уже приготовившись услышать грохот выстрелов.

Но пыль развеялась и осела, а из «шаттла» никто не появился. Его рука опустилась. Улыбка погасла. Он вдруг почувствовал, как беззащитно и глупо выглядит в потоке света.

***

Алисия выключила свет в кабине, откинула аварийный люк и спустилась на поверхность у неосвещенной стороны «шаттла». Полный идиотизм, думала она, плывя к песчаной поверхности на крыльях тонуса. Против этого потока света каждый будет слеп, как крот, не говоря уже о прекрасных тенях с противоположной стороны. Она нырнула в еще более глубокий мрак за посадочной лапой и задействовала свои сенсоры и усилители, привычно регулируя их на усиление и ослабление по мере движения взгляда через освещенные и затемненные зоны.

Закончив подсчет, она удовлетворенно хмыкнула. Восемнадцать. Девять из них около грузовика возле тяжелого пулемета. Ни на ком нет даже легкой брони. Значит, их предводитель не имел дела с армией. Разве что его зовут Кастер*. [Генерал армии США (XIX век), разгромленный и убитый индейцами.]

<Мегера?>

<Вижу.>Мегера так же наблюдала глазами Алисии, как Алисия пользовалась сенсорами корабля. Тисифона хранила молчание, чтобы не отвлекать свою «хозяйку» в критический момент.

<Похоже, я не дождусь от них приветственных речей.>

<Осторожнее, Алли.>

<Хорошо. Следи за теми в воздухе.>

<Я веду их.>

***

Дьявол, что-то не так! Он начал поворачиваться и открыл рот, чтобы приказать убрать этот дурацкий свет, но тут что-то пролетело мимо его головы и звякнуло о кузов грузовика.

***

Воздушный грузовик с пулеметной установкой исчез в сверхраскаленном аду разрыва плазменной гранаты, но Алисия за этим уже не следила. Она по-кошачьи повернулась, когда граната еще сонно висела в воздухе. Штурмовая винтовка была частью ее тела. Она даже не видела картинки прицела, во всяком случае не осознавала ее. Она просто посмотрела на свою цель, и грудь пулеметчика взорвалась.

Яркое полыхание грузовика не могло скрыть вспышку ее выстрела, но она уже определила, кто мог ее видеть. Один из них умер, не заметив ничего, второй – поднимая свое оружие.

***

Пулеметная команда в грузовике умерла, даже не осознав угрозы, но люди вокруг грузовика издавали крики ужаса и агонии. Человеческий факел рванулся в темноту, как будто ночь могла погасить пламя, два других катались в пыли, пытаясь сделать это сами. Три уцелевших бандита рванули наутек подальше от этого ада, а лидер бросился под собственный грузовик, лихорадочно переключая каналы связи.

– Давайте сюда! – завопил он, и два тяжеловооруженных стингера взбороздили ночное небо в ответ на его зов.

***

Алисия проскользнула сквозь прорыв, который она устроила в кольце окружения вокруг «шаттла». Трое из шестерых на этой стороне засады еще оставались в живых, но не знали, что за ними наблюдают. Они вели себя глупо, глазея на пламя, ошеломленные бойней. Алисия с неудовольствием смотрела на их спины. Идиоты! Они воображают, что винтовка в руках сразу делает человека очень опасным.

Это действительно не было справедливостью. Этих людей можно было даже пожалеть, настолько они были здесь не на месте. Но жизнь тоже несправедлива. Любой, кто пытается заработать убийством, рано или поздно должен испытать разочарование. Она прицелилась и сделала еще три выстрела.

***

В его ушах отдавались выстрелы, он выглянул из-под грузовика и увидел белый отблеск в глазах позади «шаттла». Позади«шаттла»! Значит, кто-то снаружи. Наверное, пилот «шаттла». Но как он оказался снаружи? И где люди, которых он разместил сзади?

Эти вопросы показались несущественными, когда он заметил гибкий силуэт, со скоростью кобры проскользнувший на границе света и тени, – и еще один из его людей погиб. Силуэт исчез, нематериальный, как сон, но сразу же раздался еще один выстрел, слившийся с ним вскрик, затем хрипение. Над ним завыли турбины, пилот грузовика стремился прочь, и им овладела паника. Он останется здесь, голый и неприкрытый. Он хотел бежать, но тело отказывалось двигаться, и он колотил сухую почву кулаками и молился, чтобы поскорей подоспели стингеры.

***

Два тяжеловооруженных летательных аппарата скользили по ночному небу. Ведомый был немногим более вооруженного транспорта, но ведущий – профессиональный воин от кончика носа до сенсорного оснащения.

И его пилот включил свои сенсоры. Он увидел хаос и кучу неподвижных тел, освещенных сиянием пламени. Цель двигалась со смертоносной точностью. Пилот выругался. Один из них... Всего один? Но он уже на крючке. Еще секунда-другая, и он вырубит гада, не тронув своих...

Черный фрагмент ночного неба накрыл его сверху. Он даже успел понять, что это такое, но тут штурмовой «бенгал» разорвал его на великое множество крошечных кусочков.

***

Голова дернулась и стукнулась о дно грузовика, когда в небе раздался взрыв и расцвел громадный огненный шар, из которого вырывались длинные огненные ленты. Это походило на фейерверк в саду отдыха. Тут же раздался второй взрыв. Он наблюдал, как они угасают и опадают, и весь сжался, когда свирепый язык пламени ударил по грузовику над ним. Сдавленный крик и замолкшие турбины оповестили о смерти пилота, и он, всхлипывая, уткнулся лицом в землю.

Больше не было ни стрельбы, ни криков. Только треск пламени и вонь горящих тел. Он попытался зарыться в обожженную почву, когда услышал шорох короткой, сухой травы.

В блестящей поверхности замерших перед ним башмаков отсвечивало пламя пожара. Он медленно поднял голову и в восьми сантиметрах от своего носа увидел дуло штурмовой винтовки.

– Может, вылезешь оттуда? – тихо произнес низкий голос, холодный, как открытый космос.

***

Рвота прекратилась, и Алисия вытерла губы. Во рту был вкус дохлой мыши, желудок еще содрогался в позывах.

– На этот раз хватит, – сказала она ему, и судорога неохотно затихла. Она выждала еще немного, потом облегченно выпрямилась.

<Все? Ты закончила?>поинтересовалась Тисифона.

<Слушай, Леди, у тебя же нету потрохов, чтобы блевать. Так что не задевай нас, у которых они есть, ладно?>Послетонусовое истощение не дало Алисии вложить много чувства в это предложение, но Тисифона отошла в тень.

– Боже, до чего я терпеть не могу это состояние, – пробормотала Алисия, прислонясь к посадочной лапе. – Что делать, от него большая польза.. – признала она, имея в виду тонус.

<Лучше бы тебе сейчас быть у меня в лечебном отсеке,>волновалась Мегера, и Алисия подняла глаза к парящему над ними «бенгалу».

– Не переживай. Я давно уже привыкла. Кроме желания умереть, после него никаких осложнений. Кадры гарантируют.

<Да, конечно. А центикред гарантирует тебе чашечку кофе.>

Алисия хмыкнула и снова вытерла рот. Потом обернулась и посмотрела на пленника. Он сидел у другой посадочной лапы, прикованный к ней наручниками, и испуганными глазами следил за ней.

<Он ожидает пыточных тисков,передала она Тисифоне. Сказать бедному придурку, что ты уже все узнала?>

<А надо бы его в тиски...>

<Ну-ну. Не надо быть такой жестокой.>Алисия ухмылялась, в то время как Тисифона лопотала что-то о наглых смертных. Их пленник был партнером грузополучателя Еренского, а его план украсть груз, предназначенный для коллег, и убить всех, кто мог оказаться свидетелем, зацепил за живое мстительность Тисифоны.

<Ты должна была его убить.>

<Не могу. Это будет несправедливо,>невинно ответила Алисия, косясь в сторону зари и отмечая пыльную тучу, приближающуюся к «шаттлу». То же самое она видела и через сенсоры «бенгала» с помощью Мегеры, и ее улыбка ширилась по мере того, как Тисифона бушевала все сильнее.

<Несправедливо? Какая может быть справедливость или несправедливость в отношении этого подонка? Я много от тебя терпела, малышка, но это...>

<Ой, перестань!Фурия замерла, пылая негодованием, а Алисия развила свое преимущество. <Я говорила, что верю в справедливость,>сказала она, поднимаясь на ноги. Голова пленника тоже повернулась, когда он услышал отдаленный вой приближающихся турбин, и его лицо побелело. <Еще я говорила, что верю в наказание. И если я правильно догадываюсь, это люди, которых мы должны были встретить.>Она почувствовала понимание Тисифоны, и ее улыбка стала холодной, губы сузились. <Сейчас мне кажется, что справедливым будет предоставить ему возможность объяснить друзьям свое поведение.>

Глава 53

Листы последнего доклада полковника МакИлени разлетелись по ковру, куда их швырнул генерал-губернатор Тредвелл. Губернатор, чье обычно вежливое лицо приобрело апоплексический оттенок, стоял, опершись на свой стол, нависая над леди Росарио Гомес.

– Мне надоели оправдания, адмирал, – скрежетал он. – Если они вообще оправдания, а не прикрытие чего-то иного. Я нахожу странным, что ваши силы всегда где-то вдали от места, на которое нападают пираты.

Гомес пожирала его взглядом, полным едва сдерживаемой ярости. Губернатор криво усмехнулся:

– Ваша полнейшая неэффективность стоила жизни по меньшей мере девяти миллионам жителей Элизиума, а теперь это! – Его ноздри возмущенно задвигались, он резко выпрямился. – Вам должно быть легче от того, что полтора миллиона обитателей Рафаэля не имперские подданные. А вы и ваши люди, вне сомнения, таковыми являетесь. И это не требует от вас противостоять противнику в бою!

Леди Росарио Гомес медленно выпрямилась и тоже оперлась о стол. Она наклонилась к губернатору и произнесла тихо и четко:

– Губернатор, вы дурак. Мои люди не нанимались к вам в мальчики для битья.

– Вы забываетесь, адмирал! – огрызнулся Тредвелл.

– Ничего подобного. – Слова Гомес падали, как осколки льда. – Ничто в военном уставе не требует от меня выслушивать оскорбления только потому, что мой политическийначальник попал в стесненное положение. Ваше предположение, что мне безразлична гибель гражданских лиц – любыхгражданских лиц, будь то подданные Империи или Эль-Греко, – почти так же мерзко, как и ваше оскорбительное заявление о честности и храбрости моих людей. Я представила вам диспозицию, которой требует ситуация. Вы отвергли мои требования. Я делилась с вами всей разведывательной информацией, которая была в моем распоряжении. Вы не предложили ни одного варианта дальнейших действий. Я неоднократно представляла на ваше рассмотрение мое собственное мнение и мнение моего штаба, что в наших рядах есть предатель, причем на самом высоком уровне. Вы пренебрегли этими сигналами. Я готова к любому расследованию, которое назначит Флот или министерство колоний. Между тем ваши высказывания дают более чем достаточно оснований для суда чести, и, если вы не возьмете их обратно, я вам этот суд обещаю, потому что не намерена выслушивать клевету политического назначенца, который никогда в жизни не командовал флотом в космосе.

Тредвелл смертельно побелел, когда отгремел последний залп канонады, а МакИлени затаил дыхание. Оба гранитных профиля почти ощутимо дымились гневом. Полковник знал своего адмирала. Последний удар был рассчитан с холодной точностью. Железная Дева не знала, что такое отступление, но была справедливым человеком, прекрасно сознававшим, сколько несправедливости в последнем замечании. Она не могла не чувствовать, как оно ранит, и это говорило о ее эмоциональном состоянии. Но причиной была не только ее ярость. Это было предупреждение, что существует точка, за которую леди Росарио Гомес не сможет столкнуть ни Бог, ни дьявол и уж тем более ни какой-то имперский губернатор. МакИлени молился, чтобы Тредвеллу хватило здравого смысла это осознать.

Возможно, Бог внял его мольбам. Тредвелл сжал кулаки, костяшки побелели, но он заставил себя опуститься в кресло. Длинное мгновение было заполнено молчанием, затем губернатор глубоко и медленно вздохнул:

– Хорошо, леди Росарио. – Его голос напоминал замороженный гелий, но злость исчезла, и Гомес тоже села, все еще не сводя с него глаз. – Я... сожалею о всех оскорбительных замечаниях, которые у меня вырвались и которые задевают честь ваших людей и лично вас. Эта... эта бойня повлияла на мою уравновешенность, что не оправдывает моего поведения. Я приношу вам свои извинения. – Она резко кивнула, и он продолжил тем же ледяным, тщательно контролируемым тоном: – Тем не менее, каковы бы ни были наши расхождения по структуре сил, положение намного усложнилось. Империя не несла таких жертв, как гражданских, так и военных, со времен Второй Ришской войны. Потери Эль-Греко еще тяжелее. Думаю, вы согласитесь, что сейчас уже недостаточно просто устрашить и остановить этих рейдеров. Становится категорически необходимым найти их и уничтожить.

– Да, – кратко ответила адмирал Гомес.

– Благодарю вас. – Тредвелл изобразил кривую горькую улыбку, лишенную какого-либо налета теплоты. – Возможно, я ошибался, возражая против ваших запросов легких кораблей. Теперь это, однако, в прошлом. Я информировал графиню Миллер и Великого Герцога Филиппа о ситуации. Я уверен, что они сознают ее серьезность. Великий Герцог сообщил мне, что сенаторы Элвин и Моджахек требуют немедленных действий. Поэтому я полагаю, что вероятность положительного решения лорда Журавского о предоставлении нам дополнительных сил возросла, и я хочу возобновить запрос. При вашей поддержке.

Гомес поджала губы, МакИлени чувствовал ее эмоции. Месяцы прошли с тех пор, как Тредвелл запросил тяжелые силы. Месяцы, за которые Гомес могла добиться успеха, если бы был удовлетворен ее запрос, гораздо более скромный. А этого не произошло лишь по одной причине: Тредвелл не захотел поддержать ее. Втайне МакИлени был убежден, что Гомес разделяла его подозрения о том, что Тредвелл видел здесь свою последнюю возможность командовать крупными силами Флота, хотя бы и не непосредственно. Он подумал: как же совесть губернатора мирилась с потерями на Элизиуме и Эль-Греко?

Очевидно, не совсем мирилась, судя по только что закончившемуся конфликту.

По крайней мере в одном отношении Тредвелл был прав: ситуация изменилась. Пираты, или кем они там были, должны быть обнаружены и уничтожены, а не просто остановлены. Политическое давление нельзя было больше игнорировать, и ограничения на размер требуемого кулака были сняты.

– Я все же не считаю эту реакцию наилучшей и вообще желательной, – сказала наконец Гомес. Она бросила взгляд на Амоса Бринкмана, который все это время хранил благоразумное молчание. Он и сейчас не выказал никакого желания прервать молчание, и Гомес вернулась к Тредвеллу. – Тем не менее, сэр, все, что сдвинет нас с мертвой точки, я могу только приветствовать и поддержу вас, если вы потребуете немедленно откомандировать сюда все доступные легкие единицы.

Тредвелл сидел, окаменев и так же поджав губы, как и она, и мерил ее таким же взглядом. Потом он наконец кивнул.

***

Под тихие звуки музыки Бенджамин МакИлени внимательно изучал доклад доверенного сотрудника внутренней безопасности, лежавший перед ним на столе. Содержание доклада только усиливало не оставлявшую его последнее время тревогу.

Было опрошено достаточное число выживших на Элизиуме, чтобы с определенностью заключить, что коммодор Транг был обманут и подпустил противника на дальность решающего удара, даже не подняв тревогу. На тактическом тренажере полковник промоделировал все возможные причины такой самоубийственной сверхдоверчивости, и лишь одна имела какое-то объяснение. Пираты не могли остаться необнаруженными на подходе, значит, они были опознаны как свои. Исходя из повышенной степени боеготовности, введенной в секторе, ни один командир не мог быть введен в заблуждение. Таким образом, приближавшееся судно былосвоим... или прибыло в такое время и при таких обстоятельствах, что люди Транга имели очень веские причины считать его своим.

Значит, это был корабль Флота, или его прибытие совпадало с запланированным прибытием корабля Флота. Только вот запланированных прибытий не было. МакИлени точно знал это, он лично проверил весь обмен сообщениями с Элизиумом. Было много путей, которыми пираты могли заполучить бывшие корабли Флота. В министерстве годами шли дискуссии о том, что принципы списания отслуживших судов должны быть пересмотрены. Но это не помогло бы пиратам, если у них нет кодов опознавания изапланированного прибытия. Добыть коды – или, по крайней мере, достаточно данных, чтобы скомпоновать нечто похожее, – мог и удачливый агент нижнего уровня. Но никто ниже командного звена не мог сфабриковать фальшивых данных прибытия, чтобы распахнуть дверь перед пиратами.

Никто ниже ранга коммодора или – МакИлени передернуло, – пожалуй, выше не мог ввести фальшивый график в рутинный обмен данными коммодора Транга. Кто-то имевший доступ к протоколам распознавания и имевший возможность выделить и стереть обычное подтверждение, которое коммодор Транг должен был послать в ответ. Еще хуже, кто-то, знавший, что в системе не будет тяжелых боевых кораблей к моменту прибытия рейдеров.

Инфильтрация была более зловещей, чем он предполагал. Она была тотальной.Тот, кто за этим стоял, имел доступ к его собственным докладам и к приказам о развертывании адмирала Гомес. Он даже знал, что силы Эль-Греко оттянуты от Рингболта на маневры.

Полковник закрыл глаза от боли, причиненной масштабом предательства. Но он не был сильно удивлен.

Так. Ко всем этим данным имели доступ сорок человек, не более. Он знал их всех персонально. Любой из них имел возможность передать информацию на сторону, чтобы обмануть коммодора Транга. Во избежание обнаружения их цепь связи должна быть очень короткой и чертовски хорошо законспирированной. Размышляя таким образом, он сузил круг подозреваемых до дюжины человек-каждый из которых неоднократно проходил проверки службы внутренней безопасности. Никто из них не могбыть предателем, но кто-то былим.

Он выпрямился и взял со стола один из чипов. Слава Богу, он поддерживал связь с Кейта. Он стал настолько болезненно подозрительным, что ему за каждым углом мерещились убийцы. Он перестал доверять даже адмиралу Гомес. Все это было достаточно неприятно, но хуже всего, что он не в состоянии предотвратить убийства мирного населения, которое он призван защищать.

И все-таки еще болезненней было ощущение, даже абсолютная убежденность полковника МакИлени, что извращенная стратегия, определявшая действия пиратов, двигала события к еще более страшному апофеозу. Время истекало. Если он не узнает эту тайну – если ему не дадут дожить до этого, – мерзость, организовавшая все, восторжествует, и это будет ужасно.

Он встал и сунул чип в карман, рядом с другим, уже лежавшим там некоторое время. На лице отразилась непреклонность принятого решения. Один чип по секретному каналу известит Кейта, другой получит адмирал Гомес. Они содержат сообщение, что кто-то из высшего командования напрямую связан с рейдерами. Но чип адмирала Гомес содержал добавление, отсутствовавшее в сообщении Кейта и извещавшее, что МакИлени узнает имя предателя в течение ближайших недель.

Бенджамин МакИлени был морским пехотинцем, присяга и собственная совесть требовали, чтобы он не щадил своей жизни во имя Империи. Он определится с этими чипами, а потом отправится в краткосрочный отпуск... не соблюдая излишне строгих мер безопасности. Это был единственный способ проверить правильность своей гипотезы. Если он прав, предатель не оставит его в живых. Покушение на его жизнь продемонстрирует его правоту сэру Артуру. Кейта и Кадры найдут решение.

И кто знает?.. Может быть, он все-таки уцелеет....

Глава 54

Алисия сделала еще один глоток и решила, что ошибалась: Чинг-Хай имеет и свои положительные стороны.

Она прокатила прохладную бутылку по лбу, наслаждаясь богатым, чистым вкусом пива. Контора мсье Лабена гордилась тем, что на Чинг-Хае великодушно называли кондиционированием воздуха, но температура в помещениях все же на семь градусов превышала ту, которую Мегера поддерживала на борту. Без сомнения, климат способствовал успеху местных пивоварен.

Хлопнула старомодная дверь, и она опустила бутылку, обратив взгляд в сторону Гюстава Лабена, чинг-хайского партнера Еренского. В отличие от Алисии, Лабен чувствовал себя комфортно, по крайней мере физически. Его вежливое круглое лицо было абсолютно сухим, и на нем не обозначилось даже намека на улыбку, когда он увидел, как Алисия смахивает очередную каплю пота с носа. Конечно, он разделял обычное для чингхайцев юмористическое отношение к страданиям большинства гостей планеты от местной жары, но он откровенно боялсясвоей гостьи. Он ощущал какой-то постоянный ужас, как будто она была боеголовкой, готовой взорваться в любую секунду. Это ощущение укоренилось в нем с момента, когда он, прибыв к месту встречи, обнаружил ее сидящей посреди дымящихся свидетельств неудавшегося бандитского налета. При первом же рукопожатии Тисифона определила, что Лабен не имел представления о «неэтичном» намерении своего (ныне покойного) партнера и что репутация капитана Мэйнворинг как опасной женщины теперь незыблема.

Он опустился в кресло и прочистил пересохшее (не от жары – от страха) горло.

– Я закончил проверку груза, капитан. Все в совершенном порядке, в чем, – поспешил он добавить, – я и был совершенно уверен. – Он вынул из ящика стола электронный кредитный чип. – Баланс вашего гонорара, капитан.

– Благодарю вас, мсье. Мне очень приятно. – Алисия сохраняла безмятежное выражение лица, что было нелегко. Эти бедные придурки не давали ей покоя. Убийство, даже при самообороне и даже таких подонков, всегда вызывало у нее тягостную реакцию. Но оцепенение испуга, безраздельно владевшее Лабеном, ее все же забавляло. Если бы он увидел атаку Кадров, то умер бы на месте.

<И вселенная стала бы немножко чище,заметила Тисифона. Этот человек – червяк, малышка.>

<Ну-ну. Червяк или нет, он наш билет на Дьюент... если до этого дойдет. Если он вообще упомянет это.>

Эринния фыркнула, но именно она обнаружила в потемках сознания Лабена этот груз. Исходя из характера груза и репутации Алисии он должен рассматривать ее как идеальную возможность для пересылки этого груза.

– Я тоже очень рад, капитан. И позвольте мне еще раз принести извинения. Уверяю вас, ни мне, ни Антону даже в голову не могло прийти, что мой партнер решится на такой гнусный шаг.

– Никогда не думала иначе, – заверила Алисия, и он попытался улыбнуться.

– Благодарю вас. Видите ли, капитан, у меня есть небольшая партия груза на Дьюент. Продемонстрированные вами, э-э... способности могли бы оказаться не лишними при его доставке. Груз очень ценный, и я очень озабочен его сохранностью. Настолько озабочен, – он чуть заметно подался вперед, – чтобы заплатить по высшему тарифу за надежную доставку.

– Понимаю. – Алисия осторожно потянула из бутылки и покачала головой. – Если ваша «озабоченность», мсье, означает непременную пальбу, то я предпочла бы не перевозить грузы, которые настолько привлекают бандитов.

– Я полностью разделяю ваше мнение, но на вашем месте так бы не беспокоился. У меня нет никаких подозрений насчет возможного нападения, я только хотел бы быть более спокойным. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, и я готов заплатить за повышенную безопасность. Может быть, пятнадцать процентов надбавки к тарифу Антона убедят вас заняться этим грузом?

– Мой гонорар у господина Еренского не предусматривал расходов на ведение боя, – отметила Алисия. – И ракеты для «шаттла» здесь не так легко достать. Расходы на пополнение боезапаса сильно отразятся на моей прибыли от этого рейса.

– А двадцать процентов?

– Даже не знаю... – Алисия подпустила в свой голос неуверенности. Благодаря Тисифоне она знала, что Лабен готов добавить тридцать и даже тридцать пять процентов за безопасность. Повышение суммы не было для нее самоцелью, но она также не хотела, чтобы стало заметным ее желание получить этот заказ. Тисифона могла повлиять на его решение, но не могла гарантировать, что он впоследствии не удивится, с чего это вдруг так себя повел.

– Двадцать пять, – предложил Лабен.

– Давайте округлим до тридцати, – подытожила Алисия. Лабен вздрогнул, но тут же кивнул, и она улыбнулась. – В таком случае, думаю, вы позволите воспользоваться вашей связью.

Лабен приглашающим жестом указал на терминал и отодвинулся, пока она набирала код. На экране появилось лицо Таннер.

– Слушаю, капитан.

– У нас новый рейс, Рут. Курс на Дьюент для мсье Лабена. Готова прожевать с ним пару скучных чисел?

– Конечно, капитан.

– Прошу вас, мсье Лабен, – повернулась Алисия к хозяину офиса. – Все детали можно уладить с моим бухгалтером прямо сейчас.

***

<Мне не нравится этот груз,>проворчала Тисифона.

– Можно подумать, я от него без ума, – огрызнулась Алисия, склонившись над шахматной доской. Они с Мегерой научили эринию этой игре. Оказавшись на удивление равными по силе противниками друг для друга, они не имели шанса против искусственного интеллекта, играя вместе против Мегеры.

<Никому он не нравится,резюмировала Мегера, но нам надо на Дьюент.>

– Ничего не поделаешь, – кивнула Алисия и потянулась к коню.

<Не надо, Алисия,еле слышно шепнула Мегера. Если он...>

<Вы это прекратите, обе!>возмутилась Тисифона.

<Что «прекратите», Тис?>невинно удивилась Мегера.

<А то ты не знаешь что! Или вы действительно думаете, что сможете общаться так тихо, что я не услышу?>

– Не месало попытасся, во всяком слусяе, – прошепелявил из громкоговорителя лейтенант Чизхолм. – Подслусывать нехоросо.

<А я и не подслушиваю. Я просто не глухая. Но вас стоило бы и подслушивать. От вас всего можно ожидать.>

Алисия сдержала улыбку, но подсказкой все же не воспользовалась. Она передвинула коня и печально вздохнула, когда слон Тисифоны смел ее королевскую ладью.

<Шах,>самодовольно объявила фурия.

– Противная ты. Если я не воспользовалась подсказкой Мегеры, то ты могла бы в знак признательности оставить мою ладью в покое.

<Чушь. Ты сама называла эту игру «боевой». Никто не жертвует в бою честно заслуженным перевесом над противником, малышка... И даже нечестно заслуженным,>добавила Тисифона задумчиво.

– Я вынуждена с тобой полностью согласиться, – велеречиво покорилась Алисия и сняла агрессивного слона Тисифоны своим вторым конем, поставив под удар одновременно короля и ферзя фурии. Ход обнажил ее собственную королевскую чету, но это не имело для нее значения. Единственной клеткой, на которую Тисифона могла убрать короля, была под угрозой следующего хода коня. – Шах тебе.

<Черт, я даже не думала...>с невинной наивностью удивилась Мегера. Фурия кипела.

– И я не думала, – заверила Алисия с ухмылкой. Тисифона убрала короля, и Алисия взяла ферзя. – Еще шах, – сказала она и убрала из-под угрозы своего слона.

<М-да... И Одиссей бывал доверчивым дураком. Но мы отвлеклись от темы, малышка. Преимущество или нет, но мне не нравится наш груз.>

– Знаю, – вздохнула Алисия, и она действительно знала. Груз Антона Еренского на Чинг-Хай был незаконным, но полезным по сути. Груз Гюстава Лабена на Дьюент тоже был фармацевтическим, но на этом сходство заканчивалось. «Белый Сон» был почти безвреден для потребителей, если не считать стопроцентного привыкания. Он был жутко дорогим, но еще более жутко он добывался. Он был производным эндорфина и мог производиться в лабораториях, но это было бы еще дороже. Практически его производили из мозга людей. Последствия для «доноров» простирались от умственной отсталости до отключения вестибулярного аппарата и смерти.

<Не следовало нам его брать,>мрачно сказала эринния.

– Не ты ли учила, что все, что ускоряет месть, приемлемо? – Голос Алисии был резче, чем ей хотелось, потому что она понимала: Тисифона высказала их общие мысли. Но она чувствовала удивление Тисифоны, услышавшей возвращенные ей собственные слова.

<Может быть. Но ты настаивала на справедливости,не сдавалась Тисифона. Как здесь со справедливостью.>

– Никак. Но у нас нет выбора. И это тот груз, который наверняка приведет нас к тем, кого мы ищем.

Молчание фурии было признаком вынужденного согласия, и Алисия подумала, осознает ли Тисифона иронию ситуации. Она, страстно отстаивавшая принципы справедливости, поступилась ими во имя погони за добычей, в то время как фурия, говорившая только о мщении, задается вопросом аморальности их груза.

<Может быть,наконец повторила Тисифона. Но может быть, есть что-то в этом понятии законности. Человек часто обращался к злу, когда я и сестры были вместе, но инструменты зла стали намного более мощными в твои дни, и даже мое мщение не может загладить однажды совершенное зло. Поэтому «справедливость», «правила», о которых ты говорила, могут оказаться важнее, чем я когда-то думала.>

Алисия замерла, пораженная признанием Тисифоной хотя бы части ее аргументации, но тут она почувствовала, что правая рука тянется к доске. Она ослабила контроль над мышцами и смотрела, как рука передвигает ладью.

<Берегись, малышка! Ты замедлила мою атаку, но не остановила ее.>

Алисия улыбнулась и снова склонилась над доской, однако сердце ощутило холодок, – она поняла, что Тисифона подразумевала не только шахматы.

***

С точки зрения Алисии, Дьюент был планетой много более приятной, чем Чинг-Хай. Это был мир архипелагов, континентов-островов, намного более влажный, прохладный, а главное – более цивилизованный. Ненамного, но никто не попытался ее убить или ограбить, и это уже было существенным прогрессом.

В отличие от Чинг-Хая, на Дьюенте была таможенная служба, но ее единственной заботой было получение от посетителей взносов в казну местной администрации, и Алисия посадила свой грузовой «шаттл» в главном космопорте Дьюента без всякого досмотра. «Бенгал» сел рядом, следуя за грузовиком как тень – и намек на уместность вежливости, – но из него никто не вышел. Алисия поговорила с ним по открытой связи, поддерживая обмен с Джефом Окахарой, предполагаемым пилотом «бенгала» и помощником капитана «Звездного Курьера» в одном лице. Ответные реплики Окахары не оставляли сомнений в печальной судьбе каждого, кто не проявит должной вежливости.

Через два часа она стояла в портовом складском ангаре, а грузополучатель проверял товар. Эдвард Джакоби походил на почтенного бухгалтера, но внешность не ввела ее в заблуждение. Он точно знал, что к чему в этом грязном бизнесе. Ему не нужен был никакой биохимик для определения чистоты товара, шесть стоящих неподалеку мужчин были с ним для другой цели. Мало оружия на виду, но эти люди были намного опаснее, чем лопухи с Чинг-Хая. Алисия видела их глаза и узнала похожих на нее хищников.

Джакоби закончил пробы и убрал свое оборудование. Он не улыбался – он был не из тех, кто расточает улыбки, – но явно был удовлетворен.

– Итак, капитан Мэйнворинг, – сказал он, когда исчез последний инструмент. – Я был удивлен, когда Гюстав сообщил, что груз доверен совершенно неизвестной персоне, но теперь вижу, что ему не откажешь в здравом смысле. Какой вид оплаты вы предпочитаете?

– Думаю, в этот раз я предпочла бы электронный перевод. Не хотелось бы носить с собой чип на такую сумму.

Один из сопровождающих Джакоби издал неясный звук, несколько напоминающий смешок, а сам купец, возможно, оказался ближе к улыбке, чем когда-либо в своей жизни. Его глаза скользнули по кобуре парализатора на ее боку и рукоятке ножа, торчащей из сапога, – единственное оружие, которое можно было видеть. Но он просто кивнул:

– Вы настолько же предусмотрительны, насколько эффективны. Конечно, мой бухгалтер оформит перевод в желаемом вами виде.

– Благодарю вас. – Улыбка Алисии была ослепительной. Она не могла не согласиться с мнением Тисифоны о грузе, но по некотором размышлении они втроем пришли к спасительному для их совести варианту. Это была, конечно, полумера, не более, но все же лучше, чем ничего. При контакте Рут Таннер с домашним компьютером Джакоби, связанном с переводом платежа, Мегера и Тисифона собирались выявить все внешние контакты, чтобы определить, какие из них легальные (если такие вообще будут), а какие могут быть связаны с получением «Белого Сна». По результатам анализа Алисия пошлет сообщение администрации планеты. Это не уничтожит самого Джакоби, но нанесет сокрушительный удар по распределительной сети, потому что никакое правительство не захочет терпеть у себя этот наркотик.

– Так, – сказал Джакоби, захлопнув чемоданчик и кивнув одному из своих людей. Тот двинулся с антигравитационными поддонами к охраняемой территории. – Капитан, позвольте пригласить вас перекусить со мной. Мы можем заодно обсудить наши деловые перспективы... Я тоже нуждаюсь в надежных перевозчиках.

– Перекусить – с удовольствием. Но перевозки... если направление неудобное, я вынуждена буду отказаться. – И она действительно отказалась бы. Она не хотела больше разносить по вселенной белую смерть в своем трюме.

Джакоби посмотрел на нее задумчиво:

– Какое направление вас устроило бы?

– У меня есть договоренность с Кэткартом, – соврала Алисия. Кэткарт был в высшей степени респектабельным Мирком Беззакония, и она ни за какие коврижки туда не полетела бы, но он соседствовал с Виверном.

– Кэткарт, Кэткарт... – пробормотал Джакоби. Он покачал головой. – Нет, у меня туда ничего нету в настоящее время. Однако... – Он задумался и щелкнул пальцами. – Да, конечно. У одного из моих коллег есть груз на Виверн. Могло бы это вас заинтересовать?

– Виверн? – Алисии стоило усилий сдержать возбуждение. Она наклонила голову, как бы размышляя. – Это может быть очень удобно, если груз не слишком велик. Видите ли, моя сильная сторона скорость, а не объем.

– Это как раз удобно. У меня сложилось впечатление, что скорость – то, что ему надо. Груз хотя и массивный, но малообъемный. Военные запчасти и электроника, как мне кажется. Но мы выясним это не откладывая. У нас с Льюисом общий склад. Сюда, пожалуйста.

Алисия проследовала за ним, не веря своему везению, стараясь выглядеть уравновешенной. Виверн и военные комплектующие! Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она старалась совладать с собой, проходя через более оживленную часть склада, ее мозг постоянно работал.

Они задержались, чтобы пропустить складской тягач, тащивший за собой длинный хвост пустых поддонов. Она была настолько погружена в свои мысли, что даже не подняла глаз, когда маленький, почти мучительно безликий водитель уперся в нее взглядом. Она говорила себе, что не надо слишком надеяться, что это может быть совпадением...

Они подошли к своей цели, и Джакоби указал на поддоны с оборудованием. Он детально описывал их содержимое, но Алисия не слышала его. Она вообще ничего не слышала, никакие детали не имели более значения. Никто во всей Галактике, кроме нее, не должен был касаться этого груза.

Сохранять вежливую, заинтересованную улыбку было невыразимо трудно. Потому что в ее голове закипало мщение, отражаемое и раздуваемое реакцией Тисифоны. Ее взгляд остановился на стойках позади поддонов. Они имели коды того же купца, но на них болтались красные ярлыки, отмеченные драконообразным штампом таможни Виверна, откуда они прибыли. Было понятно, почему они находятся в зоне повышенной безопасности склада. Ряд за рядом, все они были загружены драгоценными белоснежными шкурами опасного плотоядного животного, известного как мэдисоновский снегопард.

Загрузка...