Закованные в металл

Глава 3

Мы спускались по лестнице, и вскоре вышли на парковку, сев в автомобиль Хана. Мне стало немного страшно, ведь насколько я слышал, пункт подключения находится здесь, в офисе Спринга. У меня не было представления о том, зачем Хан посадил меня к себе в машину, и тем более, куда он собрался меня везти.

Что за детский сад? Фильмов, что ли, пересмотрел? Мы взрослые, деловые люди. Тем не менее, я, всё же, решил спросить:

– Хан, а зачем нам твоя машина? Лифтом не воспользоваться? – усмехнулся я.

Хан озирался по сторонам, будто кого-то высматривая, и нажал на кнопку запуска двигателя. Мотор взревел.

– Ага, – ответил Хан. – Конечно.

Я нахмурился. Как-то странно он себя вёл, и его поведение не могло оставить меня равнодушным. Мой пульс участился, а спина вспотела от чувства тревоги. Было такое ощущение, что меня поставили на лезвие ножа, и теперь заставляли идти по нему.

– Хан, знаешь, я передумал, дай-ка… – я потянулся к ручке двери.

Хан занёс локоть для удара, и в следующий миг челюсть пронзила острейшая боль, от которой зазвенело в ушах. Взгляд помутился, и я схватился за голову, чтобы её защитить. Сердце стало интенсивно перекачивать кровь с адреналином, и в висках застучало от напряжения. Расширив глаза, я крикнул:

– Ты что творишь?! Охренел что ли?!

Очередной удар заставил мою голову содрогнуться. В глазах потемнело, и я потерял сознание.

Спиной я чувствовал холодный металл, и слышал, как гремят колёса каталки. Я качался в разные стороны. Кожи лица касалась грубая ткань мешка, висевшего у меня на голове, и даже открытие глаз не помогло увидеть свет. Сердце забилось, как отбойный молоток на низких оборотах, и пальцы вспотели от страха. Где я? Куда я попал, и куда меня везут? Какого хрена Хан распустил руки, и что он вообще собирался делать?

Меня охватила злость. Мои мускулы напряглись, наделяя меня силой. Я стал рывками извиваться, пытаясь вырваться, но тут же ощутил, как в кожу впились державшие меня ремни. Я закричал:

– Уроды! Где я?! Отпустите, немедленно! Вы что, в край опухли?! Хан, сука!

Торс пронзила резкая боль, и я вскрикнул от неё, ощутив, как хрустнуло ребро. Перед глазами полыхнула яркая красная вспышка. Я простонал, решив, что лучше буду молчать. Кем бы ни были люди, пленившие меня, играться со мной точно не будут.

– Молчи, паскудыш! – Сердито проговорил басистый голос. – Будешь визжать, я тебя зубами срать научу, поял?

Я не отреагировал, боясь даже пошевелиться лишний раз, чтобы снова его не провоцировать. Послышался писк рации, и динамик хрипло заговорил голосом Хана.

– Да шеф, – ответил Бас. Так я его про себя назвал.

– Что с клиентом нуль?

– Да ёпта, живой ёпта, дрыгается правда много. Морозит это, – ответил он странным голосом. – Чё, может его того, по прессовать мальца?

– Нет. Вези его ко мне. Остальное сделают без твоего участия. И не вздумай его трогать, понял?

– Да, начальник, обижаешь! – ответил Бас.

Вскоре каталка перестала ехать, и мешок, наконец, сняли с моей головы. Больно резануло глаза, и я сощурился, услышав гудение длинных потолочных ламп. Как только удалось привыкнуть к стоявшей в помещении яркости, я смог его разглядеть. Это была подсобка, явно прилагавшая к какому-то складу, судя по стоявшей в углу транспортировочной рохле. В центре комнаты стоял Хан, одетый в чёрное пальто, и державший руки за спиной. Рядом с ним встало двое широкоплечих охранников с каменными выражениями лиц.

– Коля, – сказал Хан. – Подними его.

– Ща, – отозвался Бас. Он подошёл ко мне, освободил ремни, и посадил меня. Я скривился от боли в рёбрах. Увидев это, Хан нахмурился, и сердито посмотрел на Баса.

– Ты что с ним сделал?

– Да я это, он рыпаться стал короче, и я его приложил. Перестарался походу, шеф. Прости, – Бас виновато пожал плечами.

Мне кое-как удавалось сохранять равновесие. Всё тело превратилось в один ноющий спазм. Во рту жгло от утреннего кипятка, челюсть ныла от ударов Хана, а теперь ещё и рёбра. Ну и денёк, мать его за ногу. Сидел бы лучше дома, или пошёл бы с Бэкки в галерею.

В помещение вкатили ещё одну каталку. Бас засеменил к ней, и как только с головы очередного пленника сняли мешок, я округлил глаза от удивления. Это был Уильям. Он сказал:

– О, не думал, что русских гопарей занесёт когда-то в наше лучезарное государство. Нравится в Америке?

– Слышь, ты, крыса западная! – Бас занёс кулак для удара.

– Коля! Подойди-ка ко мне! – крикнул Хан.

Услышав крик, Бас дрогнул, и опустил кулак. Я взглянул на Уильяма. Выглядел он так себе. Прямо как побитая собака, да и я, наверное, сейчас был не лучше. На голове Уильяма желтели гематомы, а под глазами налились кровью синяки.

Меня удивило то, как Уильям, в подобной обстановке, был способен сохранять язвительный настрой.

Бас подошёл к Хану, и виновато опустил голову.

– Да, начальник, что такое?

Хан протянул руку к телохранителю с расправленной ладонью, и тот с сомнением на нее взглянул. Хан сделал манящий жест, но охранник всё равно мялся, и воспросительно глядел на Хана.

– Дай! Сука! Пистолет! Тупая! Мразь! – Хан оскалил зубы, и покраснел от злости.

Побледневший телохранитель быстро пустил руку под пиджак, и достал оттуда чёрный Глок, протянув его Хану. Оторопевший Бас сделал шаг назад, и, подняв руки, заговорил дрожащим голосом.

– Начальник, ты чё? Зачем ствол? Я же порядочный поца, просто ошибку допустил, но с кем не…

– Заткнись! – крикнул Хан. – Закрой мерзкую пасть, падла! Кто так обращается с гостями?!

Лоб Баса покрылся испариной. Он явно не ожидал такого поворота событий, и не знал, как повести себя в данной ситуации. Воображал, прорабатывал, но как только до дела дошло, растерялся.

Хан нацелился на него, и нажал на спусковой крючок, но услышал щелчок. Предохранитель не дал выстрелить. Хан презрительно осмотрел оружие, затем на растерявшегося охранника, а потом, переведя взгляд на бедного Баса, не знающего, куда себя деть, закричал. Хан скакнул к Басу, и с такой силой ударил его рукояткой по голове, что тот рухнул на пол, испытав баллистический шок.

Хан не остановился. Оседлав Баса, и сдавив ему коленями бока, он стал бить его рукоятью по лицу, сопровождая каждый удар криком:

– Если! Я! Не! Говорю! Бить! Значит! Ты! Не бьёшь! Гнида! Тупорылая!

Я глядел на это с распахнутыми от страха глазами, и слышал, как сердце колотится, едва не выламывая рёбра. Хан бил Баса, и скоро рукоять стала входить в разбитое в кашу лицо с отвратительным хлюпающим звуком. В разные стороны брызгала кровь. К горлу подкатил рвотный ком, и я едва сдержался от того, чтобы не расстаться с содержимым своего завтрака.

– Гнида! Где вы таких кретинов находите?! – Хан опустил руку с пистолетом, и тяжело дыша, оценивал результат работы.

Голова Баса была раздроблена, а лицо обезобразилось до такой степени, что у меня кровь в жилах застыла. Я не мог поверить, что это когда-то был человек, разговаривавший и дышавший. Хан брезгливо отбросил пистолет в сторону, и тот, с грохотом прокатившись по полу, оставил за собой кровавую дорожку.

– Переборщил… Салфетку! – Один из телохранителей подбежал к хану, и, достав из нагрудного кармана влажную салфетку, протянул её Хану.

Хан взял её, и не вставая с Баса, принялся вытирать лицо.

– Ну и мерзость! – Хар бормотал раздражённо.

Уильям смотрел на Хана не менее испуганно, чем я. Насколько бы язвителен и смел не был Уильям, такого поворота событий не ожидал никто. У нас с Уильямом почти синхронно пропало желание спорить с Ханом, и теперь мы надеялись на то, что сможем выбраться отсюда живыми. Мы переглянулись.

– Ну, – Хан встал, шагнув в сторону, и театрально поклонился. – Теперь давайте поговорим.

Хан глянул на телохранителя, и дернул головой в сторону изувеченного Баса.

– Уберите это, пожалуйста. Не будем пугать наших друзей.

Хан улыбнулся. Его пальто, как и белая рубашка, были забрызганы кровью. Да и лицо он очистил не полностью, от чего выглядел по истине безумно. Передо мной точно был Генеральный директор Хан? Я в жизни бы не мог подумать, что он на такое способен. Во время нашей совместной работы он казался самым спокойным и добрым человеком на планете, но оказалось, что под личиной добряка скрывался латентный психопат. Потеря должности окончательно заставила его лишиться рассудительности, и выпустить наружу всех демонов. Демоны эти были очень страшные. Мне меньше всего хотелось иметь с ними дело, но, похоже, выбора не было.

– Мой дорогой Рик! – искренне начал Хан. – Я очень прошу простить меня за этот поступок. Не хотелось пугать тебя, но мне быстрее было забить его, чем разбираться, как снять пистолет с предохранителя. А то убежал бы ещё. Эти русские. Очень глупые люди.

Я был с ним не согласен, но возражать не стал. Русские были совершенно нормальными людьми, как Африканцы, Китайцы, или Индийцы. Все мы принадлежим к одному виду, и разница в национальности не делает кого-то лучше, а кого-то хуже.

– Что ты хочешь? – спросил я дрожащим голосом.

– А! Ты по поводу своего здесь присутствия? Извини мою грубость. Я привёл тебя сюда потому, что хотел попросить, вежливо, сдать должность.

– Да ради бога! Забирай! Только пусти! Что надо подписать, и где?

Наёмная работа точно не стоила того, чтобы рисковать ради неё жизнью. Но кто сказал, что меня отпустят? Я представил, как после подписания документов, Хан так же, на смерть, забивает меня рукояткой пистолета. От этой картинки колени дрогнули, а спина вспотела, как после марафонского забега.

Как же я глуп. Очевидным был вывод, что Хан просто запугал меня до полусмерти своим поступком с Басом, и рассчитывал на лёгкую сдачу. И мне хотелось сдаться, ведь шоу, которое устроил Хан с избиением своего работника, произвело на меня неизгладимое впечатление. Столь жестокого убийства мне никогда не приходилось видеть, как и убийства вовсе.

Меня никто не отпустит. Я – свидетель, и не только свидетель убийства. Мне предстояло узнать что-то ещё, и с этим знанием Хан точно не позволит мне уйти. Слишком велик риск того, что я приеду сюда с полицией, которая положит планам Хана конец. Меня пробрала мелкая дрожь, и я стиснул зубы, смотря на Хана гневным взглядом.

– Ты же убьёшь меня, да?

– Я? – Хан поджал губы, и вскинул брови, ткнув себя пальцем в грудь. – Нет, что ты. И не бойся, – улыбнулся он, – даже мои верные телохранители пальцем тебя не тронут. Зачем бессмысленно убивать такого важного человека? У меня на тебя далеко идущие планы, потому ты нужен мне живой.

Это напугало меня ещё больше. Вообразив себя в грязной комнате с ободранными обоями, прикованного наручниками к батарее, измученного голодом и жаждой, я дрогнул. Страшно было подумать, каким образом планирует поступить со мной Хан, особенно с учётом непредсказуемости его расшатанной психики.

– Ты у меня будешь настоящим бета-тестером, как я и обещал. Кто же знал, что ты начнёшь сопротивляться в машине? У меня, извини, другого выбора не было. Ну а что касается тебя, Уильям, то у меня с тобой особые счёты.

– Какие счёты? – спросил Уильям, явно скрывая дрожь в голосе. – Я даже не знаю, кто ты.

– А я генеральный директор… Точнее был генеральным директором в компании, 49% акций которых скуплены тобой. Чего так? Всего 5-ти процентов до контрольного пакета не хватило.

– Ага, и чтобы сидеть в офисе, как ты? Нет уж, увольте.

– Шутить со мной вздумал? – скривился Хан. Уильям явно задел его за живое. – Увольте? Знаешь, сколько я сил вложил в развитие компании и чем ради этого пожертвовал?! – Хан побагровел от злости, и на его висках вспухли вены. – Ублюдок! Ты не знаешь меня и не имеешь право надо мной шутить! Короче, – Хан в пару шагов сократил дистанцию, разделявшую его с Уильямом, и грубо схватил Уильяма за лицо. – Ты, мразь, во всю цену передашь мне свой пакет ценных бумаг. Я тебе даже денег дам, слышишь? Или семейке твоей, если она есть. И тогда я оставлю тебе жизнь. Что дороже? Бабки, или собственная шкура?

– Тебя найдут и накажут, Хан. Думаешь, моё исчезновение не заметят? Ты меня выводил под камерами, и вырубил тоже под камерами, – вмешался я.

Отпустив лицо Уильяма, Хан захохотал, затем сказав:

– Да мне насрать. У меня давно есть связи в преступном мире, и оказаться в списке подозреваемых для меня вообще не страшное дело. Даже если я сяду в тюрьму, то жить буду комфортнее, чем ты на воле. Пойми меня, Рик. Мне надоело работать на дядю, и иметь лишь объедки с царского стола. Знаешь, сколько компания Спринг заработала в этом году, и сколько заработает на моей идее? Триллионы, Рик! А что мы с этого получим? Пинок под зад, и жалкие миллионы! Надо вставать на свои лыжи! Но, впрочем, это уже и неважно для тебя. Кстати, по поводу камер, я машину поставил там, где их нет, так что не волнуйся. На мой новый проект нужно финансирование, но его не будет, если я потеряю должность Генерального. Я предлагаю тебе вот что: если ты отказываешься от своей должности, сам, и официально, подписав документы, сейчас, то я оставлю тебя в живых. Если нет, то ты их всё равно подпишешь, пока я буду ломать тебе пальцы на ногах. Какой вариант нравится больше?

– Первый. Но ты за это ответишь, Хан. Всем сразу станет всё ясно. Грёбаный фанатик.

– Нет. Ты добровольно подпишешь документы, и уедешь из страны. Как только я увижу твою подпись, то дам тебе немного денег, другие документы, и ты уедешь восвояси. Что скажешь?

В животе похолодело. Это был выбор без выбора. От мысли о том, что придётся расстаться с Рейчел и Бэкки, сердце в груди заныло. Мне было больно от того, что я могу больше не увидеть улыбки любимой, не смогу почувствовать её фруктовый аромат, и коснуться её нежной кожи. А малышка Рейчел. Кем она будет, когда вырастет? Как у неё сложится жизнь? Какой у неё будет муж и какая семья? Какой нормальный отец переживёт отсутствие информации по этому поводу? Не знаю, но я не переживу точно. Но что оставалось делать?

Лучше папа в оффшоре, чем папа по кусочкам и в мусорных пакетиках.

Можно же найти способ связаться с семьёй из-за границы? Конечно можно. А отсюда что вытекает? А то, что я вполне могу рассказать всё своим, а те, в свою очередь, вполне способны доложить в соответствующие органы о произошедшем со мной событии. Уж слишком хорошо совпадёт сохранение Ханом должности с моим исчезновением. Полиции будет за что зацепиться. Но даже если она зацепится, то тогда что? А тогда ничего. У Хана достаточно денег, чтобы вытянуть любой судебный процесс, да и прямых доказательств похищения меня им ни у кого нет.

Неожиданно пришла мысль, что я обречён. Хан не сдержит слово, определённо, просто потому, что меня нельзя оставлять в живых. Конечно, если вдуматься, то можно было найти логику в его предложении, но при рациональном её разборе она рассыпается в пыль. При моём бегстве за границу есть тысячи способов связаться с Правительством США, и тысячи способов заявить о том, чем занимался Хан. Палки в колёса мне вставляло то, что я не последнее лицо в компании, и мне, вероятнее всего, поверят. Из-за этого Хану ещё наименее выгодно оставлять меня в живых.

Мне конец.

– Что скажешь, дружище? Подпишешь бумажки?

– Н-нет, – выдавил из себя я, и Хан тут же изменился в лице, нахмурившись. – Ты меня всё равно убьёшь. Куда ты меня отпустишь? За идиота держишь?

– Тебя под пытками заставить это сделать? Ты, похоже, про второй вариант забыл. Я тебе обещаю, что ты останешься в живых, если подпишешь документ по доброй воле.

Мозг скрипел из-за того, что я не мог принять верное решение. Оба были проигрышные, и оба приведут, скорее всего, в могилу. Выбирай, чем себя убить, Рик. Пистолетом, или канатом? Канатом? Каким? Тоньше? Толще? Жопа, полная и безвылазная жопа.

– Давай сюда документ, – хмуро сказал я.

Хан растянул губы в довольной улыбке:

– Вот умничка. Вот молодец. Можешь думать, когда хочешь. Да? Я сдержу своё слово, не волнуйся, – Хан покрутил пальцем в воздухе, взглянув на охранников, и те тут же вышли прочь. Скоро в соседнем помещении что-то загремело. Один из охранников вернулся, и протянул мне лист бумаги с ручкой. Я взял их.

– Значит, пиши, – начал Хан. – Помнишь, как по собственному пишется?

Я кивнул, и, сделав всё согласно форме написания документа об увольнении по собственному желанию, поставил точку. Протянув Хану лист, я взглянул на него вопросительно. Хан взял лист, осмотрел его, и одобрительно закивал.

– Вот, отлично.

Сложив листок, Хан убрал его в нагрудный карман, и хлопнул по нему.

В помещение завезли вирткапсулу, которую я видел в рекламе на здании офиса Спринг. Она была точно такой же, как и обычная, на вид, только белого цвета, и немного поменьше. Мне стало очень тревожно, и я стал глядеть на неё неотрывно.

– Зачем она вам?

– Я же сказал, что отпущу тебя за границу, Рик. Но это не граница США, а граница реальности. Чем плохо? Тебе разве не нравится? Ты же будешь жив.

– Ты обещал!

– Я сдерживаю слово, – кивнул Хан, опустив веки.

Второй телохранитель, помогавший транспортировать капсулу паре грузчиков, подошёл ко мне вместе с первым. Они взяли меня под руки. В голове рисовались разнообразные схемы побега, складывавшиеся в тысячи комбинаций возможных вариантов решения проблемы, но я был парализован страхом. Скованные ужасом мышцы отказывались подчиняться мне, и я совершенно ничего не мог противопоставить своим обидчикам.

Я с ужасом воображал, куда меня засунут через вирткапсулу. Что это будет? Пыточная камера, где меня будут вечно истязать? Чёрный квадрат, в котором нет ни окон, ни дверей, и слышен лишь стук собственного сердца? Что то, что другое – со временем лишит меня рассудка, сделав из свидетеля, способного дать показания, овощем, который не может связать пару слов.

– П-пустите, уроды! – природа взяла своё. Я, против воли сознания, стал дёргаться, пытаясь вырваться, и ощутил, как пудовые ладони сжали мне руки, будто клешни. – Вам всем хана! Ясно?! Я вас всех урою! И тебя, Хан, урою! Мразь! И подсосов твоих урою!

– Утибоземой, – Хан скривил язвительную гримасу. – Удачи тебе. Посмотрим, как это у тебя получится. Ты должен быть благодарен. Я подарю тебе совершенно новую, чудесную жизнь.

Грузчик нажал на кнопку, и вирткапсула открылась, демонстрируя многочисленные провода и электронику. Она, издав пронзительный писк, засветилась, сигнализируя о готовности к работе. Меня силой запихнули в неё, но я попытался выпрыгнуть, тут же пожалев об этом. Охранник ударил меня пудовым кулаком в грудь, и я вскрикнул от боли, почувствовав, как ухнуло сердце. Меня приковали ремнями, чтобы я не шевелился, и стали подключать ко мне электроды, висевшие на проводах и напоминавшие оковы.

– Уроды! Мать вашу! Уроды!

Я стал брыкаться. Ремни с электродами сжимали тело так сильно, что у меня не было возможности сдвинуться хотя бы на сантиметр. Я пытался высвободить руки, отрывая их от стола, но ремни, словно щупальца зловещего спрута, тут же силой возвращали их на место. Тело разрывало от напряжения, а переполненные силой мышцы сокращались, пытаясь помочь мне в освобождении, но ничего не выходило. Сердце билось как паровой молот, а из глаз покатились слёзы, вызванные злостью и страхом.

Хан зловеще улыбался, явно получая наслаждения от того, что я мучился.

– Ублюдок! – кричал я, понимая, что сейчас лишался всего, что имел.

Я больше не увижу дочь, не увижу жену, и всех тех, кто мне дорог. От этой мысли душу разрывало на кусочки, и я даже не знал, какой страх был сильнее; страх потерять жизнь, или страх потерять своих близких, лишившись возможности их видеть.

Вирткапсула закрылась, и я погрузился во тьму, почувствовав себя зарытым заживо.

– Выпустите меня! – кричал я. Мой голос был гулким, и эхом ходил по капсуле, колебля воздух. – Мрази! Выпустите!

– Инициирую погружение в виртуальное пространство. Выберете область погрузки, – вдруг заговорил женский голос, и я замолчал, вслушиваясь. – Область погрузки выбрана. Стальные мечи. Инициирую подключение систем интерпретации в мозг к нейронной системе пользователя.

Я ощутил, как по всему телу промчался колкий электрический импульс, довольно слабый. Меня будто кольнули тысячи крохотных иголочек. Кровь в жилах застыла. Мне было так страшно, что я потерял дар речи.

– Клиент игры установлен. Рекомендуется перейти в настройки, и задать параметры чувствительности. Выберете параметр чувствительности, и задайте значение.

– Всё на ноль! – крикнул я. – Садисты! Всё на ноль!

Я слышал, как с наружи глухо стучали пальцы по сенсорной панели. В настройках возились, и я догадывался, какие параметры выберут и с какими значениями.

– Внимание! Вы выбрали параметры: голод, сон, зрение, слух, тактильные ощущения, болевой порог. Было выбрано максимальное значение, не рекомендуемое к использованию. Предупреждаю, что теперь ощущения в игре будут реалистичными, и капсула станет имитировать работу всех органов чувств с точностью в 100%. Уверены, что хотите подтвердить? Подтверждение принимаю!

– Нет! Козлы! Вы что делать собираетесь?!

В Стальных мечах, начиная с первой локации, адские условия жизни. Еды и воды там полно, но качество отвратительное настолько, что попробуй я такого в реале, то меня тут же вырвало бы. Условия жизни к самым лучшим тоже не отнести, и там морозная стужа всегда сменяется лютой жарой. Нет сбалансированных климатов. Именно потому никто и не ставит запредельных значений чувствительности. Они что, хотят превратить моё пребывание в игре в пытку? Что за идиотизм? Я же в лёгкую свяжусь оттуда с кем-то из реала, и смогу обо всём рассказать. Что-то тут не вязалось.

– Инициирую вход, – сообщил ИИ, и ремень на голове крепко сжался.

– А-а-а! – закричал я.

Перед глазами полыхнула яркая вспышка, и взорвался фейрверк ярких искр, занявший всё поле зрения. После очередной вспышки я тут же оказался в меню, и увидел панель выбора персонажа, в которой были тысячи рас.

– Добро пожаловать в Стальные мечи! Вы выбрали не самый лёгкий, но зато, самый похвальный путь, на который отчаиваются лишь смелые. Уверены, что хотите быть монстром? Есть возможность передумать.

– Отмена! Вернуться в меню выбора роли! Быстро!

Хан задумал засунуть меня в тушку моба? Да что это за издевательство! Мобом же невозможно играть! Они ничтожны, и сделаны так, чтобы игроки могли со спокойной душой их убивать! Иначе – никакой прокачки и никаких игроков не будет. Что я буду делать, став мобом, и как выберусь?

Система не среагировала. Раса была выбрана, и я отправился в игру.

Снова ослепило глаза. Мир имел размытые, не чёткие очертания, и медленно прорисовывался. В воздухе висел запах тины, влаги, и болота. Сощурившись, я смотрел по сторонам, но ничего не мог внятно разглядеть. Вдруг в голове раздался голос, а перед глазами вспыхнуло синее диалоговое окно.

– Инициирую запуск системы анализа окружающей среды. Настраиваю рецепторы и органы чувствительности.

Я услышал механический писк, будто бы настраивали объектив цифровой видеокамеры. Картина перед глазами стала то проясняться, то меркнуть, на миг становясь ясной, а затем снова исчезая.

– Подбор оптимального уровня ширины диафрагмы.

В голове вдруг возник механический гул, который был настолько неприятным, что заставил меня сморщить лицо. Раздражающая боль тут же возникла в мозге, и я выругался, пытаясь прийти в себя. Что происходило с моим телом? Я совершенно не чувствовал его. У меня не было ощущения ни рук, ни ног, ни каких-либо органов. Не было чувства того, что я – человек.

– Проверка ширины диафрагмы. Анализ количества пучков света проходящих через объектив. Оптимизация светочувствительности фотоматрицы. Осмотритесь.

Лес. Открыв глаза, я увидел лес из гнилых деревьев, которые были словно кривые зубы в пасти старого чудовища. Под деревьями росла сухая трава, прорастающая из грязи и болот, смердевших чем-то непонятным, и явно мёртвым. Квакали лягушки, надрываясь, и в воде плескалась разнообразная живность, скрывающаяся в растительности.

Небо было затянуто тучами, и капал дождь. Ощущения отсутствовали полностью, и это было настолько не привычным, что мне было трудно даже пошевелиться. Я не знал, куда будет сделан следующий шаг, и почувствуется ли топь, в которую тут с лёгкостью можно попасть.

– Уровень светочувствительности оптимален. Настраиваю систему взаимодействия с окружающей средой и инструменты её анализа. Включаю болевые рецепторы и рецепторы органов восприятия. Включено.

Я почувствовал, как по телу били капельки дождя. Меня тут же охватил озноб, и я поёжился от холода. Запах болотной гнили стал ещё более сильным, и я попытался зажать нос пальцами. Не вышло. Нос был прочен, как сталь, и абсолютно лишён пластичности.

Свою металлическую руку, состоявшую из сотен маленьких пластинок, я осмотрел с удивлением. Она напоминала конечность какого-нибудь автобота или десептикона из фильма «трансформеры», и выглядела так, будто способна принять любую форму. Сжав и разжав пальцы, я повертел ладонью, и как только мне удалось провернуть её на 360 градусов, у меня по спине пробежали мурашки. «Невероятно» – думал я, физически ощущая, как скрипит мозг, пытаясь привыкнуть к метаморфозам нового тела.

Я что, стал киборгом? Это было поразительно и до дрожи непривычно.

В животе заурчало, и его так скрутило, что я схватился за брюхо руками.

– Твою мать! Понизить чувствительность к отсутствию пищи! – рявкнул я.

– Активация интерфейса поддержки. Принятие запроса на управление жизненно важной функцией. Обрабатываю. В доступе отказано. В целях безопасности носителя доступ к контролю за средствами взаимодействия с окружающим миром и жизненно важными функциями полностью передан системе.

В глазах вспыхнул синий интерфейс поддержки. Он напоминал тот, что обычно бывают в фантастических компьютерных играх. Разглядев его, я быстро по нему сориентировался. В нижнем левом углу я увидел полоску здоровья, маны, и выносливости. Цифры были скромными, и ничего, кроме слёз, вызвать не могли.

Здоровье: 100/100

Мана: 89/89

Выносливость: Без ограничений.

Хоть что-то радовало. Насколько я помнил, количество метров, которое перс мог пробежать спринтом, полностью зависело от показателей выносливости. Видимо, Киборги могли бегать сколько влезет, и это было хорошо. В моей ситуации спасти способно лишь бегство, потому что я упаду от любого нуба, который ткнёт меня палкой раз пять.

Взглянув в правый нижний угол я увидел пункты меню, над которыми расположилось окно чата, куда пока никто ещё не написал ни слова. Ткнул в шестерёнку опций, и появилось прозрачное окно с настройками, сквозь которые было видно скрюченные деревья. Разумеется, кнопка «логаут» была серой, но я не устоял перед соблазном ткнуть в неё.

Логаут. Тык. Тык. Тык. Тык. ТыкТыкТыкТык!

Выход не возможен. Твою мать! Каким образом можно запереть игрока в игре против его воли? У меня защемило в груди, и я стиснул зубы от злости. Это же нарушение множества пунктов законодательства, связанного с кибер преступлениями! Мне вспомнилось, что Хан вытворил со своим мордоворотом Басом, и я понял, что кибер преступление – меньшее из зол, на которые Хан был готов пойти. Больше волновало то, как будут обеспечивать моё настоящее тело? И сколько мне осталось жить? Как выбираться? Как вернуть жизнь?

Бэкки, Рейчел!

Я зажмурился, вспомнив счастливые лица своих любимых девочек, и почувствовал, как по щеке покатилась слеза. Мир перед глазами размылся, снова потеряв черты, но мне и не хотелось его видеть. Усмехнулся, плача, тому, что у киборга могли течь слёзы. Это казалось мне глупым. Роботы не могут плакать, вот и мне не стоит.

Надо не ныть, а искать выход. Под лежачий камень вода не течёт.

Мотнув головой, и утерев слёзы, я сердито оскалил зубы. «Ну хан, сука! Хана тебе, понял?! Я сделаю всё, чтобы отсюда выбраться, и всё, чтобы достать тебя, где бы ты не находился. А как только я это сделаю, ты сядешь так на долго, и будешь сидеть так плохо, что никакие деньги тебе не помогут!»

Давление в груди пропало. Я испытал сильное воодушевление, и был готов действовать, наполнившись энергией. Так, Рик, думай, соображай, что делать и куда идти? Где, чисто теоретически, может быть выход? Конечно, данных на руках никаких нет, но надо хотя бы попробовать их найти. Может быть, разлогиниться можно в городе?

Я вообразил себе город, переполненный игроками. Эльфы, орки, гномы, и люди, стояли, хмуро глядя на меня, и обнажив оружие. Нет. Так дело не пойдёт, и если я сунусь в какое-то поселение открыто, то мне однозначно конец.

– Фиксирую изменение эмоционального состояния пользователя. Принимаю меры по обороне носителя. Активация протокола защита-нападение, и приведение в действие атакующих и оборонительных средств первой стадии.

В теле стали происходить какие-то изменения. Я с ужасом почувствовал, как органы, и составляющие моего организма внутри, буквально стали перемещаться. От удивления я расширил глаза, и ошарашенно замер, боясь даже дёрнуться. Сердце стало биться с утроенным усилием.

Вдруг над одним из пунктов меню появилась цифра 2. Ткнув на этот пункт, я увидел окно с характеристиками персонажа. В центре был я, и это существо можно было назвать скорее роботом, чем киборгом.

Я был сделан из неизвестного металла, был среднего роста, и крепкого телосложения. Всё моё тело состояло из тысяч подвижных пластин. На вид я был одновременно пластичный, и при этом невероятно прочный, внушающий страх.

Зайдя в пункт «Навыки», я увидел лишь два доступных скилла.

– Добро пожаловать в мир стальных мечей, – неожиданно возник звонкий голос в голове, и я аж подпрыгнул от испуга.

– Предупреждать надо! Твою за ногу!

– Вы выбрали путь монстра. Любой будет восхищаться вашим выбором, потому что он не лёгок. Тернистая дорога монстра является самой сложной в игре, и пройти по ней могут только самые отважные люди, не знающие страха перед поражением и неудачей. Перед вами будут ставиться другие цели и задачи. Вас ждёт образ жизни идентичный образу жизни игрока, но при этом различия между ними будут колоссальными. Позвольте пояснить пару стартовых пунктов, знание которых необходимо вам для успешного выживания и развития. Первое: у вас не будет стартовых городов и безопасных зон, кроме убежища, которое пока скрыто, и его надо найти. Единственное, что вы можете сделать ради собственной безопасности, это организовать пункт обороны с другими монстрами, чтобы отбиться от игроков. Второе: задания вам будут выдавать не НПС, а другие монстры. Либо же, квесты будут генерироваться автоматически, в зависимости от ситуации. Однако, главная задача в игре, тем не менее, есть. Каждый монстр при появлении имеет квест: Осада крепости Легиос. Её захват обеспечит монстрам равное положение с игроками, либо даст преимущество на короткий срок. Опыт вы получаете только за убитых игроков, и имеете возможность оттачивать навыки боя с другими монстрами. Удачной игры.

Удачной игры? Это вся обучающая система?! Что делать?! Как применять навыки?! Нихрена не объяснили, и теперь хотят, чтобы я крепости покорял? Не игра, а издевательство над игроком!

Я растерянно качал головой, и глядел на две светящихся иконки навыков, которые только появились перед глазами. Краем глаза зацепил навык «ПНВ» и «Инфровизор». И зачем это в игре? Глупость же. В игре не может быть абсолютной темноты ни днём, ни ночью. Вгляделся:

Боевые и оборонительные навыки тактического протокола 1.0. Стадия 1.

Защитная оболочка.

Тип: Активный.

Перезарядка: 30 минут.

Эффект: Уплотняет кристаллическую структуру металла брони, и даёт 30% к защите от физического урона. Замедляет скорость передвижения на 30%. Действует до смерти персонажа, или до выхода из игры.

Рельсовая пушка.

Оружие которое не стоит недооценивать.

Урон: 15-30

Тип: Активный.

Перезарядка: 1 секунд.

Эффект: разгоняет любой объект до скорости 5 километров в секунду. В качестве снаряда можно использовать продолговатый объект, весом не более 0.2 кг. Снаряд поглощается вашим телом, и автоматически досылается в пушку, позволяя произвести выстрел. Требует пять очков развития.

Эти навыки были единственными из доступных.

Вкачал. Без раздумий перетянул Рельсовую пушку на панель навыков и Защитную оболочку.

Применил защитную оболочку, и тело тут же отозвалось механическим писком. Подвижные детали во мне стали соединяться, образуя наиболее плотную структуру, и увеличили степень моей защищённости. Мои ступни тут же утонули в грязи из-за повысившейся массы тела, и я выругался, совсем забыв, что нахожусь в болоте.

Ткнул воображаемым курсором на рельсовую пушку, глядя на свою правую руку. Конечность тут же преобразилась, трансформировавшись в два фантастических на вид электрода рельсовой пушки. «Охренеть, вот это красота». Киборг начинал меня радовать. Я глядел на своё оружие с восхищением, и решил опробовать его.

Посмотрев по сторонам, я обнаружил небольшой камушек, и сфокусировавшись на нём увидел вес: 0.1 кг. Отлично, покатит как снаряд. Подошёл, и хотел наклониться, чтобы подобрать камень, но не пришлось. Над полоской здоровья появился цифровой индикатор с изображением рельсовой пушки, напротив которого была цифра 6.

– Внимание! Для зарядки рельсовой пушки нет необходимости в ручную подбирать снаряды. Ваше тело самостоятельно, при достаточном приближении к объекту, – если это не предмет экипировки или квестовая вещь, – отберёт его и зарядит им пушку.

Очень удобно. А то нагибаться за каждым камнем было бы сущим кошмаром. Пока зарядишь, пока то, пока сё, а так – пушка сама заряжается.

Навёл на ближайшее скрюченное дерево, и активировал пушку. Она загудела. Между электродами появился камушек, который опутывали электрические разряды, и камень вышвырнуло из пушки. Камень полетел, искажая пространство по траектории своего движения, а испуганные грохотом птицы разлетелись в разные стороны.

Камень с треском вонзился в ствол, из которого полетела древесная пыль и мелкие щепки. Оценив результат выстрела в виде огромной дыры, я кивнул и поджал губы. Вот те на. Удивительно, как дерево вообще в клочья не разорвало, и оно осталось стоять.

Замечательно, но что дальше?

До слуха донеслось хлюпанье воды, появлявшееся в такт чьим-то шагам. Спина моментально покрылась потом. Я вытянул пушку, крутясь в разные стороны, и ждал опасности со всех сторон.

– Кто идёт?!