Вечный шепот волн

Глава 2

— Буран!

Десептикон увидел лицо склонившейся над ним Фай — совсем рядом, он мог дотронуться рукой до ее шлема с кувагатой. Глаза девушки беспокойно мерцали:

— С вами все в порядке?

— Да так, задумался… Простите, если напугал. — Десептикон приподнялся. Кивнул на экраны: — Ну что, много там глюков?

— Вы сейчас один сплошной глюк, — с легким укором произнесла Фай. — Кто вас так изувечил?

— Бандюки, — ответил Буран, садясь. — Многовато их оказалось на меня одного… Зато хороший повод проапгрейдиться. Может даже, немного сменю дизайн. На такой, чтобы вам нравился, — он все-таки не удержался и легонько щелкнул пальцами по ее шлему.

— Вы и так мне нравитесь, — просто сказала девушка, проигнорировав его жест внимания. Она отсоединила коннекторы от его корпуса и вернулась к пульту под панелью с экранами. — Я подготовила ваши данные для Харры-соку. Сейчас он подойдет. А мне пора.

Она вышла и вскоре появилась в соседнем помещении за прозрачной перегородкой, где на диагностическом столе сидел автобот громоздкого дизайна со светло-коричневой обшивкой. Он что-то ей сказал, она рассмеялась, потом почти силой уложила его, включила такую же панель с экранами, как над диагностическим столом Бурана, и приступила к работе.

— Ну как вам моя внучка?

Буран рывком развернулся. В зал вплыл, чуть покачиваясь на бледно-розовом энергетическом луче, квинтэссон — бочкообразная туша с пятью лицами, закованная в металлическую оболочку. Очевидно, это и был Харракеш, хозяин лаборатории. Щупальца квинтэссона словно шевелились сами по себе. Когда-то эта особенность Пятиликих вызывала у Бурана омерзение, но потом он привык, и главное, что его интересовало — насколько щупальца умело обращаются с кибернетическим инструментом.

— Внучка? — Буран даже не сразу сообразил, что означает это древнее слово. — Вы что, имеете отношение к ее созданию?

— Я спроектировал и построил ее корпус, — с гордостью пояснил Харракеш, поворачивая к Бурану поочередно каждое из своих лиц. — Получилось хорошо, я даже сам собой доволен, что бывает редко. Но построить корпус и вложить туда информационные структуры — это, как вы понимаете, половина дела. Я воспитывал и учил ее, и воспитал лучше, чем все программы Сигма-компьютера. А потому что, — лицо квинтэссона, в данный момент смотревшее на Бурана, задержалось чуть дольше, — программа не умеет одной вещи, свойственной живому существу: любить. Так-то, юноша.

— Извините, мне вообще-то не один десяток лет, — счел нужным уточнить десептикон, почувствовав себя несколько уязвленным обращением "юноша". Все пять лиц квинтэссона засмеялись хриплым булькающим смехом:

— А мне не одна сотня. Все в мире относительно, так ведь? — Он поплыл на энергетическом луче к диагностической панели: — Так-так-так, что там у нас? О, да тут один ремонт обойдется в хорошую сумму! Воистину мне повезло на клиента! А вы ведь, наверное, хотите еще и апгрейд?

— Вам Фай не сказала? — с ноткой раздражения спросил десептикон.

— Сказала, сказала, — охотно подтвердил Харракеш. — Просто я назову вам наши цены, и может быть, вам расхочется апгрейдиться. Апгрейд у Харракеша стоит немалых денег. Но и качество лучше, чем в Альфе. И главное — индивидуальный подход с учетом пожеланий клиента. В столице вам слепили бы апгрейд из стандартных комплектующих, а у нас каждый апгрейд — штучная работа.

Если бы Кагеру в свое время не водил его по разным экзотичным — и главное, действительно делающим качественную работу лабораториям, Буран, наверное, встал бы и ушел. Но сейчас, несмотря на легкое раздражение, которое вызывал квинт, десептикон был намерен выжать из него всю информацию, на что способна его лаборатория и действительно ли он такой хороший специалист, как о нем говорят.

— О ценах поговорим потом, — произнес Буран. — Для начала расскажите, что может ваша лаборатория.

— О, конечно, конечно! — Харракеш от возбуждения еще сильнее зашевелил щупальцами. — Самые разные варианты архитектуры и дизайна! Высокая надежность комплектующих, лучшее программное обеспечение. Пойдемте, пойдемте, я вам все покажу!

Вслед за Харракешем, плывшим на энергетическом луче, Буран вышел из диагностического зала. Оглянувшись на прощание, он увидел, как Фай за прозрачной перегородкой закончила работу. Автобот, вскочивший с ремонтного стола, попытался ее обнять, и девушка грациозно увернулась. Она действительно была гандамом, а не сознанием, помещенным в гандамский корпус. Координация и чувство пространства у нее великолепные. Именно поэтому в ближнем бою гандамы — непревзойденные мастера…

А еще мелькнула мысль, что неплохо бы вернуться и дать по манипуляторам этому автоботу, но Харракеш торопил в предвкушении хорошего заказа, да и Бурану хотелось поскорее узнать, на что он может здесь рассчитывать.

После нескольких часов возле стендов с комплектующими и голографического экрана, на котором квинтэссон демонстрировал варианты апгрейда, Буран и Харракеш наконец договорились, что и как должно быть сделано. Оставались мелкие детали внешнего дизайна.

— Я обещал Фай, что мой новый дизайн будет таким, как ей нравится, — сказал Буран. Харракеш повернул к нему лицо с чуть насмешливой улыбкой:

— Ну тогда позову ее. Пусть поможет вам определиться с выбором.

Через некоторое время Фай вбежала — вернее, впорхнула в зал с демонстрационными стендами:

— Харра-соку, я закончила ремонты на сегодня! Только с Хаяко я не взяла денег, у него их все равно нет…

— Фай, если бы не такие клиенты, как этот юноша, — квинтэссон протянул щупальце в сторону Бурана, — ты бы разорила лабораторию. Помоги ему выбрать дизайн, он хочет такой, чтобы тебе понравился.

— Сейчас! — Фай скользнула к голографическому экрану и села за пульт. На экране сменилось несколько вариантов нового облика Бурана, и девушка уверенно ткнула пальцем: — Этот!

— Он почти не отличается от прежнего, — удивился Буран. Фай подняла на него золотистые глаза:

— А мне нравится! И он для вас оптимален. А еще можно добавить дополнительные крылышки, такие, как у меня на ногах. Они улучшат маневренность в самолетной трансформации.

— Решено, — сказал десептикон. — Теперь поговорим о цене.

— Да-да, о цене! — Харракеш оживленно зашевелил щупальцами, — очевидно, начиналась самая интересная для него часть разговора.

Десептикон и квинтэссон торговались долго и обстоятельно, обсуждая каждую мелочь. Фай наблюдала за ними, переводя взгляд с одного на другого. Ее золотистые глаза весело светились. Наконец договорились о цене — по мнению Бурана, сильно завышенной, но квинт уперся и не желал сбросить ни единицы. Однако обещанный апгрейд был хорош, и десептикон согласился.

Кагеру не любил торговаться, вспомнил Буран. Он или платил высококлассному специалисту, или просто уходил, если видел, что лаборатория работает халтурно. Кагеру помог ему и с тем первым, серьезным апгрейдом…

Гандам и слышать не хотел, чтобы Буран апгрейдился в лаборатории сто семнадцатого сектора. Через знакомых он нашел какого-то квинтэссона в Бете, которого ему рекомендовали как хорошего кибернетика. Туда они и отправились. Кагеру, к тому времени уже ушедший со своей станции и устроившийся научным сотрудником в Академии, взял специально для этого отпуск на несколько дней.

У Бурана квинтэссон с его шевелящимися щупальцами вызвал отвращение, но Кагеру, как ни в чем не бывало, подошел к квинту и спокойно заговорил с ним. Квинтэссон вначале предложил стандартный вариант, однако гандам в него вцепился, и они полдня обсуждали технические тонкости. К концу обсуждения у квинта конвульсивно дергались щупальца, но гандам все-таки добился от него максимум возможного — в частности, усиления универсальной трансформации десептикона без ущерба трансформации для полета.

Когда квинтэссон назвал стоимость, Бурану захотелось немедленно включить движки и улететь. У него не было и половины нужной суммы. Однако Кагеру сказал:

— Займешь у меня. Апгрейд того стоит. Раз уж ты собрался в спецназ, нельзя экономить на вещах, которые могут спасти жизнь.

Апгрейд потребовал серьезной внутренней перестройки, и Бурана держали в полуотключенном состоянии. Это было непривычно и неприятно. Однако Кагеру постоянно находился рядом, и от одного его присутствия становилось легче.

После апгрейда Буран несколько дней провел в реабилитационном боксе, осваивая новые возможности в симуляторе, потом его перевели на полигон, и там они с Кагеру уже тренировались в приближенной к реальности обстановке. Буран заметил, что корпус стал гораздо более послушным в управлении. В трансформации самолета десептикон мог быстрее набирать скорость и увереннее маневрировать. В универсальной трансформации он управлял корпусом ненамного хуже гандама, и теперь они в рукопашном бою были почти на равных.

Благодаря этому апгрейду Буран без проблем прошел вступительный экзамен и начал заниматься у инструкторов "Разряда", готовясь стать первоклассным бойцом.

А еще он понял, что может не только принимать заботу гандама, но и сам проявлять заботу о старшем друге — помогать в техподдержке или просто принести бокал энергона, когда Кагеру занимался у себя в кабинете. И он был счастлив видеть молчаливую благодарность в глазах гандама. Это тоже было что-то новое, чему не учили в Сигма-компьютере…

— Харра-соку, я подготовлю план работы и закажу недостающие компоненты! — вызвалась Фай. Квинтзссон одобрил:

— Хорошо, хорошо, только сама не забудь перезагрузиться. Для такой серьезной работы у тебя должна быть ясная голова. И отведи юношу в его комнату.

— Сейчас! — Фай погасила экран и потянула Бурана за руку: — Пойдемте, я покажу, где вы будете жить.

Десептикон почти бежал за легко скользившей на антигравах девушкой — ей явно не терпелось приступить к работе.

— Вот здесь вы поживете до завтра, — она отдала мыслекоманду, и дверь отодвинулась в сторону, открывая вход в небольшую комнатку с перезагрузочным креслом и видом на океан. — Если у вас есть вопросы, спрашивайте.

— Есть вопрос. — Буран мысленно обругал себя за глупость, но все-таки спросил: — Что это за коричневый нахал, пристававший к вам, и не нужно ли оборвать ему руки?

Фай рассмеялась:

— Это Хаяко со стройки, у него все время что-нибудь ломается. Не надо обрывать ему руки, а то он потеряет работу.

— Тогда еще вопрос, вернее, предложение. — Десептикон, уже углядевший у стены мини-бар, взял девушку за руки, привлекая к себе: — Может, выпьем за знакомство?

— Нет, мне нельзя, я еще буду работать! — Высвободившись, Фай убежала, и Буран остался один.

Он не спеша выпил бокал энергона-2, сидя в кресле и глядя на ночной океан. Потом решил прогуляться по зданию. Зашел в пустую и тихую инфотеку взять что-нибудь почитать; там за прозрачной стеной (здесь вообще многие помещения разделялись прозрачными перегородками) он увидел Фай. Девушка сидела за экранами, видимо, готовилась к завтрашнему дню. Он не стал ее беспокоить, взял мнемодиск по военной истории и вышел.

Утром Бурана отвлек от чтения мелодичный сигнал — кто-то просился войти. Буран отдал мыслекоманду, открывая дверь. В комнату впорхнула Фай:

— Харра-соку готовит лабораторию. А мы пока можем прогуляться! А то потом вам придется долго лежать разобранным.

— Да ладно, — отозвался Буран, — главное, чтобы собрали обратно.

— Соберем! — заверила Фай. — Харра-соку доверил часть работы мне.

— Вам? — с некоторой опаской проговорил десептикон. Фай рассмеялась:

— Вы боитесь, что я не справлюсь?

— Да нет, почему… — Бурану отчего-то стало неловко. — Ладно, пойдемте и в самом деле прогуляемся.

День был солнечный, по темно-синему небу, прорезанному инверсионными следами грузовых челноков, плыли легкие облака. Океан сегодня был спокоен, вода чуть покачивалась у кромки берега, взблескивая яркими бликами.

Буран и Фай шли вдоль берега. Камни скрипели под ногами десептикона. Легконогая Фай постоянно забегала вперед и останавливалась, поджидая Бурана. Прогулка оказалась приятнее, чем десептикон предполагал — с Фай не нужно было напрягаться на общение. Можно было просто идти, глядя на небо и океан, и ни о чем не думать.

И все-таки Бурану хотелось расспросить девушку — кто ее создал и когда, ведь она совершенно точно не из Сигма-компьютера!..

— Жаль, если побережье начнут застраивать, — вдруг проговорила Фай. — Здесь так хорошо. Просторно… И Харра-соку не любит шума, ему будет тяжело в жилом секторе.

— Фай, скажи мне все-таки, — Буран почему-то решил перейти на "ты", — почему ты называешь Харракеша "отцом твоего отца"? Я понимаю, что он создал твой корпус, но не мог же он создать твое сознание!

— Я просто не знаю, как по-другому его называть, — ответила девушка. — Харра-соку перенес мое сознание из Сигма-компьютера в корпус и потом воспитывал меня.

— Так ты все-таки из Сигма-компьютера? — спросил Буран. Фай уточнила:

— Не совсем. — Она помолчала. — У меня были отец и мама. Мама сама создавала меня. Просто… потом началась война. Планета и все мы могли погибнуть… Поэтому мама перенесла меня в Сигма-компьютер и вместе с отцом ушла сражаться. Она думала, что если даже планета погибнет, Сигма-компьютер останется цел, и кто-нибудь меня восстановит. Вот… Потом та часть Сигма-компьютера, где я находилась, была отключена, и включили ее несколько десятилетий спустя… Тогда Харра-соку нашел меня и перенес в отдельный корпус.

— А твои создатели…

— Отец и мама погибли, — ответила Фай. — В том сражении погибли многие…

Десептикона охватило беспокойное чувство. Сам боясь своей догадки, он спросил:

— Что это было за сражение?

— Битва с Юникроном. Когда погиб Правитель Эпион, создатель Сигма-компьютера…

Удивлению Бурана не было предела:

— Так ты… старше меня?

— Не совсем. Я долго была отключенной. Как в длительной перезагрузке… — Помолчав, Фай добавила: — Я видела маму и папу только виртуальными образами, но я знаю, что они очень любили меня… Поэтому я называю Харра-соку "отцом моего отца" — он близкое мне существо, но не отец и не мама.

— Понятно… — Буран помолчал. — Фай… Я хоть из Сигма-компьютера, но у меня был тот, кого я могу назвать отцом. Он был гандам, как и ты… Когда ты проводила мне диагностику, я вспоминал о нем… он всегда диагностировал меня сам.

— Он жив?

— Нет. Он был намного старше меня. И жизнь у него была нелегкая, хотя он никогда не жаловался…

Да, Кагеру не любил говорить о своих проблемах. Любимым его ответом было "Да ну, не стоит заморачиваться" или "Это все решаемо". А между тем у него постоянно возникали трудности с техподдержкой, потому что комплектуюшие для гандама достать было непросто. Однако Кагеру решал этот вопрос с помощью друзей — кибертронские гандамы вообще помогали друг другу.

А у Бурана в то время было по макушку шлема своих забот.

Обучение было нелегким, да и адаптация в коллективе проходила не всегда гладко. Но Буран не оставался один на один со своими трудностями. Кагеру всегда был рядом, готовый выслушать, поддержать, а то и помочь советом. Гандам оказался тонким психологом — а может, он просто был мудрым существом. Когда Буран по-юношески страстно влюбился в одну из инструкторов, женщину намного старше его, именно Кагеру помог ему справиться с собой и не наделать глупостей.

Постепенно Буран привык к новым нагрузкам и новым товарищам. Он без большого напряжения прошел аттестацию, оказавшись в пятерке лучших, и стал полноправным бойцом "Разряда". На торжественное собрание после аттестации был приглашен и Кагеру. И Валтар, командир "разрядовцев", лично поблагодарил гандама за хорошего воспитанника.

Бурану назначили наставника — десептикона по имени Выстрел. Жил он теперь на базе "Разряда", располагавшейся в Альфе, и постоянно летал то на учения, то на военные операции. Наставник оказался отличным парнем, и Буран сдружился с ним, но все же ему очень не хватало Кагеру.

Зато выходные, когда его отпускали домой, были праздником. Буран был рад снова увидеть сдержанную улыбку и теплый зеленый свет в глазах старшего друга. Они летели вместе на полигон, и Кагеру на практике проверял новые боевые навыки десептикона. А дома, за бокалом энергона-2, они сутками напролет разговаривали или просто молча сидели рядом и смотрели на звездное небо.

Кагеру совершенно не менялся — по-прежнему всегда в прекрасной форме и всегда доброжелательно-спокойный. И сложный, непредсказуемый противник в тренировочном бою… Бурану казалось, так будет все время — он и гандам, и их дружба.

— Ты уже совсем стал взрослым, — однажды сказал Кагеру, когда они вернулись с полигона после тренировки. Буран улыбнулся:

— Это благодаря тебе.

— Нет, это прежде всего благодаря твоим собственным усилиям, — серьезно уточнил гандам. — Никогда не забывай — твоя сила в тебе самом.

Десептикон ощутил легкое беспокойство. Что-то было не так с его другом. Словно гандама мучало нечто такое, о чем он не решался сказать.

— Кагеру, — осторожно спросил Буран, — ты какой-то… не такой, как всегда. Что-то случилось?

Гандам поднялся из кресла и прошел к прозрачной стене с видом на светящиеся ночными огнями башни жилого сектора:

— Просто не знал, как об этом сказать… Буран, может статься, однажды, вернувшись, ты не застанешь меня…

— Кагеру, что ты говоришь? — Десептикон вскочил, едва не опрокинув стоявший на столике бокал с энергоном-2. Гандам грустно улыбнулся:

— Мне ведь очень много десятилетий, Буран…

— Кагеру, но ведь есть техподдержка! Можно найти очень хорошего кибернетика, ты же сам говорил!

— Есть вещи, которые не исправить техподдержкой, — печально отозвался Кагеру. — Никакой ремонт не поможет искре, стачиваемой о время… Прости, я ничего не могу с этим поделать.

Десептикон подошел и порывисто обнял друга:

— Кагеру! Я не хочу, чтобы ты…

— Буран, — Кагеру чуть отстранил его и легонько взял за предплечья, с ласковой улыбкой глядя в малиновые глаза десептикона: — Я всегда буду с тобой. Жизнь не кончается пространственно-временным континуумом, в который мы погружены сейчас.

Сегмент брони на его левом плече открылся. Гандам поднял руку, и в ладонь его легла рукоять лазерного меча.

— Возьми его, — Кагеру вложил рукоять в ладонь Бурана. — Он будет твоим спутником и другом. И прими с ним мое наследное имя — Кен.

— Спасибо… — проговорил десептикон. — Кагеру, но только обешай пожалуйста, что ты встретишь меня и в следующий раз.

— В следующий раз — встречу, — заверил гандам.

Он выполнил обещание и как обычно, встретил Бурана в космопорту ("Разряд" в то время проходил учения на спутнике планеты, Иаконе). И это была их последняя встреча. В этот раз, как и всегда, они много говорили, гандам улыбался и шутил, и Буран надеялся, что Кагеру забыл про тот разговор.

Успокоившийся, он вернулся на базу "Разряда". И через несколько суток получил известие: Кагеру больше нет.

Буран взял отгул и примчался в сто семнадцатый сектор, надеясь, что это ошибка или на худой конец, чья-то глупая шутка. Его встретил гандам в черной с красном броне, один из друзей Кагеру, и молча провел в комнату.

Кагеру сидел в кресле, как обычно, — он любил так сидеть у прозрачной стены и смотреть на небо. И сейчас его невидящие глаза смотрели куда-то вдаль, в ясную голубизну с белыми росчерками инверсионных следов, а на лице была знакомая до боли сдержанная улыбка.

Буран подошел и опустился на колени, взяв в свои ладони неживые руки друга. Гандам вышел, оставив его одого.

Десептикон сидел так, совершенно не замечая времени. Казалось, все в нем сплавилось и застыло одной нескончаемой болью. Кагеру. Друг. Нет, гораздо больше, чем друг… Кагеру… Никто и никогда его не заменит…

Очнулся он оттого, что черный с красным гандам тронул его за плечо. Над жилым кварталом уже опустилась ночь, небо сверкало звездными россыпями. Буран поднял голову:

— Расскажите, как это произошло…

— Кагеру-сэн умер как солдат на боевом посту… — ответил гандам. — В тот день мы с ним по инфосети обсуждали проект, который вместе хотели подать в Академию. И вдруг он замолчал. Я звал его, но он так и не ответил… Забеспокоившись, я прилетел сюда, и застал его вот так, в этом кресле…

Он был лучшим из нас. Когда трагически погибла его жена, он не замкнулся в своем горе, а продолжал работать для общества, хотя общество далеко не всегда отвечало ему благодарностью. Он очень не хотел оставлять тебя и переживал, что ты расстроишься, но я видел, что его тоска по Таире становилась все сильнее и сильнее, и я понимал, что это означает.

Утром мы проводим его к звездам… Не забывай ничего из того, что говорил Кагеру-сэн. И помни, что он любит тебя.

Почему-то гандам сказал — "любит", а не "любил". Словно Кагеру не умер, а просто улетел в длительную командировку, и когда-нибудь вернется…

— Вот такая история, Фай, — закончил Буран рассказ. Девушка молча шла рядом. Вдруг она остановилась и подняла на него глаза:

— Тот гандам сказал правду! Те, кто любит нас, всегда остаются с нами! Они незримо присутствуют рядом и помогают нам. Как мои отец и мама. И как ваш Кагеру-сэн.

— Я тоже понял это, хоть не сразу, — помолчав, отозвался Буран.

— Я уверена, там, в Мире-за-звездной-завесой, Кагеру-сэн смотрит на вас! — горячо проговорила Фай. — И если вы радуетесь, он радуется вместе с вами.

Она взяла десептикона за руки:

— Буран, мы с Харра-соку сделаем вам хороший апгрейд! Такой, что Кагеру-сэн будет рад!

— Фай, — Буран сжал в ответ ее ладони. — Я должен перед тобой извиниться. За то, что поначалу несерьезно отнесся к тебе…

— Вот уж из-за этого не переживайте! — улыбнулась Фай и потянула его за руку: — Пойдемте! Харра-соку говорит, у него все готово.