Влюбленная вдова

Глава 21

Дни летели быстро. И вот наконец настал вечер, который должен был запомниться ей навсегда, — вечер приема, на котором Эбби в первый раз предстояло играть роль хозяйки дома. День их свадьбы не считается, решила она, в тот вечер она была слишком ошеломлена, слишком растерянна, чтобы думать о чем-нибудь еще, кроме перемен в своей жизни.

Всю неделю до этого события Эбби либо некогда было вздохнуть, либо она изо всех сил делала вид, что так оно и есть. Она возилась с Герой — так она назвала собачку. Призвав на помощь Гиллета и миссис Харрис, она долгими часами обсуждала с ними предстоящий раут. Как украсить зал, что подать к столу, каких музыкантов пригласить и что попросить сыграть, при том что танцев не будет.

«Уже легче», — подумала она. Всего какие-то две сотни приглашенных явятся к ним в дом, поприветствуют хозяев, после чего, предоставленные сами себе, станут переходить из одной комнаты в другую, маленькими глотками потягивая вино и стараясь не замечать, когда их толкают под ребра или наступают на ноги, будут улыбаться и судачить, после чего наконец уедут, чтобы их место тут же заняли другие.

Мало кто из гостей пробудет больше четверти часа. Однако после визита всем придется ждать целый час, прежде чем кучер подгонит экипаж к дверям. И из этого времени полчаса уйдет на то, чтобы протолкнуться к выходу сквозь плотную толпу непрерывно прибывающих гостей. А потом они будут переминаться с ноги на ногу на крыльце в ожидании кареты.

Эбби искренне считала всю эту затею глупой, однако молчала, догадываясь, что каждый из тех, кто имеет в обществе хоть какой-то вес, вряд ли с ней согласится. Наоборот, они станут вспоминать этот раут много дней подряд, с восторгом и завистью называя его великолепным.

Вообще говоря, все это не слишком заботило Эбби. Да и о рауте она думала в основном потому, что с его помощью надеялась разрешить по крайней мере одну из своих проблем. А если повезет, то и обе сразу.

Самые крупные из ее проблем, как когда-то окрестил их Кипп, еще ждали своего решения. А пока и сама Эбби, да и Кипп тоже не находили себе места и, по меткому выражению дядюшек, походили на мышку, которая только что наткнулась на блюдечко с молоком.

Но в спальне все было по-другому. Ночи они проводили вместе, засыпали и просыпались в объятиях друг друга и не могли насытиться любовью.

А днем Эбби постоянно ловила на себе взгляд мужа, да и сама не раз замечала, что украдкой наблюдает за ним. Обедали они обычно вдвоем, после обеда играли партию-другую в шахматы, почти на целую неделю лишив лондонский свет своего общества. Ни Эбби, ни Кипп ни о чем не договаривались — просто им не хотелось выезжать. Гораздо до приятнее было проводить время вместе, или с Брейди, или с кем-нибудь из близких друзей, к тому же оба горели желанием пораньше отправиться в спальню.

Может быть, думала Эбби, это потому, что ночью слова им были не нужны?

Хотя теперь жизнь Эбби и стала гораздо спокойнее — благодаря ловкости и твердости Киппа, умудрившегося быстро выдворить из дома почти всех ее докучливых родственников, — все же в каком-то смысле ей было даже тяжелее. К примеру, теперь между ней и мужем не было уже никого, за кем она могла бы укрыться, чтобы избежать разговора. Ведь они остались вдвоем (Игги не в счет), и если бы не присутствие Брейди, то она очень скоро превратилась бы в тень. Эбби совсем извелась. Больше всего на свете она боялась, что не выдержит и, кинувшись мужу на шею, признается ему в любви. Или, чего доброго, спросит, любит ли он ее.

В этот вечер к обеду явился только Брейди — Софи заранее прислала записку с извинениями. «Либо обед, либо раут, — писала она. — Нельзя же на целый день оставить ребенка без матери, верно?» Софи отказалась нанять малышу кормилицу, решив, что будет кормить сына сама, как до этого кормила дочь. В светском обществе были этим неприятно удивлены, по Софи только смеялась.

Как и всегда при мысли о Софи, Эбби улыбнулась, в очередной раз возблагодарив небеса, что они послали ей такую подругу — веселую, остроумную, умевшую наслаждаться жизнью, преданную друзьям и способную хранить тайны, что, кстати, делало из нее превосходную сообщницу.

— Вспомнила о чем-то приятном? — осведомился Кипп с противоположного конца до смешного пустого стола. — О клубнике, наверное?

Эбби бросила взгляд на десерт — свой любимый десерт — и покачала головой:

— Нет, просто подумала о Софи. Она пообещала, что постарается приехать последней. Тогда у нас будет хотя бы пара минут, чтобы поболтать без помех.

Брейди кивнул:

— Брэм сказал то же самое. Велел и мне приезжать попозже, причем повторил это несколько раз и с такой ухмылкой, что у меня мурашки поползли по спине. Интересно, что он имел в виду, Эбби? Я спрашивал, но он ответил только, что это, дескать, сюрприз.

— Ну, Брейди, в таком случае, надеюсь, ты не захочешь его разочаровать? — лениво протянул Кипп, в то время как Эбби упорно молчала. Стало быть, Софи рассказала мужу об их плане, подумала она. Впрочем, Софи всегда обо всем ему рассказывает.

Будут ли и они с Киппом когда-нибудь так же близки? Эбби всей душой верила в это, хотя и понимала, что эта новая нежность, почти близость, которая установилась между ними, пока еще не означала доверия.

Внезапно потеряв всякий интерес к клубнике, она отодвинула от себя тарелку.

— Простите, Эбби, — смутился Брейди.

Бросив на Киппа удивленный взгляд, он убедился, что у того тоже вдруг резко испортилось настроение. Но поскольку Брейди подозревал, что и внезапно повисшая в комнате грозовая тишина, и тревога, снедавшая обоих супругов, имеют самое прямое отношение к его дурацкой идее бросить Эбби в объятия Киппа, то со свойственной ему храбростью он решил вызвать огонь на себя.

— Итак, как поживает наша маленькая мисс Блисс? — не найдя ничего лучшего, громко спросил Брейди в надежде, что ему удастся перевести разговор в более безопасное русло. — Надеюсь, она все еще с вами?

— Да, только мы по-прежнему ничего о ней не знаем. — Эбби с радостью ухватилась за возможность поговорить на нейтральную тему. — Киппу это не нравится, но я не вижу причин волноваться. Все мои поручения выполняются безукоризненно, Реджина даже выводит Геру погулять, когда я бываю занята. Шьет она великолепно, предложила научить слуг читать и писать, и притом откровенно заявляет, что считает Игги помесью шакала и волчицы. Так что мы чудесно ладим, хотя девочка еще не доверяет мне настолько, чтобы рассказать свою историю.

— Хотя, надо сказать, недостатка в историях у нее нет, — вмешался Кипп, поднося к губам бокал. — Между прочим, Брейди, ты не поверишь — девчонка наизусть знает Шекспира!

Брейди потрясение уставился на Киппа:

— И тебе по-прежнему не интересно узнать, кто она такая?! Просто ушам своим не верю! Дьявольщина, да вы, должно быть, самые нелюбопытные на свете люди, если до сих пор не вытрясли из мисс Блисс все ее маленькие тайны!

— Ха! — хмыкнул Кипп, вслед за Эбби вставая из-за стола. Супруги направились к лестнице, чтобы приветствовать первых гостей. Хотя столовая располагалась в задней части особняка, им был слышен грохот колес экипажей, проносившихся по площади, и Кипп по опыту знал, что очень скоро улицы заполнятся каретами, — настал тот час, когда высший свет пробуждается к жизни. — Просто серые глаза этой маленькой плутовки тебя заворожили! Знаю я тебя, Брейди!

— Да ну? — подмигнул его друг. — Ладно, вы отправляйтесь развлекать гостей, а я, пожалуй, вернусь в бильярдную. Надеюсь, там мне нечего опасаться?

— Нет-нет, Брейди, — успокоила его Эбби, подставив щеку для поцелуя. — Считайте, что получили мою персональную индульгенцию. Прячьтесь и сидите там хоть три часа, если вам так хочется. Но как только пробьет одиннадцать, жду вас в гостиной. И не опаздывайте, иначе пропустите самое интересное, ясно?

Кипп самодовольно огляделся. Стоя рука об руку с Эбби, он незаметно наблюдал за женой: смотрел, как она приветствует гостей, каждому находя что сказать, — одного спрашивала о сыне, другого — о лошади, на прошлой неделе выигравшей очередной забег.

Похоже, она уже перезнакомилась со всеми — кто бы сейчас узнал деревенскую серую мышку в этой блистательной виконтессе, окруженной толпой поклонников, каждый из которых почел бы за счастье удостоиться ее взгляда.

А ведь всего пару недель назад ее вообще никто не замечал. Одетая в уродливое коричневое платье, с гладко причесанными волосами, она робко жалась к стене, не осмеливаясь открыть рот. Разве могла она подумать тогда, что станет одной из королев лондонского света?! И вот теперь она блистала. Кипп горделиво расправил плечи. Улыбка Эбби согревала ему душу. Он слушал ее смех — и таял от счастья.

А они, все эти люди, что сейчас толпятся вокруг нее, никогда не узнают, какая она на самом деле. Разве могут они догадаться, какой огонь пылает в ее крови? И уж конечно, ни один из них не способен под маской светской дамы разглядеть веселую девчонку!

Кроме него. Потому что она принадлежит ему. Она — его жена. На горе и на радость, не по страсти, а по расчету, не для любви, а для удобства, но она принадлежит ему.

И в то же время нет…

— Леди и джентльмены, прошу вас уделить мне минуту внимания! — повысив голос, объявила Эбби. Все столпились в гостиной — Эбби заранее попросила музыкантов протрубить что-то вроде сигнала общего сбора, и те, кто еще не успел разъехаться по домам, а их было немало, ринулись обратно, сгорая от любопытства. Часы пробили без четверти одиннадцать.

Софи старалась держаться рядом с Эбби, чтобы, упаси Бог, не упустить ничего интересного. Ей было хорошо известно, что ее подруга собирается отомстить, — известно еще до того, как та попросила племянника к ней подойти.

— Чудесно, — чуть слышно прошептала Софи, обращаясь к стоявшим возле нее мужу и Киппу. Брейди изо всех сил проталкивался поближе к ним. — Я говорила Эбби, что к этому времени останутся только завсегдатаи или те, кто считает ниже своего достоинства топтаться на лестнице в ожидании кареты. Для ее цели лучшей аудитории и не сыскать, ведь так?

— Смотря какова ее цель, дорогая Софи, — фыркнул Брейди, с лукавой искоркой в глазах глядя, как сияющий Игги направляется через толпу к тетке. — Предположим, она решила его придушить. Тогда я бы сказал, что свидетелей явно многовато. А ты как считаешь?

Софи шлепнула его веером и прижалась к мужу.

— Племянник вашей супруги, Кипп, должно быть, очень скверный молодой человек, — проговорил Брэм, целуя жену в макушку. — Готов держать пари, что его ждет неожиданный сюрприз. Не знаю, какой именно, но, боюсь, вряд ли он ему понравится. Впрочем, в одном я уверен: я ни за что не хотел бы, чтобы кто-то из наших дам — твоя или моя жена — сыграл со мной такую же шутку.

Украдкой оглядевшись по сторонам, Кипп заметил Роксану. Упрямо сдвинув брови, она стояла с таким видом, словно ничто в мире не сможет заставить ее отсюда уйти, хотя Кипп точно знал, что приглашения ей не посылали. Весь вечер, едва заметив ее поблизости, он тут же оказывался рядом с Эбби — нисколько не сомневаясь, что оскорбленная любовница задумала какую-то пакость, — чтобы успеть вовремя схватить негодницу за шкирку и вышвырнуть на улицу. Бросилось ему в глаза и то, что Игги трется возле Роксаны как приклеенный. И сейчас, увидев Роксану, Кипп уже твердо знал, что эта парочка что-то задумала.

Но тут Эбби снова заговорила. Обняв племянника за плечи, она взглянула на него с такой материнской любовью, что Кипп всерьез забеспокоился, а молодой идиот, похоже, принял все за чистую монету.

— Сегодня, леди и джентльмены, я имею удовольствие объявить, что моему племяннику, Игнатиусу Бэкуорт-Мелдону, исполнился двадцать один год. Он стал взрослым. С днем рождения, дорогой! — сладко проворковала она и, повернувшись к Игги, расцеловала его в обе щеки.

Все вокруг лениво захлопали, старательно делая вид, что рады за это ничтожество — как будто кому-то здесь было до него дело!

— Я сказала Игги, что приготовила для него сюрприз. Это подарок, о котором он страстно мечтал еще с тех пор, как бегал в коротких штанишках. Подарок, который я никогда не смогла бы ему преподнести, несмотря на всю мою любовь к нему, если бы… — она с улыбкой повернулась к Киппу, — если бы мне не помог мой дорогой супруг.

— Наконец-то! — прошептала Софи, приплясывая на месте от нетерпения. — Держу пари, этот осел рассчитывает на бриллиантовую булавку для галстука или что-нибудь в этом роде. Ну, сейчас он получит свой подарок! А теперь тише, я не хочу ничего пропустить!

— Я-то как раз молчу! — обиженно буркнул Брэм. Кипп молча ухмылялся.

— Итак, дорогие друзья, я счастлива сказать вам, что сегодня вы здесь, чтобы разделить с Игги его радость, ведь сейчас исполнится мечта всей его жизни. — Эбби снова поцеловала племянника. Ей показалось, или он в самом деле смутился, когда она упомянула о «мечте всей его жизни»?

Улыбка Эбби стала настолько сладкой, что у Киппа запершило в горле.

— Господи, — охнул он, — ужас, что сейчас будет! Помяните мое слово, следующее, что она скажет, будет «конечно»! А это значит, что моя бесценная супруга намерена поступить по-своему и послать к черту тех, кому это не понравится. Между прочим, именно так я сам разделался с Реджиной, так что — не смейся, Брейди! — я знаю, о чем говорю.

Эбби выдержала паузу, чтобы насладиться произведенным эффектом, потом заговорила снова:

— Вы, наверное, гадаете, что же это за подарок, о котором молодой человек нашего круга может мечтать с самого детства? Да, дорогой племянник, ты наверняка не поверишь своим ушам, но я это сделала! Да-да, я купила тебе офицерский патент — как ты всегда и мечтал! К счастью, войны пока нет, и это большое утешение, хотя мне-то хорошо известно, что ты всегда грезил о сражениях! Но не отчаивайся, милый Игги! Очень скоро война непременно начнется, и уж тогда исполнятся все твои желания. Итак ты уедешь завтра на рассвете, чтобы успеть присоединиться к своему полку. Ну разве это не чудесно?

— О Господи! — задохнулся Кипп. И покачнулся, схватившись за стул, чтобы не упасть. — Игги — в армию?! Офицером?! Легче уж представить священником тебя, Брейди!

— Что за инсинуации?! — притворно оскорбился тот. — А вот я считаю, что из меня получился бы отличный викарий. А какие бы проповеди я произносил, Боже правый! Пылкие, зажигательные, просто пальчики оближешь!

Кипп с усмешкой наблюдал за тем, как Игги, чье красивое лицо внезапно позеленело, как молодая трава, попытался вырваться из объятий Эбби. Но тут джентльмены — среди них было много отставных офицеров — ринулись к ним. Окружив молодого человека, они с энтузиазмом поздравляли его, хлопали по плечу, трясли его руку, не замечая, что он безвольно мотается из стороны в сторону, словно тряпичная кукла.

— Ему придется уехать — если он этого не сделает, его ославят трусом. После такого позора он уже никогда не осмелится показаться в обществе. А учитывая, как ему пришлось попотеть, чтобы пробраться в высший свет, у мальчишки нет выбора. Придется ему играть героя и дальше. А это значит, что раньше чем через год ему оттуда не выбраться. Как сказала Эбби, его счастье, что сейчас нет войны. Доверить такому ослу жизнь наших солдат — ужас просто!

— Это уж точно, — всхлипнула Софи, промокнув слезы платочком. — Бедняжка Игги! Ему приходится изображать безумную радость по поводу того, что уже завтра он будет маршировать вместе со своим полком! Ты только взгляни на него, Брэм! У мальчишки такой вид, словно его вот-вот вырвет! Надеюсь, он не испортит себе жилет? Впрочем, Бог с ним, он такого же омерзительного цвета, как и его физиономия! Знаешь, Брэм, ей-богу, я бы даже пожалела его, не будь он таким испорченным злобным маленьким чудовищем!

Брэм и Брейди принялись вслух обсуждать, как замечательно будет Игги выглядеть на марше в своих туфлях на высоких каблуках. Посмеиваясь, Кипп прислушивался к разговору друзей, а взгляд его блуждал по залу в поисках Эбби. И вот он заметил ее: гордая успехом своего замысла, Эбби куда-то проталкивалась сквозь толпу гостей. Боевой дух в ней явно еще не угас.

Моментально сообразив, куда она направляется и кто станет ее следующей жертвой, Кипп ринулся вперед, нетерпеливо прокладывая себе путь через толпу. Но он опоздал, Эбби неожиданно свернула в сторону и… исчезла.

Она вынырнула из толпы рядом с леди Скелтон и, прежде чем та успела понять, что происходит, крепко взяла ее под руку и без особых церемоний потащила в коридор. Там, как она успела убедиться, не было ни души.

— Все в порядке, Гиллет, — успокоила Эбби подбежавшего дворецкого. Лицо у него было испуганное. — Леди Скелтон уезжает, так что отыщите, пожалуйста, ее накидку. А пока нам с ней нужно поговорить. Мы будем в бильярдной.

— Ну уж нет! — вырываясь, прошипела Роксана. Но она ведь еще не знала, с кем имеет дело! Не прошло и минуты, как она обнаружила, что цепляется дрожащими руками за край бильярдного стола, а Эбби, абсолютно спокойная и даже ничуть не запыхавшаяся, запирает за ними дверь.

— Итак, леди Скелтон, — начала Эбби, для большего эффекта даже приподнявшись на цыпочки, — вы, должно быть, теряетесь в догадках, с какой целью я послала вам приглашение на этот раут. Ответ очень прост. Видите ли,

в последнее время я стала замечать, что вы с моим племянником стали что-то уж слишком близки. И это показалось мне странным. Зная, что Игги вообще не способен кого-то любить, я решила, что романтические чувства тут ни при чем.

Первый шок постепенно прошел, и леди Скелтон вдруг задумалась: а не могло ли так случиться, что она недооценила эту деревенскую простушку?

— Рада вас уверить, что этот противный мальчишка не вызывает во мне никаких чувств. А уж тем более романтических!

Эбби улыбнулась:

— Вот и хорошо, миледи. Только не стоит лгать, тем более что дверь я заперла, а единственный ключ — вот он, у меня в кармане. Так что пришло время сказать правду, моя дорогая. Так что же связывает вас с Игги? Вы надеетесь, он прибежит к вам с докладом, что наш с виконтом брак дал трещину и вот-вот развалится совсем, и вы тут же помчитесь утешать моего супруга? Вот уж вряд ли. Тогда что же?

Прекрасные зеленые глаза Роксаны стали похожи на льдинки. Сжав кулаки, она смерила Эбби высокомерным взглядом.

— Вам его не удержать, — прошипела она сквозь зубы. — Он принадлежал мне до того, как вам с помощью какой-то уловки удалось женить его на себе, но он снова станет моим! Ведь мне известно, почему он на вас женился! Известна вся эта грязная история. Можете сказать за это спасибо своему племяннику!

— Моему племяннику, который скоро будет очень далеко отсюда, — невозмутимо поправила Эбби. — На вашем месте я бы не забывала об этом, миледи. Вы говорите, что Игги рассказал вам все, — так, кажется? Тогда вам, без сомнения, известно, что я могу стать очень опасной, если мне покажется, что кто-то из тех, кого я люблю, попал в беду. Наверное, Игги предупреждал вас, что не в моих правилах уклоняться от открытого боя и что я настолько беспринципна, что не думаю о соблюдении всяких там дурацких приличий, если речь идет о человеке, которого я считаю врагом? Между прочим, у нас в Систоне есть один зеленщик, который прежде очень любил посудачить о чужих делах. Так вот, беднягу до сих пор бьет дрожь при одном только упоминании моего имени. Роксана невольно отшатнулась.

— Любите?! Вы сказали — любите?! — Злобная усмешка состарила ее на добрый десяток лет. — Или, может, Кипп вас любит?! Похоже, у вас галлюцинации, моя милая!

Отравленная стрела попала в цель. Эбби разозлилась на себя — зачем было вообще говорить о любви?

— Давайте вернемся к тому, что вам известно точно, миледи, — равнодушно бросила она. — А известно вам только то, что теперь я в курсе всех ваших планов. Так что если не хотите войны, советую убраться с моей дороги!

— Он мой! — взвизгнула Роксана, шагнув вперед. Уж не поняла ли она ее буквально, промелькнуло в голове у Эбби. Не хватало еще устроить кулачный бой с этой мегерой! Вот тогда-то уж Кипп точно возненавидит их обеих!

— Ваш?! — Эбби насмешливо покачала головой. — Нет, миледи. Это ведь я засыпаю и просыпаюсь в его объятиях, так что, боюсь, вы ошибаетесь.

Роксана вздрогнула. Удар был нанесен метко, однако она умудрилась скрыть дрожь изящным пожатием плеч. Да, она была красива! И Эбби, глядя на соперницу, искренне удивилась, с чего это Киппу вздумалось назвать красивой ее? Да ведь она Роксане и в подметки не годится! Но тогда… может, Кипп хоть немножечко ее любит?

— Хорошо, мадам, — видя, что Эбби молчит, заговорила Роксана, — тогда как вы это объясните? — Пальцы соперницы с видимым удовольствием коснулись бриллиантового колье, сверкавшего у нее на шее. — Он всегда был чертовски похотлив. Готов был залезть под любую юбку. Однако я надолго завладела им! — Дыхание Роксаны стало прерывистым. — Он был моим, пока не появились вы! И тогда я сделала ошибку — крохотную! — однако это толкнуло его на брак с вами.

Но теперь я стала умнее. Мое время придет… и он снова вернется ко мне. Ему нужна женщина, настоящая женщина, а не кудахчущая наседка вроде вас, милочка! И тогда он опять будет осыпать меня драгоценностями… как делал это раньше.

Губы Эбби дрогнули. Как она ни старалась сдержаться, смех неудержимо рвался наружу.

— Драгоценности?! Господи, и это все?! Ах, бедняжка! Какие же чудовища эти мужчины!

— Да неужели? — презрительно фыркнула Роксана. — Интересно, какими же подарками он осыпает вас?

Эбби посмотрела на соперницу с искренней жалостью.

— Мне он подарил щенка, миледи. Да-да, щенка! И если вы хоть сколько-нибудь знаете моего мужа, то поймете, что это значит! А теперь, если не ошибаюсь, дворецкий уже ждет вас, чтобы проводить до дверей.

Бросив последний взгляд на уничтоженную Роксану, Эбби — пожала плечами и отперла дверь. Леди Скелтон как слепая двинулась к выходу.

У дверей она остановилась.

— Собаку… Господи, да вы его околдовали!

— Вот тут вы не правы, миледи. Это как раз очень похоже на него. Просто вы никогда не знали его по-настоящему.

— Но почему? Почему он женился на вас?! Выходит, Игги ошибался… а может, просто водил меня за нос. Стало быть, он такой же, как все! Ну так поделом ему! Туда ему и дорога! Господи, Игги — в армии! Хорошенькую свинью вы ему подложили! И все равно — не понимаю, почему он выбрал вас!

Роксана расправила плечи, закутавшись в то, что еще оставалось от ее гордости.

— Знаете, я ведь никогда не любила его. Но теперь, когда он предпочел оставить меня ради сомнительной чести набивать каждый год вашу утробу… право же, мне его жаль! Да и вас тоже!

С этими словами леди Скелтон вышла. Она исчезла навсегда — из их дома и из жизни Эбби.

А Эбби теперь предстояло волноваться по поводу «других проблем», о которых ей было известно куда больше Киппа.

Немного успокоившись, она вышла из комнаты — как раз вовремя, чтобы наткнуться на Игги. Что было неудивительно, если учесть, что все это время он рыскал по дому в поисках Эбби.

Увидев тетушку, он тут же вцепился в нее мертвой хваткой:

— Как ты посмела? Проклятие, что я буду делать в армии?! И отказаться нельзя — меня тут же ославят трусом! Господи, матушка будет вязать мне носки и рассказывать всем, что ее сыночек стал наконец мужчиной! Будь ты трижды проклята, Эбби! Ну, теперь берегись — я всем расскажу, что услышал тогда у ручья! Прямо сейчас!

Эбби с улыбкой пожала плечами. Чего-то в этом роде она и ждала и поэтому заранее приготовила ответ.

— Делай что хочешь, Игги. Честно говоря, меня это не волнует.

Игги разинул рот:

— Тебе все равно?!

Теперь Эбби уже откровенно смеялась.

— Представь себе, да. О, как жаль, что тебе не удалось попрощаться с леди Скелтон. Она вдруг решила уйти. Впрочем, я ее понимаю — бедняжка, она была так потрясена!

Эбби обнаружила, что теперь, с перекошенной физиономией, Игги уже не был так красив, как всегда. Он походил на человека, которому вместо спелой сливы подсунули кислый лимон.

— Ты выгнала ее? Но как?!

— Разве это так важно? По-моему, вполне достаточно, что я это сделала, — небрежно бросила Эбби. — А теперь тебе пора идти укладывать свою новую экипировку, купленную на мои деньги, и отправляться в Систон. Только подумай — завтра к вечеру ты уже будешь вместе с твоими… как это сказать? А, с товарищами! А еще через две недели наденешь новый мундир — кстати, это тоже мой подарок. Представляю, как авантажно ты будешь в нем выглядеть, маленькое чудовище! Да-да, ты не ослышался — новый мундир и еще в придачу кругленькую сумму каждый год, если останешься в полку. Или разом лишишься всего да еще отправишься в Индию, если вздумаешь плохо себя вести; моя приятельница герцогиня Селборн уверяет, что это легко можно устроить. Достаточно только шепнуть кое-кому пару слов… в общем, ты меня понимаешь.

У Игги стало такое лицо, что Эбби даже порядком струхнула. Как будто он хотел ее убить… и в то же время знал, что у него не хватит на это храбрости.

— Ладно, Эбби, я тоже сделаю тебе прощальный подарок, — прошипел он ей на ухо, заметив появившегося на пороге Киппа. — Поройся в том столе, что в кабинете твоего мужа. Ты считаешь, что знаешь этого человека? Не думаю, что это так.

Расхохотавшись, он чуть ли не бегом выскочил из комнаты.

К тому времени как Кипп с Эбби вернулись в гостиную, большинство гостей уже разъехались по домам.

Софи и Эбби на прощание обнялись. Софи все еще бурно радовалась успеху их проделки, Эбби же была задумчива и грустна. Прощальные слова Игги похоронным звоном отдавались в ее ушах. Он всегда был мерзавцем, и она это знала. И если он осмелился сунуть нос в стол Киппа и обнаружил там нечто такое, что должно было причинить ей горе, то почему он только сейчас сказал об этом? Не в его привычках ждать так долго.

Выходит, он опять угрожал ей…

Игги был достаточно умен, чтобы не угрожать Киппу. Любой из Бэкуорт-Мелдопов сразу сообразил бы, как это опасно.

Облегченно вздохнув при мысли о том, что навсегда избавилась от леди Скелтон, Эбби попрощалась с последними гостями и повернулась, чтобы пойти к себе. Рука мужа обнимала ее за талию, а в голове у Эбби вертелось только одно — как бы незаметно проскользнуть к нему в кабинет и увидеть наконец, что за тайны скрывает в своем столе Кипп?

— Ты удивительно спокойна для женщины, которая только что разделалась со своими врагами, — целуя жену в шею, проговорил Кипп, когда они оказались в спальне. — Настоящая героиня в духе Араминты Зейн.

Эбби, закрыв глаза, прижалась к нему.

— Какая уж из меня героиня, — прошептала она. — Возможно, я только что послала племянника на смерть.

— Глупости. — Кипп повернул жену лицом к себе. — Софи мне все рассказала. Мальчишке очень повезет, если его полк вообще покинет Дувр. Конечно, в Дувре — тоска смертная, но тут уж ничего не поделаешь — порт. Так что самое страшное, что ему грозит, это любоваться морем да набивать себе карманы, закрывая глаза на проделки контрабандистов.

— Он грозил рассказать всем, что наш брак — это брак по расчету, — призналась Эбби, чувствуя, что не в силах больше молчать. — В тот день, у ручья, он слышал наш разговор до последнего слова. Лучше всего он запомнил то, что я сказала по поводу преимуществ, которые получает женщина, вступающая в брак не девственницей, — хмуро добавила она.

Руки Киппа впились в ее плечи. Как он сейчас жалел, что не может вышвырнуть мерзавца из окна! Только мысль о том доверии, которое питала к нему Эбби, заставила его отказаться от этой идеи.

— Все уже позади, — шепнул он. — Жаль, что ты сразу не сказала мне об этом, но пусть тебя утешит, что ты расквиталась с ним сполна. За все сразу — и за эту девчонку, и за — то, что он тебе угрожал. А леди Скелтон… — спросил Кипп. — Она тоже тебе угрожала?

Глаза Эбби широко распахнулись.

— Так ты все знаешь?! Откуда?

Кипп решил, что на один вечер признаний вполне достаточно. — Я ведь корсар, ты забыла? Мне известно все!

Эбби слабо улыбнулась. Снова игра! Какой он смешной! — А я — Люсинда Поумрой! — рассмеялась она, пока он нес ее к постели.