ЭТАП ВТОРОЙ — ПРИБЛИЖЕНИЕ

Глава 1

Базилика Мортис служила домом Мортифактам. Родовое гнездо Ордена Мортифактов, одного из подразделений Космодесантников, медленно меняло свои очертания под тусклыми лучами далёкого солнца Посула, скользившими по изрезанной горами поверхности планеты.

Больше десяти тысяч лет, с тех пор как основатель Ордена, Сасебо Тезука, привёл их сюда по воле Императора, Мортифакты стояли дозором в сумрачном мире Посула, и с тех самых пор эти достойные рыцари Империи воспитывались и тренировались в стенах вращающейся на орбите крепости-монастыря.

При ближайшем рассмотрении комплекс напоминал единый горный хребет, плывущий в бездне космоса. Лучшие эксперты и техножрецы Империума когда-то собрались здесь, чтобы создать орбитальную крепость. Базилика стала воплощением высших достижений древних, ныне давно утраченных, технологий.

В течение многих тысячелетий Мортифакты посылали взращённых в Базилике воинов в Имперскую Гвардию, выполняя волю Божественного Императора Человечества. Представители Мортифактов участвовали в кампаниях, крестовых походах и локальных войнах. Трижды весь отряд целиком призывался на войну, и последней из них была борьба против орков на опустошённых просторах Армагеддона. Заслуги отряда давали им право соперничать с такими прославленными Орденами, как Космические Волки, Имперские Кулаки и Кровавые Ангелы.

Крепость могла вместить отряд в тысячу воинов, офицеров, сопутствующие подразделения прислуги, клерков, технические службы и чиновников — в общей сложности не менее семи с половиной тысяч душ.

Просторные доки, вырубленные в скальной породе, выдавались далеко вперёд и поблёскивали серебристыми причальными кольцами. Два тяжёлых линейных крейсера Космодесанта в полной готовности стояли на приколе в доках, тогда как более мелкие сторожевые и разведывательные корабли то уходили, то возвращались, осуществляя непрерывный контроль над закреплённой за Мортифактами территорией. Боевые баркасы, устрашающие корабли, снабжённые мощным оружием, были спрятаны в глубоких бухтах в недрах монастыря, разрушительные орудия до поры до времени дремали под бронированной оболочкой.

Луч маяка самого дальнего из доков отразился от поверхности приближающегося ударного крейсера. Корабль грациозно скользнул к тёмным стенам монастыря под присмотром шести быстроходных космических катеров Мортифактов. Капитан корабля и Мастер Охраны Рубежей обменялись древними кодами и замысловатыми приветствиями на высоком готике, но Мортифакты всё же не ослабили бдительности. Крейсер под названием «Горе побеждённому» продолжал путь на тяге самых маломощных двигателей, а с окружающих судов пристально следили за его приближением к доку.

«Горе побеждённому», линейный крейсер Ультрамаринов, был красой и гордостью командующего флотом и, как правило, перемещался в сопровождении целой свиты кораблей, но сейчас суда отряда эскорта оставались на якорях у дальних рубежей, поскольку им было запрещено приближаться к древней обители Мортифактов.

Длинный корпус крейсера был испещрён шрамами, полученными за тысячи лет сражений против врагов человечества. Над кормовой частью корабля возвышалась остроконечная башня, опоясанная контрфорсами, и, в отличие от кораблей Мортифактов, орудийные и десантные люки были наглухо задраены и закрыты защитными экранами. Левый борт, восстановленный корабельщиками Калта после ужасного удара, полученного в одном из последних сражений, блестел ярче, чем правый, а на фронтальной броне гордо сверкала подновлённая эмблема Ультрамаринов.

Крейсер «Горе побеждённому» подошёл к самой Базилике, медленно повернулся правым бортом и остановился возле стены крепости-монастыря. Корабль бесшумно замер, а из глубины дока вылетело несколько мелких катеров и заняло свои места вдоль левого борта. Другие катера протянули швартовые канаты, каждый из которых был толще орбитальной торпеды, и прикрепили их к якорным замкам «Горя побеждённому». Мелкие катера состояли всего лишь из мощного двигателя и крошечной кабины, а их пилоты привыкли буксировать тяжёлые космические корабли к местам безопасных стоянок. Целая дюжина таких буксиров осторожно уткнулись носами в борт «Горя побеждённому», словно стайка рыбок-паразитов в бок акулы, и запустили двигатели. Через некоторое время их совместные усилия преодолели инерцию огромного крейсера, и корабль медленно двинулся к причальной стенке Базилики. Натянутые канаты одновременно направляли судно и помогали катерам, пока крейсер не подошёл вплотную к вытянутому наподобие когтя причалу монастыря.

В недрах звёздного корабля глубокую тишину нарушали только тяжёлые шаги экипажа да отдалённый шум буксировщиков, упиравшихся в обшивку. Мраморно-белые стены коридоров, ярко освещённые электрическим светом, казалось, поглощали любые звуки, не давая им распространяться по кораблю. Слегка изогнутые кверху стены были почти гладкими. Рассеянный свет невидимых ламп освещал размещённые в неглубоких нишах герметичные стазис-контейнеры, в которых хранились священные для членов Ордена реликвии: бедренная кость Древнего Галатана; череп пришельца, захваченный с поля сражения на Ихаре IV; осколок цветного стекла из давно разрушенной усыпальницы и алебастровая статуэтка самого Императора.

Четверо Космодесантников промаршировали к выходу правого борта, откуда они наконец могли вступить на территорию Базилики Мортис. Делегацию возглавлял обритый наголо темнокожий гигант. Левую сторону его лица пересекало несколько старых шрамов, глаза недовольно щурились в потолок, уши ловили каждый шорох, издаваемый буксирами, задевающими обшивку. Он заметно переживал за любое возможное повреждение своего корабля.

Лорд адмирал Ласло Тибериус ради торжественного случая надел парадный плащ. Жёсткий мех хищной летучей мыши, покрывающий плечи, натирал шею, а серебряная пряжка, которой плащ был пристегнут к голубой броне, царапала горло. На голове адмирала красовался лавровый венок, нагрудная пластина доспехов звенела множеством заслуженных боевых наград, среди которых маленьким солнцем сияли лучи звезды Героя Макрейджа.

— Проклятые пилоты-буксировщики, — бормотал Тибериус. — Корабль только что вышел из мастерских Калта, а теперь только Императору известно, сколько панелей и контрфорсов они сорвут.

— Все не так плохо, как вы думаете, лорд адмирал. Хотя корабль пострадает гораздо сильнее до того, как мы закончим дела на Тарсис Ультра, — идущий следом за Тибериусом капитан Четвёртой Роты Уриэль Вентрис придержал полы своего изумрудно-зелёного плаща.

Адмирал недовольно фыркнул:

— Как только мы вернёмся к Тарсис Ультра, я поставлю корабль в док на Корделисе, чтобы убедиться, что крейсер в полном порядке. Я не намерен бросать его в сражение, не будучи уверенным, что судно в хорошей форме.

Среди званий Уриэля, помимо звания капитана Четвёртой Роты, был и титул Мастера Флота но, учитывая обширные познания Тибериуса в области всего, что касалось космических кораблей, он предпочитал уступить первенство адмиралу, и тот с удовольствием взял на себя ведущую роль. В этом не было никакого намёка на унижение. Воины Ультрамара свято чтили учение примарха, Кодекс Астартес, в котором говорилось, что каждый должен занимать то место, которому наиболее соответствует, независимо от звания. Тибериус и «Горе побеждённому» сражались вместе уже более трёх столетий, и уважаемый лорд адмирал определённо был лучшим Мастером Флота, чем сам Уриэль.

Спустя месяц после сражения на Павонисе техножрецы сделали всё, что было в их силах, чтобы восстановить доспехи Уриэля. Они заменили наплечники, заполнили особым составом глубокие порезы от когтей пришельцев, но без помощи мастеров Макрейджа нельзя было надеяться на полное выздоровление.

Зелёный плащ капитана удерживала небольшая брошь с выгравированной белой розой — свидетельство того, что Уриэль был героем Павониса. Кроме этой награды на его нагрудной броне красовалось немало бронзовых звёзд.

На мужественном, с резкими чертами, лице капитана Четвёртой Роты читалось напряжение. Глаза цвета грозовых туч прикрывали тяжёлые веки, два золотых штифта — подтверждение долгих лет службы — поблёскивали над левой бровью, оттеняя тёмные коротко остриженные волосы.

Следом за Уриэлем шли два старших сержанта — Пазаниус слева и Леаркус справа. По сравнению с остальными Пазаниус казался настоящим исполином. Некоторые детали его брони были позаимствованы из терминаторских доспехов. Несмотря на это, казалось, что броня едва вмещает в себя его огромное тело. Оба сержанта также носили зелёные плащи Четвёртой Роты и белые розы Героев Павониса.

Светлые волосы Пазаниуса были аккуратно зачёсаны назад. Его лицо сейчас выглядело чрезвычайно серьёзным, но на нём легко можно было представить и весёлую улыбку, и искреннее сочувствие. Правая рука сержанта от самого локтя блестела серебром. После столкновения с древним звёздным божеством, известным под именем Несущий Ночь, техножрецы Павониса вынуждены были заменить её на механическую. Тогда лезвие чудовищной косы прошло сквозь броню, рассекло кость, и никакие усилия апотекария Селенуса не смогли спасти плоть, тронутую космическим холодом тёмного божества.

Леаркус был истинным Ультрамарином. Он имел безукоризненное происхождение: его предки с обеих сторон считались отличными воинами. Во время обучения он и Уриэль отчаянно соперничали друг с другом, но общее служение Ордену и Императору давно уничтожило всякие намёки на неприязнь.

Повернув к выходу, лорд адмирал Тибериус немного ослабил застёжку мехового воротника и поправил лавровый венок на голове. Сигнальный звонок известил его о том, что корабль надёжно закреплён у причала.

— Жду не дождусь, когда всё это закончится, — покачал головой адмирал.

Уриэль никак не мог с ним согласиться. Он с нетерпением ожидал встречи с братьями по крови и, несмотря на грозящую Тарсис Ультра опасность, радовался приходу «Горя побеждённого» к Базилике Мортис.

В период Второго Основания, примерно десять тысяч лет назад, Орден Мортифактов откололся от Ультрамаринов, но его воины имели такое же происхождение, что и сам Уриэль. В древних преданиях рассказывалось о том, как Робаут Жиллиман, примарх Ультрамаринов, сплотил Империум после свержения предателя Хоруса и написал труд — Кодекс Астартес, который положил начало Орденам Космодесанта. Одним из основных положений этого свода законов был декрет о делении Космодесантников, насчитывающих к тому времени десятки тысяч воинов, на Ордена. Вследствие этой реорганизации больше никто не мог получить неограниченную власть над всеми войсками. Каждый из первоначальных отрядов сохранял своё название и цвета, а новые подразделения выбирали себе имена и отправлялись на борьбу с врагами Империума в разные концы галактики.

Капитан Ультрамаринов по имени Сасебо Тезука получил под своё командование вновь образованный Орден Мортифактов и повёл их на Посул, где основал крепость-монастырь и сумел завоевать громкую славу на службе Императору задолго до своей кончины.

Несмотря на общее происхождение от Жиллимана, Ультрамарины и Мортифакты не поддерживали никаких контактов на протяжении нескольких тысяч лет, и Уриэлю не терпелось посмотреть, какими стали воины этого Ордена, послушать рассказы о пережитых братьями сражениях.

На причале четвёрку Космодесантников встречал почётный караул, выстроившийся по обеим сторонам от люка правого борта. Строй воинов заканчивался перед массивной золотой дверью с запирающим колесом, в центре которого красовалось изображение Имперского орла. Желтоватый свет над дверью сменился зелёным, показывая, что гости могут без опаски пройти внутрь. Как только Ультрамарины приблизились ко входу, появился сервитор на гусеничном ходу. Он легко повернул колесо, и струйка пара со свистом вырвалась из компрессора.

Дверь бесшумно скользнула в сторону по смазанным рельсам, и взорам гостей открылся длинный, тёмный туннель со стенами из чёрного металла, ведущий к блестящему от сырости входу, обозначенному чёрными черепами. С мёртвых челюстей свисали сосульки, а на каменном полу причального комплекса скопились лужицы воды. Тибериус с недоумением посмотрел на Уриэля и покачал головой.

— Выглядит не очень-то гостеприимно, ты не находишь?

— Полностью с вами согласен, — ответил капитан.

— Что ж, давай поскорее пройдём через всё это. Чем быстрее мы отправимся в обратный путь к Тарсис Ультра, тем лучше.

Уриэль кивнул и зашагал по туннелю причального комплекса. В конце коридора обнаружилась ещё одна дверь из того же чёрного металла, что и стены. Первая дверь за их спинами с глухим ударом закрылась. Поток подтаявшего снега обрушился на плечи Уриэля, вода ручейками сбежала по бороздкам брони, пятнами растеклась по плащу. Капитан поднял руку и дважды ударил кулаком в дверь. По туннелю раскатилось приглушённое эхо. Довольно долго не было никакого ответа, и Уриэль снова поднял руку, но в это мгновение дверь с натужным металлическим скрипом отошла вовнутрь.

Из Базилики Мортис вырвался сухой и мёртвый, словно дыхание мумии, воздух. Запах старых костей и погребальных одежд заставил Уриэля закашляться. Внутри было темно, только огоньки редких свечей дрожали от дуновения слабого прохладного ветерка, пробравшегося снаружи.

Уриэль прошёл через обрамлённый черепами проем и оказался в святилище Мортифактов. Следом за ним шагнули Тибериус, Пазаниус и Леаркус. Все четверо изумлённо оглядывались по сторонам. Они оказались в длинном зале, по обеим сторонам которого тянулись ряды сидящих статуй, а потолок тонул во мраке. Со стен свисали потускневшие и обветшавшие знамёна. По полу растеклась лужица воды, просочившейся из туннеля. Впереди неяркий свет обозначал арку в форме листа, и это был единственный видимый выход из огромного зала.

— А где же Мортифакты? — свистящим шёпотом спросил Пазаниус.

— Не понимаю, — отозвался Уриэль и сжал рукоять своего меча.

Он подошёл к одной из статуй и осторожно смахнул с её лица вековую пыль и паутину.

— Храни нас Жиллиман! — воскликнул он с отвращением, увидев, что перед ним не статуи, а хорошо сохранившиеся мёртвые тела.

— Боевой брат Олфрик, да не забудутся в веках его имя и подвиги, — раздался чей-то глубокий голос за спиной Уриэля. — Он пал в сражении против хрудов на Ортече IX семьсот тридцать лет назад. Но смерть была отомщена, и боевые братья съели сердца его убийц. И потому его душа могла присутствовать за праздничным столом в честь победы.

Уриэль обернулся и увидел, что в дверном проёме появился человек в длинном балахоне с капюшоном, прячущий руки в широких рукавах одеяния. По его росту можно было догадаться, что он тоже принадлежит к племени Космодесантников. Над головой незнакомца парили два бронзовых устройства в виде черепов, связанных между собой тонкой медной проволокой. К обоим были прикреплены небольшие кронциркули, которые покачивались на лету. За первым из черепов тянулся длинный пергаментный свиток с птичьим пером, а у второго между оскаленными в вечной ухмылке зубами был зажат цилиндрический фонарик, испускавший ярко-красный луч.

Череп с фонарём завис над головой Уриэля, осветив его красным светом, что вызвало у Космодесантника страстное желание сбить странное приспособление. Затем то же повторилось над головами Пазаниуса и Леаркуса. Наконец бронзовый череп подлетел к Тибериусу, но разозлённый адмирал взмахом руки сбил его на пол.

— Что за чепуха! — воскликнул Тибериус. — Что всё это значит?!

Череп испустил негромкий писк, взлетел с пола и остановился вне пределов досягаемости адмирала. Его двойник, притягиваемый медной проволокой, последовал за ним.

— Не беспокойтесь, лорд адмирал, — произнёс человек, стоявший на пороге. — Эти устройства просто снимают трёхмерное изображение с ваших черепов.

Тибериус в замешательстве глянул на незнакомца, и тот пояснил:

— Чтобы после смерти восстановить ваши черепа согласно их конфигурации.

Лорд адмирал продолжал смотреть на него с открытым от изумления ртом, и тогда человек откинул капюшон и вышел на свет.

Его кожа была цвета эбонита, тёмные волосы стянуты назад и заплетены в длинные косички, увитые нитями с разноцветными кристаллами. Четыре золотых пластинки поблёскивали над бровью, а выражение лица и взгляд показались Ультрамаринам излишне мрачными.

— Перед вами брат-капеллан Мортифактов, Астадор, и я рад приветствовать вас, боевые братья.

Встреча Мортифактов оказалась для Уриэля совершенно неожиданной. Представившись, Астадор повернулся и, не говоря больше ни слова, вышел из зала мумий, предоставив ошеломлённым Ультрамаринам следовать за ним. Два черепа-помощника плыли по воздуху над головой хозяина, изредка сталкиваясь с негромким стуком, и Уриэль стал гадать, какие ещё древние артефакты ему предстоит увидеть в этом странном месте. Ультрамарины остерегались использовать черепа умерших, предпочитая, чтобы ушедшие смертные в целости сидели по правую руку от Императора.

Залы Базилики Мортис казались гостям сумрачными и тихими, как катакомбы. В каждом помещении над входом красовались черепа, и только теперь, при ближайшем рассмотрении, Уриэль понял, что ни один из них не был изготовлен руками человека. Все они были настоящими, потускневшими и пыльными. Хотя на всём пути в крепости-монастыре им не встретилось ни одной живой души, тишину временами нарушали едва слышимые обрывки церковных гимнов и печальные отзвуки поминальных молитв.

Чем глубже проникали они в этот склеп, тем больше росло недоумение Уриэля. Как могут воины одной с ним крови обитать в таком отвратительном месте? Как могли потомки Жиллимана так сильно отклониться от его святого учения? Капитан ускорил шаги и догнал Астадора.

— Брат Астадор, — обратился к нему Уриэль. — Я не хочу никого обидеть, но не постигла ли ваш отряд в недалёком прошлом непоправимая утрата?

Астадор озадаченно покачал головой:

— Нет. С полей сражений Армагеддона мы вернулись с честью и привезли с собой кости павших солдат. А почему ты спрашиваешь?

Уриэль немного помялся, подбирая подходящие слова. Люди нуждались в помощи Мортифактов, и любая неосторожная фраза могла убить всякую надежду на содействие.

— Залы вашего монастыря говорят о великой скорби.

— Они не похожи на Макрейдж?

— Нет. Крепость Геры — это место торжеств и радости во имя Императора. Там бесконечно звучат сказания о подвигах и отваге.

Помолчав некоторое время, Астадор наконец ответил:

— Ты уроженец Макрейджа?

— Нет, я родился на Калте, но с шести лет обучался в Казармах Аджизелуса на Макрейдже.

— А ты можешь признать, что твоё сознание сформировалось на твоей родине?

Уриэль задумался.

— Да, я в этом уверен. С того дня, как я встал на ноги, я начал работать на подземной ферме. На Калте тяжёлая жизнь, и либо ты гнёшь спину и трудишься изо всех сил, либо по твоей спине гуляют розги.

— Тебе нравилось там жить? — снова спросил Астадор.

— Думаю, да, хотя теперь я с трудом вспоминаю те дни. Работать было нелегко, но я рос в любящей семье, и обо мне заботились. Мне помнится, что там я был счастлив.

— И всё же ты отказался от всего этого и ушёл в Космодесантники.

— Да, на Ультрамаре каждый обучается солдатскому ремеслу. Я обнаружил в себе талант и поклялся, что стану самым знаменитым воином Макрейджа.

— Что ж, ты тот, кем стал в силу своего происхождения, капитан Вентрис, так что не суди нас по своим собственным убеждениям. Мир, который лежит далеко внизу под нашими ногами, был когда-то моим домом, и до того, как я был избран в ряды воинов Императора, я не знал ни солнечного света, ни радости. Этим понятиям нет места на Посуле. Здесь есть только сумрак и постоянная война. Прежде чем меня сочли достойным стать Космодесантником, я добыл в боях три сотни черепов и с того дня истребляю врагов Императора Мне довелось увидеть солнечный свет, но я так и не познал радости.

— Космодесантники не нуждаются ни в радости, ни в славе, — сказал подошедший Леаркус — Служение Императору заменяет им вино и пишу и радует душу.

Астадор остановился, чтобы взглянуть в лицо, заслуженному сержанту.

— Это цитата из Кодекса Астартес, сержант. Мы выросли, не нуждаясь в таких догмах. Мы прокладываем собственный путь, руководствуясь мудростью капелланов. Следовать заветам, оставленным много веков назад, не в наших обычаях.

Ультрамарины ужаснулись подобному пренебрежению священной книгой и даже остановились. Никто не ожидал услышать слова поношения трудов Робаута Жиллимана от своего собрата-Космодесантника.

Тибериус первым осознал промах и извинился:

— Прошу нас простить, брат-капеллан. Но для нас более чем странно слышать, чтобы тот, в чьих жилах течёт кровь прославленного примарха, так отзывался о Кодексе Астартес.

Астадор с достоинством поклонился:

— Мне жаль, если мои слова огорчили вас, лорд адмирал. Мы не меньше вашего чтим примарха. Он отец нашего Ордена, и все наши клятвы на верность принесены ему и Императору.

— И всё-таки вы пренебрегаете величайшим из его трудов, — проворчал Леаркус, стискивая кулаки.

— Нет, брат мой, ни в коей мере, — возразил Астадор, поворачиваясь к сержанту. — Мы рассматриваем его труд как фундамент всей нашей жизни. Но следовать его заветам, не учитывая новые полученные знания, без оглядки на современную ситуацию, не совсем разумно и означало бы повторение. Повторение ведёт к стагнации, а стагнация может нас погубить.

Уриэль положил руку на плечо Астадора:

— Брат Астадор, может, мы продолжим путь? Мы прибыли для переговоров с Магистром вашего Ордена, и у нас нет времени на теологические споры. Миру Тарсис Ультра угрожает смертельная опасность, и мы намерены просить помощи у вашего Магистра в борьбе против захватчиков.

Астадор, не оборачиваясь, кивнул и снова зашагал по сумрачным переходам Базилики. Уриэль с облегчением выдохнул и позволил себе наконец разжать стиснутые зубы.

— Проклятие, Леаркус, — прошептал он на ходу. — Мы пришли просить поддержки, а не спорить с ними.

— Но ты же слышал, как он говорит о Кодексе! — возмутился Леаркус.

— Уриэль прав, — вмешался Тибериус. — Все мы — воины Императора, и это самое важное. Ты должен бы знать, что есть Ордена, которые не так строго следуют заветам примарха, как это делаем мы. Потомки Русса идут собственной дорогой, но мы всё же считаем их союзниками, разве не так?

Леаркус угрюмо кивнул, но Уриэль понял, что они не до конца убедили сержанта.

Гости продолжили путь вслед за братом Астадором через тёмные и мрачные залы Базилики. Их провожали пустые взгляды черепов павших Мортифактов. Уриэль вздохнул. Вероятно, время и расстояние могут сильно изменить мировоззрение воинов, несмотря на кровное родство и общие цели.

Астадор повернулся и жестом указал на очередную дверь:

— Входите, Магистр Маджар ждёт вас.

Галерее Костей очень подходило её название. Уриэль убедился в этом, пока дожидался аудиенции командора Маджара, Магистра Ордена Мортифактов.

Стены от пола, выложенного каменными плитками, и до потолка украшала резьба по кости. В нишах между колоннами скрывались скелеты воинов с мечами в костлявых пальцах, а весь сводчатый потолок был составлен из черепов, чьи пустые глазницы смотрели на стоявших внизу людей. Четверо Ультрамаринов остановились в самом центре галереи — Тибериус и Уриэль впереди, Леаркус и Пазаниус замерли сзади.

Две статуи ангелов смерти стояли по обе стороны от высокого трона, также сделанного из костей давно погибших Космодесантников. Кроме оскаленных черепов Уриэль смог разглядеть фрагменты бедренных костей, позвонки и другие части человеческих скелетов, выступающие из подлокотников и конической верхушки трона.

Рядом, также на костях вместо ножек, стоял стол, а на нём — плоская чаша, покрытая тёмной эмалью. Повсюду, куда бы ни обращался взгляд Уриэля, прославлялась смерть.

Астадор подошёл к столу и снова закрыл лицо черным капюшоном.

Раздался низкий удар гонга, скрытые за троном двери бесшумно отворились, и в Галерее Костей показалась длинная процессия. Во главе её неспешно следовали люди в тёмных накидках с капюшонами. Некоторые из них размахивали дымящимися кадилами, остальные негромко напевали печальные молитвы, но никто из вошедших не поднимал головы. Один за другим они расходились по залу, пока к каждому скелету в нише не присоединился живой двойник. Затем вошли двое. Терминаторов в тёмных доспехах с нарисованными на них костями. В руках Терминаторы держали косы с лезвиями из белого металла, а шлемы своей формой и рисунком напоминали оскаленные черепа. Уриэль смог без труда представить, какой ужас наводили эти воины на врагов во время сражений. Терминаторы заняли места по обеим сторонам от трона, и тогда в Галерею на перепончатых, затянутых обветшавшей материей крыльях влетел маленький, не больше детского, скелет. Непонятное существо уселось на спинку трона и молча поглядывало на ошеломлённых Ультрамаринов. Уриэль разглядел медную проволоку в суставах скелета и маленький генератор, закреплённый между крыльями.

Наконец в дверях появилась высокая фигура. При виде человека, одетого в силовые доспехи с легко узнаваемым рисунком скелета и чёрными крыльями, капитан презрительно скривил губы. Мужчина двигался размеренно и неторопливо, тщательно отмеряя каждый шаг. В центре его нагрудника виднелся узор из рёбер, напоминающий Имперского орла. Каждая деталь доспехов, от поножей до наплечников и воротника имитировала части человеческого скелета. Устрашающий костюм дополняла огромная коса с острым серебристым лезвием и эбонитовой рукоятью.

Уриель понял, что в Галерею вошёл не кто иной, как лорд Маджар. Остановившись возле трона, он поклонился Ультрамаринам. Его длинные серебристые волосы были заплетены во множество спадающих до пояса косиц и закреплены нитями с разноцветными кристаллами. Угольно-чёрная кожа лица, изрезанного бесчисленными глубокими морщинами, напоминала лунный пейзаж. Разделённая на две пряди белая борода тоже спускалась до пояса.

Невозможно было определить возраст Магистра, но Уриэль подумал, что командору, должно быть, не меньше семи столетий.

Маджар наконец уселся на трон и обратился к гостям.

— Добро пожаловать, братья по крови, — произнёс он на удивление глубоким сильным голосом.

Капитан Ультрамаринов сделал шаг вперёд и поклонился:

— Лорд Маджар, мы благодарим вас за гостеприимство и передаём привет от ваших братьев Ультрамаринов. Лорд Калгар лично просил меня передать его заверения в глубочайшем уважении.

Маджар важно кивнул, принимая приветствие Уриэля.

— Вы прибыли с дурными вестями, капитан Вентрис. Наши капелланы, увидев вас, предсказали множество смертей.

— Увидев меня? — переспросил Уриэль.

— Они увидели вас окровавленным, увидели торжествующим и увидели мёртвым, — провозгласил лорд Маджар.

— Я не понимаю вас, мой лорд.

— Мы давно знали о вашем приближении, Уриэль Вентрис, — кивнул Маджар. — Но не знали о причине, побудившей посетить нас. Скажите, зачем вы прибыли в наш монастырь, братья по крови?

Уриэль обрадовался, что разговор перешёл на знакомую ему тему, и снова поклонился лорду Маджару.

— Мы предстали перед вами в надежде, что вы исполните Долг Воинов и присоединитесь к нам в борьбе против ужасного врага.

— Вы говорите о клятве на мече, которую принёс Жиллиман во время Первого Крестового похода?

— Именно так, лорд Маджар.

— И эта клятва до сих пор имеет власть над воинами вашего Ордена? — спросил Магистр Мортифактов.

— Да, мой лорд. Как благословенный примарх поклялся в верности и братстве солдатам, спасшим его жизни, так и мы поклялись защищать народы Тарсис Ультра, какие бы враги ни угрожали их безопасности. — ответил Уриэль.

— А им действительно угрожают? — довольно равнодушно спросил Маджар.

— Да, мой лорд.

— Вы в этом уверены?

— Да, мой лорд. Щупальца Великого Пожирателя тянутся к этому миру и грозят поглотить его. Мои воины и я недавно высадились на борт судна, обозначенного как «Смерть добродетели», и уничтожили его. Это случилось неподалёку от Тарсис Ультра. На корабле мы обнаружили генокрадов и храбро сражались с ними. По возвращении мы прибегли к помощи астропатов, и те обнаружили псионическое возмущение в варпе, которое назвали Тенью, и оно движется на нас. Тираниды идут войной, мой лорд, и в этом я совершенно уверен.

— И чего вы ждёте от меня?

— Мои воины связаны обязательством защищать этот мир, и я заклинаю вас общей кровью, которая течёт в нас, оказать помощь. Тираниды слишком опасны и многочисленны, чтобы мы могли справиться с ними в одиночку. Имея в союзниках ваших доблестных воинов, мы сможем надеяться на победу.

Лорд Маджар усмехнулся, обнажив сверкающие белизной зубы.

— Нет необходимости играть на самолюбии наших воинов, капитан Вентрис. Я достаточно хорошо помню о своём долге и кровной связи между нами.

— Значит, ваши воины будут сражаться на нашей стороне?

— А это нам ещё предстоит узнать, — ответил лорд Маджар и подал знак Астадору.

Брат-капеллан встал перед своим командиром и господином в ожидании дальнейших распоряжений.

— Брат Астадор, тебе предстоит отыскать истину.

— Да, мой лорд. Как прикажете.

Капеллан сбросил свою накидку на каменные плиты пола. Под ней оказались доспехи зловещего цвета запёкшейся крови, отделанные чернёным золотом. На обоих наплечниках красовались обсидиановые черепа. В руке Астадора появился увенчанный золотыми крыльями посох — его оружие и символ духовной власти. Капеллан склонился над рукой своего господина, снял латную перчатку и положил её на столик. Острым лезвием посоха он рассёк ладонь лорда Маджара и направил ручеёк крови в эмалевую чашу. Магистр ритмично сжимал и разжимал кулак, пока чаша не наполнилась до краёв.

Астадор поднял сосуд и поднёс лорду Маджару. Тот с поклоном принял его. Отпив глоток крови, Магистр Мортифактов вернул чашу капеллану. Тот бережно поднёс её к губам, и кровавым дождём оросил лицо. Уриэль содрогнулся от отвращения, видя, как жадно Астадор пьёт кровь своего господина. Что мог означать этот варварский ритуал, требовавший пролития крови его собрата Космодесантника? Неужели Мортифакты настолько опустились, что следуют обычаям Разрушительных Сил? Капитан Вентрис покосился на стоящего рядом Тибериуса.

Лицо лорда адмирала оставалось бесстрастным, но Уриэль видел, как сильно тот сжал челюсти, и понял чувства Тибериуса. Тем временем Астадор застонал и вытянул руку, чтобы сохранить равновесие. Крылатый скелет, примостившийся на спинке трона, взмыл в воздух и подхватил чашу, готовую выпасть из ослабевших пальцев капеллана.

Уриэль больше не мог сдерживаться:

— Что он вытворяет? Это смахивает на тёмное колдовство!

— Помолчи! — взревел Маджар. — Он испрашивает совета у наших почитаемых предков. Их мудрость приходит из-за черты смерти, и она не подвластна настроениям живущих. Он спрашивает, должны ли мы присоединиться к вам.

Уриэль уже готов был возмутиться, но почувствовал, как на его плечо легла тяжёлая длань Тибериуса. Лорд адмирал медленно качнул головой.

— Пожиратель идёт по галактике, и одно имя его смущает души людей, — простонал Астадор. — Бессмертный Совокупный Разум контролирует каждое движение. Великое множество существ. Миллиарды и миллиарды чудовищ рождает одна мысль, и никому из здесь стоящих не под силу постичь их число. Чудовище идёт своим путём и жаждет только пищи. С ним невозможно торговаться, невозможно договориться, можно только сражаться. С ним должно сражаться.

Астадор упал на колени, и его вырвало кровью. Но крылатый скелет подоспел вовремя и подставил чашу. Подлетев к Маджару, он протянул ему наполненный кровью сосуд, а затем снова уселся на спинке трона над головой Магистра Мортифактов.

Лорд Маджар поймал взгляд Уриэля, улыбнулся и отпил несколько глотков возвращённой крови. Капитан услышал, как за его спиной мучается от тошноты Леаркус, но постарался сдержать отвращение. Магистр вытер капли крови с бороды и обратился к Уриэлю:

— Предсказание не слишком благоприятное, капитан Вентрис.

Сердце Уриэля ёкнуло, но лорд Маджар ещё не закончил. Он поднялся с трона и пересёк Галерею Костей, остановившись прямо перед Ультрамаринами. Магистр Ордена Мортифактов склонился над Уриэлем и протянул ему чашу. На дне пенились остатки крови, смешанной со слюной.

— Осмелишься ли ты подтвердить наше кровное родство, капитан Вентрис?

Уриэль уставился на ярко-красную жидкость. Он чувствовал, как тошнота поднимается к горлу, но всё же принял чашу из рук Маджара и поднёс к губам. В ноздри ударил металлический запах крови.

В глазах лорда Маджара блеснуло одобрение, и Уриэль ощутил приступ ярости.

Он наклонил чашу, припал к ней губами и проглотил остатки тёплой крови.

Жидкость скользнула в желудок, и Уриэль ощутил прилив жизненных сил и могущества, переданных ему с кровью лорда Маджара. Кроме всего прочего, горячий медный привкус нёс в себе и сверхчеловеческую мудрость. Перед мысленным взором Уриэля пронеслись видения жестокой резни, напомнившие ему о неотвратимости смерти. Увидев пару чудовищных жёлтых глаз, он снова ощутил прикосновение Несущего Ночь к своей душе.

Лорд Маджар принял чашу из обессилевших рук Уриэля и обернулся к Астадору. Капеллан молча кивнул.

— Мы выполним свой воинский долг, капитан Вентрис. Я предоставлю вам своих воинов, и брат-капеллан Астадор поведёт их в бой. Вы будете сражаться на равных. Кровь сказала своё слово, и ты подтвердил наше родство.

Уриэль едва расслышал его слова, настолько он был поглощён борьбой с позывами тошноты. Но были ли они вызваны кровью или воспоминанием о Несущем Ночь, капитан Вентрис так и не смог понять.

Глава 2

Огромный город Эребус ярким бриллиантом сверкал в Каллинских горах. Ущелье, в котором он расположился, было таким обширным, что казалось, будто какой-то великан вырубил лопатой часть юго-восточного склона самой высокой горной гряды. Имея в ширину всего девять километров, Эребус вдавался в горный массив почти на сорок километров и был разделён на две части рекой Невас. Десятимиллионное население самого многолюдного города Тарсис Ультра делало его похожим на муравейник.

Правительственные учреждения, фабрики, крытые сады, бульвары соперничали друг с другом в борьбе за пространство в узком ущелье. Громоздкие сооружения из стекла и металла, подобно невиданным цветам, теснились на каменных склонах, занимая каждый свободный метр земли. Балки и перекладины, стальные опоры и неправдоподобно тонкие колонны поддерживали строения самых различных стилей. Новомодные вычурные архитектурные формы соперничали с простыми и элегантными пропорциями мраморных зданий, выстроенных Ультрамаринами десять тысячелетий тому назад.

С самого начала Эребус задумывался как идеальный город, но с тех благословенных дней прошло немало времени и многое изменилось. Вобрав в себя все лучшее, чем обладало человечество, город непрерывно расширялся в течение многих столетий и теперь, почти потеряв свой первоначальный облик, походил на людские муравейники Армагеддона и Некромонды.

Со скал на город смотрели невероятно высокие скульптуры из стали. По мере того как новые постройки поднимались всё выше, а их фундаменты и опоры вгрызались в склоны ущелья, учащались и несчастные случаи. От непомерных нагрузок не выдерживали основания статуй, и громоздкие сооружения с оглушительным грохотом скатывались вниз, увлекая за собой мосты, ограждения и не успевших отскочить горожан. Достигнув дна ущелья, они замирали там навсегда беспорядочным нагромождением искорёженного металла И изуродованных тел.

Но даже среди этих величественных обломков и разрушенных домов, на самом дне ущелья, ставшего районом городских трущоб, бурлила жизнь. Это место в буквальном смысле стало Дном, дававшим приют многочисленным бандам отверженных и преступников. Блюстители закона из отряда Адептус Арбитрес, более известные среди населения как Бронзовые, объявили самые опасные зоны Дна непроходимыми. Остальные районы они тоже патрулировали только в составе групп по несколько человек и с заряженными автоматическими винтовками наперевес. Беспощадные бандитские группировки множились, в недрах городского Дна, грабили разрушенные дома, продуктовые склады и друг друга.

Случайные прохожие старались убраться подальше, как только начиналась очередная перестрелка из-за передела сфер влияния или новых источников добычи.

А иногда обитатели Дна дрались без особого повода, просто «из любви к искусству».


Снежок перекатился через стойку Флеш-бара. Пули засвистели ему вдогонку, и во все стороны фонтаном брызнули щепки. Не успел он снять винтовку с предохранителя, как над его головой на мелкие осколки разлетелись бутылки и огромное зеркало. Бармен с криком рухнул на пол рядом с ним и зажал ладонью огнестрельную рану на плече. Осколок стекла раскроил ему щеку, кровь залила все лицо. Снежок подмигнул окровавленному бармену:

— Полагаю, это не самый удачный день в твоей забегаловке.

Оглушительная музыка почти перекрывала грохот непрерывной стрельбы. Шестеро Бродяг ворвались в ресторан и теперь без разбору уничтожали всех посетителей и крушили мебель огнём из тяжёлых автоматических винтовок. Кто же мог такое предугадать? Снежок тяжело вздохнул и подполз к краю стойки. Винтовка удобно устроилась на плече, голубоватая сталь блестела как новенькая, и в этот момент он как никогда был доволен, что прикончил Бронзового, бывшего хозяина оружия.

Зал наполнился истошными криками и стонами. Посетители метались между столами в отчаянной надежде уцелеть в очередной бандитской схватке, которые становились слишком частыми в муравейнике Эребуса.

Стрельба не затихала, а крики становились все громче. Динамики прошила очередь, они взорвались, и музыка стихла. Окровавленные посетители валились на пол, выстрелы из крупнокалиберных ружей чуть ли не разрывали их пополам.

Снежок рискнул выглянуть из-за стойки. Тигрица с метательными ножами в руках пригнулась за перевёрнутым столом, а Сильвер укрылась за широкой стальной колонной. Джонни Стомпа и Лекса не было видно, Но первый был слишком сообразительным, а второй — слишком удачливым, чтобы попасть под ураганный огонь незваных гостей.

Проклятые Бродяги! Жизнь начинающего предводителя банды и без того тяжела, а эти безумцы ещё больше осложняют положение. Достаточно того, что Бронзовые, занимающие огромное мрачное здание на краю Дна, доставляют немало хлопот каждому, кто осмелится преступить закон, то есть почти всем обитателям этой части города. Но даже Бронзовые с их отличными пушками редко заглядывают в эти места. А вот Бродяги…

Их невозможно понять. Снежок грабил и убивал ради денег и ради того, чтобы утвердить своё положение среди обитателей Дна, но эти психи убивали просто так. Никто не мог предугадать, когда и где они появятся и начнут уничтожать всех подряд из своих мощных ружей. Убийство ради выгоды ещё можно понять, но какой смысл в этой резне? Снежок ощутил прилив неудержимой ярости.

— Выходите, выходите, где бы вы ни были, — нараспев выкрикнул один из Бродяг.

Снежок услышал клацанье перезаряжаемого оружия и кивнул Тигрице. Рыжеволосая девушка выпрямилась, как отпущенная пружина, и с изумительной точностью метнула нож. Тонкое лезвие блеснуло в воздухе, вонзилось в глаз ближайшего Бродяги, и тот, не успев издать ни звука, повалился на пол.

Тигрица снова скрылась за столом, а вслед ей загрохотали выстрелы, высекая искры из массивной металлической столешницы. Осколок металла разорвал её чёрный комбинезон, и Снежок понял, что Тигрица теперь разозлилась не на шутку. Все внимание Бродяг было сосредоточено на спрятавшейся девушке. Воспользовавшись моментом, Снежок выпрямился и крикнул:

— Вы выбрали не тот бар для своих развлечений, ребята!

Первым выстрелом он свалил ещё одного Бродягу, а вторым успел ранить в плечо другого, пока те разобрались, в чём дело, и обернулись в сторону барной стойки. Снежок нырнул вниз. Бандиты принялись поливать бар огнём, и деревянная стойка чуть не превратилась в опилки.

С пистолетами в обеих руках из укрытия показалась Сильвер. Её длинные белые волосы были собраны в аккуратный хвост, а льдисто-голубые глаза горели холодным, беспощадным огнём. Спокойно уложив ещё двоих Бродяг всего двумя точными выстрелами, она снова скрылась за колонной.

— И вот их осталось двое, — пробормотал Снежок, уловив замешательство и страх на лицах оставшихся бандитов.

Он поднялся и вышел из-за стойки, неторопливо выбирая путь между телами убитых. Окровавленные трупы усеяли весь пол, а воздух наполнил тяжёлый оружейный дым.

— Что, не ожидали такой встречи? — спросил Снежок. — Мы — Ночные Негодяи, и вы помешали нам заниматься своим делом.

— Мы вас всех перестреляем! — крикнул один из Бродяг, но в его голосе уже не было прежней уверенности.

— Вряд ли вам это удастся, парень, — ответил Снежок, заметив Лекса и Джонни Стомпа на галерее над налом бара.

Он покачал головой. Вечно эти ребята торопятся попробовать добычу, ещё не закончив основную работу!

— Как вы отнесётесь к тому, чтобы положить оружие и предоставить нам заниматься своим делом, а? — поинтересовался Снежок.

Он видел их замешательство и понимал, что надо воззвать к чувству самосохранения, пока не вернулись глупая бравада и жажда убивать.

— Послушайте, здесь и без вас полно трупов, понятно?

Снежок старался говорить как можно спокойнее, даже опустил дуло своей винтовки. Между тем он разглядел дорогие костюмы и ухоженные причёски Бродяг. Их лица, закопчённые и поцарапанные после перестрелки, выглядели весьма холёными. Дорогие украшения на руках и шее поблёскивали в такт прерывистому дыханию. Юноши из богатых семей. И наверняка под действием какого-то наркотического дурмана. Это Снежок прочёл по их глазам.

И внезапно всё стало на свои места. Убийцы-любители. Богатые молодые люди, которые стреляли от скуки, зная, что могут себе это позволить. Но теперь, когда бар разгромлен, жажда убийства заметно угасла.

Снежок медленно шагнул навстречу парням и опустил оружие на стойку.

— Вы просто хотите убраться отсюда целыми и невредимыми.

Бродяги кивнули.

— Я могу вас понять, — сказал он, взмахнув рукой, — но вам не следовало этого делать.

Его взгляд метнулся к галерее.

— Давай, Джонни, — ровным голосом скомандовал предводитель Ночных Негодяев.

Парни даже не успели понять, что происходит, как на них обрушились все сто килограммов веса Джонни. Стомп легко вскочил на ноги, поднял одного из Бродяг, а затем с неприятным сухим треском одним движением свернул ему шею. Второй убийца попытался отползти в сторону, но Джонни был начеку.

— Пожалуйста, не надо! — взмолился тот. — У меня богатые родственники, они заплатят любой…

— Не интересно, — прервал его Джонни и обрушил кулак на лицо юнца.

Брызнула кровь, треснули сломанные зубы, и парень упал замертво. Голыми руками Джонни Стомп расправился с двумя бандитами.

Снежок повернулся и поднял на плечо винтовку. Теперь, когда со стрельбой было покончено, он облегчённо вздохнул, пригладил свои выбеленные, напомаженные волосы и наклонился над изрешечённой пулями стойкой. Мерцающий неоновый свет придавал его заострённому лицу нездоровый оттенок. Осколки хрустнули под тяжёлыми ботинками, костяшки пальцев стукнули по прилавку, и ошеломлённый бармен поднялся с пола, сцепив руки за окровавленной головой.

— Ну что, парень, на чём мы остановились, когда началась эта суматоха? — Снежок мрачно усмехнулся. — Ах да, вспомнил. Это ограбление, руки за голову и показывай, где хранится выручка.

— Хорошая добыча? — спросил Лекс, кивая на пачку купюр, лежащую на перевёрнутом ящике.

— Достаточно хорошая, Лекс, — подозрительно покосился на него Снежок.

Он засунул деньги в небольшой рюкзак и поднялся па ноги. Закурив и глубоко вдохнув ароматный дым, Снежок перебросил рюкзак на железную кровать, а сам уселся рядом.

Лекс пожал плечами и поплёлся к Джонни Стомпу в переднюю комнату их временного убежища. Ночь уже полностью вступила в свои права, и свет огней со склонов ущелья проникал в помещение через дырявую крышу и окна без рам. В воздухе чувствовалась неприятная сырая прохлада — предвестница приближающихся лютых зимних холодов.

С Лексом могут возникнуть проблемы. Рано или поздно он погубит себя. Это было ясно с самого начала. Снежку давно надо было порвать с этим типом и подыскать замену, но никто не разбирался во взрывчатке лучше, чем Лекс. Он мог приготовить невероятные вещи из самых простых компонентов. Не одному Бронзовому пришлось пожалеть о погоне за Ночными Негодяями, когда на их пути попадались умопомрачительные ловушки, придуманные Лексом.

Лекс ничего о себе не рассказывал, но Снежок однажды заметил на его плече татуировку в виде шестерёнки. Это означало, что парень когда-то был учеником экспертов-техников и трудился в заводских ангарах или в кузнице на противоположном конце долины. Лекс присоединился к банде шесть месяцев Назад, и ни для кого не была секретом причина его увольнения из гильдии. Лекс был наркоманом, возможно, уже несколько лет. Его настроение постоянно менялось в зависимости от принятой дозы. Он даже не сознавал, что наркотическая завеса не скроет его от опасности.

Снежок постарался выбросить мысли о Лексе из головы и сосредоточился на добыче, взятой в баре. Денег было достаточно, чтобы заплатить за хорошие тяжёлые ружья. Тогда они смогут претендовать на достаточный кусок территории. И он даже знал, у кого купит отличное оружие.

Да, ограбление было задумано отлично, только вот Бродяги испортили все представление, и это вызывало беспокойство. Как можно надеяться, что банду Ночных Негодяев будут бояться и уважать на Дне, если в живых не осталось ни одного Бродяги, ни одного посетителя бара? Кто же распространит слух об их подвигах? Может, стоило пощадить одного из юнцов? Но Снежок быстро отверг эту мысль. Пытаться остановить Джонни Стомпа, когда у него разыгралась жажда крови? Плохая идея, особенно если сам хочешь остаться живым. Этот хладнокровный убийца немного простоват, но он весьма полезен и полностью доверяет Снежку.

Конечно, Джонни Стомп не был самым изобретательным из его помощников, зато Снежок в любой момент мог рассчитывать на его физическую силу. Затянувшись в последний раз, он бросил окурок на пол, раздавил его носком ботинка и растянулся на кровати.

Сам Снежок не отличался мощным телосложением, но обладал хорошо развитой мускулатурой, прикрывавшей не слишком широкий костяк. Он носил рабочие армейские брюки, заправленные в тяжёлые прочные ботинки, снятые с убитого Бронзового, и белую футболку с голографическим изображением ядерного гриба, то поднимавшегося, то опадавшего при движении.

Сумма, добытая в Флеш-баре, поможет решить самые насущные потребности, но надо придумать что-то получше, чтобы удержать команду. Они будут идти за лидером только до тех пор, пока ему сопутствует успех. Необходим постоянный источник доходов для покрытия повседневных нужд. И источник этот не должен приносить лишних хлопот.

В дверь постучали, и Снежок, подняв голову, улыбнулся вошедшей Сильвер. Девушка неторопливо пересекла комнату и уселась на край кровати.

— Когда-нибудь, да? — спросила она.

— Когда-нибудь, — согласился Снежок. — А где Тигрица?

— Ушла в какой-то бар вместе с Траском, — равнодушным тоном протянула Сильвер. — Кажется, к Камински.

— Наверное, я становлюсь старым, но как можно слушать такой грохот, я не понимаю. Не возражаю против громкой музыки, но то, что там звучит, больше напоминает акустическую атаку.

— Многим людям это нравится, — заметила Сильвер. — Проклятие, я и сама не возражаю против неё.

— А почему же ты не пошла с ней?

— Не желаю нервничать из-за Траска. Ты же знаешь, что он может натворить, когда выпьет.

— Похоже, Тигрицу это ничуть не беспокоит.

— Это значит лишь то, что она слишком молода и глупа, чтобы понять, с каким неудачником связалась.

— Ты слишком цинична сегодня.

Девушка улыбнулась в ответ, и Снежок совершенно размяк, когда она наклонилась, чтобы поцеловать его.

— Я устала, — сказала Сильвер. — А кроме того, что такого я могла бы получить от Траска, чего не можешь дать мне ты?

Снежок не смог сдержать усмешки при воспоминании об амурной попытке Траска по отношению к Сильвер после целой ночи кутежа. Несчастный ублюдок после этого целую неделю не мог разогнуться.

— А как все остальные союзники? — Он решил переменить тему.

Сильвер пренебрежительно пожала плечами:

— Думаю, в полном порядке, Лекс снова нервничает, а Джонни горит желанием разбить кому-нибудь башку. Он не перестаёт мечтать о стычке с бандами Высокого Улья.

Снежок рассмеялся.

— Не мешало бы ему охладить голову в болоте, если он считает, что может одолеть банду Высокого Улья. Скажи ему, чтобы продолжал грабить случайных прохожих, если ему неймётся. К более громким подвигам мы пока не готовы.

Сильвер зевнула, сбросила на пол свой длинный плащ и сняла заколку с головы, позволив своим совершенно белым волосам окутать плечи. Перебравшись к стенке и обняв Снежка, она уютно устроила голову на его груди. Снежок тоже обнял её и поцеловал в лоб.

— А ты заметил, что к Флеш-бару не подошёл ни один патруль Бронзовых? — спросила Сильвер, в то время как её рука скользнула под край футболки и взъерошила волосы на его груди.

— Заметил, и это показалось мне довольно странным, а тебе?

— Интересно, куда они все подевались? Обычно в верхних районах и шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на патруль, а то и два сразу.

Снежок неторопливо кивнул.

— Я как-то не задумывался, но теперь, когда ты об этом сказала, вспомнил, что с недавних пор в городе очень нервная обстановка, чуть ли не истерика. Я видел немало Бронзовых на улицах, но не встретил ни одного солдата. Почему? И эти Бродяги. Они никогда раньше не осмеливались орудовать так близко к Высокому Улью.

— Ты думаешь, что-то происходит?

— Будь я проклят, если знаю, милая, но если это отвлекает от нас внимание Бронзовых, то остаётся только радоваться.

Снежок и не подозревал, насколько он ошибается.

Глава 3

С борта «Громового Ястреба» Уриэль любовался суровой красотой ландшафта, раскинувшегося между увенчанных снежными шапками гор. В эту часть мира пришла суровая зима, и от её печальной красоты сжималось сердце. Блеск замёрзших высокогорных озёр в скудных лучах зимнего солнца и неровная линия горизонта напоминали ему окрестности крепости Геры.

Пилот направил «Громовой Ястреб» вдоль горной гряды, и Уриэль заметил чёрные силуэты боевых машин Мортифактов, присоединившихся к строю Ультрамаринов. В памяти всплыла яркая картина странного обряда в Базилике, и во рту возник неприятный привкус крови лорда Маджара.

Тогда Магистр Ордена Мортифактов довольно рассмеялся, назвал его своим братом и положил руки ему на плечи, оставив кровавые отпечатки на вычищенной броне. Уриэль так и не сумел понять, как Магистр Ордена, несущий в себе генное семя благородного Робаута Жиллимана, мог настолько отойти от понятий воинского братства. С определённой долей уверенности капитан полагал, что только благодаря его согласию отпить из окровавленной чаши, а никак не из-за братских уз, лорд Маджар согласился направить своих воинов к Тарсис Ультра. Как может существовать Орден, предоставленный самому себе? Как Космодесантники могут не руководствоваться Кодексом Астартес?

По возвращении на «Горе побеждённому», Уриэль погрузился в молитвы и прошёл обряд очищения, но никак не мог избавиться от врезавшихся в память картин. Он не мог отрицать, что после испития крови его посетило ощущение могущества, и знал, да простит его Император, что в глубине души жаждет снова пережить его.

За тот месяц, что потребовался для возвращения к Тарсис Ультра, воины двух Орденов почти не контактировали, и Ультрамарины только радовались этому обстоятельству. Каждый из них был шокирован столь значительными изменениями в мировоззрении собратьев, имеющих одного с ними предка.

Им предстоит сражаться бок о бок, но, казалось, их братские узы никогда уже не будут так сильны и не будет клятв верности на рукояти меча.

Они должны противостоять общей угрозе, и только.

Уриэль почувствовал, что неосознанно сжал кулаки, и медленно выдохнул.

«Громовой Ястреб» прошёл над горной грядой и начал снижаться. Уриэль постарался выбросить из головы неприятные мысли, пытаясь сосредоточиться на том, что он видел внизу.

Они пролетали над строгими прямоугольниками сельскохозяйственных угодий. Поздняя зелень резко контрастировала с белыми заплатами снега — свидетельством грядущей зимы. Сверкающие нити железнодорожных путей, замёрзших рек и оросительных каналов извивались между разбросанными то там, то здесь селениями, и Уриэль даже заметил серебристые контуры поездов, спешащих к станциям.

Пейзаж внизу казался настолько мирным, что странно было думать о страшной войне. Тарсис Ультра часто называли Садом Империума, одним из самых продуктивных миров всей системы. Интересно, его жители и столицу построили в духе поселенцев Первого Приземления?

Десять тысяч лет назад Тарсис Ультра на долгие десятилетия была захвачена полчищами еретиков и освобождена Ультрамаринами Робаута Жиллимана только во время Великого Крестового похода. Благодарное население добавило имя своих освободителей к названию планеты, чтобы всегда помнить и воспевать подвиги героев. Вскоре Ультрамарины отправились навстречу новым сражениям, а на полуразрушенной и опустошённой планете Робаут Жиллиман оставил учителей и мастеров, призванных помочь населению построить свой мир, основываясь на принципах справедливости, чести и дисциплине.

С тех пор цивилизация несла на себе отпечаток Ультрамара — справедливого и законопослушного общества работящих и уверенных в завтрашнем дне людей. Именно таким образом Тарсис Ультра превратилась в один из самых продуктивных миров под властью Императора. Уровень производства неизмеримо возрос, но, в отличие от некоторых других миров, где жители неразумно эксплуатировали природные ресурсы и превращали свои планеты в заражённые ядовитыми отходами пустыни, рациональное и осторожное использование богатств давало повод надеяться, что Тарсис Ультра и дальше будет одним из самых благоприятных миров.

Ужаснувшись мрачным откровениям Мортифактов, Уриэль предвкушал пребывание на планете, где ещё не забыли учение примархов. Уклад жизни в Базилике Мортис потряс его до глубины души, и теперь он надеялся воочию убедиться в жизнеспособности духовного наследия Робаута Жиллимана.

То, что ему уже удалось увидеть, в том числе новые защитные сооружения, произвело на Уриэля глубокое впечатление. После предупреждения о грозящем нападении тиранидов на околопланетной орбите Тарсис Ультра уже появились гигантские космические форты, а за последние месяцы удалось значительно увеличить боевой флот.

Грозную флотилию космических кораблей возглавлял «Аргус», линейный крейсер класса «Виктория», ветеран Первой войны против тиранидов. За ним следовал «Меч возмездия», линкор верховного владыки, три крейсера класса «Неустрашимый» и множество более мелких судов. Межпланетные перевозчики «Скифы» постоянно приземлялись и взлетали в космопорту, на них перевозили мужчин и женщин — солдат Имперской Гвардии, а на орбите стояло ещё четыре тяжёлых транспортных корабля. Через несколько дней на Тарсис Ультра ожидалось прибытие двух больших отрядов: десятого Корпуса Логреса и девятьсот тридцать третьего Корпуса Смерти Крейга.

Верховное командование переводило в этот район боевые космические корабли и новые подразделения с Бакки и близлежащих крепостей, но они не могли прибыть к Тарсис Ультра раньше, чем через несколько месяцев.

Лорд адмирал Тибериус, Гейзерик — капитан корабля Мортифактов «Искушение Смерти» и командующий флотом адмирал де Корте, ученик самого лорда адмирала Закариуса Рафа, уже занимались разработкой стратегии взаимодействия объединённых сил.

«Посадка через две минуты», — раздался в динамиках голос пилота.

Уриэль оторвался от размышлений и посмотрел на Леаркуса. Сержант мерил шагами проход между сиденьями, его лицо сияло в предвкушении предстоящей высадки. Казалось, ему больше всех не терпится оказаться на земле Тарсис Ультра.

Пазаниус с невозмутимым видом развалился в кресле напротив капитана и, похоже, ничуть не волновался перед встречей с миром, основанным великим примархом. Тяжёлый огнемёт спокойно лежал на полке над сиденьями. «Громовой Ястреб» изменил курс, повернув к Эребусу. Пазаниус кивнул Уриэлю:

— Это должно быть забавно.

— Забавно? — рассмеялся Леаркус. — Это будет великолепно. Увидеть наследие великого Жиллимана на другом конце галактики, разве это не подтверждение того, что наш образ жизни самый передовой для всего человечества?

— А оно так и есть? — спросил Пазаниус.

— Конечно, — убеждённо ответил Леаркус, удивившись, что этот факт может подвергнуться малейшему сомнению. — Если тот образ жизни, которому мы следуем, процветает здесь, значит, он может процветать где угодно.

— А он здесь процветает?

— Очевидно.

— Откуда ты знаешь? Ты же ещё ничего не видел.

— Мне и не требуется ничего видеть. Я верю в примарха.

Уриэль разглядел внизу очертания Эребуса и оставил сержантов спорить о преимуществах принципов устройства общества. Город выделялся на склонах гор черным шрамом и поблёскивал серебристыми силуэтами башен. На самом верху ущелья блестел огромный резервуар, под ним располагались элегантные мраморные особняки, украшенные изящными колоннадами. По дну долины пролегала широкая дорога с высокими статуями по обеим сторонам. Словно зажатое среди множества построек, шоссе вело к устью ущелья, к первому рубежу обороны города. С высоты казалось, что Эребус опутан сетью серебристо-белой паутины.

Уриэль не смог определить общего стиля городских построек. То тут, то там виднелись пышно украшенные особняки, возведённые по архитектурным канонам Макрейджа, но над ними возвышались новые, более простые строения, затенявшие элегантную красоту древних сооружений.

«Громовой Ястреб» набрал высоту и теперь летел вдоль ущелья. Уриэль заметил, что город разросся на всю долину и заканчивался перед дальней отвесной скалой, посреди которой пенился мощный водопад, а над ним нависла ещё одна, более узкая скала, преграждающая путь в ущелье. Ступенчатая линия крепостной стены тянулась вдоль всей долины, и теперь, с более близкого расстояния, Уриэль рассмотрел разрушенные домики и упавшие стальные скульптуры, словно сбитые крупнокалиберными снарядами. Казалось, будто бесчисленные обломки искорёженного металла притаились в тени высоких зданий. Отовсюду к небу поднимался дым многочисленных костров.

Разочарование от осознания участи, постигшей наследие Жиллимана, резкой болью отозвалось в груди Уриэля. Он откинулся на спинку сиденья и яростно сжал кулаки.

Тяжёлый вздох изумлённого таким пейзажем Леаркуса заставил его поднять голову.

— Что это? — пробормотал сержант. — Неужели мы прибыли слишком поздно, и война уже началась?

— Нет, — печально ответил Уриэль. — Война ещё не начиналась.

Челноки Космодесантников приземлились на верхней платформе городского космопорта Эребуса. Гул моторов заглушил приветственные крики и оркестр, игравший жизнерадостные марши. Спустившись по трапу, Уриэль сразу почувствовал холод. Резкий зимний ветер прогнал тепло двигателей.

— Вот это гостеприимство! — воскликнул Пазаниус:, стараясь перекричать шум.

Уриэль только молча кивнул в знак согласия. Вся платформа была запружена людьми. Тысячи и тысячи солдат в парадной форме выстроились перед челноками Космодесантников. Громадные знамёна на тридцатиметровых флагштоках оглушительно хлопали на ветру, и десятки людей удерживали их при помощи туго натянутых канатов. Развернулось ещё одно полотнище, обшитое золотой бахромой, и над головами засияла бело-голубая эмблема Ордена Ультрамаринов. Все десять Рот Ультрамаринов были представлены здесь особыми знамёнами, так же как и легендарные герои этого Ордена. В первой шеренге знаменосцев трепетало личное знамя капитана, а рядом с ним развевалось полотнище цветов Четвёртой Роты. Уриэль немного замедлил шаг и увидел, что в параде знамён была представлена и Белая Роза Павониса. Спустившись с трапа другого челнока, к Уриэлю присоединился капеллан Астадор.

— Как видишь, твоя слава опережает тебя, капитан Вентрис, — заметил он.

Уриэль кивнул, продолжая разглядывать праздничное убранство космопорта. Он ожидал торжественной встречи, но это было полным безумием. Сколько сил и времени пришлось потратить на организацию столь пышной церемонии, когда их можно было использовать с гораздо большей пользой — на учениях или для усиления укреплений! Неужели эти люди ещё не поняли, какая тяжёлая война им предстоит?

Вдоль дорожки вытянулся почётный караул из двух сотен вооружённых воинов в удивительно непрактичных голубых доспехах. Вместо того чтобы напоминать о боевой мощи, они вызывали улыбки на лицах Ультрамаринов.

Несмотря на гуляющий по платформе холодный ветер, навстречу прибывшим вдоль строя почётного караула двинулась ещё одна группа людей. Солдаты безукоризненно печатали шаг, на доспехах и оружии не было ни пятнышка грязи. Впереди шествовала группа из трёх человек. Судя по знакам отличия на мундирах, они и командовали всем парадом. Впереди шагал офицер в таких же голубых доспехах, как и у воинов почётного караула. Серебряный кант и золотая бахрома украшали его наплечники. На голове у него был надет ослепительно сверкающий серебряный шлем с плюмажем из конского волоса, свисавшим до самого пояса, а в вытянутой руке он нёс золотой меч с роскошным эфесом в виде чаши. На груди радугой переливалось множество почётных наград, а чёрные кожаные сапоги были начищены до слепящего блеска. Его спутники, вероятно, не разделяли такого увлечения пышностью и ограничились простой формой отрядов Имперской Гвардии.

По тяжёлой шинели с меховой пелериной и серебряным веточкам лавра Уриэль понял, что перед ним полковник корпуса Крейга. Третьим в группе шагал пожилой, довольно плотный мужчина с аккуратно подстриженной бородкой, в простом, но добротном костюме и толстом пальто с такой же меховой пелериной, как и у полковника. Казалось, он тоже чувствует себя неловко в этой торжественной обстановке.

— Капитан, — окликнул его Пазаниус, указывая на край платформы.

Там, внизу, за ограждением причального комплекса собралась большая толпа. Лица людей выражали благоговение и восторг, и, как заметил Уриэль, некоторые молились и утирали слёзы радости при виде Ультрамаринов.

Высокая делегация остановилась в нескольких шагах от группы прибывших, и роскошно одетый предводитель со свистом рассёк воздух мечом в приветственном салюте. Затем он убрал оружие в ножны, склонил голову и опустился перед Уриэлем на одно колено.

— Благородные лорды! Я, ваш покорный слуга, Себастьен Монтант, обер-фабрикатор Тарсис Ультра, приветствую вас именем нашего Императора, священного повелителя всего человечества, — заговорил он высокопарным слогом официальных приветствий. — Да воссияет над нашим миром благодать вашего возвращения. Тысячи тысяч молитв и благодарностей слетают с уст моих соотечественников…

— Благодарю вас за гостеприимство, сэр, — бесцеремонно прервал его Уриэль. — Я — Уриэль Вентрис, капитан Четвёртой Роты.

Монтант удивлённо поднял голову, немало удручённый нарушением хода тщательно подготовленной им церемонии. Уриэль понял, что обер-фабрикатор намерен продолжить, а потому торопливо добавил:

— Это мои сержанты — Леаркус и Пазаниус. А это — капеллан Астадор из Ордена Мортифактов.

Уразумев, что произнести приветствие до конца не удастся, Монтант поднялся, отряхнул брюки и нервно поклонился Астадору:

— Капеллан Астадор, мы много слышали о вашем прославленном Ордене и также с радостью приветствуем вас.

Астадор кивнул и поклонился в ответ:

— Ваше проявление гостеприимства выше всяких похвал, и мы благодарим вас за это.

Монтант криво улыбнулся и обернулся к сопровождавшим его мужчинам.

— Позвольте представить вам высших офицеров, наших доблестных защитников, — произнёс немного оправившийся от потрясения Монтант.

Командир корпуса Крейга выступил вперёд и коротко отсалютовал Космодесантникам:

— Полковник Траймон Стаглер, командир девятьсот тридцать третьего Корпуса Смерти Крейга и командующий объединёнными силами. Прошу извинить за пустую трату времени, но обер-фабрикатор Монтант не ставил меня в известность о готовящейся церемонии вплоть до последней минуты.

Стаглер не обратил внимания на хмурый и негодующий взгляд Монтанта. Второй офицер тут же выступил вперёд и протянул Уриэлю руку:

— Полковник Октавиус Рабелак, командую десятым корпусом Логреса. Рад встрече с вами, Уриэль. Много слышал о вашем отряде от Себастьена. Не терпится с вами повоевать. Не с вами, конечно, но вы меня поняли, верно?

Уриэль пожал протянутую руку, Рабелак энергично встряхнул его кисть, а свободной рукой пожал ещё и локоть. Наконец он освободил Уриэля и отступил назад, салютуя на ходу. Монтант коротко кивнул офицеру почётного караула.

— Ну вот, теперь, когда все мы познакомились, пора пройти вдоль почётного караула, а потом за праздничный стол, верно? Не стоит заставлять долго ждать специально приготовленные кушанья и амасек, — заулыбался Монтант и жестом пригласил Космодесантников пройти между рядами солдат.

— Обер-фабрикатор Монтант, — заговорил Уриэль, — мы не можем так непродуктивно тратить наше время. Необходимо немедленно начать подготовку к грядущим сражениям. Флот тиранидов в лучшем случае находится менее чем в месяце пути от вашего мира, так что, надеюсь, вы извините нас за некоторую вольность.

При виде такого пренебрежения этикетом торжественной встречи Монтант с трудом закрыл рот и в поисках поддержки обернулся к полковнику объединённых сил.

— Капитан Вентрис прав, сэр, — кивнул полковник Стаглер. — Мы должны разработать стратегию. Враги уже на пороге. — В голосе полковника Уриэль уловил некоторый намёк на предвкушение сражений.

— Это правильно, — раздался голос человека из-за шеренги почётного караула.

Уриэль посмотрел на эксперта, закутанного в длинный плащ с опущенным капюшоном, хромого астропата в зелёной накидке, опирающегося на серебряную трость с птичьей лапой вместо набалдашника. За его спиной толпилась свита из клерков и техников.

— Враги действительно на пороге, — снова раздался голос из-под капюшона. — Мой астропат утверждает, что первые беспилотные корабли уже вступили в пределы нашей системы. Основная часть Роя тоже должна быть поблизости.

— Но кто вы, сэр? — спросил Уриэль.

Человек откинул капюшон, открывая старое морщинистое лицо с серебристым венчиком тонзуры. От частых ночных бдений его кожа сделалась бледной, почти восковой, но глаза совершенно не утратили той яркости, которую Уриэль хорошо помнил по бесчисленным образам в Часовне Героев на Макрейдже.

— Я лорд-инквизитор Криптман, и у нас действительно мало времени.


Сдвоенные ревущие двигатели истребителей класса «Фурия» в доли секунды преодолевали разбег по внутренней палубе «Карлоса Винсента», крейсера класса «Диктатор». Они вылетали в бортовые люки подобно пулям из винтовки.

Два звена по три корабля в каждом сделали круг над крейсером и были готовы начать поиск. Малонаселённая мощная станция прослушивания Траджент, закреплённая якорями на границе системы Тарсис Ультра засекла непонятные сигналы. Задачей истребителей было выяснить источник сигналов, и, если позволит обстановка, обнаружить и уничтожить его. Если уничтожение будет невозможно, корабли смогут указать точные координаты и направление движения нарушителя, после чего его атакуют более мощные орудия «Карлоса Винсента».

«Фурии» представляли собой аэродинамические летательные аппараты с выдвинутыми вперёд крыльями и раздвоенными хвостами. Под каждым крылом имелся запас высоковзрывчатых реактивных снарядов. Предназначенные для уничтожения идущих к цели торпед, перехвата бомб и истребления других летательных аппаратов, «Фурии» были рабочими лошадками Имперского Флота.

Каждая из них в центральном отсеке имела дополнительный запас топлива, что существенно увеличивало время и дальность полёта без дозаправки на базе. В кабине могли поместиться четыре человека, но для поисковой экспедиции было достаточно только пилота и стрелка.

— Звено Ангел, отзовитесь, — раздался голос офицера-артиллериста с «Карлоса Винсента».

— Звено Ангел, девять-ноль-один, все чисто, — доложил капитан Оуэн Мартен, командир палубной авиации «Карлоса Винсента». Он нажал кнопку связи на приборной панели после того, как убедился, что справа и слева от него следуют коллеги.

Затем он дождался, пока отзовётся Эрин Харлеи, ведущий пилот второго звена «Фурий», и его напарник-стрелок Кейл Пелар установит связь с «Карлосом Винсентом».

— У меня то же самое. Звено Ангел, девять-ноль-два. Мы в порядке, и это официальное сообщение, — донёсся немного искажённый голос Эрина Харлена.

— Девять-ноль-два, прекратите болтовню. Объявлена боевая готовность. Вам это понятно, лейтенант Харлен?

Офицер базы явно давал понять, что устал слушать их перепалки.

— Есть, сэр! Приказ понятен, сэр! — выкрикнул Харлен.

— Эрин, остановись на секунду, — прервал его Пелар. — Давай выясним, куда нам отправляться, пока ты не понёсся как сумасшедший.

— Понял, лейтенант, мы и сами хотели бы это узнать, — отозвался Келаб Марток, стрелок Харлена.

«Фурии» сделали несколько кругов над базовым кораблём, пока навигационные данные передавались в их маршрутные ячейки памяти. На связь снова вышел офицер «Карлоса Винсента».

— Ангелы, подтвердите получение схемы патрулирования.

Кейл Пелар проверил изображение схемы полёта на стоящем перед ним мониторе и нажал кнопку связи.

— Подтверждаю. Схема полёта получена.

— Принял подтверждение. Ангелы один и два, действуете и применяете оружие по обстановке. Удачной охоты.

— Можешь не сомневаться, охота будет удачной. Пленных не берём, — ответил Харлен.

Сквозь закалённое стекло купола кабины он мог видеть корабль своего командира и остальные экипажи, готовые отправиться в путь.

— Капитан Мартен, ты готов?

Никакие искажения на линии связи не могли скрыть нетерпения в его голосе. Мартен улыбнулся.

— Звено девять-ноль-один идёт ведущим. Харлен, займи положение в нижней четверти и не отставай.

— Понял, капитан. Девять-ноль-один идёт ведущим.

Капитан Мартен установил штурвал согласно курсу, сделал глубокий вдох и увеличил подачу горючего. Мощные двигатели отозвались оглушительным рёвом и рванули корабль вперёд. Сила инерции вдавила пилота в кресло. Компенсационный костюм с упругими рёбрами раздулся и увеличил внутреннее давление, чтобы при начальном ускорении предохранить от разрывов кровеносные сосуды. Через контакты в спине в организм поступала перенасыщенная кислородом кровь, а специальная форма шлемов у членов экипажа противостояла внешнему давлению и предотвращала потерю сознания.

На лице Мартена расцвела широкая мальчишеская улыбка. Всё идёт как всегда. Невероятные физические нагрузки, долгие годы тренировки и высокая степень риска казались ничтожно малой платой за такие вот моменты. Преодоление бескрайних пространств в составе самых могущественных военных сил, когда-либо существовавших во всех мирах, справедливая возможность уничтожить врагов Императора — вот ради чего стоило жить!

Два ведомых корабля сохраняли клинообразный строй и не отставали. Мартен остался доволен и слегка повернул корабль, чтобы убедиться, что Харлен находится прямо под ним, хотя в этом не было необходимости. Эрин Харлен был одним из самых лучших пилотов в отряде, если не во всём Флоте Империума. По этой, и только по этой причине, он иногда позволял себе немного больше вольностей, чем это допускалось в среде самых дисциплинированных воинов Имперского Космического Флота.

Как непосредственного командира, Мартена немного раздражала удручающая необходимость держать Харлена в рамках и не давать ему выходить за границы дисциплины, которые тот постоянно стремился раздвинуть.

Как и следовало ожидать, звено Харлена оказалось именно там, где ему и надлежало быть — немного ниже и чуть позади ведущего корабля, почти вровень с хвостом его судна. Мартен выровнял курс и продолжил полет. Это патрулирование займёт немногим менее часа. Затем им ничего не останется, как развернуться и присматривать за приборами, дабы убедиться, что «Фурии» следуют перпендикулярно курсу базового корабля. Сквозь прозрачный колпак кабины мало что было видно, и без автоматически отмечающих пройденный путь приборов даже нельзя было понять, насколько быстро они движутся.

Прошло тридцать минут патрулирования, и вдруг обзорный экран перед лейтенантом Пеларом выявил цель.

— Капитан, цель обнаружена. Биометрические показатели сходны с формами жизни тиранидов. Пеленг ноль-три-шесть вправо, дистанция одна тысяча километров, — доложил Пелар со своего высоко поднятого кресла, установленного позади Мартена. — Для сближения рекомендую придерживаться курса четыре-шесть.

— Принято, лейтенант, — согласился Мартен и изменил курс, чтобы зайти с самой выгодной позиции для атаки в космосе — сверху и в хвост цели. Кроме того, предложенный Пеларом курс позволит им скрыться в лучах солнца, оставшегося сзади, и, насколько возможно, дольше остаться незамеченными.

В космических сражениях, когда смерть настигает их участников в доли секунды, такие мелочи могут оказаться очень существенными.

— Лейтенант Харлен на связи.

— Капитан Мартен! Мой стрелок обнаружил контакт.

— И мой тоже, лейтенант Харлен. Вектор сближения четыре-шесть.

— Полностью согласен, — отозвался Келаб Марток.

— Атака через тридцать секунд, — произнёс Пелар.

Корабли быстро приближались к той точке, где им предстояло сделать финальный разворот перед началом стрельбы. С этого момента они вступили на тропу войны.

— Принято, — ответил Мартен и, сверившись с приборами, уменьшил ход согласно установкам боя.

— Двадцать секунд, — произнёс Пелар.

Оба пилота уменьшили скорость, чтобы иметь возможность атаковать прицельным огнём своих орудий.

— Лейтенант Харлен, готовность десять секунд, — сказал Мартен и стиснул пальцы на штурвале.

— Есть, капитан, десять секунд.

— Поворот по моей команде, — крикнул Пелар, не отрывая взгляда от монитора. — Поворот!

Мартен резко бросил корабль вправо и вниз, выполняя план атаки, обозначенный на приборе. Остальные «Фурии», как стая хищных птиц, плавно повторили его манёвр.

— Лейтенант, что у тебя? — спросил Мартен.

На экране Пелара вспыхнул и зажёгся устойчивым красным светом значок, отображающий противника.

— Есть вражеский контакт.

— У меня тоже, — раздался голос Мартена.

— Атакуем звеньями, в прежнем строю. Жду вашего залпа, лейтенант Харлен.

— Есть атаковать звеньями, — ответил Харлен. — Ухожу вправо.

Три «Фурии» звена Харлена отвернули вправо и увеличили скорость перед атакой.

— Орудие готово, — доложил Марток.

— Стрельба произвольная, — скомандовал Мартен.

Он увидел, как вздрогнули одновременно все три «Фурии» звена Харлена, как из-под крыльев показались ракеты, а потом кабину залил ослепительный свет — двигатели ракет ожили, и шесть ярких точек унеслись в темноту.

— Ракеты ушли, — крикнул Харлен.

— Говорит Ангел девять-ноль-один. Пора двигаться, — приказал Мартен.

Он снова увеличил подачу топлива и направил корабль вслед за ракетами. Реактивные снаряды его «Фурии», как и лазерная пушка, оставались в полной боевой готовности. В случае ответной стрельбы со стороны противника или попытки перехватить ракеты, он и его истребители примут меры. Мартен прочитал короткую молитву Императору и сверился с экраном. Две зелёные линии быстро приближались к красной отметке.

«Фурия» Мартена неслась к цели, намного обогнав корабль лейтенанта Харлена, оставшегося прикрывать товарищей. Элемент неожиданности они отыграли в момент первого выстрела, но приподнятое настроение не покидало капитана ещё долго.

— Контакт с целью через две секунды, — доложил стрелок.

Мартен пристально вгляделся в темноту и увидел, как вдали вспыхнул белый огонь.

— Снаряды достигли цели. Повторяю, снаряды достигли цели, — раздался в эфире возбуждённый голос Мартока. — Мы их достали!

— Отличный выстрел, Ангел девять-ноль-два! — похвалил Мартен, хотя и сознавал, что уверенность Мартока в поражении цели могла быть преждевременной. Они пока ещё ничего не знали наверняка.

— Кейл, мы уничтожили врага? — спросил капитан.

— Похоже, что так, сэр. Я не могу обнаружить никаких признаков биологических объектов. Думаю, мы их уничтожили.

— Не сомневайся, мы их ликвидировали! Мы выбили их обратно в варп! — кричал Харлен.

— Ладно, ладно, подойдём ближе и посмотрим. Уменьшить скорость, мы подойдём и постараемся увидеть, что произошло. Харлен, ты прикрываешь.

— Нет проблем, капитан, — согласился Харлен. — Лазерные орудия заряжены и готовы к бою. Если рядом кто-нибудь дёрнется, будет глотать вакуум.

— Ладно, давайте соблюдать осторожность, — предупредил Мартен. — Кейл, держи уши и глаза открытыми. Если нам потребуется поскорее улизнуть оттуда, я хочу узнать об этом вовремя.

— Принято, — ответил Пелар и уставился в экран в ожидании предполагаемой опасности.

Мартен увеличил скорость и понёсся по направлению к тому месту, где через прозрачный колпак кабины он видел взрыв. Преодолев некоторое расстояние, он заметил огромный, похожий на трубу предмет, вращающийся в пустоте. В поверхности объекта зияли большие дыры. Мартен снизил скорость. При ближайшем рассмотрении оказалось, что предмет имел сорок или пятьдесят метров в длину, поверхность его была раскрашена зелёными пятнами и испещрена отверстиями с волнистыми краями, напоминающими присоски. По всей длине существа тянулся мясистый гребень, а над ним дрейфовали похожие на кабель щупальца. Передняя часть была вытянута наподобие гигантского зазубренного клюва, из ран на боках выплывали фиолетовые облака ихора — нечто схожее с кровью. Если это чудовище и было когда-то живым, теперь оно казалось необратимо мёртвым.

— Есть признаки биологической жизни? — спросил Мартен.

— Нет, сэр. Все датчики подтверждают смерть.

— Прекрасно, — кивнул капитан. — Сделай запись в бортовом…

— Смотрите! — внезапно крикнул лейтенант Харлеи. — На три часа вверх!

Мартен инстинктивно повернул штурвал вправо и увеличил скорость до максимума. Краем глаза он заметил, как из судорожно растянувшегося отверстия в боку предположительно неживого объекта высунулась живая зубастая торпеда. Мартен бросил корабль влево и вниз, пропуская живой снаряд над кокпитом корабля.

Словно в замедленной съёмке он наблюдал, как внезапно появившийся организм проплывает над его головой.

Мартен продолжал движение вниз и влево, пока корабль не описал полный круг. «Спаси нас Император, чудовище было так близко, оно почти…»

— Капитан, оно всё ещё над вами, — крикнул Харлеи. — Оно держится точно над вашим хвостом.

— Кровь Императора, да оно проявляет настойчивость!

Мартен свернул вправо и стал по спирали уходить вниз.

— Дистанция сто пятьдесят метров! — крикнул Пелар. — Слишком близко! Попробуй оторваться.

— А что я, по-твоему, делаю? — огрызнулся Мартен, до предела увеличивая скорость.

Если это проклятое существо и теперь не отстанет, значит, спустя какое-то время оно сумеет их схватить.

— Дистанция сто пятьдесят, и уменьшается!

Расстояние между «Фурией» и врагом было слишком малым, чтобы кто-то из его соратников мог произвести выстрел. Мартену оставалось только надеяться, что это существо, кем бы оно ни было, не осмелится на непосредственный контакт.

— Капитан! — закричал Харлен. — Уходи вправо на шесть-три. Быстро!

Мартен повиновался, не задавая лишних вопросов, и свернул вправо на полном ходу. Лишь мельком он успел заметить силуэт «Фурии» Харлена, пронёсшейся над его кабиной, и луч лазера, бьющий из-под фюзеляжа. Извне в корабль не могли проникнуть никакие звуки, но капитан ощутил волну непомерного давления, когда луч лазера взорвал оружие тиранида. И всё же «Фурия» Мартена находилась слишком близко, чтобы не почувствовать на себе удар. Шквал хитиновых осколков обрушился на заднюю часть корабля, и хвост «Фурии» резко занесло в сторону.

Мартен изо всех сил старался сохранить контроль над вращающимся судном. Его шлем пострадал от удара о стенку кабины, и капитан никак не мог сфокусировать зрение, когда на экране стали зажигаться многочисленные огоньки, предупреждающие об опасности. Несмотря на предохраняющий скафандр и специальный шлем, Мартену стоило огромных усилий не потерять сознание. Если он упадёт в обморок, всё будет кончено. Центробежная сила разорвёт «Фурию» пополам, и их тела замёрзнут в бесконечном космосе.

Искры и дым почти ослепили Мартена, и рычаг управления приходилось искать на ощупь, да ещё преодолевать невероятно возросшее давление внутри кабины. Он уже слышал скрип рвущегося металла и понимал, что «Фурия» в любой момент может развалиться на части. Последним усилием Мартен дотянулся до рычага и перевёл двигатель в холостой режим.

В тот же момент утихли безумное вращение и дрожь корабля. На смену ему пришли тихое поскрипывание металла, прерывистое дыхание Пелара и протестующий вой затихавших двигателей. Ещё некоторое время корабль плавно поворачивался на одном месте, пока в кабине восстанавливалось нормальное давление и рассеивался дым. Затем Мартен осторожно запустил двигатели.

— Как там, сзади? Всё в порядке? — спросил он, вытягивая шею, чтобы увидеть лицо своего стрелка.

— Бывало и лучше, капитан. Но я всё ещё жив. Прекрасная работа, — добавил Пелар, явно ошеломлённый столь близким контактом.

— Да, работа прекрасная, — кивнул Мартен. — Но мне следовало знать, что внутри может находиться действующий биоснаряд.

— Ничего, мы выжили, — заметил стрелок.

— Да, и должны этому радоваться, — согласился Мартен и прижал пальцы к небольшому ларцу, закреплённому над панелью управления.

Звено Харлена, как видел капитан, держалось параллельным курсом. По ошмёткам плоти на кабине, он понял, что, после того как биоснаряд был уничтожен, Харлеи обработал лазером и первоначальную цель. Мартен нажал кнопку громкой связи.

— Девять-ноль-два, с нами всё в порядке. Немного тряхнуло, но в остальном — все прекрасно. Между прочим, должен поблагодарить за отличный выстрел.

— Не стоит благодарности, сэр, — весело откликнулся Харлен. — А теперь держитесь ровно. Я намерен сделать круг и посмотреть, насколько серьёзны повреждения вашего корабля.

— Хорошо. Держусь ровно, — согласился Мартен.

Легче было сказать, чем сделать это, поскольку «Фурия» так и норовила вырваться из-под контроля и не желала двигаться по прямой.

Судно Харлена поднялось над кабиной, описало круг и вернулось на первоначальную позицию у левого крыла Мартена.

— Насколько все плохо? — спросил капитан, почти опасаясь услышать ответ.

— Хорошего мало, можешь быть уверен. Большинство попаданий пришлось в область рулевых двигателей, так что тебе будет чертовски трудно придерживаться курса. Кроме того, похоже, что происходит небольшая утечка топлива. Совсем немного, но тебе лучше отправиться на базу, пока не высох.

Внезапно Мартен осознал, насколько близко к гибели они оказались. Если бы хоть один хитиновый осколок биоснаряда угодил в центральный топливный отсек, и корабль, и люди превратились бы в огромный пылающий шар.

— Спасибо. Уводи своё звено к «Карлосу Винсенту», а мы доберёмся, как только сможем. Если потребуется помощь, я дам знать, — сказал Мартен. — И расскажи офицерам-стратегам об этой игрушке. У меня появилось предчувствие, что мы ещё не раз с ними столкнёмся.

— Слушаюсь, сэр. Ты уверен, что всё будет в порядке?

— Мы опоздаем, но непременно доберёмся до базы. А теперь убирайтесь, пока я не приказал.

— Да, сэр, — подчинился Харлеи.

Три его «Фурии» резко увеличили скорость и вскоре растворились в темноте.

— Кейл, ты готов возвращаться на базу? — спросил капитан Мартен.

— Больше, чем когда бы то ни было.

Капитан Оуэн Мартен осторожно направил свою охромевшую «Фурию» к «Карлосу Винсенту» и медленно увеличил скорость. Металлический скрежет и вибрация заставили его болезненно поморщиться.

Путь домой будет долгим.

Глава 4

Неизвестный художник использовал в качестве полотна целый зал. Мозаичные картины невиданных размеров покрывали все стены, потолок и даже пол. Мастерство художника было исключительным: разноцветные стекла, из которых состояли панно, не превышали размера ногтя большого пальца. Помещение оказалось больше даже Часовни Героев на Макрейдже. От масштаба работы захватывало дух — палата тянулась на целых две сотни метров, а цилиндрический свод возвышался на тридцать метров.

Ультрамарины в благоговейном молчании обошли зал. Неприятные впечатления, посетившие гостей при созерцании архитектуры Эребуса, померкли перед величественной красотой мозаичных картин. Перед Космодесантниками вставали пасторальные пейзажи, изображавшие девственную природу во всей её первобытной красе, краски сохранили живость и яркость, а мастерство художника позволило передать даже мельчайшие детали. Горные вершины вздымались над сверкающей лазурью моря, переливчатая зелень лугов пестрела фигурками диких животных.

Уриэль протянул руку и дотронулся до мозаики, почти ожидая, что пальцы проникнут сквозь стекло и почувствуют лёгкий морской бриз, скользящий по белым гребешкам волн и овевающий неприступные свинцово-серые скалы. На вершине горы он рассмотрел величавую крепость с мраморными колоннами и золотыми куполами. Сердце сжалось от тоски — это была Крепость Геры, изображённая в таких мельчайших подробностях, что Уриэль почти ощутил вкус солёных морских брызг и запах трав в высокогорных лугах Макрейджа.

Созерцание мозаики подействовало и на Пазаниуса, и на Леаркуса. Лица обоих сержантов осветились радостными улыбками. Уриэль поднял взгляд к потолку и увидел сценку, изображающую группу охотников, скачущих верхом. Все они были одеты в голубые хитоны свободного покроя. Такие одежды в глубокой древности носили мужчины и женщины Макрейджа.

Во главе кавалькады скакал настоящий гигант с золотыми кудрями и алебастровой кожей. Его лицо дышало любовью и силой, в руках он держал копьё и овальный щит. Уриэль замер, поражённый нахлынувшими чувствами. Он узнал Робаута Жиллимана. Много раз капитан Ультрамаринов всматривался в бледное и безжизненное лицо примарха в Храме Исправления, где его неподвижное тело содержалось в специальном стазис-саркофаге. Но это изображение живого и полного сил героя вызвало острое сожаление о том, что он ушёл из жизни. До сих пор Уриэль мало прислушивался к утверждениям о медленном заживлении ран примарха и почти не верил, что в один из дней Робаут восстанет из гробницы. Однако при виде этого портрета он мог понять людей, веривших в то, что могучий воин сможет вернуться из небытия.

Другие картины повествовали о битвах давно минувших времён, когда герои стояли вровень с горами и сила их могла потрясти землю. Здесь Робаут Жиллиман, грозный и величественный, сражался с силами зла. В тени за его спиной изображался почти невидимый избранник злых сил, готовый нанести предательский удар. Затем взгляд Уриэля остановился на сценке спасения жизни Жиллимана. Мастерски выполненный из осколков сапфира и голубого стекла, солдат вонзает штык в живот противника; из глубокой раны бьют струи крови, выложенные рубинами и гранатами.

Следующий сюжет также изображал Робаута Жиллимана. Преклонив колено, он клялся в братской верности воинам Тарсис Ультра. Выражение скромности и смирения на лице могучего примарха напомнило Ультрамарину о долге защищать мирный труд людей.

Все стены огромного помещения украшали картины несравненной красоты и величия, но Уриэль заставил себя оторваться от созерцания фантастической мозаики. Пазаниус и Леаркус стояли поодаль, также ошеломлённые гениальным произведением.

— Это… — начал Леаркус, но умолк, не в силах подобрать слова для описания шедевра.

— Я понимаю, — кивнул Уриэль. — Мне приходилось читать о мозаиках Тарсис Ультра, но я даже представить себе не мог, насколько они грандиозны.

Послышался звук шагов, и очарование было нарушено. Величественные образы с мозаичных картин превратились в обычные кусочки стекла. Уриэль повернулся к вошедшим. Обер-фабрикатор Монтант сменил роскошный костюм на более практичную одежду. Его сопровождали члены военного совета, старшие офицеры, писцы, ординарцы и адъютанты. Процессия вышла в центр зала, где вокруг длинного стола стояло несколько мраморных скамей. На столе были расставлены глиняные кувшины с подогретым вином и деревянные блюда со свежими фруктами. Уриэль сел за стол и стал рассматривать своих коллег-военных.

Худощавый Монтант был преувеличенно любезен. Черты его лица, несколько аскетические, светились энергией и доброжелательностью. Этот человек совершенно не походил на солдата, и Уриэль в душе был удивлён его высоким положением в военное время. Как передаётся власть на Тарсис Ультра: по наследству, демократическим путём или жители до сих пор придерживаются принципов, завещанных примархами? Способен ли Монтант вести за собой людей во время войны, или его придётся сместить? И кто должен принимать такое решение?

Тем временем обер-фабрикатор налил вино в кубки, но Уриэль вежливо отказался от предложенного напитка.

Вот Стаглер был настоящим воином. Уриэль немало слышал о Корпусе Смерти Крейга, о том, что его полковники-командиры стремились попасть со своими солдатами в самые горячие точки Вселенной и сразиться с самыми грозными противниками. Если Стаглер следовал этому принципу, то он выбрал подходящее задание для своего Корпуса. Полковник уселся на скамью, держась прямо, как шомпол, отказался от кубка и раздражённо поглядывал на разливавшего вино Монтанта.

Рабелак имел вид человека, для которого военная служба стала образом жизни. Хотя его округлое брюшко говорило о том, что военные тяготы остались для полковника корпуса Логреса в далёком прошлом. Он с благодарностью принял кубок и с довольным видом отпил несколько глотков.

Капеллан Астадор тоже принял бокал и поднял его в торжественном приветствии.

— Братья, объединим наши усилия в этом благом деле, — произнёс он.

— Верно! Согласен! — крикнул Рабелак. Осушив свой кубок, он снова налил вина.

Но Астадор ещё не закончил.

— И если кому-то из вас суждено пасть, я обещаю вашим черепам почётные места в Галерее Костей.

Установилось неловкое молчание, которое поспешил нарушить Монтант:

— Благодарим вас, капеллан Астадор. Мы все безмерно рады подобному предложению.

В это время все члены совета вошли в зал и Уриэль обменялся взглядами со своими сержантами. К столу, хромая, подошёл лорд-инквизитор Криптман. Его сопровождал служитель, одетый в белый балахон. На груди поблёскивал бронзовый медальон в виде зубчатого колеса. В отличие от большинства экспертов, у него было естественное человеческое лицо, за исключением бионического приспособления, прикрывавшего правый глаз. В нём виднелось несколько линз различных размеров, которые могли по желанию устанавливаться перед сверкающим искусственно выращенным глазом.

Криптман с некоторым трудом устроился за столом. Его провожатый тоже сел на скамью. Уриэль с изумлением заметил, что он передвигается при помощи металлического устройства, похожего на циркуль, почти скрытого длинным одеянием. Когда помощник Криптмана подходил к скамьям, полы его одежды разошлись и вместо туловища и ног Уриэль увидел блестящую гибкую медную трубу, соединяющую грудь с механическими ногами.

Заняв место за столом, лорд-инквизитор раздражённо покачал головой в ответ на предложенный Монтантом кубок. Криптман обвёл сверкающим взглядом собравшуюся компанию и что-то неразборчиво пробормотал себе под нос. Уриэль даже не понял, было ли это выражением удовлетворения или недовольства.

— Это грандиозное событие, — заговорил Монтант, заняв наконец своё место за столом. — Большая часть моей жизни прошла в подсчётах, писанине и довольно скучном занятии — управлением фабриками. Никогда не предполагал, что мне доведётся принимать таких высокочтимых персон.

Криптман окинул Монтанта испепеляющим взглядом:

— Обер-фабрикатор, мы пришли сюда не ради того, чтобы отметить это событие. Речь идёт о смертельной опасности и угрозе со стороны ужасного врага. Щупальца роя-флотилии «Левиафан» протянулись к вашему миру, а вы считаете это приключением?

— Ну не приключением, конечно, вы меня понимаете, — торопливо проговорил Монтант. — Но ведь это так волнующе, не правда ли? Я хотел сказать, не каждый день нам приходится готовиться к войне, и, что касается меня, я уверен, мы дадим этим бестиям достойный отпор.

— Значит, вы глупы, сэр, и будет лучше, если вы предоставите защищать ваш мир тем, кто понимает смертельную опасность роя-флотилии тиранидов.

— Я протестую против тона ваших высказываний, — возмутился Монтант. — В конце концов, я всё ещё правитель этой планеты.

— Пока, во всяком случае, — угрожающе заметил Криптман. — А теперь, можем мы продолжить? Давайте уясним одну вещь. Я был свидетелем войны с этими существами и могу вас уверить ничего увлекательного нас не ждёт. Уничтожение этих тварей не сулит нам ни славы, ни почестей. Впервые я встретился с этим видом двести пятьдесят лет назад и назвал его Xenos Horrificus. С тех пор я охотился за ними, изучал и убивал, но до сегодняшнего дня так и не смог полностью постичь их природу.

Инквизитор жестом указал на своего помощника-эксперта.

— Прежде чем сражаться с тиранидами, вам необходимо познакомиться с этим человеком, — сказал он. — Перед вами Генетор Вианко Локард, магистр биологии, и ему известно об этих тварях больше, чем кому-либо другому из людей. Его познания могут оказать нам неоценимую услугу. Прошу вас, магистр.

Локард не без труда поднялся, и на его красный глаз сам собой опустился монокль в латунной оправе. Профессорским жестом он сложил руки на груди и заговорил без всякого вступления. Уриэль отметил, что руки биолога были выполнены из гладкого чёрного металла.

— Тираниды являются представителями биоевгенического вида ксеноморфов, обитающих за пределами нашего Империума. Впервые эти существа были описаны магистром по имени Варнак, экспертом Тирана Примаса в системе Ультима Сегментум, в шестидесяти тысячах световых лет от священного Марса.

— Биоевгенический? Что это означает? — прервал его полковник Стаглер.

— Это означает, что тираниды в состоянии ассимилировать целые миры вместе с обитающими в них народами, разлагать всё, что там находится, на мельчайшие частицы в своих генетически встроенных блоках и использовать в качестве строительного материала собственной физиологии, — пояснил Локард.

При виде явного замешательства полковника Стаглера и остальных участников собрания, Криптман предложил свои услуги.

— Благодарю вас, магистр, но позвольте мне упростить ваше объяснение, чтобы каждый мог понять, о чём идёт речь.

Уриэлю не понравилась подобная оценка его умственных способностей, и, как он заметил, остальные члены совета тоже нахмурились. Впрочем, резкость Криптмана уже давно была всем известна, и ни один человек не стал его останавливать.

— Тираниды — ужасная мигрирующая раса хищников, пришедшая к нам из дальних пределов галактики. Космическое пространство они преодолевают на огромных кораблях-матках. Эти твари пожирают всё, что попадается на пути, и, как только очередной противник переваривается в их пищеводах, следующее поколение получает дополнительные способности для охоты на своих жертв. Если они нападают, то нападают миллионами особей, кишащих вокруг планеты, словно стая саранчи над полем, и они так же прожорливы. Каждый стебелёк, каждое биологическое существо поглощается несметной ордой. Неутолимый голод тиранидов стал причиной гибели миров с эволюцией, насчитывающей миллионы лет и бесчисленные тысячелетия неустанного труда. Мировые океаны осушаются до капли, атмосфера разрушается и улетучивается в космос, пока не остаётся ничего, кроме голых скал, лишённых каких бы то ни было признаков жизни.

— Их можно победить? — прямо спросил Стаглер.

— О да, полковник, — невесело усмехнулся Криптман. — Их можно победить, но цена будет огромной.

— Цена не имеет значения, — резко ответил Стаглер. — Важно лишь одно: мы должны истребить этих монстров, не так ли?

Инквизитор приподнял одну бровь.

— Полковник Стаглер прав, — обратился он к Уриэлю, чуть наклонив голову. — Не окажет ли нам честь капитан Вентрис, рассказав о последнем нашествии роя-флотилии и битве при Макрейдже?

— С удовольствием, лорд-инквизитор. — Уриэль поднялся и, гордо выпрямившись, сцепил руки за спиной. — Рой-флотилия «Чудище» пришла из-за туманности на восточной окраине галактики, и численность существ, составлявших её, можно было сравнить с количеством звёзд на небе. Вражеские корабли окружили Макрейдж, но благородный лорд Калгар, заранее предупреждённый присутствующим здесь инквизитором Криптманом, собрал на защиту священной отчизны огромный флот. Ужасная битва шла в космосе, пока лорд Калгар не отвёл свои корабли к Макрейджу, под защиту наземной артиллерии. Пришельцы рассеялись по планете, и взаимосвязь между био-кораблями ослабла. Тогда лорд Калгар нанёс решающий удар, вывел из строя корабль-матку и окончательно разрушил всю флотилию.

— Я не понимаю, капитан Вентрис, — вмешался полковник Рабелак. — Как может гибель одного корабля стать причиной разрушения всего флота?

— Я отвечу на этот вопрос, — вызвался магистр Локард. — Для того чтобы понять мотивацию поведения тиранидов, сначала необходимо понять природу их самосознания. Рой-флотилия состоит из миллиардов и миллиардов живых организмов, производимых репродуктивной системой королевы-матки. По существу, каждый корабль представляет собой живое существо, и каждый организм, образующий его, имеет лишь одну цель — служить маточному кораблю, и все они — лишь части единой флотилии. Целостная структура общего сознания связывает воедино все живые организмы — от самых могущественных воинов до микроскопических бактерий пищеварительной системы. Эта система и названа нами Совокупным Разумом Роя, определяющим чудовищную волю и целеустремлённость пришельцев. Без сомнения, эти существа лишены всякой индивидуальности и существуют ради служения Совокупному Разуму Роя. Если разрушить психологическую связь между ними, низшие формы организмов теряют цель, часто возвращаются к своим первобытным инстинктам. В этом и заключается один из способов одолеть врага.

— Да, — продолжил Уриэль. — Как только флот лорда Калгара уничтожил самый большой из кораблей роя-флотилии, стало возможно разбить и остальные био-корабли, так как сопротивление врага становилось всё более беспорядочным и нескоординированным. Остатки роя-флотилии были выдворены за пределы Макрейджа, и, хотя в главной крепости осталось множество спор, содержащих зародыши тиранидов, лорд Калгар пустился в погоню за врагом.

— Он оставил свой мир без защиты? — неодобрительным тоном поинтересовался Стаглер.

— Нет, полковник, это далеко не так, — ответил Уриэль. — Защита крепости осуществлялась терминаторами Первой Роты, бравыми воинами вспомогательных подразделений и Титанами Праэтора. Лорд Калгар был уверен, что они справятся, и преследовал тиранидов до колец планеты Цирцеи. Там, соединив силы с флотом Темпестуса, лорд Калгар окончательно разбил тиранидов. Но победа была достигнута высокой ценой. Погибли сотни тысяч людей, был уничтожен флагманский корабль Темпестуса, «Доминус Астра». Пали почти все воины Первой Роты, включая и моего предка, Люциана Вентриса. Армия не скоро смогла восстановить свои силы.

Уриэль опустился на своё место, и рассказ продолжил Криптман:

— Роя-флотилии «Чудище» больше не существовало, но тираниды многому научились после своего поражения. Приблизительно десять лет назад они вернулись во главе нового, гораздо более многочисленного роя. Мы назвали его «Кракен». Гигантская тень флотилии, уничтожающей все на своём пути, накрыла целый сектор на восточной периферии, но это ещё не самое худшее. По характеру относительно редких нападений на Сегментум Темпестус, Ультима Сегментум и даже на Сегментум Солар я смог сделать вывод, что в этой области бесчинствует другая рой-флотилия, прибывшая с нижнего уровня галактики. Я назвал её «Левиафан», и, похоже, нашему миру угрожает отделившийся от «Левиафана» флот.

— Господа, мы обязаны остановить тиранидов здесь и сейчас. Иначе Тень варпа окутает миры и затмит божественный свет. Тогда человечеству придёт конец. Корабли не смогут ориентироваться в варпе, прекратят действие все Линии связи между планетами, Империум рухнет. Ошибки в нашей борьбе недопустимы, нам предстоит сражаться за будущее целой расы, и я готов пойти на любые жертвы ради жизни человечества.

Масштаб грядущей борьбы и ставки в этой войне ошеломили армейских офицеров. Воцарилось напряжённое молчание. Даже Монтант проникся важностью предстоящих событий и сосредоточенно прикусил нижнюю губу.

— Какие меры приняты, чтобы защитить систему от вторжения тиранидов? — спросил Астадор.

— Лорд адмирал Тибериус совместно с адмиралом де Корте разработали стратегию, которая поможет задержать рой-флотилию на подступах к границам нашего мира, — ответил Уриэль. — Но всем нам ясно, что оборонительная система этого города пришла в упадок. Потребуется немало времени, чтобы привести её в порядок и подготовиться к вторжению.

— Капитан Вентрис прав, — кивнул Криптман. — Я запросил помощь у Караула Смерти из боевого подразделения нашего Ордена Теперь мы можем располагать и их силами тоже. Несомненно, тиранидов необходимо встретить за пределами нашего мира, но мы не можем развернуть флот, пока остаётся не выясненным направление удара. Астропаты докладывают о возмущениях и завихрениях в варпе, что говорит о возможности приближения роя-флотилии. Но искажения, вызванные Тенью варпа, делают невозможным уточнить полученные данные. Мы продолжаем наблюдение за пространством.

— Корпус Крейга с его вооружением в последующие три дня будет оставаться на планете, — сказал Стаглер. — Мы немедленно начинаем укрепление системы обороны города. Кроме того, я уже разработал график учений, чтобы подготовить защитников к тому времени, когда подойдёт вражеский флот. Эти бестии не. скоро забудут Корпус Смерти.

— Я откомандирую сержанта Леаркуса и ещё нескольких Ультрамаринов в помощь при проведении тренировок, — снова взял слово Уриэль. — Леаркус — лучший инструктор, когда-либо обучавшийся в Аджизелусе, он окажет вам неоценимую помощь.

— Благодарю, капитан Вентрис, — согласился Стаглер. — Я принимаю ваше предложение.

Затем заговорил Рабелак:

— Мои солдаты закончат высадку к сегодняшнему вечеру. У нас не так много наземного оружия, как в подразделениях полковника Стаглера, поэтому мои люди утром отправятся в отдалённые районы и будут заниматься эвакуацией населения, сопровождая людей под защиту городских стен. Корпус Логреса прибыл из мира льда, так что здешний климат не причинит нам много хлопот. Кроме того, мы сможем научить остальных воинов избегать обморожений и других неприятных последствий зимних холодов. По правде говоря, их основным занятием до сих пор была охрана морских ферм от набегов собакоголовых разбойников на Тареллиане. Пора им узнать, что такое настоящая война.

Обер-фабрикатор Монтант тоже принял участие в обсуждении планов:

— Отряды самообороны Эребуса приступили к тренировкам с того самого момента, как было получено предупреждение о готовящемся нашествии. Как глава сил самообороны города, я издал приказ об усилении тренировок и пригласил к содействию отряды Адептус Арбитрес. Большая часть моих людей исправно участвует в учениях, и, насколько я могу судить, они достигли немалых успехов. Кроме того, мы начали готовить запасы медикаментов, топлива, продовольствия и воды в подземных хранилищах города.

Криптман был несколько удивлён такой расторопностью обер-фабрикатора и удовлетворённо кивнул.

— Прекрасно. Именно об этом я только что собрался поговорить.

— С этой стороны вам не о чём беспокоиться, инквизитор Криптман. Если и есть что-то, что я хорошо знаю, так это организация материально-технического обеспечения. Я плохо разбираюсь в тонкостях военной стратегии, но зато лучше других могу наладить снабжение и добиться, чтобы каждый солдат был обеспечен полным комплектом амуниции и трёхразовым горячим питанием.

— А в этом и заключается половина успеха в войне, — скупо улыбнулся Криптман.

— Верно, — расцвёл Монтант, довольный, что может внести свой вклад в общее дело.

Ещё два часа прошли в тщательной разработке планов предстоящей кампании. Обсудили все: от действий объединённого флота до размещения в городе солдат и машин. Несмотря на продолжительные споры, соглашения были достигнуты по всем ключевым вопросам. Все понимали, насколько тяжёлая сложилась ситуация, но по мере принятия совместных решений в настроении членов военного совета появился некоторый оптимизм.

— Тираниды — это воплощение самых страшных наших кошмаров, — произнёс в заключение лорд-инквизитор. — Однако мы должны твёрдо помнить две вещи: их можно поразить оружием и они смертны.

Уриэль налил себе кубок вина, но в этот момент дверь распахнулась и вошёл связной офицер-ополченец с донесением для Монтанта. Он торопливо пересёк зал и вручил обер-фабрикатору запечатанный пакет.

Монтант быстро прочитал послание, и на его лице появилась улыбка. Со словами: «Теперь можно начинать» — он протянул бумагу лорду-инквизитору.

Пока Криптман знакомился с сообщением, Монтант продолжал:

— Наблюдатели со станции прослушивания на Традженте зафиксировали неизвестный сигнал из звёздного скопления Барбарус и послали на разведку два звена «Фурий» с борта «Карлоса Винсента». Похоже, им удалось обнаружить и уничтожить корабль-разведчик тиранидов. Астропаты также подтверждают наличие приближающихся возмущений в этой области пространства. Господа, мне кажется, теперь мы знаем, откуда приближается враг.


Тирен Малик поставил свою винтовку на предохранитель и открыл казённую часть. Из кармана поношенной куртки он достал обойму патронов, проверил, чтобы бойки были чистыми, и зарядил оружие, убедившись, что первый патрон находится прямо под стволом. Щелчок затвора подтвердил готовность ружья к стрельбе. Подняв винтовку к плечу, он посмотрел через прицел на три обломка скалы, заранее установленные на склоне горы. Последовал глубокий вдох, затем медленный выдох, палец прикоснулся к спусковому крючку, и пуля сбила один из камней.

Опустив оружие, Тирен проследил за тем, чтобы сын Кайл в точности повторил его действия. Звук выстрела эхом раскатился по ущелью, и второй обломок скалы скатился со своего места. Далеко внизу несколько человек испуганно выпрямились, но потом вернулись к прерванному занятию — возведению баррикады перед входом в посёлок.

— Хорошо, сынок, отличный выстрел, — произнёс Тирен. — А теперь повтори все сначала. До прихода чужаков тебе надо научиться действовать как можно быстрее. Как только научишься перезаряжать винтовку с закрытыми глазами, пойдём ужинать.

Кайл широко улыбнулся, услышав похвалу отца, разрядил винтовку и начал все сначала. Тирен внимательно наблюдал за сыном. Кайл проявлял большие способности и уже успевал перезарядить винтовку меньше чем за шесть секунд. Ещё один выстрел — и последний обломок скалы разлетелся на кусочки.

Примерно полчаса отец и сын продолжали тренироваться, но потом зарядил дождь, и они поспешили домой. Путь лежал вдоль высохшего русла ручья, ведущего к небольшому селению горняков под названием Хэдли-Хоуп. Им пришлось перебираться через ряды скользких бочонков из-под руды, перегородивших главную дорогу, зато потом отец и сын смогли укрыться от дождя под широкими карнизами домов, стоящих вдоль улицы.

Тирен заметил, что и противоположный конец улицы перегорожен баррикадой — большие козлы, опутанные колючей проволокой, соседствовали с рядами бочек, заполненных песком и камнями. Не бог весть какая защита, но это всё, что смогли сделать местные жители. Дом Тирена Малика стоял рядом со школой — самым большим зданием в посёлке. Дом он построил когда-то своими руками из необожжённого кирпича, прожил здесь больше двадцати пяти лет и вырастил троих детей. Всё это время Тирен добывал руду на шахте. Обнаружение руды и послужило причиной заселения Барбаруса I. Малик был преданным слугой Императора, трудился изо всех сил, раз в неделю посещал проповеди священника Каску в соседнем городке Пилотас Ридж, а один месяц в году посвящал помощи тем, кому повезло меньше, чем ему самому.

Двадцать пять лет немало значат, и будь он проклят, если какой-то безликий эксперт с Тарсис Ультра прикажет ему покинуть дом только потому, что ожидается нашествие пришельцев. Жители Хэдли-Хоупа всегда выручали друг друга в трудные времена, и в этот раз они преодолеют несчастья. Вход в шахту уже завален, улицы городка забаррикадированы, и жители готовы защищать свои дома и имущество.

Вдали над бегущей вниз дорогой клубились тяжёлые серые облака, но Тирен мог видеть высокие мачты с мерцающими огнями маяков в других посёлках. День неуклонно катился к вечеру. Даже отсюда можно было рассмотреть, что и в соседних селениях жители тоже приготовились встретить врагов. Чувство солидарности обострилось перед лицом грозящей опасности, и. Тирен снова вознёс благодарность Императору за то, что у него есть такие чудесные друзья и соседи.

Отец и сын наконец добрались до своего дома и сняли мокрые, грязные башмаки перед тяжёлой деревянной дверью. Меррия содержала дом в чистоте, и они не хотели навлечь на себя неприятности, запачкав пол.

Дом встретил их теплом и ароматом горячей пищи. Жена и две дочери протирали тарелки и расставляли их на накрытом к ужину столе. Тирен повесил обе винтовки на дверь и проверил, чтобы в них не осталось патронов.

— Ну как, хорошо повеселились? — спросила Меррия. Она возилась у горячей плиты.

— Да уж, неплохо, — ответил Тирен и взъерошил волосы на голове Кайла. — Наш сын оказался очень способным, он ни разу не промахнулся, не так ли, сынок?

— Да, ни разу, папа, — подтвердил Кайл. Меррия повернулась к мужу и сыну и недовольно ахнула при виде плачевного состояния их одежды. Вытерев руки о фартук, она погнала обоих мужчин в соседнюю комнату.

— Вы оба промокли! Быстро переоденьтесь, пока не простудились до смерти! И не мешкайте, ужин будет на столе через пять минут.

Отец и сын знали, что лучше не спорить. Раздевшись, они насухо вытерлись чистыми полотенцами и натянули свежие рубашки и штаны. Когда они вернулись на кухню, Меррия уже начала раскладывать еду. Тирен занял своё место во главе стола. Он дождался, пока каждый получит полную тарелку, положил ладони на стол, закрыл глаза, склонил голову и воззвал к милости Императора.

— Святой всевидящий отец наш, благодарим тебя за пищу. Освети наш путь своей мудростью и даруй силы одолеть злобных нечестивцев и пришельцев. Не оставь нас своей милостью.

Все члены семьи повторили вслух его последние слова и принялись за еду. С потолочной балки свисала газовая лампа, её тёплый свет заливал кухню. Тревожные огни маяков не проникали в дом. Меррия заботливо прикрыла окна металлическими ставнями.

Тирен улыбнулся жене и принялся за еду.

Он и остальные жители Хэдли-Хоупа готовы встретить врагов.


На лбу третьего техника Озрика Неру выступил пот, и он снова мысленно пожелал астропату заткнуться и дать им немного покоя. Её стенания с самого начала раздражали Озрика, а теперь весь слуховой отсёк станции Траджент наполнился нескончаемой болтовнёй. Пальцы Неру выбивали нервную дробь на приборной панели, а сам он невидящим взглядом уставился в монитор. «Эти данные не могут быть правдой, просто не могут». Он потёр ладонью небритый подбородок и решил ещё раз проверить цифры, хотя и сознавал всю бесполезность этой попытки.

Числа, появившиеся на мониторе на этот раз, точно совпадали с прежними результатами.

Озрик вытер пот с бритого затылка и заполнил сводку на листе пергамента, как его учил старший наставник на Тарсис Ультра. Он чувствовал себя очень одиноким и испуганным, и отчаянно хотел снова оказаться на Корделисе, работать в каком-нибудь многолюдном центре. Если допустить, что эти результаты верны, то к их миру приближается флотилия невиданной силы.

Корабли Имперского Флота уже находились в пути, но Озрик понимал, что они не успеют прибыть к Традженту до прихода кораблей чужаков. При этой мысли его охватывал леденящий ужас. Он взглянул через плечо на старшего магистра и понял: его начальник тоже сильно встревожен происходящим.

На неоднократные просьбы разрешить персоналу покинуть станцию наблюдения, от адмирала де Корте каждый раз приходил отказ, и им оставалось только ждать и надеяться, что грозный флот пройдёт мимо.

Астропат сидела в кресле рядом с магистром, её челюсти были плотно сжаты, а лицо осунулось и побледнело. Она постоянно ёрзала в кресле, что-то бормотала, веки её подёргивал нервный тик, а пальцы сводило судорогой. Её стоны заполняли рабочую комнату и нервировали всех шестерых техников, с некоторых пор дежуривших здесь постоянно.

Внезапно она судорожно выпрямилась и крикнула во всю силу лёгких.

Люди подпрыгнули от неожиданности, а женщина сползла с кресла, путаясь в зелёной накидке, и принялась исступлённо царапать ногтями лицо. Из глубоких царапин брызнула кровь. Опустившись на колени, астропат жалобно захныкала, продолжая раздирать свою кожу. Кровь залила лицо, но она продолжала разрывать ногтями плоть, словно пытаясь добраться до мозга и вырвать его из черепа.

— Они идут! — простонала женщина. — Они роются в моих мыслях, ревут, трещат, множество голосов! Они идут за нами всеми — за нашей кровью и плотью, за нашими телами и душами!

Озрик зажал уши руками, чтобы не слышать её воплей, а женщина поднялась на ноги и шагнула к нему, протянув вперёд окровавленные пальцы, будто моля о помощи. Он не успел ничего понять, как астропат споткнулась и снова упала на пол.

Вокруг её головы растеклась лужа крови, стоны постепенно затихли.


Уриэль взошёл на капитанский мостик «Горя побеждённому» в тот момент, когда адмирал Тибериус и его адъютант Филотас рассматривали электронную карту, установленную на облицованном камнем столе. На тёмной поверхности встроенного экрана отображалось огромное количество топографической информации, относящейся к системе Тарсис Ультра. Здесь же были проведены плавные кривые маршрутов патрульных кораблей обороны, обозначены орбиты планет и астрономические объекты, а также главные звёздные пути. Точки перехода на границах системы были отмечены жёлтым, а каждая из планет светилась мягким зеленоватым светом. Вдоль края экрана бежал ровный столбик цифр, но Уриэль не имел ни малейшего представления, что они означают.

— Покажи мне, — произнёс Тибериус.

Филотас набрал несколько цифр на панели управления, и вся лишняя информация погасла, осталось только расположение планет и астрономических объектов.

— На самом дальнем краю системы находится планета Барбарус Один, — пояснил Филотас, и рядом с зелёной точкой вспыхнули золотые буквы готического шрифта.

— Планета-шахта, — заметил Уриэль. — В основном здесь добываются драгоценные металлы и самоцветы, но есть и некоторые полезные минералы, используемые при изготовлении металла для брони звёздных кораблей.

— Население? — спросил Тибериус.

Филотас сверился с информационным блоком и ответил:

— Население очень малочисленно. При последней переписи зарегистрировано немногим более девяти тысяч душ, в основном проживающих в нескольких маленьких селениях, в горах восточного континентального хребта.

— Что сделано для эвакуации их в более безопасное место? — снова задал вопрос лорд адмирал.

— Местному эксперту было послано предупреждение. Между этой планетой и Корделисом курсирует грузовой корабль, но трудно сказать, успеет ли он добраться до места раньше, чем авангард флотилии тиранидов.

— Проклятие! — недовольно буркнул Тибериус. — Чем больше миров падёт под напором тиранидов, тем сильнее и многочисленнее будет их войско.

— Дальше, по направлению к центру системы, расположены две необитаемые планеты. Первая из них, Парос, обладает атмосферой, состоящей преимущественно из бензол-водородных элементов. Она очень токсична, и хотя эксперты не раз пытались изменить её на более приемлемую для людей, они до сих пор не достигли ощутимых результатов. Вторая планета называется Йулан. Это нестабильное скальное геологическое образование, сотрясаемое вулканическими штормами, хотя на орбите постоянно присутствуют корабли-станции, которые перекачивают водородную плазму.

Филотас перевёл карту в другой масштаб, чтобы подробнее рассмотреть центральную часть системы.

— Следом мы видим Корделис, небольшой, но густозаселенный мир, приспособленный под промышленное производство. Население составляет около шестнадцати миллионов человек, силы обороны — пятьдесят тысяч солдат. Процесс эвакуации идёт по плану, но я бы посоветовал обойти Корделис стороной. Слишком много кораблей приземляется и взлетает в этом порту. Уже имели место несчастные случаи. После Корделиса идут две сельскохозяйственные планеты, Калумет и Калидон. Обе заселены в основном временными рабочими. Их эвакуация не представляет никакой сложности и уже заканчивается. И наконец, сама Тарсис Ультра с населением более шестидесяти миллионов.

— Сколько времени у нас в запасе до того момента, когда придётся вступить в бой? — спросил Уриэль.

Филотас снова ввёл какие-то данные в информационный блок, нажал несколько рун на клавиатуре, и тёмный экран пересекли разноцветные линии. Одна из них начиналась у точки, обозначающей «Горе побеждённому», и тянулась через всю систему к Барбарусу I. По краю монитора снова вспыхнула колонка цифр. При помощи стальной линейки и циркуля Филотас определил необходимые показатели.

— При наших скоростях мы сможем добраться до орбиты Барбаруса через семь суток, — сказал он. — Тираниды придут туда первыми.


Озрик Неру наблюдал через смотровой люк за приближающимся облаком пришельцев с неподдельным, тошнотворным ужасом. Молитвы о спасении, которые он не вспоминал с самого детства, сами собой срывались с губ. Угрожающая туча обволокла всю станцию, стены вздрогнули от очередного удара, и Озрик испуганно вцепился в ограждение. Двадцать минут назад приближающийся рой выпустил струю похожих на споры организмов, и они, преодолев пустоту, приблизились к станции прослушивания. На некоторое время они замерли на месте, ритмично пульсируя, а потом безошибочно двинулись к стенам. При этом одни организмы взрывались наподобие небольших мин, другие, похожие на мешочки с жидкостью просто лопались, и их содержимое неумолимо разъедало внешнюю обшивку станции. В стальном корпусе уже появились бреши. Концентрированная кислота и вирусы пожирали металл.

Численность приближающегося флота поражала воображение. Тысячи дрейфующих существ окружали корабли пришельцев, образовав плотную завесу, не поддающуюся снарядам немногочисленных орудий станции. Кроме того, после непродолжительной стрельбы боезапас подошёл к концу.

Озрик проверил протокол орудийной стрельбы и подсчитал количество выпущенных снарядов. Оказалось, что по приближающейся туче врагов со станции было произведено более двадцати тысяч выстрелов. Потери пришельцев должны были быть огромными, но по сравнению с их численностью обстрел не нанёс противнику видимого ущерба. Зато теперь станция оставалась почти без защиты.

Облако спор заметно сгустилось за окном, и Озрик, упав на колени, снова принялся читать молитвы.

— Неру! — окликнул его старший магистр. — Вернись на свой пост.

Озрик поднялся. Раздался следующий удар, и на экране вспыхнула очередная серия тревожных сигналов.

— Мы все скоро погибнем! — закричал Озрик. — Какая разница, оставлю я свой пост или нет?!

— Мы здесь ради нашей работы, и только это имеет значение, — твёрдо ответил магистр, хотя тоже был явно испуган. — Да, мы все умрём, но мы умрём, выполняя свой долг перед Вселенной и Императором. Это великая честь.

Озрик кивнул и, понурив голову, пошёл к своему месту. Снаружи послышался скрежет разрываемого металла, снова раздался тревожный сигнал, оповещающий об очередной трещине в обшивке. Перепуганный персонал станции, затаив дыхание, прислушивался к скрипу наружных дверей, не выдержавших натиска пришельцев.

А затем они услышали, как когти царапают пол в коридоре, ведущем в их комнату.


Тирен Малик сжал зубы, пытаясь не думать о боли, и с трудом перезарядил винтовку. Трясущиеся пальцы плохо повиновались. Горячие осколки взорвавшегося пришельца угодили в плечо и в грудь. Меррия постаралась вытащить все костяные шипы, но рана не желала закрываться. Повязка уже пропиталась отравленной кровью.

— Папа, почему небо стало такого странного цвета? — спросил Кайл.

Голос сына задрожал от страха, когда тот выглянул на улицу через щели в пробитых металлических ставнях. Обычно серое, как сланец, небо приобрело неприятный грязновато-пурпурный оттенок. Фиолетовые тучи сверкали неестественно яркими молниями, Освещая горы каким-то чужим, потусторонним сиянием. Вслед за кислотным дождём, который разъедал железные крыши домов, посыпался град тёмных предметов, и жители Хэдли-Хоупа оставили баррикады, чтобы укрыться в здании школы, единственном помещении, способном вместить всех.

Мужчины принесли с собой все имеющееся в посёлке оружие: от древних винтовок, грозящих разорваться в руках при первом же выстреле, до блестящих свежей смазкой лазганов, состоящих на вооружении у местных солдат самообороны. Двадцать три малыша плакали в самом центре помещения школы. Их матери и учителя тщетно пытались успокоить детей песнями и молитвами.

— Я не знаю, сынок, — ответил Тирен, наконец-то справившись с патронами.

Он поднялся со стола и присоединился к стоявшему у окна сыну. Таинственные предметы, похожие на шарики, покрытые прожилками, продолжали падать с неба. Странный град из спор продолжался с наступления сумерек. Ветер уносил основную часть этих существ в горы, но к ночи воздух стал заметно холоднее, направление ветра изменилось и все больше спор попадало в долину.

Поначалу жители Хэдли-Хоупа смотрели на них с боязливым любопытством, пока один из таких пульсирующих снарядов с шевелящимися отростками не упал прямо в центр посёлка. Пастор Апден решительно подошёл почти вплотную и выстрелил в него, ожидая, что непонятный предмет просто лопнет. Тирен с ужасом наблюдал, как взорвался живой снаряд. Густая, вязкая жидкость брызнула фонтаном и окатила пастора. Крики боли и ужаса разнеслись по всему посёлку. Малик бросился на помощь, но было уже поздно. На глазах у соседей кожа пастора слезала под воздействием смертоносной жижи и куски плоти отваливались, обнажая скелет. Жалобные стоны смолкли только тогда, когда смертоносное вещество добралось до горла, а через минуту от священника осталась лишь лужица вонючей слизи.

С этого момента никто не отваживался стрелять в споры. Но теперь они добрались до школы.

— Кайл, смотри внимательно и зови меня, если что-нибудь заметишь.

Кислотный дождь всё сильнее разъедал металлические ставни. Выглянув в образовавшуюся дыру, Малик заметил, что огни в соседних посёлках погасли.

Кот уже несколько часов, как невозможно было связаться с жителями Пилотас Ридж. Там тоже не было видно огней — от ужасного дождя вышли из строя все линии связи и электрические кабели, проложенные по земле. Скоро весь посёлок погрузится в темноту. На дороге что-то шевельнулось, и Тирен постарался отвлечься от детского плача и испуганных голосов женщин. Земля под ногами вздрогнула, как живая, капли дождя заблестели на панцирях тысяч существ, бегущих к маленькому посёлку.

Малик нагнулся, достал из рюкзака старенький, но вполне пригодный бинокль и направил его на дорогу. В непривычной темноте трудно было что-нибудь рассмотреть, но он увидел достаточно. При виде тысяч ужасных созданий, которые, казалось, целиком состояли из когтей, клешнёй и зубов, у Тирена перехватило дыхание.

— Спаси нас, Император, — прошептал он, уронив бинокль. — Все, кто имеет оружие, займите подходящие позиции для стрельбы, — спустя секунду крикнул Малик, стряхивая оцепенение.

Он схватил за руку пробегавшего мимо бледного от страха человека.

— Радек, возьми десять человек, и поднимайтесь на балкон. Будете стрелять сверху. Навес укроет вас от дождя.

Радек кивнул и помчался выполнять распоряжение.

Тирен оглянулся к жене и дочерям, ободряюще махнул им рукой, а потом отыскал подходящую трещину в ставне и установил дуло винтовки. С оружием наперевес к нему подошёл Кайл. На лице мальчика блуждала тревожная улыбка.

— Я горжусь тобой, сынок, — сказал Тирен, и Кайл благодарно кивнул.

Сквозь разъеденную кислотным дождём ставню было видно, что волна пришельцев уже захлестнула баррикады.

— Они подходят! — крикнул Тирен. — Открывайте огонь!

Раздался недружный залп, и в центре помещения снова испуганно заплакали дети. В замкнутом пространстве грохот выстрелов прозвучал особенно громко, и клубы дыма заполнили зал. Малик увидел, как несколько чужаков упали. С балкона тоже грянули выстрелы.

Сквозь грохот стрельбы он услышал странный звук, похожий на свист летящего артиллерийского снаряда, а в следующий момент испуганно вздрогнул — на крышу школы свалилось что-то очень тяжёлое. Потолочные балки затрещали, и сверху донеслись отчаянные вопли, но Тирен ничем не мог помочь людям на балконе. Ещё несколько существ тяжело упали на землю перед школой, вновь заставив задрожать стены.

Выстрелы следовали один за другим, но пули отскакивали от крепких черепов и панцирей пришельцев. Захватчики наводнили посёлок и постепенно окружили школу плотным кольцом.

Яростный удар обрушил часть стены. Тирен свалился на пол, а окно вместе со ставнями вылетело наружу. Горячее зловоние ворвалось в помещение. Через образовавшийся проём стала видна охваченная огнём генераторная станция. Пожар осветил громадное, с карьерный бульдозер, создание, карабкающееся из воронки, образовавшейся после его падения.

В пролом устремились мелкие твари, и Тирен, торопливо вскочив на ноги, снова открыл стрельбу. В свете пламени, охватившем генератор, были отлично видны силуэты захватчиков. Малику вместе с троими подоспевшими на помощь мужчинами удалось перебить всех, кто пытался ворваться в здание школы. Крыша генераторной станции прогорела и рухнула, взметнув фонтан пылающих искр. И вместе с искрами к небу унёсся чей-то полный мучительной боли вопль.

— Найдите что-нибудь, чем можно закрыть пролом! — крикнул Тирен.

Он продолжал стрелять, пока не опустела обойма. Малик принялся перезаряжать винтовку, а три женщины пододвинули тяжёлый стол и несколько парт, чтобы закрыть брешь в стене. От грохота выстрелов и детского плача у Тирена закладывало уши, но вскоре он снова услышал тяжёлые удары по металлическим ставням. Соседнее окно не выдержало натиска, распахнулось, и внутрь ввалился огромный пришелец. Громадное тело и все шесть конечностей покрывал блестящий от дождя панцирь, а из отвратительной зубастой пасти вырывалось голодное шипение.

Тирен выстрелил, но промахнулся. От стены отлетел кусок штукатурки. Чудовище проигнорировало атаку и двинулось к защитникам северной стены. Кайл повернулся к пришельцу и вскинул винтовку. Малик закричал от страха, но мальчик даже не успел выстрелить. Жуткая тварь с нечеловеческой ловкостью вскинула клешни и разорвала Кайла пополам.

— Нет! Нет! Нет! — выкрикнул Тирен и снова нажал на спусковой крючок.

Пуля угодила в основание шеи монстра, и его голова разлетелась фонтаном тёмного ихора. Тирен бросил винтовку и кинулся к сыну, но было слишком поздно. Рыдая, Малик упал рядом с телом Кайла. Сквозь пелену слёз он увидел, как руины генераторной станции начали вздыматься, словно кто-то огромный восстал из огня. По школе прокатилась волна ужасных криков, и Тирен перекатился по полу, чтобы снова схватить оружие. Громадный монстр одним прыжком перескочил через улицу и разгромил стену школы, сорвав заодно и часть крыши. На панцире чудовища плясали языки огня. Вопя от боли и ярости, оно вломилось внутрь здания.

У Тирена от страха ослабели колени, когда тварь — воплощение самых жутких кошмаров — с грохотом шагнула вперёд. Пришелец казался выше всех предыдущих созданий. Передвигаясь на мощных полусогнутых задних конечностях, он угрожающе поднял над головой две пары толстых лап с зазубренными когтями. Отвисшая челюсть щетинилась сотней загнутых клыков, а в тёмных глазах отражались пляшущие огоньки пламени.

Чудовище пронзительно крикнуло и взмахнуло лапами. Каждый удар разрывал человека надвое. Пришелец сделал ещё шаг вперёд, доски пола застонали под его тяжестью, а ужасные когти продолжали уничтожать всё, что попадалось на пути.

Тирен с криком вскинул винтовку и выстрелил, но пули отскочили от хитинового панциря, не причинив монстру никакого вреда. Через пролом просунулось небольшое создание. Малик уничтожил его выстрелом в голову, а затем потянулся за следующей обоймой. Гигант продолжал крушить школу. Голова его ударила в потолок, круша балки. Верхний этаж обрушился, люди полетели вниз, прямо под удары чудовищных когтей. Дети заходились плачем. Крик тиранида перешёл в оглушительный рёв, из его пасти вырвался светящийся зеленоватый шар, одним ударом прикончивший прижавшихся друг к другу женщин и детей.

Тирен онемел от ужаса, но в следующую секунду в отчаянии рванулся к пришельцу, зная, что идёт на верную смерть. После гибели всей семьи он уже не хотел жить. Малик стрелял, пока не опустела обойма, а потом, поудобнее перехватив винтовку, в щепки разбил приклад о несокрушимые ноги гиганта. Одним взмахом когтистой лапы чудовищное создание оторвало Тирену руку и швырнуло его окровавленное тело к противоположной стене. Бедняга приземлился на школьном дворе, но от горя и ужаса он уже был не в силах осознать, что происходит.

Кислотный дождь разъедал его плоть, но Тирен не чувствовал своего тела ниже шеи.

Издавая жуткое шипение, пришельцы окружили его. Блеснули острые как кинжалы клыки. Малик ничего не почувствовал. Последним, что мелькнуло перед его глазами, был сплошной частокол из зазубренных когтей и зубов.

Глава 5

Картина гибели целого мира заполнила гигантский фонарь наблюдения и отразилась на всех экранах и дисплеях крейсера. Рой-флотилия, подобно стае хищных паразитов, окружила Барбарус I плотным дрожащим облаком. Мерцающие молнии пробивали плотную атмосферу, и, несмотря на весь ужас положения, зрелище можно было назвать почти красивым. Уриэль понимал, что такая картина свидетельствовала о предсмертной агонии мира, уничтожаемого бурями невиданной силы, способными опрокидывать горы и сдвигать целые континенты.

Оболочка планеты словно вскипела, раздираемая бесчисленными ненасытными щупальцами. Пришельцы вгрызались глубоко в почву в поисках любого вещества, которое можно было разложить на органические составляющие.

На Барбарусе I не могло остаться ничего живого. Скоро весь генетический материал планеты будет поглощён тиранидами и использован в качестве пищи и топлива для вечно голодных репродуктивных камер маточных кораблей. Уже в этот момент биологические вещества, недавно бывшие населением планеты, перерабатывались в недрах этих тварей. От подобной мысли к горлу Уриэля подступила тошнота, а в душе загорелась яркая, обжигающая ненависть, испытанная им на полях Ихара VI.

— Услышь меня, Император, — прошептал Уриэль и поклялся отомстить за смерть целой планеты.

Вместе с лордом адмиралом Тибериусом он стоял на капитанском мостике «Горя побеждённому», не в силах ничем помочь погибающему на его глазах миру, но готовый на все, чтобы не допустить смерти подданных Империума от лап Великого Пожирателя.

Тибериус отошёл от обзорной панели и поднялся на капитанский мостик. Он машинально дотронулся до паутины шрамов, пересекающих одну сторону его лица, полученных во время войны с тиранидами на Макрейдже, более двухсот пятидесяти лет назад. Тогда он ещё был палубным офицером этого гордого корабля. После тех событий он успел дослужиться до звания адмирала.

Тибериус коснулся руны в углу пульта, и на экране перед его глазами высветился и обречённый мир, и строй Имперского Флота, призванного уничтожить захватчиков. Борт о борт с «Горем побеждённому» находился корабль Мортифактов «Искушение Смерти», с другой стороны выстроились остальные корабли, прибывшие на войну с тиранидами.

Они не смогли спасти людей Барбаруса I, но их месть настигнет убийц вблизи умирающей планеты.

— Скоро они двинутся к нам, — заметил адмирал.

— Почему вы так думаете? — поинтересовался Уриэль.

— Смотри. — Тибериус показал на один из экранов. Гигантское неуклюжее существо, оторвалось от процесса насыщения. — Они реагируют на наше присутствие.

Удивительное создание было длиннее самого большого корабля, виденного когда-либо Уриэлем. Его шкуру покрывали наросты и шрамы, полученные при столкновении с астероидами за тысячелетия странствий по бесконечной бездне. На нижней части туловища колыхались отростки, похожие на водоросли, а из больших всасывающих отверстий при движении начинала сочиться густая слизь. Там, где, по предположению Уриэля, находилась задняя часть, располагались длинные конечности, усеянные шипами и когтями. Все существо нелепо подёргивалось и пульсировало. Казалось, эта громадина не способна чувствовать ничего. Капитан подумал, что подобному монстру не место в мире живых существ.

Перед исполином двигался авангард: чудовища, похожие на гигантских рыбин с зазубренными крыльями-плавниками, целиком покрытые прочной броней, ощетинившейся клешнями и шевелящимися цепкими щупальцами. Десятки смертоносных спутников курсировали вокруг большого корабля, словно преданные слуги, охраняющие королеву. Уриэлю они напоминали вероломных хищников, которые охотятся стаями и хватают из стада самых слабых животных. Как только жертва падает бездыханной, все члены стаи расходятся и ждут в сторонке, пока вожак не насытится свежим мясом.

— Какова их тактика? Каким образом они атакуют?

— Я не знаю, Уриэль. Скорее всего, сначала они будут испытывать нас, искать слабые места и только потом двинут в бой основные силы. Нам повезло, мы застали их за едой. Так что на первых порах нам не придётся противостоять мощи всего роя-флотилии.

Уриэль посмотрел на множество организмов, приближающихся к «Горю побеждённому». Если уж это воинство всего лишь часть вражеской флотилии, то какова же должна быть мощь всей армии тиранидов!

Лорд-инквизитор Криптман наблюдал за той же сценой с капитанского мостика «Аргуса», флагманского корабля адмирала Бреганта де Корте. Он тоже видел, как исполин оторвался от пищи и двинулся им навстречу. Почти всю свою жизнь Криптман боролся с тиранидами и не испытывал к ним никаких чувств, кроме жгучей ненависти. При виде погибающей планеты лорд-инквизитор с удовлетворением отметил, что ненависть в его душе ничуть не ослабла.

Приближающийся маточный корабль был не самым большим из тех, что ему приходилось видеть, но всё же он был огромным — около трёх километров длиной.

— Омерзительные создания, — заметил де Корте.

— Да, — согласился Криптман. — Но тем не менее смертельно опасные. Они обладают грозным симбиотическим оружием, могут разбрызгивать концентрированную кислоту, вырабатывать плазменные заряды, а кроме того, из отверстий в этой окаменевшей шкуре могут извергаться бесчисленные орды организмов-воинов.

— Наше оружие освящено благословением Императора, и мы победим, — заверил его де Корте.

Криптман кивнул и указал на облако спор, окружающее исполинское создание.

— Взгляните туда, адмирал. Эта завеса из спор настолько плотная, что защищает нашего главного врага от любых посторонних воздействий, кроме разве что самых решительных ударов.

— Лорд-инквизитор, — в голосе адмирала слышалось напряжение, охватившее сейчас всех членов экипажа, — я прошу вашего разрешения начать наступление.

— Да, — кивнул Криптман, не отрывая мрачного взгляда от схемы тактического построения кораблей, мерцающей на одном из экранов. — Начинайте атаку.

Офицеры-координаторы и связисты немедленно обступили широкий навигационный стол с нанесённой сеткой пространственных координат. При помощи длинных плоских указок они передвигали уменьшенные копии кораблей, участвующих в битве.

Адмирал коротко кивнул и, резко развернувшись, промаршировал к командному пульту. Брегант де Корте был высоким, жилистым человеком с длинным узким лицом, на котором выделялись тонкие, словно нарисованные, усики. Адмиральская форма свободно болталась на его худом теле, и с первого взгляда никто не признал бы в нём человека, чья безукоризненная стратегия помогла предотвратить вторжение К'Ниба на Сулацис Рим, человека, который уничтожил банды орков на Карадаксе и покончил с пиратами Хааркса по прозвищу Кровавый Топор.

Де Корте остановился перед пультом и налил себе бокал амасека. Хрустальный графин с этим напитком традиционно стоял на его рабочем столе. Затем, глубоко вдохнув, адмирал на секунду замер, оглядывая соратников, перед тем как отдать приказ. Важно не поддаться страху перед ужасающим нашествием пришельцев. Спокойная уверенность командира должна вести за собой всех воинов.

Наконец адмирал осушил бокал.

— Мои наилучшие пожелания всем вам, да пребудет с нами удача в этой славной битве.

Джаэмар, комиссар корабля, кивком одобрил слова де Корте.

По традиции, самый молодой из матросов крейсера подошёл к адмиралу. От волнения у него на лбу даже выступил пот.

— Приказ отдан, адмирал?

Лорд адмирал поставил бокал на пульт.

— Приказ отдан. Передайте всем кораблям, что атака началась. Во славу Императора.

Два флота неумолимо приближались друг к другу, хотя дистанция между ними ещё исчислялась десятками тысяч километров. Как только приказ о начале атаки был передан капитанам всех судов Имперского Флота, корабли начали расходиться, согласно заранее выработанной схеме тактического построения. В движении тиранидов невозможно было определить никакой системы, биоактивная флотилия намеревалась встретить противника единой гомогенной массой.

Линейные крейсеры Космодесанта вместе со скоростными судами отряда Преторианцев выдвинулись вперёд и заняли позиции перед громадами «Аргуса» и «Меча возмездия».

Три сторожевых судна-перехватчика при поддержке двух лёгких крейсеров класса «Неустрашимый» — «Луксор» и «Ерметов» — тоже выдвинулись на острие атаки. Их бесстрашные рейды должны будут стать решающими в предстоящем сражении, и де Корте понимал всю опасность их задачи.

На другом фланге в авангарде основного строя приготовились к бою истребители класса «Кобра» — «Гидры» и «Мегеры». Их торпедные отсеки были полны освящённых снарядов, и команде не терпелось дать первый залп по врагам.

Массивная туша корабля-матки в центре флотилии тиранидов содрогнулась, как будто переживала тяжелейшие родовые схватки, и из отверстий в её шкуре протянулись новые потоки миллионов блестящих спор.

Величественные рыбоподобные создания двигались, словно в глубинах океана, их широкие хитиновые крылья-плавники колыхались под воздействием солнечного ветра. Тираниды с острыми клыками и клешнями, охранявшие королеву-матку, тоже собрались впереди и выставили перед собой целый лес когтей: инстинкт повелевал им уничтожить любого, кто угрожал безопасности повелительницы.

Битва при Барбарусе началась.

— Передайте сторожевым «Мечам» выдвинуться вперёд, — приказал адмирал де Корте. — Эти бестии во главе тиранидов увеличивают скорость. Я не желаю видеть их на линии огня.

— Есть, сэр, — ответил Джеке Вьерт, старший флаг-лейтенант и передал команду сигнальному офицеру.

Взгляд де Корте был прикован к обзорному экрану. Как отреагируют тираниды на их перестроение? До сих пор он не мог определить тактику роя-флотилии, если это понятие вообще можно было применить к тиранидам. Адмирал позволил себе скупую усмешку. На столе связистов модели сторожевиков передвинулись вперёд.

— Лорд Криптман, что вы можете сказать о тех кораблях, которые сейчас ближе всего к нам?

Тяжело ступая, инквизитор прошёл вдоль капитанского командного пульта и остановился перед выступающим обзорным экраном. Он даже чуть наклонился вперёд, словно пытался рассмотреть все подробности, а затем медленно покачал головой.

— Без сомнения, это нечто вроде управляемых снарядов, но они обладают чрезвычайной упругостью. Я назвал их кракенами. Они полностью подчиняются воле корабля-матки. Не допускайте их сближения с нашими судами, поскольку внутри них находятся отряды самых разнообразных воинов, готовых осуществить захват кораблей.

— Я понял. Мистер Вьерт, передайте капитанам, чтобы ни один из них не подпускал к себе эти создания ближе, чем на пять тысяч километров.

— Пять тысяч километров. Есть, сэр.

Уверенный, что его приказ будет исполнен в точности, адмирал снова обратился к экрану наблюдения. Одно из гигантских существ отделилось от общей массы флотилии тиранидов и стало быстро продвигаться вперёд. Короткие взмахи широких крыльев вызывали беспорядочные возмущения в окружающем пространстве.

— Отряд «Гидр» должен занять блокирующую, позицию на правом фланге. Приказ «Мечу возмездия» следовать за ними. «Луксор» и «Ерметов» будут прикрывать.

— Слушаюсь, сэр, — отозвался Вьерт и передал приказы адмирала. — Сэр, я могу предложить, чтобы Космодесантники присоединились к «Кобрам»? Если эти корабли пришельцев действительно обладают такой прочностью, о какой говорит лорд-инквизитор, то там могут пригодиться тяжёлые орудия.

— Ты прав, Вьерт. Выполняй, а потом запроси подтверждение готовности заряжающих команд и стрелков-артиллеристов.

Адмирал проследил за очередным передвижением кораблей объединённого флота.

— Все оружейные палубы приведены в полную готовность, сэр. Старший артиллерист Мабон докладывает о возможности произвести выстрел из новейшего орудия.

— Понял. Передай, что он может начинать стрельбу по готовности.

Уже было видно, что отряды «Кобр» тоже вскоре выйдут на огневые рубежи, а сторожевые «Мечи» приближаются к существам, которых Криптман назвал кракенами.

Пространство между двумя флотами стремительно уменьшалось, и адмирал был уверен, что гибели первых тиранидов ждать осталось недолго.

Глубоко в недрах «Аргуса» с негромким шорохом распахнулась пятидесятиметровая задвижка, скрывавшая новейшее орудие, и тысячи вспотевших матросов стали устанавливать массивные противовесы, предотвращавшие откат пушки после выстрела. Горячий пар и шум заполнили длинный отсек. Мощные подъёмники доставляли огромные снаряды из расположенного внизу бронированного оружейного погреба.

Оружейный отсек тянулся почти во всю длину корабля, здесь пахло смазкой, потом и кровью. Из старинных громкоговорителей, установленных в забранных латунными решётками нишах под самым потолком, доносились ритмичные церковные гимны, тысячи матросских голосов вторили знакомым песнопениям. Старший артиллерист Мабон стоял на возвышении и наблюдал за процессом подготовки орудия к бою. На видавшей виды панели управления перед его глазами звякнули колокольчики и зажглось несколько огоньков. Звона колокольчиков старший артиллерист слышать не мог — многолетняя служба в артиллерии Имперского Флота давно лишила его слуха.

Смертоносный снаряд был заряжён, из углубления на панели со скрипом поднялся оптический прибор, и артиллерист прильнул к бронзовой оправе, после чего прочёл короткую благодарственную молитву богам войны. Он без труда установил тонкое перекрестье линзы на красной отметке, обозначавшей цель. Противник двигался прямо на них, и артиллеристу не надо было даже устанавливать поправки на движение мишени. Предстояло сделать очень простой выстрел. Так он мог поразить цель даже в те дни, когда ещё совсем молодым преследовал бандитские шайки на Карпатии.

Уверившись, что снаряд попадёт точно в цель, Мабон поднял голову и осмотрел помещение. Команды канониров уже отошли от блестящих рельсов, тянувшихся по всей длине отсека. Матросы замерли, держа зелёные флажки в руках, давая знать, что оружейная заслонка заперта, снаряд на месте и амортизаторы установлены. Мабон поднял руку и взялся за цепочку, висящую над его головой.

С удовлетворённой усмешкой он резко дёрнул цепочку и крикнул:

— Духи войны и огня, Бог Машины пробуждает вас своей яростью! Летите вперёд и свершите обряд очищения!

Громадные колёса гравиметрических усилителей повернулись, и отсек стал наполняться пронзительным вибрирующим свистом. По мере того, как возрастало давление в казённой части орудия, в воздух стали подниматься тонкие струйки пара. Мабон склонился над пультом управления и вцепился в перила. Это зрелище никогда не надоест опытному артиллеристу. Происходящее являлось для него подтверждением непоколебимой мощи Имперского Флота.

Свист перешёл в оглушительный скрежет, но Мабон его не слышал, хотя и ощущал вибрацию. И вот новейшее орудие выстрелило, по отсеку прокатилась жаркая волна, поднялось давление. Отдача с непреодолимой силой отбросила назад трехсотметровую пушку. Под воздействием силы трения на рельсах выгорала смазка, и в воздух полетели искры. Запахло перегретым металлом и сгоревшим ракетным топливом.

Мабон взревел от восторга, но тут же закашлялся от дыма, достигшего высоты его рубки.

Возросшая вибрация могла бы сбить его с ног, но старый артиллерист давно ко всему привык и без особых усилий сохранил равновесие.

Как только дым рассеялся, бригадиры оружейных команд стали поторапливать матросов. Необходимо было вернуть тяжеловесное орудие на исходную позицию для следующего выстрела. В полу открылась бронированная крышка люка оружейного погреба, свёрнутые кольцами цепи подъёмника скользнули вниз за новым снарядом.

Мабон всегда немилосердно муштровал своих подчинённых, зато теперь он мог собой гордиться: новейшее орудие будет подготовлено к выстрелу уже через тридцать минут. Всё шло как обычно.

Снаряд из орудия «Аргуса» голубой молнией пронзил тёмную бездну, а взрыв в самом центре флотилии тиранидов был подобен вспышке маленького солнца. Его мощность превосходила мощность нескольких плазменных бомб, а благодаря точному выстрелу взрыв произошёл всего в нескольких километрах от одного из рыбоподобных существ. Гигантская туша мгновенно превратилась в кипящее облако огня, в котором сгорело ещё несколько более мелких врагов. После взрыва один из кораблей тиранидов отлетел далеко в сторону, и из его разорванного брюха вылились потоки клейкой жидкости. Агония завершилась сильнейшими судорогами, и корабль неподвижно замер. Взрывная волна разметала рой, но уже в следующее мгновение толпы мелких организмов, каждый из которых был не крупнее шелковичного кокона, ринулись обратно к органическим останкам погибших тиранидов. Их не останавливало даже то, что по мере приближения к эпицентру взрыва большинство созданий лопались от высокой температуры.

Словно разбуженная выстрелом, группа крупных чудовищ рванулась вперёд и вскоре приблизилась почти вплотную к сторожевым кораблям класса «Меч». Сзади к сторожевикам уже подходил «Меч возмездия», отряды «Кобр» и крейсеры Ультрамаринов и Мортифактов.

Имперский Флот пролил первую кровь врагов, но битва ещё только начиналась.


Уриэль судорожно сжимал рукоять энергетического меча и прислушивался к скрипам и стонам корпуса «Горя побеждённому», маневрировавшего на линии фронта. Вместе со своей Ротой капитан вынужден был ждать в одном из сумрачных отсеков сражающегося крейсера. Во время военных действий Космодесантники занимали позиции на корабле в тех местах, где можно было ожидать попыток прорваться на борт.

Приёмник шлема капитана Вентриса был настроен на волну капитанского мостика, и Уриэль мог слышать взволнованные переговоры между капитанами всех кораблей. Он прислушался к громким поздравлениям и понял, что флагманский корабль только что единственным выстрелом нанёс противнику серьёзный урон. Такое благоприятное начало вселяло надежду на удачный исход всего сражения, но Уриэля не покидали мрачные предчувствия.

Ожидание непредсказуемого исхода битвы в космосе, когда судьба воинов находится в чужих руках, было ему не по душе. И не важно, насколько опытны и искусны капитаны кораблей. Уриэль с большей радостью выступил бы против тысячи врагов на поле боя, чем сидеть в душном полумраке трюма и ждать, пока смерть протянет свою костлявую руку, чёрную от могильной грязи, или взмахнёт отточенной косой, чтобы забрать его душу. От таких мыслей по его спине пробежала дрожь.

Сидящий рядом Пазаниус заметил состояние друга.

— Капитан?

Уриэль качнул головой:

— Ничего-ничего. Просто у меня возникло странное ощущение dejavu.

— Ты пережил одно из своих «видений»? — спросил Пазаниус.

— Нет, не беспокойся, старина. Просто мне не очень-то нравится сидеть здесь и ждать противника, который, может, и не появится. В глубине души я даже немного жалею, что не остался с Леаркусом на Тарсис Ультра.

— Ну, теперь я точно знаю, что ты спятил, — пошутил Пазаниус.

Хотя о соперничестве между Уриэлем и Леаркусом во время обучения на Макрейдже было давно забыто, они так и не стали настоящими друзьями. Там, где Уриэль понимал преимущество личной инициативы, которую поддерживал их наставник, капитан Айдэус, Леаркус топтался на месте, словно не в силах преодолеть невидимый барьер. Они были Ультрамаринами и обязаны были повиноваться приказам, но Уриэль понимал, что случаются моменты, когда не работают даже самые подробные инструкции.

Такие мысли расстраивали Уриэля. От них до опасной дороги, на которую свернули Мортифакты, был всего один короткий шаг. Может, с этого и началось их падение? Незначительные отклонения от заветов Кодекса, которые с течением веков становились всё больше и больше, пока от священного учения примарха ничего не осталось? Астадор утверждает, что его Орден чтит учение примарха. Но разве можно считать его величайшим из всех живущих и в то же время не прислушиваться к его словам?

Неужели обучение у Айдэуса стало первым шагом к краху всего, что дорого Ультрамаринам? Неужели он ошибался в своих наставлениях, и Уриэль ступил на путь, ведущий к неизбежному проклятию? Ему уже пришлось преступить заветы Кодекса. Совсем недавно, на Павонисе.

В приглушённом свете фонарей «Горя побеждённому» Уриэль впервые в своей жизни почувствовал, как в его душе шевельнулись сомнения.

На борту сторожевого корабля класса «Меч» под названием «Мариатус» капитан Пайн наблюдал за приближением био-кораблей тиранидов со смешанным чувством ужаса и отвращения. Его поражали огромные размеры живых существ, парящих в бездне. Хотя капитан и предполагал, что, как и в его собственном мире, их способность соображать будет обратно пропорциональна размерам.

На обзорном экране двигались громадины, сверкающие лезвиями клешнёй и клыков. Впереди них клубилось облако созданий более мелких.

Капитан скрестил руки на груди и кивком подозвал старшего офицера-артиллериста.

— Мы подошли достаточно близко для стрельбы?

— Почти подошли, сэр. Ведущий корабль окажется в зоне обстрела через минуту.

— Очень хорошо. Передай приказ всем кораблям отряда открывать огонь, как только враг окажется на расстоянии выстрела.

Пайн прошёл к пульту управления и уселся на возвышении в самом центре капитанского мостика. Отсюда ему было удобно наблюдать за движением двух других судов отряда, «Ван Бекен» и «Эндевор». К удовольствию капитана, оба корабля сохраняли положенную дистанцию и предоставляли командиру звена сделать первый выстрел.

Корабль медленно развернулся к врагу, и Пайну почудилось, будто неживые, лишённые всякого выражения глаза чудовищ заглянули прямо в его душу. От такой мысли по спине пробежал холодок недоброго предчувствия. Капитан счёл свои фантазии смехотворными, ведь эти создания давно должны были ослепнуть от космической пыли. Но неприятное ощущение не проходило, и, чтобы унять охватившую его дрожь, Пайн стукнул кулаками по краю стола.

— Все орудия открыли огонь, — спокойно доложил офицер в тот самый момент, когда судно вздрогнуло от мощной отдачи выстрела крупнокалиберного орудия.

Старый настил из тикового дерева задрожал под ногами капитана. Пайн и без доклада знал, что сотни тяжёлых снарядов и лучи лазерных пушек несутся сейчас через бездну, чтобы посеять смерть среди этих отвратительных созданий.

Пайн наблюдал, как шквал разрывов постепенно, по мере корректировки прицелов, приближается к центру группы био-кораблей. Кое-кому из артиллеристов даже удалось прямыми попаданиями оторвать несколько конечностей гигантского монстра. Из ран хлынули потоки тёмной жидкости. Наконец сверкнули последние залпы, огонь взрывов полностью скрыл флотилию врагов. Как только улучшилась видимость, капитан увидел, что один из био-кораблей разорван в клочья, а второй без признаков жизни дрейфует в пространстве. Пайн спрыгнул со своего стула и радостно потряс кулаком.

— Будь я проклят, если это не отличная стрельба. Мои поздравления всем артиллеристам.

— Слушаюсь, сэр, — гордо ответил старший стрелок.

Пайн снова взглянул на обзорный экран. Оставшиеся био-корабли сотрясались, будто в приступе лихорадки.

— Ради Императора, что они делают? — удивился капитан.

Он ещё как следует не рассмотрел, что происходит, когда мощные струи студенистой жидкости начали вырываться из передней части вражеских кораблей.

— Всем судам, немедленно на правый борт! — крикнул Пайн, внезапно осознавая надвигающуюся угрозу.

Двигатели стали набирать обороты, и капитанский мостик резко наклонился, но военный корабль не мог реагировать так же быстро, как его капитан. Струи жидкости с ужасающей скоростью неслись к «Мечам» сквозь тёмное пространство. Пайн вцепился в подлокотники кресла, а корабль, с трудом преодолевая инерцию массы, постепенно отворачивался от летящих к нему снарядов.

Наконец струи исчезли за пределами обзорного экрана, но Пайн понимал, что предпринятого манёвра недостаточно. «Мариатус» избежит непоправимой беды, но его собратья-корабли вряд ли успеют отойти в сторону.

Три заряда концентрированной кислоты ударили в нижнюю часть «Эндевора» под самым моторным отсеком. Механики в панике заглушили двигатели и освободили камеры сгорания, но кислота разъедала броню хранилища плазмы, на которой работал корабль. Такая быстрая реакция, без сомнения, спасла судно, и, к их кратковременному облегчению, предпринятых мер оказалось достаточно, чтобы предотвратить попадание разъедающей жидкости в топливные баки. В этой борьбе свои жизни отдали четыреста тридцать семь человек, но кораблю «Ван Бекен» повезло ещё меньше.

Струи кислоты тиранидов со всей силой ударили в борт «Ван Бекена». Мощность удара была такова, что кислота сразу пробила несколько слоёв брони и разъела оставшийся металл. Смертоносная биологически активная жидкость растеклась по отсекам средней палубы корабля.

Сотни людей погибли в момент удара. Их расплющило о стены или выбросило в бездну вместе с остатками повреждённой брони после разгерметизации судна. Обжигающее вещество в мгновение ока растворяло человеческую плоть и самый закалённый металл, а образовавшиеся пары были не менее губительны, чем самое страшное химическое оружие, когда-либо разработанное экспертами-химиками. Автоматические двери тотчас захлопнулись, но жидкость тиранидов растопила металл дверей и переборок. Вскоре ручейки кислоты протекли на нижнюю палубу и добрались до остальной команды.

Повреждённый во многих местах корпус «Ван Бекена» не выдержал вибрации, протестующе скрипнул, и обречённый корабль развалился надвое.

Торпеды, выпущенные звеном «Гидр», унеслись в темноту по направлению к ближайшему рыбоподобному чудовищу. Облако спор замерло перед био-кораблём, и как только снаряды преодолели пространство, мелкие существа ринулись вперёд, наперерез торпедам. Реактивные заряды начали взрываться от ударов о плотную массу спор или в результате взаимодействия с выпущенной ими кислотой.

Плотная завеса всё же не смогла остановить все торпеды, но до исполинского существа долетела лишь малая часть снарядов. Трёхступенчатые торпеды взрывались постепенно: первый заряд вырывал куски плоти с поверхности туши, хвостовой загонял торпеду вглубь, и там, внутри чудовища, уже срабатывал самый мощный запас взрывчатых веществ.

Сотрясаемый взрывами, живот ужасного создания раздулся, монстр накренился, а из многочисленных ран во все стороны хлестал ихор. Но, как бы ни были опасны повреждения, а они, без сомнения, грозили неминуемой гибелью, гигантское существо успело нанести ответный удар. От головы до хвоста по туловищу прокатился судорожный спазм, и с боков навстречу кораблям вылетели залпы зазубренных шипов. Тысячи колючек, как огромные копья, понеслись к кораблям. При других обстоятельствах суда были бы слишком большой и прочной целью для шипов, но, учитывая огромную скорость и плотность потока хитиновых снарядов, ситуация складывалась очень опасная.

Две «Кобры» взорвались сразу, как только стометровые копья с пугающей лёгкостью пробили армопласт и керамит бронированного корпуса. На ведущем корабле от первого же удара пострадал капитанский мостик — десяток копий пробил рубку от носа до кормы. Второй залп пришёлся ниже, в моторный отсек, где от повреждений мгновенно в нескольких местах возникли пожары.

Последний из кораблей звена, шедший чуть позади остальных, а потому прикрытый корпусами своих собратьев, всё же получил несколько скользящих ударов, которые привели к самым плачевным последствиям. В оружейных отсеках взорвались торпеды. Команда судна приняла все меры для предотвращения катастрофы, но капитан вынужден был вывести корабль из боя. Вооружение «Кобры» непоправимо пострадало, и ему ничего не оставалось, кроме как немедленно возвращаться на базу.

Артиллерийский огонь орудий Имперского Флота достиг предельного накала, и в свете рвущихся снарядов показался главный корабль флотилии тиранидов — корабль-матка. Сотни пришельцев ежесекундно сгорали в пламени разрывов, но непрерывно работающие репродуктивные камеры постоянно выбрасывали им на замену всё новые и новые потоки спор.

Лёгкие крейсеры «Луксор» и «Ерметов» нацелили свои орудия прямо на маточный корабль и двинулись вперёд, мимо накренившихся корпусов «Эндевора» и «Ван Бекена». Группа небольших био-кораблей мгновенно отреагировала на их приближение: они согласованно развернулись, чтобы преградить крейсерам путь.

Три био-корабля тотчас же взорвались, попав в луч энергетического орудия, а четвёртый был разрезан этим же лучом надвое. Залп торпед, выпущенный «Кобрами», прорвался через облако спор и донёс заряды до окаменевшей шкуры корабля-матки.

Из рваных ран выплеснулись струи ихора, но как только угасло пламя разрывов, шкура на боку чудовища стала зарастать новой плотью.

Внезапно в брюхе маточного корабля раскрылась мясистая складка, и оттуда появилось множество новых существ с мощными плавниками, на которых ещё блестели остатки околоплодной жидкости. Часть этих созданий попала под залп «Меча возмездия» и была мгновенно уничтожена, в то время как «Аргус» изменил курс и развернулся к маточному кораблю бортовыми орудиями; Но ни одно из новых уцелевших созданий не заинтересовалось ни линкором, ни крейсером. Они устремились к сопровождавшим их крейсерам Космодесантников.

Адмирал де Корте дождался, пока туша корабля-матки исчезнет с обзорного экрана, и стал отсчитывать минуты, пока она не попадёт под прицел орудий левого борта. До сих пор сражение шло почти так, как он и планировал. Несмотря на предостережения Криптмана, адмирал был изумлён живучестью этих пришельцев. Флот Империума уже понёс первые потери, но точная информация о них ещё не поступила.

— Лейтенант Вьерт, доложите данные о состоянии кораблей, — нетерпеливо потребовал де Корте.

— Все корабли класса «Меч» вынуждены покинуть поле боя, лорд адмирал, а «Ван Бекен» уничтожен полностью. Двигатели «Эндевора» пришлось заглушить, хотя техники из его команды прилагают все усилия, чтобы их перезапустить. Отряд «Гидр» лишился двух кораблей, и, судя по первоначальным донесениям, ни один из них не сможет участвовать в боях без продолжительного ремонта в доках.

Выслушав сводку, адмирал сердито стиснул зубы.

— Боюсь, мы недооценили хитрость этих пришельцев, — прошептал он.

— Вы не первый, лорд адмирал, — заметил Криптман.

— Неужели тираниды сознательно вовлекли нас в это сражение? — гневно спросил де Корте. — Четыре корабля уже вышли из строя, а мы сумели всего лишь слегка поцарапать шкуру корабля-матки.

— В войне против тиранидов вы должны быть готовы к большим потерям, лорд адмирал.

— К большим потерям? Да вы представляете, сколько людей уже погибло?

— Великое множество, я знаю. Но погибнет ещё больше, если мы проиграем бой. Необходимо усилить натиск и уничтожить корабль-матку.

Ответить адмиралу помешал Джеке Вьерт.

— Сэр, мы вышли на огневой рубеж!

Де Корте окинул инквизитора раздражённым взглядом и торопливо прошёл к обзорному экрану. «Меч возмездия» залпами торпед и энергетическим лучом пробил брешь в защите корабля-матки, и теперь обстреливал чудовище из бортовых орудий. Однако только часть снарядов достигала шкуры исполина. Группа мелких судов и лёгких крейсеров подходила на помощь линкору. Де Корте знал, что нужно делать.

— Приказываю открыть огонь из энергетических орудий. Необходимо расширить образовавшуюся брешь. Нам потребуется свободное пространство для решительного удара по этому монстру.

— Есть, сэр! — откликнулся Вьерт и передал оружейникам приказ адмирала. Затем офицер поднёс руку к наушнику и поднял голову. — Сэр! Капитан Пайн просит разрешения на сближение с врагом. Он утверждает, что появилась возможность для атаки.

Де Корте понимал, что «Мариатус» неминуемо погибнет без дополнительной огневой поддержки. «Аргус» уже почти зашёл в хвост корабля-матки, и адмирал ощущал, как вибрирует палуба от непрерывной стрельбы из всех его орудий.

— Лейтенант Вьерт, разрешения на атаку капитану Пайну я не даю. В ближайшее время нам потребуется каждый боевой корабль. Сейчас ни к чему этот излишний героизм. Передайте капитану «Мариатуса», чтобы он отошёл назад и поддерживал своим огнём крейсер «Ерметов».

— Есть, сэр.

Небольшие плотные существа, вылетевшие из живота корабля-матки, пулями пронеслись мимо больших кораблей Имперского Флота, миновали величественную громаду «Меча возмездия» и устремились к судам Космодесантников. Беспрестанные залпы орудий заметно уменьшили их численность, но уцелевшие существа продолжили полет.

При виде приближающейся стаи мелких био-кораблей на лбу адмирала Тибериуса выступил пот. До этого момента орудия ближнего боя удерживали пришельцев на расстоянии, но против такого натиска их огонь будет бессилен.

— Сэр, — в отчаянии крикнул Филотас, — «Искушение Смерти» покинул строй!

Тибериус бросил взгляд на экран и с ужасом убедился в том, что крейсер Мортифактов запустил двигатели на полную мощность и взял курс на корабль-матку. Его орудия прекратили стрельбу и оставили «Горе побеждённому» без поддержки.

— Проклятие, что они задумали? — воскликнул Тибериус, хотя ответ был очевиден.

Неустанная стрельба «Меча возмездия» и сопровождавших его крейсеров пробила брешь в плотной завесе спор вокруг корабля-матки.

— Они идут на корабль-матку! — выкрикнул Филотас.

— Успеют ли они подойти прежде, чем эта тварь восстановит защиту? — спросил Тибериус.

Филотас поспешно бросился к навигационному столу и стал вымерять расстояния и траектории движения объектов. После недолгих вычислений он огорчённо покачал головой.

— Они смогут пройти сквозь этот слой, лорд адмирал, но сразу будут отрезаны от основных сил.

Тибериус так сильно стукнул кулаком по столу, что треснуло стекло монитора.

— Девять кругов ада, да что же они затеяли?! В Кодексе ясно говорится, что такой манёвр допустим только при соотношении огневой мощи три к одному.

— Мне кажется, капитан Гейзерик вряд ли знаком с этим разделом Кодекса, сэр. Зато теперь на нас обрушилось ещё больше врагов, — тихо сказал Филотас, указывая на обзорный экран.


Воспользовавшись тем, что «Искушение Смерти» прекратил стрельбу, почти полдюжины относительно небольших био-кораблей прорвались сквозь оборону и находились теперь всего в нескольких секундах полёта от «Горя побеждённому».

Био-корабль с крепкой, как камень, поверхностью ударил в борт «Горю побеждённому» и ворвался в отсек. Уриэль стремительно рванулся к пробоине. Оглушительно зазвенели тревожные сирены, и красные огни окрасили все вокруг в цвет крови.

— Развернуться цепью! — скомандовал капитан Вентрис, направляя своих солдат к другим таким же пробоинам. — Не пропускайте мимо себя ни одного из пришельцев!

Сильным ударом он пробил хитиновый покров тиранида, похожего на огромное, неправильной формы яйцо, вкатившееся в коридор. Из трещины потекла желтоватая слизь, и горячий пар окутал все вокруг. От яйца отвалился кусок скорлупы, и обнажилась внутренняя, полупрозрачная оболочка.

— Пазаниус, быстро сюда, мне нужен твой огнемёт, — закричал Уриэль, заметив под мембраной био-снаряда судорожные движения.

До подхода Пазаниуса он выхватил болтер и очередью разорвал мембрану, заставив тварь исторгнуть пронзительный крик боли. Из оболочки био-снаряда высунулся длинный коготь, а следом на свет показалось невиданное существо. Тягучие капли, поблёскивая, скатывались с наружных костей скелета, а на покрытой слизью голове сверкали острые как иглы зубы. Лёгким прыжком существо выскочило из яйца и, звонко стукнув всеми четырьмя когтистыми лапами, приземлилось на палубу. Из пасти вырвалось сердитое шипение, а тёмные глаза часто заморгали, приспосабливаясь, к новым условиям. В клубах пара над краем разбитого био-снаряда показались ещё трое таких же созданий. Под обрывками мембраны Уриэль заметил множество пробуждающихся тварей и успел почти полностью разрядить обойму, пока наконец рядом с ним не появился Пазаниус.

Два существа были разорваны болтерными зарядами, и брызнувшая из них жидкость залила остальных. В этот момент коридор окатила струя огня — это вступил в бой Пазаниус, не забыв прочитать коротенькую молитву, прося прощения у древнего корабля за такое кощунство.

Навстречу Космодесантникам поднялась объятая пламенем тварь с яростно оскаленными клыками. Не успела она сделать и шагу, как Уриэль вонзил в её живот меч и одиночным выстрелом из болтера разнёс уродливую голову. Теперь уже со всех сторон слышались пальба и вопли пришельцев. Космодесантники вступили в сражение с высадившимися захватчиками.

Даже после атаки Пазаниуса в остатках яйца копошились живые создания, и Уриэль поразился их живучести. Одним ударом энергетического меча он рассёк пополам сразу двоих врагов. Третьего капитан опрокинул как раз в тот момент, когда тот выбирался из обломков скорлупы и, потеряв равновесие, вывалился прямо под ноги Космодесантника.

Уриэль придавил его шею тяжёлым ботинком и стаи перезаряжать болтер. Тем временем Пазаниус врукопашную схватился ещё с двумя противниками. Их острые когти яростно скребли по его доспехам. Но броня Терминатора и была спроектирована как раз для таких случаев. Ни когти, ни клыки пришельцев не Могли повредить её. Наконец сержант схватил своих противников за шеи и столкнул головами. Оба черепа с противным чмокающим стуком раскололись на куски.

Пазаниус бросил на пол ещё извивающиеся тела. Его огнемёт валялся в стороне: ёмкость с прометиумом была повреждена, из неё сочились последние капли. Однако все больше тиранидов карабкалось через трупы своих сородичей, торопясь добраться до противника. Уриэль и Пазаниус встали рядом и принялись отбиваться от многочисленных врагов. Чудовища грозили окружить их со всех сторон, и друзья были вынуждены отступить под натиском бесчисленных когтей и зубов. Несмотря на отчаянные усилия, Космодесантники не могли сдержать наступление. Казалось, врагов становилось всё больше. Неужели к ним подходит подкрепление из других капсул, попавших на корабль?

Зазубренный коготь распорол доспехи и впился в мускулы бедра. Уриэль вскрикнул от боли и отшатнулся. Окровавленный коготь выскользнул из раны. Капитан сделал выпад и точным ударом снёс пришельцу голову, а затем снова отпрыгнул назад. Отсек кишел тиранидами. Пазаниус заметил кровь на бедре командира и протянул руку, чтобы поддержать друга.

— Беги! — крикнул Уриэль и подтолкнул Пазаниуса, а сам бросил гранату.

Сержант схватил Вентриса за руку и толкнул на пол за мгновение до взрыва. Коридор заполнился обугленными останками пришельцев. Загорелся вытекший из огнемёта прометиум. Ревущее пламя со свистом прокатилось по всему отсеку. Уриэль ощутил сильный жар и тревожно глянул на датчик температуры внутри шлема. Но ни его броня, ни доспехи Пазаниуса не подвели своих владельцев. Как только огонь погас, друзья подняли головы и увидели перед собой почерневший, дымящийся коридор, усыпанный полусгоревшими останками тиранидов.

Звуки боя в соседнем отсеке ещё не стихли, и оба Космодесантника поспешили подняться на ноги.

Им предстояло убить ещё многих.


Адмирал де Корте наблюдал за приближением «Искушения Смерти» к маточному кораблю со смешанными чувствами негодования и восхищения. Мортифакты покинули строй, но, видит Император, они проявили истинное бесстрашие! Теперь орудие крейсера в упор расстреливало исполинский био-корабль и вырывало громадные куски из его шкуры.

Длинные, толстые щупальца протянулись к кораблю от задней части чудовища, но капитан в последний момент сумел увести корабль от грозящей опасности.

Одна стая мелких био-кораблей устремилась вслед за крейсером, отрезая путь для отступления. В это же время другая группа ринулась в яростную атаку. Струи кислоты и плазменные снаряды градом посыпались на «Искушение Смерти», и его броню охватило пламя.

В горделивом молчании инквизитор Криптман наблюдал за ходом этой неравной схватки. Костяшки его пальцев, сжимавших трость, побелели от напряжения.

Внезапно он обернулся к адмиралу:

— Мы должны им помочь. Прикажите дать полный ход.

— Это невозможно, — ответил де Корте. — Мы находимся слишком далеко. Мы не успеем подойти вовремя. Корабль займёт позицию позади исполина, как и предусмотрено планом.

— Делайте, как я сказал! — воскликнул лорд-инквизитор и застучал тростью по палубе. — Надо спешить! — Криптман резко повернулся к одетому в чёрный костюм Джаэмару, комиссару корабля. — Вы! Заставьте его повернуть этот забытый Императором корабль и помочь храбрым воинам.

Джаэмар, испуганный горячностью инквизитора и немало слышавший о его характере, расстегнул кобуру.

— Лорд адмирал прав, комиссар, — вмешался флаг-лейтенант Вьерт. При этих словах он красноречиво опустил ладонь на рукоять меча. — Вы видите перед собой только то, что изображено на мониторах. Даже если немедленно отдать приказ о смене курса, мы не сможем набрать необходимую скорость и не успеем оказать какую-либо помощь. Ситуация такова, что Мортифактам придётся рассчитывать только на свои собственные силы.

Но Джекc Вьерт ошибался.

— За Императора! — крикнул Пайн и крепче стиснул штурвал погибающего «Мариатуса». Приближающаяся громада корабля-матки занимала весь обзорный экран, и капитан сознавал, что, даже если выживет в этой битве, будет осуждён военным трибуналом за неподчинение прямому приказу. Но после гибели двух своих кораблей он был готов рискнуть и большим, лишь бы отомстить за смерть своих отважных товарищей.

В борт «Мариатуса» ударила струя плазмы, выпущенная чудовищным кораблём, и судно задрожало всем корпусом. Орудия сторожевика не умолкали ни на секунду. Снаряды вгрызались в гигантскую тушу, вырывали куски плоти, оставляя цепочки кровоточащих ран.

На обзорном экране возник изящный силуэт «Искушения Смерти». В ту же секунду огромное существо вцепилось в борт крейсера гигантскими клешнями и сорвало часть обшивки. Монстры поменьше тоже спешили броситься на отважный крейсер, но его крупнокалиберные носовые орудия продолжали упорно бить по маточному кораблю. Несмотря на отчаянный героизм смельчаков, исход неравной схватки казался предрешённым.

Только капитан Пайн не мог с этим согласиться.


Из переговоров капитанов по воксу Уриэль узнал о разыгравшейся драме и побежал к капитанскому мостику. Все тираниды, проникшие на борт «Горя побеждённому», были уничтожены, а пробоины в обшивке заделаны.

Уриэль не мог поверить тому, что капитаны говорили о Мортифактах. Нарушить боевой строй и вырваться вперёд, чтобы с близкого расстояния поразить гигантскую цель — всё это совершенно не укладывалось в рамки учения примарха. Вентрис на бегу убрал окровавленный меч в ножны и, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, поднялся на капитанский мостик. На лице лорда адмирала Тибериуса застыла маска едва сдерживаемой ярости.

— Уриэль, слава Императору! — воскликнул капитан «Горя побеждённому».

— Захватчики уничтожены, — доложил Уриэль и уставился в обзорный экран.

Корабль Мортифактов постепенно затягивало завесой спор тиранидов. Его мощные пушки продолжали вести стрельбу, но судить о её эффективности из-за ухудшения видимости было уже трудно.

— Что же они наделали? — горестно прошептал Уриэль.

Тибериус молча покачал головой. Даже опытный адмирал не мог подобрать подходящих слов. Вдруг в поле зрения появился сильно пострадавший корабль класса «Меч». Из его топливного бака тянулся искрящийся шлейф плазмы и мгновенно замерзающего кислорода.

— Кровь Жиллимана, вы только посмотрите! — воскликнул Филотас.

Нос «Мариатуса» был направлен в самую середину туши чудовища, которое атаковало корабль Мортифактов.

Броня Имперского корабля треснула при ударе о жёсткий покров тиранида, но сила инерции была такова, что нос пробил хитиновый каркас и вонзился в плоть. Струи ихора, хлынувшие во все стороны, оросили судно Космодесантников. Чудовище содрогнулось в агонии. Было видно, как, судорожно сократив мышцы, оно попыталось вытолкнуть из себя корабль, но двигатели продолжали работать, вгоняя «Мариатус» внутрь гиганта.

Каким бы героическим ни был поступок капитана Пайна, но вокруг корабля Мортифактов оставалось ещё множество тиранидов, готовых прикончить отважного противника. Все они едва успели отреагировать на неожиданное вторжение, и в этот момент выстрел носового орудия крейсера достиг цели. Снаряд ударил в жизненно важный орган, находящийся в хвостовой части маточного корабля. Струя яркой жидкости фонтаном взвилась над страшной раной, и по всему телу исполина прокатилась дрожь. Связь между кораблём-маткой и его спутниками была нарушена.

Криптман увидел, как из тела гиганта выплеснулась струя жидкости, и в ту же секунду защитники своей повелительницы безвольно замерли в пространстве. Лорд инквизитор быстро переводил взгляд с одного био-корабля на другой, но ни один из них не делал попыток возобновить яростные атаки.

— Связь с Совокупным Разумом прервана! — вскрикнул Криптман и так резко повернулся к адмиралу, что чуть не сбил его с ног. — Надо немедленно атаковать, пока она не восстановилась! Немедленно!

Брегант де Корте кивнул старшему флаг-лейтенанту Вьерту, все ещё стоявшему между ним и инквизитором.

— Лейтенант Вьерт, передайте приказ: всем кораблям двигаться вперёд. Пора покончить с этими тварями.

Пока био-корабли безвольно дрейфовали в пространстве, капитаны «Меча возмездия», «Луксора», «Ерметова» и «Аргуса» на предельной скорости подходили как можно ближе к врагам и уничтожали их настолько быстро, насколько позволяла скорострельность орудий и расторопность команд. «Горе побеждённому» и звено Преторианцев присоединились к ним и прицельным огнём разносили в клочья тушу исполина. Залпы следовали один за другим, снаряды и лучи лазеров били по главному кораблю тиранидов, вырывали огромные куски окаменевшего покрова и разбрасывали во все стороны сгустки ихора.

Ещё недавно ужасающие щупальца вяло пытались отогнать атакующие корабли, но их движения стали слишком медленными и нескоординированными. Через какое-то время мелкие существа, охранявшие корабль-матку, стряхнули оцепенение и вернулись к своим основным обязанностям, но было уже слишком поздно. Суда Имперского Флота заняли идеальные позиции для нанесения смертоносных ударов почти по всем био-кораблям тиранидов. «Меч возмездия» уничтожал одного врага за другим, словно участвовал в учебных стрельбах в окрестностях Бакки.

Сильно пострадавший крейсер Мортифактов двинулся к накренившемуся маточному кораблю. В знак уважения к бесстрашию его экипажа, все корабли расступились, давая возможность капитану Гейзерику нанести последний удар.

Из бьющейся в предсмертных судорогах туши маточного корабля вываливались внутренности, из перебитых артерий и оторванных конечностей толчками вытекал ихор. Отростки, уцелевшие в бою, извивались в судорожных спазмах, а через огромную рану в толстом панцире можно было видеть сердце корабля-матки, его главный орган. Он ещё работал, пытаясь продлить жизнь чудовища.

Единственный снаряд из тяжёлого орудия пробил толстый слой плоти, прикрывающей сердце, и взорвался в одной из камер, превратив её в окровавленные лохмотья. По телу тиранида прошла предсмертная дрожь, и на этом всё было кончено.

Адмирал де Корте облегчённо вздохнул, а все присутствующие на капитанском мостике разразились торжествующими криками. «Искушение Смерти» прикончил главный корабль тиранидов. В душе адмирала бушевали противоречивые чувства. Он понимал, что капитан Гейзерик нарушил боевой порядок и пошёл против всех законов, преподаваемых в навигационных академиях. Но де Корте не мог отрицать и того, что поступок Мортифактов стал ключевым в уничтожении вражеской флотилии. Однако опытному адмиралу было хорошо известно, что великими становятся капитаны, посмевшие нарушить правила стратегии и всё же выиграть битву. Неизвестно, был ли Гейзерик великим капитаном или ему просто очень повезло. Вслух адмирал защищал первый вариант, а в душе склонялся ко второму. Если бы не бесстрашный, но совершенно непредсказуемый поступок капитана Пайна, безжизненные тела Мортифактов сейчас плавали бы в пространстве рядом с трупом маточного корабля тиранидов. Не отрывая взгляда от тёмной громады, адмирал молча вознёс молитву духам войны, поблагодарил их за защиту его крейсера и помощь в битве.

— Лейтенант Вьерт, возьмите на заметку, — обратился он к помощнику. — Эта славная победа должна быть отражена на знамени нашего корабля.

— Есть, сэр. И возможно, необходимо отслужить благодарственный молебен?

— Верно. Благодарственный молебен в корабельной часовне во время вечерней молитвы. Благодарю, лейтенант Вьерт.

Адмирал сцепил руки за спиной и неторопливо прошёлся по капитанскому мостику. Инквизитор Криптман шаркающей походкой приблизился к капитану «Аргуса».

— Великая победа, — громко, чтобы слышали все: присутствующие, произнёс де Корте.

— Да, победа, — кивнул лорд-инквизитор. — Остаётся только убедиться, насколько она велика.

Адмирал наклонился к Криптману и перешёл на шёпот:

— И вам, и мне прекрасно известно, какой высокой ценой нам досталась победа, но вряд ли стоит объявлять эту цену во всеуслышание. В этом вопросе я прошу вашего содействия.

Лорд— инквизитор скривился, словно собирался резко возразить, но затем коротко кивнул:

— Вы правы, адмирал. Правда не всегда бывает полезной.

Де Корте с благодарностью пожал локоть лорду-инквизитору и, полный воодушевления, стал диктовать приказы. Объединённый флот должен покинуть окрестности Барбаруса I и направиться в орбитальные доки Корделиса.

На обзорном экране можно было видеть целую флотилию био-кораблей и кораблей-маток, оторвавшихся от процесса поглощения. Битва при Барбарусе I была выиграна, но ввиду такой громадной угрозы было бы неразумно снова вступать в бой без предварительного перевооружения и перегруппировки.

Да, люди одержали великую победу, но она была всего лишь верхушкой айсберга. Настоящая война ещё не началась.

Глава 6

Поначалу Леаркус был разочарован тем, что жители Тарсис Ультра не слишком строго придерживались заветов примарха. Однако осмотр защитных сооружений Эребуса произвёл на него благоприятное впечатление. Десятиметровая крепостная стена простиралась на пять километров в каждую сторону и упиралась в стены ущелья. Мощная и прочная, она была ничуть не хуже подобных сооружений на Макрейдже. Облицованная гладким камнем стена блестела в лучах низкого зимнего солнца, словно мраморная. Небольшие выступы прикрывали золотые ворота. В центральной части сооружения по специально установленному медному жёлобу направлялись струи водопада. Брызги клубились ледяным туманом. Внизу рядом с дорогой был прорыт канал, который соединялся с неторопливо текущей рекой, сбегающей в долину.

Утро выдалось холодным. Дыхание Леаркуса застывало в воздухе облаками пара, хотя энергосистема доспехов почти полностью защищала сержанта от стужи. Сопровождавший его офицер, одетый в безукоризненно вычищенный голубой мундир с меховым воротником и белый остроконечный шлем, дрожал от холода, несмотря на то что поверх его кителя был намотан серый шарф, а из глубоких карманов выглядывали толстые варежки. Офицер представился майором Сатриа. Он командовал силами самообороны города от имени обер-фабрикатора Монтанта. Металлические пластины нагрудника майора были начищены до серебристого блеска, а пристёгнутые к поясу ножны отливали золотом.

— Скажите, этот канал замерзает зимой? — спросил Леаркус.

— Здесь, снаружи, канал замерзает, — ответил майор Сатриа. — Но чем ближе к городу, тем больше тепла сохраняется в ущелье, и вода остаётся свободной ото льда.

— Насколько далеко замерзают каналы? — настаивал Леаркус.

— Каналы вдоль первой и второй оборонительных стен замерзают каждый год, а вдоль внутренней — не всегда. Это зависит от того, насколько низкими будут температуры.

Леаркус кивнул и шагнул по направлению к воротам.

— А каковы предсказания насчёт предстоящей зимы?

— Метеорологи обещают суровые морозы, — сказал Сатриа, пытаясь поспевать за широко шагающим сержантом. — Но ведь они каждый год предсказывают одно и то же.

Зимы на Макрейдже показали Леаркусу, насколько лютыми могут быть холода и как это может отразиться на боеспособности солдат. Он сознавал, что война пришла в этот мир в самое неподходящее время. Холодная погода уже причинила им немало неприятностей — бойцы страдали от обморожений и простуд. Армейские санитары из корпуса Логреса регулярно проводили инструктаж для солдат Крейга и местных сил обороны, рассказывали о том, как нужно приспосабливаться к таким жестоким условиям. Но для того чтобы научиться всем этим премудростям, требовалось время.

Леаркус и Сатриа вступили на запруженный людьми стальной мост. Выгнутые металлические опоры уже покрылись толстым слоем пушистого инея, а в воде канала мелькали первые льдинки. Сержант приказал заминировать мост, чтобы уничтожить переправу при первых признаках нападения тиранидов. Конечно, он понимал, что совсем скоро канал можно будет форсировать по замёрзшему льду. Неважно. Леаркуса учили, что надо уничтожать каждый объект, который может облегчить продвижение врага, и потому приказал подготовить мост к ликвидации.

Но пока переправа оставалась в целости и сохранности, жители Эребуса вовсю пользовались ею. Из главных городских ворот выезжали самые различные транспортные средства: от сверкающих лимузинов до фермерских повозок, заваленных домашним скарбом. Жители Тарсис Ультра спешили к космопорту, увозя с собой всё, что могли увезти.

Миновав мост, Леаркус и Сатриа спустились на разбитую грунтовую дорогу, ведущую к боковым воротам. Мимо проехал грузовик, полный перепуганных горожан. Неподалёку стартовал космический корабль, и рёв его двигателей прервал на некоторое время разговор воинов. Оба повернулись и проводили взглядами окутанное дымом грузовое судно. Уже восьмой корабль покидал Тарсис Ультра только за сегодняшнее утро, и, судя по нескончаемому потоку людей, он был далеко не последним.

— Невероятно, ваши люди не хотят остаться и защитить свой мир, — заметил Леаркус, глядя на суету внизу. — Где их патриотизм? Их миру грозит враг, а они бегут. — Он разочарованно покачал головой. — Жители Ультрамара никогда не оставили бы свои дома без боя. Я-то думал, что известие о великой победе у Барбаруса Один придаст им хоть какую-то твёрдость, но они, кажется, стали ещё слабее.

— Люди напуганы, — пожал плечами Сатриа. — И я не виню их. Если хотя бы половина из того, что я слышал об этих пришельцах, окажется правдой, я могу понять их стремление сбежать подальше.

— А вы? Если бы представился шанс, вы тоже убежали бы? — поинтересовался сержант.

— Нет, — с улыбкой признался Сатриа. — Я дал слово защищать этот мир и не собираюсь его нарушать.

— Приятно слышать, майор Сатриа. Чувствуется воинский дух Ультрамарина.

Сатриа расцвёл от неожиданной похвалы. Мужчины замедлили шаг у отчаянно ревущего грузовика. Задние колёса машины беспомощно вращались в жидкой грязи. В кузове замерли два десятка побледневших от страха горожан. Позади раздавались непрерывные гудки других автомобилей, словно их водители старались подтолкнуть застрявший грузовик громкими сигналами. Фонтаны воды и комья грязи, вырывавшиеся из-под его колёс, окатили стоявший за ним лимузин, заляпали ветровое стекло и оставили царапины на сверкающих полировкой крыльях.

Водитель грузовика продолжал отчаянно давить на газ, из выхлопной трубы повалили клубы синего, маслянистого дыма. С заднего сиденья лимузина выбрался пассажир — высокий мужчина с залысинами и длинным крючковатым носом. Он сразу же стал кричать на водителя грузовика, грубо намекая на происхождение его родителей и личные промахи в гигиене.

Леаркус шагнул вперёд, намереваясь отругать грубияна за антиобщественное поведение и непристойные выражения, но майор Сатриа остановил его:

— Предоставьте его мне, сержант. Я знаю этого типа, здесь надо действовать осторожно.

— Ну, хорошо, — неохотно согласился Леаркус.

Майор взобрался на подножку грузовика, заглянул в кабину и молча провёл ладонью по горлу. Натужный рёв двигателя мгновенно стих до негромкого ворчания, и Сатриа направился к пассажиру лимузина.

— Довольно, господин Ван Гёльдер, — проговорил он. — Не стоит употреблять такие выражения.

Высокий мужчина надменно выпрямился и засунул большие пальцы в карманы длинного пальто. Майора он встретил саркастической усмешкой.

— Вы видели, что это идиот сделал с моей машиной? — бросил он.

— Конечно видел, господин Ван Гёльдер. И если вы наберётесь терпения, мы быстро освободим дорогу. Необходимо только найти подходящие доски, чтобы подложить их под колёса грузовика.

— Я хочу знать имя этого никудышного водителя, чтобы получить компенсацию по возвращении на Тарсис Ультра.

— Уверяю, я лично прослежу, чтобы всё было исполнено, сэр, — искренне заверил его Сатриа. — А теперь вернитесь, пожалуйста, в тёплый и уютный салон вашего лимузина, а мы постараемся как можно быстрее вытащить грузовик.

Не успел Ван Гёльдер ответить, как за спиной майора раздался громкий скрежет. Сатриа обернулся и увидел, что сержант Леаркус без особых усилий поднял до отказа загруженную машину за задний мост и переставил колеса на более твёрдый грунт. Как только Космодесантник отпустил грузовик, водитель немедленно запустил двигатель и уехал к космопорту.

Сатриа слышал немало рассказов об удивительной силе Космодесантников, но не придавал им особого значения, считая подобные разговоры чуть ли не сказками. Теперь он убедился, как глубоко заблуждался.

Леаркус выпрямился и направился к замершим на месте Ван Гёльдеру и майору. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Подойдя, он указал на толпы людей и длинную цепочку машин, выезжавших из городских ворот.

— Хватит! Пора это прекратить! С Тарсис Ультра больше никто не улетит. Возвращайтесь в свои машины, разворачивайтесь и езжайте обратно в ваш город!

Сатриа поморщился, услышав это, по его мнению, нетактичное заявление. Даже на Ван Гёльдера оно произвело впечатление. Однако такого человека не легко было смутить.

— Вам известно, кто я такой? — вспылил он.

— Нет, — равнодушно ответил Леаркус. — И меня это нисколько не интересует. А теперь разворачивайте машину, пока я сам её не развернул.

После красноречивой демонстрации силы Космодесантника у Ван Гёльдера не оставалось никаких сомнений в том, что сержант выполнит обещание. Мужчина неохотно вернулся на сиденье лимузина.

— Обер-фабрикатор непременно узнает об этом инциденте, — крикнул он на прощание.

— Я сам позабочусь об этом, — кивнул Сатриа.

Ван Гёльдер насторожённо прищурился, пытаясь определить, не насмешка ли это, а затем громко хлопнул дверцей. Колеса лимузина взвизгнули, когда автомобиль развернулся на узкой дороге.

— Мне кажется, мы его несколько огорчили, — усмехнулся майор.

— Вот и хорошо, — ответил Леаркус.


Подтаявший снег тонкими струйками стекал по запотевшему стеклу вагона. Лейтенант Квинн разглядывал бесконечно однообразный заснеженный пейзаж за окном, пытаясь определить, насколько быстро движется поезд. Состав стал поворачивать, и, схватившись за поручень, лейтенант высунулся наружу, чтобы посмотреть на вагоны, а заодно и протереть стекло перчаткой. Затем Квинн сел на место и улыбнулся сидящей напротив молодой супружеской паре.

— Беспокоиться не о чём, — сказал он. — Уже совсем скоро мы будем в Эребусе. Осталось только забрать людей из Прандиума.

Мужчина кивнул, а женщина испуганно посмотрела на белую сталь лазерного ружья, лежащего на коленях лейтенанта. Во время этой поездки ему не раз приходилось ловить такие взгляды. Люди боялись предстоящей войны, но Квинн не мог заставить себя жалеть их. В конце концов, разве не должен каждый гражданин Империума подняться с оружием в руках на борьбу с врагами человечества?

Вместе со своим взводом лейтенант уже собрал жителей шести небольших селений и усадил их в этот длинный поезд, чтобы привезти под защиту стен Эребуса. Десятки других взводов выполняли ту же миссию по всему континенту, и, если повезёт, в скором времени они все без особых происшествий выполнят задание. За мощным локомотивом тянулось больше шестидесяти вагонов. Состав был до отказа заполнен перепуганными людьми.

Лейтенант Квинн уже предвидел, какое возникнет недовольство, когда он прикажет пассажирам выбросить кое-что из скарба, чтобы освободить место для жителей Прандиума.

Сержант Клейн, его адъютант, с трудом пробирался по проходу вагона. Ему приходилось протискиваться между людьми и багажом. Толстая куртка и комбинезон мешали в такой тесноте, оружие пришлось поднять над головой, а портупею повесить на шею.

— Сэр, ещё чуть-чуть, и мы остановимся в Прандиуме.

— Отлично. Почти закончили, а, сержант?

— Да, сэр.

— Прикажи людям оставаться на местах. Я возьму первое отделение, а ты — второе.

Клейн кивнул и стал пробираться обратно, в другой конец состава. В это время поезд начал притормаживать, Квинн поднялся со своего места и стал пробираться к дверям, где его уже ждал дежурный патруль. Лейтенант коротко поприветствовал солдат и протёр стеклянную дверную створку. Снаружи уже мелькали серебристые опоры платформы. Что-то показалось ему странным, но только через пару секунд он понял, в чём дело.

Платформа была пуста.

Повсюду находились упрямцы, несогласные покидать насиженные места. Но в большинстве посёлков люди с нетерпением ждали возможности уехать и заранее собирались на платформах с вещами, ожидая прибытия эвакуационного поезда.

Но не здесь.

Квинн тяжело вздохнул. Похоже, придётся идти и уговаривать упрямых крестьян оставить свои дома и ехать с ними. Пора бы уже к этому привыкнуть. Каждый раз, когда пришельцы нападали на одну из креветочных ферм Океаноса, солдатам приходилось иметь дело с твердолобыми морскими фермерами. И каждый раз они говорили, что никогда не покинут свои плавучие хозяйства, которыми их семьи владели из поколения в поколение. По своему опыту Квинн знал, что такие упрямцы не долго оставались в живых.

Поезд плавно остановился, и автоматические двери распахнулись. Морозный ветер мгновенно стал выдувать тепло из вагона вместе с жалобами и проклятиями пассажиров. Квинн шагнул на платформу и услышал, как скрипит снег под его ногами.

Странно. Смотрители станции обязаны были чистить платформы. Окна вокзала стали непрозрачными от морозных узоров, а с навеса над выходом свисали длинные сосульки. Металлическая вывеска, свидетельствовавшая о том, что они действительно прибыли в Прандиум, со скрипом покачивалась под погасшим фонарём.

На противоположном конце платформы показалось отделение Клейна, и лейтенант взмахом руки подозвал своего адъютанта.

— Странный случай, — задумчиво проговорил Квинн.

— Согласен, — кивнул сержант. — Похоже, здесь никто не появлялся уже несколько дней.

— Ни один состав не мог пройти здесь до прихода нашего поезда, не так ли?

Клейн вытащил из нагрудного кармана толстый блокнот, перелистал его и покачал головой:

— Нет. По моей информации, не должно быть никакого другого состава, сэр.

— Мне это не нравится, — заметил Квинн.

— Что прикажете предпринять?

— Двигайтесь в селение. И будьте настороже. Здесь что-то не так.

Клейн отсалютовал и зашагал к своим людям.

— Ладно, — покачал головой лейтенант, — посмотрим. Осторожно шагая по обледеневшей платформе, он дошёл до лесенки под знаком «Выход» и снял оружие с предохранителя. Каменные ступени были покрыты толстым слоем снега, а с перил свисало множество мелких сосулек. Квинн сделал знак своим солдатам двигаться как можно тише и осторожнее.

Заснеженные улицы были необычно пусты, тишину нарушало только негромкое завывание ветра да поскрипывание ледяной корки под ботинками солдат. Не было слышно даже птичьих голосов. Вокруг стояли прочные на вид дома, изготовленные из готовых сборных секций. Стандартные постройки, такие же, как и во всех других мирах Империума, только выполненные из местного материала. Чуть поодаль одиноко стоял домик генераторной подстанции, а на другом конце улицы возвышалось три огромных зернохранилища.

В воздухе ощутимо сгустилось напряжение, и Квинн не мог его не почувствовать. Прандиум выглядел давно покинутым. Повсюду читались следы запустения.

— Пошли, — бросил лейтенант.

Отделение двинулось дальше, по колено в снегу, с трудом прокладывая себе дорогу. Переулки казались слишком узкими и опасными. В просветы между домами Квинн мог видеть отделение Клейна, идущее по параллельной улице.

В напряжённой тишине неожиданно громко хлопнула дверь. Солдаты мгновенно обернулись, вскинув оружие. Ветер. Здесь явно произошло что-то странное. Теперь тревожные предчувствия лейтенанта переросли в твёрдую уверенность. Люди могли эвакуироваться на каком-то другом поезде, о котором он не знал. Но Квинн также знал и другое: ни один фермер, как бы он ни торопился, не оставил бы дверь дома открытой, тем более зимой.

В тени одного из элеваторов стояли два больших комбайна, и лейтенант указал на них своим солдатам. В свежем морозном воздухе витал устойчивый запах гниющего зерна. Отделение с двух сторон обогнуло комбайны, и тут Квинн увидел нечто, что заставило его резко остановиться и предостерегающе поднять руку.

В стене у пола одного из зернохранилищ зияла трёхметровая дыра. Металл по краям загнулся и треснул, а на земле лежала гора замёрзшего зерна. Квинн осторожно шагнул вперёд и вздрогнул от неприятного холодка, пробежавшего по спине. Обнажив цепной меч, лейтенант нащупал руну активации, а затем включил прицел лазерного ружья. Едва он заглянул в темноту элеватора, как в его ноздри ударил странный густой запах, слегка разбавленный морозным воздухом. Квинн повёл светящимся прицелом и осмотрел помещение. Узкий луч высветил только отдельные детали картины, но и этого было достаточно.

Лейтенант беспомощно махнул рукой связисту.

— Вызови сюда Клейна, — прошептал он дрожащим голосом. — И скажи, пусть он поторопится.


Сержант Леаркус, майор Сатриа и полковник Стаглер, командир корпуса Крейга, стояли на промёрзшем бастионе первой крепостной стены Эребуса и наблюдали за учениями солдат местных сил самообороны.

На эспланаде между первой и второй линиями обороны люди потели и ворчали. Солдаты, разделённые на небольшие группы, отрабатывали приёмы ближнего и рукопашного боя. Их голоса заглушали стук молотков и звон лопат — остальные подразделения копали траншеи в промёрзшей земле перед стенами. Сержант Леаркус смотрел вниз с выражением разочарования и терпеливого смирения.

— Как я понимаю, вас не очень-то впечатляет уровень их подготовки, — заметил Сатриа.

— Да, большинство из этих людей не выдержали бы и недели в Аджизелусе, — покачал головой Леаркус.

— Это одна из учебных баз на Макрейдже, не так ли? — спросил Стаглер.

— Да. Это недалеко от подножия Геры. Там обучался сам Робаут Жиллиман. Мы с капитаном Вентрисом тоже имели честь пройти там полный курс.

Сержант Леаркус ознакомился с результатами стрельб каждого из артиллерийских подразделений и присутствовал на занятиях по стрельбе из автоматических винтовок и лазерных ружей. В конце концов он решительно подошёл к одному из бойцов и выхватил из рук заметно нервничавшего стрелка лазган.

— Вы учите солдат стрелять? — Космодесантник повернулся к замершему от удивления Сатриа.

— Да. Я подумал, что это может им пригодиться, — озадаченно ответил майор.

— Только не в войне против тиранидов, — сказал Леаркус. — Вам приходилось хоть раз видеть этих тварей?

— Вы же знаете, что нет.

— А мне приходилось. Они нападают такими стаями, что даже слепой попадёт в цель в десяти случаях из десяти. Каждый, кто может держать в руках огнестрельное оружие, способен попасть в тиранида. Однако не важно, скольких из них вы сумеете перестрелять. На их месте всегда появятся новые. Наш долг — научить солдат бороться с теми, кто доберётся до линии обороны.

С того дня организация и разработка программ совместных учений легли на плечи Леаркуса. За неделю, прошедшую после закрытия городских ворот, ему пришлось столкнуться с бюрократическими проволочками и многолетними догмами, но сержант всё же добился полного подчинения и принятия комплексного плана подготовки.

Людей поднимали на рассвете. Сначала они практиковались в сборке и разборке оружия, а потом занимались физическими упражнениями на свежем воздухе. Санитары из корпуса Логреса рассказывали солдатам о том, как сохранять тепло в морозную погоду и избегать обморожения. Например, они учили контролировать двигательную активность, чтобы под зимней одеждой не выступал пот, так как влага может сильно ухудшить изоляционные свойства ткани.

— Люди должны учиться быстрее, — настаивал Леаркус. — Иначе они погибнут в первом же бою.

— Вы хотите добиться невозможного, сержант, — возразил Сатриа. — При таких темпах, какие предлагаете вы, они будут ненавидеть нас сильнее, чем тиранидов.

— Хорошо. Сначала мы должны разрушить все их прежние представления о войне. Мы должны заставить их забыть, кем они были и кем себя считали, и сделать из них настоящих солдат. Только это поможет им уцелеть. Мне всё равно, будут ли они меня ненавидеть, лишь бы они учились. И учились быстро.

— Это будет не просто, — покачал головой Сатриа.

— Всё это не имеет смысла, — заметил полковник Стаглер. — Слабейшие солдаты все равно погибнут первыми. А когда армия таким образом избавится от балласта, останутся истинные воины.

— Балласт?! — возмутился Сатриа. — Это мои солдаты, и я не позволю говорить о них в таком тоне.

— Ваши солдаты оставляют желать лучшего, майор Сатриа, — настаивал Стаглер.

Черты его патрицианского лица заострились от холода, а суровый взгляд неодобрительно скользил по тренировочному полю. Леаркус был согласен с полковником и понимал, что, несмотря на все старания, результат был далёк от его ожиданий.

Взгляд сержанта остановился на группе солдат, отрабатывающих технику штыкового боя. Движения людей сковывала тяжёлая зимняя одежда. Первоначально они тренировались без доспехов и зимних комбинезонов, но Леаркус исправил это упущение. Какую пользу могли принести занятия в идеальных условиях, если реальные сражения проходят совсем при других обстоятельствах?

Леаркус твёрдо верил в философию академии Аджизелуса: тяжело учиться — легко сражаться. На каждой тренировке он ставил перед своими учениками непреодолимые задачи, чтобы в бою любая ситуация не стала для них неожиданностью.

Но даже после недели учений Леаркус видел, что солдаты двигаются слишком медленно. Тираниды обладали нечеловеческой проворностью, их острые когти с быстротой молнии могли поразить человека в самое сердце, и сержант понимал, что в первом же сражении смерть пожнёт большой урожай его солдат.

Не говоря ни слова, Леаркус резко повернулся и стал спускаться по скользким от грязи ступеням бастиона на тренировочную площадку. Сатриа и Стаглер догнали его только на влажных камнях эспланады. Сержант вышел в самый центр поля и остановился, упёршись руками в бока. Солдаты поспешили собраться вокруг Космодесантника.

— Вы отклонились от пути, завещанного вам великим примархом, — заговорил Леаркус. — Комфорт и роскошь сделали вас слабыми, долгие годы бездействия и мира выветрили из ваших сердец боевой дух. Я пришёл сказать вам, что наступило время понять: комфорт — всего лишь иллюзия, химера, навеянная привычками и мирным образом жизни. — Каждое слово Леаркус подтверждал ударом кулака в силовой перчатке по широкой ладони.

— Комфорт сужает ваши мысли, лишает силы плоть, убивает боевой дух и забирает решимость. — Сержант прошёлся по кругу, заглядывая в лица солдат. — Отныне с этим будет покончено. Любое стремление к комфорту, а тем более лень, будет жестоко наказываться. Будьте к этому готовы!


Кожа на ноге солдата имела восковой, желтовато-серый цвет, на ступне вздулось несколько волдырей. Один из них уже лопнул, прозрачная жидкость вытекла на жёсткую белую простыню. Джониэль Ледойен покачала головой, удивляясь глупости солдата, и вонзила иголку в мягкие ткани холодной ступни. Человек не реагировал на боль. Было ли это следствием обморожения или воздействием полбутылки амасека, выпитой им совсем недавно, сестра не могла определить.

Скорее всего, в равной степени верным было и то и другое, решила сестра. Вытащив иглу, она бросила её в металлический лоток и сделала запись на карточке больного, прикреплённой к спинке кровати.

— Очень плохо? — пробормотал солдат.

— Хорошего мало, — спокойно ответила Джониэль. — Но, если тебе повезёт, мы сумеем спасти ногу. Разве ты не получил инструкцию, как уберечься от обморожения?

— Получил, но я даже не прочитал её, сестра. В корпусе Крейга нам никогда не приходилось читать.

— Как это?

— Да так. Мы попадали в корпус совсем детьми, а полковник Стаглер недолюбливает образованных людей. По его словам, именно образованные солдаты в первую очередь повинны в том, что Крейг погиб под обстрелом. Полковник говорит, что мы должны уметь сражаться и умирать. Это всё, что требуется солдатам Крейга.

— Ну, будем надеяться, что ты скоро снова отправишься сражаться, но избежишь смерти, — сказала сестра.

— Как пожелает Император, — пожал плечами солдат.

— Да, — печально кивнула Джониэль, уже отходя от кровати. — Как пожелает Император.

За сегодняшний день она приняла нескольких больных с лёгкими случаями переохлаждения и десяток солдат с разными степенями обморожения — от простых белых пятен на отдельных участках кожи до таких несчастных, как этот, последний солдат. Несмотря на все её оптимистические прогнозы, он, скорее всего, лишится ноги.

Стянув резиновые перчатки и выбросив их в корзину, Джониэль медленно, слегка прихрамывая на правую ногу, побрела мимо рядов коек к сестринскому посту. На ходу она прижимала ладонь к бедру, не забывая следить за санитарами из корпуса Логреса, сновавшими по длинному высокому залу со сводчатыми потолками. Для постепенного согревания обмороженного участка тела они использовали термические повязки, которые обеспечивали контролируемое поступление тепла к повреждённым местам. К счастью, госпиталь в Пятом Квартале, рассчитанный на тысячу больных, был почти пуст. Но Джониэль прекрасно понимала, что тонкий ручеёк поступавших на её попечение солдат превратится в бурный поток, как только начнётся война. Ремиан IV многому научил её.

Сестра потёрла виски, устало зевнула и стащила резинку, стягивавшую её длинные светлые волосы в тугой | хвост. Высокая и статная, Джониэль была привлекательной женщиной сорока человеческих лет, с дымчато-голубыми глазами и полным лицом, на котором отражались терпимость и сострадание. Её фигуру скрывало белое, свободного покроя платье, перетянутое красным поясом, украшенным крестом Негасимой Свечи — символом одного из женских монастырей Ордена Госпитальеров.

В отличие от армейских сестёр воинских Орденов, сестры Ордена Госпитальеров оказывали помощь не только раненым в боях солдатам Имперской Гвардии, но и всем несчастным в разных уголках Империума. Многие были обязаны своей жизнью сёстрам Ордена Госпитальеров. И для многих было большим утешением сознавать, что помощь сестёр не заставит себя ждать в случае ранения или болезни.

Младшая сестра Арделия Ферри подняла голову и улыбнулась подошедшей Джониэль. Молодая и хорошенькая Арделия совсем недавно закончила обучение и только что принесла обет на Офелии VII. Она нравилась Джониэль и, несмотря на недостаток военного опыта, обещала стать отличной помощницей.

— На сегодняшний вечер это все? — спросила Арделия.

— Да, благодарение Императору. Большинство сегодняшних больных через день-другой снова встанут в строй.

— Им повезло, что вы за ними ухаживаете, сестра Ледойен.

— Мы все исполняем свой долг, сестра Ферри, — скромно ответила Джониэль. — Доставлены ли медикаменты из верхнего склада?

— Нет, ещё не доставлены. Хотя городской комиссариат обещал обеспечить нас в первую очередь, — ответила Арделия с изрядной долей скептицизма в голосе.

Джониэль кивнула. Она полностью разделяла недоверие Арделии и привыкла к проволочкам комиссариата, но также была уверена в том, что медикаменты потребуются в самые ближайшие дни. Утром придётся связаться с комиссариатом и потребовать объяснений.

— Я могу подежурить остаток ночи, — предложила Арделия. — Вам надо хорошенько отдохнуть, сестра Ледойен. Вы выглядите уставшей.

Джониэль и хотела бы пропустить мимо ушей замечание Арделии, но не смогла. Груз ответственности и множество печальных воспоминаний заметно старили её. Она по-прежнему с лёгкостью выполняла нормы физической подготовки сестёр милосердия и могла за сорок секунд разобрать и собрать лазерный пистолет, но сознавала, что путешествия с одной войны на другую невыгодно отразились на её лице. Война на Ремиане IV оставила в её сердце самые тяжёлые воспоминания: люди кричали от непереносимой боли и просили о скорой смерти, как о милости. Запах крови, разлагающихся внутренностей, антисептиков и резкое зловоние войны ещё долго преследовали её даже после победы.

Джониэль вспомнила о долгих месяцах реабилитации, когда она без устали старалась своими беседами отвлечь солдат от печального опыта войны на Ремиане IV и вернуть их к нормальной жизни. За эти успокоительные беседы и мягкое обхождение солдаты стали называть её Ангелом Ремиана, и с тех пор это прозвище сопровождало Джониэль повсюду, где бы она ни находилась. Она спасла сотни, а может, и тысячи жизней, но потом рядом с ней не оказалось никого, кто мог бы успокоить бурю в её собственной душе.

Часто во сне она снова оказывалась там, плача, зажимала разорванную артерию, боролась за жизнь лишившегося лица солдата, в то время как он пытался схватить её руки своими перебитыми пальцами. Оторванные части человеческих тел, удушливое зловоние горящей плоти снова преследовали её, и Джониэль в ужасе просыпалась от собственного крика.

Она подумала о возвращении в свою одинокую келью над огромной палатой, но перспектива остаться одной в четырёх стенах сейчас казалась ей непереносимой.

— Перед уходом я зайду вознести молитву Императору. Позови, если что-нибудь понадобится, — сказала Джониэль.

Сестра милосердия поклонилась на прощание Арделии и направилась к массивной деревянной двери палаты, выходящей в отделанный камнем вестибюль. Усталой походкой Джониэль пересекла приёмный покой и оказалась в коротком, освещённом свечами коридорчике. Резная фигура человека в накидке с капюшоном и золотыми крыльями украшала дверь, и, отворив её, Джониэль оказалась в госпитальной часовне. Помещение было небольшим и очень скромно отделанным. Оно могло вместить не более двух десятков прихожан. Три ряда жёстких деревянных скамей правильными линиями расходились от алебастровой статуи в алтарной части часовни, а множество свечей в нишах наполняло воздух тёплым сиянием. Семиугольное окно с красочным витражом отбрасывало на статую разноцветные блики.

Джониэль поклонилась, прошла к двум боковым каменным скамьям и опустилась на колени. Склонив голову, она сложила ладони и стала читать молитву. Сестра тихо шептала слова смирения и послушания, не обращая внимания на боль, усилившуюся от соприкосновения коленей с холодными плитами пола. Постепенно глаза её наполнились слезами. Звуки и образы Ремиана IV предстали перед её мысленным взором так ясно, что во рту появился привкус крови, а ноздри уловили запах дыма.

Джониэль закончила молитву и с трудом поднялась на ноги. Боль металлической иглой резко пронзила повреждённое бедро. В полевой госпиталь на Ремиане IV угодил вражеский снаряд, и только её одну вытащили из-под развалин живой, но кости бедра оказались раздроблены на мелкие осколки. Солдаты, многим из которых она спасла жизнь, подняли на ноги лучших хирургов, и операция прошла прямо под обстрелом, при свете разрывов артиллерийских снарядов. Джониэль осталась жива, но тысячи её пациентов, находившихся тогда в госпитале, погибли. С тех пор чувство вины раковой опухолью разъедало её душу.

Джониэль помассировала ногу, снова поклонилась статуе Императора и побрела в свою одинокую келью.

— Как пожелает Император, — прошептала она.


Вулканический мир Йулана казался из космоса очень красивым. Мерцающую атмосферу пронзали зигзаги пурпурных молний, клубы рубиновых облаков пропускали причудливые потоки света самых разных оттенков. Целая группа космических кораблей непрерывно двигалась на орбите, стараясь избежать сейсмических разрядов и выбросов горящих газов, то и дело вырывавшихся из покрытой трещинами поверхности планеты.

Капитаны прилагали максимум усилий, чтобы удержать корабли на нужном курсе. Все защитные экраны работали на полную мощность. Это помогало нейтрализовать. вредное воздействие выбросов планеты. Несмотря на то что каждый из кораблей был не меньше километра длиной, все они казались ничтожно малыми по сравнению с тремя громадами, стоявшими на геостационарной орбите Йулана. Сотни пилотируемых кораблей и множество буксиров из доков соседнего Корделиса боролись с турбулентными завихрениями и маневрировали таким образом, чтобы подойти к мощным креплениям в носовой части этих исполинов.

Каждое из этих огромных судов представляло собой станцию по переработке водородной плазмы, добываемой из нестабильной атмосферы Йулана. На этом ценном горючем работали все корабли Имперского Флота, торговые и грузовые суда, и почти все остальные механизмы, изготовленные техножрецами. Станции были почти полностью автоматизированы, поскольку производство такого легковоспламеняющегося топлива было очень опасным, если не сказать больше.

Люди потратили несколько часов, потеряли десяток беспилотных вспомогательных судов, и наконец, ценой напряжённых усилий, первый из перерабатывающих заводов был выведен с орбиты и медленно исчез в темноте космоса.

Несмотря на опасность работы в таких неблагоприятных условиях, ещё через несколько часов удалось пришвартоваться ко второму перерабатывающему комплексу, и он отправился к Корделису вслед за первым. Эксперт, наблюдающий за миссией на Йулане, порадовался такой расторопности. Но расслабляться было рано. Им предстоял ещё третий этап операции.

Рой-флотилия тиранидов уже достигла Пароса и теперь направилась дальше.

Время подгоняло людей, и следующие шесть томительных часов прошли в попытках швартовочных команд зацепить крепления третьей станции переработки плазмы. Капитаны снова и снова подводили корабли к огромному заводу, но точно попасть в назначенное место мешали постоянные выбросы из атмосферы Йулана. Люди были раздражены и измотаны, все нервничали из-за задержки и постоянной опасности.

Но спешка и многотонное судно, доверху наполненное высокоактивным топливом, — две вещи несовместимые.

Капитан буксировочного корабля с Корделиса под названием «Труди» осторожно повёл своё судно к швартовочной балке последнего из перерабатывающих заводов. Он тщательно соблюдал все правила безопасности, предписываемые в подобных случаях. «Труди» почти вплотную подошёл к креплениям носовой части, и капитан был настолько поглощён процессом швартовки, что не заметил «Циллы», появившейся из-за всасывающей трубы завода.

Оба капитана в последний момент заметили опасность и попытались избежать столкновения. «Труди» вильнул вправо и врезался в заборную трубу, да так сильно повредил корпус, что горячий металл пробил топливный отсек. Произошёл взрыв. Более неудачного места для аварии нельзя было вообразить. Труба, предназначенная для всасывания газов из атмосферы Йулана, вобрала горящее облако взрыва и послала его в самое сердце перерабатывающего завода, к компрессорной установке. Находившийся там газ мгновенно воспламенился, что привело к неуправляемой цепной реакции.

Предусмотренные для таких случаев противовзрывные двери не закрывались уже тысячи лет, с тех пор как был построен этот завод, и сигнальные цепи не замкнули контакты, поскольку давно вышли из строя из-за долгого бездействия. Поочерёдно начали взрываться внутренние камеры, и каждый взрыв разрушал несколько соседних узлов, многократно увеличивая размеры катастрофы.

Глядя с орбиты, можно было подумать, что гигантский завод сотрясается в конвульсиях. И прежде, чем кто-то мог заподозрить неладное и предупредить корабли, все ещё находящиеся рядом, гигантская станция переработки плазмы превратилась в огненный шар, яркость которого затмила солнце этого мира.

В радиусе тысячи километров от эпицентра взрыва все обратилось в пепел, а поверхность планеты содрогнулась от перепада давления и выбросила в атмосферу множество гейзеров горящих газов. Пламя взрыва угасло, не оставив и следа ни от завода, ни от космических кораблей с сотнями людей на борту. Лишь облака газов от сгоревшей плазмы клубились на месте катастрофы.

Не подозревая о случившемся, две группы кораблей продолжали буксировать к Корделису оба гигантских завода, снятых с орбиты Йулана.

Зачем адмирал поручил Космодесантникам такое опасное задание, никто не знал, но им и не положено было задавать вопросы, их долг — исполнять приказ.


В сумраке транспортного ангара угадывались силуэты шести грузовиков. Холодный лунный свет проникал сквозь небольшие, высоко расположенные оконца. Десять солдат, недовольно ворча, загружали в машины многочисленные ящики. За их работой наблюдал сержант из отдела снабжения городского комиссариата. Несмотря на лютый мороз, он покрылся потом под своей меховой курткой.

Последний ящик исчез в кузове грузовика, и сержант, притопывая на месте, закурил тоненькую сигарету. На каждом ящике стояло клеймо с регистрационным номером департамента перевозок и названием полка вместо адреса получателя. Захлопнув борта машин, солдаты потянулись к выходу. Сержант совал в руку каждого пачку векселей военного времени и приговаривал:

— Не вздумайте болтать об этом.

Последний солдат покинул ангар, а сержант, погасив окурок, обошёл все грузовики и лично проверил, чтобы все они были заперты. Едва он успел осмотреть последнюю машину, как из тени в противоположном конце ангара появилась группа людей.

— Ты всё сделал? — спросил человек, стоявший впереди остальных.

Сержант-снабженец подпрыгнул от неожиданности и потянулся за пистолетом.

— Я бы на твоём месте этого не делал, — угрожающе заметил высокий мужчина, встав рядом с первым, и сержант поднял вверх руки.

— Снежок, — облегчённо выдохнул он, как только люди вышли на свет.

Сержант опустил руки и тут же прикурил следующую сигарету.

— А ты ждал кого-то другого, Тадека? — спросил Снежок, покачивая винтовку на плече.

С наступлением холодов предводитель Ночных Негодяев облачился в толстую шерстяную куртку, но выбеленная шевелюра оставалась непокрытой. Рядом с ним стояла девушка. Её серебристые волосы блестели в лунных лучах. Немного позади этой парочки держался явно неуравновешенный громила, которого Снежок называл Джонни Стомп, а за ним маячили фигуры троих болезненно худых парней с яркой, но небрежно выполненной татуировкой на лицах. По знаку главаря эти трое быстро забрались в кабины грузовиков, а рыжеволосая девица в облегающем комбинезоне скользнула в четвёртый.

— Нет, — ответил сержант Тадека. — Ты просто удивил меня. Я не ждал, что ты придёшь так скоро.

— Что ж тут такого? Мне нравится удивлять людей, — сказал Снежок и кивнул Джонни Стомпу: — Проверь-ка, все ли в порядке.

Пока громила считал ящики в грузовиках, Тадека переминался с ноги на ногу и молча удивлялся умению Джонни считать без помощи пальцев. Всё это время Снежок и Сильвер внимательно смотрели на сержанта.

— Ну что, все на месте? — спросил главарь Ночных Негодяев.

— Ага, все здесь. Медицинские препараты и походные пайки, как ты и хотел. Разве я не говорил, что все смогу достать?

— Да уж, ты ради нас постарался. — Снежок обнял Тадека за плечи и вытащил из его нагрудного кармана пачку сигарет.

Он немного подождал, многозначительно приподняв бровь, пока сержант не понял намёка и не прикурил для Снежка сигарету. Зажигалка прыгала в заметно дрожащих пальцах.

— Тадека, ты в порядке? — с притворным сочувствием спросил Снежок. — Похоже, ты очень нервничаешь, парень. Что-то задумал?

— Это должно стоить больше, — буркнул сержант. — Мне пришлось заплатить солдатам двойную цену за молчание. Офицеры из комиссариата не церемонятся с теми, кого ловят на воровстве. Если меня арестуют, я получу пулю в голову.

— Тадека, Тадека, — успокаивающим тоном проговорил Снежок. — Не надо рассматривать это как воровство. Считай, что это просто перераспределение, помощь тем, кто действительно нуждается. Смотри, эти медикаменты и припасы предназначены для солдат, собравшихся со всех концов света. А я лично прослежу, чтобы товар попал жителям Эребуса… по сходной цене.

Тадека рассмеялся неприятным резким смехом.

— По сходной цене! Да в лучшем случае ты будешь продавать все это вчетверо дороже!

— Эй, парень, у нас свободный рынок. Если я смогу заработать немного денег на этой войне, кто посмеет сказать, что это плохо?

— Не забывай, ты тоже по уши завяз в этом деле, — заметила Сильвер, тряхнув длинными белыми волосами.

— Знаю, знаю, — огорчённо вздохнул Тадека. Джонни Стомп спрыгнул из кузова последнего грузовика.

— Насколько я могу судить, все на месте, — сказал он.

— Проклятие, что это значит? — рассердился Снежок. — Или товар на месте, или нет.

— А то и значит: по-моему, все на месте, — раздражённо проворчал Джонни.

— Ладно, пусть будет так, — пожал плечами Снежок. Стомп и Сильвер полезли в кабину. Снежок занял место за рулём последнего грузовика, опустил стекло и оглянулся на сержанта. Тем временем заревели моторы. Главарь Ночных Негодяев вытащил пачку денег. Это была почти вся выручка из Флеш-бара, за вычетом суммы, уплаченной ещё одному продажному сержанту за партию оружия. Снежок бросил деньги к ногам Тадека, и тот схватил их, алчно усмехаясь.

— Немного погодя я смогу достать для вас ещё одну партию товаров, — крикнул он, поскольку жадность в его душе всегда побеждала природную трусость. — Надо только подождать, пока утихнет шумиха.

Вспыхнули круглые фары, и первый грузовик исчез в темноте.

— Мне это нравится, — ответил Снежок.

— В конце концов, — добавил Тадека, — бизнес есть бизнес.

— Ага, — согласился Снежок. — Всегда бизнес.

Глава 7

В орбитальных доках Корделиса царил контролируемый хаос. Техножрецы, корабельные рабочие и просто люди, способные хоть чем-то помочь, собрались, чтобы исправить чудовищные повреждения, нанесённые тиранидами кораблям Имперского Флота в битве при Барбарусе I. Сторожевики местных сил обороны оцепили военные корабли, оградив их от потока судов, спешно покидающих Корделис.

Под бдительным наблюдением Технодесантника Мортифактов рабочие закрывали пробоины в корпусе «Искушения Смерти» толстыми листами стали и загружали новый боезапас в оружейный отсек. Экипажи «Эндевора» и единственной уцелевшей «Гидры» ощупывали каждый сантиметр обшивки. Все понимали: принятых мер недостаточно, но они позволят кораблям снова участвовать и предстоящих сражениях. Для полного восстановления боеспособности судов потребовался бы не один месяц.

«Горе побеждённому» оказался удачливее многих. Тираниды пробили его обшивку в четырёх местах, но ни один из врагов не проник дальше наружного отсека, и ремонт не потребовал много усилий и времени. Этот факт ничуть не успокоил адмирала Тибериуса. Он поклялся, что никогда не забудет ущерба, нанесённого кораблю из-за импульсивного поступка Мортифактов. Временный ремонт «Горя побеждённому» уже был завершён, и за оцеплением сторожевиков Корделиса его ждали отряд Преторианцев и два крейсера — «Луксор» и «Ерметов», чтобы сопровождать флагман на очередное задание.

С тех пор как стало известно о неминуемом вторжении тиранидов, Корделис стал стремительно пустеть. Сотни космических кораблей устремлялись к более безопасным планетам. Богатые жители, имеющие собственные корабли, первыми покинули Корделис. Следом за ними отбыли те, кто мог оплатить перелёт в другой мир, ближе к центру галактики. Те же, у кого не было достаточно средств, чтобы обеспечить себе место на коммерческом корабле, закупали билеты на торговые суда, постоянно курсирующие между Корделисом и Тарсис Ультра. Пользуясь случаем, алчные капитаны настолько подняли плату за проезд, что даже довольно обеспеченные люди были вынуждены путешествовать как нищие.

Миллионы людей уже покинули Корделис, но ещё больше осталось. Охваченные паникой толпы беженцев стекались в крупные космопорты. Те, кто не имел денег на билет, продавали себя в вечное рабство, а женщины пытались предложить своё тело. Правда, такие случаи были скорее исключением. Эпидемия страха распространялась по всем уголкам планеты.

В Берлиасе отчаявшиеся люди устроили демонстрацию перед зданием городского правительства, требуя от чиновников принять меры к эвакуации населения. Страсти накалились, и разъярённые горожане пошли на штурм дворца. Однако вскоре выяснилось, что верховный представитель уже покинул Корделис, а его призывы к спокойствию и сдержанности приходили с другой планеты.

В Дремандере охранники частного торгового корабля открыли огонь по людям, вознамерившимся завладеть судном, и успели застрелить семьдесят человек, пока неуправляемая толпа не обезоружила и не разорвала их в клочья.

Спустя два дня после этого инцидента в Джаретаге, крупнейшем порту планеты, погибли более одиннадцати тысяч человек. Охваченная паникой толпа смела охрану и наводнила посадочные платформы. В момент старта роскошного частного корабля «Черонна» разозлённые люди блокировали наземную команду и не дали рабочим вовремя отдать швартовы. Капитан продолжал поднимать судно, и один из двигателей, оторвавшись от корпуса, рухнул в толпу. Произошёл взрыв, а повреждённый корабль, нагруженный беженцами и топливом, потерял управление, сбил диспетчерскую вышку и тоже упал прямо на посадочные платформы. «Черонна» взорвалась с силой боевого снаряда, части тел и языки пламени разлетелись во все стороны, начали взрываться стоящие рядом суда. Волна разрушения прокатилась по космопорту, уничтожая все вокруг. Клубы дыма и зарево пожаров можно было видеть даже из столичного города Каймес.

Подобные трагедии разыгрывались по всему Корделису, объятые ужасом люди стремились покинуть этот обречённый мир.

На капитанском мостике «Горя побеждённому» повисла напряжённая тишина. Лорд адмирал Тибериус вёл корабль на значительном расстоянии от громадного сооружения, которое двигалось впереди и занимало весь обзорный экран. Все присутствующие уже знали о трагическом происшествии на орбите Йулана и взрыве третьего перерабатывающего завода. Тибериус твёрдо решил не допустить ничего подобного.

— Как близко мы уже подошли? — Адмирал говорил шёпотом, словно звук его голоса мог привлечь внимание тиранидов.

Пришельцы и без того уже заметили приближающуюся эскадру. Отряд Преторианцев шёл впереди, держа дистанцию в тридцать тысяч километров. Их донесения, едва слышные из-за помех, сообщали, что плотная масса роя-флотилии движется им навстречу и среди них есть несколько маточных кораблей. Адмирал надеялся, что ему удастся уничтожить один или два таких корабля. Даже это было бы большой удачей.

— Трудно определить, адмирал, — ответил Филотас. — Сигналы наблюдательных систем отражаются от корпуса завода. Точно могу сказать лишь то, что до них осталось не больше пятидесяти тысяч километров.

— Мы подходим слишком близко. — Уриэль остановился у стола с тактической схемой. — У Барбаруса мы начали обстрел с более дальней дистанции.

— Я знаю, Уриэль, знаю. Но у нас есть всего один шанс, и мы не имеем права его упустить. От нас зависит судьба Корделиса.

Уриэль кивнул. Он был уверен, что Корделис избежит ужасной участи Барбаруса I. От этого несчастного мира уже ничего не осталось, кроме обломка голой скалы. Все население, флора, фауна, вся экосистема была поглощена отвратительными пришельцами. Корделису тоже грозило уничтожение, но на этот раз угроза исходила не столько от тиранидов, сколько от тех людей, которые должны были его защищать.

При воспоминании о холодной, непоколебимой логике Криптмана по спине Вентриса пробежала дрожь, и капитан вспомнил, как в недавнем прошлом ему пришлось противостоять инквизитору. На этом самом корабле лорд-инквизитор Арио Барзано предложил уничтожить Павонис, чтобы не дать безумцам завладеть смертоносным оружием, способным изменить движение звёзд. Уриэль сумел убедить Барзано дать им ещё один шанс и, по милости Императора, Космодесантники одержали победу, а Павонис избежал ужасов вирусной бомбардировки.

И теперь ему снова пришлось выступить против тех, кого он должен был считать союзниками в борьбе за жизни простых мужчин и женщин Империума. Уриэль поразился бесчувственности Криптмана и отсутствию сострадания к миллионам людей, населяющих Корделис. Инквизитор обрекал на смерть целую планету только ради того, чтобы не отдать её тиранидам.

Всего два дня назад, в капитанской рубке «Аргуса» Криптман сообщил о своём решении предать смерти все живое на Корделисе.

— У нас нет выбора, — сказал тогда инквизитор. — Стрельба «Карлоса Винсента» встревожила рой-флотилию тиранидов и погнала её от Барбаруса I мимо Пароса и Йулана. Пришельцы придут сюда самое большее через три или четыре дня. На эвакуацию населения больше нет времени. Если мы задержимся, то существенно сократим наши шансы на успех. А если вступим в бой здесь, то выиграем ещё один день отсрочки для защитников Тарсис Ультра. Но после неминуемого поражения тираниды поглотят Корделис, как это произошло с Барбарусом I, и биосфера планеты поможет увеличить их численность.

Криптман покачал головой:

— Нет, пусть лучше Корделис погибнет от наших рук, чем послужит пищей для Великого Пожирателя. Поверьте, мгновенная ликвидация — не самая плохая смерть. По крайней мере, это лучше, чем погибнуть от когтей и клыков чудовищ.

Криптмана слушали в напряжённом молчании. Адмирал де Корте побледнел. Прежде чем обвести взглядом присутствующих, он сделал большой глоток амасека и глубоко вдохнул. Капитаны его флота были потрясены, но, по примеру своего адмирала, ничего не сказали. Капитан Гейзерик и капеллан Астадор медленно кивнули.

Адмирал Тибериус откашлялся, упёрся локтями в стол и сцепил пальцы.

— Должен быть какой-то другой выход, — медленно произнёс он, и Уриэля снова пронзило ощущение deja vu. Он вспомнил, как инквизитор Барзано пришёл к подобному заключению.

— Адмирал Тибериус прав, — сказал Уриэль. — Мы пришли воевать за этот мир. Но какой в этом смысл, если при первом приближении врага мы уничтожаем всё, что призваны защищать? В таком случае мы можем остаться победителями в мёртвом мире.

— Капитан, — с нажимом произнёс лорд инквизитор, указывая на превосходство своего ранга, — вы видите лишь часть общей картины. Нам предстоит бой против невероятно могущественных сил. Иногда выгоднее проиграть небольшое сражение, чтобы потом одержать окончательную победу в войне.

— Да вы сами себя слышите?! — воскликнул уязвлённый Уриэль. — Вы говорите о небольших сражениях? Сейчас речь идёт об одном из миров Императора, все ещё населённом Его подданными, Его воинами! Мне кажется, это вы забываете о победе!

— Нет, капитан Вентрис, — твёрдо возразил Криптман. — Я об этом не забываю.

Уриэль вскочил на ноги и с такой силой ударил по столу, что треснула одна из досок.

— Всякий раз, как только эти чудовища вторгаются во владения Императора, мы вынуждены отступать. Люди вроде вас утверждают, что нам не под силу сражаться с ними. Мы слышим эти слова так часто, что начинаем в них верить. Пора положить этому предел и прекратить подобные разговоры! На этот раз мы будем драться!

— Капитан Вентрис, вы забываетесь, — вмешался капеллан Астадор. — Мы собрались здесь, чтобы бороться против тиранидов. Если лорд-инквизитор говорит, что это — самый лучший путь, то кто вы такой, чтобы опровергать его мнение?

— Я верный слуга Императора и гордый сын Робаута Жиллимана. И вас я считал боевым братом. Но, судя по вашим словам, я заблуждался.

Услышав такое оскорбление, Астадор застыл от гнева.

— Пока нас объединяет общая цель, я буду продолжать называть вас братом, но, как только враг будет разбит, нам придётся выяснить наши отношения, — пообещал капеллан.

— С удовольствием, — ответил Уриэль, опускаясь на своё место. — Вы мне противны.

— Господа, — вмешался адмирал де Корте, — едва ли это самый насущный вопрос на сегодняшнем совете. Перед нами встала проблема обеспечения безопасности всего Империума. Негоже в такой момент кидаться друг на друга наподобие орков.

— Благодарю, адмирал де Корте, — сказал Криптман. — В бесплодных спорах мы теряем драгоценное время. Решение уже принято.

— Лорд-инквизитор, — заговорил Тибериус, — у меня имеется альтернативное предложение, и я хочу, чтобы вы обдумали его. По пути сюда мы проходили мимо орбитальных заводов по переработке плазмы, и мне вспомнился один из приёмов Ровенсбрука.

— Продолжайте, — прищурился лорд инквизитор. Упоминание об избавителе Готического Сектора, лорде адмирале Корнелиусе Ровенсбруке, явно возбудило его интерес.

И Тибериус поведал историю об уничтожении «Беспощадного» и действиях командующего флотом Курца во время обороны Делоса IV. А затем он рассказал о принятых им мерах по выведению с орбиты перерабатывающих плазму заводов, после чего капитанский мостик наполнился гулом взволнованных голосов.

Даже теперь, спустя два дня, Уриэль не переставал удивляться той лёгкости, с которой Криптман решал судьбы миллионов людей. Для инквизитора это были всего лишь цифры, а Уриэль видел в них живых, разумных людей, подданных Божественного Императора, нуждающихся в защите. Он тряхнул головой, прогоняя воспоминания.

В этот момент прозвенел сигнальный колокол и адмирал перешёл от пульта управления к тактическому экрану.

— Всем судам: самый малый вперёд, — приказал он. — Меняем курс на ноль-шесть-пять.

— Всем судам: самый малый вперёд, — повторил Филотас в микрофон общей связи. — Меняем курс.

Силуэт громадного завода скользнул влево, и Тибериус с Уриэлем обменялись тревожными взглядами. Двигатели перешли на малый ход, и теперь крейсер плыл вперёд в основном по инерции. Корабль-завод, полный запасов водородной плазмы, стал медленно отдаляться, и в рубке раздались вздохи облегчения. Дистанция между «Горем побеждённому» и огромной плазменной бомбой заметно увеличилась.

По мере того как отдалялся завод, вокруг него все ярче проступал еле заметный сначала ореол. В первый момент Уриэль решил, что это отражение света далёких звёзд, но через несколько мгновений он уже смог различить внешние границы авангарда роя тиранидов.

— Кровь Жиллимана, — едва слышно выдохнул он. Да, у Барбаруса I они столкнулись с малой частью огромной флотилии. Весь обзорный экран мерцал пятнышками отражённого света — это могли быть только пришельцы, численность которых невозможно было сосчитать. Казалось, рою-флотилии нет конца. В душе Уриэля шевельнулось сомнение.

Скопище тиранидов, с которым ему довелось сразиться на Ихаре IV, казалось ему теперь ничтожно малым по сравнению с этой ордой. На долю секунды Уриэль даже поверил в правоту слов Криптмана. Смогут ли они противостоять такому нашествию?

— Отвага и честь, — напомнил Тибериус лозунг Космического Десанта всем, кто заворожённо наблюдал за приближением пришельцев. — Врагов очень много, но мы видели, как они гибнут, и знаем, что их можно победить. Кроме того, нас поддерживает вера в Императора. Верьте в него и примархов, и мы одолеем захватчиков.

— Показался отряд Преторианцев, — доложил Филотас. — Корабли немного потрёпаны, но ничего серьёзного.

— Хорошо. А крейсеры?

— «Ерметов» занял позицию с левого борта, а «Луксор» уходит вперёд, чтобы прикрывать быстроходные суда.

— А тираниды?

— Они приближаются.

Похожие на рыб существа, которых Криптман назвал кракенами, окутанные облаком спор, первыми двинулись навстречу гигантскому заводу по переработке водородной плазмы. Более мелкие создания подошли к исполину вплотную, и в его корпус ударили струи разъедающей кислоты и залпы хитиновых снарядов. Но для огромного корабля-завода это были лишь булавочные уколы.

Поняв, что споры не могут ничего добиться, вперёд двинулась группа кракенов. Они пускали в корпус колосса струи биоплазмы и пытались разорвать его острыми клешнями. Им удалось оторвать несколько довольно крупных кусков армопласта. Но это и всё, что они смогли сделать.

На помощь им поспешили ещё несколько таких же созданий. Они выбрали в качестве цели сопровождение корабля-завода — суда отряда Преторианцев. Невероятно яркие лучи лазера ударили из носовых орудий «Луксора» и разрезали двоих кракенов пополам. Погоня отстала, чудовища оставили быстроходные корабли в покое и обратились к более значительной добыче. Крейсер накренился, изменив курс, и его орудия сработали вхолостую. Но «Ерметов» поддержал боевого товарища и обеспечил ему безопасный отход. Теперь мелким судам никто не угрожал. Они отошли назад, и тираниды всем роем бросились к кораблю-заводу. В зависимости от своего генетического предназначения, они пытались взорвать, обстрелять или поразить струями кислоты столь крупную цель. Спустя всего несколько минут весь корпус завода был облеплен шевелящейся массой разъярённых существ, каждое из которых стремилось уничтожить врага, угрожающего маточному кораблю.

Но завод по переработке водородной плазмы строился прочно, и пока никому не удавалось проникнуть под его оболочку. Вскоре огромное судно оказался в самом центре роя-флотилии; и тогда маточный корабль, единственный, кто превосходил завод размерами, изменил курс и приготовился к атаке. Целый водопад кислоты ударил в борт стального исполина, разъедая все органические и неорганические соединения. А затем гигантские щупальца высунулись из-под покрытой шрамами оболочки королевы тиранидов, обвили корабль и без видимых усилий подтащили его к похожему на пещеру отверстию, окружённому тысячами острых зубов.

Уриэль и Тибериус подошли к обзорному экрану и увидели, что громада маточного корабля начинает поглощать орбитальный завод, теперь уже едва различимый за плотной пеленой мелких существ. Прежде чем отдать следующий приказ, адмирал немного помедлил, наслаждаясь моментом.

Уриэль тоже не отрывал взгляда от разворачивающейся картины. Его губы изогнулись в удовлетворённой усмешке. Мысль о том, что эти твари погибнут, доставляла ему удовольствие. Он представил себе чёрную пелену смерти над роем тиранидов. Они ещё жили, только потому, что капитан Вентрис позволял им жить. От осознания этого факта его мозг пронзило словно электрическим разрядом.

Уриэль сжал кулаки. Обжигающая ярость и желание истребить ненавистных пришельцев пульсировали в его усовершенствованном теле. Перед глазами возникли картины пространства, заполненного окровавленными останками тиранидов.

Вентрис почувствовал во рту привкус крови и понял, что прокусил собственный язык. Резкий, металлический вкус мгновенно вернул его к действительности.

Сердца Уриэля выбивали стремительную дробь, а по лбу струились ручейки пота. Он сделал глубокий вдох и ощутил, как напоённый ароматом ладана воздух очищает его мысли.

— Что с тобой? — спросил Тибериус, увидев замешательство капитана.

— Ничего, — с трудом проговорил Уриэль. — Всё в порядке.

Адмирал кивнул и снова посмотрел на обзорный экран.

— Корабль находится в пределах досягаемости наших орудий? — спросил он, не поворачиваясь.

— Так точно, лорд адмирал, — взволнованно ответил Филотас.

Благоговейная тишина воцарилась на капитанском мостике. Тибериус неспешно занял своё место за пультом управления и, положив обе ладони на край стола, тихо произнёс:

— Огонь.

«Горе побеждённому» содрогнулся от залпа многотонного носового орудия. Огромный реактивный снаряд преодолел дистанцию между кораблём и тиранидом меньше чем за минуту.

Цель была выбрана со всей тщательностью: самое слабое место в броне перерабатывающей станции, где взрыв повлечёт за собой наиболее сильные повреждения топливных танкеров. При полной загрузке миллионами тонн легковоспламеняющейся водородной плазмы, корабль-завод представлял собой гигантскую бомбу. Реактивный снаряд ударил в самый его центр, пробил оболочку на глубину нескольких метров, но взрывное устройство замедленного действия не дало ему взорваться, пока он не оказался в сердце орбитальной станции.

Взрыв в топливном хранилище мгновенно воспламенил неустойчивые соединения и вызвал цепную реакцию, как и в том несчастном случае, что произошёл на орбите Йулана.

Словно почувствовав опасность, корабль-матка попытался вытолкнуть из себя корабль, но было уже поздно. Миллионы тонн горючих химических веществ взорвались с энергией рождения новой звезды. Все существа, только что атаковавшие корабль, были обращены в пепел. Огненный шквал разошёлся гибельным валом и поглотил несметное количество прожорливых тварей. Кракены, трутни и споры сгорели дотла в урагане пламени, но ещё больше тиранидов оказались искалеченными взрывной волной, последовавшей вслед за детонацией.

Маточный корабль, тысячелетиями странствующий по Вселенной, обладал шкурой, не уступающей по прочности самой крепкой броне космического корабля, но и она оказалась бессильной против такого мощного выброса энергии. Колоссальная туша разлетелась в клочья в первое же мгновение взрыва.

За долю секунды исполинский организм, которому понадобились сотни лет, чтобы вырасти и обрести нынешнюю мощь, был уничтожен и развеян по галактике, словно его никогда и не существовало.


На девятый день учений защитники Тарсис Ультра дошли до полного изнеможения. Леаркус внимательно наблюдал за тренировками, и каждый раз, когда последний солдат преодолевал дистанцию, волна гордости поднималась в его груди. Сам он не уставал от таких нагрузок. Усовершенствованное тело и доспехи Космодесантника позволяли ему бежать в течение нескольких дней без единого перерыва на отдых. Леаркус улыбался, оглядывая строй солдат, не обращая.внимания на сердитые взгляды и негромкие ругательства.

Подразделения справлялись с нагрузками. Бойцов сплотило чувство товарищества. Точнее, их объединяла ненависть к сержанту, что, впрочем, нимало не беспокоило Леаркуса. Он знал, что это временное явление. Пока враг был ещё далеко, ненависть солдат и природная агрессия требовали общей цели. Сержант прекрасно помнил капеллана Клозеля с базы Аджизелус и свою собственную ненависть к нему во время обучения. Теперь Клозель был его лучшим другом и наставником, а для всей Четвёртой Роты стал неиссякаемым источником бодрости во время их долгих и славных походов.

К Леаркусу подбежал красный и мокрый от пота майор Сатриа.

— Проклятие, вы нас совсем доконали, — прерывисто дыша, произнёс он.

— Когда придут тираниды, будет ещё хуже, — парировал Космодесантник.

— Верно. — Сатриа упёрся ладонями в колени и стал жадно хватать ртом холодный воздух.

Майор сильно похудел. С самого начала тренировок он избавился от своих серебристых доспехов и остроконечного шлема, положенного ему по званию. Его длинные, до плеч, тёмные волосы слиплись от пота в тонкие пряди, зато в походке прибавилось уверенности.

Дневальные и добровольцы из горожан стали разносить солдатам котелки с горячей похлёбкой и питьевую воду в небольших бочонках. Обезвоживание среди солдат становилось большой проблемой, многие из них на ходу глотали комки снега, а это могло привести к отравлению или простуде.

Вдобавок ко всем нововведениям Леаркус исключил из рациона солдат порции амасека, кофеина и сигарет. Все эти излишества тоже могли стать причиной обезвоживания организма, хотя поначалу запрет чуть не повлёк за собой открытое восстание. Но Леаркус знал, что принятые меры себя оправдывают: количество заболевших вследствие обезвоживания резко уменьшилось.

В первые дни учений солдаты часто натирали ноги, и мозоли нередко загнивали. Тяжёлые, жёсткие ботинки плохо пропускали воздух, ноги потели. Все это даже привело к нескольким случаям гангрены. Тогда снабженцы из корпуса Логреса передали образцы своей форменной обуви на фабрики Эребуса, и уже через пару дней защитники Тарсис Ультра стали получать новые крепкие «дышащие» ботинки, а также по несколько пар носков и противогрибковый порошок.

Деятельность Себастьена Монтанта, обер-фабрикатора Эребуса, бесконечно удивила Леаркуса. При первой встрече сержант счёл его пустоголовым глупцом, но, хоть он и не был военным, его управленческим талантам не было равных. Любой запрос Космодесантника, касающийся обмундирования или припасов, исполнялся в течение нескольких часов.

Монтант стал полезным и надёжным союзником, чего нельзя было сказать обо всех членах городского совета, управлявшего Эребусом. Три дня назад Леаркус присутствовал на заседании совета в Мозаичном Зале и рассказывал о своих планах, касающихся территории между оборонительными стенами города. Тогда, раздражённый недальновидностью городских советников, он потерял контроль над собой и дал волю эмоциям. Теперь ему было стыдно.

Один из советников особенно сильно разозлил его.

Саймон Ван Гёльдер.

Тот самый человек, которому сержант не дал покинуть город. С тех пор он затаил злобу за нанесённое оскорбление и искал случая отомстить.

— Мы просто не можем позволить сержанту Леаркусу разрушать постройки между стенами, — сказал Ван Гёльдер, отхлебнув вина. — Подумайте сами, господа, когда враги будут изгнаны, мы останемся совершенно нищими. Единственным выигрышем останется право назвать своим разрушенный город.

— Если здания не снести, у вас не останется и этого, — объяснил Леаркус.

— Долгие годы мирной жизни сделали нас самоуверенными, — вмешался Монтант и взмахом руки указал на мозаики: — Посмотрите на эти картины. Они ясно говорят о том, что нам не стоило так опрометчиво застраивать город. Первоначальный план, оставленный самим Робаутом Жиллиманом, не предусматривает никаких построек на этой территории.

— Ба, — небрежно отмахнулся Ван Гёльдер, — какие-то выцветшие мозаики, которым не меньше тысячи лет! Это ещё не причина, чтобы подрывать нашу экономику, Себастьен. Что мы будем делать, когда наши доблестные защитники прогонят тиранидов? Как производить товары, если фабрики будут разрушены?

— Саймон, фабрики можно восстановить, — сказал Монтант. — Но для этого мы должны остаться в живых. Прошу тебя, прислушайся к словам сержанта Леаркуса.

— Многие из построек, расположенных в непосредственной близости от стен, принадлежат вам, мистер Ван Гёльдер. Если нам придётся отступать, эти дома послужат врагам отличным прикрытием, если не плацдармом для дальнейшего наступления.

— Вы говорите о застройках вокруг Пятого Квартала? Но они же расположены более чем в тридцати километрах от устья ущелья. Неужели вы предполагаете, что проклятые пришельцы проникнут в город так глубоко? Неужели вы не сможете остановить их раньше? Простите, сержант, но я считал Космодесантников храбрыми и сильными воинами. Похоже, меня неправильно информировали.

При этих словах Леаркус вскочил на ноги. Кубок с недопитым вином опрокинулся и покатился по столу. Сержант схватил Ван Гёльдера за ворот одежды, подтянул к себе и закричал ему прямо в лицо.

— Ты осмелился оскорбить нас? — бушевал Леаркус. — Ван Гёльдер, тебе следует хорошенько обдумывать свои слова, потому что, если в следующий раз ты, снова вознамеришься задеть честь Космического Десанта, я тебя прикончу.

Члены совета оцепенели. Сержант с трудом овладел собой. Не хватало ещё, чтобы его сограждане стали бояться Космодесантников. Тишину в Зале нарушало-лишь прерывистое дыхание испуганного Ван Гёльдера: да стук капель вина, стекавших на пол. Себастьен Монтант медленно поднялся со своего места и положил руку на плечо Ультрамарина.

— Сержант Леаркус, — осторожно произнёс он, — я уверен, мистер Ван Гёльдер не хотел оскорбить вас. Не так ли, Саймон?

Ван Гёльдер поспешно покачал головой.

— Вот видите? — продолжал Монтант. — Эти слова вырвались у него случайно, вследствие глубокого огорчения. Пожалуйста, Леаркус, будьте так добры, оставьте его.

Сержант со свистом выдохнул и отпустил ворот Ван Гёльдера. Тот с болезненным стоном опустился на своё место. Его лицо приобрело пепельный оттенок, но уже через мгновение гнев снова овладел им. Заметив это, Монтант поспешил вмешаться.

— Саймон, прежде чем ты что-нибудь скажешь, подумай. Всем нам стоит подумать. Прошу вас подождать до завтрашнего утра. Все согласны?

Члены совета поспешно закивали, выражая общее мнение. После напряжённой паузы Ван Гёльдер тоже опустил голову, а затем, не говоря ни слова, покинул Мозаичный Зал.

На следующее утро Ван Гёльдер не явился на встречу, а приглашение принять участие в заседании, посланное ему в особняк на склоне ущелья, вернулось нераспечатанным. Члены совета провели голосование по поводу ликвидации его собственности у городских стен, и план Леаркуса получил единогласное одобрение.

Воспоминание о том, как он, Космодесантник, потерял контроль над собой, породило в душе сержанта жгучий стыд, и последующие три вечера он провёл в покаянных молитвах.

Наконец Сатриа отдышался, с благодарностью принял от дневального кружку воды и осушил её одним глотком, словно пил отменное вино.

— Как продвигается работа в нижнем конце ущелья? — спросил Леаркус.

— Мы почти закончили подготовку на участке между первой и второй оборонительными стенами, но работа идёт медленно. Земля уже промёрзла, и на то, чтобы выбрать грунт, даже при помощи землеройных машин, уходит целая вечность.

— Рытьё окопов необходимо закончить в течение двух недель. К тому времени тираниды, скорее всего, уже подойдут к планете.

— Закончим, не беспокойтесь. Люди стараются изо всех сил.

— Хорошо. Их старания делают им честь, майор.

— Благодарю, но, может, вы сами им об этом скажете?

— Скажу. Когда они будут ненавидеть меня больше, чем свои самые страшные кошмары.

— Поверьте, они и так достаточно вас ненавидят, — заверил его Сатриа. — По правде говоря, ваше физическое превосходство на учениях только подогревает их ярость! Солдаты считают, что вы похваляетесь своей силой.

— И они правы. Я действительно хвастаюсь своей силой, когда принимаю участие в тренировках. Я хочу, чтобы они знали: я — старше их по званию и сильнее. Когда мне придётся вести их в бой, я хочу, чтобы мои слова имели вес и моя похвала много значила для каждого солдата. Я заставлю их чувствовать себя героями и верить, что они — самые лучшие воины во всей галактике.

— А вы коварный тип, не так ли? — подмигнул Сатриа.

— Иногда приходится им быть, — с улыбкой ответил Леаркус.

Небольшая флотилия Имперских Космических Сил торопилась вернуться к Корделису. Быстроходные Преторианцы прокладывали путь, а «Горе побеждённому», «Луксор» и «Ерметов» следовали за ними по пятам. Настроение всех экипажей можно было определить как осторожно оптимистическое. Если таким же образом удастся уничтожить второй маточный корабль, то, возможно, объединившись, Имперский Флот и силы обороны Тарсис Ультра смогут не только сдержать натиск рой-флотилий тиранидов, но даже предотвратить их вторжение на территорию Империума.

В капитанской рубке «Горя побеждённому» продолжалось обсуждение представившихся возможностей.

Адмирал Тибериус отпил воды из своего кубка и обратился к Уриэлю.

— Возможно, мы заставим этих проклятых пришельцев пожалеть о том, что они замахнулись своими когтистыми лапами на наши миры.

— Не исключено, — согласился капитан Четвёртой Роты. — Объединённые силы вокруг Тарсис Ультра обладают значительным потенциалом, а последний завод по переработке плазмы уже сейчас готов к смертельному удару.

— Если мы сумеем уничтожить ещё один корабль-матку, Совокупный Разум может отказаться от вторжения на Корделис.

— И это будет победой не только над общим врагом, — хмуро заметил Уриэль.

— Будь осторожен, Уриэль, — предупредил его Тибериус. — С Криптманом лучше не ссориться, в его руках сосредоточены силы Инквизиции. Если бы не он, в недавнем прошлом Макрейдж мог пасть под натиском роя-флотилии.

— Вам приходилось встречаться во времена той войны?

— Да, — кивнул Тибериус. — Тогда он был совсем молод, полон огня, как человек, нашедший своё предназначение.

— А он не предлагал уничтожить Макрейдж?

— Нет, Уриэль, — рассмеялся адмирал. — Этого он не предлагал. Я не думаю, что даже молодой инквизитор Криптман мог осмелиться на такое. Лорд Калгар никогда бы не допустил разрушения Макрейджа.

— А как вы считаете, лорд Калгар позволил бы ликвидацию Корделиса?

Тибериус потёр пальцами виски и задумался.

— Я не могу тебе ответить, Уриэль. Наш командир — человек большой мудрости и сострадания. Но он ещё и проницательный стратег, обладающий логическим мышлением. Порой мне кажется, что мы с тобой слишком увлечены идеей спасения каждого, кто в этом нуждается. Инквизитор Криптман был прав, когда говорил, что иногда приходится идти на жертвы ради победы в войне.

— Я не могу этого понять, — сказал Уриэль. — Не могу признать правильным разрушение одного из миров Императора.

— Мы не всегда можем делать то, что считаем правильным. Иногда между тем, каково положение на самом деле, и тем, каким мы его считаем, лежит огромная пропасть. Приходится мириться с тем, чего мы не можем изменить.

— Нет, лорд адмирал. Я уверен, мы должны стремиться изменить то, с чем не хотим мириться. Именно борьба против того, что мы воспринимаем как зло, и делает человека великим воином. Сам Робаут Жиллиман говорил, что человек должен понять свой страх и бороться с ним. Только тогда он станет героем. А если ты ничего не боишься, то, чтобы вступить в бой, смелость и не требуется.

— Уриэль, ты идеалист. Для таких, как ты, галактика, может оказаться очень жестокой, — сказал Тибериус. — И всё же мне хочется, чтобы как можно больше людей придерживалось таких же взглядов. Ты — великий воин, способный разгромить любого врага. И ты никогда не забываешь, что сражаешься ради жизни человечества.

Уриэль склонил голову перед заслуженным адмиралом. Похвала доставила ему немало удовольствия. В рубку стремительно ворвался расстроенный Филотас и вручил Тибериусу послание. Вентрис тотчас же схватился за рукоять меча. Лорд адмирал быстро прочёл донесение.

— Скорее откройте обзорный экран, — рявкнул он. — Максимум увеличения!

Бронзовые жалюзи в передней части рубки плавно разошлись в стороны, а Тибериус присел за стол и вызвал на экране тактическую схему окружающего пространства. Адмирал что-то пробурчал себе под нос, и Уриэль по биению вздувшейся жилки на его шее понял, что ярость Тибериуса достигла апогея. Никогда ещё ему не приходилось видеть адмирала таким рассерженным.

— Сэр, что произошло? — спросил он. Тибериус протянул Уриэлю послание. Капитан прочитал текст и взглянул на открывшийся обзорный экран.

Даже при максимальном увеличении планета перед ними не закрывала весь обзор, а отражённый свет далёкого солнца скользил по её вздымающейся, объятой пламенем поверхности. Океаны легковоспламеняющихся газов, рождённых разлагающейся материей, окутали всю планету, и теперь на ней бушевали огненные смерчи, превращая целый мир в голый безжизненный камень. Даже тираниды не могли бы справиться так быстро.

— Святые небеса, — прошептал Уриэль, роняя на пол листок с донесением, — как же так?

— Мортифакты, — печально произнёс Тибериус. — Криптман солгал нам. Он ни на минуту не собирался задерживаться здесь.

Уриэль молча смотрел на догорающий мир.

Загрузка...