Волшебные приключения Выдры и кобеля (СИ)

Глава 24

По закону жанра я должна была проснуться с ощущением тепла и уюта, осознать себя в крепких объятиях мужчины, и далее либо попытаться с негодованием вырваться, либо смущенно запищать. На крайний случай — бессовестно залюбоваться.

Жизнь оказалась куда более прозаичной. Просыпалась я как обычно, где-то в процессе прогрузив память о случившемся, после чего открыла глаза и узрела начальника спящим на другом конце кровати, как это свойственно простым людям — в комфорте одиночества, а не с онемевшей от долгого на ней лежания женщины рукой. Только и всего, что волосы больше обычного растрепаны, да лицо умиротворенное.

Тут бы мне полагалось воспылать раскаяньем и сбежать малодушно, пока он не проснулся, вот только бегать от проблем я не привыкла. С раскаяньем проще — оно действительно было. Или это просто разочарование в себе? Запаниковала, сломалась, сдалась. Один опрометчивый поступок, продиктованный испугом, и то, что строилось несколько лет — разрушено, и уже не починишь. Чтож. Будем учиться жить в новой реальности. Работу другую искать, к примеру. Кто-то скажет, зачем так усложнять, но я... Я, пожалуй, не умею жить с правдой нараспашку. Разучилась уже, за столько лет запертых чувств.

Но все проблемы потом, сейчас стоило в первую очередь нормально позавтракать, и для этого выполнить первый квест нового дня — найти свою одежду. Но с этим уж я как-то да справилась.

Я дожаривала яичницу, когда КириллКирилыч появился на кухне. На нем были домашние темные штаны — гордый в единственности своей предмет одежды, — а взгляд из-под челки (вписать ему в график парикмахерскую, а то эти вот несколько отросших миллиметров делают свое дело) был немного коварным.

— Я думал, что найду тебя здесь в моей рубашке, — опершись плечом о косяк, мурлыкнул он.

— Девушка надевает мужскую рубашку, если встречается с ее хозяином, — раскладывая яичницу по тарелкам, спокойно откликнулась я. — Мы не встречаемся, Кирилл Кириллович.

Смущения не было. Предательски стучащего сердца — тоже. Глядя на него, полураздетого, растрепанного ото сна, и помня сегодняшнюю ночь, я думала о том, что увольняться нельзя, ибо кто ж его нормально кормить тогда будет? Будет завтракать пиццей и обедать пончиками, а ужинать так вообще коньяком.

— О, я снова Кирилл Кириллович, — мужчина ухмыльнулся, но взгляд стал цепким.

— Это был всего лишь секс, — я спряталась за открытой дверцей холодильника, добывая из его недр пачку сока. — И поскольку он больше не повторится, я бы хотела, чтобы вы не придавали ему большого значения.

Просто вернуть все как было. То самое «давай забудем», которое так часто причиняет боль в романтических фильмах.

— Ты используешь против меня методы, за которые и не считаешь меня нормальным мужчиной, — КириллКириллыч прищурился. — Это как минимум подло.

— Зато работает, — я налила сока в пару стаканов и поставила на стол. — В вашей жизни именно так и работает. А теперь приятного аппетита, Кирилл Кириллович.

Мужчина окинул взглядом композицию из завтрака и меня, и змеей скользнул в помещение, только вот не к стулу, а ко мне. Замер буквально в миллиметрах, так, что я едва ли не касалась его грудью на вдохе, и с улыбкой опустил взгляд к губам:

— Если я тебя сейчас поцелую, ты меня лягнешь?

— Очень вероятно, — немного отклоняясь, кивнула я.

— Мне кажется, я заслужил этот поцелуй. И объяснения, — его руки легли мне на талию, притягивая обратно.

— Одно из двух, Кирилл Кириллович. Либо поцелуй, либо объяснения.

— Признайся честно, ты давно в меня влюблена. Небось, влюбилась с первого взгляда? — он вроде шутил, но по глазам было видно, что спектакль окончен.

— Вообще-то, не с первого, а когда получше вас узнала, — скрывать дальше просто не было смысла. — Вашу жизнерадостность, чувство юмора, ответственность и серьёзность, когда это действительно необходимо, и умение воспринимать ситуации с лёгкостью, когда это допускается. Заботу о своих сотрудниках, какими бы они ни были. День за днём, все лучше узнавая вас как человека, я все больше влюблялась.

— Так почему же ты ни разу не показала этого? — он заглянул мне в глаза, будто пытаясь найти там ответ. Или ложь. — Отказалась от чувств, скрыла их, заперла в себе?

— Вы прекрасны как личность, — я улыбнулась, провела кончиками пальцев по его щеке. — Но не как мужчина. Я привыкла оценивать последствия своих поступков. Да, я влюблена в вас. Нет, я не хотела бы начинать с вами отношения. Потому что с вашим характером и поведением это просто невозможно. А просто секс без обязательств — это не мой случай. Я люблю сердцем, а не...

— Нет, Милена. Ты любишь головой. Потому что сердце так просто не остановить, не выключить по желанию, — он отступил, вздохнул, поглядел на меня немного побитой собакой. — И все же мы могли бы попробовать.

— Для этого мне пришлось бы уволиться. А через неделю, когда вам надоест и вы, махнув хвостом, уйдёте искать новые приключения, я останусь с разбитым сердцем, да, именно сердцем, и без средств к существованию. Знаете, лучше не показывать своих чувств, но жить хорошо, чем сделать свою жизнь подобной спичке.

— Тогда что это было? — он указал на дверь, явно имея в виду спальню, и взгляд его мне не понравился.

Я подавила тяжелый вздох, села на стул и посмотрела на него снизу вверх:

— Садитесь. Яичница остывает.

— Милена, — он недовольно понизил голос.

— Яичница, — с каменным лицом откликнулась я.

Мужчина заиграл желваками. Вздохнул. Сел. Взял в руку вилку. Посмотрел на меня так, будто готов удушить.

— Приятного аппетита, — я указала взглядом на еду, потом посмотрела ему в глаза.

Он прищурился. Но за еду взялся. Так, будто пытался поставить мировой рекорд, который никогда не переплюнут. Правда, на втором куске понял, что это вкусно, и начал есть как нормальный человек. Я мысленно хмыкнула и тоже принялась за завтрак. В конце концов, организм после такой активной во всех сферах ночи требовал пропитания, а не разглагольствований.

КириллКириллыч ожидаемо справился быстрее, и не менее ожидаемо уставился на меня:

— Если ты сейчас скажешь, что «а теперь нам пора на работу», я запру тебя в этой квартире, пока не получу желаемое.

— Вы не сможете меня удержать, — я отпила сока, поставила стакан на стол, потерла переносицу. — Во мне теперь могущественная ведьма, и могу просто взорвать вашу дверь силовой волной. И... в этом и проблема. Понимаете, время идет. И она все больше... проникает в меня. Она предупреждала, что так будет. Что со временем она будет получать все больше контроля, я же начну теряться, где ее желания, а где — мои. Это и раньше случалось, реальность будто «мигала» на несколько секунд. Но вчера... Я испугалась, понятно? Это выглядело так, будто в следующий раз я уже не вернусь.

По мере моего рассказа КириллКириллыч все больше хмурился.

— И ты решила «перед смертью» переспать со мной? Я даже не знаю, как, на это реагировать, честно говоря.

Я вздохнула. Говорить это вслух очень не хотелось. Совершенно не хотелось.

— Тогда это показалось мне единственным способом вспомнить себя. Удостовериться, что я — это я, — но, видя его все еще не понимающий взгляд, пришлось продолжить: — В первую очередь изменения активируются, когда дело доходит до Мечеслава, так как ведьма его любит. Влечение к вам — моя привычная черта. Грубо говоря, мне можно было бы отчаяться, если бы вчера я вас не захотела.

При упоминании вампира мужчина помрачнел. Потом прищурился:

— Но ты не хочешь меня сегодня, это тебя не пугает?

— Хочу, — я пожала плечами. Потом поймала его взгляд и качнула головой: — Но это не значит, что я пойду на поводу у этого «хочу».

— Почему нет? — он склонил голову к плечу.

Так обычно щенки делают, не понимая, чего от них хочет странный хозяин, раз за разом повторяющий непонятное «сидеть».

— Потому что паника закончилась, Кирилл Кириллович, — я встала и принялась собирать посуду в посудомойку. — У меня есть все ингредиенты для зелья. Также мне сегодня нужно будет выяснить, куда ехать, чтобы провести ритуал. В свете вчерашних событий, я попрошу у вас отгулы, чтобы быстрее закончить это «приключение» и начать снова жить нормальной жизнью.

Когда я закончила с уборкой и развернулась, мужчина стоял прямо передо мной. Я мысленно успела закатить глаза, ожидая нового приступа соблазнения с его стороны, но он просто обнял.

— Ты мне тоже нравишься, Милена. И когда все это закончится, мы еще вернемся к этому вопросу. Но сейчас... Да, ты свободна столько, сколько тебе понадобится. Когда будешь готова, позвони. Я отвезу тебя хоть на край света. Именно я, а не какие-то там упыри.

Я позволила себе прижаться к нему на пару секунд, просто выражая благодарность, за то что он... такой. А потом КириллКирилыч отвёз меня домой. Я честно хотела вызвать такси, но по одному его взгляду стало понятно, что он в лучших собачьих традициях попрокусывает таксисту шины, так что пришлось смириться с произволом. В машине он вёл себя тихо и смирно, а я думала о том, как исхитрилась самостоятельно проснуться и быть бодренькой всего-то после пары-тройки часов сна. Отдельным вопросом было, как таким же бодрым остаётся мой любовник-шеф, учитывая, что он явно не спал, когда я заявилась среди ночи. И даже не отругал меня за то, что так бессовестно ускакала вечером с чужим мужиком, не предупредив его. Но это все было меньшее из зол.

Когда мы уже подъехали к моему дому, он проникновенно заглянул мне в глаза. Я уж было подумала, что он выдаст что-то сакрально-вдохновляющее, вроде "не боись, прорвёмся", но ошиблась.

— Тебе хоть понравилось? — и взгляд этот щенячий из-под отросшей челки.

— Неужто вы и не уверены в своих умениях? — я вскинула бровь, напрочь игнорируя его очарование. Уж что-что, а это я за время нашей совместной деятельности я научилась делать на отлично.

— С тобой ни в чем нельзя быть уверенным, — парировал начальник.

— А вот сами догадайтесь, — я очаровательно улыбнулась и смылась из машины с юркостью змеи.

Вернувшись домой, я отнесла рюкзак на кухню, минутку поразмыслила, после чего пошла в ванную. Включила свет, окинула взглядом свое отражение. А потом посмотрела ему в глаза:

— А теперь скажи мне, вот так, глаза в глаза, насколько осознанно ты забрала вчера мою жизнь?

Варнава молчала, как молчала все утро и часть ночи после моего "заткнись". И сейчас это вывело меня из себя.

— Отвечай!!! — я кричала в отражение и мне даже не казалось это глупыми или безумным.

Наверное так и приходит сумасшествие.

"Неосознанно. Я просто захотела его коснуться, и все. Это случилось само собой"

— Почему тогда не отступила, когда поняла, что творишь?

Она помолчала некоторое время, потом откликнулась тихо:

"Не смогла. Не смогла остановиться"

Я шумно выдохнула. Спрашивать "а если бы я не вынырнула в реальность, как далеко вы бы зашли" уже просто нет смысла.

"Ты злишься" .

Я вскинула брови, глядя в зеркало. Что я должна на это сказать? Да, я злюсь и имею на это право. Если вчера я паниковала и хотела отгородиться от всего этого, то сегодня я хочу скандалить. И этот упырь ещё хорош!

На кончиках пальцев начало искрить, и это немного привело меня в себя.

— Зачем ты...

"Это не я. Ты все больше пропитываешься моей силой, и она начинает идти за твоими желаниями. Это плохой знак".

Я прикрыла глаза, понимая. Моё тело все больше принимает её суть за нечто естественное, родное. Где-то между нормой и обретением могущества моё сознание просто растворится.

Вдох.

Выдох.

Я развернулась и пошла собирать ингредиенты для зелья. Времени у меня, судя по всему, не так уж и много.

— И ещё вопрос, — составляя все на стол на кухне, сообщила я. — Я слышала, о чем вы говорили. Что значит твое "я делилась своей кровью" и при чем тут я?

"В самом начале я говорила — не давай Мечеславу свою кровь. Это было потому, что он узнает вкус, и сделает неправильные выводы. Что, собственно, и произошло: он посчитал тебя моим потомком. И решил, что я скрыла от него своих детей, хотя он мог бы оберегать их все эти годы. Но история в том, что у меня никогда не было детей. И Энорэ это знал, когда делал ключом к моему спасению именно это ожерелье. Оно не просто украшение. Оно — артефакт, привязанный к моему роду. Доставшись мне от матери, и испив моей крови, оно работало бы только в руках моих детей. А значит..."

Она затихла, но я и так понимала — в мире не должно существовать человека, который смог бы ним воспользоваться, как артефактом. Ожерелье — замок без ключа. И все же вот она я, и вот они мои магические проблемы.

— Но оно работает.

"Да. Энорэ не учёл, не мог учесть, что однажды я спасла жизнь племяннице моего мужа, которая едва не погибла от болезни незадолго до рождения ребёнка. Моя кровь, отданная той девушке, позволила ей выжить и осталась в ней искрой магии, как и в её ребенке. Не ведьмы, но носители, они сохраняли её из поколение в поколение. А потом родилась ты. И тебе отдали ожерелье. Что бы ты не думала, но это твоя судьба. Просто потому что не бывает таких случайностей, чтобы среди всех людей нужная вещь сама оказалась в нужных руках".

У моменту, как она закончила свою речь, я уже сидела на стуле, глядя в пространство. Я даже не знаю что хуже, "я твоя бабушка" или "ты избрана для великой цели, это большая честь". Радости я не ощущала ни от одного, ни от другого варианта. Большой значимости, в принципе, тоже. Скорее "за что мне это?", запущенное на повтор. Теперь ответ был — по факту я смогла родиться, потому что Варнава когда-то спасла мою пра-пра-и-далее-по-тексту-бабку, и теперь пришло время вернуть должок, так сказать. Узор в Книге Судеб замкнулся, и все такое. Легче ли теперь пережить то, что в любой момент можешь отключиться и больше не вернуться? Вообще нет.

Зато на фоне всего этого тот факт, что я влюблена в нелюдя, даже звучит естественно и логично. Вопрос только, почему не в вампира. Эх, подкачал КириллКирилыч, родился псиной.

"Скажи что-нибудь", — когда молчание затянулось, не выдержала ведьма.

— Давай сварим зелье, найдём твоё тело и закончим все это, — пожала плечами я.

"Ты удивительно спокойно все восприняла".

— Не вижу поводов для радости и времени для грусти, — я хмыкнула и кивнула сама себе: — Давай, инструктируй, что за чем делать.

Оказалось, делать просто невероятно много всего. Во первых, заклясть каждый ингредиент по отдельности, потом съездить за мини-печкой на газовой горелке потому что, оказывается, варить зелье надо по центру сложного магического знака. Раньше, видите ли, все делалось на земле и на костре, а у нас кухня в высотке. Пришлось жертвовать на все это стол, потому что он деревянный ("сойдёт за замену земли, тоже естественный материал"), а рисовать по нему надо ножом, а не мелом. Благо хоть основной жидкостью варения была просто вода (купили чистую в бутылке, а то мало ли как водопроводные добавки повлияют). Учитывая общие условия, я не удивилась бы, если бы нам ещё и молоко буйволицы трехлетки понадобилось. Но и без него только на подготовку ушла большая часть дня. И все мои силы. Кое как запустив процесс, собственно, варки, я услышала вожделенное "теперь оно просто должно вариться", поставила будильник (баллончики для плиты не вечны), и увалилась спать.

Где-то уже после в дверь пытался скрестись Мечеслав, но был послан очень извилистым путем и заткнулся. То ли и вправду ушёл, то ли затаился до лучших времен. Чтож, если он остался, а позже придёт шеф, они подерутся и отстанут оба. Как я пришла к такому выводу — не знаю, я была сонная и мне было плевать.