Воплощение мечты

12

Когда Мишель вошла в дом отца, Томас сердито говорил что-то в трубку. В половине десятого утра он обычно уже на работе. Понятно, подумала она, приготовившись к бурному объяснению.

Крупный, ростом под два метра, и импозантный, Томас Блейк всегда отличался безупречными манерами, характерными для джентльмена англосаксонских кровей. В данный момент, правда, он выглядел таким взбешенным, что, казалось, мог снять с себя галстук и затянуть его на шее собственной дочери.

— Явилась наконец! — прорычал он, бросив трубку на телефон. — Пропадала два дня неизвестно где и впорхнула в дом, как ни в чем не бывало. Что мне прикажешь думать обо всем этом?

— То, что я уже взрослая женщина, которая может сама позаботиться о себе, — с легким вызовом ответила Мишель. — Думаю, я вправе надеяться на понимание. Надеюсь, ты не просил Генри Пауэла, чтобы он послал своих людей следить за мной?

На сердитом лице отца появилось слегка виноватое выражение, и Мишель поняла, что попала в точку.

— Папа! — вскричала она возмущенно. — Как ты мог?! Мне стыдно за тебя! — Помолчав секунду, она добавила уже более мягко: — Я оставила тебе записку.

— Я прочел ее, — недовольно буркнул Блейк. — Насколько мне помнится, в ней было сказано что-то насчет возвращения «сегодня вечером или завтра». Это было в среду, а сегодня пятница. Я сходил с ума, ты ведь могла попасть в аварию и погибнуть. А теперь, когда ты являешься здоровая и невредимая, мне приходит в голову мысль, что ты встречалась с… — оборвав себя на полуслове, он быстро выкрутился, — с противной стороной в деле Акана.

Он чуть было не сказал: «с этой полукровкой» или что-то в этом роде. И Мишель поняла это. Она уже собралась защитить Конрада от этого молчаливого оскорбления, но передумала. Он не заслуживал ее преданности и любви, несмотря на то что она ощущала невыносимую тоску по его ласкам.

Томас воспринял ее молчание как признание вины.

— Неужели жизнь так ничему и не научила тебя, девочка? — ворчливо произнес он. — Уж тебе-то должно быть известно, что Конрад Уэйн готов пойти на все, лишь бы добиться своего. Он, не задумываясь, влезет к тебе в доверие, чтобы с твоей помощью освободить своего подзащитного. Не говоря уже о том, чтобы полакомиться тем, что упустил пять лет назад.

Лицо Мишель вспыхнуло от возмущения. Она вдруг почувствовала жуткую обиду за Конрада: несмотря на его черствое отношение к ней в прошлом, ей было невыносимо слышать, как отец поносит своего бывшего помощника.

— Ты прав только в одном, — сказала она таким тоном, что Томас вздрогнул. — Я действительно была с Конрадом. Но не так, как ты думаешь. Мы ездили в резервацию, чтобы найти тех ребят, которые, по словам Джона Акана, нюхали клей в день фестиваля. Я думала, что, если эти мальчишки в самом деле существуют и Конраду удастся поговорить с ними, мы будем знать их версию этой истории, а не только то, что нам сказал Акана.

Несмотря на раздражение, Томас Блейк проявил явный интерес к тому, что сказала Мишель.

— И что, вы нашли их?

Она кивнула.

— Ребята, конечно, знали, что им достанется от родителей, когда те узнают, что они нюхали клей, но тем не менее они подтвердили слова Джона. Остается, правда, сложность со временем… — Мишель кратко обрисовала отцу ситуацию. — Вряд ли свидетельства мальчиков будет достаточно для того, чтобы оправдать Джона. У него все равно было время, хотя и очень мало, чтобы переодеться в костюм, убить Тима Камайока и появиться перед публикой с пятиминутным опозданием.

У Мишель отлегло от сердца, когда она увидела, что отец немного успокоился.

— У нас нет свидетелей совершения этого преступления, но зато в нашем распоряжении много косвенных улик, — сказал Томас, забыв на время о Конраде. — Драка между ними, кровь на костюме Джона, свидетельница, которая видела мужчину в костюме, идентичном костюму Акана, входящим в фургон Тима…

С минуту отец и дочь смотрели друг на друга.

— Я, наверное, не имею права спрашивать тебя об этом, — проговорил Томас со свойственным ему упрямством, — но мне хотелось бы знать, где ты провела эти две ночи.

Упорное нежелание Конрада признаться в получении денег лежало на сердце Мишель тяжелым грузом. Но женская гордость не позволяла ей показывать свои чувства отцу.

— Ты прав, папа, это тебя не касается, — спокойно сказала она. — Но я отвечу на твой вопрос, потому что не хочу, чтобы ты беспокоился обо мне. Первую ночь я провела с Конрадом в мотеле в резервации, но мы спали в разных кроватях. Так что между нами ничего не было. А вторую ночь я провела в своей машине, у Каменного оврага. Мне надо было подумать кое о чем.

Томас прекрасно знал, что бабушка Конрада живет в том районе, но он не стал загонять дочь в угол.

— И что ты надумала?

Мишель решила быть откровенной с отцом, хотя и понимала, что причиной его антипатии к Конраду является расовый предрассудок.

— Я не буду отрицать, что Конрад все еще нравится мне. Ты об этом знаешь, я думаю. Но я поняла, что из этого ничего не выйдет. И совсем не потому, что он наполовину индеец. Наоборот, именно это мне и нравится в нем. Я просто не могу доверять ему после того, что он сделал пять лет назад, если он, конечно, сам не признается, что взял у тебя деньги. И не извинится за это. Недавно мы говорили с ним о нашем прошлом, и я окончательно убедилась, что он не собирается этого делать.

Томас почему-то выглядел смущенным, хотя должен был бы радоваться такому исходу дела.

— Девочка моя, — пробормотал он, опустив глаза в пол, — мне очень жаль, что тебе пришлось так страдать из-за этого. Мне, старому дураку, не следовало задавать тебе все эти глупые вопросы.

Хотя Мишель продолжала злиться на отца за его расовую нетерпимость, она не могла спокойно смотреть на его расстроенное лицо.

— Ничего, папа, — мягко сказала она, — я знаю, что ты всегда стараешься сделать так, чтобы мне было хорошо.

По законам провинции подсудимый должен предстать перед судом в кратчайшие сроки, если только его адвокат не попросит судью отложить слушание дела на определенный срок. В понедельник, к всеобщему удивлению, Конрад обратился с такой просьбой к судье Палмерстону, объяснив это необходимостью сбора дополнительных доказательств. Судья удовлетворил прошение. Заседание суда было перенесено на день, когда Мишель должна была уже вернуться в Торонто.

Она рассчитала, что до отъезда из Кингстона у нее есть время помочь отцу полностью подготовить дело Акана к началу процесса и обговорить с ним, как его лучше представить жюри присяжных. Но на самом заседании ее уже не будет, поэтому отцу придется в одиночку отстаивать позицию обвинения в суде.

Томас Блейк, разумеется, пришел в ярость.

— Уэйн перенес дату суда специально для того, чтобы оставить меня без твоей поддержки! — жаловался он дочери, когда они возвращались домой после разговора с судьей Палмерстоном. — Он рассчитывает, что ему удастся задавить меня своей громкой репутацией, если тебя не будет рядом со мной.

Раньше он никогда не нуждался в ее поддержке. Мишель казалось, что она знает причину неуверенности отца. С самого первого дня появления Конрада в его офисе прокурор смотрел на молодого способного метиса как на выскочку, который бросил вызов его авторитету. При этом Томас считал, что сделал удачный выбор, взяв его на работу.

Когда Мишель начала встречаться с Конрадом, вопрос о его этническом происхождении, глубоко засевший в сознании Томаса — хотя тот и отрицал, что это имеет для него хоть какое-нибудь значение, — открылся вдруг с уродливой стороны. Отец доказал, что пресловутая чистота крови значит для него все, когда признался, что не хочет иметь внуков от зятя индейца.

Теперь Конрад был знаменитым адвокатом, который скручивал в бараний рог прокуроров и своих скользких коллег, защищавших интересы крупных компаний. А Томас с приближением старости терял хватку. Мишель старалась не думать об этом, но моложе от этого отец не становился.

Он с уважением относился к ее опыту и советам, но ему нужно было, чтобы она была на суде и своим присутствием путала все карты Конрада. Это прибавило бы ему силы.

Несмотря на то что отец фактически использовал ее, а также на уверенность, что Джон невиновен, Мишель все равно оставалась дочерью прокурора Блейка и поэтому была на его стороне. Она не хотела, чтобы он с треском провалил свое последнее дело.

Мишель сжала его руку.

— Я поговорю с Джорджем Чэпмэном, — пообещала она. — Возможно, мы как-нибудь уладим этот вопрос. Если я вернусь сейчас в Торонто и поработаю месяц, он, возможно, отпустит меня на пару недель к началу суда.

Как выяснилось чуть позже, босс сам собирался предложить Мишель подобный вариант. Одна из ее коллег серьезно заболела и выбыла из строя на неопределенное время. А другая неожиданно уволилась в связи с тем, что ее мужа направили в длительную зарубежную командировку. Прокурор Торонто остался почти без помощников.

— Если суд, в котором ты принимаешь участие, еще не начался, — сказал он Мишель по телефону, — не могла бы ты приехать в Торонто и возглавить группу, ведущую дело О'Брайена? Ты знаешь, что скоро мы примем на работу двух новых сотрудников. Если ты приедешь, то у меня не будет проблем с этим делом.

Все устраивалось наилучшим образом. Мишель могла быть рядом с отцом, когда он больше всего нуждался в ее помощи, и в то же время избежать неожиданных встреч с Конрадом до начала суда.

— Меня это вполне устраивает, Джордж, — сказала Мишель. — Суд отложили на полтора месяца, поэтому я могу спокойно вернуться в Торонто.

Конрад узнал о том, что Мишель уже нет в городе, через неделю после ее отъезда от секретарши Томаса Блейка, когда заглянул в прокуратуру забрать кое-какие бумаги.

— Ни за что не догадаешься, кто упорхнул из нашего курятника, — пропела Мелори Хэнкок, с любопытством ожидая, как он отреагирует на это сообщение.

Мишель, наверное, подумал Конрад, сохраняя бесстрастное выражение лица. Он все время порывался позвонить ей, чтобы предложить встретиться и поговорить, и теперь, узнав, что ее уже нет в городе, расстроился.

Оказывается, он высказал свою догадку вслух. Мелори просияла от удовольствия.

— Умница.

— Куда она поехала? — не удержавшись, спросил Конрад.

— Вернулась в Торонто ради какого-то важного дела.

Конрад помолчал немного, переваривая информацию.

— Значит… ее не будет на суде?

Рот секретарши растянулся до ушей.

— Наоборот, — произнесла она интригующе. — Она должна приехать за несколько дней до начала процесса.

Конрад понял, что теперь они увидятся не раньше, чем через месяц. Как мужчина он страшно тосковал по Мишель. Мне было бы достаточно хотя бы обнять ее, подумал он, прощаясь с Мелори.

Дома он снова вспомнил о картине, которую изобразил на песке его прадед, и ему стало еще тяжелее. Решив перекусить, Конрад открыл холодильник, и в этот момент позвонила Бетси Клайв с предложением поужинать у нее.

— Мишель уехала, и я решила составить тебе компанию, — с надеждой в голосе проговорила она. — У меня в морозилке лежат бараньи ребрышки, я приготовлю их по особому рецепту…

Конраду уже приходилось пробовать это блюдо, которое было, конечно, повкуснее фасоли, которую он собирался разогреть на ужин. К тому же ему было очень одиноко.

— Хорошо, — согласился он после недолгого раздумья. — Но при условии, что это будет чисто дружеский ужин.

Бетси ответила не сразу.

— Ладно. Чем-чем, а терпением меня Бог не обидел.

Конрад пообещал приехать через час. Судя по упоминанию о Мишель, Бетси, возможно, слышала, что он провел с Мишель две ночи в резервации. Черт, об этом, наверное, знает уже весь город! — тихо ругнулся он. Не исключено, что Томас Блейк попросил полицию выяснить, где они и чем занимаются.

Бетси встретила его в дверях квартиры, чмокнула в щеку и обняла по-дружески, но Конраду это было неприятно. В отличие от Мишель он помнил слова клятвы верности, которые они дали друг другу во время их бракосочетания в Каменном овраге.

За ужином они вели непринужденный разговор, и, только после того как ребрышки были съедены, Бетси затронула тему, которая, очевидно, интересовала ее больше всего.

— Я понимаю, что не должна спрашивать тебя об этом, — сказала она, нервно постукивая длинными ухоженными пальцами по скатерти. — Но мы с тобой дружим уже давно, и меня интересует, какое место занимаю я в твоей жизни. Я хотела бы знать, насколько у тебя серьезно с Мишель, — уточнила Бетси после недолгого колебания. — Или вы просто решили повторить то, что было между вами пять лет назад?

Конрад не знал, как ответить. Если он скажет, что они муж и жена, что их сочетал браком его умерший прадед в Каменном овраге две недели назад, Бетси подумает, что он сошел с ума. Но обнадеживать ее тоже было бы жестоко с его стороны.

— Я собираюсь жениться на ней, — решившись, сказал он. — Если Мишель, конечно, согласится стать моей женой. Я безумно люблю ее. К сожалению, у меня пока ничего не получается.

На лице Бетси отразились зависть и недоверие.

— Если это правда, то она просто дура, — припечатала она. — Возможно, я необъективна, но я считаю тебя мужчиной, за которого пошла бы любая женщина, если она в своем уме.

У Мишель оставалось еще несколько дней до возвращения в Кингстон. Она сидела в своей квартире и отмечала в ежедневнике даты судебных процессов, когда внезапно у нее в голове будто произошло короткое замыкание. У меня же задержка месячных уже больше чем на четыре недели! — ошеломленно подумала Мишель. Я не могу быть беременной, это просто невозможно! Кроме Роберта, я больше ни с кем не спала, а мы с ним развелись три года назад.

Она вдруг вспомнила о сне, который видела перед тем, как проснуться в своей машине недалеко от Каменного оврага. Этот сон до сих пор не давал Мишель покою. Ей приснилось, что их с Конрадом обручил его покойный прадед по свадебному обряду племени су. После этого они пошли в вигвам, стоявший в отдалении от стоянки племени, и провели там первую брачную ночь.

Мишель не сомневалась, что это был именно сон, а не реальное событие. Это было настолько невероятно, что не могло быть правдой. Скорее всего, рассуждала она, мы занимались любовью в машине, и мое подсознание трансформировало это в более приятную, приемлемую форму, стерев из памяти то неприятное, что произошло на самом деле.

Но Мишель не могла заставить себя поверить и в это. Овладеть ею и потом оставить одну на дороге было бы жестоко даже для Конрада.

Чтобы не гадать на кофейной гуще, Мишель решила не откладывая в долгий ящик сходить к врачу. Дрожащими руками она раскрыла записную книжку и нашла номер телефона своего гинеколога.

После тщательного осмотра врач сообщил Мишель новость: она беременна.

Не зная, что Мишель развелась три года назад, врач поздравил будущую маму и попросил ее передать поздравления своему мужу.

От этой новости у нее голова шла кругом, и она не знала, что делать. Первое, что Мишель почувствовала, когда врач сообщил ей о ребенке, была неосознанная радость, которая вскоре сменилась недоверием и замешательством. Выйдя из кабинета врача, Мишель позвонила своей подруге Салли, психологу по специальности, и попросила ее о встрече.

Они зашли в небольшое кафе, и Мишель рассказала Салли свою невероятную историю.

— Ты думаешь, Конрад вернулся из Оврага, занялся со мной сексом в машине и потом бросил меня спящей одну на дороге? — спросила она с дрожью в голосе. — А я потом выдумала этот сон о свадебном обряде, чтобы не травмировать свою психику еще одним предательством с его стороны? То, что я придумала, не может быть реальным! Его прадед умер несколько лет назад!

У Салли не было готового ответа. Она обратила внимание, что Конрад спросил, когда снова увидит Мишель, перед тем как она покинула хижину его бабушки.

— Мужчина, который собирается предать или покинуть женщину, обычно не задает таких вопросов, — резонно заметила Салли.

— В таком случае, как все это объяснить? Может, у меня амнезия? Мой гинеколог уверен, что я беременна.

Салли пожала плечами.

— Настоящая амнезия бывает редко, но бывает. Ты вряд ли можешь приписать случившееся передвижению во времени. Мне известна теория, что прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно, как жемчужины на одной нитке. Но еще никто из ученых не доказал, что можно перескочить из одного времени в другое.

— Если у меня амнезия, то что могло вызвать ее? — спросила Мишель.

Салли снова пожала плечами.

— Это ты должна сказать мне.

— Может, я просто не хочу признать, что спала с Конрадом? — неуверенно проговорила Мишель.

Салли вскинула брови.

— Ты считаешь, что твой сон, как ты это называешь, может быть результатом частично потерянной памяти?

— Наверное. Я могу выяснить это каким-нибудь образом?

Салли колебалась, она очень осторожно относилась к раздаче советов друзьям.

— Можно попробовать гипноз у хорошего специалиста, — сказала она наконец. — А почему ты не попросишь своего партнера из твоих сексуальных фантазий вспомнить о том, что произошло?

Мишель не хотела, чтобы Конрад узнал о ее беременности до того, как она выяснит, что на самом деле произошло между ними. Пока она остановилась на том, что они занимались любовью в машине. Другого объяснения, как сказала Салли, нет, поскольку возможность путешествий во времени исключена. Мишель вполне допускала, что бессознательно создала этот сон в воображении для оправдания собственного безответственного поведения.

Потрясенная своей беременностью и запутавшаяся в том, что есть правда, а что выдумка, Мишель отпросилась с работы после обеда и поехала домой, чтобы собрать сумку для поездки в Кингстон. У нее по спине пробежали мурашки, когда она нажала кнопку автоответчика и услышала голос Конрада:

— Привет, Мишель. Скоро начнется суд по делу Акана. Когда ты приедешь? — Он сделал паузу, словно надеялся, что Мишель все-таки снимет трубку, а затем добавил совершенно другим тоном: — Мне надо поговорить с тобой.

Конрад тосковал по Мишель, однако не забывал и о работе. Привыкший выигрывать дела, за которые брался, Конрад никогда не соглашался защищать человека, если не был твердо убежден в его невиновности. Он собрал все доказательства, какие только мог, чтобы спасти Джона Акана от обвинительного приговора, но выигрышного дела у него пока не вырисовывалось. Ему осталось только найти настоящего убийцу Тима Камайока, в противном случае Джона отправят в тюрьму, как отправили его брата Колина за преступление, которое тот не совершал.

Конрад рассматривал кандидатуру Майка Росса в качестве основного подозреваемого, но ничего серьезного не обнаружил. Тем не менее он решил еще раз обратиться к этой версии. Паршивая овца в уважаемой в городе семье, Майк не скрывал своего недовольства, когда Тим получил выгодный заказ на строительство. Майк даже грозил Тиму физической расправой, когда напился в одном из городских баров.

К сожалению, у Конрада не было никаких улик против Майка, одни лишь подозрения. Их было недостаточно для того, чтобы потребовать проведения анализа, который помог бы установить, принадлежат Майку обесцвеченные волоски, найденные на месте убийства Тима, или нет.

Вновь встретившись с дочерью, Томас Блейк обратил внимание на ее осунувшееся лицо.

— У тебя все в порядке, девочка? — спросил он, с беспокойством глядя Мишель в глаза.

Она заверила отца, что у нее нет никаких проблем, и шутливо отрапортовала:

— Обвинение готово, Ваша честь.

Успокоившись, Томас сообщил ей грустную новость — у Эмми Пауэл инфаркт, и сейчас она лежит в больнице.

— Но Эмми уже идет на поправку и, я уверен, будет рада повидать тебя.

Мишель в тот же день навестила Эмми. Вручив ей большой букет чайных роз и поцеловав ее в щеку, она придвинула стул к изголовью кровати и стала расспрашивать о самочувствии. Эмми сказала, что, по словам врачей, она сможет вести нормальный образ жизни после выписки из больницы, а это должно произойти уже через несколько дней.

— Правда, теперь мне нельзя есть ни жирного, ни соленого, — посетовала она, состроив гримаску.

Подбодрив больную, Мишель рассказала ей о своих неровных отношениях с Конрадом, умолчав о беременности. Но Эмми не успела высказать свое мнение, так как в палату вошли Кэтрин Росс и Майк. Недолго посидев, они откланялись, но Мишель больше не поднимала тему своих отношений с Конрадом.

Она заметила, что Майк выглядит по-другому, чем в тот вечер, когда они все присутствовали на ужине в доме ее отца.

— Мне кажется, что у него потемнели волосы, — сказала Мишель.

Эмми засмеялась.

— Он же обесцвечивает их, ты разве не знала?

Мишель сразу вспомнила о волосках, найденных в фургоне, где был убит Тим Камайок, и пришла в ужас от зародившегося у нее подозрения, так как знала семью Росс с рождения. Мишель стала уговаривать себя, что эти волосы могли принадлежать человеку, который был в этом фургоне задолго до того, как Бетси Клайв арендовала их под раздевалки для фестиваля, и который не имел никакого отношения к убийству, Но даже если эти волосы принадлежали Майку, это еще не доказывает, что он убил Тима. Он мог побывать в том фургоне в любое другое время.

Но Мишель не покидало ощущение, что убийца все-таки Майк. Она уже выезжала с больничной стоянки, на нее вдруг снизошло еще одно прозрение, и Мишель словно током ударило. Она вспомнила, как все на том же ужине у ее отца Кэтрин Росс похвасталась, что Майк ведет дневник еще со школы. Не исключено, что не отличавшийся особым умом Майк доверяет дневнику все события своей жизни, включая те, о которых следовало бы молчать.

Что, если он описал убийство Тима с хронологической точностью в своем дневнике? — подумала Мишель.

Сам факт того, что Майк обесцвечивает волосы, не может быть основанием для проведения анализа. Или проведения обыска в его доме. Можно, конечно, раскопать подробности истории вражды Майка с Тимом из-за подряда на строительство, которая происходила в то время, когда дела Росса были в плачевном состоянии, и представить суду. Но на это уйдет много времени, к тому же Майк успеет уничтожить все вещественные улики, включая орудие убийства.

Если бы можно было посмотреть его дневник…

Мишель была так взволнована тем, что появилась надежда оправдать Джона Акана, что даже забыла о своих личных проблемах. Она припомнила, что Майк, прощаясь с Эмми, упомянул, что торопится по делам в мэрию. Если чиновники будут работать в привычном неспешном режиме, то Майк застрянет там на несколько часов.

Не воспользоваться этим шансом было бы преступлением. Мишель подумала, что ей следует поставить в известность Конрада, он подпрыгнет до потолка от такой информации. Кроме того, она нуждалась в его поддержке.

— Простите, миссис Паркер, но его нет, — ответила секретарша Конрада, когда Мишель позвонила ему на работу. — Если он вам срочно нужен, я могу дать номер телефона, по которому вы можете связаться с ним.

Мишель вдруг почувствовала себя страшно одинокой в том, что она задумала сделать. Остановившись у ближайшего автомата, она набрала номер и попросила пригласить мистера Уэйна к телефону.

— Конрад, это Мишель, — сказала она, услышав в трубке его сдержанное «алло».

— Ты вернулась! — радостно воскликнул Конрад. — Когда я смогу увидеть тебя?

— Сегодня после обеда, надеюсь. Мне нужна помощь…

Он готов был дать Мишель все, что она ни пожелает, но сейчас не понимал, что она имела в виду.

Интуиция подсказывала Мишель, что Конрад тоже подозревает Майка Росса. И действительно, Конрад сейчас беседовал с бывшим прорабом Майка, которого тот уволил полгода назад. Этот человек мог быть свидетелем ссоры между своим бывшим боссом и Тимом.

— Я почти уверена, что знаю имя убийцы, — взволнованно сказала Мишель. — Это Майк Росс. Вдобавок к тому, что он являлся одним из злейших врагов Тима Камайока, он обесцвечивает свои темные волосы. Такие же волосы эксперты нашли в фургоне Тима. И еще: если верить матери Майка, он уже много лет ведет дневник.

Конрад узнал от бывшего прораба Майка много интересных деталей о вражде между двумя мужчинами и убедился, что движется в правильном направлении.

— Детка, — произнес он в трубку. В его голосе слышалась глубокая любовь, но возбужденная Мишель не обратила на это внимания. — Ты, возможно, спасла Джона. Майк стоит первым в моем списке подозреваемых уже несколько недель… Для чего тебе нужна помощь? Надеюсь, ты не собираешься обыскивать его дом? Если Майк убил Тима, как мы с тобой считаем, он очень опасен. Кроме того, существуют законы. Ты не можешь просто так войти в чей-то дом и собрать там улики, не имея на руках ордера на обыск. Все, что ты добудешь незаконно, будет признано недействительным.

— Я знаю, но я могу заехать к Майку, скажем, с предложением поужинать вместе и как бы случайно наткнуться на то, что нас интересует… — Мишель сделала паузу, давая Конраду возможность осмыслить ее слова. — Я не буду забирать улики, а только поищу их. Ведь я могу свидетельствовать в суде, что обнаружила их, пока ждала его, не так ли? Если мы будем действовать официально, Майк может услышать от кого-нибудь, что ты интересуешься им. Он начнет волноваться и уничтожит нужный нам дневник.

Конрад перепугался не на шутку.

— Я категорически против того, чтобы ты делала это! — прокричал он в трубку.

— Я не боюсь Майка, — спокойно ответила Мишель. — Я смогу легко попасть в его дом, я знаю, где он хранит запасной ключ. К тому же я услышу, как он подъедет, поэтому, когда он войдет, то застанет меня на диване с журналом в руках. Он ничего не заподозрит — наши семьи дружат уже много лет. Я думаю, что он даже начнет флиртовать со мной.

Конрад услышал в ее голосе искусственную браваду.

— Мишель, я не согласен! Без меня ты не войдешь в его дом, ты поняла? Я запрещаю тебе даже приближаться к нему. Я выезжаю, встретимся в баре Долли и решим, что нам делать. Дай слово, что подождешь меня.

После непродолжительных пререканий Конраду удалось вырвать у Мишель обещание.

— Прошу тебя, детка, — сказал он на прощание, — не подвергай свою изумительную шкурку опасности.