Ворон (СИ)

— 27 —

Тяжело выпав из машины, Алекс широко раскрытыми ноздрями, глубоко вобрал в себя живительный загородный воздух. Наконец-то закончилась эта сумасшедшая гонка, устроенная Лолой.

Алекс прислушался к себе. Как ни странно ощущения свежести так и не посетило его исстрадавшийся организм. Вместо этого, подсознание услужливо подсунуло ему гаденькую картинку — человеческий мозг, утонувший в стеклянном цилиндре доверху заполненным спиртом.

Алекса порядком штормило. Под предлогом осмотра территории, вплотную примыкающей к коттеджу, он нетвердой походкой двинулся с обходом, для того, чтобы подышать свежим воздухом.

По мере трезвления, на Алекса начало волнами накатывать похмелье. Совсем скоро его накрыло Девятым валом, и он ненадолго вырубился. Из забытья его вывел встревоженный голос Лолы, которая внезапно обнаружила потерю своего нового приобретения.

— Алекс, ну куда же вы запропастились? — оглашала она окрестности призывными воплями, словно самка оленя в брачный период.

Лола была очень удивлена, обнаружив свою пропажу в зарослях кустов жасмина. Алекс лежал там на животе, делая вид, что сосредоточенно наблюдает за чем-то известным ему одному.

— Что вы здесь делаете? — изумилась она. — Я уже успела накрыть стол, жду вас в доме, а вы…

— И совсем не обязательно было так громко кричать! — с досадой пробормотал Алекс, поднимаясь на ноги. — Своими криками вы распугали их!

— Кого распугала? — искренне удивилась Лола. — Муравьев?

— Киллеров! — скупо обронил Алекс и зашагал к дому. — Я хотел устроить им засаду, но теперь негодяи предупреждены о моем присутствии. Они вряд ли сунутся сюда, чтобы осуществить свои зловещие планы.

— И что же теперь делать? — испуганно спросила Лола.

— Делать нечего, пойдемте в дом, — обреченно махнул рукой Алекс и зашагал походкой тяжеловооруженного рыцаря, несущего мешок картошки.

Внутри дома в большом зале был накрыт стол. Он был настолько обильно сервирован, что Алекса замутило от изобилия. Ему пришлось призвать все свое мужество, чтобы не выбежать на поляну перед домом по неестественной надобности. Более того, сделав над собой героическое усилие, Алекс превозмогая бурные протесты желудка, героически влил в него полстакана какого-то очень элитного бренди.

Он был щедро вознагражден за этот беспримерный подвиг. Буквально, через пару минут его отпустило, и Алекс блаженно расслабился, смахнув со лба бисеринки холодного пота. Праздник продолжался.

Лола была воплощением радушности и доступности. Практически сразу начались нескончаемые ахи-охи, шуры-муры, мартини и виски. Несмотря на то, что в голове Алекса уже давно позвякивали тревожные звоночки говорящие ему, что Лола слишком зорко следит за тем, чтобы стакан гостя не пустовал, он предпочел их упорно игнорировать.

По мере того, как гостеприимная хозяйка целенаправленно накачивал Алекса алкоголем, он начал все чаще проваливаться в какие-то пространственно-временные ямы, выпадающие из текущего континуума. В связи с этим, мышление его теперь происходило фрагментарно, а мироощущение сильно напоминало пестрое лоскутное одеяло.

Словно на горках «Диснейленда» он с самых вершин восторга стремительно съезжал в бездонные и мрачные пропасти дурного настроения. Впрочем, через некоторое время он вновь стремительно взмывал наверх, чтобы вскоре оказаться на самом дне упаднического расположения духа и морального разложения.

Эта волновая свистопляска забирала слишком много сил и психической энергии. В результате нисходящие фазы графика пьяной синусоиды Алекса становились все глубже и продолжительнее, а восходящие, напротив, короче и положе.

В какой-то момент, после очередной особо глубокой заморозки, Алекс обнаружил себя лежащим на спине. Его организм сиротливо покоился на огромной, словно заснеженное поле, кровати застеленной белоснежной простыней. Затерявшись на ее необъятных просторах, Алекс в отчаянии потерял сознание.

В следующий раз его мозг проснулся от сотрясающей все тело сильной вибрации. Разлепив глаза, он испуганно шарахнулся в сторону от просвистевших мимо самого его носа массивных грудей. Как выяснилось, за время его отсутствия, Лола успела оседлать бездыханное тело Алекса и теперь мчалась к вершинам блаженства, неистово пришпоривая его пятками.

Огромные груди Лолы мерно колышущиеся над его лицом, внушили ему определенный оптимизм. Судя по сладострастным стонам, издаваемым знойной блондинкой, достоинство Алекса, как всегда было на высоте. И это несмотря на то, что его обладатель был пьян как скотина.

— Парень, я тобой горжусь! — со слезой в голосе воскликнул он, обращаясь к самому себе.

Но так как с его губ слетело что-то совсем невразумительно пьяное, Лола вполне справедливо отнесла это невнятное замечание к восхищению ее внешностью. На этой оптимистической ноте сознание вновь покинуло бренное тело Алекса.

Следующий сеанс его связи с мозгом случился от ощущения некоего болезненного дискомфорта. Алекс внезапно понял, что, как бы это выразиться поделикатнее, тело Лолы было несколько жестковато. Сначала он отнес эта за счет того, что красавица несколько переусердствовала с фитнессом, отчего, теперь под ее бархатистой, белоснежной кожей перекатывались стальные мышцы.

Не каждый качок мог похвастаться такой твердой мускулатурой. Самому Алексу было далеко до такой плотности мышечной ткани. По сравнению с Лолой его собственная мускулатура была и рыхловата, и жирновата.

Неожиданно он обнаружил, что красавица жестка не только снаружи. Собственно это и было причиной того дискомфорта, который послужил причиной его пробуждения. В какой-то момент ему показалось, что с его достоинства сняли шкуру, словно кожуру с банана. Этому сопутствовали крайне болезненные ощущения. Между тем, Лола по всей видимости и не думала останавливаться. Она только-только ощутила кураж и на все робкие попытки Алекса выбраться из-под нее, отвечала хлесткими пощечинами.

— Милая, у меня такое ощущение, что я засунул свой карандаш в электроточилку! — попробовал он свести все к шутке.

Но ненасытная Лола, не оценив его юмора, бодро саданула его локтем в челюсть. Получив нокаут, Алекс провалился на самое дно пучины алкогольного опьянения, чтобы уже никогда не выныривать из него наружу. Ну, по крайней мере, ближайшие несколько часов.