Возрождение

Глава 9 В которой Руфус узнаёт знакомые места, занимается демагогией, а Фёдор находит искомое и заставляет Мишу с Леной взяться за руки

Слова Тео о том, что портал способен вывести их где угодно, не соответствовали действительности. Руфус это прекрасно понимал, как, вне всяких сомнений, понимал и сам Тео. Люди любят обобщать, в том числе и там, где это не требуется. Обобщения более коротки и ёмки, а детали… детали не так важны.

Если монолиты на Суонне (как и их тени в иных мирах) встречались повсеместно, исключением не были ни южные пустыни, ни обледеневшие горы дальнего севера, ни затхлые болота севера ближнего, то мэллорны — вернее, их тени — присутствовали далеко не везде. Оказаться посреди бескрайних, напоённых удушливой жарой песков или, скажем, среди вечных льдов, путникам не грозило. Как и выйти из портала где-нибудь на дне реки или, упаси Сирилл, океана. С одной стороны, это было неплохо. Многие путешественники, на свой страх и риск отправившиеся по неизведанным маршрутам из Суонна, не вернулись именно потому, что тени монолитов вполне успешно выполняли возложенные на них задачи и тогда, когда пребывали в местах, с жизнью человека малосовместимых. С другой стороны, рассчитывать на то, что тень мэллорна будет произрастать, скажем, в саду Великого Магистра в Сириборге, тоже не стоило. Лес — наверняка. Если сильно повезёт — более или менее обычный лес на территории, подконтрольной Ордену. Если удача отвернётся…

Удача отвернулась, но Руфус не удивился. Бывает. Под ногами хлюпала грязно-зелёная вода, норовя забраться в сапоги, чёрные корявые деревья, местами щеголявшие тёмной листвой, местами голые, почти полностью перекрывали обзор. Теодор, нырнувший в портал первым, уже добрался до относительно надёжной кочки и явно раздумывал — освободить ли сапоги от дурнопахнущей жижи или не стоит стараться.

— Где мы, Руф?

— Думаю, где-то на северной границе владений Ордена, — меч экзорциста неспешно покинул ножны. — Мглистые болота. Плохое место.

— Догадываюсь, — хмыкнул Тео. — Ты рассказывал, как ваши ребята ведут в этих краях бесконечную войну.

— Земли Ордена бедны лесами, — Руфус испытывал некоторую необъяснимую потребность принести спутникам извинения, словно он был виноват в том, что мэллорн забросил их именно сюда. — Мне три раза приходилось покидать Эллану с помощью этих, простите, проклятых деревьев, и все три раза точка прибытия, мягко говоря, не радовала. На юге пустыни и океан, севернее начинаются пустоши, а дальше — ледники. Здесь самые обширные леса и, очевидно, большая часть теней мэллорнов сосредоточилась в этих болотах.

— Выберемся.

Над затхлой водой сгустилось зеленоватое облачко и тут же рассеялось, открыв тонкую фигуру Леночки. Девушка по инерции сделала шаг, тут же оступилась и рухнула бы в воду, если бы Руфус не поддержал её.

— Какая… гадость.

— Кто бы спорил, — экзорцист помог девушке добраться до кочки. — Эти болота огромны. И трясин хватает, так что поосторожнее.

Хлюп… шлёп… плюх… В чём разница, спрашивается? А всё очень просто. «Хлюп» — это сапоги. Выливай из них воду, не выливай — всё едино, через шаг она уже снова наполняет обувь по самые края голенища, поскольку ни дорог, ни тропинок, ни достаточного количества относительно плотных кочек здесь нет. Болото без конца и края. «Шлёп» — это каждый шаг, когда то торопливо, то осторожно опускаешь ногу в подёрнутую ряской тёмную жижу и не знаешь, на что наступишь — на более или менее плотный слой пропитанной влагой почвы, на скользкий корень или на какую-нибудь гадину, притаившуюся у самого дна и размышляющую, то ли укусить, то ли удрать побыстрее. Ну а «плюх» — это когда ты всё-таки наступил на упомянутый корень или гадину и, поскользнувшись, летишь головой (мордой, как правило) вперёд в эту самую жижу, успевая лишь закрыть рот, дабы не обменять рвущиеся наружу ругательства на изрядную порцию болотной воды.

Отряд брёл через болото уже часов пять. Именно «брёл» — силы были на исходе, ноги переставлялись с трудом, а выглядели все так, что их вполне можно было принять за некую болотную нечисть, шляющуюся в этих недобрых местах в поисках какой-никакой добычи. Об отдыхе не заговаривала даже вымотавшаяся больше остальных Лена — понимала, что отдыхать тут просто негде. Стоило остановиться, и дно тут же начинало поддаваться давлению, расползаться, норовя проглотить усталого путника. Один раз она всё-таки попыталась перевести дух, прислонившись к показавшемуся устойчивым дереву — мало того, что с веток ей на голову тут же свалилась жирная, с небольшой огурец размером, пиявка, так и деревце тут же поддалось, резко склонилось, словно корневой системой не обладало в принципе, и Лена в очередной раз упала, не успев толком среагировать и как следует хлебнув вонючей воды.

Как и следовало ожидать, наиболее бодрым выглядел Фёдор, несмотря на то, что его дорожный мешок оказался самым тяжёлым. Миша, явно непривычный к путешествиям по болоту, старался держаться гордо и независимо, однако это не слишком удавалось — трудно принимать мужественный вид, будучи с ног до головы облепленным грязью. Но он хотя бы пытался. Ник… Николаус дер Торрин выглядел жалко. Мало того, что он толком не пришёл в себя после полученных ожогов и отравления, так ещё и столичный житель… Руфус поглядывал на подопечного с искренним сочувствием — юноша вырос среди тех, кто лозунгу «лучше плохо ехать, чем хорошо идти пешком» однозначно предпочитали краткий «лучше хорошо ехать». Парень совершенно не приспособлен к длительной ходьбе, вот и сейчас еле двигается, болезненно морщась при каждом шаге. Наверняка снова сбил в кровь ноги… хотя в мокрых сапогах это и неудивительно.

Сам Руфус, хоть и испытывал отвращение к болотам, к столь неприятному для всех путешествию относился довольно равнодушно. В юности, задолго до достижения звания экзорциста и получения назначения в относительно безопасный Сольфелл (периодические появления порождений Зла в расчёт можно не принимать, они везде встречаются, бывает, что и намного чаще), ему приходилось участвовать в действиях Ордена на севере, как раз на границах этих самых болот. Он тогда был моложе, выносливее и равнодушнее ко всяким неудобствам… ну или старался выглядеть таковым, дабы не огрести вал насмешек от более опытных товарищей. Постепенно привык и к болотам, понял, что хоть места здесь и опасные, но при должном внимании и чуточке везения выжить можно и здесь. Отряды не раз уходили вглубь болот на несколько часов, а то и на пару-тройку дней — как правило, в надежде найти и уничтожить гнездо каких-нибудь тварей до того, как те подрастут, заматереют и решат попробовать на прочность орденские заслоны.

К тому же вокруг было тихо. Либо им везло, либо, в полном соответствии с доведённой Зантором Клуммом информацией, все твари двинулись к южной границе северных болот с расчётом сломить сопротивление орденских отрядов и прорваться к городам и сёлам.

Правда, помимо порождений Зла, болота славились и обилием обычной живности, способной доставить неосторожным путникам кучу неприятностей. И тот факт, что кроме заурядных водяных змей, очень ядовитых, но почти слепых и неспособных прокусить плотную кожу сапог, им пока никто не встретился, заставлял насторожиться. Что-то распугало местных тварей… что-то, пока не показывающееся на глаза, и от этого становящееся особенно опасным.

Внезапно Руфус замер, поднял руку, требуя от спутников последовать своему примеру, и неторопливо потащил из ножен меч. Тео тут же шагнул вперёд, готовясь принять удар на себя. Хоть его раненая рука пока действовала не слишком хорошо, экзорцист не обольщался — и с одной рукой суашини будет куда опаснее, чем все остальные члены отряда вместе взятые.

— Что-то заметил? — оборачиваться Тео не стал.

Его взгляд обшаривал колышущуюся поверхность болота, на мгновение замирал, осматривая кажущиеся подозрительными кочки, цеплялся за тонкие корявые деревца, путался в зарослях колючего водяного кустарника. Пока шли, Теодор уже успел объяснить Руфусу, что на Земле кустарник на болоте означал если и не присутствие сухого участка, то, как минимум, относительно надёжное, свободное от трясин дно. Здесь же всё происходило с точностью до наоборот. Водяной кустарник — та ещё дрянь… хлипкими, способными легко порваться корешками он не столько укреплял, сколько разрушал торфяной слой. Именно у зарослей легче лёгкого было угодить в трясину.

— Не знаю, — пробормотал Руфус. — Почудилось что-то…

— Идём дальше?

— Нет, погоди…

Он сунул руку в замызганный мешок, извлёк оттуда пару небольших яблок. Непонятно, зачем подданные суарра Растера включили их в состав подготовленного для путников запаса провизии. Для формирования дорожного рациона существовали более подходящие продукты — сыр, закопченное до каменного состояния мясо, сухари… Не слишком вкусно… вернее, вообще невкусно, но достаточно питательно. И влаги не боится. И сухари не боялись — их и захочешь-то, не сразу размочишь. А яблоки… может, для девушки? Хотя — кислятина.

— Михаил, ты луком хорошо пользуешься? — вполголоса спросил Руфус.

— Если по голове им дать — то замечательно, — хмыкнул парень, — а если стрелять… могу попасть в сарай. С трёх шагов.

— Я могу… — Лена требовательно протянула руку к странной конструкции, висевшей у Михаила за спиной.

— Хорошо, — экзорцист не стал уточнять, что явно необученная лучница, да к тому же в потенциально критической ситуации, может быть куда опаснее для своих товарищей, чем для врага. Потому, что враг — он где-то, а товарищи тут, рядом, и попасть именно в них куда проще. — Приготовься… на всякий случай. И ты, Тео. Встречается здесь одна тварь… Готовы? Молю Сирилл, чтобы я ошибся.

— Погоди, — Тео по-прежнему стоял чуть впереди остальных, выискивая опасность. Сосредоточенность ему говорить явно не мешала. — Если ты хочешь сказать, что эта тварь… как её зовут-то?

— Болотный дракон.

— Вот, болотный дракон, да… если она где-то рядом, так не нападает же? Может, мирно разойдёмся?

— Не разойдёмся, — вздохнул экзорцист. — Тварь опасная, но глупая. И голодная. Всегда голодная. То, что нас больше, дракона не остановит. Мне кажется, я его вижу — как и он нас, не сомневайся. Видишь вон то чахлое деревце…

— Они все здесь чахлые.

— … у которого ствол раздваивается в метре над водой?

— Да.

— Кочка в полуметре от него слева.

— Обычная кочка вроде.

— У обычных кочек, — наставительно заметил Руфус, — отсутствуют, как правило, глаза. Так все готовы?

Услышав дружное «да», Руфус метнул яблоко. Почти попал. И в то же мгновение вода в том месте, где только что находилась вызывавшая опасения кочка, взметнулась гейзером. Щелкнула тетива лука — как и следовало ожидать, девушка не попала в стремительного вырвавшегося из столба брызг хищника. Неудивительно, тут надо было бы быть настоящим мастером. Или эльфом.

Тварь, именуемая болотным драконом, оказалась не так уж и велика. Размером с большую собаку. Другое дело, что в момент нападения никто разглядеть и оценить размеры противника не успел. Тео вскинул меч, готовясь нанести удар, и почти в то же мгновение раздался грохот. И ещё один… Снова взметнулся фонтан брызг, похлеще первого. Путников окатило водопадом гнилой воды, перемешанной с тиной, Лена взвизгнула и, потеряв равновесие, упала на спину. Миша рванулся ей на помощь, тут же, вполне предсказуемо, поскользнулся и завалился на девушку сверху, вбивая её в податливый торфяной слой.

— Идиот! — выдохнула Лена после того, как сумела отплеваться от омерзительной каши, залепившей рот.

— Прости, — буркнул Михаил, явно несколько уязвлённый тем, что его порыв не был оценен. Ведь и в самом деле помочь хотел… а что чуть не утопил — случайность, бывает.

Ник, глядя на барахтающуюся в воде девушку, вдруг истерически хихикнул. Глаза у него были совершенно шальные, в руке ученик экзорциста сжимал массивный пистолет. Секрета из того факта, что его ученик бродит по мирам с пистолетом за пазухой, Руфус не делал, но, поскольку в Эллане порох не имел привычки гореть с необходимой интенсивностью, об огнестрельном оружии все как-то и забыли…

Руфус выдвинулся вперёд, кончиком меча толкнул судорожно подергивающуюся тварь. Как уже говорилось, росточком дракон не вышел. Зато недостаток размера вполне компенсировался рекордным количеством разного рода шипов и колючек. А раззявленная пасть демонстрировала впечатляющий набор тонких, зато весьма устрашающих зубов, среди которых особо выделялись два длинных клыка.

— Странная тварюшка, — протянул Тео. — Всегда думал, что шипы больше характерны для травоядных.

— Это у вас, может быть, характерны, — пожал плечами Руфус. — Болотный дракон тем и опасен, что никогда не знаешь, как именно нападёт. Он весь — оружие. И, кстати, весь ядовит, не только эти клыки, но и шипы, и само мясо. Бывает — кидается, как сейчас. Бывает — таится, ждёт, когда жертва на него наступит… его шипы, кстати, наши сапоги пробьют безо всякого труда. Бывает — ядом плюётся. Недалеко и не слишком метко, но если яд на кожу попадёт — жди беды. Быстро не смоешь — умрёшь. А как ты себе представляешь человека, который в разгар схватки с драконом побежит умываться? Вот именно… Но, в любом случае, если дракон выбрал жертву, атаковать он будет непременно.

— Ясно. А ты молодец, парень! — Теодор повернулся к нервно хихикающему Николаусу. — Влёт, надо же… и не просто ведь попал, а наповал. Много тренировался?

— Один… хи-хи… раз…

— Ага, понятно. Знаешь, молодой человек, дай-ка ты мне эту игрушку подержать, ладно? — Тео мягко разогнул словно сведённые судорогой пальцы юноши и сунул пистолет куда-то себе за пазуху. — Потом отдам, не возражаешь? А сейчас так поспокойнее будет.

Последующий час двигались почти в полном молчании. Почти — потому что Лена бормотала себе под нос всё, что думала о кривоногих «помогателях», не способных себя-то в вертикальном положении удержать, а туда же. Миша пару раз попробовавший было вставить фразу в тихий, но весьма эмоциональный монолог, был послан в довольно грубой форме. К счастью, ругалась девушка достаточно тихо.

— Стойте! — Теодор коснулся плеча бредущего впереди отряда экзорциста. — Руф, надо сделать привал. Лена еле держится на ногах, да и твой ученик, как я посмотрю, вот-вот упадёт.

— Пожалуй, — кивнул Гордон. — Вон, смотри, там чуть посуше…

Выбранное место вполне подошло для привала. Небольшая возвышенность — не холм, а так, название одно — была насквозь пропитана водой, но здесь можно было кое как сесть. Влага тут же просачивалась сквозь одежду, но учитывая, что на путниках и нитки сухой не было, это уже никого не беспокоило. Лена так вообще буквально упала на сырой мох, вытянув гудящие ноги. Николаус нашел в себе силы опуститься медленно, с достоинством — и тут же замер в довольно неустойчивой позе, закрыв глаза.

Руфус пристроился рядом, вытащил из ножен меч и принялся неторопливо оттирать лезвие от налипшей ряски. Поскольку качественно промыть ножны было нечем — не расходовать же на это воду из драгоценного и не слишком богатого запаса — целесообразность его труда вызывала сомнения.

— Как скоро нас найдут? — спросил он Тео, внимательно разглядывавшего окружающее болото.

— Понятия не имею, — вздохнул тот. — Тебе какую версию, Руф, идеальную, реальную или наихудшую.

— Наихудшую, пожалуй.

Воин-суашини ухмыльнулся.

— Изволь. Первое — охотники знают, что ручей в Каэр Торе иссяк. Следовательно, уйти на Лио мы не сможем. Так?

— Так, — кивнул экзорцист.

— Второе. Охотники придут за телом Тесея. Эта симпатичная блондиночка наверняка потребует разговора со мной и мой клыкастый друг Урмас скажет ей, что мы покинули крепость. Так?

— Я опасаюсь, что он ей солжёт, — покачал головой Гордон. — Скажет, что вы по-прежнему в крепости… чтобы дать нам время. Но это будет означать штурм.

Тео некоторое время молчал, потом вздохнул.

— Знаешь, друг, вот Миша сказал, что я сволочь. Он прав. Я хорошо отношусь к суарру и вообще к арраукам, меня там принимали с почётом и уважением. Я сражался на стенах Каэр Тора, когда эльфы в прошлый раз пытались завладеть цитаделью. Это не было необходимостью, но я был в гостях, а гость — по их традициям, которые я в полной мере разделяю — должен защищать приютившего его хозяина, так же как и тот, в свою очередь, обязан оберегать гостя. И мне было бы больно потерять друга, но… Но нам было бы лучше, если бы суарр поступил именно так, как ты сказал. Солгал, заставил бы ша-де-синн потерять какое-то время у стен. Они сильные воины, девчонки — наверняка магички, но и им не пробиться через защитников Каэр Тора за часы. Да и за дни, пожалуй. Мы бы получили фору в неделю, быть может — в пару недель.

— Неужели Каэр Тор продержится так мало?

— Аррауки не сильны по части магии, их шаманы… саами, как они себя называют, больше лекари. Знают толк в ядах, неплохо управляются с защитными заклинаниями. А ша-де-синн прекрасно владеют боевой магией, — он поморщился. — Да, он сказал правду, я в этом ни на мгновение не сомневаюсь.

— Он — это Урмас?

— Нет, я про Тесея. В той части, что ша-де-синн — идеальные, даже слишком идеальные бойцы. У нас было довольно чёткое разделение. Мужчины — для сражений клинок к клинку. Женщины — для магических схваток. Химеры — для аккуратных, тщательно просчитанных диверсий. Уверен, что у охотников все мужчины — воины, превосходно владеющие магией, а женщины и вовсе волшебницы очень высокого уровня.

— Сильнее, чем была Гэль?

По лицу Теодора пробежала тень. Лишённая разума волшебница была ещё жива, когда беглецы покидали крепость. Суарр клятвенно пообещал, что они сделают для неё всё, что только возможно, но его глаза говорили, что не в силах смертных изменить то, чему суждено случиться. День, от силы два — и тело Гэль будет возложено на костёр. Огненные похороны были не в традиции суашини, но, прожив долгие века на Земле, они поняли, что не так уж важно, как обставлен последний обряд — важно, какие чувства испытывают те, кто провожает друга. А для аррауков погребальный костёр — высшая честь, оказываемая воинам.

— Сильнее. Гэль умела многое, но… но ведь мы проиграли, Руф. Я не говорю о нас с ней, я говорю обо всех суашини. Нас было больше, но они… они и в самом деле — совершенные творения.

— Совершенные творения не убивают своих создателей.

— Ты думаешь? — криво усмехнулся Тео. — Может, в этом и совершенство? Тесей прав, я и в самом деле и помыслить не могу о том, чтобы проигнорировать приказ создателя.

— Ты мысль не закончил, — напомнил Гордон.

— Да… так вот, если бы суарр солгал охотникам, нам это было бы на руку. Правда, в этом случае он и его люди почти наверняка погибли бы. Но есть нечто, ценимое аррауками выше дружбы.

— Честь? — понимающе кивнул Руфус.

— Да. Солгать врагу — потерять честь. Суарр скажет правду. Может, немного протянет время, но скажет. А дальше… сложить два и два несложно. Ша-де-синн быстро поймут, что просочиться через блокаду нам не удалось бы, а сделать вывод о том, каким путём мы ушли труда не составит. Они найдут мэллорн, открывший нам дорогу.

— Мэллорн может дать доступ в разные миры.

— Искать нас на Земле? Возможно, возможно… но в пользу Суонна у них есть аргумент. Очень весомый аргумент, Руф.

— Какой же?

— Ты, Руф.

Экзорцист хмыкнул, но промолчал.

— Так что я думаю, что они появятся здесь не позже, чем через несколько часов. Не станут охотники выжидать три дня. И, заметь, появятся они здесь в том же месте, где и мы.

— Трудно найти дорогу на болоте, — вмешался в разговор молчавший до этого Михаил.

— Они найдут…

Короткий отдых не принёс облегчения. Ноги гудели, вставать не хотелось смертельно, но двигаться было необходимо. Руфус это прекрасно понимал, но также понимал и то, что силы как Лены, так и Ника, не привычных к подобным переходам, подорваны напрочь. Если они сейчас и найдут в себе силы подняться — насколько этих сил хватит?

Болота казались бесконечными. Скоро стемнеет — в Суонн они попали ранним утром, но большая часть светлого времени уже позади. Ночью пробираться сквозь трясину?

— Нам придётся заночевать здесь, — внезапно сообщил Тео.

Руфус кивнул и слабо улыбнулся. Хорошо, когда не ты принимаешь решения. Он, в основном, шёл впереди группы, но все понимали, кто здесь главный. Сам экзорцист с подобной позицией был вполне согласен, его никогда не привлекала роль лидера. Будь это иначе, он не торчал бы долгие годы в сонном и относительно безопасном Сольфелле, нашел бы себе занятие поинтереснее. Гордону, с его опытом, не составило бы особого труда получить под начало и десяток, и сотню воинов — скажем, здесь, на границе северных болот.

Только вот никогда власть его не привлекала. Власть и ответственность. Рассчитывая на помощника, неоднократно обращаясь в канцелярию Великого Магистра с петициями, он совсем не планировал получить в своё распоряжение человека, которым можно было бы командовать. Напротив, Руфус предполагал постепенно переложить на новоиспеченного коллегу решение всех сколько-нибудь важных вопросов. А за собой оставить собой роль умудренного летами и опытом советчика, ведь на первых порах молодёжь нуждается и в ободрении, и в наставлениях старших. Так хорошо и приятно высказывать мудрые мысли, сидя у пышущего жаром камина в тёплом домашнем халате и потягивая хорошее вино. Пора уступать дорогу молодым, пора.

Увы. Появление в его жизни Николауса ни в малейшей степени не отвечало представлениям Руфуса о тихой, обеспеченной и не обременённой волнениями старости. Правда, юноша показал себя не с самой плохой стороны, может, со временем, из него и выйдет толк… особенно если он не так часто будет вспоминать, какую фамилию носит. Только ведь не усидит он в Сольфелле больше отмеченного ему Зантором срока.

Руфус помотал головой, отгоняя неуместные мысли. Какой Сольфелл, какая тихая старость? Если они не сгинут в болотах, если сумеют оторваться от погони — то что дальше? Таинственный Шедир, родина богов… ну хорошо, он согласен, что великая Сирилл — не богиня, хотя многие его знакомые с этим поспорили бы. Если некая сущность обладает способностями, достойными богов, то почему бы и не счесть её богиней? Не сказать, чтобы сейчас он испытывал бурное желание всё бросить и вернуться домой, хотя и соскучился по креслу, камину и по заботе Наты. Где-то в самой глубине души подобные мысли гнездились, но… Но он понимал, что и угроза гибели, угроза более чем реальная, вряд ли заставит его сейчас отступить.

Кто знает, может, это последнее приключение в его жизни. Так пусть же оно продлится как можно дольше.

— Руф, — ученик говорил не открывая глаз, словно боялся оглядеться и увидеть, что все встают и готовятся продолжить путь, — а почему бы тебе не достать хрустальный шар и не связаться с… с кем-нибудь?

— Сам догадаешься? — хмыкнул Гордон.

Ник задумчиво поскрёб изрядно заросший подбородок. По всей видимости, ничего особо мудрого ему в голову не пришло.

— Хорошо, — вздохнул экзорцист. — Представим на мгновение, что я вызову Клумма. Что я ему скажу? Что Привратник, охоту на которого официально объявил Орден, сейчас лежит пластом в трёх шагах от меня? Допустим. Нетрудно предсказать, что я услышу в ответ. Клумм потребует — и, заметь, не от своего имени — чтобы я как можно быстрее доставил Елену в столицу, к Великому Магистру. Как верный слуга Ордена, я обязан буду подчиниться…

— Вам не впервой нарушать приказы…

— Э, молодой человек, ты не прав. Одно дело, когда мы, скажем так, не в полной мере следуем энцикликам Великого Магистра, и совсем другое, если будет нарушен прямой приказ, не допускающий двояких толкований. А он последует. Знаешь, я вполне готов смириться с неодобрением моего старого друга Клумма, но стать изгоем или, в качестве альтернативы, лишиться головы за измену — такой исход меня не прельщает. Я обязан буду выполнить приказ. Или попытаться хотя бы. Как отнесётся к этому мой друг Теодор?

— Я буду против, — лениво сообщил Тео.

— Вот именно. Но и в случае, если мне удастся уговорить доблестного суашини встретиться с Великим Магистром, то как быть с охотниками, которые или уже идут по нашему следу, или вот-вот появятся в этом мире? Не уверен, Ник, что мы вправе рисковать жизнями наших соотечественников.

— Но ведь приказ есть…

— Есть, — согласился Руфус. — Мне приказано обнаружить Привратника. И попытаться склонить его… в данном случае, её к добровольному сотрудничеству. Елена, я уполномочен предложить вам убежище… гм… ну, не слишком надёжное, в Ордене. Вас будут исследовать наши мастера магии в расчёте, так сказать, улучшить породу суоннцев. Возможно, потребуется родить нескольких детей — от тех мужчин, кого Орден сочтёт достойными этой чести. Боюсь, право выбора… как это в вашем мире говорят, «партнёра», вам предоставлено не будет.

Лена, не поднимая головы, пробормотала:

— В подобном изложении, господин Гордон, сомневаюсь, что вообще кто-то согласился бы.

— Видишь, мой юный друг, Привратница не согласна. Пока, во всяком случае. Я, как подобает верному слуге Ордена, не оставлю попыток переубедить её и добиться именно добровольного согласия. Так что моя совесть чиста и ни одной буквы полученных приказов я пока не нарушил.

Ник покачал головой, то ли осуждая эту игру словами, то ли восхищаясь изворотливостью наставника.

А его наставник понимал, что окажись на месте юноши кто-то другой, более близкий к власть имущим и заботящийся о карьере, не избежать бы сейчас долгого жаркого спора или, возможно, вызова на поединок. Молодой дер Торрин просто не понимает той ценности, которую Елена представляет для специалистов Ордена. Разумеется, вряд ли её положение будет так уж плохо. Девушку окружат заботой, любые её прихоти будут немедленно исполняться. Почти любые. Вот свободу она не получит точно, что бы там ни говорилось про добровольное сотрудничество.

Нетрудно предсказать и реакцию суоннцев, если ша-де-синн подойдут к стенам Сириборга и потребуют выдачи девушки. Кое-кто из влиятельных семейств в этой ситуации, пожалуй, склонился бы к компромиссу, попытался бы поторговаться. Но Великий Магистр на переговоры не пойдёт. Значит, начнётся резня. Несмотря на то, что охотников осталось мало — это при условии, что им неоткуда получить подкрепления, хотя кто сказал, что это на самом деле так — при подобном столкновении Руфус точно знал бы, на кого поставить последнюю монету.

И самый главный аргумент — Тео, пусть и изрядно пострадавший в последней схватке, вряд ли позволит кому бы то ни было, включая старого приятеля, вмешаться в реализацию полученного на заре времён распоряжения. Не потому, что не захочет — не сможет. Он не умирал сотни раз, не научился болью преодолевать силу приказа создателя.

— Надо хоть веток нарубить, пока хоть что-то видно, — Теодор поднялся и двинулся к зарослям водяного кустарника.

— Осторожнее, там наверняка топь. И рубить его, кстати, не надо, просто дёрни как следует. Корни тонкие и слабые, порвутся.

— Я помню, — суашини обвязался верёвкой, свободный конец кинул Руфусу. — Подстрахуешь, если что?

— Не беспокойся.

— Миша, ты как, на ногах ещё способен устоять?

— Вполне, — нарочито небрежно заявил юноша. — Ник, за веревочкой пригляди. А ветки-то нам зачем, костёр жечь будем?

— Эти кусты не горят, — усмехнулся Руфус. — Ну, разве что, если как следует просушить. А ветки нужны, чтобы хоть какое-то подобие лежанок сделать. Не дело это, спать в такой сырости. Когда я был моложе, мы, случалось, в этих болотах по нескольку дней бродили. И спали именно так — хороший ворох веток, сверху плащ… не сказать, чтобы удобно, но терпимо.

— А змеи?

— Со змеями я разберусь, — заверил экзорцист.

К тому времени, как не слишком удобные, но более или менее защищающие от осточертевшей влаги лежбища были сделаны, солнце давно скрылось, лишь облака на западе отсвечивали неприятной краснотой. Словно где-то там, вдали, пылают города и льётся кровь, словно уже шагают по Суонну не знающие жалости убийцы, приравнявшие всех и каждого к числу защитников объекта своей многовековой ненависти.

Руфусу не спалось, несмотря на усталость. Не только физическую, хотя в иное время хватило бы и этого. Мирная жизнь в Сольфелле сказывалась… Можно сколько угодно мысленно посмеиваться над Ником, но и сам экзорцист чувствовал, что уже далеко не так вынослив. Но, помимо ломоты в мышцах, влияние оказывала и усталость психологическая. Слишком много событий, слишком много эмоций — разум тоже желал отдыха, забытья, перерыва, необходимого для того, чтобы всё увиденное и услышанное переработать, разложить по полочкам, осмыслить и нарезать ломтиками, из которых потом можно сложить основу для принятия решений. В идеале, сейчас ему следовало, как Елене, отключиться сразу же по принятию горизонтального положения. А то и раньше, в полёте, в падении. Увы…

Видимо, не он один не мог уснуть. Совсем рядом перешёптывались Тео и Михаил… Слышно было плохо, Руфус сосредоточился, стараясь разобрать каждое слово. Не то, чтобы это было так уж сильно необходимо, он не ожидал от Тео плетения каких-нибудь заговоров, хотя и так понятно, что суашини не говорит всего, что знает. Но информация не бывает лишней, она бывает только временно невостребованной.

К его удивлению, разговор шёл не о предстоящем Ритуале, истории суаши или о том, как выжить в сложившейся обстановке.

— Мне не дает покоя один странный случай, — Михаил явно не стремился утаить разговор от окружающих, шептал больше для того, чтобы не мешать людям спать.

— Рассказывай.

— В селе, где ты встретился с Леной, я зашел к местному лавочнику. Деньги нужны были, да и обстановку выяснить требовалось.

— Разумно. Прихватил что-то на продажу?

— По мелочи. Нож златоустовский… их два было, я перед уходом из крепости второй подарил Урмасу на память. Несколько колец взял маминых.

— С кольцами поосторожнее надо. Охан Мак Кормик… ты же к нему пошёл да? Ну да, к нему, там больше не к кому. Так вот, он хоть и выглядит нищим, но в былые времена, по слухам, был известен как хороший специалист. Тут практически все ювелиры и торговцы в той или иной степени магией балуются, искусственный камень от природного отличат моментально, я уж не говорю о стекляшках. Поскольку здесь искусственных камней не знают, сочтут подделкой, а там уж как повезёт. Могут и стражу кликнуть.

— Я сообразил, — Михаил издал чуть слышный смешок. — Обычные колечки. Серебро, камни. Дешёвые. Нож я продал за шесть статеров.

— Ты просто угрожал старому Охану или пришлось его бить?

— Намекаешь, что он переплатил?

— Я не намекаю, я прямо говорю, — вздохнул дядька.

— Всё было добровольно, но… потом я показал ему кольца. Одно из них вызвало явно нездоровый интерес. Он предложил мне за него три сотни статеров и свою лавку в придачу.

— О как… покажи кольцо. Ты же не продал его, как я понимаю.

Длительное время Руфус ничего не слышал. Ненадолго загорелся белый свет, исходящий из талисмана Михаила, видимо, Тео рассматривал кольцо. Интересный талисман, кстати, Руфус не отказался бы обзавестись чем-то подобным.

— На вид кольцо как кольцо, — снова послышался шёпот. — Ничего необычного. Да и вообще, в Бритте к драгоценным камням относятся несколько… спокойнее, чем на Земле. Ни за какую безделушку, будь она хоть с огромным бриллиантом, не дадут таких денег.

— Может, оно волшебное?

Тео тихо рассмеялся.

— Ага, точно. Волшебное кольцо, долгие годы спавшее в шкатулке твоей матери. Её прелессссть… Я по части магии не такой уж знаток, но не чувствую, чтобы оно было зачаровано. Вообще говоря, магические украшения в Бритте не редкость. В отличие от магических мечей, которые, скорее, чистой воды вымысел, хотя слухи о них и ходят, как же без этого. Камни, что вставляются в кольца, довольно сносно принимают в себя простую магию. Ну там… определить яд в еде или напитке, слегка поправить здоровье. Я слышал, кому-то удалось огненную стрелу в камень вложить, правда, там был здоровенный рубин, да и использовать его можно было только раз. Но держится эта магия недолго, год, от силы два. Потом надо, так сказать, батарейку перезарядить.

Он помолчал, затем снова послышался смешок.

— Но такие деньги… как тебя не убили ради этой штуки, а, Миша?

— Знаешь, у меня такое чувство, что хотели. Когда я отказался продавать кольцо, этот торговец куда-то очень резко засобирался. Но… видимо, слишком резко. С коня упал неудачно. С летальным исходом.

— Повезло. Не знаю, Миша, не знаю… Магии я в этом камешке не ощущаю, хотя, сам знаешь, я в этом деле не специалист, — послышался тяжелый вздох. — Гэль бы сюда, она разбирается… разбиралась.

— Э-э… — не выдержал Руфус, — а позвольте мне взглянуть. У нас магические колечки тоже делают. Ничего особенного, тут ты, Тео, совершенно прав, но мне доводилось сталкиваться и с такими вещицами, и с мастерами.

Миша протянул Руфусу кольцо. Снова вспыхнул белый, слепяще-яркий в темноте огонёк.

Ничего необычного в кольце, на первый взгляд, не было. Камешек вполне заурядный, такие часто использовали в Суонне для недорогих поделок. Синий с лёгким оттенком серого, с россыпью белых вкраплений, образующих что-то вроде неровной звезды — в общем, не самого лучшего качества. И оправа простенькая, сделанная без особого старания. Металл тёмный, то ли старое серебро, то ли вообще… хотя, пожалуй, точно не серебро.

Он сосредоточился, пытаясь уловить в камне — или в оправе, хотя металл, какой бы он там ни был, с магией взаимодействует плохо — биение вложенной туда силы. Тщетно. Кольцо упорно старалось выглядеть дешёвой, безыскусной поделкой, рассчитанной на непритязательную покупательницу.

Что-то мешало Гордону вынести окончательный вердикт. Не зря, ох, не зря за эту безделицу предложили немыслимую сумму. Руфус, в прошлом бывавший в Эллане, прекрасно знал цену бриттского статера. Нельзя исключить, что и опытный торговец может ошибиться — только вот, как показывает практика, ошибается он всегда в свою пользу. И если за кольцо была сходу предложена такая цена — не стоит сомневаться, что истинная ценность этой вещички куда выше.

К тому же экзорцист никак не мог отделаться от ощущения, что когда-то он уже видел нечто подобное. Не точно такое же, нет… получше, поаккуратней сделанное — но похожее. Он не имел привычки одаривать столь посредственными украшениями случайных подруг, с которыми его сводила судьба, или, тем паче, шлюх, услугами которых не пренебрегал в молодости. Первые заслуживали большего, последним хватало и нескольких монет. Да и к посещению ювелирных лавок Гордон ни в молодости, ни в зрелости особой тяги не испытывал.

— Ник! — бесцеремонно толкнул он ученика в бок. — Просыпайся.

— М-м… — юный дер Торрин явно не желал возвращаться в реальность.

— Просыпайся, я говорю.

— Ещё темно, — сообщил юноша очевидную новость и, перевернувшись на другой бок, попытался снова провалиться в сон.

— Ник, к бою! — рявкнул экзорцист.

Если он рассчитывал этим заставить подопечного встрепенуться, то просчитался. Парень сладко потянулся, затем сунул ладонь под щёку и пробормотал:

— Потом расскажете…

Руфус вполголоса выругался, поднялся и рывком выдернул из-под ученика плащ. Тот, по-прежнему не приходя в сознание, несколько мгновений балансировал на неустойчивой куче веток, затем окончательно потерял равновесие и скатился прямо в тёмную болотную воду. Этого уже оказалось достаточно, чтобы Ник подскочил, словно ужаленный, и замер, непонимающим взглядом уставившись на едва сдерживающих смех спутников.

— Что случилось?

— Не спится? — преувеличенно любезно поинтересовался Руфус. — Я понимаю, столько волнений, столько переживаний. Сам вот глаз сомкнуть не могу. Но это и к лучшему, тут возник вопрос… Скажи, Ник, тебе эта забавная штуковина ничего не напоминает?

Ник взглянул на залитое светом колечко, поднял на наставника недоуменный взгляд.

— Перстень Сирилл… и что в нём такого забавного?

Руфус смачно шлёпнул себя по лбу.

— Точно! Как я сразу не вспомнил… Тео, эта безделушка изготовлена на основе одного старого портрета. Я слышал эту историю. Лет двадцать тому назад в архивах Ордена нашли портрет Сирилл, написанный каким-то малоизвестным художником. За ним числится, в общей сложности, с полдесятка картин, довольно-таки бездарных. Особой ценности не имеют, кроме возраста — со дня смерти этого художника прошло уже несколько веков, так что любители старины готовы были заплатить за найденное полотно немалые деньги. Специалисты Ордена исследовали картину. Писалась она не с натуры, так что никакой реальной пользы изображение богини… да, я помню твой рассказ, как и рассказ Гэль, но для нас она была и остаётся богиней. В общем, картину продали. Или, как я думаю, скорее уступили кому-то из влиятельных лиц. Сирилл была изображена на троне — к слову, на котором она ни разу в жизни не сидела, поскольку этот трон был изготовлен для Великого Магистра лет через пятьдесят после исчезновения богини. Одежда, если судить по сохранившимся описаниям, похожа, хотя чувствовалось, что художник добавил туда немало своего. Кому-то одежда показалась красивой, портные получили заказы, так и пошло. Не знаю, кому первому пришла в голову идея заказать у ювелира копию перстня, что был у нарисованной Сирилл на пальце. Камень дешёвый, перстеньки эти делали все кому не лень. Одно время даже знать такие кольца носила, разве что качеством получше. Потом мода прошла.

— То есть, на картине был нарисован именно такой перстень?

— Тео…это было небольшое синее пятнышко с белой звёздочкой. Художник не особо старался. Вот трон он изобразил во всех деталях.

— Интересно… — пробормотал Теодор. — Вот скажи, друг мой Руф, как кольцо с Суонна могло оказаться в шкатулке жительницы Земли, ни малейшего представления о множественности миров не имеющей? Я его туда не клал.

— Мало ли наших людей посещало Землю, — пожал плечами экзорцист. — кто-то кому-то подарил, продал… потерял. Я ж говорю, мода на них появилась и прошла лет двадцать назад. Да и потом… Этот камень на Земле ведь не редкость?

— Да, он достаточно зауряден.

— Вот и ответ. Смотри сам, оправа очень простая, белая звезда придаёт камешку хоть какую-то оригинальность. Думаю, его вполне могли сделать и у вас.

— Это всё очень убедительно, — заметил Михаил, — но ни разу не объясняет, почему за это кольцо предложили гору золота.

— Видимо, торговец сумел разглядеть в кольце нечто, что не можем увидеть мы, — пожал плечами Руфус. — Или же просто располагал какой-то неизвестной нам информацией о кольце. Скажи, Тео, твой гос…

Он на мгновение замялся.

— Хозяин, создатель, господин, мастер — можешь использовать любые слова, — пришёл ему на выручку воин. — Да, Тесей говорил правду. Нас создали в качестве слуг. Не знаю, как вы, а я не вижу в этом ничего для себя оскорбительного.

— Хорошо. Так вот, твой хозяин не носил подобного кольца?

Теодор усмехнулся.

— Руф, дружище, неужели ты думаешь, что я, по прошествии стольких веков, вспомню, какие украшения носил хозяин Войтен? Сейчас я не уверен, что способен восстановить в памяти его лицо. Но, честно говоря, не думаю — колечко очевидно женское.

— Понятно. В общем, пока что мы ничего определённого сказать не сможем. Так что, молодой человек, — он повернулся к Михаилу, — рекомендую вам спрятать это колечко так, чтобы случайно не потерять. И давайте попробуем отдохнуть. Завтра у нас будет непростой день.

Утро началось с дождя — мелкого, неприятно холодного. Над сырым болотом висели низкие мрачные тучи, медленно смещающиеся куда-то в закатную сторону. Судя по тому, что в тёмно-серой хмари не намечалось ни малейшего просвета, противная морось зарядила надолго, и тут лишь вопрос везения — перейдёт ли она в по-настоящему сильный ливень или так и будет оседать крошечными водяными брызгами. Ливень в чём-то лучше, от крупных капель можно укрыться под плащом, плотная шерсть не пропустит воду… какое-то время. А эта морось делала мокрым сам воздух и проникала везде.

— Идём дальше?

Вопрос Михаила, заданный демонстративно бодрым тоном, был риторическим. Все понимали, что можно было бы просидеть на этом то ли холмике, то ли просто кочке-переростке весь следующий день. Или дольше, пока не закончатся запасы провизии, прихваченной из крепости аррауков. А закончатся быстро, особенно вода. Пить-то можно и воду из болота, неприятный вкус и отвратный запах если для кого и станут непреодолимым препятствием, так разве что для Елены и Ника. Сам Руфус, хотя и скривился от одной мысли о необходимости глотать тёмно-коричневую дрянь, пусть и пропущенную для очистки через пару слоёв ткани, никакой трагедии в этом не видел. В молодости уже приходилось, вреда здоровью это не нанесёт. Тео тоже вполне способен переносить подобные лишения, Михаил не станет шуметь просто из юношеской потребности выглядеть сильным и выносливым. Ну а остальные… Да что там, жажда схватит за горло — будешь пить что угодно.

Другое дело, что сидеть на месте бессмысленно. Пусть здесь, в болотах, нет протоптанных троп и лично он, Руфус, в теории не представляет, как можно выследить маленькую группу среди топей. Особенно, если группа не хочет, чтобы её легко обнаружили. Он-то не представляет, а вот Тео, несомненно, уверен, что проблем с поисками у охотников не будет.

— Да, надо идти, — вздохнул он, поднимаясь.

Отдых не принёс облегчения. Перетруженные накануне мышцы ломило, тело слегка знобило — сейчас было тепло, несмотря на морось, и этот озноб говорил о том, что в самом скором будущем со здоровьем у Гордона начнутся проблемы. Уже начались, если точнее, и все изменения будут исключительно к худшему. Костёр бы… в идеале — крышу над головой, сухую постель, большую чашку медового отвара или, скажем, подогретого вина со специями. Не повредила бы и помощь мага-лекаря или, хотя бы, обычного сельского травника… Хотя какую-нибудь полезную травку можно и здесь поискать.

— Надо идти, — повторил он. — Если повезёт, выйдем к границе болот. Не сегодня, так завтра.

— Не выйдем, — буркнул Теодор.

Руфус хотел было поинтересоваться причинами столь пессимистической оценки их перспектив, но, бросив взгляд на старого приятеля, осёкся. И медленно, стараясь не делать слишком резких движений, потянулся к мечу.

— У нас гости, — нарочито спокойно сообщил Тео, не повышая голоса, но и не стараясь снизить его до шёпота. — Миша, держись поближе к Лене. Ник, ты же маг, если я правильно понял? Приготовься.

Сомкнув пальцы на рукояти меча, экзорцист неспешно развернулся. Всего лишь в десяти шагах от места их ночлега притаилось чудовище. Хотя нет, не притаилось. Оно явно не имело ничего против того, чтобы быть обнаруженным. И не делало — пока — попытки напасть.

— Это ламия, — сообщил Руфус, хотя и не сомневался, что каждый из присутствующих уже понимал, с кем им предстоит иметь дело.

В своей оценке боевых качеств ламий Ник, основываясь на информации из немногочисленных посещённых лекций в Академии, практически не ошибся. Самые жестокие из противников людей, они же были и самыми уязвимыми. Чешуя, крупная и почти непробиваемая на бёдрах, мелкая и несколько более уязвимая в средней и нижней части мощного хвоста, давала неплохую защиту — но лишь для части тела чудовища. Верхняя, женская часть химеры, хоть и обладала кожей, более плотной, чем у человека, была слабым местом ламии. Вполне защищённый от колючек и острых сучков, что было для этих созданий весьма важно, учитывая абсолютное неприятие доспехов или какой-либо одежды, торс не мог противостоять ни стали, ни боевым огненным заклинаниям. В некоторой степени это компенсировалось огромной силой и великолепной реакцией, но в качестве серьёзного противника для отряда одинокую ламию рассматривать не стоило. Руфус видел, на что способен суашини, шансов у полузмеи не было. Разве что случайно зацепит невероятно быстрого противника когтём или шипами. Радовало, что Тео так и не снял кольчугу — не ту, от которой после поединка с охотниками остались одни клочья, а новую, полученную в крепости.

Так что за исход боя сейчас можно не волноваться. А если повезёт, если информация от пожертвовавшей жизнью Шассиен си Шои асса Суаши достигла её сородичей и была принята как достоверная, то боя и не будет.

В том, что единая родовая память ламий сделала для всех этих тварей доступным содержимое того памятного разговора, экзорцист не сомневался. А вот насчёт, поверили они или нет… Ламии, хоть и считались Порождениями Зла, были более чем разумны, в отличие от большинства других врагов рода человеческого. Разве что с оборотнями, в определенных ситуациях, можно было вести разговор… если делать скидку на их природную тупость и неспособность строить предложения длиннее трёх-четырех слов. Остальные же были либо просто опасными зверьми, либо — как в случае с Рыцарями Смерти — безмозглыми истуканами. В общем, ламии вполне могли посчитать рассказ экзорциста ловушкой.

Он вдруг заметил, что фигура стоящей перед ними твари стала заметно ниже. Ламия, похоже, готовилась к броску… только пока неясно, намеревалась ли она атаковать или же рассчитывала одним рывком покинуть опасное для неё место. Ведь понимает, что шансов одержать победу у неё немного.

— Не нападай, — Руфус постарался, чтобы его голос звучал спокойно и уверенно.

— И не ссобираюссь, — после недолгой паузы ответила ламия, и экзорцист облегченно вздохнул при виде того, как расслабилось сжатое в пружину тело. — Мои ссесстры полушшили вессть. Я вишшу, она была исстинной. Ссуашшини и ссуашши…

Она чуть шевельнула хвостом, разом преодолев половину расстояния до сжимающих оружие людей. Тео предостерегающе поднял руку.

— Оставайся на месте.

— Хорошшо, ссильный сслуга.

— Сильный слуга? — удивленно поднял бровь Гордон.

— Хоссяева ссоссдавали сслуг ссильных и сслуг мудрых. Тех, кто убивают ссталью и тех, кто убивает ссаклинаниями, — взгляд огромных, ничего общего с человеческими не имеющих жёлтых глаз скользнул по путникам, на несколько мгновений задеживаясь на каждом. Затем ламия склонила голову.

— Шшем я могу сслушшить хосся…

— Эту девушку зовут Леной. Она — хозяин, возрождённая суаши, — почему-то немного торопливо заявил Теодор. — Ты должна подчиниться ей, я говорю от её имени.

Ламия заметно вздрогнула, затем несколько секунд буравила взглядом воина, её нечеловеческое лицо исказила неприятная гримаса, пухлые чувственные губы приоткрылись, словно какие-то слова буквально рвались наружу. Что-то в его словах ей явно не понравилось, но что именно — Руфус мог только гадать. Быть может, тварь обеспокоена тем фактом, что разговаривает с ней не обожаемая создательница… ну пусть представительница рода создателей, неважно — а всего лишь слуга. По сути, такое же искусственно выведенное существо, как и сама ламия, следовательно, не имеющее права отдавать приказы и требовать подчинения.

Затем ярость в глазах твари погасла.

— Да… ссильный сслуга… я поняла ссмысл твоих сслов. Готова усслышшать прикасс.

Тео подошёл к Елене, склонился к самому её уху и что-то прошептал настолько тихо, что Руфус, стоящий к девушке ближе остальных, не сумел разобрать ни слова. Лена выслушала и, в свою очередь, принялась что-то шептать воину. Тот несколько раз кивнул, затем вновь повернулся к ламии.

— За нами гонится отряд ша-де-синн. Они или уже в этом мире, или появятся в самое ближайшее время. Их необходимо задержать.

— Это будет иссполнено.

— Наш дальнейший путь, — продолжал Тео, — лежит в Шедир, родной мир суаши. Он известен тебе?

— Иссвесстен.

— Мы планировали отправиться в Лио, оттуда у меня были некоторые шансы найти дорогу в Шедир. Из этого мира, насколько мне известно, нет хода в Лио, но я могу и ошибаться. Ламии, как я понимаю, побывали во многих мирах. Существует ли возможность отсюда попасть в мир воды?

— Я буду сспрашшивать. Шшдите ссдессь.

То, как быстро могут двигаться ламии, Руфус видел неоднократно. Ник имел лишь одну встречу с этим чудовищем, к тому же Шасса тогда не сумела продемонстрировать все свои бойцовские качества. Остальные — включая Тео — разинули от удивления рты, увидев, как тварь одним стремительным рывком переместилась шагов на десять назад, затем последовал новый бросок, ещё и ещё один… а там ламия и вовсе исчезла, затерявшись среди тощих деревьев и кустарника.

— Спрашивать? Она имеет в виду её сородичей? — поинтересовался Михаил.

— Да, именно их. Только тех, кого уже нет среди живых. Она ушла потому, что общение с мёртвыми требует полного сосредоточения и лучше всего проходит в одиночестве.

— Простите, Руфус, меня вот один момент интересует, — убедившись, что драка не планируется и поход откладывается, Михаил снова опустился на груду нарубленных веток. — Если эти создания могут задавать вопросы ушедшим и получать ответы, то почему та… как вы её назвали, Шасса? Почему она предпочла умереть, вместо того, чтобы просто передать своим информацию через умерших предков?

— К сожалению, о том, как ламии общаются с памятью рода, мы знаем мало, — пожал плечами экзорцист. — Об этом они и под пытками стараются не говорить. Так, крохи… Как я понимаю, сознания умерших, сохранив частично или полностью прижизненные воспоминания, не способны их дополнить, как и не способны ничего забыть. Эти твари чувствуют гибель сородича и сразу же обращаются к тени с вопросом, что или кто убил её. Сама же тень не может воззвать к живым.

— Ага… — глубокомысленно кивнул Михаил. — Понятно.

— Что тебе понятно? — не выдержала Лена. — По-моему, какая-то невразумительная чушь.

— Что такое ПЗУ[74], знаешь?

Лена пожала плечами.

— Не знаешь… ну хорошо, скажем, CD-R… записала ты на болванку что-то, после этого ни дописать, ни изменить ничего уже нельзя[75], зато считать информацию, в том числе выборочно — сколько угодно. Так понятнее?

Девушка промолчала. Возможно, обиделась — Михаил мог бы растолковывать свою мысль и менее менторским тоном. Руфус давно заметил, что между подопечными Тео присутствует… не то чтобы неприязнь, скорее, нечто вроде постоянной конкуренции, сопровождаемой регулярными попытками уколоть оппонента.

— Как думаешь, Руф, нам долго придётся ждать? — поинтересовался Теодор.

— Понятия не имею, — вздохнул экзорцист. — Я не вполне понял, что это за си-ди-эр, про который говорил твой воспитанник, но общий смысл уловил. Что-то вроде книги, верно? Нашей гостье придётся заглянуть в тысячи таких книг, задать один и тот же вопрос многим, очень многим членам рода, большинство из которых не слишком-то склонны к разговорам. Ламии не всегда гибли быстро и более-менее безболезненно. А уж те, благодаря которым мы хоть что-то знаем об их способностях и о родовой памяти, и вовсе умирали… не слишком хорошо. И каждый раз, когда наша гостья обратится к страдающему разуму, она будет принимать от него частичку боли. Я ей не завидую, Тео.

— Что ж, нам остается только набраться терпения.

Время тянулось невыносимо медленно. Сырость, временами переходящая в моросящий дождь, липкий запах гниющей растительности, несметное количество кровососущей живности, словно нарочно собравшейся к холмику со всего бескрайнего болота — всё навевало тоску и вызывало раздражение. Если точнее, то тоска охватила Лену, сидевшую неподвижно, нахохлившуюся и укрывшуюся плащом, хоть как-то прикрывающим от облаков оголодавших насекомых. Ник же, напротив, явно не находил себе места, непрерывно шагая по хлипкому островку, словно собираясь попросту разбить его в клочья ударами сапог. И постоянно хлестал себя пучком чахлых веток, то осторожно, то прямо-таки с остервенением, ведя счёт загубленным комариным жизням уже на сотни. Отгонять мошкару магией Тео ему запретил категорически, заявив, что уж магическую сигнатуру-то ша-де-синн сумеют обнаружить моментально. Руфус хотел было заметить, что обнаружить — это не вопрос, а вот направление на выявленную сигнатуру определить нельзя, но вовремя прикусил язык. Кто их знает, охотников, может, они-то как раз и сумеют.

А вот Тео к жужжащим тварям относился на удивление спокойно. Руфус обратил внимание, что комары, идя в атаку, отворачивали в сторону в самый последний момент, будто что-то в воине-суашини вызывало у них непреодолимое отвращение. Миша попробовал в шутку высказать теорию о том, что его бывший наставник припрятал баллончик с репеллентом и, по необъяснимым причинам, не намерен им делиться со страждущими. Выслушав объяснение незнакомому термину, Руфус искренне восхитился — странно, что специалисты Ордена до сих пор не озаботились притащить с Земли столь полезное изобретение. Неизвестно, страдали ли от комарья ламии, моховики и водяные драконы, но вот то, что охранявшим границу северных болот патрулям, особенно в разгар лета, когда вездесущие летучие твари особо зверствовали, приходилось несладко, было фактом.

В ответ на упрёк Тео лишь рассмеялся, пояснив, что он — не просто какой-нибудь турист (потребовалось разъяснить Руфусу значение и этого слова), а воин, при создании которого были учтены многие нюансы. И что продукт биологической эволюции (Руфус устал задавать постоянные вопросы и это словечко оставил без внимания) должен был бы догадаться, что далеко не всё, создаваемое матушкой-природой, делается по-настоящему качественно.

Ламия вернулась, когда солнце уже начало ощутимо сползать к невидимому за деревьями горизонту.

Выглядела она неважно. Кожа верхней части тела сильно побледнела, красивое, хоть и совершенно нечеловеческое — в основном из-за огромных жёлтых глаз, более подходивших какому-нибудь насекомому — лицо осунулось.

— Что-то случилось? — участливо поинтересовался Тео. Хотя и знал ответ.

Руфус мысленно усмехнулся. Он был не прочь, ради пользы дела, заключить с Порождением Зла сделку — хоть это открыто и не поощрялось Орденом, но, фактически, происходило достаточно часто. Но вот выражать сочувствие… С другой стороны, Тео нет дела до бед этого мира. Если подумать, то и до других миров тоже. Сейчас суашини интересовало только исполнение полученного приказа — до тех пор, пока это исполнение числится в категории «возможно». Стоит измениться ситуации и, экзорцист в этом не сомневался, Теодор отдаст свою подопечную на растерзание охотникам, чтобы вернуться на Землю за новым кандидатом в «возрождённые». Правильно это или нет — кто скажет? Положа руку на сердце, сам Гордон не слишком хотел оказаться в аналогичном положении. Одно дело — нести ответственность за себя… ну, пусть за несколько человек. И другое — когда на кону стоит возрождение расы. Допустима ли в этом случае некая малая жертва? Да, для самой Лены отнюдь не малая, но на общем фоне её жизнь и в самом деле… несущественна. Девушка это поняла ещё в крепости, когда хотела сдаться преследователям, не доводя дело до штурма и бойни.

— Тяшшело… — прошипела ламия. — Много боли, много сстраданий. Вы, люди, шшесстокие ссоссдания. Шша-де-ссинн не такие. Они убивают бысстро.

— Ты поможешь?

— Это нашш долг, — ламия склонила голову. — Мои ссёсстры ссрашшаютсся с шша-де-ссинн. Мы ссобрали вссех, кого ссмогли. Ссемьдессят шшесть ссесстёр, двенадссать моховиков. Один голем, которого вы ссовете рыссарем ссмерти… но он сслаб, болото гассит огонь, питающий его тело.

С ума сойти… Гордон поёжился, только представив себе толпу из почти восьми десятков ламий. Пожалуй, ни один из отрядов воинов Ордена, патрулирующих границы болот, не способен был бы остановить такую прорву тварей, пожелай они атаковать кордоны.

— Бой где-то неподалёку? — Миша схватился за меч.

— Нет. Ссражение идёт воссле портала, чересс который вы вошшли в этот мир.

— Тогда как ты узнала…

— Миша, ты балбес, — сквозь зубы буркнул Тео.

Руфус кивнул. Да, ответ на вопрос был очевиден. Если женщина-змея знает о том, где и с кем бьются её сёстры, значит, среди ламий уже есть потери, и их души, ушедшие в великое «ничто», поделились важной, но горестной информацией.

— Они уничтожат ша-де-синн? — осторожно поинтересовался Тео.

Ламия некоторое время молчала, затем совершенно по-человечески вздохнула.

— Ссомневаюсь. Убийссы ошшень бысстры.

— Что скажешь по поводу портала?

— Мир воды ссакрыт. Отссюда нет пути.

— Проклятье!

— Но ссущесствует воссмошшноссть открыть путь в Шшедир исс этого мира.

Пожалуй, впервые за всё время знакомства Руфус видел своего приятеля настолько удивлённым.

— Но… это же невозможно! Шедир очень далеко!

Экзорцист заметил, как в жёлтых глазах ламии мелькнуло снисходительно-презрительное выражение. Хотя это нормально, новые слуги всегда считают, что они лучше старых.

— Ты не вссё сснаешшь, ссуашшини. Ссоссдательница прибыла ссюда исс Шшедира. Первые ссёсстры однашшды ссопровошшдали её в родной мир, где Ссоссдательнисса пыталассь найти вышшившших. Память ссесстёр шшива. Они укассали путь. Тень арки Шшедира недалеко. Нессколько чассов пути… для вашших ног.

— Утром выдвигаемся, — тут же решил Тео, поглядывая на заходящее солнце.

Но ламия покачала головой.

— Ссёсстры не дадут вам много времени, ссуашшини. Идти надо ссейчасс, ессли вы шшелаете усспеть.

Руфусу ожидал, что Теодор отвергнет это предложение. Бродить по болоту в темноте не выглядело разумным даже для него, имевшего подобный опыт. А до темноты осталось совсем мало времени. Но воин лишь коротко кивнул и повернулся к людям.

— Идём. Руфус, пойдёшь замыкающим.

Никто не стал спорить. Лишь Ник глухо застонал.