Глава пятая

У Эмили упало сердце, когда веки бабушки дрогнули и опустились. Но затем ее губы беззвучно зашевелились, и стало ясно: она молится.

Лучше бы Дрю сначала сказал ей, а Эмили сама сообщила бы старушке эту новость. Хотя у хозяйки есть право знать об ущербе, нанесенном ее собственности – в который уже раз.

Когда бабуля снова открыла глаза, в них стояли слезы.

– Прошу вас, скажите, никто не пострадал?

Дрю качнул головой.

– К счастью, нет.

– В школе сегодня нет никого. Сегодня же суббота, – напомнила Эмили. Она схватила бабушку за руку и сжала ее, стараясь подбодрить то ли пострадавшую, то ли себя. – Дела обстоят очень плохо, да? – обернулась она к инспектору.

– На этот раз досталось не школе. К сожалению, полностью сгорел гараж. Пожарники потушили огонь прежде, чем он распространился на жилой дом и школу. Машину они спасти не успели, но предотвратили взрыв.

– Вы не… – голос старой женщины прервался в усилии сдержать слезы, – не выяснили, как все случилось?

– Я уверен, что подожгли нарочно, но нужно осмотреть место происшествия.

Бабуля откинулась на подушки.

– Не понимаю. Что же это такое делается? – прошептала она.

Эмили тоже ничего не понимала, но чувствовала в себе решимость найти подлую крысу и постараться отправить ее на всю жизнь за решетку.

– Ты никого не подозреваешь, бабуля? – Трудно сохранять голос мягким и ласковым, когда внутри кипят гнев и страх. – Не может ли кто держать камень за пазухой из тех, кого ты знаешь?

– Или спичку наготове. – Бабушка сморщилась, потом вздохнула. – Нет, ни на кого не могу подумать.

Дрю подошел ближе и аккуратно положил ладонь бабушке на плечо.

– Я остановлю того, кто это делает. Даю вам слово. А вы попробуйте не волноваться. Думайте, как вам поправиться.

Ответом ему была безнадежная улыбка.

– Спасибо.

Эмили подумала было, не нанять ли охранника, но отказалась от этой идеи – круглосуточная охрана обойдется очень дорого. Упорное нежелание бабушки отменить каких-то два курса, по всей вероятности, означает финансовые проблемы. А постоянный патруль только отпугнет виновного, поймать же его не поможет.

Проще всего было бы вообще прекратить занятия, пока охота Дрю не увенчается успехом, но Эмили почему-то казалось, что поджигателю это будет как раз на руку. Нет, нужно вот что:

– Дрю.

Теперь он решит, что она тронулась рассудком. Она и сама готова с этим согласиться, но не отбрасывать же из-за таких мелочей хорошую идею.

– Да?

– Вы хотите поймать этого типа?

– Ну да.

– Я знаю, как это сделать.

– О? И как же?

– Подменить учителей.

– Не понимаю.

– Возьмитесь преподавать на бабушкиных курсах. Это вечером, так что другой вашей работе это не помешает. И вы сможете наблюдать за учениками и за сотрудниками.

– Эмили… – начала бабуля.

– Не бойся, он справится, – прервала она. – Он великолепно готовит.

Дрю наклонился вперед, уперся руками в колени и проговорил, отделяя каждое слово:

– Это невозможно.

– Почему? Вы же умеете готовить. – Идея казалась ей прекрасной. Ведь распоясавшийся поджигатель вполне может оказаться сотрудником школы или одним из учеников.

– Это не дает мне права учить, – возразил он.

Бабушка задумалась.

– Он действительно хороший повар?

– По-моему, да. Наверняка твои ученицы получат то, за что заплатили. У тебя ведь есть планы уроков?

– Есть. – Бабушка перевела взгляд на Дрю. – Вы преподавали раньше?

– Кулинарные искусства – нет. – Он обернулся к Эмили: – Не понимаю, как я буду ловить преступника между замешиванием кексов? – Какая решимость в этих огромных карих глазах!

– Это относится к моему курсу «Домашние лакомства», – уточнила Вельма. – «Изысканные десерты» сложнее, это крем-брюле, черешня в винном соусе, торт с мороженым.

– Все очень просто. В роли преподавателя вы получите возможность за всеми наблюдать, и никто ничего не заподозрит. Будете вроде тайного агента.

А не связана ли его неохота принять план с одним изумительно страстным поцелуем? Ведь это его имя она прошептала, когда он пришел разбудить ее. А последние двенадцать часов он просидел в больнице в мечтах о дальнейших поцелуях. Не стоило бы, конечно, и дальше проводить время с этой девушкой, но на нем висит это поджигательское дело.

Главное – не терять головы. Тем более, что гостья не задержится в городе дольше нескольких недель. Все очень удачно складывается. Совсем ему не нужна «липкая» женщина: влюбится, и разбирайся с ней тогда.

– Хорошо, я принимаю предложение.

Ради безопасности людей в школе, – сказал он себе. Ради Эмили, сотрудников и тех, кто учится.

Ничего странного, если инспектор проведет побольше времени на месте происшествия. План необычный, но имеет смысл, раз какой-то сумасшедший заимел зуб на Вельму и ее заведение.

– Спасибо, – благодарно произнесла девушка, озарившись улыбкой.

Просто улыбка. С чего бы забиться сердцу?

– Так, эту проблему мы решили. – Вельма откинулась на подушки с явным облегчением. – Одной заботой меньше.

Для нее-то, может быть. Дрю испытал противное ощущение, что его проблема только еще за него принимается.

Торопливо вошла медсестра постарше давешней, худая, как жердь. Метнула в посетителей сердитый взгляд.

В отличие от своего брата, Дрю умел понимать намеки.

– Нам пора дать вам отдохнуть, – обратился он к Вельме.

Эмили поднялась.

– Больно, лапочка?

При звуке этого необыкновенно ласкового, сердечного голоса у Дрю екнуло сердце.

– Немного, – ответила Вельма.

Улыбка на лице медсестры больше походила на гримасу.

– Сию минуту. Полетим на крыльях морфия в счастливые края. Я дежурю до одиннадцати. Зовите меня в любое время, – проскрипела она.

– Э… спасибо, – выдавила Эмили; очевидно, она не ожидала такой любезности. – Я приду утром, – обратилась она к бабушке. – Принести чего-нибудь? Дома ничего не надо сделать?

– В понедельник утром нужно отправить учетные записи бухгалтеру, больше ничего не могу припомнить.

Эмили нагнулась поцеловать Вельму на прощание.

– Не беспокойся, все будет в порядке.

– Действительно будет, – сказал Дрю, когда они вышли из комнаты.

Эмили глянула на него снизу вверх и грустно улыбнулась.

– Надеюсь, вы правы. Очень бы не хотелось подавать ложные надежды самому важному для меня человеку.


По краю дороги тянулась желтая лента, огородившая место преступления. Стоя за ней, Эмили смотрела на остатки гаража и некогда ухоженного «форда-таурус». Желудок переворачивало от едкой вони – смеси дыма и химикатов.

Крыша провалилась, и опорные колонны торчали вверх, точно в сюрреалистическом кошмаре. Посреди всего этого сидел на корточках Дрю. На руках у него были резиновые перчатки, и он при помощи какой-то непонятной металлической штучки осторожно поднимал за угол нечто перекрученное. Издалека Эмили было плохо видно, но даже при беглом взгляде было ясно: от гаража остались «рожки да ножки». Огонь поработал основательно.

Эмили не могла прийти в себя от возмущения: кем же надо быть, чтобы преднамеренно совершить такую подлость?

Можно заменить машину, построить новый гараж. Но ей нанесли и моральную травму. Кто-то не на шутку взялся досаждать ее бабке, и если этого кого-то в ближайшее время не поймают, старушка может получить повреждения похуже поджаренного предплечья.

Они с Дрю попали в дом намного позже пожарных. Те уже уехали, осталось только двое полицейских. Эмили подробно допросили, но она могла сказать немного.

Дрю попросил ее снять копии со студенческих досье и документов сотрудников школы, для себя и для полиции. Когда Эмили закончила копирование, Дрю еще продолжал раскопки. Она сходила в дом, приняла душ и переоделась, потом вернулась в бабушкин офис. Двумя часами позже она уже могла сделать некоторые выводы.

А Дрю все копался. Эмили перешла на другую сторону дороги и уселась, скрестив ноги, на маленькой лужайке в скудной тени эвкалиптов, расправив вокруг себя цветастую шелковую юбку. Опершись на руки, она откинулась назад и стала наблюдать за работающим.

Эмили размышляла, и размышления эти наполняли ее душу грустью. Как она и подозревала, школа испытывает денежные затруднения. В последнее полугодие бабушка не только сама стала меньше преподавать, но и весь учебный план сократила на треть. По документам получалось, что желающих учиться находилось все меньше.

Эмили уже решила остаться, пока бабуля не сможет заботиться о себе сама. Зачем торопиться обратно в Нью-Йорк, где ее не ждут ни работа, ни дом, ни отец ее ребенка?

Сейчас она нужна бабушке для присмотра за Академией, после выписки понадобится для ухода за выздоравливающей. Потом придется искать работу и место, где жить. Беременность тогда уже, конечно, будет заметна, и шансов найти фирму, согласную смириться с перспективой трех-четырехмесячного отпуска для вновь нанятой сотрудницы, практически нет. Но можно брать временную работу, пока ребенок не родится, если она найдет агентство, занимающееся трудоустройством рекламных менеджеров.

Дрю подошел к ней, и все заботы отступили на задний план. Эмили увидела ручейки пота, сбегавшие с его лба. Он присел рядом с ней на корточки, смахнул со лба пот. После возни с мусором в удушающей жаре он казался взъерошенным и мокрым, но его поразительной сексуальности оказалось достаточно, чтобы пробудить в ней все женское.

Лоб Дрю прорезала морщинка, и зелень его глаз потемнела, отчего он показался Эмили холодным и неприступным.

– Собирайте вещи. – Его тон не допускал возражений. – Сегодня вы здесь не ночуете.

Эмили внутренне ощетинилась: эта властность ей не нравилась.

– Я не собираюсь никуда уходить.

Приятно, конечно, пожить в месте, где тебя обслуживают, но, пока она не устроится с работой, денежки придется экономить.

Дрю шумно вздохнул и провел рукой по разметанным ветром волосам.

– Эмили, – устало проговорил он, – не спорьте. Оставаться здесь одной небезопасно.

Она равнодушно дернула плечом.

– Никуда я не пойду, и оставьте эту идею.

Из одного дома ее уже выкинули, и, черт возьми, с другим этот номер не пройдет.

– Постарайтесь понять, что положение серьезное. Пожар случился не от неисправной розетки или неаккуратно брошенной спички, это намеренный поджог, и, что школа или дом не загорелись, можно считать везением. – Он опять вздохнул. – Школу придется закрыть.

– Я ценю ваше участие, но отменить занятия не могу. Я поговорила с полицией, участок будет под охраной.

– Этого мало, – резко возразил он.

Эмили приподняла бровь.

– Закрыть Академию нам не по средствам, и уходить отсюда, чтобы какой-то чокнутый мог без помех жечь все, что ему приглянется, я не собираюсь. – Она поднялась. – Благодарю вас за заботу и за все, что вы для нас сделали. А теперь извините меня, и давайте встретимся в понедельник вечером.

Она двинулась к дому. Беспокойство Дрю было понятно, но, пока никто не погиб, здание пожароопасным не было, так что решение за Эмили. Может, бабуля, в конце концов, и закроет школу, но пока отменить свои курсы она отказалась.

Признаться, Эмили самой не очень нравилось оставаться в одиночестве, но трусить и убегать не для нее. Как она сказала, так и будет. Придется обходить участок? Значит, она будет его обходить. На крайний случай поищет старое ружье деда.

Эмили повернулась закрыть дверь и едва не врезалась во внушительную фигуру Дрю, загородившую ей дорогу. Она откинула голову и взглянула в его гипнотизирующие глаза. Прочитала в них раздражение и досаду.

– Судя по вашему выражению, вы здесь не для того, чтобы поцеловать меня на прощание.

Еще не хватало этого чувственного грудного оттенка в ее голосе.

Взгляд мужчины скользнул к ее губам, и Эмили захотелось их облизнуть. Она уже знала, каков его поцелуй. Горячий, необузданный, зовущий потерять голову. А каково это наяву?.. Опасно думать об этом, – но как хочется!

Не хватало еще натворить настоящих глупостей, например, оплести эту шею руками и нагнуть ее к себе, требуя того самого поцелуя – горячего, захватывающего, от которого все тело задрожит в предвкушении…

Хлопнула входная дверь, и Эмили подняла глаза, смутно надеясь, что незваный гость ушел. Не тут-то было.

– Неужели вы считаете, что ваше присутствие здесь что-то изменит? – спросил Дрю.

– Да, считаю. Может, если бы мы не торчали сегодня весь день в больнице, ничего бы не случилось.

Не надо думать о том, как его взгляд возвращается к ее губам.

– Вы шутите. – Он строго взглянул на собеседницу.

Она сложила руки на груди и ответила таким же взглядом.

– Нет, не шучу.

– О том, что за люди поджигатели, я знаю намного больше вас, – жестко заявил он. – И не думайте, что сможете помешать. Подложит огонь, несмотря на ваше присутствие.

– Прекрасно, – прозвучал насмешливый ответ. – Поймаю сукина сына на месте преступления.

В два шага он оказался рядом. Широкие теплые ладони легли ей на плечи.

– Я вовсе не стараюсь разыгрывать здесь тирана. – Взгляд смягчился, излучая заботу, и, погружаясь в эти зеленые глубины, Эмили почувствовала, что тает. – Я беспокоюсь о тебе, Эм. Что в этом плохого?

Ничего плохого, конечно. И хорошо, что пока люди не научились читать мысли. Эти полицейские, патрулирующие территорию вокруг школы, наверняка арестовали бы ее за непристойные мысли, и, похоже, они оба загремели бы за решетку.

Загрузка...