Все сложно

Глава 3

Сейчас

Фарли

– Одно пиво, – в панике говорю я официанту.

– Пиво? Джонс, ты же никогда его не пьешь! – раздраженно вмешивается Майер.

Я так измотана, что названия всех остальных напитков напрочь вылетели у меня из головы.

– Мисс, какое пиво вы желаете? – терпеливо спрашивает официант.

– Алкогольное, пожалуйста.

– Боже! Извините ее. Она будет пить любой коктейль с сиропом и лимоном, какой у вас тут подают, – говорит Майер.

Официант, кивнув, торопливо исчезает. Я морщусь под пристальным взглядом своего менеджера.

– Может, ты все-таки объяснишь мне, что с тобой сегодня не так? Когда ты в последний раз пробовала мое пиво, ты сравнила его с выделениями из пупка, – говорит он, и в его голосе слышится слабо завуалированное беспокойство.

– Ладно, – вздыхаю я. – Наверное, я действительно должна предупредить тебя до того, как придут Кара и Клэй. – Я делаю несколько вдохов и замечаю официанта с нашими напитками. – О, как раз вовремя. Секундочку.

Сразу же опрокинув свой бокал, я тянусь за пивом Майера. Он бережно останавливает мою руку и опускает ее на стол.

– Джонс, я не знаю, что ты собираешься мне сказать, но в любом случае все в порядке. Если они требуют, чтобы ты… от меня ушла… или что-то в этом роде… и ты хочешь принять их предложение, ты не должна из-за этого переживать. Какое бы решение ты ни приняла, я тебя поддержу. Обещаю, – говорит мне Майер, но при этом не смотрит мне в лицо: его взгляд прикован к нашим рукам.

– Кара и Клэй хотят, чтобы мы встречались, – выпаливаю я, и он тут же поднимает глаза.

Если до сих пор его лицо ничего не выражало, как будто перетянутое какой-то невидимой лентой, то теперь она лопнула.

– Для пиара, – поясняю я. – Кара приглашает меня в турне, работать на разогреве у нее и у Шоны Купер, но они хотят, чтобы перед этим я как-нибудь привлекла к себе внимание СМИ. Кара ведет «Субботний вечер в прямом эфире», а Шона встречается с каким-то спортсменом…

– С трехкратным чемпионом Национальной футбольной лиги.

– Вот именно.

Мое дыхание становится слишком громким, и Майер, по-видимому, только теперь замечает, что его рука до сих пор лежит на моей. Он тут же исправляет эту оплошность.

– А почему наши отношения должны кого-то заинтересовать? Мы и так все время вместе. Что за новость? – спрашивает Майер.

– Думаю, Кара и Клэй хотят использовать тебя как приманку, чтобы подогреть интерес ко мне. Это как с моим Инстаграмом: люди оставляли комментарии, потому что думали, что мои тексты пишешь ты, – говорю я, и Майер морщится. – Пришлось удалить нашу единственную совместную фотографию… Впрочем, не о том речь. Расчет не так уж плох: когда объявят о начале турне и о моем участии в нем, мной, наверное, и правда заинтересуются. А твое имя рядом с моим… пойдет делу на пользу. Пока я даже не представляю себе, как все это будет выглядеть. Честное слово, Майер. Кара мне ничего толком не объяснила. Просто пригласила сюда, и все.

– Ей не кажется, что я для тебя староват? – спрашивает Майер, кривя рот в усмешке.

Может, он намекает на то, что я незрело себя веду? В таком случае это удар под дых. Я отвечаю:

– Десять лет – не та разница в возрасте, которая может вызвать скандал.

Он только фыркает, и на его лице вдруг появляется сердитое выражение.

– Ты не обязан соглашаться, – шепчу я.

– Ты тоже, Фи, – говорит Майер и хмурится еще сильнее.

Мне хочется свернуться в клубок, чтобы не видеть отвращения на его лице. Ему противно от того, что я обратилась с такой просьбой.

– Фи, не надо, твой талант говорит сам за себя. Ни в чем другом ты не нуждаешься. И меня бесит, что кто-то может думать иначе.

Ах, вот в чем дело…

Тут появляются Кара и ее менеджер. Они подсаживаются к нам с вежливыми улыбками людей, уверенных в себе и осознающих собственную значимость. Немедленно подскакивает официант, чтобы принять у них заказ. «Какой внимательный и расторопный», – думаю я, а потом замечаю за барной стойкой еще двух официантов. Они смотрят в нашу сторону, вытянув шеи. Один даже приготовил телефон, чтобы нас сфотографировать.

– Итак, Майер, Фарли рассказала вам о моем предложении? – спрашивает Кара и, сняв очки в красной оправе, начинает вытирать их о футболку с портретом рэпера Бигги Смоллса.

– Рассказала, – отвечает Майер, и на его скулах обозначаются желваки.

– Ну и?

– По-моему, это вульгарное сводничество. Мы оба знаем, что Фарли – хороший комик. Именно в таком качестве она вам и нужна. А предлагать ей пиарить свою личную жизнь… Думаю, это вас недостойно.

Убийственный тон, которым Майер произнес эту тираду, заставил меня вжаться в спинку диванчика. Я уважаю своего менеджера и друга за его моральные принципы и благодарна ему за то, что он меня защищает. Но зачем так резко? Разве предложение Кары настолько неприлично? Почему бы не привлечь к себе внимание, если это поможет нам добиться того успеха, которого мы заслуживаем?

У меня были свои причины для сомнений, но я понимаю: в шоу-бизнесе побеждает тот, кто умеет засветиться, тот, за кем с интересом следят. А если хочешь стать популярным стендапером и при этом ты женщина, то тебе, к сожалению, придется преодолеть пару лишних подъемов и спусков. Майер – мужчина. Какое право он имеет судить меня по каким-то своим принципам, даже не разобравшись в ситуации?

Между прочим, не только женщины прибегают к разным ухищрениям для привлечения внимания к своей персоне. Хотя до сих пор я особо не задумывалась о фиктивных отношениях ради пиара, но в целом я вообще-то понимаю, что к чему. Мужчины тоже не брезгуют подобными фокусами, и никому даже в голову не приходит их осуждать. Бизнес есть бизнес.

– А других кандидатов для меня у вас нет? – спрашиваю я, прежде чем Кара успевает ответить или уйти.

Она отводит гневный взгляд от Майера, и в это же время я чувствую, как его взгляд обращается на меня.

– Кандидатов множество, – говорит Кара. – По пути сюда я предложила еще троим, и все согласны. Так что выбирать вам. Двое – футболисты из команды Тайсона; им не помешает немного пиара, чтобы сниматься в рекламе. И заинтересовался Деклан Кроу: ему сейчас нужно позитивное внимание, а женщина-комик – это звучит заманчиво.

Майер мотает головой.

– Да уж, наверное, заманчивее, чем героин и рукоприкладство по отношению к предыдущей подружке.

Он прямо-таки кипит.

– Обвинения не доказаны, – поправляет его Клэй.

– Пусть будет кто-нибудь из спортсменов, – говорю я, пока Майер не взорвался.

– Вот и отлично, – улыбается Кара. – Футбольный сезон в разгаре, до начала турне вы успеете много раз показаться вместе на публике. Сделаете несколько милых групповых фото…

– Да притормозите же вы на секунду, черт побери! – вклинивается Майер. – Я пытаюсь понять, почему первым делом вы подумали обо мне.

– Объясни, Клэй, – просит Кара своего менеджера.

Тот, кивнув, начинает:

– Ну, если честно, вы для нас своего рода загадка. Исчезли, когда были на пике. В профессиональных кругах не секрет, что вы активно пишете и занимаетесь карьерой Фарли. Однако широкая публика ничего о вас не знает, людям любопытно. Когда мы объявим, что ваша подопечная едет с нами в турне, и начнем обкатывать материал на небольших мероприятиях, она так и так окажется в центре внимания. Если рядом с ней будете вы, это только подогреет интерес. Ведь публика уверена, что все шутки стендаперов берутся из жизни.

– Если я соглашусь, то мне нужно четкое расписание мероприятий, и я должен знать, когда нас будут фотографировать. Просто так ходить за нами с камерой я никому не позволю! – безапелляционно заявляет Майер, тыча пальцем в стол.

Я понимаю, что он думает о Хейзл, и на меня накатывает чувство вины, жгучее и горькое.

– Майер, я могу встречаться с футболистом. Никаких проблем. Правда.

– Так ты этого хочешь? – произносит он, снова вспыхнув: ноздри раздуты, взгляд впился в мое лицо.

– Вообще-то нет. Было бы проще, если бы мы с тобой… Учитывая то, что мы действительно вместе работаем и много общаемся… Но…

– Я согласен, – заявляет Майер, обращаясь скорее к Каре, чем ко мне.

– Тогда мы свяжемся с Шоной и ее менеджером, чтобы обсудить все детали и составить план, – отвечает Кара, бросив беглый взгляд в мою сторону.

Майер кивает. Мы встаем и обмениваемся рукопожатиями. Люди нашей профессии не могут слишком долго оставаться серьезными. Как истинный комик, Кара прерывает молчание шуткой:

– Если честно, в своих номерах я частенько говорю про детскую эрекцию сынишки и про задницу мужа. То есть эксплуатирую домашних со страшной силой. Вы тоже не должны стесняться: нет ничего страшного в том, чтобы использовать личную жизнь ради успеха в профессии. Мы с вами офигенно проведем время. Вот увидите.

Чтобы избавить Майера от необходимости открывать передо мной дверь, я первая подхожу к его машине, со свойственной мне грацией дергаю дверцу слишком сильно и чуть не падаю. Майер сзади придерживает меня за плечи, мои волосы раздуваются от его дыхания. В следующую секунду он отпускает меня и садится за руль.

Уже одиннадцатый час вечера, но сегодня суббота, и это заметно по тому, как загружены лос-анджелесские дороги. Мы двадцать минут ползем по автостраде и проползли, наверное, столько же ярдов. Наконец я отваживаюсь прервать гнетущее молчание.

– Майер, мне жаль, что так получилось. Ты не должен соглашаться, если не хочешь. Я и без этого тебя обременяю. Не хочу становиться еще большей обузой.

Он фыркает.

– Ну а теперь-то в чем дело? Говорю же тебе: ты свободен, – не унимаюсь я.

– Не мели ерунды, Фи. Сама знаешь, ты для меня не обуза. Я согласился помочь – значит, помогу. Твой успех – мой успех, и я хочу, чтобы ты его добилась.

– Тогда почему ты так злишься? Я уже начинаю думать, что мне пора обидеться.

– Интересно было бы посмотреть. Чтобы ты обиделась – даже не представляю себе такого.

– Майер!

– Джонс?

– Просто скажи мне, о чем ты думаешь. Пожалуйста.

Он вздыхает и впервые за долгое время решается посмотреть в мою сторону.

– Ты могла бы встречаться с кем-нибудь по-настоящему. Я и раньше беспокоился из-за того, что ты проводишь слишком много времени с Хейзл и мной. А ведь ты красивая молодая женщина. Тебя наверняка ждет чудесное будущее.

Мой мозг оказывает мне большую услугу, решив пока не реагировать на слово «красивая», сказанное Майером в мой адрес. Обычно я покрываюсь сыпью от комплиментов, особенно если слышу их не на работе.

– Послушай, – отвечаю я. – Наконец появился реальный шанс приблизиться к моей цели – делать на сцене то, чего я хочу. Встречаться с кем-нибудь по-настоящему сейчас было бы не вовремя. Не говоря уж о том, что мне, как ты прекрасно знаешь, очень нравится проводить время с тобой и Хейзл. – А еще я люблю тебя, но об этом тебе знать совершенно ни к чему. – Так может, ты перестанешь строить из себя старого деда? Черт подери, Майер! Ты сам завидный жених, но почему-то не видно, чтобы ты этим пользовался.

– А зачем мне это надо, когда рядом со мной постоянно крутится сексуальная особа двадцати с чем-то лет?

Не зная, как ответить, я несколько раз подряд неестественно усмехаюсь.

– Боже мой, Джонс! Да ты посмотри на себя! Ты теряешься, когда я только делаю вид, что заигрываю с тобой. Так как же мы будем встречаться? Тебе не кажется, что от нас будут ждать хотя бы флирта, если не нежности?

Вот это поворот!

– Я не знала, что ты меня испытываешь.

– Раз уж ты на это согласилась, придется играть всерьез. Сейчас октябрь, а если турне запланировано на март, то от нас, наверное, ждут, что мы начнем наше цирковое шоу не позднее ноября.

– О, я выложусь по полной! Будь спокоен! – говорю я, чувствуя, как внутри закипает злоба, а почему – и сама точно не пойму.

Я преодолела столько трудностей и сомнений, чтобы получить шанс, который мне сейчас выпал! Остался последний шажок, причем не такой уж сложный – всего лишь изобразить романтические отношения с мужчиной, которого я, может быть, действительно люблю, но держу на расстоянии вытянутой руки отчасти из-за собственной эмоциональной ущербности, отчасти из уважения к нашей дружбе.

– Да уж, придется попотеть. Я не дам тебе расслабиться, – говорит Майер.

– И хорошо.

– Ты офигеешь от моего напора, Джонс, – медленно произносит он сочным низким голосом.

Я поворачиваюсь к нему с разинутым ртом и пылающими щеками. В машине темно, только разноцветные уличные огни, проплывая мимо, бросают отсветы на его лицо, расплывшееся в довольной улыбке.

Он видит мою обескураженную физиономию и смеется. В первую секунду я зависаю где-то между шоком и негодованием, а потом заражаюсь его смехом и тоже начинаю гоготать. Когда мы наконец замолкаем, Майер накрывает мою руку своей.

– Все у нас получится, Фи. Ты заслужила это турне, а значит, поедешь и будешь блистать. Мы справимся. Давай только… поосторожнее вести себя с Хейзл. Я не хочу… сбивать ее с толку или внушать ей какие-то надежды.

Тепло его ладони поднимается вверх по моей руке, заполняет грудь, разливается по всему телу. Четвертое прикосновение за вечер!.. Нелепо, конечно, что я считаю. И что при малейшем намеке на флирт со стороны Майера мое сердце начинает трепыхаться, как боксерская груша, по которой молотят с бешеной скоростью.

Может, раньше между нами что-то и наклевывалось. Бывали вечера, когда он ослаблял оборону, и его дружеские замечания звучали как не просто дружеские. Однажды в Вегасе мы напились… Мне до сих пор иногда снится та ночь. Хотя, наверное, я преувеличиваю значение того эпизода. Все дело было в самых обыкновенных эмоциях, усиленных алкоголем. Мы наткнулись друг на друга, потому что оба нетвердо стояли на ногах. Особенно он. Лучше не вспоминать.

– Я никогда, никогда не сделала бы ничего такого, что может хоть как-то задеть твою дочь. Уверяю тебя, Майер. Если нам покажется, что мы заходим слишком далеко и рискуем травмировать Хейзл, мы тут же остановимся. Без вопросов. Договорились?

– Договорились.

Он убирает руку, и я делаю над собой мощное усилие, чтобы не схватить ее опять. А то я могла бы уже сейчас продемонстрировать ему свою готовность «выкладываться по полной».

Он будит меня, когда мы подъезжаем к гаражу.

– Джонс. Приехали.

– А? Хорошо. Спасибо, что подвез, – нечленораздельно бормочу я, зевая.

– Марисса постелила тебе в гостевой и приготовила всякие штучки для ванной, которые ты любишь.

– Да не надо было… Я поеду к себе, не буду докучать, – отвечаю я, с трудом разлепляя веки.

– Не выдумывай, Фи.

– Ладно, – соглашаюсь я.

Мы тихо входим в дом. Марисса, помощница Майера по хозяйству (он не зря ей платит, она мастерица на все руки), спит в том же крыле, что и Хейзл. А гостевая спальня рядом с хозяйской.

Мы с Майером идем бок о бок, в одном ритме, от его тела исходит тепло. Несмотря на сонливость, я очень даже замечаю все это. Пришли. Пора расходиться по комнатам.

– Спокойной ночи, Май.

– Спокойной ночи, Фи.