Встречи, которых не было

Раздумье Вместо предисловия

Встречи, которых не было… Да, в буквальном смысле слова их не было, этих встреч, потому что нельзя встретиться с людьми, которые жили за несколько десятилетий, а то и столетий до вас. И все-таки… Все-таки мне кажется, что встречи эти были, потому что встречаться можно по-разному. Можно встретиться и пожать, друг другу руки, как это ежедневно делает каждый из нас, а можно встретиться иначе — мысленно, духовно — с теми, кому уже при всем желании не пожмешь руку… Вот о таких встречах я и хочу рассказать. Впервые произошли они далеко от Москвы, от больших городов и железных дорог — на узких горных тропах, на крутых берегах северных рек, на невидимых морских дорогах, в Сибири, на Дальнем Востоке. Там узнал я о далеких предшественниках современных исследователей, проходивших или проплывавших теми же путями… Встречи эти не были кратковременными: раз повстречавшись, мы потом уже не расставались, Мы продолжали скитаться вместе, вместе проводили долгие часы в научных залах Ленинской библиотеки, коротали вечера за письменным столом. И многие из наших далеких предшественников стали моими друзьями и помощниками, потому что они — сознательно Или бессознательно — служили той же науке, которой в меру своих сил стараемся служить мы, географы. Люди эти стали мне настолько близки, что я не могу избавиться от ощущения причастности к их судьбе и даже ответственности за их судьбу. Вероятно, это прозвучало странно. Но люди, о которых я собираюсь рассказать, не избалованы вниманием, а имена многих из них попросту забыты и забыты незаслуженно.

Есть такое шуточное вступление: «Прежде чем говорить об Америке, поговорим об Африке». Так вот, прежде чем говорить о встречах в Сибири и на Дальнем Востоке, поговорим о… Кавказе.

Высочайшая вершина Кавказа — Эльбрус. Это потухший вулкан, гигантский конус которого вознесен на 5633 метра над уровнем моря. Сложен Эльбрус андезитовыми лавами, а вершина его увенчана ледниками. К юго-востоку от Эльбруса расположена вторая знаменитая гора Кавказа — Казбек. Это тоже потухший вулкан, и, хотя высота его несколько меньше, он известен не менее Эльбруса. Сложен Казбек андезитовыми и трахито-липаритовыми лавами, восемь долинных ледников сползают по его склонам, а ниже вечных снегов раскинулись альпийские и субальпийские луга.

Вот и все. Вот вам исчерпывающая физико-географическая характеристика Кавказа.

Вы вправе удивиться: а где же описание лесостепных предгорий, где среднегорье с великолепными буковыми лесами, где глубокие тенистые ущелья с елово-пихтовыми насаждениями, где перевалы, долины, плодородная Рионская низменность, засушливая Куро-Араксинская, где солнечное Черноморское побережье Кавказа с кипарисами, прижившимися веерными пальмами?.. Короче говоря, где основная часть горной системы, где тот фундамент, на который опираются и над которым вознесены величественные ледяные пики?..

А нужно ли это все? — спрошу я вас в свою очередь. Разве вам неизвестны случаи, когда историю вообще или историю науки в частности изображали как деятельность нескольких выдающихся личностей, когда анализ ее сводили к анализу сияющих вершин, совершенно не заботясь о том фундаменте, на котором эти вершины держатся?.. Но если вы будете настаивать, я, пожалуй, соглашусь с вами. Да, в деятельности великих людей прошлого как в фокусе концентрируются многие типические черты эпохи. Но как по описанию одних высочайших вершин нельзя составить представление о горной системе в целом, так и по описанию деятельности только великих представителей науки нельзя составить представление об истории этой науки.

Быть может, я не объективен, но мне кажется, что в особенности это относится к истории географии, к истории географических открытий. Большая и очень сложная история у этой науки. Несколько тысячелетий складывалась она. Тысячи тысяч исследователей вложили свою лепту в дело познания земного шара. Два-три десятка из них известны народу. Два-три десятка, не больше. И беда не в том, что забывчивы ученые-географы. Нет, любой серьезной научной работе предшествует исторический очерк, в котором наряду с великими мира сего упоминаются. И скромные труженики науки.

Но не слишком ли часто популяризаторы, люди, осуществляющие связь между наукой и широкими читательскими кругами, идут легкой дорожкой и, покоренные магией имен, вновь и вновь пишут об исследователях, которые достойны внимания и восхваления, но о которых и так много написано?.. Литературных критиков справедливо упрекают у нас за то, что они создали «обойму» из нескольких писательских имен и, надо или не надо, оперируют только ими. А не сложилось ли нечто подобное и в популярной географической литературе?..

Да, мы все помним, что Америку открыл для всего человечества Колумб. Ну а кто назовет первооткрывателя Амазонки или Великих озер Северной Америки?.. Мы знаем о путешествии, в котором принимал участие казак Дежнев. Но многие ли могут сказать, кто из русских первым вышел на берега Байкала?.. А ведь это открытие первостепенной важности, а судьба человека, совершившего его, тесно переплетена с судьбой Дежнева; жизнь свою он закончил трагически, став жертвой воеводского произвола.

Нет нужды продолжать этот список. И так ясно, что мы все еще недостаточно внимательны к своим предкам, к первооткрывателям, к скромным описателям земли русской в особенности. И это ведет к неверным тенденциям — к ложной монументализации, к возвеличению одного за счет многих, к штампованным восхвалениям… Но скромные описатели земли русской, право же, заслуживают большего внимания. Они заслуживают его хотя бы потому, что в отличие от многих ныне здравствующих и берущихся за перо шли непроторенными путями.

На нашей совести есть еще один грех. Случается, что, рассказывая о географических открытиях, мы почти забываем о тех, кто их совершал, а ведь история науки, история географии — это не только повесть о плаваниях и походах, о встреченных реках и горах, но и повесть о характерах, повесть о живых людях, непохожих друг на друга, о властных и безвольных, инициативных и равнодушных, творцах и исполнителях чужой воли, бессребрениках и стяжателях. Все это вместе называется психологическим фактором в истории, и целиком сбрасывать его со счетов было бы, разумеется, неправильно.

Но если открытия перестанут заслонять людей, совершивших их, то кое-что придется нам подвергнуть моральному переосмыслению и, может быть, потеснить кое-кого на пьедестале почета, чтобы поставить рядом не менее достойных: ведь едва ли не самое драгоценное для нас в истории — это судьбы людей, творцов этой истории. И ничто так не обогащает духовно человека, как знание истории собственного народа, как знание истории человечества в целом, потому что она изобилует множеством примеров высокого героизма, гуманности, трудолюбия, верности светлым идеалам, великого упорства в достижении поставленной цели… Изобилует она примерами и совсем другого порядка — ? И жестокостью, и страстью к стяжательству, которая — увы! — слишком долго была «движущей силой» человеческих поступков, и примерами деспотии, когда искусственно сковывалась инициатива тысяч и тысяч, а разве способен кто-нибудь один заменить разум миллионов, воплотить в действие их анергию?.. Об этом тоже необходимо помнить, это тоже должно быть на духовном вооружении у человечества… Помнить вот о таких особенностях прошлого нужно пр многим причинам, но в данном случае не следует забывать о них хотя бы потому, что всякий, в том числе научный, прогресс — он в преодолении вот этого темного, постыдного, и история географий отнюдь не составляет исключения. Но есть у нее и свое собственное, свое характерное.

Трудно назвать другую науку, которой открытия доставались бы такой же дорогой ценой, как географии. Тысячи и тысячи безымянных могил географов-исследователей разбросаны по материкам и островам, скрыты в волнах океанов; прах этих скитальцев давно смешался с землей, изучению которой они посвятили свою жизнь. Эти люди шли на подвиги и совершали их незаметно, без шума, даже не сознавая, что проявляют героизм, потому что они делали любимое дело, потому что никогда не променяли бы тяготы и тревоги походной жизни на уют и спокойствие городского существования.

Географами-исследователями становились наиболее инициативные, отважные, дерзкие.

Молва утверждала: нельзя держать курс в открытое море, потому что от берега корабль идет под уклон, постепенно исчезая из виду, и он не сможет вернуться обратно.

А они поднимали паруса и смело пересекали океаны!

Молва утверждала: в тропиках такая жара, что все живое там гибнет.

А они отважно устремлялись к экватору.

Молва утверждала: Земля плоская, и если все время плыть в одном направлении, то достигнешь края света и там погибнешь.

А они плыли все время на запад и огибали Землю.

Молва населяла дальние страны сказочными чудовищами, драконами, звероподобными людьми.

А они углублялись в девственные лесные чащи, преодолевали горные хребты, плыли по неведомым рекам.

Их не мог остановить ни грозный окрик церковных владык, ни. Тяжкий авторитет вознесенных на пьедестал догматиков, ни боязливый шепоток мещан, ни зависть трусов, ни, скупость стяжателей.

Они гибли при кораблекрушениях, падали замертво в боях, умирали с голоду среди льдов и от жажды в раскаленных пустынях; их убивали большие и маленькие царьки — властолюбивые, жестокие, капризные, во владения которых они приходили.

Но павших заменяли новые исследователи, и не было на свете силы, способной остановить, прервать гигантский процесс познания мира в пространстве.

Походы и плавания великих путешественников и мореплавателей прочертили по Земному шару тонкую и редкую сетку. Все остальное было описано и изучено теми, о ком мы почти не вспоминаем. Но уважение к человеку — вот главный принцип, который должен лежать в основе любого исторического исследования. И если мы начнем последовательно применять его, то Семен Дежнев перестанет заслонять в наших глазах Федота Алексеева, Курбат Иванов, открывший Байкал, займет подобающее ему место в шеренге первооткрывателей, а имена людей, по инициативе которых были основаны Хабаровск, Владивосток и Николаевск-на-Амуре, будут знать во всех уголках страны.

Наши далекие предшественники — географы, путешественники — занимались преимущественно описанием Земли. Они по крохам собирали для нас, современных географов, сведения о дальних странах и морях. Только благодаря их трудам и представляем мы себе природу Центральной Азии и Южной Америки, Гренландии и Австралии, Арктики и Африки. Несколько тысячелетий география, В том числе физическая, была наукой описательной. Но после того как географы в общих чертах описали весь земной шар, перед физической географией встали иные задачи. Теперь эта наука занимается преимущественно изучением природных процессов, выяснением их закономерностей, без знания которых невозможно разумное вмешательство в ход природных процессов. Из описательной науки физическая география постепенно превратилась в науку теоретическую.

Но хотя задачи науки и изменились, светлые имена тех, кто трудился до нас и для нас, кто подготавливал наступление нового этапа в развитии географии, должны быть бессмертны.