Я не люблю убивать. Часть 1

Глава 18

Глава 18. В безысходный бой и капля удачи

Громадный вампир, которого звали Лефу — порвал на себе футболку и заиграл мышцами.

Его мускулистые формы впечатляли. Негр скалил клыки, издавая звериный рык. Он бил себя в грудь, будто вырос в экваториальных лесах Западной Африки, а не в Москве и, не задумываясь о последствиях, ринулся в бой.

Лефу даже не пытался трансформироваться в бородавочника. Сжав кулаки, чернокожий вампир врезался танком в хихикающих девиц, чтобы ошеломить врага, а затем прикончить.

Но к своему огромному удивлению великан отскочил от невидимой преграды, как от стены.

Лефу упал на спину. Кисть правая рука была неестественно вывернута. Левая рука сломана в локте. Пострадали также и ноги. Колени его были разбиты в кровь. Правое бедро разорвано, будто его рубанули мечом.

— Это как вышло? Почему? — удивлённо зарычал Лефу; он никогда не отличался умом и терпением. — Порву, твари!

Лучший способ восстановиться, это перевоплощение в зверя. Исцеление происходит мгновенно. Только нужно превратиться в бородавочника.

Лефу упал на четвереньки. Он выгнул спину и захрипел.

Но ничего не произошло. Чёрный вампир так и остался стоять в неуклюжей позе. Никогда такого не случалось, чтобы он не смог трансформироваться в клыкастого хряка.

— Мы хотели решить всё миром. Но вы отвергли наше заманчивое предложение, — тихо сказал Драгуш. — Ну что же… быть по-вашему…

Молодые вампирши захихикали. Только теперь они визжали на весь замок.

Драгуш стоял за их спинами, улыбался, ожидая следующего выпада.

А старый стратег Нарки уже разработал план битвы, но только не было времени оповестить вампиров о своей тактике боя.

Нарки поднялся с места и, указав кривым, длинным пальцем в сторону дерзкой пятёрки, заорал, что было сил в высохшей глотке:

— В атаку! — кричал он. — Латос, убей выродков! Бора, дай воинам воли, победить в этом сражении!

Древняя вампирша, которая участвовала не в одной сотне битв, задрожала всем тощим телом, испуская энергию силы, а другие вампиры, отбрасывая стулья, вступили в бой.

Старейшины двигались стремительно. Кто-то атаковал в лоб, другие наносили удары с флангов. Латос пытался поразить врага сверху, взмывая над отрядом вампирш. Но нападавшие не могли преодолеть выстроенный Валентином барьер, получая чувствительные удары от трёх девиц и от неизвестной им магии защитного купола. А по залу метались огненные шары и эфирные сгустки, которые разили старейшин наповал.

Старики при падении находили у себя весомые ранения. У кого-то были сломаны руки, у кого-то ноги, а Латос рухнул с распоротым животом. Старейшины недооценили противника. Опытным воинам, сражавшимся тысячи лет, противостоял не только хорошо организованный отряд, с ними вступил в сражение тёмный охотник, который калечил вампиров одного за другим.

Горан наблюдал за сражением со стороны и ужасался. Он даже не двинулся с места. Нет, не от страха; Горан никогда не был трусом. Вампиры, вообще, не знали что такое страх. Боязнь физической боли и смерти, живёт только в слабых людях, считали вампиры. Но наблюдая за скоротечным боем, Горан отчётливо понял, что схватка представлялся партией проигрышной. А ему обязательно нужно выжить, чтобы сообщить братьям из клана, с кем придётся иметь дело завтра.

«Тёмный охотник выкачивает энергию из старейшин и делиться силой со своими воительницами, — судорожно соображал Горан. — Лучше бы Марселин согласился отдать им старуху. Лучше бы согласился…»

Он чувствовал, как магия, которой делилась Бора не доходит до её союзников. Большую часть или даже всю энергию перехватывал Валентин. Тёмный охотник находился вне схватки и будто вовсе не участвовал в драке. Но его врождённый талант подпитываться от соперников, менял баланс сил не в пользу старейшин. Казалось бы, что на стороне опытных вампиров и мудрость древних, и отточенная магия, которой они умели пользоваться безупречно, но всё шло прахом. Шансов выжить в бою становилось всё меньше.

Пятёрка дерзких гостей с лёгкостью отражала атаки. Молодые вампирши наносили удары руками и резали на части нападавших, словно орудовали магическими кинжалами.

Сначала погиб один матёрый воин. За ним второй, третий.

Латос с распоротым животом, одной рукой зажимая рану, пытался уйти в безлюдие. Вцепившись с одну из девиц, он желал утащить её за собой. Если бы ему удалось уйти в безлюдие, то он преобразился в существо, которое нечто среднее между ящером и львом. Но путь в призрачный мир был закрыт для всех в этом зале. Валентин накрыл непроходимым куполом весь замок, и никто не мог использовать свою мощь в полную силу. Никто не мог трансформироваться даже в зверя.

Горан видел, как стратег Нарки строил портал, чтобы бежать за пределы замка. Но мудрый старик лишь бился в беспомощности о каменные стены, будто футбольный мяч о бетонную преграду. Невидимый, но вполне реальный барьер не давался ему. Нарки сталкивался с преградой, комично падал на спину, снова вставал и снова врезался в стену… Потеряв надежду пробиться, он решил уйти через окно, посчитав это место доступным для бегства, но даже бархатные шторы были крепче металла.

Ещё Горан чувствовал, как слабеет сам. Как подгибаются его ноги. Как затуманивается разум. Он не участвовал в сражении, но слабел за какие-то секунды. Валентин выпивал из него всю энергию, пользуясь даром охотников побеждать.

Все старейшины в бессилии падали один за другим. И не понятно, откуда в трёх вампиршах столько силы, чтобы отражать нападения опытных бойцов.

Горан подумал о Вершинском, понимая, что только он способен остановить нашествие тёмного охотника.

Со сломанными руками Лефу ползал беспомощно на коленях. Его дар исцеления не подчинялся хозяину, словно он превратился в человека. Но если бы Валентин не опустошил его, то Лефу смог бы залечить переломы в течение минуты и снова пойти в бой.

Рядом с ним лежал на спине Нарки. Он даже не мог подняться на ноги. Старый Латос, которого всякий вампир уважал как воина Асада, уже покинул людской мир. Его добил Драгуш. Сначала ударом руки, словно в ней сжимал кинжал, он разорвал горло, а затем, ломая рёбра, словно сухой хворост, вырвал пульсирующее сердце и бросил его к ногам Валентина.

Древняя Бора упала морщинистым лицом на стол. В ней было столько энергии, что Драгуш только смеялся, зная, что вся эта мощь сегодня работает против неё и других старейшин.

Драгуш Арделин подходил к каждому из совета клана и добивал. Он выбрасывал руку, резал горло, потом открывал как ставни рёбра и забирал сердце, чтобы преподнести его Валентину.

Через пять минут боя в живых остались только искалеченный Лефу, измождённая Бора и Горан, который сидел на полу, опираясь спиной о холодный камин.

— Можно я притащу старуху? — завизжала одна из девиц.

— Нет, я хочу притащить её хозяину! — завопила вторая вампирша.

— Я сразила сегодня пятерых! — закричала третья девица. — Я должна притащить её!

Все ждали ответа от Валентина, а Валентин безучастно разглядывал итоги ристалища. В его взгляде не читался восторг или усталость, или даже удовлетворённость от победы. Он только принимал дары, которые ему лично преподносил Драгуш — и впивался клыками в сердца убитых вампиров, желая не просто их убить, а непременно сожрать. Он пожирал плоть и силу; он забирал опыт и готовился к встрече с настоящим соперником, Григорием Вершинским.

— Я сам приведу старуху, — остановил споры Драгуш. — Вы отлично поработали девочки, теперь можете отдыхать.

Вампирши разочарованно взвыли. Им хотелось ещё убийств. Они были переполнены страшной идеей, разорвать всех в этом замке.

Драгуш подошёл к старухе, схватил её за волосы и поволок по окровавленному полу к Валентину.

Бора не сопротивлялась. В ней не осталось сил надоедливо чмокать. Она даже не открывала глаза, готовясь к встрече с ветром. Ей было уже много лет. Она ни о чём не жалела и не боялась смерти. Все вампиры когда-то умирают, точно знала она.

Драгуш бросил старуху к ногам тёмного охотника. Затем размахнулся и отрезал острыми когтями голову. Потом ударил в грудь, раскрыл рёбра и вырвал сердце.

— Этого хватит, чтобы убить Вершинского? — спросил он, протягивая сердце Валентину.

Лицо и грудь тёмного охотника было в крови. Без восторга и сожаления он принял подношение и, ничего не ответив, впился зубами.

— Эй, твари!.. а обо мне забыли? — хрипел Лефу, стоя на коленях.

Валентин рвал зубами старушечье сердце, глотая большие куски и, как показалось, вполне дружелюбно смотрел на громадного негра.

— Ты слишком слаб, чтобы заинтересовать нас, — ответил Драгуш. — Ты ведь ещё юн, а мы не убиваем вампирских детей. Даже наши девочки не жаждут твоей смерти. Ника, Вика, Лика!.. вы хотите прикончить храброго героя?

Драгуш покосился на возбуждённых вампирш, которым очень хотелось разобраться со здоровяком.

Они ползали у ног своего повелителя и жалобно поскуливали, как обиженные волчицы

— Мы слушаемся только хозяина. Пусть Валентин скажет, хотим мы его убить или нет, — ответила одна из девиц.

— Да-да, пусть Валентин прикажет! — вторили в голос две другие вампирши.

Валентин проглотил последний кусок. Он встряхнулся и, будто выйдя из глубокого морока, печально посмотрел сначала на Горана, который так и сидел у камина, затем на Лефу.

— Они не представляют интереса для меня, — тихо говорил он. — Будет лучше, если эти двое расскажут своим друзьям, на что мы способны. Если бы Марселин и старейшины были более сговорчивы, то не пришлось убивать всех в этом замке.

Валентин осмотрелся внимательней, изучая поверженных вампиров.

— Интересно знать, а куда делся сам Марселин? — задал он вопрос и усмехнулся

— Вот прохвост! — хмыкнул Драгуш. — Сбежал! Он бросил своих бойцов и сбежал!

— Марселин скрывается в замке, в подвале, — понял тёмный охотник. — Он не мог выйти за барьер… Найдём его.

Валентин быстрым шагом направился к двери, точно зная, что она ведёт в подземелье.

В каждом замке вампиров есть свои комнаты под землёй. В этой сумеречной тьме, называемой усыпальницами или гробницами, вампиры заряжаются силой земли.

— Драгуш, со мной пойдёшь… Ты и ты, поможете сыграть в прятки, — указал он рукой на вампирш. — А ты, Лика, останешься в зале и будешь охранять пленников. Поняла?

— Я поняла тебя, наш повелитель, — немного обиделась Лика, что не довелось побродить по тёмным коридорам подземелья; в подвалах темно, там тайные комнаты, там всегда пахнет смерть.

Зато две других вампирши радостно подскочили с пола и, перепрыгивая через трупы, побежали за Валентином.

Они зашли в тёмный, длинный коридор. Здесь было предсказуемо сыро. Запах стоял затхлый.

Драгуш коснулся влажных стен:

— Чудесный подвал! Лучшее место в замке! — восторгался он.

— Встаньте все за моей спиной, — приказал Валентин, голос его был напряжён, он знал, что место силы вампиров находится именно под землёй. В подвалах много сюрпризов.

Вампиры выполнили команду, а Валентин выставил вперёд руки и широко раскрыв пасть, издал писк, напоминающий голос дельфина. Он сканировал пространство. Его сигнал, схожий с электромагнитным излучением, легко проходил даже сквозь стены. Валентин — то усиливал сигнал, то понижал мощность, меняя диапазон.

Затем он медленно двинулся по коридору.

Девицы и Драгуш шли следом.

Коридор был длинный. Направо и налево разбегались новые проходы. У каждого Валентин останавливался и направлял свой зов в темноту.

На пятом ответвлении он остановился.

— Ищите комнату без дверей. В ней прячется Марселин, — сказал Валентин.

— Где же ты, наш трусишка? — присвистнул Драгуш и, не обращая внимания на непроглядный мрак, направился в тайный проход.

Он зашёл в пустую комнату и заметил странное существо.

— Ну, здравствуй, розовый поросёнок! — веселился Драгуш.

Вампир лишь взмахнул рукой, и каменный склеп осветили с десяток шаров, зависнув под потолком красными фонарями.

На полу сидел человек.

Это был бомж.

Лицо его было в синяках. Над правой бровью загнивающая короста. От бомжа исходил жуткий запах. Его длинное, грязное пальто и драные штаны, словно найдены на помойке. На ногах ношенные-переношенные ботинки. Человек выглядел убого, омерзительно и вовсе неаппетитно.

— Это кто у нас такой гадкий? — всмотрелся в бомжа Драгуш. — Что ты здесь делаешь, чудовище?

Человек лишь испуганно хлопал глазами. Он жмурился от неяркого света и что-то бормотал под грязный нос.

— Как низко может пасть высшее существо, — вздохнул Драгуш. — Марселин совсем не уважает себя и наши традиции. Держать в подвале это… пить кровь этого…

Драгуш сплюнул от отвращения и сказал Валентину:

— Это не Марселин, это его дерьмовая закуска. А ещё говорят, что глава клана «Серебряной пули» не употребляет людей. Возможно, людей он и не кусает, а вот привокзальными бомжами лакомится ежедневно… Ох не зря мы разворошили этот гадюшник…

— Не спеши Драгуш, — снова негромко заговорил Валентин.

Он подошёл ближе к человеку, который от страха застонал, поджимая ноги.

— Марселин, это ты? — впервые за вечер усмехнулся тёмный охотник. — Вот так вампир! Как себя чувствуешь, Марселин?

Драгуш тоже приблизился к человеку, стараясь не дышать носом, потому что вонь стояла просто ужасающая.

— Вот ты затейник… — внимательно разглядывал он — то ли бомжа, то ли главу клана.

Драгуш снова сплюнул, сделав шаг назад. Дышать здесь было невозможно.

— Это Марселин… я его вижу, — улыбнулся Валентин. — Знаешь, что он сделал?

— Душ из дерьма принял, — морщась, рассмеялся Драгуш Арделин.

— Нет, — сказал тёмный охотник. — Он использовал артефакт морока. Вот теперь сидит на полу и валяет дурака. Да, Марселин? Использовал артефакт-то?

Бомж застонал, пряча лицо в поднятый воротник; из-под человеческого тела потёк тонкий, но довольно быстрый ручеёк.

— Б..ть! Он обосался! — вскрикнул Драгуш, а молодые вампирши где-то за спинами пискляво захихикали.

Валентин покачал головой, словно поймал щенка, который не стерпел от испуга. А затем лицо его стало строгим, как у судьи, оглашающего смертный приговор

— Убей его! Сейчас же ликвидируй этого предателя! А сердце возьми себе или сожги шарами. Мне гнилой пищи не надо. Он пустой… он бессмысленный…

Драгуш нехотя снова приблизился к человеку, склонился над ним, продолжая не верить, что в луже мочи сидит и пахнет глава великого московского клана вампиров.

Он замахнулся, чтобы срубить голову, но его опередил голос.

— Не убивай, — сказал голос; голос принадлежал Марселину. — Я буду служить тебе, Валентин.

— Ах..ть! Это он, наш всемогущий маг и волшебник! — опустил руку Драгуш.

Валентин безучастно посмотрел вниз на бывшего хозяина замка и бывшего главу клана. Не было жалости в его глазах, но и не было ненависти.

— Ты был готов побрататься с охотником Вершинским… но это неверный шаг. Ты предал вампиров. Потому ты умрёшь… Убей его! Он нам не нужен.

Драгуш лишь хмыкнул и, не дав выйти вампиру из морока, стал рубить его тело на части.

Когда Драгуш закончил, на мокром полу осталась лишь окровавленная каша и разорванное на куски пальто. Марселин так и не вышел из морока. Не успел.

Присев, Драгуш ковырялся в куче кровавых ошмётков, порубленных костей и вонючей ткани.

— Вот он родимый. Нашёл! — оскалился он и передал круглый кулон, который Марселин всегда носил при себе.

— Интересный был артефакт, — рассматривая кулон, кивал Валентин. — Но уже выпитый. Это моё упущение. Не заметил источник силы. Впредь буду умнее.

Тёмный охотник бросил исчерпавший себя кулон на пол, в грязь, в кровь и вышел из комнаты.

Через минуту он, две воительницы и Драгуш стояли в зале.

На длинном столе, где заседали старейшины, лежало разорванное тело вампирши Лики.

Валентин зло захрипел и стал сканировать зал, хотя и без зова понятно, что Лефу и Горан сбежали.

— Пленники её убили! — дико взвыла одна из девиц.

— Хозяин, они убили нашу Лику! — визгливо закричала вторая вампирша.

Валентин с ненавистью скривил губы. Смерть старейшин его не тронула, а вот гибель одной из своих воительниц привела в бешенство.

Его затрясло, пуще дряхлой Бора. Он всплеснул руками, пряча лицо, и показалось что его руки, его кисти, его пальцы стали женскими.

Драгуш вытаращил глаза, хотел что-то сказать или спросить, но прошла лишь секунда и руки стали как прежде. А лицо Валентина успокоилось, и вернулась прежняя уверенность в том, что он делает, к чему стремится.

«Месть — дело чрезвычайно тонкое. Мстить нужно с холодным сердцем», — подумал Валентин и безжалостно скинул растерзанное тело на пол, как использованный артефакт морока.