Ява

Глава 16

– Подъё-ёо-о-ом! Это что за сонное царство? – в проходе автобуса стоял высокий, упирающийся головой в потолок, старший лейтенант. – Почему не в расположении? Кто позволил? Вы служить пришли или где? Встать, когда с вами офицер разговаривает. Пораспустились «салаги». Никакого уважения. Я научу вас жизнь любить. Откуда прибыли? Кто старший?

Очередью сыпались вопросы. Опешившие спросонья ребята не могли понять, где они находятся. И почему этот «длиннолямый» орёт на них как резаный. Постепенно мысли выстроились в ряд, и память вернула их в реальность.

– Чего рты пораззявили? Вста-а-ть!!! Молокососы! Я спрашиваю, кто старший?! – офицер принял угрожающую позу, явно намереваясь учинить физическую расправу.

– И кому орём, командир. Чё, не видишь, люди отдыхают. Старший с документами вон в тот барак почалил, на доклад. Нам приказал здесь сидеть до его прихода. Сглотнул или ещё что мешает жить? – Женька говорил спокойно, что ещё больше вывело из терпения старлея.

Офицер резким движением, в один прыжок подскочил к Женьке и уже занёс руку для удара. Как по команде, все пятнадцать человек вскочили на ноги и приняли угрожающие позы. Наверное, офицер не испугался, просто он явно не ожидал столь прямого и дерзкого отпора.

– Откуда призыв? – зло и резко спросил он. – Из какой дыры вас привезли?

– Найдёшь старшего, узнаешь.

– Фамилия?!

– «Пупкин». Говорю же человеческим языком. Найдёшь старшего, узнаешь.

– Дерзить? Хорошо, – и офицер выскочил из автобуса.

– Да, пацаны, влипли вы по самое, что называется, не хочу, – из-за руля встал водитель. – Здесь уже они хозяева жизни, а вы их пешки. Что захотят, то и сделают. А ты, парнишка, смотри, – он обратился к Евгению, – если это «покупатель», то могут и команду поменять, чтоб к нему попал. Поменьше вякайте, и жизнь будет гладкой.

– Если не вякать, они быстро на шею сядут.

– А будешь вякать, сломают.

– Вот пускай вначале попробуют сломать.

Женькина уверенность, отчаянная смелость вселили во всех бесстрашие и решимость отстаивать свои права. Правда, никто ещё не знал ни своих прав, ни своих обязанностей. Но решимость была. Более того, первый урок противостояния был дан и ребята сговорились держаться всем вместе. Тут же в автобусе дали клятву стоять горой друг за друга.

В мучительных ожиданиях прошёл час. Наконец-то на поляну внутри территории, олицетворяющую плац, вышла группа офицеров во главе с областным военкомом полковником Ременным.

– Я пропал, – сказал вслух Валерий, увидев полковника.

– Чего? – спросил один из призывников.

– Да вон тот полковник обещал меня определить в тайгу, лес валить.

– Он всем что-нибудь обещает, – засмеялись ребята.

– А по мне главное, что среди «покупателей» морских офицеров нет. Тешусь мыслью, что на флот не попаду. А уж два года, согласись, братва, это не три.

Из бараков на поляну начали выходить толпы призывников. В считанные секунды они заполнили свободную площадь. Вместе с ребятами, сидевшими в автобусе, их было человек триста.

– С районов пацанов привезли. Интересно, сколько они уже здесь томятся? – с сочувствием произнёс водитель.

– Выходим строиться, – скомандовал подбежавший к автобусу майор.

– Где нам становиться?

– А где хотите. Сейчас будут называть фамилии и формировать команды для отправки.

Над поляной стоял гул, как от огромного роя пчёл. Все что-то обсуждали, разговаривали, ругались, смеялись.

– Ста-но-о-ви-и-ись! – скомандовал вышедший вперёд офицер. – Равня-я-йсь! Сми-и-ир-но-о-о! Равнение на средину!

Офицер приложил правую руку к козырьку фуражки. Четко развернулся на сто восемьдесят градусов и громко отрапортовал:

– Товарищ полковник! Призывники на перекличку и отправку построены!

– Вольно!

Офицер так же чётко развернулся и продублировал команду полковника:

– Вольно!

Стоящие с полковником офицеры выровнялись в одну шеренгу. У каждого в руках была папка. После команды «Смирно!» они выходили по очереди на середину поляны, громко называли фамилии призывников, которые строились сержантами в колонны для отправки. Сформированные команды грузились в автобусы и крытые грузовики, которые увозили их за пределы «сортировочного» пункта.

Все «покупатели» разъехались. На поляне остались стоять девять из пятнадцати сегодня прибывших парней. И ещё человек двадцать из других районов.

– Разойдись! – спокойно, как бы уставшим голосом, скомандовал майор.

– А нам куда?

– Располагайтесь на полянке. За вами скоро прибудут. Ожидайте. А вы, – офицер обратился к ранее прибывшим призывникам, – шагом марш в расположение наводить порядок. Скоро ещё две партии прибудут.

Ругаясь и бубня себе под нос, «коллеги по несчастью», уже изрядно утомившиеся от ожидания, направились в строение. Они с завистью смотрели на ребят, расположившихся у края поляны.

Ещё через час на двух автобусах приехали новые призывники. Они «высыпали» на поляну и смешались с уже томящимися под солнцем ребятами. Чтобы «салаги» не расслаблялись, их несколько раз строили в шеренги и колонны. Досматривали личные вещи на предмет спиртных напитков и ещё бог знает чего. От скуки сержанты устроили спортивные состязания и уроки строевой подготовки. По непонятному стечению обстоятельств к «девятке» ребят из областного центра никто не подходил. Они молча сидели на молодой травке, наслаждались жизнью и наблюдали за всеми остальными. Через некоторое время последних призывников строем повели в столовую, расположенную под навесом. После обеда их увели в барачное строение, располагаться на постой. «Девятка» осталась никем не замеченной.

На территорию пересыльного пункта въехал «Газ-53» с фургоном. На фургоне большими буквами написано «Служба быта». Из его кабины вышел капитан грузного телосложения. На вид ему было лет пятьдесят пять. Форма была полевая и, видимо, не «по богатырю» сшитая. Одним словом, его вид был неопрятен. Хотя именно его внешний вид привлек взгляды ребят. Переваливаясь из стороны в сторону и разминая ноги, он вошёл в офицерский домик. Девять ребят обратили внимание на его усталое лицо.

Ближе к вечеру подул холодный ветерок. Прибывший капитан и полковник Ременный вышли из домика. Они переговаривались и шли к горстке призывников из девяти человек. Лица офицеров были красные, как помидоры, и озарены счастливыми улыбками.

– Ну что, сынки, заждались? – добродушно, по-отечески спросил капитан. – Не замерзли?

– Заждались.

– Не замерзли, но зябко, как-то.

– Кушать хочется. Нас не кормили.

– Земля холодная.

– Ну, что это за бойцы, которых вы мне расхваливали, товарищ полковник, – разочарованно произнёс улыбающийся капитан и обратился к ребятам. – Солдат должен стойко переносить все тяготы и лишения солдатской службы. Уют я вам создам, разрешив разместиться в одном из автобусов. Они только утром отсюда поедут… а вот насчёт еды помочь, увы, ничем не могу. На вас не рассчитано. Питайтесь здоровой, домашней пищей. Размещайтесь в автобусе, я сейчас подойду.

Офицеры развернулись и ушли. Ребята не заставили себя долго упрашивать. Они разместились в ближайшем автобусе. В нём было потеплее, чем на улице, да и ветерок не продувал. Быстро разложили на сиденье продукты. Принялись ужинать. Пришёл капитан. Он сел на небольшой откидной стульчик возле водительского места.

– Сынки, для начала хочу обозначить следующую мысль. Я больной и очень старый капитан. На моём веку было много всякого и хорошего, и плохого. Хочу, чтобы вы поняли сразу. До прибытия в часть я за вас отвечаю головой. Однако не настолько, чтобы нести за вас ответственность в полной мере. Хотите бежать – бегите. Поймают – посадят. Выбор прост. Или честно отдать Родине почётный долг, отслужив два года. Или отсидеть за дезертирство два года…, а потом отдать долг Родине длиной ещё в два года, но уже не в элитных войсках, а в стройбате. Правда, есть разница?

– А в какие войска мы попали?

– Не обо всём и не сразу. Для начала уясните, что бегать бессмысленно. Хотя воля ваша. Вон поле. Вон дорога. Выбор за вами, – он замолчал, обводя всех присутствующих испытующим взглядом.

– Товарищ капитан, ну, а всё-таки, куда нас везут?

– Служить Родине! Если я правильно понял, «бегунков» среди вас нет. И это к лучшему. Теперь к распорядку. На данной территории и до прибытия в часть вы подчиняетесь только мне и никому больше. Понимаю немые вопросы в ваших глазах. Полковник для вас с этой минуты никто. Только прошу: не надо его посылать куда подальше и строить козни. Он свою работу сделал. Надеюсь, неплохо. У меня о вас сложилось хорошее впечатление. И не только из сухого официального языка справок, характеристик и рекомендаций, находящихся в ваших личных делах. Только вот с одним, наверное, придётся расстаться. Панин Олег, – он повернулся к худощавому парнишке, – похвально ваше рвение служить Родине. Однако вам исполняется восемнадцать лет через два месяца. Исполнится, тогда милости просим.

– Товарищ капитан, я же с ребятами. Я специально упрашивал в военкомате, чтобы меня с ними. Мы с Сергеем и Ванькой с первого класса вместе. Разрешите, пожалуйста, остаться. Ваньку в другой команде уже отправили. Ну, хотя бы нам с Сергеем вместе остаться разрешите.

– Сам я ничего решать по этому вопросу не могу. Если до отправки получу разрешение командира части, то, считай, разрешаю. А нет, так нет. Договорились?

– А вы точно постараетесь?

– Слово офицера! – капитан хитро прищурился и улыбнулся. – Так, а теперь дальше. Про то, кто и кому подчиняется, надеюсь, всем ясно. Между вами смуту наводить не буду и старшего по этой причине назначать не стану. Еще накомандуетесь и наподчиняетесь… В двадцать ноль-ноль в первом бараке начнётся демонстрация художественного фильма. Всем находиться на сеансе. Никуда не отлучаться. Ожидать условный сигнал: «команда 26-А на выход». Берём свои вещи и быстро на улицу. Я буду вас ждать. Куда едем, сейчас не скажу. Считайте это военной тайной. Вы уже солдаты, привыкайте. Меньше знаем, легче спим. Ваше дело сторона. Приказали, сделали. Всё. До двадцати часов свободное время. Вопросы есть?

– Товарищ капитан, а мы в населённом пункте будем служить или в тайге? – вопрос задал среднего роста парнишка со жгуче черной шевелюрой и такими же усами. На вид он был немного старше остальных. Наверное, из-за чуть-чуть сдвинутого носа. Валерка ещё тогда подумал, что он, наверное, боксёр.

– Судя по тому, что ты выделил слово «тайга», заключаю жгучее увлечение охотой. Спешу уверить, что дичь у нас по всей части бегает. Особенно фазанов много, хоть руками лови. Но ты же, наверное, знаешь, что фазан птица юркая, – и капитан рассмеялся.

– А как по части женщин? – спросил всё тот же парнишка.

– Тебя как звать, сынок?

– Романом.

– Так вот, Рома. По части женщин всё, как и везде. Снасильничал, посадили. Сговорился по любви, простили. Однако если сговорился с чьей женой или дочерью? Ну, тогда как повезёт. Мой тебе совет: избегай женщин в части, как огня. И тебе спокойно, и людям хорошо. Но твой вопрос я запомнил. И на заметочку, для себя, возьму. Ещё вопросы будут?

– Нет.

– Разбежались.

Капитан вышел из автобуса, ребята подождали, когда он отойдёт на значительное расстояние, и рассмеялись.

– Ну, ты, Ромка, загнул. Охота, дичь, девочки. Теперь уж точно будет всё.

– Я вот только не понял про фазанов. Наврал, что ли? Или точно в глухой тайге будем служить? – рассуждал Роман.

Это потом, когда они прослужат первый месяц и сносно выучат армейский сленг, будут смеяться шутке капитана, вспоминая вопрос Романа. На армейском сленге «фазан» есть «расстёгнутый». Это третья ступенька, между «молодым», идущим после «салаги», и «дедушкой». И ничего сложного. «Салага», он же «дух», он же «лысый», – полугодка, носящий на своем ремне тренчик и ходящий в наглухо застёгнутом на все пуговицы и крючки кителе, иногда с зашитыми карманами брюк. Тренчик располагается на расстоянии ширины ладони от бляхи. Самая бесправная часть армейской иерархии. Передвигаются быстро, не привлекая внимания, «как дух прошелестел». «Молодой» – почти тот же «салага», но без тренчика и слегка приподнявший голову. Передвижение замедляется, но в зависимости от инерции и заданной траектории. «Расстёгнутый» – это когда разрешается ходить с незастегнутым крючочком на гимнастерке. Видели настоящих фазанов? Вот и эта категория ходит вальяжно, задрав кверху голову. Пренебрежительно относясь ко всем, кто ниже, и учтиво «подпевая» всем кто выше. «Дедушка» – вот бы всем и сразу становиться «дедушками». Тогда не служба, я мёд. Но… Эта категория наступает с отсчёта первой минуты «стодневки», то есть за сто дней до выхода приказа о демобилизации отслуживших свой срок солдат и сержантов срочной службы. С окончанием «стодневки» начинается почётная категория «дембель».

Для ребят это ещё впереди.

Приблизительно в девятнадцать часов Панова Олега вызвали в офицерский «корпус». Вернулся он сияющий и счастливый.

– А наш капитан настоящим мужиком оказался. Не соврал. Дозвонился до командира части. Мне разрешили начать службу на два месяца раньше. И ещё новость для всех. Разрешили потому, что мы все будем полгода в учебке. Только в какой, не сказали.

В двадцать часов десять минут ребята сидели в столовой и смотрели художественный фильм «Александр Невский». Неожиданно зажегся свет и голос дневального оповестил,

– Команда 26-А, с вещами на выход.

Услышав условный сигнал, обозначенный капитаном, ребята подорвались с места и устремились к выходу, сметая на своём пути всех стоящих и сидящих. Перед входом стоял «Газ-53» с фургоном, на котором было написано «Служба быта». Возле открытой двери фургона стоял капитан,

– Не тормозим. Быстро внутрь. Так. Раз. Два. Три. Ну, шевелимся. Восемь. Девять. Все.

Он резко закрыл дверь и задвинул наружный засов. С улицы доносились удивлённые вопросы.

– Товарищ капитан, а их куда? У нас ещё никого не увозили ночью.

– В разведку, сынки. В разведку. Прощайте.

Хлопнула дверца и машина начала выруливать с территории пересыльного пункта.

– Так вот в чём дело. А он нас за нос водил. Поздравляю. Мы разведчики. И что здесь тайного, – рассуждал светленький и конопатый парнишка Саша Бадиков.

Выехав на проселочную дорогу, машина начала набирать скорость, прыгая на ухабах. В будке сильно трясло. Однако это обстоятельство только веселило всех присутствующих. Приближаясь к населенному пункту, через окошко фургона в свете фонарей ребята увидели падающий большими хлопьями снег. В мае шёл настоящий снег.

Когда машина свернула в аэропорт, все зашумели.

Ребята быстро прошли регистрацию и вышли на посадку. Самыми последними поднялись по трапу и вошли в салон ТУ-154. Как сказал Ю. Гагарин: «Поехали!!!».