Южный поход

Глава 7 Его императорское величество

Я ожидал увидеть дубовые столы и стулья, мраморный пол и золоченые портьеры, словом, поистине королевскую роскошь. При этом я совсем забыл, что Павел, последователь аскетичного Фридриха, старался избегать излишеств в быту. Поэтому в его рабочем кабинете поражали только размеры. При желании здесь запросто уместились бы с сотню посетителей. В остальном кабинет отличался крайне спартанской обстановкой. Громадные окна заливали кабинет солнечным светом, отсюда открывался прекрасный вид на озера, окружающие Гатчинский дворец.

В углу скромно примостился стол с письменными принадлежностями, рядом стулья. В другом углу за столом поменьше секретарь неслышно черкал на бумаге. Надо полагать, вел протокол. На стенах картины с пейзажами, но разглядывать их не было времени, потому что в кабинет стремительно вошел государь. Следом за ним — два помощника или адъютанта, это уж как хочется, на обоих военные мундиры с генеральскими эполетами, так что от большого количества военных я себя ощутил чуть ли не в казарме.

Я много раз видел Павла I на портретах, но вживую, конечно же, увидел впервые. Надо сказать, изображения не лгали и довольно точно передали внешность монарха. Росту среднего, круглые, будто бы вечно удивленные глаза, курносый, он поминутно как-то странно тянул шею вбок, словно ее сжимал слишком тугой воротничок. На императоре был надет военный мундир с орденами, в которых я, признаться, еще не очень хорошо разбирался. На ногах белые кюлоты и сапоги с длинными ботфортами по прусскому образцу.

— Ну, Александр Васильевич! — громко воскликнул он, оглядывая нас и задержав взгляд на Суворове. — Я вижу, что вы вполне исцелились от опасного недуга.

Мне показалось, что самодержец готов заключить полководца в объятия, поскольку он порывисто шагнул к Суворову, но затем в последний момент передумал.

Мы поклонились, стоя со шляпами в руках, а полководец еще и изысканно ножкой шаркнул, совсем как на балете.

— Мой недуг, как француз, ваше величество, — ответил он. — Боятся его много, но с божьей помощью можно одолеть.

Император улыбнулся и поглядел на меня.

— А это ваш чудотворец, правильно я понимаю? Гость из Нового Света, настоящий волшебник.

Император говорил отрывисто, будто торопился сказать все слова.

— Все верно, ваше величество, — подтвердил Суворов. — Блюда готовит, просто услада для желудка. Потчевал меня обычной крестьянской едой, печенкой с хлебом, а ведь поднял на ноги.

Император милостиво кивнул и сказал:

— Ай да молодец! Выражаю вам свое монаршее благоволение за лечение князя Александра Васильевича Италийского.

И несколько нервно протянул руку для поцелуя. Я поклонился и поцеловал монаршью длань. При этом мне почему-то подумалось, что сказали бы мои закадычные приятели по универу и со двора, если увидели меня сейчас? Наверное, со стороны вышло бы отличное фото, чтобы постить в соцсети. Пока я думал о недостижимом, рука царя слегка дернулась.

— Эй, что это такое? — спросил он вдруг и резко указал на мой воротник.

Я проследил за его жестом и увидел, что сей предмет туалета у меня почему-то оказался двухцветным: белым и серым, а местами и черным. Кто-то из слуг недоглядел, сшил разные. А ведь Павел I запретил разноцветные воротнички. Я онемел и не знал, как быть, но Суворов, конечно же, не растерялся.

Вообще, полководец, придя во дворец, несколько изменился. Взгляд стал жестким и непроницаемым, движения еще быстрее, чем обычно. Слова выскакивали из него бойко, одно за другим. Я так понимаю, он сейчас воображал себя дерущимся на кровавом сражении, поскольку дворец и толпы придворных для него всегда были врагами.

— Ваше величество, так это шлагбаум для вредных насекомых, — сказал он. — Такой же, как на въезде во дворец. Разноцветный. Дабы не пущать.

Император рассмеялся и буря прошла мимо.

— Ладно, Александр Васильевич, не время нам ссориться, — сказал он примирительно. — Обстановка в мире сложная. Не успели мы положить меч в ножны, как снова вынимать приходится.

Суворов согнулся, подался вперед и даже выставил правое ухо, приложив к нему руку.

— Так-так-так, я весь к вашим услугам, великий монарх. Помнится, нечто подобное вы говорили и перед недоброй памяти итальянским походом.

— Верно, и вы еще тогда предупреждали, что если Англия и Австрия будут действовать лишь к своей выгоде, позабыв о великой цели реставрации монархии во Франции, толку от этого будет мало и даром прольется русская кровь!

Забывшись, император говорил все громче и под конец выкрикнул слова.

— Совершенно верно, ваше императорское величество — подтвердил Суворов. — Жадность застила им взор. Загребли жар нашими руками, но угольки-то слишком горячие оказались. Сами не удержат. Не сегодня-завтра Бонапарт вышибет их из Италии.

— Ростопчина и Панина сюда, — громко приказал император и один из адъютантов стремглав бросился из кабинета. — Верно говорите, ваше сиятельство, и тогда вероломная Австрия сполна поплатится за свою гордыню, эгоизм и недальновидность. А хитрые английские лисы, любящие заварить кашу на континенте и издалека наблюдать за тем, как горит костер, тоже потеряют. Причем много больше, чем приобрели!

Последние слова он выкрикнул с ожесточением и видно было, как озлоблен царь против Англии.

— Истинно так, ваше величество, — заметил Суворов. — Угодно ли вам знать, как будут развиваться дальнейшие события?

Он хитро покосился на меня и я понадеялся, что он не увлечется чересчур пересказом истории и не сболтнет ненароком чего лишнего.

— Мне весьма интересно мнение такого всесторонне развитого специалиста в военном деле и политике, как вы, князь, — ответил император.

Суворов прошелся по кабинету взад-вперед, размышляя и почесывая подбородок. На самом деле, он при этом вспоминал ту информацию о будущем, которую мы обсуждали с ним долгими вечерами, когда он еще лежал в постели.

— Ну что же, — сказал Александр Васильевич. — Смотрите, государь. Сейчас мы фактически разорвали унию с Священной /Римской империей и Альбионом против санкюлотов. Сии глупые жабы будут раздуваться от гордости, пока Наполеонов башмак не вдавит их в грязь. Тогда побегут они к нам, вопя о помощи. И тут наша повозка должна выбрать, по какой ехать колее.

— Так-так, продолжайте, Александр Васильевич, — попросил император. — Все это не далее как вчера мы обсуждали с советниками Коллегии иностранных дел. Мне любопытно, к каким выводам придете вы, в конце концов.

— А дальше все просто, государь, — ответил Суворов. — Мы пришпориваем коней и мчимся по колее нового союза с цесарцами и островитянами против якобинцев. Не останавливаемся, пока победный стяг не взовьется в Париже. Надеюсь, в этот раз они образумятся и не будут нам ставить палки в колеса.

В это мгновение в кабинет с поклоном вошел Федор Васильевич Ростопчин, среднего роста и плотного телосложения. Широкое лицо его обращено было к императору, правильный, но короткий нос чуточку подергивался, пытаясь уловить, чем пахнет вызов императора. Голубые глаза быстро охватили собравшихся и заметив Суворова, Ростопчин немного успокоился. Двигался сановник быстро и, пожалуй, резковато.

— Это исключено, — тем временем твердо возразил Павел. — Знаете, что задумали англичане в отношении Мальты?

Ростопчин невольно дернул головой, указывая на меня, как на постороннего человека, но император уже не мог остановиться.

— Они решили захватить Мальту! — гневно заявил он. — Наши агенты готовы ручаться за эти вести! Мальту, находящуюся под нашим покровительством! Французский консул уже готов вернуть мне ее добровольно, а англичане тут же заберут ее! Хорош же защитник получается, то французы захватили, то англичане!

Вошел другой чиновник, надо полагать, Никита Петрович Панин. Молодой, высокий человек с холодным и надменным лицом. В глазах его сквозила самоуверенность, граничащая с высокомерием. Он поклонился императору и едва заметно — нам.

— Ради своих планов агрессии они уже успели потопить французский корабль «Свобода»! — продолжал негодовать царь. — В газетах написали, что это произошло по причине непогоды, но мы-то знаем истинную подоплеку этой гнусной истории!

— Тогда мы едем по другой колее, — сказал Суворов. — Навстречу союзу с республиканцами и безбожниками.

— Они хоть и рубят головы королям, но, во всяком случае, держат слово и не пытаются за наш счет захватить Италию! — тут же возразил Ростопчин, а император благодарно покивал ему несколько раз за поддержку.

— Ваше императорское величество, мы связаны с монархиями Австрии и Англии союзническим договором, — сразу напомнил Панин, сверкнув глазами на своего коллегу, поскольку оба они служили в Коллегии иностранных дел. — А французы доказали свою кровожадную сущность, казнив своего монарха и приверженность идеалам революции. Наш народ заволнуется, увидев, что мы водим дружбу с якобинцами.

— Австрийцы доказали не меньшее, если не большее вероломство, нарушив клятвы в Швейцарии и позволив врагу разбить армию Римского-Корсакова! — продолжал спорить Ростопчин.

— Возможно, эрцгерцог Карл неправильно понял распоряжения правительства, — пожав плечами, ответил Панин. — И произошла роковая ошибка.

— Ошибка! — воскликнул Суворов. — Вы называете ошибкой разгром русской армии в результате неприкрытого предательства! Я говорил, что Австрия ответит перед Богом за русскую кровь, пролитую под Цюрихом. Так вот, этот день уже близок!

— А Пруссия, ваше величество? — спросил Панин. — Если Пруссия выступит на защиту Австрии? Нам придется сражаться с двумя мощнейшими армиями мира одновременно. А Наполеон тем временем будет ждать, пока мы сделаем его работу и захватит все плоды нашей деятельности. Англия ему, сухопутному зверю, совсем не страшна. Он сделается властелином всего континента, пока мы будем сражаться с нашими естественными союзниками!

— Где это видано, чтобы Бонапарт отсиживался в сторонке, пока где-то идет драка? — насмешливо спросил Ростопчин. — Он, наоборот, лезет даже туда, куда его не просят. Уж поверьте, галльский петушок не упустит своего и захватит либо Вену, либо Берлин, если у Пруссии хватит глупости залезть в эту войну.

При слове «петушок» Суворов вытянул шею, захлопал руками и закукарекал. Ростопчин улыбнулся и тихо зааплодировал, а Панин брезгливо поморщился.

В это мгновение император поднял руку, словно арбитр, прекращающий бой на ринге. Все сразу умолкли и послушно посмотрели на правителя России.

— Союз с Англией и Австрией приказал долго жить! — закричал он, глядя на Панина. — Любые хищнические действия англичан против Мальты будут считаться объявлением войны! По данным наших агентов, в ближайшие месяцы, если не дни, это как раз произойдет, поэтому готовьте, Никита Петрович, островному правительству ноту протеста. Курс нашего корабля навсегда расходится с курсом лживого и вероломного английского корабля! Мы плывем в одну сторону, а они в другую. И вполне может статься, что вскоре наши корабли нападут друг друга, как римляне на карфагенян.

Он замолчал, глядя на дипломата, а тот тоже помедлил, не будет ли продолжения, но не дождался. У государя поддерживался рот и вращались глаза. Выждав, Панин ответил:

— Воля ваша, государь. Главное, чтобы мы не оказались Карфагеном. Тогда нас не спасет даже наш прославленный Ганнибал Баркидский, — и указал на Суворова.

— Я, Никитушка, с младых лет поставил себе примером не Аннибала, а Цезариуса, — тут же ответил полководец. — Так что дай мне только повод, устроим новые Фарсалы.

Император торжествующе рассмеялся и прокричал:

— Готовьте ноту, дружище, готовьте ноту! Мы покажем этим коварным островитянам, что с нами такие шутки не пройдут! А теперь идите, и возвращайтесь с обстоятельным докладом о положении наших торговых дел с Британией. Я хочу знать, какой ущерб мы понесем в случае разрыва отношений и закрытия портов.

Он похлопал Панина по плечу и сановник, снова поклонившись, вышел из кабинета. Все это время секретарь в углу продолжал бесшумно записывать все сказанные слова на бумагу. Я обратил внимание, что на листах и чернильницах красовался герб Российской империи. Император громко сказал:

— Оставьте нас наедине, — и секретарь и адъютанты вышли из кабинета. Император поглядел на меня, раздумывая, а потом милостиво промолвил: — Вы, как доверенное лицо Александра Васильевича, тоже можете присутствовать при нашей беседе.

Когда дверь плотно закрылась, он поглядел на нас и усмехаясь, сказал:

— А теперь мы можем переговорить с вами, господа. — И у меня есть для вас, Александр Васильевич, хороший подарок.

Царь прошелся по кабинету туда-сюда и возбужденно стукнул по столу кулаком.

— Если англичане отберут у меня Мальту, то я заберу их главную сокровищницу — Индию! Готовьтесь, ваше сиятельство, вы назначены главнокомандующим Южной армии! Где указ?

Он сунул руку в карман и извлек запечатанную бумагу. Внимательно осмотрел печать, затем сломал и развернул лист. Затем помахал бумагой в воздухе и торжествующе закричал:

— Вот, глядите! Указ о назначении и всемерном оказании содействия князю Италийскому, генералиссимусу российской армии, кавалеру многих орденов Суворову Александру Васильевичу!

Мы стояли, как говорится, словно громом пораженные. Ростопчин от удивления открыл рот.

— Я придумал этот прожект не на ровном месте! — вскричал император, поочередно глядя на нас круглыми глазами. — Мы обсудили этот поход с Наполеоном в секретной переписке. Франция в восторге от этого плана, господа! Еще со времен Египетской кампании консул хотел нанести удар англичанам и подорвать их финансовое могущество, отобрав у них Индию. Он тоже выделяет армию для похода, командующим уже назначен генерал Массена. Вы уже били его в Швейцарии, помните, ваше сиятельство?

— Помилуй Бог, план безумный, но я не могу от него отказаться! — ответил Суворов. — Индия, самая древняя сказка и мечта любого завоевателя! Вы предлагаете пройти мне тропою Александра Македонского, Тамерлана и Великих моголов! Да мы же нанесем жестокий удар в самое сердце логова Британского льва!

— Вот именно, Александр Васильевич! — закричал император. — Только такого ответа я и ожидал от такого прославленного воина, как вы! Признаться, я сомневался в успехе сего предприятия, но прослышав о вашем выздоровлении, сразу понял, что назначу вас командующим.

Я молчал, но мысли вертелись в моей голове с бешеной скоростью. Я помнил из истории об этом сумасшедшем проекте Павла I, он даже успел отправить отряд казаков на юг, но тогда все быстро завершилось после убийства царя. Но теперь, когда Суворов жив и наверняка откажется участвовать в заговоре против царя, поход вполне может состояться. При этом никто не мешает нам подготовиться основательно и убедить царя выделить на эту авантюру достаточные финансовые и человеческие ресурсы. А тогда, кто знает, с Суворовым во главе, это мероприятие вполне может увенчаться успехом.

— Ваше императорское величество, но ведь это крайне дерзновенный план, — сказал наконец Ростопчин. — У нас так мало сведений о Востоке, у нас нет карт, знающих людей, союзников в тех краях. Последний поход, отправленный в Хиву Петром Великим, увенчался ужасным разгромом.

— Ну, так найдите все необходимые сведения! — вскричал император. — Найдите людей, союзников, карты! Россия велика, тут везде есть люди, побывавшие хоть на краю света. Вот, поглядите, Александр Васильевич раздобыл себе помощника с Нового Света! Я повелеваю захватить Индию, господа. Завтра же, нет, даже сегодня я прикажу огласить указ о походе.

Он замолчал, а я осмелился устоять в разговор.

— Ваше величество, разрешите дать небольшой совет.

Все посмотрели на меня, а император сердито кивнул.

— Я бы просил вас оставить подготовку к походу в тайне, — сказал я. — Более того, было бы лучше, если бы по итогам сегодняшней встречи вы сделали вид, будто бы снова разгневались на Александра Васильевича и отправляете его в ссылку далеко на юг. Мы должны обеспечить как можно большую секретность сего мероприятия, чтобы о нем не прознали англичане и не начали нам противодействовать.

Император радостно улыбнулся и воскликнул:

— Вот это дельный совет и я с удовольствием им воспользуюсь. Господа, мы и вправду должны сохранить тайну. Александр Васильевич, поздравляю, с этого мгновения вы снова в опале! Вот вам указ, начинайте подготовку к походу.

— Когда выступать, государь? — спросил Суворов.

— Да хоть завтра, — ответил с улыбкой император.