Законы Нижнего мира (СИ)

Глава 6

Дом совсем не изменился, такой же тихий, приветливый и уютный, разве что крыша в одном месте залатана, да крыльцо чуть переделано — чувствовалась мужская рука. Юноша нахмурился, мысль о том, что здесь бывают другие мужчины — помогают ей, любуются — была неприятно, но он поспешно проглотил это чувство. Во дворе тоже без изменений: банька, сарайчик, дровница. Даже дрова по участку были разбросаны так, будто Торн никуда и не отлучался.

Юноша, затаив в груди смешанные чувства от страха, до радости, постучал в дверь.

Она оказалась дома. Такая же свежая, сильная, страстная. Сколько восторга было в ее взгляде, сколько любви! Сердце Торна сжалось от счастья. Он хотел вечно хранить в памяти этот момент. Адела не дала толком полюбоваться собой, тут же бросилась на шею и стала покрывать лицо юноши поцелуями. Потом постояли в тишине, наслаждаясь близостью, такой хрупкой и невесомой и вместе с тем, самой надежной, что есть в мире. Наконец, Адела легонько отстранилась и тихо, пряча взгляд, сказала:

— От тебя пахнет дорожной пылью и лошадью. Иди в баню, вода нагрета, а я пока приготовлю ужин.

Торн покраснел, он тут же почувствовал себя громоздким, неуклюжим, неуместным рядом с этой женщиной. Но смущение растворилось в порывистом поцелуе.

— Только не задерживайся, — игриво сказала Адела, убегая в дом.

Торн зашел в баню, зажег свечу — на улице было уже темно, и стал раздеваться. Взгляд его вдруг упал на правую руку. Как он мог забыть?! Боль и шум в голове вернулись. Адела приняла его калекой, полюбила, но, что она скажет и подумает, увидев это?

Юноша с отвращением рассматривал уродливую конечность, шепот в голове был все настойчивее, боль — нестерпимее. Вдруг внимание Торна привлекло какое-то движение во дворе, тень шмыгнула от сарая к бане. Сумеречный похолодел от ужаса, боль ушла на второй план. Он вспомнил, как ему показалась слежка на вокзале в Патале, но тогда он решил, что это игра воображения, слишком юноша спешил на встречу с возлюбленной. Он привел врага в дом!

Определенно это был не Вереск. Ментора Торн вряд ли заметил бы и, уж тем более — не услышал. Похоже Син! Юноше даже почудилось, как в темноте мелькнули его тухлые, насквозь прогнившие глаза и злобная, кривая усмешка.

Так, надо успокоиться, решить, что делать. Первое — понять сколько их. Разобраться с теми, кто идет к нему, затем — быстро в дом, Аделе наверняка грозит опасность. Торн пальцами затушил свечу.

— Ах, черт! — нарочито громко сказал он. — Что ж ты гаснешь-то постоянно. Так, где спички-то?

Торн начал рыться в своих вещах, потихоньку обнажая клинок, он слышал, как приотворилась дверь, холодный, весенний ветерок, неприятно лизнул спину.

Четыре шага. Противник не будет торопиться, боясь быть замеченным. Два выдоха. Один. Клинок незаметно покидает ножны, ныряет в левую руку, правой сумеречный еще не доверяет. Второй. Торн почти чувствует, как его касается чужая ладонь. Резкий разворот. Оттолкнуть противника, отразить удар и атаковать самому. Клинок мягко пронзает живот и с глухим стуком упирается в деревянную стену. Правой рукой Торн прижимает противнику грудь.

Из-под туч выглянула печать Ааса, особенно яркая в это время года. Свет ее неестественно ярко залил помещение. Первое, что бросилось Торну в глаза, заляпанная красным, белая ночная рубашка. Торн резко посмотрел в лицо противника. Холодные, мертвые глаза Сина, растаяли в серебристом свете, уступив место испуганному лицу Аделы.

— Почему? — прошептали она, выпустив с краешка губ струйку крови.

Торн в панике стал разглядывать лицо девушки, как бы ожидая разувериться в произошедшем.

— Нет, — простонал он, не в силах сдерживать всепоглощающую волну ужаса, рвущуюся из груди. — Адела, — Торн приблизился к девушке, пытаясь придумать, что делать дальше. Ее глаза вдруг широко раскрылись, в них сияли черные провалы, рот со страшным, скрипучим звуком раскрылся, там, в несколько рядов, блестели кривые, острые зубы. Шея девушки неестественно вытянулась, голова метнулась к Торну.

Юноша с судорожным вздохом вскочил на кровати. Минуту смотрел в одну точку, восстанавливая дыхание. Все тело было липким от пота, голова раскалывалась от боли.

Проклятые кошмары были все реалистичнее, требовалось много времени, чтобы прийти в себя, отличить сон от яви.

Торн поставил ноги на холодный пол и долго сидел, разминая левой рукой виски. Боль не уходила. Голоса шептали. Юноша понял, что боль так просто не уйдет, вздохнул, поднялся и отправился в купальню, благо было недалеко. Почти час простоял по холодной водой, пока тело не онемело, а боль, вместе с шумом, не притупились. Это был уже привычный ритуал. Дальше — одеться и идти завтракать, а затем — рутина и безделье.

После задания по возвращению Камня страданий, Торн не участвовал в полевой работе, его почти сразу отправили во дворец Ктара, который юноша ни разу с тех пор не покинул. И поскольку доктор Мур потерял всяческий интерес к своему подопытному, медицинское обследование стало носить чисто формальный характер, многочисленные тесты вообще закончились, и большую часть времени сумеречный был представлен самому себе.

Сначала юноша много тренировался, гулял по дворцу, но вскоре его состояние резко ухудшилось. Только он стал привыкать к легкой дезориентации, почти неосязаемому шепоту в голове и еле заметной боли в правой руке, как что-то случилось, весь мир, будто обезумел. Демоны, разломы, сияющая красными точками печать Ааса.

Торна же стали мучать галлюцинации, страшные головные боли. Ночные кошмары не давали восстановить силы через сон. Юноша чувствовал, что сходит с ума. Врачи или ученные пожимали плечами и говорили, что все идет согласно плану и скоро «ощущения, приносящие дискомфорт» уйдут. Торн был уверен — ни одна из этих крыс в белых халатах не вынесла бы этих «ощущений» и дня, но молчал, сделать он все равно ничего не мог.

Не дать тьме поглотить себя помогали только мысли об Аделе. Юноша очень за нее переживал. В Верисии было не спокойно, а столицей зарождающейся революции стала Патала. В последнем письме Торн просил не выезжать в город ни по работе, ни по каким-либо другим делам. Но теперь, с появлением разрывов, сомневался в правильности совета. Похоже, в Илионе не осталось безопасных мест.

Торн думал сбежать отсюда, бросить все к демонам, вернуться к Аделе. Но сможет ли он защитить ее в таком состоянии? Да и не понятно, что вообще с ним будет дальше. Юноша уже не строил никаких иллюзий — Муру и его команде было на него наплевать. Что ж оставалось одно — ждать своего шанса. Тем более, что все вокруг закрутилось, был близок какой-то исход. Какой — непонятно, но что-то точно случится. Надо быть готовым.

После полудня боль, на удивление, ушла, сознание прояснилось. Это было впервые за последнюю неделю. Торн пообедал, в одиночестве, как всегда. Наемники и до этого не слишком его жаловали, а после того, как у него появилась новая рука и вовсе сторонились. Дошло до того, что, когда он заходил в столовую или душевую, присутствующие тут же покидали помещение. Связано это было не только с рукой, в последнее время Торн выглядел, как живой труп, да ещё и говорил сам с собой, вел себя странно.

Впрочем, до мнения окружающих сумеречному было последнее дело.

Состояние бодрости требовало деятельности, толкало Торна на активность, юноша же не стал сопротивляться и с удовольствием отправился на тренировку. Занимался четыре часа. Это было словно праздник. Сила вновь наполняла тело, разум очищался. Обреченность, подавленность и безнадежность уступали место оптимистичным мыслям и надежде. Все как-нибудь устроится, наладится. Он найдет выход.

Торн закончил тренировку, умылся, отправился на непонятно для кого необходимые процедуры, а затем сразу вернулся к себе в комнату, в надежде, используя случай, лечь пораньше и, наконец, постараться выспаться.

Мысли об Аделе постепенно начали путаться со сновидениями, сначала спокойными, но путанными и непонятными, затем все более тревожными. Образы все больше обретали красно-черные оттенки, вокруг нарастал стальной скрежет. Снова ржавые шестеренки начали приводить в движение гигантские механизмы, перемалывающие плоть или те, которые сшивали ее, конструировали страшных тварей из кожи с тонкими, острыми конечностями, похожими на сгнившие кости. А над всем этим возвышался исполинский черный вихрь.

Торн открыл глаза. Было холодно, правая щека саднила, в голову будто вылили расплавленный свинец. Юноша приподнялся и осмотрелся, он находился посреди пещеры, тьму еле разгонял магический факел напротив, его зеленоватый свет едва заглядывал дальше трех метров. Торн с трудом поднялся, но стоять было невыносимо. Он сделал несколько шагов и обессиленно привалился к стене, на которой висел факел. Тяжело опустился на пол, в глазах все плыло. Левая рука сжимало что-то маленькое и мокрое. Торн разжал ладонь, внутри лежала голова крысы с частью позвоночника. Юноша выкинул ее в сторону, прислонил затылок к прохладному камню и безучастно уставился в одну точку. В измученном сознании возникла ясная мысль: очень скоро тьма поглотит его разум.

***

Лекс сидел в позе лотоса посреди черной комнаты. Границы: стены, потолок, пол все было призрачным и неосязаемым. Все погружено в темноту, но при этом она не давила на глаза, не ограничивала обзор, просто смотреть было не на что.

За спиной раздался низкий шипящий голос:

— Приветствую.

— Ах, — Лекс сокрушенно уронил голову на грудь. — Весенний Галлаф же! Как я мог забыть?!

Недавние события постепенно выстраивались в голове. После того, как их с учителем разделил завал, Лекс направился на верхние этажи особняка в надежде выбраться тем же путем, которым они сюда попали. Однако очередная серия взрывов отрезала ему это направление. Юноша, огибая завалы и, уворачиваясь от падающих камней, мебели и деталей интерьера, стал пробираться вниз. Поразмыслив, он решил, что поставка продуктов питания и вывоз мусора вряд ли совершались через центральный вход. Лекс припомнил, как они с Альтом и Эмилией проходили банкетные залы, переделанные под лаборатории, а один — под столовую. Значит, кухня где-то там, в левом крыле здания. Интуиция не подвела алхимика, плита, печь, холодильник, многочисленные, металлические шкафы с продуктами, не оставляли сомнение в предназначении помещения. Двустворчатая, легко открывающаяся в обе стороны дверь, вывела к просторному спиральному спуску. И, казалось бы, вот она свобода, близко. Однако конструкция здания не выдержала, по стенам тоннеля пошли крупные трещины, потолок стал обваливаться. Лекс уже видел выход, до него метров двадцать, но тут что-то больно ударило по затылку, в глазах потемнело, юноша повалился в пыль, потерял сознание и следующее, что он увидел была та самая черная комната. Что ж, по крайней мере остался жив, во всяком случае, пока.

— Галлаф? А, нет, дело не только во времени, когда грань между нашими мирами ослабевает, — продолжал голос за спиной. — Твои собратья нарушают законы природы, границы слабеют. Это приведет к катастрофе.

— Это я и сам понимаю, — вздохнул Лекс, вставая. Страха уже не было, только легкое раздражение — как это все не вовремя. — И как раз пытаюсь исправить.

Алхимик обернулся, как и ожидалось, перед ним стояла его почти точная копия. Двойник усмехнулся и саркастично спросил:

— И как успехи?

— Все шло в нужном направлении, — уклончиво ответил Лекс. — Пока я не встретил тебя.

— Ну-ну. Ладно некогда заниматься ерундой. У меня есть к тебе предложение.

— Слушаю.

— Как я уже говорил, то, что планируют твои противники приведет к катастрофе, причем для обоих миров.

— Вот как?

— Да. То, что вы называете энергией звезд — яд для нашего мира, он сводит нас с ума, нарушает законы нашего существования, убивает нас.

— То же для нас и аура Нижнего мира, — нахмурившись, кивнул Лекс.

— Верно. Потому, разрыв такого масштаба приведет к непоправимым последствиям для обоих миров.

— В чем же заключается твою предложение?

— Знаешь ли ты, где мы находимся? — двойник обвел помещение руками.

— Что-то вроде моего подсознания? — предположил Лекс, посмотрев по сторонам.

— Нет. Это граница миров. Твоя знакомая, та, которая почему-то сильно влияет на тебя, называет это подпространственным полем.

— О-о, — протянул Лекс, пропустив мимо ушей, саркастическое «сильно влияет». — Так это вполне осязаемое место, в смысле, сюда можно попасть?

— И да, и нет, но это сейчас не так важно. В нашем мире находится артефакт способный разрывать связи между мирами, с его помощью можно создать разрыв.

— Зачем мне это?

— А как ты планировал пробраться в убежище врага? С мечом наголо и святым словом на устах?

Лекс крепко задумался, а двойник, понял, что попал в нужную точку и коварно продолжил:

— Это не все на что способен артефакт. Он может разорвать и нашу с тобой связь.

— И ты так просто говоришь мне об этом? — нахмурился Лекс. — Не ты ли так стремишься завладеть моим разумом?

— Того требует природа каждого существа нашего мира, — кивнул двойник. — Но лишь тогда, когда мы соприкоснемся с энергией звезд. Я уже говорил это, мы теряем разум, возвращаемся к первородным инстинктам. По странному стечению обстоятельств мы с тобой слишком долго вместе. Так случается редко. Сомневаюсь, что такое вообще бывало, — проворчал демон, но тут же вернулся к прежнему тону:

— В общем, неизвестно, с какими трудностями ты столкнёшься в пристанище сумасшедшего алхимика, любая помощь не будет лишней. К тому же, я думаю, этот артефакт сможет вмешаться и нарушить процесс ритуала, который готовят твои противники.

— Что ж, — осторожно начал Лекс после некоторого молчания. — И ты отдашь мне его?

— Нет, — усмехнулся двойник. — Во-первых я не могу попасть в наш мир, я застрял здесь, — он обвел взглядом пространство вокруг. — А, во-вторых, никто из мне подобных до артефакта дотронуться не может.

— Значит?.. — недовольно проговорил Лекс.

— Значит, ты должен сам забрать его.

— Ха-ха, ну, конечно, спуститься в Нижний мир. А я-то думал, в чем подвох?!

— За долгое время пока мы вместе, — как ни в чем не бывало продолжал двойник. — Я выработал некоторое сопротивление влиянию вашего мира, возможно с тобой случилось то же самое.

— О, возможно? А, может быть, это ловушка? Что с тобой будет, если я сойду с ума и сгину в Нижнем мире?

— Я освобожусь.

— Пф.

— Но, если, ритуал твоих противников удастся, что мне моя свобода? Скорее всего я погибну. Или, все что мне привычно, погибнет. Для таких, как я, это одно и то же.

Лекс опять задумался, чтобы сосредоточиться, стал ходить взад-вперед, будто находится во вполне привычной обстановке, скажем, какого-нибудь кабинета или комнаты гостиницы.

— Там у них наверняка целая армия, — начал вслух размышлять он, все больше погружаясь в себя. — Пробраться, даже скрытно, будет непросто. К тому же есть шанс избавиться от тебя. Без обид, — двойник лишь слегка ухмыльнулся. — Если ты, конечно, не врешь. Но в Нижнем мире я могу не протянуть и минуты…

Лекс резко остановился и, уставившись в одну точку, задумчиво сказал:

— Не знаю, мне надо подумать.

— Думай быстрее, времени почти не осталось.

Очертания комнаты начали расплываться, тьму размывала молочная кисея. Все вокруг залило белым светом, от яркости защипало глаза. Лекс почувствовал запах пыли и тупую ноющую боль в затылке.

***

Син лениво бродил по обломкам, стараясь удержать равновесие. Поморщившись, он посмотрел на небо. Пора бы заканчивать, скоро тут будут власти Инамии.

Его группа должна была сопровождать последний обоз, но в последний момент начальство поручило осмотреть завалы. Во-первых, чтобы замести следы, если таковые остались, а, во-вторых, убедиться в наличии или отсутствии тел двух алхимиков, похоже, тех, которых черная бригада встретила в Последнем Пределе, а позже в Бронте.

Первого, того, что постарше, нашли почти сразу, под завалом. Под каменными плитами образовалась полость, в которую вело маленькое — и голова человека не пролезет, — окошко. Через него было отчетливо видно тело, заваленное камнями, признаков жизни алхимик не подавал.

Отряд Сина провозился еще час, но больше ничего не нашли. Если под этими гигантскими завалами что-то и осталось, вряд ли это когда-нибудь обнаружат. Лейтенант уже хотел отдать приказ закругляться, но тут недалеко от места, где покоился обнаруженный алхимик, началась какая-то возня. Син поспешил туда.

— Что такое? Второго нашли? — спросил он, отодвинув в сторону одного из подчиненных, мешавшего обзору.

Двое других наемников сдвинули массивную, каменную плиту. Что-то с глухим звуком обвалилось и посыпалось.

— Осторожнее! — предостерег один из мужчин. — Обвалится все. В сторону, сюда кидай!

Из-под завала появилась голова, вся в пыли и каменной крошке. Однако Син сразу узнал девушку, которая пару недель назад покалечила его людей при помощи артефакта, а затем убила группу надзирателей и сбежала. Лейтенант был в бешенстве, когда узнал об этом, он, как и его командир терпеть не мог незаконченных дел, тем более на девчонку у него были большие планы. Что ж судьба проявила к Сину благосклонность.

Девушка приняла, протянутую одним из наемников руку, выбралась из завала и тут же упала на колени, откашливаясь от пыли. Син подошел вплотную, присел на корточки, грубо схватил беглянку за волосы и задрал ее голову так, чтобы она видела его лицо. Сначала в глазах девушки отразилось недоумение, затем отвращение и злость. Син хищно улыбнулся. «Ничего, — подумал он. — Скоро здесь останется только страх». Затем лейтенант обернулся и громко сказал:

— Заканчиваем! Девку в грузовой фургон. И связать, как следует, глаз не спускать. Она волшебница.

***

Голоса людей удалялись, послышалось ржание лошади и скрип телеги. Но только когда все звуки стихли, Альт открыл глаза и осмотрелся. На первый взгляд все очень плохо: маленькую полость в обвале почти полностью занимала огромная плита, под которой лежал алхимик. Но странное дело, боли он совсем не чувствовал. Альт попробовал пошевелиться, руки, ноги — все цело. Видимо плита не расплющила его, оперившись на какой-нибудь камень. Да так и есть, вот ее опора — булыжник гранита, кажется — часть лестницы. Что ж надо выбираться.

Действовать приходилось очень осторожно. Любое неверное или поспешное движение могло похоронить здесь Альта навечно. Благо выручал опыт, алхимик проработал в пещерах большую часть своей карьеры.

Из-под плиты выбрался, пусть и медленно, зато без затруднений. Осмотрел себя, вроде все цело. И то хорошо. Дальше предстояло выбраться из-под завала, а это куда труднее. Альт полчаса что-то вымерял, рассчитывал, его лазурные глаза напряженно осматривали пещерку. Наконец, алхимик вздохнул, кивнул сам себе и принялся за дело. Он установил возле большого, треснутого камня склянку, похожую на миниатюрную версию горелки, аккуратно, ножом вырезал в пробке маленькое отверстие, тут же заткнул его кусочком ткани. Затем Альт отмотал кусочек вискозной нитки, закрепил один ее конец у пробки, другой — поджег зажигалкой, и быстро укрылся за плитой.

Послышался хлопок. Не взрыв, а именно хлопок, как при открывании шампанского, затем громыхнуло, отовсюду посыпалась пыль и камни. Воздушная волна пробила проход в завале, и Альт смог, наконец, покинуть свое неуютное убежище.

Мужчина выбрался на поверхность, осмотрелся. Вокруг ни души. Альт рванулся было по еле заметным следам телеги, но быстро одумался, развернулся и побежал к холму, с которого несколькими часами ранее, они с Лексом и Эмилией наблюдали за особняком.

Его ученик был уже там. Он складывал алхимические ингредиенты в сумку, голова его была обмотана бинтом. Увидев учителя, Лекс поднялся и, нахмурившись, спросил:

— А, где Эмилия?

— Они забрали ее, — Альт досадливо и несколько раздраженно махнул головой за спину.

— Забрали? — тихо повторил Лекс.

Такого выражения лица у своего ученика Альт еще не видел. Страх, удивление и даже, как будто обида.

— Лекс, приятель, соберись. Нам нужно торопиться. Ты к Риону, я в Растию, в сенат. Нужно постараться убедить их в серьезности происходящего. Нужно добиться от них, чтобы их люди прочесали всю местность на севере и востоке, я уверен убежище мерцающих где-то там, недалеко отсюда.

— Разумно, — кивнул Сион. — Но к Риону пойдешь ты.

— Лекс в сенате Инамии у меня связи, а Рион…

— Я не пойду в Растию, — холодно перебил Лекс.

— Но… — растерялся Альт. — Как же?.. А куда?

— За Эмилией, — твердо ответил Лекс и продолжил собирать вещи. Повесил ножны, накинул плащ, Альт все это время смотрел на ученика, пытаясь подобрать слова, остановить его, но пока он думал, Лекс заговорил сам:

— У Риона сейчас хватает забот, так что, в первую очередь, расскажи ему про Дориена и про то, что его племянницу похитили, он непременно будет действовать, как и власти Инамии, когда увидят, что здесь произошло. Ну, все…

— Лекс, — остановил ученика Альт. — Это просто глупо, тебе не справиться в одиночку. Я тоже переживаю за девочку, но сейчас важно сохранить рассудительность.

— Я ее не брошу, — упрямо покачал головой юноша.

— Так никто и не говорит бросать! Нужно спешить за помощью.

Лекс молчал, смотрел на учителя и в то же время мимо. Альт знал этот взгляд: решение принято, и ученик уже думает о том, что будет делать дальше.

— Ты ведь даже не знаешь, где искать, — сдаваясь, проговорил Альт.

— Вообще-то, пожалуй, знаю, — Лекс машинально похлопал по нагрудному карману, где лежала записка, полученная от Дориена еще в Мисурии, там говорилось о местонахождении Неила. — Это место недалеко от Ринта, ищите там.

— Но, откуда ты?..

— В свое время Дориен сам дал мне подсказку. Я так легко добрался до особняка, — задумчиво говорил Лекс, глядя на развалины вдалеке, — потому что старик понял — охотиться за мной нет смысла, я сам приду к нему.

Альт подошел к ученику, положил руку на его плечо и тихо спросил:

— Уверен, что должен идти один?

— Дело не в том, что один, — вздохнул Лекс. — Время терять нельзя…

— Все твои принципы…

— Нет, не принципы. Я… я…

Лекс не придумал, как закончить, отвел взгляд и замолчал. Минуту простояли в тишине, затем Альт, внимательно разглядывавший ученика, улыбнулся и бодро сказал:

— Ладно, только прошу, береги себя, мертвым ты ей не поможешь, — Лекс кивнул. — А я постараюсь, как можно быстрее привести помощь.

— Ага, ты уж не задерживайся.