Записки на кухонном полотенце

Часть 7. И дым отечества нам сладок и приятен

– Нет, ну ты подумай, какие, а? – гнусел Гоша, загружаясь в аэроэкспресс. – Тоже мне земляки. Колбаса им наша помешала. А яйца? Это ж надо, из-за двух яиц такой скандал устроили!

–Ага, ага, – соглашалась я, желая успокоить супруга. – Звери просто.

– И такси, где они такие цены взяли? – кипятился муж, втискиваясь в сиденье электрички. – На роллс-ройсах, поди, возят.

– Ага, – опять закивала я головой, как китайский болванчик, глядя на брызжущего ядовитой слюной любимого.

– Ладно, вздремну-ка я, устал что-то, – хмыкнул Гоша, смежив веки.

– Гош, давай лучше в окно посмотрим, – в ужасе заканючила я и начала озираться по сторонам, вспомнив несчастных с нашего рейса.

– Чего там смотреть-то? Ладно. Эх, чайку бы, – размечтался благоверный и пообещал: – Ну ничего, сейчас до гостиницы доберемся, я нам заварю. Хорошо хоть пакетики чайные не отобрали, сатрапы. Муж у тебя умный, спрятал чай в пакет с носками, туда-то уж точно не полезут.

– Гош, ты не ругайся только. Я кипятильник выкинула. А давай тебе чайничек купим. М-а-а-асенький такой, электрический. Я на одном сайте видела, – замела я хвостом, пытаясь предотвратить надвигающийся ураган имени любимого супруга. Он, однако, и глазом не повел.

– Ничего, – хитро улыбнулся муж и достал из своей сумки циклопических размеров кипятильник, способный согреть тысячелитровую цистерну воды. – Зная твою натуру, я подстраховался. И гантельку тоже, кстати, взял.

– Молодец, – вырвался из моей груди обреченный вздох.

– Сейчас в гостиницу, а потом в спорт бар какой-нибудь, – фонтанировал идеями муж. – Завтра по Москве пробежимся и к твоим, в Волжск. Там дня три побудем: на рыбалку с тестем сгоняем, пельмешек поедим маминых. Ты, кстати, родителей-то предупредила, что мы к ним с визитом?

– Нет, – икнула я.

– Ну и правильно. Сюрприз будет, – обрадовался Гоша и уставился в окно, разглядывая стремительно проносящийся мимо пейзаж. – Да, красота. У нас таких просторов днем с огнем не сыскать.

– Ага, ага, – затрепыхалась я, доставая из кармана исходящий на мыло телефон.

– Мать, как вы? – послышался из него бодрый бас Димки. – Долетели? Отцу скажи, что наши вчистую продули. Где таких, кривоногих, в сборную набирают?

– Ты ей лучше про стиралку расскажи, – послышался несущийся фоном голосок дочери.

– И про кастрюлю, сгоревшую вместе с занавеской, – внес свои пять копеек Жорик.

– А что со стиралкой? – помертвела я, осознавая, что в ближайшей перспективе новая мне не светит, и я сотру руки до плеч, стирая поставляемую мне в промышленных масштабах грязную одежду.

– Да ничего особенного, – заюлил Димка под злодейский смех своей сестры. – Я на нее кастрюлю горящую уронил, когда к раковине бежал. Не писай, работает она. Дырка только небольшая сверху прожглась и все.

– А небольшая, это какая?

– Ну, сантиметров десять в диаметре. Да ерунда. Вы там как? – отвлекал мое внимание изо всех сил сынище.

– А с занавеской чего?– вспомнила я любимые шторы с нарисованными на них собачками.

– Ой, да там смех вообще, – выхватила у брата трубку Таська. – У него кастрюля, когда полыхнула, он занавеску дернул, багетка упала ему на голову, а другим концом микроволновку протаранила. Там в дверце дыра теперь, как от пули. Но греет пока. Короче, пали смертью храбрых твои занавесочки в неравном бою со стихией, – хихикнула дочка.

– Фиг я вас одних оставлю больше, – вздохнула я, мысленно подсчитывая масштаб разрушений.

– Не парься, мы живы-здоровы, – хмыкнула Таська, и я услышала шум боя:

– Дурак, – верещала дочка

– Козлиха, – не уступал ей любящий братишка.

«Вандалы», – подумала я и отсоединилась.

– Дети? – элегически спросил Гоша, не отводя взгляда от окна.

– Ага.

– Как они там? – Живы, здоровы, – хмыкнула я.

– Ну и слава богу, – мечтательно пробормотал любящий отец, успокоившись моим объяснением.

Москва, как много в этом звуке…

Вывалившись на перрон Павелецкого вокзала, мы, как два дикаря, ошалело оглядывались по сторонам. Гоша пыхтел, таща неподъемный чемодан, и бодро подгонял меня.

– Ну, чего ты копаешься? Мне же тяжело, зря я все-таки гантелю взял, – вздохнул он горько. Эх, только бы до гостиницы добраться. Перспектива скинуть ненавистный баул гнала моего супруга в сторону метро. Я едва поспевала за ним, врезаясь в разбегающихся в разные стороны людей. Гоша пер, словно танк, раскидывая зазевавшихся прохожих.

– Я же тебя предупреждала, – одышливо сетовала я в широкую спину любимого.

– Молчи, женщина, – огрызался благоверный, не сбавляя шаг.

В гостинице мы оказались только спустя час. Сначала Гоша бегал по метро, внимательно читая указатели и оставив меня охранять ценный чемодан. Я села на баул и загрустила. Подземка навевала на меня необъяснимый страх и почему-то тоску по дому и детям. Всклокоченная, с безумным взглядом я вызывала волну жалости у проходящих мимо москвичей. Какая-то старушка, проходя мимо, сунула мне в руку баночку йогурта и стартанула с места, будто за ней гнались дворовые собаки.

– Йогурт откуда?– поинтересовался вернувшийся муж.

– Подали, – хмыкнула я, улыбаясь от уха до уха. Йогурт оказался моим любимым, но покупала я его редко по причине дороговизны.

– Слушай, ты, может, еще тут посидишь? Нищенствовать у тебя неплохо получается. Могла бы сделать карьеру. Говорят, клошары неплохо в Москве зашибают, – весело загоготал Гоша и скинул меня с насиженного места. – Пойдем уже, горе.

Закинув чемодан в вагон метро так, что рессоры жалобно скрипнули и прогнулись, благоверный по-джентельменски пихнул меня в спину и только потом ввалился сам.

– Все, пять остановок и мы на месте, – вдохнул он и уставился на электронную карту. Счастье переполняло меня, по-детски озираясь по сторонам, и я не сразу заметила озадаченное выражение, поселившееся на любимом лице.

– Все, выходим, – отсчитав пять остановок, засуетился Гоша, бегая глазами.

Оказавшись на перроне, он повел себя еще более странно.

– Что-то случилось? Да что с тобой? – бегала я за мечущимся по перрону мужем.

– Тут это… Такое дело… – мычал благоверный, ввергая меня в панику. Я поездом ошибся, походу.

– Ух, – выдохнула я. – Ну и подумаешь. В первый раз, что ли? Не в другой же город уехали.

– Ну, так-то да, – повеселел Гоша.

Тут стоит сделать отступление, дорогие читатели. Путешественники мы с Гошей знатные. Помимо географического кретинизма, присущего нам обоим, мы страдаем еще и рассеянностью. Человек рассеянный с улицы Бассейной по сравнению с нами сопливый дилетант, завистливо курящий в углу. Мы уезжали в Ганновер вместо Гамбурга, перепутав скоростные поезда. Оставались на маленьких, занюханных станциях, отбившись от локомотива, проходящего мимо раз в пятилетку. Нас забывал рейсовый автобус в лесном туалете возле городка с чудесным названием Козявкино. А на теплоходе плавать нам вообще противопоказано, потому что вернуться к отплытию мы не успеваем никогда. А тут метро. Тьфу, ерунда какая.

Гостиница мне понравилась: чистенькая светлая она встретила нас кондиционированной прохладой и улыбками рецепционисток.

– Как не бронировали номер? – брызгал ядовитой слюной Гоша через минуту. – Я лично бронировал через интернет!

Я стояла в сторонке и старательно прикидывалась ветошью.

– Не нервничайте, сейчас все решим, – пообещала девушка и запорхала пальчиками над клавиатурой.

– Конечно решите, – насупился мой благоверный, как бык, раздувая ноздри. – Моя жена, между прочим, иностранка, чтобы вы знали. Иди сюда, – махнул он рукой в мою сторону, – скажи им!

– Не нужно, – пискнула служащая, глядя на меня с плохо прикрытой жалостью.

– Спасибо, – одними губами сказала я. Она поняла и улыбнулась, протягивая бобошку с ключом от номера новому постояльцу.

– Ну вот мы и в Москве. Ты счастлива? – спросил Гоша, оказавшись в номере.

– Да, – шепнула я, с ужасом наблюдая, как муж достает из сумки огромный кипятильник.