Заветное дело

ГОРЯЧАЯ ПРЕМИЯ

Вот оно и наступило — звонкое, синее первомайское утро сорок пятого года!

В то утро везде, по всей Перми, гремела музыка.

В то утро в цех через высокие пыльные стёкла, словно по заказу, плескало солнце. Радиорепродуктор так и дрожал от уверенного дикторского голоса: шло сообщение за сообщением, что бойцы наши теперь в самом логове врага, а стало быть, скоро и войне конец.

Заводской комитет тоже по радио объявил: «В честь праздника всем выходной! Взрослым — отдых, подросткам в прибавку к тому — в столовой горячая премия!»

Где и как разжился комитет продуктами, Вале было неведомо. Но премией оказался наваристый, с брусочками сала, с лавровым листом, с перцем борщ. От одного только духа этого борща у Вали пошла голова кругом. Валя, при всей своей силе воли, так тут на борщ и навалилась бы, да не успела миску в руки взять, в голове пронеслось: «Ох, что это я? В такой праздник такую вкуснотищу собралась выхлебать без Аркаши с Ксюшей. У них ведь, наверное, тоже выходной. А горячую премию им, возможно, и не выдали — они работают не на нашем заводе».

И Валя выпросила у поварихи алюминиевую крышку для миски, увязала обед в платок, полетела с драгоценною ношей домой.

Домик их был на другом берегу, за рекой Камой. А Кама-река, вся в этот день голубая, расплеснулась вширь на километр, и переезжать её надо было на стареньком пароходике.

Пароходик мал, от праздничной толпы, от весёлого люда на палубе ступить негде: борщ, того гляди, разольют. Валя узелок с миской как выше головы подняла, так с поднятыми руками до самого до того берега и ехала.

Сбежала по шатким сходням, помчалась к домику. А там и верно: со своего завода вернулся Аркаша.

Он под зелёною черёмухой у сарайчика топором тюкает, что-то починяет, Валю не видит.

Валя кричит ему ещё от калитки:

— Аркаша, Аркаша! Ты посмотри, что я тебе на Первомай, на праздник принесла… Ну, посмотри!

Аркаша глянул — даже выпустил топор из рук.