Завоевание Константинополя

1

Римский папа Иннокентий III (1198—1216). Робер де Клари, подобно Жоффруа де Виллардуэну, называет папу «апостоликом Рима» — термин, широко распространенный в старофранцузском языке XII—XIII вв. (от лат. apostolicus — выполняющий миссию посланца, наместника божьего).

2

Филипп II Август — французский король (1180—1223).

3

Хронист именует «императором» германского короля Филиппа Гогенштауфена (1198—1208).

4

Т. e. «от рождества Христова», которое, по учению церкви, представляло собой акт воплощения «слова божьего», или святого духа в образ человека — Иисуса Христа. Робер де Клари, полагаясь на память, допустил здесь хронологическую неточность, отнеся начало подготовки похода к 1203 или 1204 гг. Крестоносцы собрались в Венеции летом 1202 г. Фульк из Нейи приступил к проповеди крестового похода — с санкции кардинала Пьетро Капуанского, легата Иннокентия III — с ноября 1198 г.

5

Фульк, приходской священник в 1191—1202 гг. в Ланьи (Нейи) на Марне (в 7,5 км от Парижа). Призывая «князей, рыцарей, людей всякого состояния» поспешать на подмогу Св. земле, Фульк, как рассказывает хронист Жак де Витри, собирал деньги, намереваясь «раздать их бедным крестоносцам». Однако, «чем больше увеличивались суммы денег, собранные им, тем больше утрачивались страх и почтение, которые он внушал». О Фульке упоминают и другие хронисты, называя его иногда «магистром», т. e. «учителем», «наставником», «набольшим» (от лат. magis — более). Робер де Клари тоже именует священника «мэтром» (maistre), желая, возможно, подчеркнуть его образованность. Из биографии Фулька, впрочем, известно, что своими первыми выступлениями он снискал себе репутацию невежды (Жак де Витри называет его «человеком простым и необразованным») и, только проучившись некоторое время у парижских теологов, прослыл «мэтром».

6

Имеется в виду область Иль-де-Франс, расположенная между реками Сена, Марна, Уаза (территория соврем, департаментов Сены, Сены и Уазы, Сены и Марны, Эн) с главным городом Парижем. Фульк развернул свою проповедь в основном в этом районе.

7

«Проповедуя крест» — формула, равноценная по смыслу выражению «проповедуя крестовый поход».

8

Смысл выражения «следовали за ним» не вполне ясен: его можно понимать либо буквально («шли за ним»), либо как «следовали его проповеди», т. e. принимали на себя обет отправиться в Св. землю.

9

«Святая земля за морем» (le sainte tere d’outre mer), или Заморская земля — обычное в хрониках крестовых походов обозначение Сирии и Палестины, которая в представлении католиков символизировала святую землю, ибо там, согласно евангельским рассказам, родился, жил и был распят на кресте, а затем «воскрес» Иисус Христос. Египет и Малая Азия назывались обычно «Вавилонией».

10

«Крест взяли».— речь идет о церемонии, или ритуале принятия крестоносного обета.

11

Тибо III, граф Шампани и Бри, племянник Филиппа II Августа и Ричарда Львиное Сердце. Брат Тибо III — Анри II Шампанский участвовал в Третьем крестовом походе, а в 1192—1197 гг. занимал трон фактически уже переставшего существовать Иерусалимского королевства. Крестоносный обет Тибо III принял 28 ноября 1199 г. в день турнира в арденнском замке Экри. Во время приготовлений к походу неожиданно умер.

Бодуэн IX, граф Фландрии и Эно (Бодуэн VI), вассал французской и германской короны. Взял крест в Брюгге 23 февраля 1200 г.—вместе с супругой Марией, сестрой графа Тибо III Шампанского, — и в апреле 1202 г. отправился в Венецию. Впоследствии первый государь Латинской империи Бодуэн I (1204—1205).

Луи, граф Блуаский и Шартрский, один из предводителей крестоносцев. Принял обет во время турнира в Экри. Погиб в сражении с болгарами под Адрианополем (14 апреля 1205 г.).

Симон IV, сеньор Монфора (соврем, департамент Сены и Уазы, округ Рамбуйе) и Эпернона, вассал французской короны, родственник Матье де Монморанси. Принял крест в Экри, но затем, не желая участвовать в нападении на Задар, вместе с Ангерраном де Бовом покинул войско и отправился в Венгрию (см. в гл. XIV). Позднее возглавлял крестовый поход против альбигойцев.

12

Нивелон I де Кьерзи (соврем, департамент Эн, округ Лаон, кантон Куси-ле-Шато), епископ Суассонский (1176—1207), участник крестового похода, близкий к Филиппу II Августу. Принял крест в 1201 г. После захвата Задара крестоносцами был ими послан к Иннокентию III добиваться снятия отлучения; в 1205 г. поехал на Запад, чтобы получить помощь для Латинскои империи против болгарского царя Калояна, но на обратном пути умер в Бари.

13

«Епископ Варнье де Труа» (li vesques Warniers de Troie) (1193—1205) (правильнее — «Гарнье», так у Виллардуэна) находился в окружении Тибо III Шампанского. Был в числе церковных иерархов, которые благословляли все «доблестные деяния» крестоносного воинства, направленные против христианских городов—Задара и Константинополя. 9 мая 1204 г. был одним из шести выборщиков императора Латинской империи. Умер в Константинополе 14 апреля 1205 г.

14

В оригинале «Hanetaist» так называет хронист Конрада фон Крозига, епископа Гальберштадтского (1201—1209), возглавлявшего один из отрядов крестоносцев.

15

Симон, аббат цистерцианского Лоосского монастыря (близ Турнэ, во Фландрии). Цистерцианцы — члены католического монашеского ордена, основанного монахами-бенедиктинцами в 1098 г. в Цистерциуме (ныне — деревня Сито, близ Дижона).

16

По сведениям Жоффруа де Виллардуэна, этот сеньор состоял в отряде графа Гюга де Сен-Поля, хотя его владения (Виньянкур близ Доллана) находились в Амьенуа. Племянник или двоюродный брат графа де Сен-Поля, он был сюзереном Робера де Клари.

17

Ангерран де Бов (Бов — в 5 км от Амьена) уже участвовал в Третьем крестовом походе, сопровождая Филиппа II Августа и своего отца Робера де Бова, умершего во время осады Акры.

18

Робер, граф де Бов, сеньор Фуанкамп (в 3 км юго-восточнее Бова). После захвата крестоносцами Задара участвовал в их депутации в Рим, но в нарушение обязательства, принятого послами, не вернулся в войско, а уехал в Сирию. Умер в 1224 г.

19

Гюг де Бов, младший брат Ангеррана и Робера, вместе с Ангерраном покинул войско после захвата Задара и отправился в Венгрию, откуда вернулся во Францию.

20

Бодуэн де Боревуар (Бовуар), судя по рассказу Виллардуэна, участвовал во взятии Константинополя и в 1203 г. и в 1204 г., находясь в отряде Анри д’Эно.

21

Матье де Валинкур (в 12 км к юго-востоку от Камбрэ, в Эно); Жоффруа де Виллардуэн упоминает его в качестве храброго рыцаря. Осенью 1204 г. был направлен вместе с Макэром де Сен-Менэу в Малую Азию для захвата Никомидии. Погиб в сражении под Адрианополем 14 апреля 1205 г.

22

«Защитник Бетюна» (li avoés de Betune): термином avoue (от лат. advocatus — «призванный для помощи») обозначался сперва светский феодал, выполнявший должностные функции судебного и фискального характера на территории, подвластной монастырю, и считавшийся его патроном, или «покровителем». Могущественные сеньоры нередко принуждали аббатов избирать такого «покровителя», получавшего часть монастырских доходов, в расчете на присвоение себе в дальнейшем и монастырских земель. В XI в. один из предков обоих братьев из Бетюна стал «защитником» богатой обители св. Вааста в Аррасе. Этот титул носил и их отец — Робер V Бетюнский, погибший при осаде Акры в 1191 г. У Робера де Клари речь идет о рыцаре Гийоме де Бетюне, сведений о котором не сохранилось.

23

Конон Бетюнский, сын Робера V. Состоял в родстве с домом графов Фландрских и Эно. Видам (должностное лицо, представлявшее интересы епископа) Шартра и шатэлен (букв. «владелец замка», принятое во Франции обозначение крупного феодала, обладавшего в своей округе судебно-политическими прерогативами) де Куси. Конон участвовал в Третьем крестовом походе и сочинил о нем две канцоны. Рыцаря-поэта многократно упоминают и Робер де Клари и Жоффруа де Виллардуэн. Как человека, обладавшего даром слова, его выбрали в состав посольства для переговоров с Венецией; он участвовал и в других дипломатических миссиях во время похода. В 1200 г. ему было около 50 лет. После захвата Константинополя остался в Латинской империи. Умер 17 декабря 1219 г.

24

Юсташ де Кантелэ упоминается в хронике Виллардуэна как один из командиров во время штурма Константинополя в 1203 г.

25

Имя Ансо де Кайо встречается в записках Робера де Клари только в данном перечне, хотя по происхождению он был из той же области, что и сам хронист; Виллардуэн, напротив, говорит о нем и как об участнике похода латинского императора Анри против царя Калояна. В документах начала XIII в. фигурирует среди баронов Латинской империи (октябрь 1219 г.)

26

Ренье де Трит (Трит-Сен-Леже, соврем, департамент Нор, округ и кантон Валансьен в 4 км юго-восточнее Валансьена — в Эно) упоминается только п этом месте повествования. В хронике Виллардуэна его имя фигурирует довольно часто. Когда крестоносцы находились на Корфу, он рьяно выступал за поход на Константинополь; при разделе византийских земель получил Филиппополь, став его герцогом.

27

Гюг де Бовэ принадлежал, должно быть, к числу бедных рыцарей. Упоминается только в данном месте; у Виллардуэна это имя вообще отсутствует.

28

Жак д’Авень — сеньор Ландреси (в 8 км от Авеня).

29

Эд де Шанлитт у Робера де Клари более нигде не упоминается, тогда как у Виллардуэна называется неоднократно; Гийом де Шанлитт, вскользь упомянутый автором, тоже часто встречается в хронике Виллардуэна, который характеризует его как смелого и доблестного рыцаря. Он являлся одним из вассалов герцога Бургундского; был ранен в руку во время первой осады Константинополя.

30

Жоффруа де Виллардуэн, маршал Шампани, автор хроники, по названию аналогичной произведению Робера де Клари. Последний упоминает его только по титулу. Младший отпрыск феодального семейства средней руки. Пиллардуэн — фьеф, находившийся в 6 лье севернее Труа и в 3 лье западнее Бриенна; фьеф являлся подвассальным графам последнего. Кроме того, Жоффруа де Виллардуэн имел ряд других владений. Участвовал в Третьем крестовом походе. Был регенгом при малолетнем Тибо III. Играл видную роль при дворе графов Шампани. Во время Четвертого крестового похода являлся «начальником штаба» крестоносцев и наряду с Кононом Бетюнским, видным политиком крестового похода, принимал участие во всех важных дипломатических акциях. В начале своей хроники Жоффруа де Виллардуэн помещает перечень рыцарей, принявших обет крестового похода — 150 имен; список Робера де Клари насчитывает лишь 58 имен, причем 46 из них встречаются и у Виллардуэна. Однако маршал Шампанский перечисляет рыцарей в хронологии принятия ими обета, тогда как Робер де Клари, осведомленный гораздо слабее, довольствуется упоминанием владений того или иного сеньора, притом с ошибками.

31

Ожье де Сен-Шерон (в соврем, департаменте Марна, округ Витри, кантон Сен-Реми-ан-Бузмон) — рыцарь из Шампани. Во время осады крестоносцами Константинополя находился в отряде Матье (Майе) де Монморанси. В документах от 1205 г. он фигурирует уже вернувшимся в Шампань.

Макар де Сен-Менэу — деятельный участник Четвертого крестового похода. Во время битвы за Константинополь в 1204 г. также сражался в отряде Матье де Монморанси.

Имя Кларембо де Шапп (соврем, департамент Об, округ и кантон Бар-сюр-Сен, на полпути между Баром и Труа, в 20 км юго-восточнее последнего) упоминается только в этом месте записок Робера де Клари.

32

Милон де Бребан (в Провэне) более нигде Робером де Клари не называется. Напротив, Жоффруа де Виллардуэн неоднократно упоминает его, поскольку рыцарь этот, родом из Шампани, был близок к нему. Участвовал в Третьем крестовом походе. Во время сборов в Четвертый поход находился в числе французских послов, ведших переговоры с Венецией, Генуей и Пизой. Позднее один из главных советников Бодуэна I.

33

Имеется в виду Гюи, шатэлен де Куси (замок Куси — в департаменте Эн, округ Лаон, в 24 км юго-западнее Лаона). Упоминание о нем встречается лишь в данном месте. Он участвовал в Третьем крестовом походе. Во время пребывания крестоносцев на о-ве Корфу в 1203 г. противился походу против Византии. Умер на пути в Константинополь.

34

Матье де Монморанси, упоминаемый автором только здесь, был близок к Жоффруа де Виллардуэну, который неоднократно говорит о нем. Во время первой осады Константинополя командовал отрядом крестоносцев из Шампани. Умер в 1203 г. и был похоронен в церкви госпитальеров.

35

Пьер де Брасье (правильно — Брашэ. в соврем, департаменте Луары и Шер, близ Бове) ошибочно отнесен здесь к числу рыцарей из «Франции». Он был вассалом графа Луи Блуаского и находился в его отряде.

36

«Были из Франции» (estoient de Franche), т. е. из Иль-де-Франса.

37

Бовези — район близ города Бове.

38

Шартрэн — область города Шартра.

39

Оба эти рыцаря упоминаются только Робером де Клари, который ошибочно причисляет Пьера д’Ало, Пьера Амьенского (вторично, в первом случае среди рыцарей из Амьенуа) и шатэлена Корби к вассалам Луи Блуаского; в действительности они были из Северной Франции. Точно так же ошибочно Робер де Клари включает в этот отряд Манессье Лилльского (он был из Шампани) и Матье де Монморанси.

40

Манессье из Лилля в дальнейшем не называется; Виллардуэн упоминает Манессье де л’Иль. По-видимому, оба автора имеют в виду одно и то же лицо. Это был вассал графа Шампанского, владелец замка Жуиле Шатель на ове Иль-ле-Вилленуа (соврем, департамент Сены и Марны, округ Мо, кантон Клэ), в 6 км к юго-западу от Мо. Во время Третьего крестового похода был тяжело ранен в ногу. Снискал репутацию храброго рыцаря и дипломата.

41

«Носили знамя» (portoient baniere): один из первых в западной хронографии случаев употребления слова «флаг» («штандарт») в его «техническом» смысле — знамя, носимое в бою. Право на ношение знамени было признаком высокого положения в феодальной иерархии. Французский историк А. Пофилэ, уточняя значение формулировки «si portoient baniere», переводил ее в том смысле, что речь идет у хрониста о коннетаблях, командовавших отрядами в 25 рыцарей-копьеносцев.

42

Робер де Клари вторично говорит об Андрэ де Дюрбуазе в гл. XXIV, повествуя о штурме константинопольских стен в апреле 1204 г., где этот рыцарь отличился при захвате одной из башен. Умер 31 января 1206 г.

43

П. Дембовски считал, что хронист употребляет эпитет biaus в смысле «чистый нравом», «благородный» и т. д., т. е. в качестве оценочного обозначения морального порядка. По мнению А. М. Нада Патроне, Робер де Клари хотел в данном случае просто подчеркнуть красоту физического облика своего сюзерена.

44

Родной брат Робера де Клари.

45

Первый совет баронов — в Суассоне.

46

Второй совет баронов — в Компьене.

47

См. примеч. 11. Виллардуэн не упоминает об избрании Тибо III предводителем крестоносного войска; известие пикардийца сомнительно. По данным новейших исследований (в частности, английского историка Э. Киттель — 1981 г.), формально граф Шампани не был избран главнокомандующим.

48

Дата кончины Тибо III — 24 или 25 мая 1201 г.

49

Жоффруа де Виллардуэн, находившийся в близких отношениях с графом Тибо III, не называет точной суммы, оставленной им крестоносцам, но отмечает, что хотя многие клятвенно обещали отправиться в поход и уже получили деньги, однако не поехали.

50

Фульк умер в Нейи в мае 1202 г., завещав собранные им денежные пожертвования тем, кто отправлялся в крестовый поход. Распространилась молва, что часть этих денег присвоили себе он сам и его помощник Пьер де Росси, а часть получил граф Бодуэн Фландрский. По сведениям автора хроники «Константинопольское опустошение», «огромные денежные суммы», собранные Фульком, забрали в свое распоряжение Эд де Шанлитт и Гюи де Куси, действовавшие «в соответствии с повелением французского короля».

51

Второй совет баронов в Суассоне — вероятно, в июне 1201 г., тотчас после смерти Тибо III Шампанского. Собравшиеся предложили было предводительство походом герцогу Одо Бургундскому, потом графу Тибо Бар-ле-Дюк, но оба отказались принять на себя командование, дело хотя и почетное, но в то же время весьма обременительное. Только после этого всплыло имя Бонифация Монферратского, кандидатура которого, возможно, была выдвинута Виллардуэном. Участники совета приняли это предложение.

52

Маркиз Бонифаций Монферратский принадлежал к знатной семье ломбардских феодалов, находившейся в родственных отношениях с Капетингами и Гогенштауфенами. Представители этой семьи были давно и тесно связаны с восточносредиземноморской политикой европейского рыцарства. Отец Бонифация — Гилельм III — принимал участие во Втором крестовом походе 1147—1149 гг. и долго жил в Палестине. В битве при Хаттине (4 июля 1187 г.) попал в плен к Салаху ад-Дину. Старший брат Бонифация — Гилельм Длинный Меч был женат на сестре иерусалимского короля Бодуэна IV (1174—1185) — Сибилле и являлся графом Яффы и Аскалона. Король Бодуэн V (1185—1186), его сын, приходился Бонифацию племянником. Другой, тоже старший брат маркиза — Конрад некоторое время занимал видное положение при византийском дворе: в 1187 г. он вступил в брак с сестрой императора Исаака II Ангела — Феодорой и оказал большие услуги своему тестю при подавлении мятежа Алексея Враны. Возбудив против себя недовольство придворной аристократии, Конрад Монферратский отправился в Палестину. Руководил обороной Тира в войне с Салахом ад-Дином в 1187 и 1188 гг. Женившись на Изабелле, дочери короля Иерусалимского Амори I (1163—1174), Конрад получил корону Иерусалимского королевства. В 1192 г. был убит в Тире двумя фанатиками из мусульманской секты ассасинов. Младший брат Бонифация — Райнерий, женатый на дочери византийского императора Мануила I Комнина — Марии (1179 г.), носил титул кесаря (1180—1182). Погиб во время дворцового переворота в Константинополе в 1183 г. Бонифаций Монферратский должен был и еще в начале 80-х годов пытался унаследовать г. Фессалонику (Солунь) — то ли как приданое Марии Комнины, то ли как пожалование (пронию), данное императором Райнерию. В силу семейной традиции Бонифаций был гибеллином: он участвовал в завоевании Сицилии германским императором Генрихом VI (1194 г.). Предложение, сделанное маркизу французскими сеньорами, застало его воюющим с городами Пьемонта. Поэтому вначале он, вероятно, и колебался, но затем отбросил сомнения и согласился взять на себя командование.

53

Жоффруа де Виллардуэн ничего не сообщает о колебаниях маркиза; в ответ на обращение Бонифаций тотчас отправился в путь и через Шампань прибыл во Францию. В исторической литературе высказывалось предположение, будто еще во время возвращения из Венеции через Монферрат Жоффруа де Виллардуэн и Алар де Макэро вступили в переговоры с маркизом на предмет привлечения его к крестовому походу. Это предположение беспочвенно: тогда никто не мог предвидеть ни смерти Тибо Шампанского, ни того, что герцог Бургундский и граф Бар-ле-Дюк отклонят предложения о предводительстве.

54

Щедрость Бонифация Монферратского воспевается также в канцонах провансальского трубадура Раимбаута де Вакейраса, который в молодости был близок к маркизу.

55

Мон-Жу — Малый Сен-Бернарский перевал в Альпах; часто хронисты, называют таким образом Альпы вообще.

56

Бонифаций Монферратский принял крест 18 августа 1201 г. в суассонской церкви из рук епископа Нивелона. Интересно, что в гл. I хронист называет его имя первым в перечне князей церкви, изъявивших готовность отправиться в крестовый поход.

57

Об этом же подробно рассказывается и в записках Виллардуэна.

58

Сарацины — распространенное на Западе XII—XIII вв. собирательное обозначение восточных (мусульманских) народов: арабов, тюрок-сельджуков и т. д.

59

В этом диалоге нашли отражение отголоски встречи баронов с Бонифацием Монферратским (в конце августа или в сентябре 1201 г.). Их нежелание плыть в Сирию легко объяснимо. Уже участники Третьего крестового похода оказались вовлеченными в распри феодальных группировок в Иерусалимском королевстве, что продемонстрировало нецелесообразность «лобовой» атаки на Заморскую землю и предпочтительность обходного маневра, способного обеспечить надежный тыл крестоносному войску.

60

Вавилон — принятое в XII—XIII вв. на Западе наименование Каира, точнее, старинной крепости, расположенной на некотором расстоянии от города, которая, согласно преданию, была выстроена одним из последних фараонов, чтобы привлечь на египетскую службу вавилонских наемных воинов.

61

Вопрос о найме флота у какой-либо из итальянских республик освещается хронистами по-разному. В изложении Жоффруа де Виллардуэна уполномоченные крестоносцев обратились к Генуе и Пизе лишь после того, как успешно завершили свои переговоры с Венецией, что было бы нелогично и потому вызывает сомнения. Менее сведущий Робер де Клари проявляет и большое легковерие, передавая свою версию на этот счет. Однако если он просто не знает, то Виллардуэн, скорее всего, умалчивает о том, что предводители крестоносцев твердо рассчитывали нанять флот именно в Венеции.

62

Более осведомленный Жоффруа де Виллардуэн, сам находившийся в составе посольства в Венецию и, вероятно, возглавлявший его, приводит полный перечень участников миссии. Это были Жоффруа де Виллардуэн и Милон де Бребан (от Тибо Шампанского), Конон Бетюнский и Алар де Макэро (от Бодуэна Фландрского), Жан Фриэзский и Готье де Годонвилль (от Луи Блуаского). Те же лица упоминаются в тексте договора с Венецией о перевозе (апрель 1201 г.). По данным венецианских хронистов, в составе посольства было 10 человек. У Робера де Клари число послов не указано: он приводит лишь имена Жоффруа де Виллардуэна и Конона Бетюнского, видимо более всего известные рядовым крестоносцам, не называя даже своего «земляка» Алара де Макэро.

63

В действительности после того, как участники совета в Суассоне разъехались, Бонифаций Монферратский не сразу отправился восвояси: 14 сентября 1201 г. он побывал в бургундском аббатстве Сито на заседании капитула цистерцианцев и, надо полагать, добился согласия аббата Пьетро де Лочедио сопровождать его в крестовом походе. Отсюда маркиз направился на Рейн и в конце декабря 1201 г. прибыл в Гагенау, к королю Филиппу (гл. XVII).

64

Первое число близко к тому, которое фигурирует и в договоре с Венецией от 1201 г., обязавшейся поставить флот для перевозки 4500 рыцарей; второе — 100 тыс. пеших воинов — домысел Робера де Клари; текст договора называет 9 тыс. щитоносцев и 20 тыс. пеших воинов. Данные Виллардуэна совпадают с содержащимися в договоре и венецианских источниках.

65

По малодостоверному рассказу Жоффруа де Виллардуэна, четверо из шести французских послов якобы отправились в Геную и Пизу после подписания договора с Венецией. В этих городах еще раньше по указанию Иннокентия III была развернута проповедь крестового похода. Может быть, послы надеялись, что там крестоносцам тоже будет оказано содействие? Генуя и Пиза — соперницы Венеции в Средиземноморье—отказались, однако, принять участке в походе.

66

Послы приехали в Венецию между 4 и 11 февраля 1201 г., преодолев путь в 970 км (расстояние от Компьеня до Венеции через Мон-Сени). Чтобы доехать до цели в столь краткое время, им нужно было проделывать в сутки в среднем по 32 км. Аноним Гальберштадтский сообщает, что французские сеньоры якобы направили в Венецию вместе со своими послами также и Бонифация Монфгрратского, что очень сомнительно. Вообще сведения этого хрониста приобретают достоверность лишь начиная с его повествования о событиях после 15 августа 1202 г., когда сам он приехал в Венецию и стал очевидцем происходившего.

67

Венецианский дож Энрико Дандоло (1192—1205).

68

Марка — денежная единица, равная в XIV в. приблизительно стоимости 234 г серебра.

69

В соответствии с условиями договора, заключенного дожем Венеции, с одной стороны, и посланцами графов Шампани, Фландрии и Блуа (см. примеч. 62) — с другой, Венеция обязалась предоставить сроком на один год суда для перевозки 4500 тыс. рыцарей и стольких же коней, 9 тыс. оруженосцев, 20 тыс. пеших воинов вместе с их оружием и снаряжением, а также съестными припасами, которыми она бралась снабдить войско на девять месяцев (в соглашении особо оговаривались нормы продуктовых поставок). Кроме того, «из любви к богу» Венеция принимала обязательство снарядить на годичный срок 50 вооруженных галер за свои средства. Год, в течение которого республика св. Марка должна была построить флот, исчислялся с 29 июня 1201 г. Крестоносцы должны были уплатить Венеции за услуги 85 тыс. марок чистым серебром кёльнской меры («с каждого коня четыре марки, с каждого человека две марки») в рассрочку четырьмя взносами: 15 тыс. марок — к 1 августа 1201 г., 10 тыс. марок — к 1 ноября 1201 г., столько же — к 20 февраля 1202 г. и остальные 50 тыс марок — не позднее конца апреля 1202 г. Венеция выговорила себе половинную долю всего, что будет завоевано.

В отличие от Робера де Клари Жоффруа де Виллардуэн, сам ведший переговоры с венецианцами, нигде не упоминает о каких-либо спорах по поводу цены фрахта. Ни в его сообщении, ни в известиях венецианских хроник не указывается и сумма в 100 тыс. марок, якобы затребованная первоначально с крестоносцев. Относительно же 87 тыс. марок, будто бы выторгованных послами у венецианцев, предполагают, что Робер де Клари слышал о займе в 2 тыс. марок, сделанном послами перед отъездом из Венеции (на оплату первых расходов по строительству флота), и приплюсовал эти 2 тыс. марок к общей стоимости фрахта (85 тыс. марок). Цена, назначенная Венецией, равнялась двойному годовому доходу английского и французского королевств. Следовательно, заключая договор, венецианцы ясно отдавали себе отчет в невыполнимости для крестоносцев его условий.

70

По сообщению Жоффруа де Виллардуэна, дож потребовал уплатить единовременно 5 тыс. марок, которые послы и «одолжили в городе», т. е. у венецианских заимодавцев, вручив полученную сумму Энрико Дандоло (чтобы обеспечить отплытие флота к 24 июня 1202 г.).

71

Известие, по-видимому, недостоверно: коль скоро такое распоряжение было отдано дожем, то Робер де Клари мог узнать о нем только позднее, по прибытии крестоносцев в Венецию летом 1202 г. Коммерческие документы, однако, свидетельствуют, что уже после подписания договора 1201 г. из Венеции был отправлен на Восток один из ее самых крупных кораблей («Рай»), впоследствии участвовавший в боевых действиях крестоносцев.

72

Известие о совете баронов в Корби по возвращении послов из Венеции также не соответствует действительности. Робер де Клари допускает и хронологическую путаницу: из его рассказа явствует, что в дни совета в Корби графа Тибо III уже не было в живых; значит, совет собрался отнюдь не тотчас же по возвращении послов из Венеции. Ведь из повествования Виллардуэна ясно видно, что когда он вернулся в Труа, то застал графа больным, тот был рад его прибытию. По Роберу де Клари, венецианцам вручили в Корби 25 тыс. марок, что не сообразуется ни с одним из условий договора о перевозке. Заслуживает внимания только сообщение о том, что общая сумма уплаченного им ко времени совета в Корби достигла 25 тыс. марок, следовательно, были внесены два первых платежа, обусловленные договором (15 и 10 тыс. марок). В таком случае все описываемое здесь происходило в конце октября 1201 г. (срок уплаты второго взноса — 1 ноября 1201 г.).

73

В гл. VI Робер де Клари говорит об одном венецианском посланце во Францию, здесь же — то об одном, то о нескольких, которым были оказаны почести французскими баронами. Эта путаница — результат либо неточности переписчика, либо сбивчивости повествования самого хрониста.

74

Пятидесятница (троица) — церковный праздник, отмечаемый на 50-й день после пасхи. В 1202 г. приходился на 2 июня.

75

Это утверждение, явно не согласующееся с последующими данными хрониста. По условиям договора предполагалось, что в Венецию прибудут 33,5 тыс. воинов (а по Роберу де Клари, даже свыше 100 тыс., см. примеч. 64). В действительности численность собравшихся была значительно меньшей.

76

Пилигримами, или паломниками, назывались участники благочестивых странствий к «святым местам». По представлениям, распространенным в Западной Европе, крестоносцев также причисляли к пилигримам, сами крестовые походы рассматривались как своего рода «вооруженные паломничества». Поэтому Робер де Клари, подобно многим другим хронистам, нередко именует участников описываемого им крестового похода «пилигримами».

77

Нефы — крупные, тяжеловесные вместительные суда круглой формы с несколькими мачтами и большими парусами, крепившимися с помощью длинных рей («антенн»). Для повышения устойчивости нефа на носу и корме устанавливались деревянные башни, или «зáмки» («шато»). Нефы передвигались медленно и отличались слабой маневренностью. Управление ими требовало умения и опыта.

Дромоны — византийский по происхождению термин, редко встречающийся во французском прозаическом лексиконе и лишь иногда употреблявшийся в поэтических произведениях. Быстроходный военный корабль. В XII— XIII вв. так называли и большие грузовые суда (иначе — галиоты).

Юиссье — военно-транспортные парусные корабли с глубоким трюмом, в который по перекидному мостику через дверцы в кормовой части (huis — отсюда и наименование данного типа судов) можно было прямо с причала вводить коней и таким же образом выгружать их на берег.

Галеры — узкие и длинные, легкие гребные военные суда, оснащенные также и парусами. Обладали высокой маневренностью и быстроходностью.

78

Ныне о-в Лидо вблизи Венеции. Его средневековое название происходит от наименования церкви, в которой хранились «мощи» св. Николая. На острове имелась стоянка для кораблей.

79

Как явствует из рассказа хрониста, крестоносцы решили расположиться на Лидо по собственному выбору: в Венеции для них якобы не оказалось достаточного места. Иначе рисует ситуацию автор хроники «Константинопольское опустошение»: венецианцы вынудили крестоносцев разбить лагерь на острове, фактически выдворив их из города.

80

Речь идет здесь и далее о венецианцах, способных носить оружие.

81

Сходка эта происходила в соборе св. Марка.

82

Часть крестоносцев отправилась через Бургундию и Ломбардию, другая (вассалы графа Фландрского) погрузилась на корабли в Марселе.

83

Вопрос о численности крестоносцев, собравшихся в Венеции к лету 1202 г., спорен, ибо сведения хронистов расплывчаты и не совпадают между собой. По скрупулезным подсчетам А. Кариле, в Венецию прибыли 10 589 крестоносцев. Согласно мнению Д. Э. Квеллера и других американских специалистов, скорректировавших арифметические погрешности А. Кариле, 11 166 или 13—14 тыс. человек. Ж. Лоньон полагает, что собрались от 1500 до 1800 рыцарей. Б. Хендрикс признает минимальную численность крестоносцев равной 11 167 человекам, максимальную же — 21 750 человек. Э. Г. Мак Нил и Р. Л. Уолф оценивают ее в 10—12 тыс. человек. Так или иначе, очевидно, что Робер де Клари находился не в ладах с цифрами — в Венецию прибыли всего 10—13 тыс. крестоносцев, т. е. третья часть тех, кто должен был явиться, как это предполагали французские послы, подписывая в 1201 г. договор с Венецией.

84

«Не дозволил» (si ne laissa). В тексте хроники нечетко дифференцируются по смыслу слова laissa — «дозволил» и lassa — «прекратил», так что данное предложение может быть переведено и прямо противоположным образом: «Не дозволял из-за этого доставлять им в достаточном количестве еду и питье». Автор хроники «Константинопольское опустошение», обычно сгущающий краски, когда дело касается политики венецианцев, рисует положение крестоносцев так, что они содержались на острове подобно узникам Венеции; хлеб им продавали очень дорого, они несли тяжкие потери от голода и болезней, начавшихся из-за недоедания («смертность была столь велика, что живые едва успевали хоронить умерших»). Напротив, Виллардуэн, принадлежавший к той части знати, которая готова была пойти на компромисс с дожем, изображает ситуацию в самых благополучных тонах («венецианцы предлагали им на продажу все в таком изобилии, что хватало всего, что необходимо было для коней и для людей»).

85

Задар — крупный торговый центр на восточном побережье Адриатического моря, в Далмации. В XII в. велась упорная борьба между Венецией ч Венгрией за овладение городом, который не раз переходил из рук в руки. В 1183 г. Задар отдался под покровительство венгерского короля Белы III — венгры изгнали венецианского правителя и возвели в городе мощную крепость. Венеция попыталась в 1192 или 1193 г. отвоевать его, но потерпела неудачу. Венецианская плутократия не оставляла мысли о том, чтобы вернуть Задар и покончить с торговым могуществом соперника. К тому же по условиям договора 1201 г. республика св. Марка получила бы в свою пользу половину всей захваченной добычи. Не случайно дож, судя по рассказу Робера де Клари, указывал на богатства Задара.

86

Повествуя о тех же событиях, Виллардуэн лишь мельком упоминает о недовольстве части крестоносцев предложением дожа насчет завоевания Задара. Если Робер де Клари явно оттеняет непричастность «меньшого люда» к этому плану, то, по сообщению Виллардуэна, в конце концов было достигнуто общее согласие — принять условие венецианцев, готовых в этом случае отсрочить рыцарям уплату их долгов.

87

8 октября 1202 г.

88

Кимвалы (labours) — большие барабаны, в отличие от обычных барабанов (tymbres).

89

«Приди, о дух всевиждущий» — начальные слова литургического гимна.

90

Здесь в рукописи полстроки пропущено.

91

Об отплытии флота из Венеции примерно с теми же деталями повествует и Жоффруа де Виллардуэн. Его рассказ содержит и некоторые сведения, в том числе хронологические, отсутствующие у Робера де Клари: на нефах «везли более 300 метательных орудий и таранов», флот покинул Венецию «на восьмой день праздника св. Ремигия (т. е. 8 октября — М. З.), в год 1202 от воплощения Иисуса Христа».

92

Рыцарские флажки с изображениями фамильных гербов, прикреплявшиеся обычно на корабельные шато.

93

Данные источников относительно численности флотилии, отплывшей из Венеции, различны По сведениям автора хроники «Константинопольское опустошение», эскадра насчитывала 40 нефов, 72 галеры, 100 юиссье (всего 212 судов). По сообщению византийского историка Никиты Хониата, в ее состав входили более 70 «круглых судов» (нефов), 60 «длинных судов» (галер), 110 дромонов (юиссье) (всего 240 судов). Венецианские анналы гласят, что там было 310 грузовых кораблей, из коих 240 — с квадратными парусами (на этих судах перевозили воинов) и 70 — для поклажи, а кроме того, 50 бирем (галер) и 120 юиссье (всего 480 кораблей). Венецианский хронист Андреа Дандоло называет число в 300 кораблей. По подсчетам А. Кариле, явно завышенным, численность венецианцев, отправившихся с флотом, составляла 17 264 человек.

94

Пола, точнее, Пула — портовый город в Истрии, находившийся под властью Венеции.

95

Праздник св. Мартина приходится на 11 ноября, следовательно, флот прибыл к Задару в ночь с 10 на 11 ноября, т. е. спустя месяц с небольшим после отплытия из Венеции (см. примеч. 87).

96

Иннокентий III знал о предстоявшем походе против Задара. В октябре 1202 г. его известил об этом легат римской курии, прикомандированный к войску крестоносцев, кардинал Пьетро Капуанский, который, по словам папского биографа, «ясно открыл папе злое намерение венецианцев». Возможно, что папа был информирован о подготовке войны против Задара и Бонифацием Монферратским, посетившим Рим одновременно с легатом — в октябре 1202 г. Туда же направились и гонцы от тех крестоносцев, которые, как писал Гунтер Пэрисский, считали «недопустимым для христиан... обрушиваться на христиан же убийствами, грабежами, пожарами». Тем не менее папа занял двусмысленную позицию. Он действительно отправил к крестоносцам аббата Пьетро де Лочедио (монастырь в Пьемонте) с посланием, в котором под угрозой отлучения запретил им нападать на христианские земли, включая владения венгерского короля, взявшего крест. Однако это, скорее всего, была лишь дипломатическая уловка, призванная обеспечить престиж апостольского престола. Вполне вероятно, что передаваемые Робером де Клари факты (Задар заручился папской грамотой, угрожавшей отлучением всякому, кто нападет на него, а горожане переслали затем эту грамоту дожу и предводителям крестоносцев, чтобы предотвратить нападение) соответствуют действительности. Именно эти факты, возможно, и послужили поводом для выступления аббата Гюи из Во де Сернэй, воспротивившегося осуществлению антизадарского плана. Однако нельзя исключать и того, что хронист допускает в изложении фактов неточности. Если рассказываемое им верно, значит, из Рима были посланы два документа: один — задарцам, другой — дожу и крестоносцам. Во всяком случае, рассказ Робера де Клари свидетельствует, что в лагере крестоносцев было известно о папской грамоте, запрещавшей им воевать против христианского города. Виллардуэн, повествуя о задарских событиях, опускает все, что могло бы бросить тень на апостольский престол. Двусмысленность курса Иннокентия III в той или иной степени признают многие западные исследователи.

97

Монах-хронист Пьер из цистерцианского аббатства Во де Сернэй (к юго-западу от Парижа), автор «Альбигойской истории», живо воспроизводит в ней конфликт дожа и графа Симона де Монфора, вспыхнувший в то время, когда аббат Гюи, дядя хрониста, прочитал в совете военачальников папскую грамоту, которая предостерегала крестоносцев. Венецианцы хотели убить Гюи, но Симон де Монфор взял его под защиту. Судя по этому рассказу, граф покинул лагерь, уехал в Барлетту (Апулия) и оттуда, наняв корабли, направился в Св. землю, где оставался свыше года. Жоффруа де Виллардуэн, подобно Роберу де Клари, утверждает, что Симон де Монфор отбыл в Венгрию и выступил затем в поход на Восток. «Больший папист, чем папа» (Л. Уссельо), граф был не единственным, кто отказался участвовать в завоевании Задара. Предложение об этом, внесенное через Бонифация Монферратского, вызвало поначалу замешательство среди какой-то части вождей и рыцарства, а также оппозицию «меньшого люда», у тех, кто, по словам Гунтера Пэрисского, имел с собой мало денег и, израсходовав имевшиеся, не располагал средствами для продолжения пути: «Оставив войско, они повернули стопы свои назад и возвратились восвояси». Таким же образом, добавляет он, поступали и «некоторые могущественные и богатые мужи, причем не столько из-за нехватки средств, сколько будучи охвачены ужасом [при мысли] о совершении [такого] бесчестного деяния». В исследованиях западных историков XIX—XX вв. проводится обычно точка зрения, будто такие рыцари руководствовались религиозными мотивами: благочестие не позволило-де им участвовать в осаде христианского города — тезис, который в сущности повторяет объяснение, предлагавшееся еще хронистами. Конечно, определенную роль могли играть и соображения такого рода, однако не меньшее значение, надо полагать, имело недоверие к Венеции, укоренившееся за время пребывания на Лидо и глумлений «хозяев флота» над «воинами христовыми». Рыцари не хотели рисковать жизнью ради ее корыстных интересов, предпочитая сражаться на Востоке за собственные цели. В конечном же счете и те, кто опасался церковных санкции за нападение на Задар, решили «пойти на риск» и пренебречь своими «страхами». Что касается основной массы крестоносцев, то для нее, по циничному признанию Д. Квеллера, «важны были цели, достижимые средствами, с помощью которых их можно было реализовать, а они в этом мире не согласовывались с велениями совести».

98

Задар пал 24 ноября 1202 г., после пятидневного приступа. Какие-либо подробности осады неизвестны. Иннокентий III в послании крестоносцам, «простив» им завоевание христианского города, утверждал, будто оно не повлекло за собой ни особого кровопролития, ни существенных разрушений. Это сообщение расходится с фактами, засвидетельствованными далматинским хронистом XIII в. Фомой Сплитским, который, в частности, отмечал, что захватчики, овладев Задаром, выгнали оставшихся жителей и «разрушили все окружавшие его стены и башни и все здания».

99

Это известие подтверждается и данными других хронистов: Задар поделили «посредине на две части, в одной расположились пилигримы, в другой — венецианцы» (Аноним Гальберштадтский). Позднее Задар восстал, но был приведен к повиновению сыном Энрико Дандоло — Райнерием.

100

Об острых столкновениях массы крестоносцев с венецианцами вскоре после захвата Эадара более детально рассказывает Жоффруа де Виллардуэн. Поичины распри, однако, у обоих хронистов не объясняются: вызвана ли она была неурядицами из-за дележа добычи или недовольством рыцарской голытьбы в связи с тем, что ее втянули в предприятие, чуждое непосредственным целям похода и чреватое «неприятностями» (церковное отлучение), вследствие чего захват Задара мог восприниматься как «несправедливая» акция,— эти вопросы не раскрываются ни Робером де Клари, ни Жоффруа де Виллардуэн. Другие хронисты вообще умалчивают о раздорах в Задаре. Есть основания думать, однако, что сама возможность «недоразумений» изначально имелась в виду венецианскими политиками. Не случайно дож добивался включения и договор, подписанный в 1201 г. французскими послами, дополнительного пункта об избрании шести человек, «которые в случае какой-либо распри, коль скоро таковая возникнет между вашей и нашей сторонами..., уладили бы ее и привели бы дело к согласию и миру».

101

Согласно рассказу Жоффруа де Виллардуэна, крестоносцы выбрали послами двух священнослужителей — епископа Суассонского и Жана Нуайонского и двух сеньоров — Жана Фриэзского и Робера де Бова. По Гунтеру Пэрисскому, в составе депутации якобы находились три духовных лица, включая епископа Нивелона. Робер де Клари, по-видимому, впадает в ошибку, утверждая, будто и венецианцы вместе с крестоносцами просили у папы снять отлучение и добились удовлетворения своей просьбы (см. примеч. 103).

102

«Греция» — название, очень часто применявшееся в XII—XIII вв. для обозначения Византии.

103

«Подходящий повод» (raisnavie ocoison) — дело в том, что Иннокентий III, снимая отлучение с крестоносцев после захвата ими Задара (правда, письмо, содержавшее отлучение, не было отправлено!), еще раз запретил им нападать на какие-либо земли христиан, однако с оговоркой: «Разве только сами они станут необдуманно чинить препятствия вашему походу или же представится какая-либо другая справедливая либо необходимая причина, по которой вы сочтете нужным действовать иначе». Дож, судя по рассказу Робера де Клари, и искал лазейку, «предусмотрительно» оставленную папой крестоносцам для нападения на Византию: «необходимой причиной» вполне могла служить та, которую указывал Дандоло, — пополнение продовольственных запасов и проч. давало оправдание для антивизантийских проектов венецианской плутократии. Характерно, что впоследствии Бонифаций Монферратский, объясняя папе причины захвата Константинополя, употребит выражение самого «апостолика»: «Прирожденное коварство греков с помощью огня, хитрости и отравы часто чинило препоны вашему походу».

104

Заявление дожа, приводимое Робером де Клари, — независимо от того, сделано ли оно было действительно с такой предельной откровенностью, — косвенно подтверждает обоснованность суждений византийских хронистов XII—XIII вв. об алчности франков, или латинян (так называли греки западноевропейцев). Никита Хониат определял крестовый поход как подлинно пиратское вторжение, разбойничий поход.

105

Бонифаций Монферратский находился при дворе Филиппа Гогенштауфена в Гагенау с конца декабря 1201 г. приблизительно в течение одного месяца.

106

Имеется в виду византийский царевич Алексей (впоследствии Алексей IV, 1203—1204), сын Исаака II Ангела. Сведения Робера де Клари в этом пункте, однако, неточны: находясь в Германии, Бонифаций мог в лучшем случае узнать о готовившемся побеге царевича; в Германию последний прибыл много позже (см. примеч. 110). Верно лишь то, что царевич действительна приходился братом супруге германского короля Ирине.

107

Византийский император Исаак II Ангел (1185—1195 и 1203—1204). Робер де Клари называет его «Кирсаком», допуская фонетическое искажение на греческий лад (Kyrsac (кир-Исаак) — господин Исаак). Это имя вообще воспринималось в Европе в переиначенном виде. Виллардуэн передает имя императора в форме «Сюрсак», вероятно, по созвучию «сир Исаак» (sir Isaac), которое он «подгоняет» под привычную французскую терминологию.

108

Алексей III (1195—1203).

109

речь, идет о дворцовом перевороте в Константинополе в 1193 г.

110

Время бегства царевича Алексея и его прибытия в Европу — один из центральных пунктов дискуссии, длящейся десятки лет, о причинах «отклонения» крестового похода от первоначальной цели. Судя по известиям Виллардуэна, царевич, бежавший на пизанском корабле весной 1202 г., высадился в Анконе (Италия) и в конце лета, после встречи в Иннокентием III, направился в Германию (см. примеч. 106). По мнению некоторых исследователей, он покинул Константинополь осенью или зимой 1201 г.

111

Or vous lairons chi ester des pelerins et de l’estoire — буквально: «Теперь да будет нам дозволено оставить здесь рассказ о пилигримах...» и т. д. — традиционная у Робера де Клари «формула» перехода к новому сюжету.

112

Мануил I Комнин (1143—1180).

113

Т. е. католик.

114

Алексей II, родившийся в 1169 г. от второй жены Мануила I, Марии Антиохийской (Ксении). С 1171 г. соправитель отца. В 1180 г. 11-летнего Алексея (II) обвенчали с Агнесой, сестрой Филиппа II Августа. Греки называли ее Анной. Династическим браком Филипп II стремился обеспечить Капетингам права на византийский престол.

115

Византийские вельможи сопровождали в 1179 г. племянницу Мануила I Комнина — Евдокию, выданную замуж за Гийома VIII де Монпелье. На обратном пути они побывали при дворе Людовика VII, к которому и обратились по поручению Мануила I с просьбой отдать в жены царевичу Алексею (II) упомянутую Агнесу. Возвращаясь вместе с 8-летней невестой, посольство погрузилось на корабль в Генуе.

116

Феодора — племянница Мануила I, а не его сестра, как считает хронист.

117

Византийский император Андроник I Комнин (1183—1185), двоюродный брат Мануила I.

118

Конья — Иконий в Малой Азии.

119

Этот эпизод имеет мало общего с подлинной историей взаимоотношений Андроника и Феодоры и представляет собой образец псевдоисторичных романтических вымыслов хрониста. В действительности Андроник после ряда безуспешных заговоров против Мануила I был им выдворен из Константинополя; много лет провел на Руси (при дворе великого князя галицкого Ярослава Осмомысла) и на Востоке. В Палестине в 1167 г. познакомился с Феодорой Комниной (см. примеч. 116), вдовой Бодуэна III Иерусалимского. В отличие от прежних скоропреходящих связей сиятельного авантюриста, эта оказалась длительной. Влюбленные уехали в Дамаск, потом в Харран и Багдад. Сельджукский эмир Салтук предложил Андронику поселиться в крепости Колонее вблизи Черного моря, и он довольно долго жил здесь «вольным рыцарем» — с Феодорой и двумя прижитыми от нее сыновьями.

120

Празднества по случаю бракосочетания мануилова наследника детально описал их очевидец — архиепископ Гийом Тирский, находившийся с дипломатической миссией в Константинополе.

121

24 сентября 1180 г. Похоронен в церкви Христа Вседержителя.

122

Робер де Клари, не разбиравшийся в тонкостях византийской терминологии, которая употреблялась для обозначения титулов и званий императорских сановников, применяет знакомый ему французский термин. Бальи в Северной Франции с конца XII в. — должностное лицо, которое по поручению короля ведало управлением, главным образом судом в какой-либо подвластной ему области. Последняя и составляла бальяж.

123

Мария из Пуатье, принцесса Антиохийская.

124

Непосредственными исполнителями убийства были Стефан Айохристофорит, Константин Трипсих и Феодор Дадибрен, который задушил Алексея II веревочной петлей.

125

Византийские авторы конца XII — начала XIII в. (Евстафий Солунский, Никита Хониат) освещают этот матримониальный акт Андроника в тоне морального осуждения: император был почти на 50 лет старше девочки Агнесы—Анны.

126

Резко отрицательные суждения об Андронике I, наполняющие византийский экскурс Робера де Клари,— отголосок оценок и представлений, которые получили широкое хождение на Западе в конце XII — начале XIII в. и имели своим источником антилатинскую политику василевса.

127

В основе рассказа Робера де Клари в данном случае византийская традиция: речь идет об убийце юного Алексея II — Стефане Айохристофорите, который, будучи «выскочкой» (сыном сборщика налогов), прославился при дворе Андроника I своей жестокостью и фанфаронством (его втайне называли «Антихристофоритом»). После убийства Алексея II он усердно агитировал в синклите и в низах за коронацию Андроника. Став императором, последний, целиком доверяясь этому человеку, назначил его логофетом (главой гражданской администрации) и присвоил высший титул севаста. Никита Хониат называет Айохристофорита «самым бесстыжим из прислужников Андроника».

128

На последующих страницах Робер де Клари передает историю падения Андроника I, низвергнутого 11—12 сентября 1185 г. в результате возмущения столичного плебса. Изложение событий в целом соответствует основным историческим фактам.

129

Ангелы — феодальная династия в Византии. Ее родоначальник — Константин Ангел, женатый на дочери Алексея I Комнина (1083—1118). В данном случае, однако, Робер де Клари ошибается: братьев Ангелов было пятеро. Андроник Ангел, враждебно настроенный по отношению к императору Андронику I, предпринимал неоднократные попытки организовать среди знати заговор против василевса. Последний учинил жестокие расправы, от которых Андронику удалось ускользнуть. Вместе с шестью сыновьями он бежал в Сирию, где и умер. Туда же бежали остальные его братья: Константин, Феодор, Алексей и Исаак. Константин после случившегося в столице мятежа (не позднее весны 1183 г.) неосмотрительно вернулся в город, где был схвачен и ослеплен. Феодор в сентябре 1183 г. выступил одним из главарей нового мятежа против Андроника I, вспыхнувшего в Брусе; после ее сдачи тоже был ослеплен и изгнан из пределов империи. Алексей Ангел (впоследствии император Алексей III) был любимым и единственным братом Исаака. Исаак Ангел находился в числе руководителей мятежа, происшедшего в области Никеи (сентябрь 1183 г.). После смерти Феодора Кантакузина, главного предводителя мятежников, Исаак принужден был остановить восстание и был доставлен в Константинополь узником. Все эти данные приводятся византийскими писателями Евстафием Солунским и Никитой Хониатом.

130

Робер де Клари тут неточен: как рассказывают византийские авторы, бегство удалось не двум, а трем братьям Ангелам (Алексею, Исааку, Феодору). Схвачен в Константинополе был Константин, хотя Исаак, как и он, тоже находился в городе.

131

Blakie, Валахия — географический термин, часто употребляемый Робером де Клари (а также Жоффруа де Виллардуэном) для обозначения, как полагают, части территории Восточных Балкан, охватывавшей древние области Фессалию и Эпир; иногда территория эта именовалась византийскими авторами «Великой Валахией». Иными словами, Валахия — северная часть современной Болгарии. В конце XII—начале XIII в. составляла особую территориально-административную единицу империи. Локализуется исследователями в районе городов Ламии, Дамокоса и Халмироса (от Олимпа на севере до Парнаса на юге и Пинда на западе). Влахами (валахами) западные и византийские писатели XII—XIII вв. (Ансберт, Никита Хониат, Георгий Акрополит и др.) называли пастушеские племена, обитавшие главным образом в горных местностях Болгарии (Хемос, Родопы и др.). Иннокентий III употреблял термины «болгары» и «влахи» как синонимы; применялся также термин «болгаровлахи» или «влахоболгары». Мнения новейших исследователей относительно реального значения обоих слов разошлись: одни считают, что оно обозначает некий народ, отличный от болгар и происходивший от колонов, поселенных некогда римским императором Траяном в Дакии; другие — что это лишь синоним понятия «болгары». Г. Г. Литаврин привел убедительные доводы в пользу той точки зрения, согласно которой влахи — это латино-романский этнический элемент, уцелевший на левобережье среднего и нижнего Дуная.

132

О пребывании Алексея Ангела в Палестине сообщается в ряде источников.

133

На самом деле Исаак Ангел, арестованный в Никее, летом 1184 г., вернувшись в Константинополь, проживал там вполне «легально».

134

Вероятно, мысль об аресте Исаака подал Андронику I не кто иной, как Стефан Айохристофорит. Вечером 11 сентября 1185 г. в сопровождении двух или трех стражников он явился к дому Ангелов (в юго-западной части Константинополя, у монастыря Перивлепта) с целью схватить Исаака, но был умерщвлен последним. Та же участь постигла и сопровождавших его воинов. В довершение всего Исаак отрезал у каждого из убитых по уху. Как видно из этих фактов, сообщаемых Никитой Хониатом и Михаилом Сирийцем, в основе рассказа Робера де Клари и в данном случае находились подлинные события, которые, однако, хронист украсил домыслами, чтобы придать повествованию наглядность и живость, необходимую для восприятия его читательской аудиторией.

135

Le moustier Sainte Souphie — буквально: монастырь св. Софии. Так называет Робер де Клари главную константинопольскую церковь — храм св. Софии. Сходным термином Жоффруа де Виллардуэн обозначает собор св. Марка в Венеции.

136

В изложении этого эпизода Робер де Клари обнаруживает в общем и целом хорошую осведомленность. Действительно, как рассказывает Никита Хониат, после убийства Стефана Айохристофорита Исаак Ангел, опасаясь за последствия своего поступка, побежал по главной константинопольской улице — Месе к храму св. Софии и укрылся в ее алтаре. Вначале «все думали, что не успеет солнце зайти, как Исаак будет схвачен и обречен Андроником на невероятные и невиданные муки». Однако от императора никто не появлялся—«ни кто-либо из знатных, ни из верных слуг, ни варвары-секироносцы, ни жезлоносцы в пурпурных одеяниях». Настроение толпы постепенно стало меняться, Исааку была обещана поддержка. Он оставался в храме всю ночь. Утром 12 сентября народ пришел в волнение, требуя низложения Андроника и возведения на престол Исаака. Днем прибыли сторонники императора, но изменить что-либо было уже невозможно. Люди побуждали друг друга к действию и, наконец, даже те, кто прежде выражал недовольство Андроником, но медлил, считая дело слишком рискованным, «открыто примкнули к мятежникам».

137

Исаака II короновал патриарх Василий Каматир, выведенный из своего дворца и принужденный совершить обряд коронации вопреки собственной воле.

138

Андроник I находился в те дни во дворце Милудий на азиатском берегу Босфора, неподалеку от столицы. Он получил первые сообщения об убийстве Айохристофорита в ту же ночь с 11 на 12 сентября. Чтобы продемонстрировать собственную силу, император отправился с большой пышностью в Константинополь, ведя весь флот через Золотой Рог к своему дворцу.

139

Андроник занимал Большой дворец (Робер де Клари называет его дворцом Львиной Пасти — Bouke de Lion), примыкавший к св. Софии. Из описания этого дворца известно, что через ход, о котором идет речь, можно было действительно пройти от Халке («бронзовый зал»), вестибюля при входе во дворец со стороны площади Августеон (здесь находилась обычно стража) к верхним галереям храма св. Софии.

140

Примерно ту же версию излагают венецианские источники и продолжатели Гийома Тирского. В отличие от западных повествователей Никита Хониат передает, видимо, более точные детали поведения низвергнутого de facto императора: он поднялся на башню Кентинарий и стал оттуда из лука обстреливать толпу, штурмовавшую Большой дворец.

141

Передавая этот эпизод, Робер де Клари наполняет свой рассказ явными домыслами. На самом деле, потеряв надежду покончить с Исааком, Андроник I, по известию Никиты Хониата, сбросил с себя пурпурные императорские одеяния, облачился в одежду «варвара», сел на императорскую галеру и отправился в Милудий, где находились его жена (Агнеса—Анна) и любимая фаворитка гетера Мараптика.

142

Исаака II действительно при ликовании столичного плебса пронесли до императорского дворца, который, однако, уже не было надобности занимать силой, поскольку Андроник I бежал. Здесь Исаак был провозглашен «самодержцем и автократором ромеев». В последующем изложении, вкладывая в уста Исаака речь, в которой якобы выражалось восхищение необычайным совпадением событий (в один и тот же день он избежал ареста и был коронован), Робер де Клари допускает хронологическое смешение событий: в пределы одного дня вмещаются факты, происходившие в течение двух дней (арест Исаака намечался на 11 сентября, коронация состоялась 12 сентября).

143

Власть императора признавалась в Византии божественной. Это представление закреплялось и коронационным ритуалом и системой придворных церемоний, в частности славословий, сопровождавших публичное появление императора перед константинопольцами. Такие славословия (аккламации) произносились согласно установленным «формулам», в которых фигурировало и словосочетание «святой император». Вероятно, оно было известно Роберу де Клари, когда он в какой-то мере познакомился с жизнью и обычаями византийцев (после того как крестоносцы завоевали столицу империи).

144

Судя по рассказу хорошо осведомленного Никиты Хониата, императорская сокровищница отнюдь не была добровольно предоставлена Исааком II в распоряжение народа: огромные богатства, накопленные Комнинами, были просто разграблены толпой. Историк приводит даже «точные» данные о количестве золотых, серебряных и медных монет, а также серебряных слитков, присвоенных плебсом: 12 кентинариев золота, 30 — серебра и 200 — меди.

145

Влахернский дворец (или, как его обычно называли греки, Влахерны) — один из императорских дворцов. Он находился в той части города, где двойные крепостные стены подходили к заливу Золотой Рог. Дворец был излюбленной резиденцией Комнинов. Как видно из повествования Робера де Клари, Андроник I занимал Большой дворец,

146

Никита Хониат передает, что бежавший Андроник I прибыл в город Хилу и намеревался через Босфор и Геллеспонт выйти в Черное море, чтобы попробовать добраться до «тавроскифов», т. е. до берегов Крыма, однако встречный ветер отбросил его назад. Он попытался тогда отыскать лодку, но был схвачен преследователями, доставлен в Константинополь и помещен в башню Анемы (неподалеку от Влахернского дворца) — тюрьму для «преступников» высокого ранга. Робер де Клари излагает факты более или менее близко к действительности, хотя, по своему обыкновению, уснащает рассказ «оживляющими» домыслами и хронологически «ужимает» события, опуская пребывание Андроника в Хиле: корабль будто бы сразу же отнесло к Константинополю и там в кабачке он был схвачен.

147

Венецианские источники также акцентируют то обстоятельство, что в особенности злобствовали женщины, которые выщипывали у Андроника бороду и «швыряли ему в лицо грязь».

148

Описание обстоятельств гибели Андроника I в какой-то мере основывается на достоверных фактах. О расправе, учиненной над ним, рассказывает и Никита Хониат: Андроник был приведен ко дворцу в цепях на шее, которыми обычно приковывали львов, и в колодках на ногах. Его били по щекам, пинали, ему выбили зубы и вырвали бороду — каждый старался причинить ему боль. Наиболее ожесточенно действовали женщины, чьи мужья были загублены Андроником. Ему отрубили руку, после чего отправили в темницу, где в течение нескольких дней не давали ни есть, ни пить. Потом ему выкололи глаз и, усадив на паршивого верблюда, провели вокруг всего города. Народ всячески над ним издевался: его забрасывали камнями и навозом, избивали дубинками, поливали мочой. У ипподрома его привязали к двум колоннам и прикончили.

149

Вероятно (по крайней мере, частично), лубочные изображения всех .этих сцен в Константинополе и послужили источником, в котором Робер де Клари почерпнул сведения о рассказываемых им событиях византийской истории почти 20-летней давности.

150

Имеется в виду Алексей Ангел, нашедший прибежище у Салаха ад-Дина. В начале своего царствования Исаак II добился освобождения брата, который фактически жил на положении пленника. Проезжая по пути домой через Акру, Алексей был схвачен там графом Триполи (на франкском Востоке прошел слух о союзе Византии с Салахом ад-Дином) и на родину вернулся уже после падения Акры (1191 г.).

151

По данным венецианских источников, 40 тыс. перперов.

152

Исаак II действительно пожаловал Алексею титул севастократора, предоставил дворец Вуколеон и назначил внушительный оклад (около 4 тыс. либров в день). В 1192 г. Алексей стал правителем фемы Фракия. Позднее он вернулся в Константинополь, где поддерживал оппозиционные круги придворной аристократии и инспирировал всевозможные интриги против Исаака II.

153

Обстоятельства, при которых Алексей III совершил покушение на Исаака II, освещены Робером де Клари с привнесением изрядной толики фантазии. На самом деле весной 1195 г. Исаак II, потерпев поражение от болгар, был во время отступления схвачен в гавани Макра неким Пантевгеном. посланным Алексеем, и передан в его руки. Исаака II заточили в монастырь Виры близ Макры и Кипселы, где лишили зрения. Отсюда его перевели в один из дворцов на берегу Золотого Рога.

154

Сын Исаака II — Алексей родился в 1182 или 1183 г., в 1192 г. был назначен престолонаследником.

155

См. примеч. 106.

156

Венецианские источники возлагают ответственность за обращение к царевичу Алексею, «у которого едва-едва стала пробиваться бородка», на Иннокентия III: поэтому он и «простил им (венецианцам) вину и грехи» (т. е. предоставил полное отпущение грехов, дававшееся только участникам «священной войны»).

157

Т. е. с германским королем Филиппом, которого Робер Клари называет «императором». Смутно представляя закулисную дипломатию предводителей рыцарства, хронист переиначивает ход конкретных событий, вполне верно, однако, улавливая их общий смысл.

158

Флот крестоносцев вышел к Корфу в конце апреля 1203 г.

159

В Задаре остались также в ожидании царевича Алексея маркиз Монферратский и дож Дандоло.

160

Видимо, он хотел этим подчеркнуть свое влияние на царевича. Виллардуэн отмечает, что палатка юного Алексея была поставлена рядом с палаткой маркиза.

161

Эту сумму называют и венецианские источники, добавляя, что Алексей обязался обеспечить крестоносцев «всеми припасами и всем необходимым», однако умалчивая об обещании принять прямое участие в отвоевании и обороне Св. земли.

162

Условия соглашения включали уплату 200 тыс. марок, отправку 10 тыс. воинов против «неверных», содержание постоянного воинского контингента из 500 рыцарей в Св. земле и возвращение греческой церкви в подчинение папского Рима.

163

Под «баронами» в данном случае имеются в виду знатные сеньоры-крестоносцы.

164

Об этом сообщает и Жоффруа де Виллардуэн.

165

Здесь и далее Робер де Клари воспроизводит распространенную в западной хронографии ошибочную версию, будто во время пребывания Конрада Монферратского в Константинополе императором был Алексей III. В действительности этот факт биографии маркиза относится к 1187 г., т. е. к царствованию Исаака II Ангела. Последний, рассказывает Никита Хониат, отправил послов в Италию с предложением выдать свою сестру Феодору за Бонифация Монферратского. Обнаружив, что тот женат, послы обратились с аналогичным предложением к его брату Конраду. Он принял предложение, приехав в Византию, женился на Феодоре (весной 1187 г.) и получил титул кесаря. По другим данным, Конрад попал в Константинополь случайно: буря прибила сюда его корабль. Как бы то ни было, вмешавшись в политическую борьбу в Константинополе, Конрад оказал Исааку 11 содействие в подавлении мятежа Алексея Враны (1186 г.). Будучи не удовлетворен, однако, ни достигнутым положением, ни дальнейшими перспективами в Константинополе, он вместе со своими вассалами отправился в Св. землю (между июлем и 1 сентября или 2 октября 1187 г.). В Палестине, пренебрегши браком с греческой царевной, Конрад женился на Изабелле, наследнице трона Иерусалимского королевства, второй дочери короля Амори I.

166

Речь идет о византийском вельможе, одном из богатейших вотчинников во Фракии — Алексее Вране, которого Робер де Клари далее называет Вернас (li Vernas). Несколькими годами ранее он пытался овладеть троном, подняв столичный плебс, но потерпел неудачу. Его «простили» и, вручив командование войском, послали в Валахию. Алексей Врана (женатый на племяннице Исаака II) привлек на свою сторону половцев и повернул обратно. В Адрианополе он был провозглашен императором и двинулся к Константинополю, где возбудил городские низы против Исаака II. Только благодаря энергичным мерам Конрада Монферратского, сумевшего набрать отряды из латинян, тюрок и грузин, приверженцы Алексея Враны были разбиты; сам он погиб в сражении.

167

Судя по рассказу Никиты Хониата, Конрад вызвал против себя сильное недовольство в придворных кругах, поскольку многие знатные люди были родичами или друзьями Враны, и искал лишь удобного случая; чтобы уехать из Константинополя. Когда Исаак II отправился во Фракию для продолжения прерванной войны с болгарами, Конрад тайно нанял генуэзское судно и уехал на Восток. 13 или 14 июня 1187 г. он высадился в Тире, в обороне которого принял энергичное участие (конец 1187—начало 1188 г.). Возвышение Конрада Монферратского, вокруг которого сплотилась сильная баронская партия, сопровождалось обострением феодальных распрей в Иерусалимском королевстве; Конрад не признавал сюзеренитет титулярного короля Гюи де Лузиньяна и стремился утвердиться в Тире на правах полновластного правителя. Он оказал важные услуги крестоносцам Третьего похода, осаждавшим Акру, разгромив египетский флот. После того как в октябре 1190 г. скончалась королева Сибилла, бароны, враждебные Гюи де Лузиньяну, добились расторжения брака ее 20-летней сестры Изабеллы с Онфруа IV Торонским и выдали последнюю за Конрада Монферратского (24 ноября 1190 г.), к которому и перешли права на корону Иерусалимского королевства.

168

Сюр (Sur) — так Робер де Клари называет Тир.

169

Т. е. до полного разгрома Иерусалимского королевства летом—осенью 1187 г.

170

Речь идет о Бодуэне IV Прокаженном, умершем 16 марта 1185 г. Робер де Клари не упоминает о кратком (ноябрь 1185—сентябрь 1186 г.) правлении его сына и племянника Конрада Монферратского — Бодуэна V, после чего королем был избран женатый на Сибилле с 1180 г. Гюи де Лузиньян. Во время битвы при Хаттине (4 июля 1187 г.) он попал в плен к Салаху ад-Дину, но вскоре был выпущен: султан стремился противопоставить его опасному для себя противнику — Конраду Монферратскому.

171

Обе являлись сводными (по отцу) сестрами, дочерьми короля Иерусалимского Амори I от его первого и второго браков. Старшая, Сибилла, в первом браке (с 1176 г.) была замужем за Гилельмом Длинный Меч (см. примеч. 52. В 1186 г. после смерти Бодуэна V, прибегнув к политическим интригам, Сибилла сумела короноваться, но совет баронов в Наплузе отказался признать законность этого акта: регентом должен был оставаться Раймунд III Триполийский. Тем не менее Сибилла возложила корону и на голову супруга — Гюи де Лузиньяна. крайне непопулярного среди баронов. Младшая из двух сестер — Изабелла была с 1183 г. замужем за Онфруа IV Торонским, а в 1190 г. ее выдали замуж за Конрада Монферратского,

172

Граф Раймунд III Триполийский, ранее регент малолетнего Бодуэна V.

173

Имеется в виду резиденция тамплиеров.

174

Стремясь драматизировать события, точной последовательности которых он не знал, Робер де Клари допускает ошибку: расторгнуть брак Сибиллы решил ее брат, король Бодуэн IV. Убедившись в малодушии Гюи де Лузиньяна и его неспособности держать бразды правления, он лишил его должности бальи; королем-соправителем был провозглашен сын Сибиллы от ее первого брака — 5-летний Бодуэн V, а должность бальи передана графу Раймунду III Триполийскому. Бодуэн IV добился и согласия баронов на расторжение брака Сибиллы с Гюи Лузиньяном.

175

Романтическая история избрания Гюи де Лузиньяна передается также в хронике «Рассказы реймсского менестреля», оригинал которой сохранился в манускрипте конца XIII—начала XIV в., заключавшем в себе и единственный дошедший до нас рукописный текст записок Робера де Клари, изготовленный, вероятно, в Корби. Считается, что это самая ранняя версия рассказа, автору которой было неизвестно повествование пикардийца.

176

В действительности Сибилла была коронована (при содействии патриарха) еще в то время, когда бароны в Наплузе решили продлить регентские полномочия Раймунда III. Тогда же она и возложила корону на голову своего супруга. Повествование Робера де Клари в данном случае отголосок известий, пеоедаваеммх продолжателями Гиойма Тирского.

177

Имеется в виду король Гюи де Лузиньян.

178

В целом сообщение Робера де Клари верно: военные действия развернулись весной 1187 г., когда фактически было прервано четырехлетнее перемирие, заключенное регентом Раймундом III с Салахом ад-Дином в марте 1185 г.

179

В сражении при Хаттине (близ Тивериады) 4 июля 1187 г.: в плен попали Гюи де Лузиньян. великий магистр тамплиеров Жерар де Ридфор, коннетабль Амори де Лузиньян, барон Гилельм Монферратский и другие сеньоры.

180

Изложение событий Робером де Клари схематизировано: Иерусалим тогда оставался еще у франков и был взят Салахом ад-Дином 2 октября 1187 г.

181

В передаче обстоятельств освобождения Гюи де Лузиньяна хронист также дает волю фантазии. Саладин действительно обещал освободить пленника как раз в день капитуляции Аскалона (23 августа 1187 г.), но не выполнил обещания: Гюи де Лузиньян был перевезен в Дамаск, а освобожден лишь в июле 1188 г., после того как обязался уехать в Европу и не вести больше войну против Салах ад-Дина.

182

Вместе с Гюи де Лузиньяном были отпущены его брат Амори, Жерар де Ридфор, Гилельм Монферратский и другие бароны.

183

В действительности Гюи де Лузиньян подступал к Тиру дважды: летом 1188 г. и в апреле 1189 г., но оба раза не был впущен в город.

184

Генуэзцы поддерживали торговые связи о городами Восточного Средиземноморья, в том числе с Тиром. В данном случае речь и идет о тех судовладельцах и прочих торговых людях Генуи, которые находились в городе.

185

Судя по этим данным, Робер де Клари знал о соглашениях Конрада Монферратского с итальянскими купцами в Тире, доставившими ему затем свои корабли для обороны города. Документами засвидетельствованы соглашения с пизанцами (октябрь 1187 г. и май 1188 г.) и генуэзцами (апрель 1190 г.).

186

Гюи де Лузиньян и его рать появились в окрестностях Акры в конце 1189 г. и разбили лагерь на холме восточнее города (Торон св. Николая), оттуда пытались предпринять нападение на Тир, окончившееся, однако, провалом.

187

В итальянском переводе хроники Робера де Клари, выполненном А. М. Нада Патроне, странным образом говорится о «короле Франции и короле Германии», причем германским королем, якобы повстречавшимся Гюи де Лузиньяну, назван Фридрих Барбаросса, который, как известно, утонул в горной реке в Малой Азии еще 10 июня 1190 г. Хронист, конечно, имел в виду Филиппа II Августа и Ричарда I Львиное Сердце.

188

О высоких ценах на съестное в Тире пишут все хронисты Третьего крестового похода.

189

Салах ад-Дин осаждал Тир летом 1187 г. и в течение недели, убедившись в бесполезности этого предприятия, снял осаду.

190

Гюи де Лузиньян умер 18 августа 1194 г. на Кипре. Дата смерти Сибиллы неизвестна, но относится ко времени не ранее 25 октября 1188 г., когда ею еще подписан был документ в пользу марсельских купцов.

191

Все эти детали — плод пылкого воображения хрониста. Историчен лишь сам факт расторжения брака, которое было произведено под давлением Конрада Монферратского и при участии матери Изабеллы — Марии Комнины.

192

Бракосочетание Изабеллы и Конрада состоялось 24 ноября 1190 г.

193

Дочь Конрада Мария родилась уже после его гибели, когда Изабелла вышла замуж за графа Анри Шампанского.

194

Ассасины — тайная секта исмаилитов, образовавшаяся в конце XI в. в Иране (ее центром была крепость Аламут). В борьбе с политическими противниками широко практиковали убийства (в современном французском языке «убийца» — l’assasin). Конрад Монферратский был убит в Тире двумя подосланными главой секты («горным старцем») ассасинами 28 апреля 1192 г. Арабский историк Бега ад-Дин утверждал, будто убийство было делом рук Ричарда Львиное Сердце. По версии другого арабского же историка Ибн аль-Асира, оно было инспирировано Салахом ад-Дином, который якобы обратился к главе исмаилитов — Рашиду аль-Дину Синану. Хронисты из стана крестоносной знати (Эрнуль и автор «История Ираклия») полагали, что это был акт мести Конраду Монферратскому, который некогда захватил сарацинский корабль с богатым грузом, нанятый ассасинами.

195

В действительности Акра была захвачена крестоносцами 12 июля 1191 г., а Конрад Монферратский убит в апреле 1192 г.

196

Jurer seur sains — формулировка, понимаемая исследователями по-разному: иногда ее переводят «поклясться на св. мощах», в других случаях — «поклясться на Евангелии». Представляется, что Робер де Клари имеет в виду клятву, сопровождавшуюся прикосновением к каким-либо священным реликвиям.

197

Дата отплытия флота — 24 мая 1203 г.

198

Bouk d’Ave — буквально: «горловина воды» (Boux d’Ave — Bouche d’Еаи). Следуя народной этимологии, Робер де Клари передает таким образом греческое название гавани Авидос (Абидос) при входе в Дарданеллы.

199

Известие почти соответствует действительности,

200

«Рукав Св. Георгия» — наименование, употреблявшееся на Западе со времени Первого крестового похода для обозначения Босфора в целом. У Робера де Клари — обозначение всего пролива Геллеспонта (Дарданеллы) до конца Босфора. Название произошло либо от монастыря св. Георгия в Мангане, либо от арсенала в крепости Константинополя, господствовавшей над Босфором.

201

Флот остановился 23 июня у монастыря св. Стефана, в 3 (а не в одном) лье от Константинополя.

202

Имеется в виду Халкидон, на правом берегу Босфора.

203

Венецианские источники относят это посольство еще к тому времени, когда крестоносцы собрались в Венеции, и приписывают ему намерение разорвать ее связь с крестоносцами, побудив, напротив, к союзу с Византией. В действительности, как явствует из рассказа Жоффруа де Виллардуэна и некоторых эпистолярных памятников, Алексей III отправил к крестоносцам в Скутари итальянца Николу Росси с грамотой, в которой предлагалась дружба, я с устным сообщением к Бонифацию Монферратскому. Довольно резкий ответ послу дал Конон Бетюнский: предводители крестоносцев отказались вести переговоры, пока Алексей V не отречется от власти.

204

Рассказ Робера де Клари полностью совпадает здесь с изложением того же эпизода у Виллардуэна.

205

Из писем крестоносцев известно, что по указанию Алексея среди населения столицы была развернута враждебная латинянам агитация — они-де намерены уничтожить «старинные свободы» и др.

206

5 июля 1203 г.

207

Жоффруа де Виллардуэн рассказывает о высадке крестоносцев у Константинополя в следующих выражениях: «И стояло прекрасное утро, солнце только что взошло; и император Алексеи на другой стороне ждал их со множеством своих отрядов и многолюдным войском. И вот трубят трубы, и каждая галера была привязана к юиссье, чтобы переплыть более безопасно на другую сторону. Никто не спрашивал, кому выступать вперед первому; кто мог раньше, раньше и причаливал. И рыцари выходили из юиссье и прыгали в море, погружаясь по пояс в полном вооружении, с опущенными забралами и с мечом в руке, и добрые лучники, и оруженосцы, и арбалетчики — все были на своем месте, где случилось пристать к берегу. И греки прикинулись, будто собираются сопротивляться, но как только были нацелены копья, греки обратили тыл и предоставили им берег. И знайте, что еще никогда никакой порт не был взят столь славно. Тогда моряки начали отворять дверцы юиссье и перебрасывать мостики; и стали выводить коней; и рыцари начали вскакивать на коней, и боевые отряды начали строиться, как надлежало».

208

Имеется в виду, вероятно, мост через реку Барбиссу, впадающую в залив Золотого Рога. По Виллардуэну, греки разрушили этот мост, и крестоносцам пришлось его чинить целый день и целую ночь. Некоторые исследователи высказывают сомнения по поводу локализации моста и его существования вообще.

209

Залив Золотой Рог — главный стратегический центр обороны Константинополя. Залив глубоко вдается в сушу, как бы разделяя город надвое.

210

Эта железная цепь, укрепленная на громадных «балках» и удерживавшаяся на поверхности воды деревянными брусьями-поплавками, запирала константинопольский порт, позволяя контролировать вход и выход кораблей в открытое море. Подобные цепи имелись также в Афинах, Задаре и других морских гаванях. Чтобы прорвать цепь, нужно было пустить боевой корабль со специальным приспособлением — гигантскими «ножницами» или прочным тараном, под натиском которого цепь разрывалась. Цепь, перегораживавшая Золотой Рог, существовала уже в начале VIII в. На протяжении истории Византии она натягивалась для противодействия вражеским судам по крайней мере пять раз: в 717—718 г. — против арабского флота; в декабре 821 г. — во время восстания Фомы Славянина, пытавшегося в союзе с арабами захватить столицу; в 969 г. — перед лицом опасности со стороны Руси; в 1203 г. — во время событий, описываемых Робером де Клари; в 1453 г. — во время осады Константинополя османами. Цепь тянулась от Акрополя (от башни Кентенарий) в Перу к Галатской башне. Механизм, регулировавший положение цепи, был устроен таким образом, что ее натягивали и отпускали со стороны города, а в Пере она была наглухо присоединена к башне.

211

Галатскую башню защищали наемники — норманны и датчане, а также пизанцы и генуэзцы, которые, отстаивая свои коммерческие интересы в Византии, стремились воспрепятствовать успеху крестоносцев, ибо он привел бы к усилению позиций Венеции. Венецианские источники обходят данный эпизод молчанием, упоминая лишь о том, что цепь, запиравшая гавань, была разорвана венецианским кораблем «Орел».

212

Высказывалось предложение, что здесь имеется в виду Юстинианов мост, или мост св. Каллиника, перекинутый через Золотой Рог в северо-восточной части Константинополя, у Влахернского дворца (чуть выше современного Галатского моста).

213

Лагерь был окружен бревенчатым ограждением. Располагался между Влахернским дворцом и монастырем Космы и Дамиана (см. примеч. 231).

214

Венецианские и другие итальянские корабли были оснащены треугольными («латинскими») парусами, которые держались на длинных деревянных рангоутах (или нок-реях), прикреплявшихся диагонально к мачте.

215

Туаза (toise) почти равнялась морской сажени, или шести стопам (футам). Цифры Робера де Клари сомнительны: рангоут в 30 туаз имел бы длину 180 стоп, между тем, например, граф де Сен-Поль в своем письме к Анри Лувэнскому говорит, что мостики из этих рангоутов, переброшенные с кораблей, были каждый в 100 стоп. Хронист, следовательно, впадает здесь и сильное преувеличение. В гл. XCII он определит высоту двух колонн в Константинополе в 50 туаз, или 300 стоп, что чуть ли не вдвое превышает их действительную высоту.

216

Эсклавина — грубая холщевая ткань.

217

Мангоннель (мангонно) — передвижное метательное осадное орудие типа баллисты. Сходно по устройству с так называемым требюшэ.

218

Аналогичное описание осады — у Виллардуэна и в письме Гюга де Сен-Поль к Анри Лувэнсквму.

219

Ворота св. Романа.

220

Данные о численности византийской конницы, выведенной через ворота св. Романа и построенной перед стенами для обороны, недостоверны, они противоречат собственным сведениям Робера де Клари (гл. XLVII, где фигурируют девять боевых отрядов во главе с императором, причем в каждом из них было не менее 3, 4 и даже 5 тыс. всадников, следовательно, всего 30—40 тыс. конных воинов). Если принять среднюю численность отряда равной 4 тыс. воинов, то в 17 отрядах насчитывалось бы 50—70 тыс., а не 100 тыс. воинов!

221

Это были, вероятно, оруженосцы.

222

По Виллардуэну, командование вторым отрядом вверили Анри Фландрскому, Матье де Валинкуру и Бодуэну де Боревуару.

223

Третьим отрядом, по Виллардуэну, предводительствовали Гюг де Сен-Поль, племянник Пьера Амьенского, Юсташ де Кантелэ и Ансо де Кайо.

224

Бонифаций Монферратский.

225

Луи Блуаский и Шартрский.

226

Более легально перечисляет рыцарей, входивших в этот отряд, Виллардуэн, называя Матье де Монморанси, самого себя, Ожье де Сен-Шерона, Манессье де л’Иля, Милона де Бребана, Макэра де Сен-Менэу, Жана Фуанона, Гюи де Шаппа с племянником Кларембо и Робера де Ронсуа.

227

Виллардуэн приводит имена наиболее видных рыцарей: Эд де Шанлитт с братом Гийомом, Рено де Дампьер с братом Эдом, Гюи де Пем с братом Эмоном, Одо де ла Рош и Гюи де Конфлан.

228

Описание состава и диспозиции боевых отрядов, а также перечень их командиров по большей части довольно точно, хотя и не полностью совпадают с сведениями Жоффруа де Виллардуэна, по которым первым отрядом действительно предводительствовал Бодуэн Фландрский, вторым (см. примеч. 222) — его брат Анри вместе с Матье де Валинкуром и Бодуэном де Боревуаром, третьим — Гюг де Сен-Поль и Пьер Амьенский, четвертым — Луи Блуаский и Шартрский, пятым — Матье де Монморанси (тут были и шампанцы), шестым — бургундцы, седьмым — Бонифаций Монферратский, под начальством которого находились ломбардцы, тосканцы и немцы.

229

Эпизод отсутствует у всех остальных хронистов крестового похода.

230

Аррас — город во Франции. По рассказу Никиты Хониата, этот, первый и самый малый из трех пожаров, учиненных крестоносцами в 1203—1204 гг., уничтожил все в той части города, которая охватывала территорию от Влахернского дворца до монастыря Эвергета; выгорела, вероятно, треть этой части городского «треугольника».

231

Палисад — деревянное заграждение (из мощных бревен заостренных сверху, врытых в землю и соединенных поперечными брусьями), которое воздвигалось вокруг лагеря.

232

Глагол vint, употребленный хронистом, свидетельствует о его собственном участии в боевых действиях.

233

Это была река Ликос.

234

Описание этого эпизода дают также Жоффруа де Виллардуэн, Никита Хониат и другие очевидцы.

235

Разумеется, «порицание», вынесенное константинопольскими «женщинами и девицами» императору, — плод воображения хрониста.

236

Алексей III бежал ночью 17 июля. По сообщениям других хронистов, византийских и латинских, он взял с собой все золото, какое только смог, и вместе с дочерью Ириной, несколькими приближенными, родственниками и сожительницами уехал в Адрианополь, где ему якобы уже было подготовлено убежище.

237

По-видимому, хронист имеет в виду приверженцев Исаака II Ангела.

238

Имеется в виду Маргарита Венгерская, дочь Белы III и внучка Людовика VII (по матери), вышедшая в 1186 г. замуж за Исаака II Ангела и сменившая имя на Марию.

239

История восстановления Исаака II Ангела на престоле окрашена у Робера де Клари домыслами. В действительности его освободили и восстановили на престоле уже в ночь бегства Алексея III, чтобы избежать вмешательства латинян в дела Византии. На следующий день, 18 июля, в лагерь крестоносцев отправили вестников с целью уведомить о происшедшем и объявить наследником престола царевича Алексея. Латиняне, опасаясь западни, поручили сперва выяснить положение в Константинополе своим людям (Матье де Монморанси, Жоффруа де Виллардуэну и двум венецианцам, представлявшим дожа Дандоло) и только после того царевича проводили в Константинополь, где он встретился с Исааком II, а 1 августа был коронован в храме св. Софии как соправитель отца.

240

Morchofles — Алексей V Дука, прозванный Мурцуфлом («насупленный»), потому что, по разъяснению Никиты Хониата, у него всегда были нахмурены густые брови, сходившиеся на переносице, и глаза были темными, глубоко запавшими. Он принадлежал к знатному семейству Дуков. Гунтер Пэрисский утверждает, будто Мурцуфл, «муж знатный, но вероломный», был одним из главарей заговора, составленного некогда с целью низвержения Исаака II и водворения на престоле его брата — Алексея III. Имеются основания предполагать, что он являлся вдохновителем заговора и против Алексея III (31 июля 1201 г.).

241

Иконийский султан Гайат аль-Дин Хосров I (1192—1196), действительно, по сообщению Абуль-фиды, лишенный власти своим братом Рокн ад-Дином Сулейманом II. Низвергнутый султан обратился за помощью к Мануилу I и получил ее, но все же был разгромлен и, бежав, укрылся в Византии, благожелательно встреченный Алексеем III Напротив, из повествования Никиты Хониата о событиях 1205 г., а также ряда восточных источников следует, что султан отвоевал свое царство совсем недавно.

242

Агнеса, вдова сперва Алексея II, затем Андроника I Комнина, в третий раз вышедшая замуж за Феодора Врану.

243

В холодном и даже жестком отношении бывшей француженки к крестоносцам отразилась политическая позиция Феодора Враны, враждебного Исааку II.

244

Граф Луи Блуаский был сыном Алисы, сводной сестры Агнесы, т. е. ее племянником.

245

Имеется в виду Сантьяго-де-Компостелла (северо-западная Испания) — один из центров паломничеств в Западной Европе.

246

Сообщение Робера де Клари, по-видимому, отражает реальный факт, о котором он мог слышать от очевидцев. Правда, какие-либо данные для идентификации упоминаемого персонажа отсутствуют, однако в остальном сведения хрониста подтверждаются. Кардинал-епископ Жак де Витри, знавший обычаи нубийцев (во время Пятого крестового похода они уже были христианами яковитского толкав передает, что, прежде чем подвергнуть своих новорожденных крещению водой, на лбу младенцев выжигали знак креста раскаленным железом; иногда такие знаки выжигали на щеках, «ложно думая, будто они таким образом очищены огнем».

247

Робер де Клари имеет здесь в виду Алексея IV.

248

В предыдущей главке об Алексее говорится как об уже коронованном государе-соправителе, но, скорее всего, речь идет о том, что он фактически был признан императором, чем о формальном акте коронации.

249

1 августа 1203 г. (см. примеч. 239).

250

По обыкновению, Робер де Клари путается в цифровых выкладках: если венецианцам выплатили остаток долга в сумме 36 тыс. марок, то из 50 тыс. марок, полученных крестоносцами от Алексея IV, у них — после расчета с венецианцами — осталось всего 14 тыс., а не 20 тыс. марок.

251

Судя по рассказу Никиты Хониата, Алексей IV, навлекший на себя неудовольствие придворной аристократии союзом с латинянами, охотно предпринял эту завоевательную экспедицию: она позволила ему удалиться из города. Крестоносцы последовали за ним, тем более что время для переезда в Св. землю уже было неподходящим (конец лета). Они запросили у императора при этом крупные суммы так, Бонифаций потребовал 16 тыс. кентинариев (т. е. 1600 фунтов) золота. Поход длился с середины августа до 11 ноября 1203 г.

252

Условия договоренности между Исааком II и крестоносцами, если она имела место во время его восстановления на престоле, неизвестны. По-видимому, были подтверждены обязательства, принятые царевичем Алексеем в 1203 г.

253

Сведения Робера де Клари относительно этого похода гораздо более скудны, чем данные Виллардуэна, заслуживающие и большего доверия, равно как и известия Никиты Хониата, согласно которым под власть Алексея IV перешли все города Фракии, включая Адрианополь. Крайними рубежами завоеванной территории стали Адрианополь и Кипсела.

254

1 ноября 1203 г.

255

Алексей IV отправился в поход, чтобы на деле лишить Алексея III власти в стране. Между тем 19 августа на город обрушился второй пожар. Как повествует Никита Хониат, банда фламандцев, пизанцев и венецианцев ввязалась в уличную схватку с греками в восточной части города. Латиняне подожгли находившуюся там мечеть. Огонь быстро охватил густонаселенные кварталы от Золотого Рога до Мраморного моря, угрожая храму св. Софии, распространился на улицы, примыкавшие к ипподрому, уничтожил портики главной магистрали столицы и значительную часть самых богатых кварталов. Пожар, по словам Виллардуэна, был столь огромен, что никто не в состоянии был его погасить. Эти события усилили и без того враждебное отношение константинопольцев к крестоносцам, так что у Алексея IV и в самом деле были основания не доверять грекам.

256

Алексей V Дука (Мурцуфл) был известен своей враждебностью к латинянам.

257

Византийский историк Георгий Акрополит также отмечает, что против выполнения обещаний крестоносцам выступали как придворная аристократия, так и простой народ. Вообще византийские авторы изображают Алексея IV игрушкой в руках завоевателей — от начала до окончательного крушения его власти. Примерно так же излагает события и Никита Хониат.

258

Жоффруа де Виллардуэн рассказывает, что в состав депутации входили Конон Бетюнский, Милон ле Бребан и он сам от «пилигримов», а три других лица, назначенных дожем, представляли венецианскую сторону. Послы двинулись ко Влахернскому дворцу на конях с мечами наголо, понимая, что подвергаются «из-за вероломства греков» большой опасности.

259

Жоффруа де Виллардуэн умалчивает о решительной позиции Алексея IV, менее же пристрастные западные авторы освещают положение именно таким образом.

260

В рукописи в этом месте пропущены четыре строки.

261

Военный флот Византии, как рассказывает Никита Хониат, находился в то время в крайне плачевном состоянии.

262

Попытка сжечь флот крестоносцев была предпринята 1 января 1204 г.

263

Т. е. увидели греческие брандеры.

264

О стараниях греков уничтожить огнем венецианский флот сообщают также Жоффруа де Виллардуэн и автор хроники «Константинопольское опустошение», подтверждающий в частности известие о гибели одного корабля.

265

В Константинополе действительно имели место попытки дворцового переворота.

266

Алексей IV был арестован Мурцуфлом, официальное положение которого давало ему свободный вход во дворец, в ночь на 28 января 1204 г.; его отвели к тюрьму, где через несколько дней, в начале февраля 1204 г., он был задушен. Что касается Исаака II, то, согласно известиям Никиты Хониата и Виллардуэна, он, не выдержав постигших его потрясений, умер еще до убийства Алексея IV.

267

Мурцуфл был провозглашен императором под именем Алексея V 5 февраля 1204 г. К этому же времени относится, вероятно, и умерщвление Алексея IV, которого он дважды или трижды пытался отравить, а затем приказал задушить.

268

Сходным образом рисуют ситуацию и другие латинские хронисты.

269

Речь идет о болгарском царе Иоаннитце, который сам себя называл Калоиоанном (Иоанн Прекрасный, или Добрый). Робер де Клари явно не осведомлен о предыстории «Иоанна ли Блаки». Это был младший из трех братьев Асенидов, который, после того как двух его старших братьев Асеня и Петра убили в Византии, унаследовал в 1197 г. власть над Болгарией, добившейся еще в 1186—1187 гг. независимости.

270

В действительности оскорблению — ударом по лицу, нанесенным севастократором Иоанном,— подвергся его старший брат Асень. Сам Иоаннитца с весны 1188 г. находился в заключении в Константинополе, но вскоре был освобожден ив 1197 г. стал правителем Второго Болгарского царства.

271

Куманы, или команы (половцы), — кочевые племена тюркского происхождения, занимавшие обширную территорию к северу от Дуная. Разводили коней, верблюдов, быков, коров. Близ Дуная и на Балканах появлялись только в холодное время года — между октябрем и апрелем, в теплые же месяцы передвигались далеко к северу и северо-востоку, к границам Руси. Куманы действительно были вначале союзниками Петра и Асеня, затем Калояна, который. согласно преданию, даже женился на половчанке.

272

Робер де Клари имеет в виду поражение, нанесенное болгарами войску Латинской империи в битве под Адрианополем 14 апреля 1205 г.

273

Иннокентий III, добиваясь подчинения Болгарии римско-католической церкви, в 1204 г. уполномочил кардинала Льва короновать Иоаннитцу и облечь архиепископа Василия Тырновского саном примаса Болгарской церкви.

274

Рейд происходил в феврале 1204 г. Филея — город на берегу Черного моря.

275

Способ выражения, к которому прибегает хронист, формулируя свою мысль околичностями, ясно свидетельствует о подтексте формулировки «сделали свое дело» («si fist s’en fait»): участники набега на Филею дотла разорили город.

276

У Робера де Клари — ansconne, искаж. греч. eikon, т. е. икона. Вероятно, он слышал это слово во время пребывания в Константинополе.

277

Т. е. не был сброшен с лошади.

278

Misericordes, «милосердники» — остро заточенные кинжалы, которыми пронзали рыцаря, сброшенного с лошади, сквозь его доспехи, если он не просил пощады (misericorde).

279

Из этой фразы явствует, что во время пребывания у Константинополя крестоносцы использовали для своих религиозных надобностей какую-то из православных церквей.

280

Эпизод, случившийся во время грабительского рейда рыцарей на Филею (2 февраля 1204 г.) — захват иконы — упоминается многими хронистами. Идентифицировать икону с каким-нибудь известным произведением византийской иконописи до сих пор не удалось. Средневековые авторы описывают ее как изображение богородицы, якобы нарисованное св. Лукой и называвшееся Одигитрией — икона считалась защитницей Константинополя. Исследователями этот взгляд отвергается. К тому же икона, захваченная рыцарями, никогда не передавалась в аббатство Сито. В описи реликвий, доставленных из Константинополя на Запад (ее составил в конце XIX в. П. Риан), икона эта не значится. Одигитрия же попала позднее в руки венецианцев (см. гл. CXIV).

281

Инсигнии (l’enseingne) — знаки императорского достоинства (скипетр и проч).

282

Фактически здесь передаются, правда с существенными неточностями, условия подписанного предводителями крестоносцев и венецианцами в марте 1204 г. договора «О разделе империи».

283

Жоффруа де Виллардуэн ни слова не говорит о такого рода клятвенных обязательствах рыцарей.

284

10 марта 1204 г.

285

«Кошка» — огромных размеров осадное орудие XII—XIII вв. (до 5 м в высоту и до 10 м в длину), служившее для бросания (с помощью двух рычагов) камней и зажженных факелов на расстояние от 1000 до 1500 м. Один из рычагов по форме напоминал кошачью лапу — отсюда название орудия.

«Повозка» — осадное орудие на трех полуколесах, так что его можно было быстро и вплотную придвинуть к вражеским стенам,

«Свинья», или «черепаха» — передвижная деревянная башня, под прикрытием которой осаждающие, находясь в ней, могли приблизиться к стенам противника.

286

Вербное воскресенье приходилось в 1204 г. на 18 апреля; таким образом, «пятница примерно за 10 дней до него» — 9 апреля. Виллардуэн и приводит эту дату. Значит, Робер де Клари довольно точно указывает день первого приступа.

287

По венецианским источникам, приступ был произведен у той части стен, которая примыкала к монастырю Пантэпонта, расположенному на холме (здесь стоял шатер Алексея V, что в общем совпадает с сообщением Робера де Клари). Жоффруа де Виллардуэн соотносит место приступа с тем же, где был осуществлен первый штурм Константинополя (11—17 июля 1203 г.), — на левом берегу гавани, близ Влахернского дворца; по Никите Хониату, приступ произвели с берега между монастырем Евергета и Влахернским дворцом.

288

Официально нападение на Константинополь считалось «грехом», ибо, согласно постановлению Нарбоннского собора, происходившего еще в год «великой схизмы» (1054 г.), означало бы пролитие крови самого Христа. У Робера де Клари явно слышится отзвук этой точки зрения.

289

Воскресенье «Страстной недели» — 11 апреля 1204 г.

290

Имеются в виду епископы Нивелон Суассонский, Гарнье де Тренель Труаский, Конрад Гальберштадтский, канцлер Бодуэна Фландрского Жан Нуайонский и аббат Симон Лоосский.

291

Т. е. хуже тех, кто некогда, согласно богословской традиции, распяли Иисуса Христа, — аргумент, который, видимо, должен был, по мнению духовенства, показаться крестоносцам особенно убедительным, вызвав у них взрыв религиозной ненависти к грекам.

292

Этот текст отчетливо раскрывает позицию церковников, сопровождавших венецианско-крестоносную армаду и осуществлявших волю Иннокентия III. Сведения Робера де Клари, таким образом, один из убедительнейших доводов в пользу той точки зрения, согласно которой папство явилось фактическим соучастником политических сил, придавших крестовому походу антиконстантинопольское направление.

293

12 апреля 1204 г.

294

Приступ был произведен со стороны «морских стен», тянувшихся вдоль Золотого Рога.

295

Греческий огонь (grijois) — горючая смесь из селитры и нефти, с давних пор использовавшаяся вначале лишь византийцами, притом в морских сражениях: через особые трубы жидкость выбрасывалась на неприятельский корабль, который таким образом предавался пламени. Во времена крестовых походов греческий огонь был уже широко известен и на Западе, и на Востоке, причем применялся как в морских, так и в сухопутных боях. В данном случае хронист указывает на безрезультатность использования греческого огня крестоносцами, поскольку деревянные башни константинопольских стен были защищены кожами, смоченными водой.

296

В письме латинского императора Бодуэна I папе Иннокентию III (вскоре по взятии Константинополя) отмечается, что башня подверглась атаке связанных между собой кораблей епископов Суассонского и Труаского — «Рай» и «Пилигрим». Жоффруа де Виллардуэн также упоминает оба корабля по названиям, причем его рассказ совпадает с повествованием Робера де Клари.

297

Виллардуэн и венецианские хронисты пишут о том, что дул северный ветер («борей»).

298

Их имена известны из других источников: венецианца звали Пьстро. Альберти, рыцарей — Андрэ де Дюрбуаз и Жан де Шуази. В хронике Виллардуэна фигурирует лишь Андрэ д’Юрбуаз, венецианец же не назван по имени. Напротив, в венецианских хрониках упоминается только Пьетро Альберти.

299

Речь идет о наемных воинах, находившихся на службе византийских императоров, — англосаксах и датчанах.

300

Тарж — металлический треугольный щит, прикрывавший чуть более половины груди и левое плечо. Обычно на него наносились геральдические изображения.

301

Автор говорит здесь о самом себе.

302

Пьеррон — косвенный падеж имени Пьер: имеется в виду Пьер Амьенский.

303

Виллардуэн умалчивает об этом эпизоде, который, видимо, был решающим при взятии города.

304

О том же сообщают Гунтер Пэрисский, Виллардуэн и другие хронисты.

305

Пожар (третий по счету; о первом говорится в гл. XLVI, о втором ничего не сказано, см. примеч. 255) действительно произошел той ночью. Из рассказа Робера де Клари ясно видно, что поджог города был произведен предводителями крестоносцев умышленно. Иными словами, пикардиец считает вполне правдоподобной злонамеренность этого акта, осуществленного во исполнение решений баронского совета. Напротив, Виллардуэн, стремясь обелить баронов, рисует ситуацию таким образом, будто пожар возник чуть ли не случайно: какие-то люди подожгли квартал «между нами и греками» из опасений, чтобы «пилигримы» не были атакованы с их стороны; что это за люди, он, Виллардуэн, не знает. Т. е., хотя поджог и был учинен крестоносцами в качестве превентивной меры, они руководствовались лишь страхом, притом предводители никакого касательства ко всему этому не имели. По Гунтеру Пэрисскому, распоряжение подкинуть огонь было отдано неким немецким графом (возможно, Бертольдом фон Катценельнбоген) с тем, чтобы «легче победить греков», которые оказались бы стесненными «и битвой и пожаром». Пожар, свидетельствует Виллардуэн, продолжался всю ночь и следующий день до самого вечера: «сгорело домов больше, чем имеется в трех самых больших городах королевства Франции». По данным Никиты Хониата, выгорела часть вдоль Золотого Рога—от храма Христа Спасителя до квартала Друнгарион.

306

Он бежал через Золотой Рог во Фракию с царицей Евфросиньей (женой Алексея III) и ее дочерьми.

307

Видимо, Феодор Ласкарь, впоследствии император Никейской империи (1204—1222).

308

13 апреля 1204 г.

309

Робер де Клари говорит о константинопольском духовенстве.

310

Из контекста явствует, однако, что город покинули не «все», а только знатные и состоятельные греки.

311

Известия о «несправедливом» разделе добычи, об особых выгодах, полученных знатными крестоносцами, содержатся также в хрониках Эрнуля и Бернара Казначея.

312

См. гл. CXII.

313

Дворец Вуколеон. Греческое название означало «быколев»: близ дворца, расположенного рядом с одноименной гаванью на берегу Пропонтиды, с наружной стороны от морских стен, высилась огромная античная статуя льва, который, вспрыгнув на быка, разрывает его. У византийских авторов более раннего времени сохранился ряд описаний скульптурной группы «быкольва». Робер де Клари в соответствии с народной этимологией переиначил греческое «быколев» на созвучное ему французское «Львиная Пасть» (Bouke de Lion-Bouche de Lion). Таким же образом именует дворец Жоффруа де Виллардуэн. В научной литературе высказывалось мнение, что искажения греческих названий в записках Робера де Клари объясняются не только незнанием греческого языка, но и неприязненным отношением хрониста-рыцаря ко всему византийскому.

314

Т. е. храм св. Софии. Бонифаций Монферратский изъявил притязания на императорский дворец и главную столичную церковь, вероятно, в расчете на то, что это повысит его шансы пои избрании императора. С этой же целью он вступил в брак с Маргаритой(Марией) Венгерской, вдовой Исаака II Ангела.

315

Так, по рассказу Гунтера Пэрисского, Влахернский дворец был занят графом Анри д’Эно.

316

Старания Робера де Клари представить захват Константинополя крестоносцами чуть ли не в виде мирного вступления в город находятся в противоречии с фактами, засвидетельствованными многими другими современными событиям историками, в том числе западными: убитым в Константинополе «не было ни числа, ни меры» (Виллардуэн); «когда вся масса воинов вошла в царственный град, то одних греков поубивали, других обратили в бегство, третьих, изъявивших готовность повиноваться, пощадили» (Аноним Суассонский); было убито по крайней мере 2 тыс. человек (Гунтер Пэрисский). Сведениями о бесчинствах крестоносцев изобилуют произведения греческих авторов, а также «Повесть о взятии Царьграда фрягами» русского очевидца захвата Константинополя.

317

Слово «благородный» (noble) употребляется Робером де Клари не в качестве прилагательного, определяющего знатность происхождения, а имеет специфически «предметное» значение, указывая на изящество отделки, пышность, великолепие, красоту вещи или совокупности вещей, будь то утварь, здание, корабль и т. д.

318

Примерно в тех же выражениях сообщает о захваченной в Константинополе добыче и Виллардуэн: после раздела добычи крестоносцы, получив свою долю, «уплатили венецианцам 50 тыс. марок серебром», между собой же поделили 100 тыс. марок; «не считая украденного и доли венецианцев, там было принесено наверняка на 400 тыс. марок серебром» и т. д. В рассказах крестоносцев, вернувшихся в Европу, эти и подобные им числа вырастали до сказочных размеров. Английский хронист XIII в. Радульф Коггесхэйльский писал: «Император Бодуэн получил и разделил между предводителями и войском латинян третью часть императорской сокровищницы, и эта третья часть содержала 1 млн 800 тыс. марок серебром». Разграбление сокровищ византийской столицы, часть которых вывезли на Запад, было, по выражению современного английского историка М. Маклегэна, «настолько эффективным», что сегодня эти предметы «легче оценить в Венеции, Лувре или Вашингтоне, чем в Стамбуле».

319

По-видимому, Робер де Клари пытается описать здесь комплекс архитектурных сооружений к югу от храма св. Софии, между ипподромом (восточнее него) и «морскими стенами» — Большой, или Великий (Священный) дворец. В этот комплекс входил и Вуколеон. Хотя Комнины перенесли свою главную резиденцию во Влахернский дворец (северо-западная часть города), тем не менее Большой дворец еще занимали Андроник I и Алексей III, а позднее государи Латинской империи.

320

Исследователи предлагали различную идентификацию этой Sainte Capele. По мнению некоторых, Робер де Клари описывает здесь часовню Спасителя, отличавшуюся пышностью убранства. Другие историки полагали, что речь идет о церкви Богородицы Фаросской, составлявшей часть Большого дворца. При этом ссылались на совпадение в описании ее реликвий у Робера де Клари и в «Книге Паломник» Добрыни Ядрейковича (архиепископа Антония Новгородского). Русский путешественник, побывавший в византийской столице около 1200 г., в самом деле перечисляет те же «священные предметы», что и пикардиец, говоря, что все они находились «во единой церкви в малей святой богородицы, что во царских златых палатах».

321

Названия материалов, из которых якобы были построены константинопольские здания или сделаны их детали, не следует понимать в буквальном смысле: jaspe, porphile, riques pierre precieuses — распространенные в хронографии обозначения общего характера.

322

Vraie croix (буквально «истинный крест») — считающийся в христианстве одной из самых драгоценных реликвий деревянный крест, на котором якобы был распят Иисус Христос. Реликвии приписывали всякого рода сверхъестественные свойства, поэтому часто крест этот именуется в средневековых повествованиях «чудотворным». Новгородец Добрыня Ядрейкович лицезрел его в храме св. Софии.

323

Святое копье — христианская реликвия, получившая большую известность за Западе со времени Первого крестового похода. По евангельской легенде, римский воин, находившийся в толпе тех, кто присутствовал при казни Иисуса Христа, пронзил своим копьем ребро распятого «и тотчас истекла кровь и вода» (Иоанн, гл. 19, ст. 34). Это копье и сделалось в дальнейшем религиозной святыней. Согласно византийской традиции, в 614 г., после захвата Иерусалима персами, реликвия была доставлена в Константинополь и положена в храм св. Софии; впоследствии копье будто бы возвратили в Иерусалим, но во второй половине XIII в. снова перевезли в Константинополь и поместили в Фаросской (Маячной) церкви Богородицы, где оно с тех пор якобы и хранилось. Латинские хронисты Первого крестового похода, со своей стороны, повествуют о том, как во время осады Антиохии войсками сельджукского атабека Кербоги копье, найденное крестоносцами, по указанию «свыше», в храме св. Петра (14 июня 1098 г.), принесло им избавление от ужасов осады и обеспечило победу над «неверными» (28 июня 1098 г.). Уже участники событий заподозрили в антиохийском святом копье фальшивку. В XVIII в. подложность находки официально подтвердил римский кардинал Просперо Ламбертини, впоследствии папа Бенедикт XIV.

324

В евангелиях рассказывается, что когда Иисус Христос был предан па распятие, то стражники сняли с него одежду «и надели на него багряницу» (Матф., гл. 27, ст. 28; ср.: Марк, гл. 15, ст. 17), а затем, насмеявшись над ним, «сняли с него багряницу и одели его в одежды его, и повели его на распятие» (Матф., гл. 27, ст. 31; ср.: Марк, гл. 15, ст. 20).

325

Терновый венец, который воины римского наместника Понтия Пилата в присутствии народа якобы возложили на голову Иисуса Христа, арестованного в Иерусалиме (Марк, гл. 15, ст. 17).

326

Этот рассказ, по-видимому услышанный Робером де Клари от греков, единственный в его записках, в котором передается факт, относящийся к категории «священных небылиц», наполняющих хроники крестовых походов. В научной литературе высказывалось предположение о том, что хронист воспроизводит здесь один из вариантов распространенной в Византии восточной легенды о «нерукотворной» Эдеоской иконе, будто бы доставленной в 944 г. императором Романом I (920—944) в Константинополь. Легенда гласит: Абгар, правитель Эдессы, пораженный неизлечимой болезнью, снарядил посланца к Иисусу Христу с просьбой явиться и исцелить от болезни: ему было поручено также нарисовать Иисуса, но когда вестник прибыл к нему и умыл свои руки, то небожитель взял у него полотенце и, приложив лицо, вернул обратно с отпечатком своих «божественных» черт. С «чудесным» изображением и с грамотой к Абгару, начертанной-де рукой Иисуса, вестник возвратился в Эдессу. На обратном пути случилось так, что полотенце было положено под черепицу, и на ней тоже запечатлелись черты лика Иисуса.

327

В таких словах выражает Робер де Клари понятие «икона», в данном случае — христианского «великомученика» Димитрия, чьим именем была названа церковь, заложенная при Василии I (867—886). Она находилась севернее церкви Богородицы («Святой часовни» Робера де Клари) и была связана с ней галереей. Рассказ об иконе св. Димитрия, которая якобы источала масло, содержится, кроме того, в ряде других латинских, а также византийских памятников. Византийские авторы сообщают о целебном масле, истекавшем из гробницы св. Димитрия в Солуни (Фессалонике), где была построенная в V в. и известная своими мозаиками церковь этого христианского «героя», считавшегося покровителем города. Во время археологических раскопок храма в 1917 г., когда он сгорел, в стене была найдена свинцовая трубка, из которой истекало благовонное масло. Возможно, что с помощью подобных приспособлений церковники устраивали и истечение масла с иконы св. Димитрия, о которой повествует Робер де Клари. Относительно самой иконы известно лишь, что император Мануил Комнин в 1149 г. увез ее из Фессалоники и поместил в храме Христа Пантократора в Константинополе.

328

Из этих слов видно, что Робер де Клари переходит к описанию Влахернского дворца (со слов «А потом там имелось...»). Вероятно, переписчик хроники пропустил фразу, вводившую в изложение новый сюжет. Она могла выглядеть примерно так, как указано в квадратных скобках.

329

Переводя таким образом название храма, Робер де Клари допускал ошибку: «святая София» означает «святая премудрость», т. е. согласно богословной терминологии, «святой дух». Иными словами, церковь вовсе не была посвящена святой по имени София, это синоним «божественной мудрости», «слова божьего», второго члена христианской троицы.

330

По-видимому, здесь описываются боковые сводчатые галереи с северной и южной стороны от главного нефа храма. Они поддерживались аркадами разноцветных мраморных колонн: своды нижнего яруса покоились на четырех, верхнего — на шести колоннах.

331

«И мужи и жены целующе трутся персами и плещама около столпа того на исцеление болезнем, кий коем недугом болен бе», сообщает Антоний Новгородский о целительных свойствах обитого медью столпа св. Георгия.

332

В оригинале — abitacle: иногда это слово переводят как «балдахин». Хронист употребляет термин в четырех случаях: для обозначения палатки куманов (гл. LXV); балдахина, или сени над алтарным престолом (гл. LXXXV) и на триумфальной колеснице византийских императоров (гл. LXXXIX); хижины отшельников-столпников (гл. XCII).

333

Т. е. амвон: видимо, Робер де Клари не знал этого слова. Из других источников известно, что амвон был сделан из редких пород мрамора; его окружали серебряные столпы с золотыми капителями, осыпанными драгоценными камнями. Здесь не только читались богослужебные тексты, но и совершались особо торжественные обряды, а также ритуал коронации.

334

Светильники (люстры) — паникадила, или серебряные канделябры (в форме деревьев и кораблей). По подсчетам Добрыни Ядрейковича, таких многолампадных «люстр», освещающих алтарь сверху, лишь в главном нефе св. Софии было 80. Русский путешественник добавляет: «А и иных кондил по всей церкви много». Знакомя читателей и слушателей с богатствами храма, Робер де Клари обходит молчанием плачевную участь, постигшую их в результате вторжения крестоносцев. Он описывает алтарь, амвон, люстры и проч. преимущественно с точки зрения их материальной оценки. Русский очевидец разгрома Константинополя «латинниками» — новгородец, находившийся там в апрельские дни 1204 г., — напротив, с сокрушением повествует о варварском изничтожении «фрягами» сокровищ храма св. Софии: «Вънидоша в святую Софию и одъраша двъри и расъекоша, а онбол окован бяше всь сребром, и столпы сребрьные 12, а 4 кивотъния, и тябло исъкоша, и 12 креста, иже над олторем бяху...» и т. д.

335

Великие врата — главный вход храма; кольцо — дверная ручка, петля.

336

В оригинале — buhotiaus: происхождение и значение термина неясны, П. Риан сближал предмет, невнятно описываемый Робером де Клари, с тем, о котором упоминается в «Книге Паломник» Антония Новгородского: «медян романист, рекше наров», т. е. засов. А. Пофилэ рассматривал термин как производный от слова buhot, «горлышко» (кувшина и т. п.), считая, что священнослужители св. Софии «исцеляли» с помощью трубки, соединенной с воздушным насосом, откачивавшим «немочь». X. Лопарев переводил текст Робера де Клари, употребляя слово «ствол» («у кольца великих врат висел ствол»), что не вносило ясности в суть дела. Ф. Мели путем анализа лексики хрониста пришел к заключению, что buhotiaus — это дверное кольцо из металла в форме змеиного «горлышка» наподобие других распространенных в Византии «талисманов» в виде животных и насекомых. П. Дембовски полагал, что речь идет вовсе не о какой-либо трубке, рожке или засове, но о чем-то подобном, но ни Антоний Новгородский, ни Робер де Клари никогда раньше этого предмета не видели и потому не знали, каким именно словом его обозначить, поэтому они использовали лишь им самим понятный термин. А. М. Нада Патроне, ссылаясь на мнение Р. Азара, указывает, что слово buhotiaus, исчезнувшее из современного французского языка, сохранилось, однако, в пикардийском диалекте в форме buhot (buhotiaus — уменьшительное от него): так называется стебелек растения либо цилиндр катушки, предмет трубчатой формы и малого диаметра. Кроме того, buhoteux — курильщик. Эти значения слова целиком подтверждают описание Робера де Клари (une fleuste dont chil pasleur fleustent) и соответствуют истолкованию, предложенному Добрыней Ядрейковичем: засовы имели обычно трубчатую форму.

337

«...Тот же наров, — сообщал новгородец, — вкладают в рот мужи и жены, да аще кто будет яд змеин снел, или отравлен како, то не может его выняти изо рта, дондеже вся злоба изыдет слинами изо рта».

338

Хронист рассказывает здесь о столпе (колонне) императора Юстиниана I.

339

Иными словами, статуя Юстиниана была обращена на Восток в знак «вызова»; поднятая правая рука также была протянута к Востоку, как бы предупреждая персов; в левой император держал шар с крестом на нем — один из атрибутов власти василевсов, символ могущества Византии.

340

Ираклий — византийский император, в 627—628 гг. разбивший персов и вернувший захваченные ими провинции в Азии и Египте. В действительности речь идет о конной бронзовой статуе Юстиниана I (воздвигнута в 543— 544 гг.), находившейся на форуме Августеон, между храмом св. Софии и воротами Большого дворца. Император представлен был в костюме Ахиллеса. Сохранились рисунок XIV в., изображавший статую, и ее описания, которые в значительной мере подтверждают образ, запечатленный Робером де Клари.

341

Set Apostres: вероятно, Робер де Клари поименовал эту церковь «на слух», спутав слова «septe» («семь») и «saints» («святые»); речь идет о константинопольской церкви Святых апостолов. Считалось, что в ней якобы был захоронен один из апостолов (св. Андрей) (а не семь!), а также св. Лука и св. Тимофей, о чем сообщает наряду с другими источниками и Антоний Новгородский. Церковь построена была в середине VI в. и послужила прототипом венецианского собора св. Марка.

342

В действительности тут были гробницы ряда византийских императоров и императриц, а также видных церковных деятелей (Иоанна Златоуста, Григория Назианзина и др.). По свидетельству Никиты Хониата, крестоносцы вскрыли императорские гробницы (включая Юстинианову) и унесли все ценности.

343

Добрыня Ядрейкович в «Книге Паломник» тоже упоминает мраморный столп, к которому якобы «Христос привязан бысть». Вероятно, источник обоих авторов—евангелие от Матфея (гл. 27, ст. 26), где говорится о том, что Понтий Пилат, «Иисуса бив предал на распятие», хотя ни о каком столпе, к которому он был привязан, не упоминается.

344

Мать императора Константина I Великого (324—337), причисленная церковью к лику святых, — Елена (умерла в 327 г.).

345

Вероятно, имеются в виду Гиролимниевы ворота, увенчанные тремя императорскими бюстами, которые были украшены драгоценными камнями. Эти ворота находились в стене напротив Влахернского дворца и служили входом в него.

346

Золотые ворота расположены были в южной части сухопутных стен. Первоначально триумфальная арка, воздвигнутая Феодосием I в 388—391 гг. в честь победы над узурпатором Максимом. Византийский историк Кедрин рассказывает, что на воротах находилась скульптурная группа — четыре бронзовых льва. Ворота служили для въезда в Константинополь в особо торжественных случаях.

347

«Игралище императора» (jus l’empereeur) — ипподром. Его длина составляла 400 м, ширина — около 120 м, он вмещал по 120 тыс. зрителей.

348

Императорская ложа помещалась в северо-восточной части ипподрома и была украшена бронзовой квадригой (четверка коней), впоследствии ее перевезли в Венецию, где она и поныне стоит над порталом собора св. Марка.

349

Имеются в виду два происходивших одновременно конных заезда; по длине ипподрома тянулась разделительная стена, одну часть занимали «зеленые», другую — «голубые» участники зрелища.

350

Арабский географ XI в. Идризи сообщает, что на ипподроме стояли в два ряда очень живо исполненные бронзовые статуи людей, медведей и львов. Там же находились два обелиска. Описание ипподрома у Робера де Клари — одно из самых обстоятельных в средневековой литературе.

351

Представление Робера де Клари, будто фигуры животных и людей на ипподроме некогда двигались силой волшебства (par encantement), показывает, что его воображение переходило границы действительных возможностей средневековой техники. Возможно, впрочем, что «двигались» какие-то части статуй (лапы животных и проч.), которые таким образом словно «играли», и хронист мог слышать рассказы об этом.

352

Вероятно, Робер де Клари описывает здесь бронзовую статую богини Афины, упоминаемую Никитой Хониатом. Ее левая рука была прикрыта накидкой, правая поддерживала голову, слегка наклоненную к югу. Те, кто не знал подлинного направления, могли думать, что богиня как бы взирает на Запад и рука ее словно призывает западное войско к завоеванию города. Сообщение о пророческих надписях свидетельствует, насколько широко были распространены среди крестоносцев подобного рода «предсказания», создававшиеся post eventum (после совершившегося события) и представлявшие собой форму пропаганды. Вторая из двух статуй, называемых Робером де Клари, возможно, была золотой статуей Ромула.

353

Безант — византийская золотая монета (номисма) весом 4,5 г.

354

Столп (колонна) со статуей императора Аркадия (сооружена в 402 или 403 г.) на форуме Ксеролофос, и колонна, увенчанная статуей Феодосия I Великого (сооружена в 385—386 г.), на форуме Тавра. Образцом для них послужила колонна Траяна в Риме. Обе колонны имели винтовые лестницы и были покрыты барельефами, изображавшими различные события истории. По некоторым данным, высота столпа Аркадия равнялась 47 м. Описывая колонну, с которой крестоносцы сбросили Алексея V, о чем Робер де Клари сообщает в гл. CVIII, Виллардуэн и Гунтер Пэрисский говорят о старинных скульптурных изображениях на ней. Греки считали, писал Гунтер, будто тут представлены сивиллины пророчества. Здесь были изображены и корабли и словно поднятые с них лестницы, по которым карабкались вооруженные люди, явно намереваясь, как казалось, «завоевать... город и захватить его». Жители Константинополя, по его же словам, и прежде созерцали эти скульптуры, но не верили, что с их городом когда-нибудь может приключиться что-либо подобное; теперь же, когда они въявь увидели лестницы, «поднятые на наших кораблях», и припомнили начертанное, они начали придавать гораздо более серьезное значение тому, что «столь долго с презрением отвергали». Константинопольцы даже искалечили многие из скульптур камнями и железными молотками, полагая, что таким образом сумеют обернуть пророчество против завоевателей. Согласно Виллардуэну, среди скульптурных изображений была некая фигура человека в императорском одеянии, который падал вниз, ибо «уже давно было предвещало, что какой-то константинопольский император будет сброшен с этого столпа». Все это подтверждает распространенность «роковых» предсказаний подобного рода как формы пропаганды. Английский хронист Радульф Коггесхэйльский рассказывает о надписи на столпе в Константинополе, согласно которой владычество греков закончится после того, как процарствуют три императора по имени Алексей: затем власть в империи перейдет к другому народу. Над тремя статуями императоров, находившимися на столпе, высилась еще одна — ее рука была обращена на Запад. О «пророчествах», якобы начертанных на колоннах, которые описывает Робер де Клари, сообщают также венецианские источники.

355

Огромная численность столичного духовенства, как ее представляет Робер де Клари, близка к действительности. Добрыня Ядрейкович писал о 40 тыс. священников, проживающих между Греческим и Русским (т. е. Мраморным и Черным) морями («есть попов 40 000, а кроме монастырьских; а монастырев 14000; а у святыя Софии 3 тысячи попов»).

356

Трехнефная церковь во Влахернском дворце, построенная в V—VI вв. Ее упоминает и Антоний Новгородский.

357

Li sydoines — одна из религиозных реликвий, так называемая святая плащаница — кусок полотна, которым, согласно рассказам евангелистов, ученик Иисуса Христа, Иосиф Аримафейский, обвил снятое с креста тело «Учителя», отданное ему по распоряжению Понтия Пилата. В этой плащанице Иосиф положил его в гробницу, высеченную в скале (Матф., гл. 27, ст. 59—60; Марк, гл. 15, ст. 46; Лука, гл. 23, ст. 53). «Святыню» видел (правда, в храме св. Софии) и Добрыня Ядрейкович, упоминающий «пелены Христовы».

358

Храм Христа Пантократора (Вседержителя). Воздвигнут при Иоанне II Комнине

359

По рассказу Никиты Хониата, Мануил Комнин поместил эту красного мрамора плиту в дворцовую церковь; позднее ее положили рядом с его собственной гробницей в храме Пантократора. Антоний Новгородский тоже видел там эту плиту («доску»), якобы со слезами богородицы, которые «суть белы видением, аки капля вощаные».

360

В действительности предлагалось выдвинуть по шесть, а не по десять выборщиков. Возможно, впрочем, что вмешательство дожа в ход предварительных переговоров, о котором сообщает далее автор, представляло собой подлинный факт — Робер де Клари мог узнать о нем из вполне достоверного источника, как это доказывают многие другие приводимые им сведения.

361

О притязаниях знатных сеньоров на императорский трон и о страстях, которые разгорелись во время переговоров, сообщает также Виллардуэн. Особенно яростными соперниками — среди прочих кандидатов — выступили Бодуан Фландрский и Бонифаций Монферратский. В письме Бодуэна Ионнокентию III, написанном уже после избрания, обо всех этих распрях не сказано ни слова. Выборщиками от крестоносцев были епископы Суассонский, Труаский, Гальберштадтский. Вифлеемский, Акрский и аббат де Лочедио, а от венецианцев — Энрико Дандоло, Витале Дандоло, Оттоне Кверини, Бетруччо Контарини, Никколо Наваджеро и Панталоне Барбо. Отдельные венецианские источники называют в качестве избирателей от крестоносцев четырех французов (Бодуэна Фландрского, Гюга де Сен-Поля, Жоффруа де Виллардуэна и некоего Арсюэля де Маршюэля, или Арсуля де Маркуоля) и двух ломбардцев (Джакомо Мальвичинн по прозвищу Наваррец и Никколо де Пиччоли), но в научной литературе возможность участия двух последних в выборах императора и вообще их пребывания на Востоке обычно отрицается. В целом Робер де Клари освещает обстоятельства избрания императора достоверно и убедительно.

362

9 мая 1204 г.

363

Судя по венецианским источникам, мнения по поводу возможных кандидатов на трон разошлись. Пятеро выборщиков-венецианцев предлагали избрать императором дожа Дандоло, ломбардцы называли имя маркиза Монферратского, французы — графа Фландрского. После долгих и безрезультатных споров вопрос был решен голосом Панталеоне Барбо, поданным против кандидатуры дожа в силу того соображения, что в этом случае «сеньория империи будет обречена, ибо ультрамонтаны (французы. — М. З.) уедут и у империи не останется защитников»; он же проголосовал против Бонифация, считая, что тот не пожелает остаться в Константинополе, поэтому будет «полезным сделать императором графа Фландрии — он и человек королевской крови, могущественный и богатый, и... охотно останется».

364

Т. е. сообщить от имени выборщиков результат голосования.

365

Крестоносцы в большинстве своем были из французских земель, поэтому, естественно, склонялись на сторону графа Фландрского. В их глазах ломбардский маркиз был «чужаком».

366

16 мая 1204 г.

367

Паллиум — императорское одеяние (античного происхождения) наподобие тоги.

368

Это описание соответствует действительности.

369

Церемония, описываемая хронистом не всегда, правда, достаточно четко, поскольку ему недоставало нужных слов для обозначения тех или иных элементов облачения и проч., лишь отчасти воспроизводит — в модифицированном виде — комниновскую коронационную традицию, которая была известна крестоносцам, поскольку они имели возможность наблюдать соответствующий ритуал во время коронации Алексея IV (1 августа 1203 г.). Пурпурные штаны и сапожки, драгоценный камень, перекинутый через шею на грудь, скипетр — компоненты византийского обряда венчания на царство. Во всем остальном крестоносцы следовали французскому «регламенту»: вручение государю меча, участие пэров и епископов в возложении короны, вынос знамени, меча и короны знатнейшими рыцарями, помазание (не принятое в Византии), усаживание на трон, послекоронационная трапеза.

Византийский историк XII в. Иоанн Киннам оставил описание одеяний Мануила I Комнина во время приема в конце 1161 г. иконийского султана Кылыч-Арслана II: широкая пурпурная хламида, обшитая жемчугом и драгоценными камнями, а на груди — огромный (размером с яблоко) рубин. Зарисовка Робера де Клари в какой-то мере сходна с указанным описанием.

370

Венецианские хроники подчеркивают, что после коронации император и дож прошествовали с символами власти «равного достоинства»: «оба несли перед собой в руке жезл и меч».

371

Этот золотой трон обычно использовался при коронации византийских императоров.

372

По сведениям автора хроники «Константинопольское опустошение», во время этого, предварительного, раздела добычи лица духовного звания приравнивались к конным оруженосцам: каждому священнослужителю выдали 10 марок, а рыцарю — 20.

373

Т. е. на вдове Исаака II — Маргарите, дочери (хронист ошибочно называет ее сестрой) венгерского короля Белы III. Бракосочетание состоялось незадолго до избрания императором Бодуэна Фландрского.

374

Речь идет о Салониках ( у славян — Солунь), или Фессалонике, втором по значению городе Византии.

375

Робер де Клари рисует весьма идиллическую, далекую от действительности картину взаимоотношений греков с латинянами во время утверждения последних в Византийской империи. Покорность завоевателям выказывала лишь часть греческой аристократии, представители которой сдавали им города и крепости Фракии и Македонии. Низы, в особенности народные массы Болгарии, оказывали стойкое сопротивление захватчикам.

376

Город Дидимотика.

377

Т. е. Адрианополь.

378

Мануил Ангел и его брат (имя неизвестно).

379

Церемония коронации составляла существенный и официально признанный элемент «законности» императорской власти в Византии. И хотя весь диалог — вымысел хрониста, тем не менее в позиции «мудрого человека» косвенным образом отразились настроения адрианопольцев, не желавших отдаваться под власть завоевателей.

380

Бодуэн вернулся в Константинополь потому, что получил через гонцов предупреждение от дожа. Не следует, считал Дандоло, разжигать раздоры между крестоносцами.

381

Ла-Бланш — крепостца между Христополем и Серрами в Македонии, неподалеку от фракийского города Филиппы, названного так в свое время в честь македонского царя Филиппа II, отца знаменитого завоевателя Александра Македонского. Последний родился в г. Пелле: по-видимому, представление Робера де Клари о месте его рождения навеяно ассоциациями, связанными с происхождением Александра.

382

Пьер Амьенский и упоминаемые хронистом 15 рыцарей умерли, видимо, в результате эпидемии. (Виллардуэн говорит о гибели 40 рыцарей.)

383

По рассказу Виллардуэна, предводители крестоносцев, находившиеся в Константинополе, решили вмешаться в распрю и заставить стороны принять посредничество. Маршал Шампанский и Манессье де л’Иль были направлены к маркизу, уже предпринявшему осаду Адрианополя. Он согласился, чтобы посредниками были дож, Луи Блуаскии, Конон Бетюнский и Жоффруа де Виллардуэн. Возвратившись в Константинополь, они известили о результатах переговоров Бодуэна I, который намеревался открыть военные действия против Бонифация. Император отказался тогда от войны против соперника. На состоявшемся в столице совете баронов был заключен мир: маркиз передавал Виллардуэну (в виде залога) захваченную им (Бонифацием) Дидимотику, а Бодуэн возвращал маркизу Салоники; по получении известия об этом Виллардуэн должен был передать Дидимотику императору.

384

Виллардуэн обходит молчанием этот эпизод, ясно показывающий противоречия среди завоевателей, в том числе между знатью и «бедными рыцарями».

385

Эта главка находится явно не на месте: в ней рассказывается о событиях, одновременных тем, которые излагаются в гл. CXVI и относятся ко времени правления Анри д’Эно (1206—1216 гг.). Вероятно, Робер де Клари, вернувшись на родину и уже закончив диктовать свое произведение, вспомнил о забытом им достопримечательном эпизоде, а переписчик включил главку в текст, выбрав для нее место по собственному разумению. Поскольку бракосочетание Анри II с болгарской царевной состоялось в 1211 г., возможно, что эта часть хроники была создана до 1211 г.

386

Второй государь Латинской империи Анри II (1206—1216), унаследовавший трон Бодуэна I после его пленения болгарами (14 апреля 1205 г.).

387

Вероятно, намек на Троянского коня.

388

В записки Робера де Клари здесь «вклинилась» широко распространенная в XIII в. легенда о троянском происхождении франков. Ее передает и придворный хронист Филиппа II Августа — Ригор.

389

По данным венецианских хроник, раздел был оформлен 14 сентября 1204 г.

390

Фьеф — то же, что феод, т. е. земельное владение, пожалованное вассалу за службу. Из описания Робера де Клари явствует, что при разделе завоеватели принимали во внимание условную «стоимость» выделяемых тому или иному сеньору земель: каждый получал владения, размер которых определялся суммой, равной «стоимости» 200, 100, 70 и т. д. рыцарских фьефов, выраженной в анжуйских ливрах.

391

Как видно из рассказа, раздел земель осуществлялся согласно принципам иерархической субординации, давно утвердившейся на феодальном Западе. Система вассальных отношений «воспроизводилась» теперь и на завоеванных крестоносцами византийских территориях.

392

Это было в сентябре 1204 г.

393

Фьефом Тьерри Лоосского (Лоос — в соврем. Бельгии, в районе Лимбурга, в 25 км к северо-западу от Льежа) была Никомидия, и сам он получил титул «сенешаля Романии». В 1207 г., сбитый с коня в схватке с греками Константина Ласкаря, был взят в плен; освобожден после перемирия Анри II с Феодором Ласкарем.

394

Сходная игра слов встречается и у Гунтера Пэрисского: «В виду того что хотя он был дрянным, но высокородной крови человеком, князьям угодно было поднять его на высокий столп... дабы тот, кто неожиданно рухнул с высокого царства, падая с высоты же, встретил бы пусть и презреннейшую, но все же не постыднейшую смерть». Виллардуэн также говорит о решении совета баронов покарать «предателя Морчуфля» «таким высоким судом», чтобы его «видел весь свет». Экс-император действительно был сброшен с Аркадиева или Феодосиева столпа, на котором эта казнь якобы была пророчески изображена еще раньше.

395

См. примеч. 354.

396

Все источники единодушны в свидетельствах насчет способа казни Алексея V Дуки.

397

Адрамитий в Малой Азии (соврем. Эдремид).

398

Луи Блуаскии получил Никею (Вифиния) и титул герцога Никейского.

399

Гюг де Сен-Поль получил Дидимотику во Влахии (на р. Марица, южнее Адрианополя).

400

Город Кизик в Малой Азии на южном берегу Пропонтиды, пожалованный Пьеру де Брасье совместно с Пэйаном Орлеанским.

401

Сведения Робера де Клари о распределении земель, которые еще предстояло захватить, соответствуют действительности. Известно немало других, в принципе аналогичных, случаев: так, Ренье де Трит получил герцогство Филиппопольское, а Жоффруа де Виллардуэн — княжество Ахейское (в Пелопоннесе!).

402

Гавань Модона в Морее (Пелопоннес).

403

Остров Крит (в средние века — Кандия) был «уступлен» Венецией Бонифацию Монферратскому за 1 тыс. марок серебром.

404

Умер, вероятно, вследствие эпидемии. Был похоронен в церкви св. Георгия в Мангане (Константинополь).

405

Битва под Адрианополем произошла 14 апреля 1205 г.

406

В исторической литературе высказывалось мнение о том, что императора Бодуэна I, попавшего в плен к болгарам, держали там сперва в качестве заложника, но затем в приступе гнева царь Калоян его убил. Некоторые историки считают, что Бодуэн I умер в плену естественной смертью. Болгарская исследовательница Г. Цанкова-Петкова связывает его гибель с мятежом против Калояна в конце 1205—начале 1206 г. в Филиппополе (соврем. Пловдив), инспирированным частью греческой знати: Бодуэна заподозрили в соучастии и после подавления мятежа казнили вместе с другими пленными баронами. Освещение событий, связанных с битвой при Адрианополе, дано у Робера де Клари очень скупо: он вовсе обходит стороной начавшееся еще до того восстание греков в оккупированных латинянами фракийских городах. В результате совместных действий греческих повстанцев с болгарами господство крестоносцев во Фракии в сущности рухнуло.

407

20 августа 1206 г.

408

Хронист рассказывает здесь о прославленной иконе богоматери — Одигитрии, которую, согласно византийскому преданию, якобы написал св. Лука. Робер де Клари был слабо осведомлен о событиях, происходивших в Константинополе после того, как сам он возвратился на родину. Из-за иконы действительно разгорелся спор между венецианцами, с одной стороны, и патриархом Томмазо Морозини и канониками св. Софии — с другой, но это произошло уже после коронации Анри II. В 1206 г. венецианцы ворвались в храм св. Софии и силой забрали икону, которую перенесли в принадлежавший им храм Христа Пантократора.

409

Он был коронован 20 августа 1206 г.

410

Агнеса, дочь Бонифация Монферратского, вышедшая замуж на Анри II 4 февраля 1207 г. Этим браком были скреплены союзные отношения двух наиболее значительных владетелей-латинян и положен конец их раздорам. Вслед затем Бонифаций, захвативший Мосинополь, встретился с Анри II в Кипселах, где признал себя его вассалом. Оба обязались вести совместную борьбу против болгар, наметив поход на Адрианополь в ноябре 1207 г.

411

Изложение этих событий у Робера де Клари весьма упрощено и дано явно понаслышке. Жоффруа де Виллардуэн рассказывает, что спустя пять дней после возвращения в Мосинополь Бонифаций по совету некоторых представителей византийской аристократии предпринял набег в гористые окрестности города, удалившись от него на расстояние дня пути. Обнаружив малочисленность отряда маркиза, болгары сняли часовых и напали на арьергард крестоносцев, который обратился в бегство. Бонифация, окруженного противником, в бою тяжело ранили (в плечо), оставшиеся с ним несколько вассалов — остальные бросили своего истекавшего кровью сеньора — погибли в неравном сражении. Смерть маркиза Монферратского датируется временем между 15 августа и 4 сентября 1207 г.

412

Маргарита Венгерская (см. примеч. 373).

413

Калоян был убит или умер в конце сентября—начале октября 1207 г. Версия, передаваемая Робером де Клари («явление» св. Димитрия, пронзившего царя копьем), — одна из легенд, связанных с его гибелью. Точные обстоятельства последней неясны. Византийский историк Георгий Акрополит считает, что он умер естественной смертью, другие авторы полагают, что он был умерщвлен наемным убийцей, подосланным латинянами. По мнению некоторых современников и позднейших историков, Калоян пал жертвой заговора, инспирированного, согласно разным источникам, то ли его женой-куманкой, связанной с византийским военачальником (стратигом) Монастырем, то ли болгарской знатью, сплотившейся вокруг племянника царя — Борила. По другой точке зрения в заговоре участвовали греческая знать и латинские бароны из Фессалоники, страшившиеся перспективы усиления Болгарии, а Монастыр действовал по наущению этих заговорщиков. Болгарский ученый Ив. Дуйчев, сопоставив известия письменных источников с данными археологических раскопок в тырновской церкви Сорока мучеников (в 1972 г. там был открыт саркофаг с останками Калояна — его тело было привезено для захоронения в болгарскую столицу), решительно отвергает концепцию заговора как причины гибели царя и склоняется к тому, что он умер от пневмонии.

414

На следующий день после убийства Калояна болгары действительно сняли осаду Солуни и вместе с телом военачальника отправились в Тырново.

415

Так называет хронист второго болгарского царя, преемника Калояна — Борила (1207—1218); в других случаях он фигурирует в записках как «Борюс».

416

В действительности болгарская царевна (ее имя — Мария), на которой Анри II женился в 1207 г. вторым браком, была двоюродной сестрой, а не дочерью Борила, дочерью она приходилась царю Калояну.

417

Оценка, отражающая реальные представления крестоносцев относительно могущества Второго болгарского царства — главной угрозы латинским владениям на Балканах.

418

Коронация мальчика Димитрия Монферратского бонифациева сына от Маргариты Венгерской, состоялась 6 января 1209 г. Этому сопротивлялись регент, крупнейший из баронов Солунского королевства Оберто де Бьяндрате и коннетабль Амадео Буффа, добивавшиеся передачи короны Гилельму IV, сыну Бонифация от первого брака (он находился тогда на родине): бароны рассчитывали в конечном счете на его воцарение в Константинополе.

419

Анри II умер 11 июля 1216 г. в Солуни в возрасте 40 лет. Высказывались предположения, что он был отравлен своей бывшей женой-болгаркой или Оберто де Бьяндрате.

1

Geoffroy de Villehardouin. La conquête de Constantinople (далее цит. по изд.: Historiens et chroniqueurs du moyen âge / Ed. A. Pauphilet. P., 1963).

2

Обстоятельная библиография литературы о Виллардуэне приведена в кн.: Jeanette Beer M. A. Villehardouin: Epic historian. Genève, 1968; Dufournet J. Les écrivains de la IV^e croisade. Villehardouin et Clari. P., 1973.

3

Die Register Innocenz’III / Hrsg. von O. Hagender, A. Haidacher. Graz; Köln 1964, Bd. 1. N 11, S. 18—20; Queller D. E. The Fourth Crusade: The Conquest of Constantinople, 1201—1204. Philadelphia, 1977, p. 1 etc.

4

Pauphilet A. Sur Robert de Clari — Romania, 1931, t. LVII, N 227, p 289—290.

5

Его имени, кстати, не называет и Жоффруа де Виллардуэн. Ср.: Dufournet J. Les ecrivains de la IV^e Croisade: Villehardouin et Clari P., 1973, p. 341.

6

О значении этого термина см.: Duby G. Situation de la noblesse en France au début du XIII^e siècle. — In: Duby G. Hommes et structures au Moyen Age. P., 1973, p. 344.

7

См.: Boudon G. Robert de Clari en Aminois, chevalier, auteur d’une chronique de la Quatrième croisade (1200—1216). — BSAP, 1897, XIX, p. 707.

8

Ibid., p. 730—733.

9

Pauphilet A. Sur Robert de Clari, p. 290.

10

Подробно см.: Roberto di Clari. La conquis’a di Costantinopoli/Studio critico, traduzione e note di A. M. Nada Patrone. Genova, 1972, p. 20—21.

11

См.: Ibid., p. 5.

12

См.: Fossier R. La terre et les hommes en Picardie jusqu’а la fin du XIII^e siècle. Paris; Louvain, 1968. Vol. 1, 2; Idem. La noblesse picarde au temps de Philippe le Bel.—In: La noblesse au Moyen Age, XI^e—XV^e siècles. P., 1976. p. 105—127; Duby G. Les «jeunes» dans la société aristocratique dans la France du Nord—Quest au XIII^e siècle.— In: Duby G. Hommes et structures..., p. 213—226; Idem. Structures de parente et noblesse de la France du Nord.— In: Miscellania Medievalia in memoriam S. Fr. Niermeyer. Groningen, 1967, p. 149—165; Idem. Situation de la noblesse..., p. 343—352.

13

Судя по жалованным грамотам от 1517 г. и более позднего времени, владения семейства де Клари занимали площадь в 6 га 45 акров. Вероятнее всего, что и в начале XIII в. они состояли из тех же земель (засевавшихся, должно быть, преимущественно овсом). См.: Boudon G. Documents nouveaux sur la famine de Robert de Clari — BSAP, 1898—1900, XX, p. 375.

14

Видамы Амьенские — одна из наиболее знатных в Пикардии феодальных фамилий (в документах конца XII в. они именуются nobiles). P. Фоссье, изучив свыше 400 актов, содержащих данные о владениях пикардийских феодалов с 1175 по 1300 г., выявил всего семь семейств, обозначаемых в грамотах термином nobiles (Fossier R. La noblesse picarde..., p. 109 etc.). В документах 1187—1194 гг. сохранились имена 115 вассалов видама Амьенского, из которых 70 — milites См.: Ibid., p. 112.

15

О тесных связях обоих семейств говорит и другой факт: именем Альом (так звали брата Робера) назывался младший брат Пьера Амьенского. Хотя оно было очень распространенным в Амьенуа, вряд ли такое совпадение являлось случайным. Возможно, что оба Альома родились в одном году. См.: Roberto di Clari. La conquista..., p. 6, nota 20.

16

Fossier R. La terre et les hommes..., t. 2, p. 660—667.

17

Duby G. Situation de la noblesse..., p. 343.

18

Lestoquoy J. Histoire de la Picardie ft du Boulonnais. P., 1962, p. 34.

19

Godard J. La place de la ville et de l’abbaye de Corbie dans l’économie de Moyen Age.—In: Corbie abbaye royale: Volume du XIII^e centenaire. Lille, 1963, p. 311—312.

20

Duby G. Situation de la noblesse..., p. 344.

21

По выражению П. Шарло, фьеф Робера де Клари в Амьенуа был достаточен для приобретения рыцарского звания, но слишком мал, чтобы прокормить его носителя. См.: Robert de Clari. La conquête de Constantinople/Trad. P. Chariot. Introduction. P., 1939, p 111; ср.: Dufournel J. Op. cit., p. 341.

22

Dugas C. M. Le mouvement des croisades dans les régions situées au Nord de Paris. — Memoires de la Société historique et archéologique de Senlis. 1956, p. 5—13.

23

Roberto di Clari. La conquista..., p. 10; Fossier R. La terre et les hommes..., t. 2, p. 611.

24

Geoffroy de Villehardouin. Op. cit., XXIV, p. 109.

25

Ibid., LXXXVI, p. 166.

26

См.: Mc Neal E. H. Chronicle and Conte: a Note on Narrative Style in Geoffrey of Villehardouin and Robert de Clari.— In: Festschrift Blakemore Evans. Columbus (Ohio), 1945, p. 220—113; Lejeune R. Recherches sur le theme: les chansons de geste et l’histoire. Liège, 1948; Frappier J. Réflexions sur les rapports des chansons de geste et de l’histoire.— Zeitschrift für romanische Philologie. 1957, LXXIII, p. 1—19 etc. Воздействие chansons de geste и рыцарских романов проявляется также в записках Жоффруа де Виллардуэна (см.: Jeanette Beer M. A. Villehardouin and the oral narration. — Studies in Philology, 1970, LXVII, p. 267—277; Eadem. Villehardouin, Epic Historian, p. 7 etc.). Тем не менее исследователи, считающие, будто записки Робера де Клари, а равно и Виллардуэна, находятся «на грани беллетристики» (Михайлов А. Д. Французский рыцарский роман. M., 1976, с. 260), сильно преувеличивают элемент художественного вымысла в произведениях обоих авторов.

27

Gallais Р. Recherches sur la mentalité des romanciers francais du Moyen Age.— Cahiers de Civilisation Médiévale. 1964, t. VII, N 4. p. 479—493; Jonin P. Le climat de croisade dans les chansons de geste.— Ibid., N 3, p. 279—288; см. также: Gsteiger M. Die Landschaftsschilderungen in den Romanen Chretien de Troyes: Literarische Tradition und künstlerische Gestaltung. Bern, 1958, S. 13 etc.

28

См., например: Woledge В. La légende de Troie et les débuts de la prose française.— In: Mélanges de linguistique et de littérature romanes offerts а M. Roques. Bade; Paris, t. 2, 1953, p. 313—324.

29

См.: Slessarew V. Priester John: The Letter and the Legend. Minneapolis, 1957.

30

Albrici monachi Trium Fontium Chronica. — MGHSS, XXIII, p. 848.

31

Dembowski P. A propós de l’application de la stylistique а la prose de l’ancien français. — In: Actes du X^e Congrès International de linguistique et philologie romane. P.. 1965, t. 2, p. 582.

32

Dufournet J. Op. cit., p. 364—365; Dembowski P. Robert de Clari: Etude de la langue et du style. Toronto, 1963, p. 79.

33

Ср.: Pauphilet A. Sur Robert de Clari, p. 296—297.

34

См. подробно: Заборов М. А. Введение в историографию крестовых походов; (Латинская хронография XI—XIII вв.). М., 1966, с. 43, сл.

35

См.: Bagley С. Р. Robert of Clari’s La Conquete de Constantinople. — Medium Aevum, 1971, N 2, p. 110—111; Dufournet J. Op. cit., p. 367—369.

36

См.: Larmat J. Sur quelques aspects de la religion chrétienne dans les chroniques. de Villehardouin et de Clari — Le Moyen Age, 1974, LXXX, p. 403—427.

37

См.: Jeanette Beer M. A. Villehardouin: Epic Historian, p. 13—14.

38

Ibid., p. 14—17.

39

См.: Berger S. La Bible française au moyen âge. P., 1884; Decoo W. La Bible française du XIII^e siècle et l’Evangile selon Marc. — Romanica Gandestina, XIII Etudes de philologie romane, 1969, p. 53—65. Ср.: Roberto di Clari. La conquista... p. 30.

40

Многие исследователи отмечают у хрониста «интуицию подлинной историчности», «стихийное начало историка», справедливо отвергая попытки некоторых скептиков противопоставлять записки пикардийца произведению Жоффруа де Виллардуэна, который представлялся «настоящим историком», тогда как Клари этого звания не удостаивался. В действительности, писал А. Пофилэ, «Робер де Клари гораздо менее далек от Виллардуэна как „настоящий историк“, чем это кажется на первый взгляд. Он вполне прилично для человека его положения осведомлен о многом, утаиваемом Виллардуэном, по крайней мере у него „не больше ляпсусов и неверных толкований, чем у какого-нибудь образованного грека вроде Никиты Хониата“» (Pauphilet A. Sur Robert de Clari, p. 290—292, 294 etc. Ср.: Dufournet J. Op. cit., p. 343; Demboivski P. La Chronique de Robert de Clari: Etude de la langue et du style, p. 121; Bagley C. P. Op. cit., p. 109).

41

См.: Woledge В., Clive H. P. Repértoire dea plus anciens textes en prose française. Genève, 1964, p. 271; Jeanette Beer M. A. Villehardouin: Epic Historian, p. 2—3.

42

См : Köhler E. Zur Entstehung des altfranzösischen Prosaromans.— Wissenschaftliche Zeitschrift der Fr. Shiller-Universität Jena, 1955—1956, V, S. 287— 292; Woledge В., Clive H. P. Op. cit., p. 24—25, 34, 100; Jeanette Beer M. A. Villehardouin: Epic historian, p. 2.

43

См.: Tyssens M. Le style oral et les ateliers de copistes. —I n: Mélanges de linguistique romane et de philologie médiévale offerts a M. Maurice Delbouille, Gembloux, 1964, t. 2, p 659—675.

44

См.: Demboivski P. La Cronique de Robert de Clari..., p. 13—59.

45

См.: Schon P. Studien zum Stil der frühen französischen Prosa: Robert de Clari, Geoffrey de Villehardouin, Henri de Valencienne. Frankfurt a. M., 1960, S. 43—44; Dembowski P. La Chronique de Robert de Clari..., p. 80.

46

Введение прямой речи как способ драматизации повествования — прием, широко применявшийся и в chansons de geste, и в художественной прозе, и в хронографии. См.: Frappier J. Les discours dans la chronique de Villehardouin.— In: Etudes romanes dédiés а M. Roques. P., 1946, p. 39—55; Idem. Le style de Villehardouin dans les discours de sa chronique.— Bulletin of the John Rylands Library Manchester, 1946, XXX, N 1, p. 56—70.

47

Подробный анализ см.: Gougenheim G. De «chevalier» а «cavalier».— In: Mélanges de philologie romane et de littérature médievale offerts a E. Hoepffner. P., 1949, p. 117—126; ср.: Dufournet J. Op. cit., p. 384—385.

48

См.: Dembowski P. En marge du vocabulaire de Robert de Clari: buhotiaus, conterre, sydoines. — Romance Philology, 1961, XV, p. 12—18; Gougenheim G. A propos de l’habilacle chez Robert de Clari.— In: Gougenheim G. Etudes de grammaire et de vocabulaire français. P., 1970, p. 330—339.

49

Dufournet J. Op. cit., p. 366 etc.

50

Dembowski P. La Chronique de Robert de Clari..., p. 80; Gougenheim G. Le sens de noble et des ses derivés chez Robert de Clari.— Romance Philology, 1950, N 3. p. 270—272.

51

Dembowski P. La Chronique de Robert de Clari..., p. 73—84; Idem. А propos de l’application de la stylistique..., p. 577—588.

52

См.: Заборов М. А. Введение в историографию крестовых походов с 26—38.

53

См.: Roberto di Clari. La conquista..., p. 64.

54

Жоффруа де Виллардуэн довольствуется в данном случае указаниями на численное неравенство сил (у крестоносцев было всего 6, а у греков — 40 боевых отрядов) и кратко оттеняет особенности тактики сторон. Факты же, которым Робер де Клари придает столь важное значение, маршал Шампанский вовсе опускает. См.: Geoffroy de Villehardouin. Op. cit., XXXVII, р. 122. Co.: Dufournet J. Op. cit., p. 372.

55

Ogerii Panis Annales. — In: Annali Genovesi di Caffaro e di suoi continuatori dal MCLIV al MCCXXIV/A cura di L. T. Belgrano, C. Imperiale. Roma 1901 vol 2, p. 89. См.: Заборов М. А. Крестоносцы на Востоке. М. 1980, с. 252.

56

Ottonis Sancti Blasiensis Chronicon.— MGHSS, t. XX, p. 331—332.

57

См. Заборов М. А. Известия русских современников о крестовых походах — В кн.: ВВ. М., 1971, т. 31, с. 100—102; Мещерский. Н. А. Древнерусская «Повесть о взятии Царьграда фрягами» как источник по истории Византии — В кн.: ВВ. М., 1956, т. X, с. 178—180; Freidank D. Die altrussische Erzählung über die Eroberung Konstantinopels 1204 (Chronista Novgorodensis). — Byzantinoslavica, 1968, N 2, S. 334—359.

58

Roberto di Clari. La conquista..., p. 64.

59

McNeal E. Н. The Conquest of Constantinople of Robert de Clari. N. Y., 1936, p. 24—26.

60

Об эволюции воззрении историков XIX—XX вв. на Четвертый крестовый поход и причины его отклонения от первоначального направления см.: Queller D. E. The latin conquest of Constantinople. L.: N. Y.. 1971; Idem. A Century of Controversy on the Fourth Crusade.— In: Queller D. E. Diplomacy and tile Fourth Crusade. L., 1980, p. 235—277.

61

Аналогичную формулу употребляет и Жоффруа де Виллардуэн (в другой связи): Geoffroy de Villehardouin. Op. cit., XL, p. 125 (par Dieu avant et par les pelerins après). Ср.: Jeanette Beer M. A. Viliehardouin: Epic Historian. p. 58.

62

Впрочем, относительно смысла, который хронист вкладывал в данном случае в понятие «ужасные прегрешения» (les orioles pekiés), высказывалось мнение, что автор имел в виду вовсе не убийства, насилия и грабежи, произведенные захватчиками, а все тот же «несправедливый» раздел константинопольской добычи, «предательство» баронами интересов рыцарства. Не случайно, рассказывая о захвате византийской столицы (12 апреля 1204 г.), Робер де Клари подчеркивает, что пилигримы «не причинили зла ни беднякам, ни богачам» (гл. LXXX). А накануне завоевания Константинополя все якобы принесли клятву в том, что они не поднимут руки ни на женщин, ни на клириков — под угрозой смерти (гл. LXVIII) (ср.: Bagley С. Р. Ор. cit., p. 114, note 11). Не исключено, однако, и иное толкование les oribles pekiés: ведь поражение под Адрианополем потерпели не только бароны — на поле боя остались трупы и трех сотен рыцарей!

63

П. Галлэ, изучивший 370 рыцарских романов за период 1120—1250 (1260) гг., установил, что в 310 из них 165 раз употребляется глагол oir, 65 — escouter, 67 — entendre (все они означают «слушать»). См.: Gallais Р. Ор. cit., р. 483—484.

64

См.: Martin de Riquer M. Epopée jongleuresque а écouter et épopée chevaleresque а lire.— In: La technique litteraire des chansons de geste. Liège, 1959, p. 75—84.

65

См.: Dembowski P. La Chronique de Robert de Clari..., p. 118—123; Ср.: Bagley С. Р. Ор. cit., p. 109; Dufournet J. Op. cit., p. 366.

66

Как показал А. Пофилэ, «верхи» вели весьма искусную пропаганду среди menue gent, которая нацелена была на то, чтобы убедить массу, что каждый очередной поворот в направлении похода — единственный путь для достижения его конечной цели. Основные доводы этой «ловко проводившейся пропаганды» получили свое отражение прежде всего в мемуарах Жоффруа де Виллардуэна и в хронике «Константинопольское опустошение», а также в письме Бодуэна Фландрского папе Иннокентию III, где аргументация препарирована уже в расчете на западноевропейскую аудиторию и на потомков (см.: Pauphilet A. Sur Robert de Clari, р. 293). Отзвуки такой «обработки» общественного мнения слышны и у Робера де Клари.

67

Geoffroy de Villehardouin. Op. cit., XXIV, p. 109.

68

Pauphilet A. Sur Robert de Clari, p. 293.

69

Le Goff J. Civilisation de l’Occident medieval. P., 1964, p. 181.

70

Dembowski P. La Chronique de Robert de Clari..., p. 121; Cp.: Pauphilet A. Sur Robert de Clari, p. 289; Dufournet J. Op cit., p. 366.

71

В таблице приводятся даты событий, упомянутых в повествовании Робера де Клари и связанных с ними.

72

Составитель к.и.н. В. К. Коломиец.