Глава 12

Слейтер пришпорил коня и помчался в сторону холмов. Только примерно через полмили, когда уже невозможно было различить стоявшую во дворе и махавшую ему на прощание рукой Саммер, он перевел Эстрела на легкую рысь, а еще через некоторое время — на шаг.

Основные ежегодные работы на ранчо подходили к концу. Скот отогнали на пастбища в устье реки. Скоро его должны отправить на продажу. Каждое ранчо, включая Кип и Рокин-Эс, выделяло для этого людей в соответствии с размером своего стада. Они должны были обеспечить безопасность большого кочевья через дикие индейские территории до связанного с остальным миром железной дорогой Канзаса.

Слейтер проделывал этот путь почти каждый сезон с самого детства. Но в этом году у него была уважительная причина не делать этого. Его лицо потеплело, когда он подумал о том, какая именно — Саммер! Он даже не заметил, как произнес это имя вслух и погрузился в свое излюбленное занятие, появившееся в последнее время, — воспоминания о ней и мечты о новых встречах. Воспоминания о каждом ее жесте приносили ему радость. Вот она, размягченная и ждущая его поцелуя. А вот она за столом в видавшем виды платье разливает половником суп, но как горда и прекрасна! Она даже не знает, насколько глубоки его чувства к ней, как изменилось все с ее появлением. Ведь только благодаря ей он почувствовал радость жизни. Отцу она, без сомнений, тоже бы понравилась. Жаль, что ему не придется увидеть, как новое поколение Маклинов продолжит его дело на ранчо Кип.

Слейтер решил, что ему хватит трех дней, чтобы на всякий случай проверить обстановку вокруг своих владений. Собственно, все уже было сделано. Он выделил людей, которые присмотрят за стадами и хозяйственными постройками, направил толковых ребят охранять вход в долину, а нескольких парней, включая Джека, оставил на Малом ранчо.

Приближался вечер, когда Слейтер, сделав изрядный круг по своим владениям, направил Эстрела к тому месту на их границах, где обычно устраивал привал Сэм и где он был убит в ту злополучную ночь. Въехав на гребень невысокого холма, Слейтер по привычке огляделся, внимательно изучая взглядом местность. Ни единого облачка пыли не было заметно на тропе, по которой он ехал, не отметили тренированные глаза ничего подозрительного и поблизости от нее. Все вокруг было недвижно, если не считать солнца, которое уже успело уползти за вершины гор. Вечер настойчиво вступал в свои права, постепенно сгущая сумерки под росшими вдоль тропинки деревьями и делая воздух более прохладным.

Он спешился. Лошадь, озабоченная поиском укрытия на ночь, скрылась в кустах. Слейтер ей не мешал. Не теряя времени, он обогнул большой валун, надеясь устроить себе ночлег рядом с ним. Испуганная дикая индюшка, метнувшись в кусты, сердито залопотала, и все вновь смолкло. Тишину нарушали лишь мягкие удары копыт Эстрела. Слейтер глубоко вздохнул, с наслаждением наполняя легкие здоровым, освежающим, как глоток ключевой воды, горным воздухом. Неожиданно его чуткое ухо уловило далекий, но явно чуждый окружающей обстановке звук. Рука автоматически переместилась на рукоятку пистолета. Резко отступив в заросли мексиканских акаций, он замер прислушиваясь.

Тьма сгущалась. Лежащие вокруг валуны, кусты и возвышающиеся надо всем этим сосенки потеряли свои очертания и казались сгустками тени. Слейтер ощупал ногой мягкую, покрытую сосновыми иголками землю и мельком взглянул на загоревшиеся уже на небе звезды. Он терпеливо ждал, дюйм за дюймом прощупывая взглядом все деревья и кусты. Контуры каждого камня и углубления были изучены настолько, насколько это только было возможно при таком освещении. Подозрительные звуки не повторялись. Он медленно убрал руку с пояса, запрыгнул на подошедшего Эстрела и осторожно проехал немного дальше.

Лошадь несколько минут шла спокойно, но вдруг ее чуткие уши дернулись и выпрямились. Почти одновременно Слейтер уловил клацанье металла и различил чью-то тень среди мексиканских акаций. Он мгновенно пригнулся к шее лошади и в тот же момент ощутил, как что-то сильно ударило его в плечо, заставив выпустить из рук поводья. Нестерпимая боль разлилась по всему телу. Он инстинктивно оперся о луку седла, сжав ее мертвой хваткой. Позади раздался еще один выстрел. Слейтеру показалось, что его подняло над крупом лошади и закружило в становящейся все более непроницаемой бархатной мгле, а движения Эстрела сделались неестественно медленными и плавными. Единственной связывающей его с миром реальностью осталась только лука седла, которую сжимали пальцы. Невероятным усилием воли он попытался собраться и отогнать обволакивающую его сознание тьму. Новый выстрел сбил с головы шляпу. Но затем наступила тишина, которую нарушали лишь дыхание лошади и удары ее копыт о покрытую сосновыми иглами землю.

Казалось, прошла вечность, прежде чем он смог остановить лошадь. Собрав оставшиеся силы, чтобы не потерять сознание, Слейтер расслабил сжимавшие луку седла пальцы, рывком высвободил ноги из стремян, сполз с лошади и, не устояв, рухнул в оказавшийся поблизости кустарник. Последняя его мысль была о Саммер. Он не должен умереть… Ее нельзя оставить одну…

Когда сознание вернулось к Слейтеру, день был уже в самом разгаре. Слейтер лежал на спине. Ноги его оказались в кустах, верхняя часть туловища — на перине из подсохшей травы. Первое, что он увидел, — ярко-голубое небо, по которому лишь кое-где плыли небольшие пушистые облака. Шевельнуться он решился не сразу и довольно долго лежал без движения, прислушиваясь к мирному похрустыванью жующего траву Эстрела. Слейтер осторожно повернул голову в его сторону.

В памяти постепенно начали восстанавливаться события вчерашнего вечера, завершившиеся прозвучавшими в темноте выстрелами. Слейтер обругал себя безмозглым дураком. Позволил кому-то выследить и подстрелить себя из кустов! Хотя… как это могло произойти? Он нахмурился. Случайно такие вещи не удаются. Похоже, что сделал это тот, кто знал о его маршруте. Действительно, место нападения перед узким ущельем, которое он едва ли мог миновать, было выбрано более чем удачно. Тропки, по которым он обычно ездит, конечно, известны его людям, но чужих, которые могли это знать, можно пересчитать по пальцам.

С сознанием вернулась и боль. Две пули пробили левое плечо, пройдя под ключицей, третья прошла под мышкой. Если бы этот сукин сын, который стрелял в него, взял несколько дюймов ниже или правее, Слейтер бы был сейчас трупом. Хорошо, что он успел вцепиться в луку седла. Слейтер медленно повернулся, опираясь на правую руку, осторожно сел и, с трудом поворачивая задеревеневшую шею, огляделся по сторонам. От потери крови мысли текли вяло, перед глазами все расплывалось. Однако было ясно, что Эстрел увез его не так далеко от того места, где он собирался остановиться на ночь. Почувствовав слабость, он опять лег на спину, устремив взгляд в небо.

К новой попытке действовать его побудила мысль о том, что стрелявший может возобновить свои преследования. Слейтер опять сел, подождал, пока закачавшийся вокруг него мир встал на свое место, заставил себя подняться на ноги и сделал шаг по направлению к лошади. Подойти к ней удалось, но забраться в седло сил уже не хватило. В глазах поплыли огненные круги, голова чуть не взорвалась от боли. Слейтер медленно сполз на землю и вновь погрузился в сплошную тьму.

Снова он открыл глаза лишь на закате. Видимо, сказалась прохлада, которую принес с собой легкий ветерок. Он лежал ничком, уткнувшись лицом в траву. В голове стучали бесчисленные молоточки, левое плечо горело. Пролежав довольно долго без движения, Слейтер ощутил сильную жажду. Он ощупал правой рукой карман и, обнаружив фляжку с водой, мгновенно ее опустошил. Вспомнилось, что от потери крови раненым всегда страшно хочется пить. Слава Богу, что речка где-то неподалеку.

Тупая боль в голове и режущая в плече мешала думать. Но делать что-то надо. В седло он, конечно, не заберется, но достать привязанную к нему сумку с едой можно попробовать. Спазмы в желудке подтолкнули к действиям. Он подполз к Эстрелу и вытащил из седельной сумки несколько лепешек и кусок мяса и с жадностью съел их. Отвязывая одеяло, Слейтер вдруг подумал, что это будет уже вторая ночь с тех пор, как он уехал из дома. Или уже третья? Саммер скоро начнет волноваться. Просто необходимо собраться с силами и забраться на лошадь.

Стало совсем темно. Он сидел на траве, завернувшись в одеяло. Опыт подсказывал, что надо что-то делать с раненым плечом, пока не началась лихорадка. Ползком Слейтер добрался до речки, сделал нечто вроде компресса на раны из смоченной в воде лепешки, наполнил флягу и также ползком вернулся к одеялу. Каждый удар сердца отдавался мучительной болью в голове, а в плечо будто кто-то воткнул горящий факел. Он согнул и разогнул пальцы. Слава Богу, они сохранили достаточную гибкость. Шея затекла, но головой все же можно пошевелить. Это немного успокаивало. Иначе он не смог бы даже воспользоваться оружием, если вдруг возникнет такая необходимость.

Глаза снова закрылись, а когда открылись вновь, вовсю светило солнце. Судя по тому, как горела кожа лица и пересохло во рту, было за полдень. Слейтер напился из фляги и съел оставшийся кусок говядины, решив оставить хлеб для примочек. Подкрепившись, он завернулся в одеяло и проспал до глубокой ночи. Очнулся он в полной темноте от холода, который, казалось, пронизывал его до самых костей, несмотря на одеяло. Но он заставил себя опять доползти до ручья, где сменил примочку и напился. Холодная вода опьяняла и бодрила, как вино. До одеяла он дополз уже быстрее и вновь заснул, то и дело вздрагивая от нестерпимой боли в плече и голове. Поздним утром, когда солнце уже было над вершинами деревьев, он ненадолго проснулся и снова задремал до самых сумерек.

Первая мысль была о том, что он должен попытаться уехать отсюда, однако мышцы отказывались повиноваться. Боже, он совершенно ослаб! И все-таки необходимо забраться на лошадь… Он должен это сделать, иначе Саммер подумает, что он погиб. С его отъезда прошло уже несколько дней. Сколько точно, Слейтер теперь не знал. Собрав оставшиеся силы, он медленно поднялся сначала на колени, затем встал на ноги и оглянулся по сторонам. Эстрела рядом не было! Тревога острой иглой пронзила сердце. Слейтер свистнул, подождал немного и снова позвал лошадь. Будто гора свалилась с плеч, когда он услышал легкое ржание, а еще через несколько секунд увидел самого Эстрела.

— Хороший ты мой! Боже, какой же ты отличный парень!

Он ухватился правой рукой за шею животного и подтянул его к себе, чувствуя, как от напряжения пульсирует кровь в висках. Казалось, что прошли часы, прежде чем он снова собрался с силами и сунул ногу в стремя. Зато забраться в седло он смог гораздо быстрее, чем ожидал, хотя и это стоило невероятных усилий и времени.

Ночь в горах наступает быстро, и когда Слейтер наконец смог ехать, уже стемнело. Но главное было сделано!

— Едем домой, — прошептал он, дотрагиваясь каблуками до боков Эстрела.

Если бы кто-то увидел его сейчас, то мог подумать, что едет пьяный. Измученный до колик в животе предпринятыми усилиями, он едва держался в седле. Голова была тяжелая как свинец, а мысли текли сразу в двух независимых друг от друга направлениях. Как всегда, он думал о Саммер, но одновременно и о том, кто напал на него. Только мерзавец мог напасть сзади, и не просто напасть, а стрелять, явно рассчитывая убить!

Слейтер намеренно разжигал в себе злость. Гнев придаст ему сил! Это другие считали его очень спокойным. Сам-то он знал, каких усилий стоит ему сдерживать свой бешеный темперамент. Он делал это сознательно, с детства воспитывая характер, но сейчас не та ситуация!

К сожалению, чтобы добраться до ранчо, надо было проехать несколько миль вдоль границы его владений, и это увеличивало опасность, В теперешнем своем состоянии он представлял легкую добычу для врага. Но, с другой стороны, едва ли кому-либо придет в голову ездить по холмам в такое время. Да и оружие у него имеется. Слейтер пощупал револьвер на поясе и попробовал привстать в седле. Это удалось, и он еще раз возблагодарил небо за то, что Эстрел оказался таким умным конем.

Доехав до развилки реки, они благополучно перебрались на другой берег. Холода воды и свежести ночи Слейтер не чувствовал. Все его тело пылало как в огне. Похоже было, что рана начала нарывать. Это было ясно по тому, как нестерпимо дергало плечо при каждом ударе сердца.

Неожиданно Эстрел дернул ушами, прислушиваясь к чему-то. Слейтер инстинктивно потянул поводья и внутренне собрался, готовясь к встрече с опасностью. Сам он не слышал ничего подозрительного, но это еще ничего не значило. Постояв несколько секунд, он позволил Эстрелу двинуться вперед, но, проехав совсем немного, вновь остановился. Слейтер явственно почувствовал запах костра. Стараясь не шуметь, он медленно объехал огромный, не менее двадцати футов в высоту валун. За ним возвышался обломок скалы примерно таких же размеров и формы, но между ними имелся проход, через который мог вполне проехать всадник, оставаясь при этом совершенно невидимым со стороны. До слуха Слейтера донеслись голоса, один из которых показался странно знакомым. Он въехал в созданные природой ворота и узнал этот голос. Ошибиться было невозможно. Говорил Трэвис!

— Что за дела, малыш? Тебе наконец предлагают развлечься по-настоящему. А тебя выворачивает?

— Это не так, мистер Маклин, но… мне кажется, что с нее уже хватит.

— Им никогда не хватает, запомни, малыш. Что бы ты ни сделал женщине, ей все равно чего-то не хватает. А об индианках и говорить нечего! Они и плевка твоего не стоят. Ты сам убедишься в этом, если, конечно, собираешься оставаться в нашей компании. Мужчина — я имею в виду настоящего мужчину — должен получать удовольствие всегда, используя для этого любую возможность. Или ты вовсе не мужчина, а?

— Ну нет, я мужчина, мистер Маклин, но… — захрипел от волнения и запнулся молодой голос.

— Так чего же ты мучаешься? Иди и забирайся на нее поскорее. Или ты больше не можешь? — насмешливо спросил Трэвис.

— Я уже был на ней один раз…

— Один раз! Черт побери, мальчик, — сделал ударение на последнем слове Трэвис, — я был на ней уже три раза и могу забраться еще трижды. Давай же! Мне хочется посмотреть, как ты с ней управишься.

— Я… Мне кажется, что у меня может не получиться, мистер Маклин. По-моему, она без сознания или вовсе умерла.

— Нет, не умерла. Только притворяется. Сейчас я тебе это докажу.

Тишину ночи разорвал душераздирающий крик боли. Следом раздался громкий смех Трэвиса. Внутри Слейтера будто что-то оборвалось. Вне себя от ярости и боли он вынул револьвер и ударил каблуками бока Эстрела. Лошадь вышла из-за валуна и оказалась в освещенном костром светлом пятне. Слейтер сразу увидел обнаженную молодую индианку, неподвижно лежащую возле огня. Руки ее были связаны за головой, ноги раздвинуты. На искаженном от боли лице отчетливо виднелись следы пыток.

— Боже мой! Ты сошел с ума, Трэвис! — произнес, покачнувшись в седле, Слейтер.

Трэвис злорадно улыбнулся и нагло посмотрел ему в глаза. Вспыхнувшая в сердце ярость болезненным эхом отозвалась в голове Слейтера. Он выхватил револьвер, но другой, еще более болезненный удар чуть не расколол его голову и сбил с лошади, погрузив в тьму беспамятства.

Сознание возвращалось медленно, принеся с собой такую нестерпимую боль в плече, что захотелось вновь погрузиться в небытие. Сквозь застилавшую глаза пелену Слейтер увидел молодую индианку. Он лежал теперь с ней рядом, руки и ноги его были связаны. Голова горела и казалась такой тяжелой, будто в нее перетекла вся его кровь. Возле костра сидели трое мужчин: Трэвис, совсем молодой парень с жидкой бородкой и работающий на ранчо Кип мексиканец Армандо. Именно Армандо стрелял в Слейтера из кустов я выбил его выстрелом из седла в тот злополучный день. Мерзавец, должно быть, подслушивал, когда он сказал Джеку и Бульдогу о том, куда собирается ехать, опередил и спрятался в удобном месте.

Слейтер понял, что теперь его положение совершенно безнадежно. Самое ужасное, что он умрет, так и не обвенчавшись с Саммер. В результате владельцем Кип станет ближайший из родственников, имеющий в жилах кровь Маклинов, — Трэвис! Слейтер в отчаянии заскрежетал зубами.

— Что ты скажешь насчет того, чтобы приструнить обитателей ранчо Кип, Армандо? — говорил Трэвис. — Как только этот ублюдок сдохнет, ранчо станет моим. Понимаешь, что это означает? Я скоро стану самым крупным землевладельцем во всем Техасе! Мой старик, правда, так сочинил завещание, что Рокин-Эс я получу только в следующем году. Но Кип я могу теперь взять в любое время. Можно поехать хоть сейчас и вступить во владение. Солдаты ушли на восток. Джесс с ними. Собственно, об этом сукином сыне ты можешь забыть. Я пристрелю его, как только он еще раз попадется мне на глаза. Мамочке придется поискать себе другого парнишку! — Трэвис засмеялся, мотая головой. — Что нам сейчас надо сделать, так это поехать к Красной Бороде и взять его с ребятами с собой. Их присутствие не помешает. В Кип осталось совсем немного людей. Чересчур упрямых мы перестреляем, а остальные сами поднимут лапки, узнав, кто теперь хозяин. На ранчо имеются еще две вертихвостки. Одна, черненькая, воображает себя королевой. А другая — рыжая сука, с которой мне надо кое за что расквитаться. — И он с усмешкой добавил: — Так что у нас будет и пара телок для развлечения.

У Слейтера все перевернулось внутри от ярости, тело его дернулось. Вне всяких сомнений, Трэвис сумасшедший и может натворить чего угодно. Но сколько ни извивайся, как кабан на вертеле, помешать его ужасным планам он не сможет!

Мучительные судороги пленника не ускользнули от Трэвиса. Он взял палочку, вытащил из костра горящий уголек и подсунул его под ладонь Слейтера. Запахло паленым мясом. Было ужасно больно, но Слейтер ни малейшим стоном не показал это врагам. Он лишь крепче стиснул зубы и, дернув рукой, отбросил уголь. На склонившегося к нему Трэвиса глянули полные ненависти глаза.

Трэвис изобразил на своем лице очаровательную мальчишескую улыбку и ударил лежащего ногой по ребрам. Как обутая в сапог нога поднялась еще раз и опустилась между его связанными руками, Слейтер видел уже будто в тумане. Трэвис приподнял ногой его связанные руки и опустил их в огонь.

Ужасный крик боли и отчаяния вырвался из горла Слейтера. Он сам не узнал своего голоса. На мгновение он вообще забыл обо всем, кроме непереносимой боли и запаха собственной горящей плоти. Сквозь его затухающее сознание донеслись слова паренька:

— Мистер Маклин… нет!

— Будь мужчиной, Лонни, — ответил Трэвис. — В моем окружении нет места для мальчишек с цыплячьими печенками. Готовь лошадей, Армандо, и попытайся поймать черного мерина Слейтера. Мы не можем допустить, чтобы он приплелся в Кип раньше нас. Нам потребуется еще два-три дня, чтобы найти Красную Бороду и его ребят.

Слейтер опять погрузился в липкую, непроницаемую мглу, а когда вновь вернулся к реальности, у него уже не было сомнений в том, что жить осталось от силы несколько минут. Армандо подвел лошадей, хотя Эстрела, судя по всему, ему поймать не удалось. Трэвис подошел к огню и выплеснул в него остатки кофе. Костер сердито зашипел, взметнув вверх искры, и погас.

— Думаю поручить покончить с ними тебе, Лонни. Это надо сделать. До сих пор ты держался в стороне от таких дел, настала пора и тебе смочить руки в крови. Только в первый раз страшно убивать, потом для тебя это будет все равно что щелкнуть пальцами. — Трэвис вскочил на коня и натянул поводья заплясавшего под ним своенравного скакуна. — Пристрели их, Лонни. Кончай с этим, да поедем, — сказал он, отъехав.

Парнишка склонился над Слейтером и тут же отпрянул от его излучающего проклятие взгляда. Такие взгляды не забываются до самой смерти. Губы Лонни дрогнули, а в глазах мелькнула мольба о прощении. Слейтер смотрел так же пристально и сурово.

— Ты пристрелишь его… или собираешься засмотреть до смерти? — язвительно спросил Трэвис. Паренек судорожно открыл и закрыл рот, будто выброшенная на берег рыба, поднес дуло ружья к голове Слейтера и… незаметно опустив, выстрелил в землю. Слейтер при звуке выстрела дернулся всем телом и замер.

— Теперь девчонку.

— Кажется, она уже мертвая, мистер Маклин. Она даже не шевелится…

— Так всади ей пулю для верности.

Прогремел еще один выстрел, отозвавшийся эхом в холмах. Лонни торопливо пошел к лошади.

— А теперь не говори мне, что собираешься отойти в сторонку и поблевать, — продолжал дразнить его Трэвис. — Ты сделал это, малыш. А я сделал из тебя мужчину!

Несмотря на невыносимую боль, Слейтер почувствовал такое облегчение, что даже слезы выступили на глазах. Он остался жив! Он снова увидит Саммер! А что с индианкой? Слейтер почему-то был уверен, что если девушка и мертва, то скончалась она не от пули Лонни, а от пыток Трэвиса. Он лежал совершенно неподвижно, опасаясь, что Трэвис со своими спутниками отъехал еще недостаточно далеко. Бившая его дрожь усиливалась с каждой минутой. Через какое-то время зубы начали стучать так, что он не сразу поверил, что настороживший его звук издают именно они. К счастью, он лежал на правом, здоровом плече, а потому мог попробовать подползти к остаткам костра и немного согреться от пронизывающего до самых костей холода. Попытка стоила невероятных усилий. Преодолев несколько дюймов, Слейтер будто провалился в глубокую темную яму, наполненную демонами, которые пронзительно орали и тыкали в его тело горящими факелами и вилами.

Сколько времени длилась эта пытка, Слейтер не знал. Когда он смог наконец открыть глаза, то опять увидел горящий костер. Впрочем, голова работала слишком медленно, чтобы удивляться этому обстоятельству. Перед глазами дрожала туманная дымка. Своего тела он не чувствовал, но не было и боли. Может, он умер? Слейтер приподнял руки и увидел, что его ладони обмотаны какими-то тряпками. И холода не чувствовалось… Что случилось? Кто-то перевязал его и укрыл одеялом. Удивленный, он чуть скосил глаза в сторону и увидел трех индейцев, сидящих, скрестив ноги, у костра. Один из них встал, подошел к нему и присел рядом с ним на колени.

— Это я, Высокий Человек, Бермага.

Сознание Слейтера на мгновение прояснилось.

— Девушка? — чуть слышно прохрипел Слейтер.

— Это моя сестра. Она жива.

Веки раненого облегченно опустились и поднялись вновь лишь через несколько секунд. Индеец по-прежнему сидел рядом.

— Как? — сумел произнести Слейтер единственное слово. Но Бермага понял.

— Мы увидели лошадь. Мы знали, что она принадлежит Высокому Человеку, и пошли за ней.

— Слава Богу!

Теперь все стало на свои места, он мог даже объяснить отсутствие боли. Апачи дали ему какое-то обезболивающее снадобье. Индейцы умеют использовать жизненные силы природы. Им известны целебные свойства листьев и ягод, корней и разнообразных стручков, растущих на кустах. От лекарства смыкались глаза, но усилием воли Слейтер отогнал сон.

— Плохие белые люди пошли, чтобы захватить женщину, которая тебе помогла, — заговорил он, в очередной раз благодаря Бога за то, что выучил язык апачей. — Ты должен ехать на ранчо. Скажи моим людям, чтобы они последили за мексиканцем, который предал нас. Они знают, о ком идет речь. Возьми мою лошадь и скачи как можно быстрее. Ты сможешь опередить их на два дня.

Бермага с достоинством кивнул головой, затем повернулся и быстро заговорил, обращаясь к своим спутникам. Те вскочили на ноги и засуетились, что-то собирая. Но сил вникать в происходящее у Слейтера уже не было. Он закрыл глаза, и плотная тьма опять окутала его.

Загрузка...