Глава одиннадцатая

Высокая, яркая луна серебрила края черных облаков и играла на холмах со светом и множеством неуловимых, причудливых и постоянно меняющихся теней. С моря дул легкий ветерок, шевеля кроны деревьев и проносясь во внезапном радостном порыве над болотами. Тут и там ютились едва различимые домики, превращавшиеся в темные пятна, когда в них тушили на ночь огни и запирали на засовы ставни. Сонное молчание воцарилось под поющим ветерком, тихая уверенность в том, что все хорошо. Никто не слышал грохот копыт неистового вороного жеребца и не видел всадника в зловещей накидке с капюшоном, который гнал своего коня во весь опор. Животное летело вперед, обгоняя ветер, по узкой дороге, которая вела через долину. В скудных проблесках света его копыта сверкали словно ртуть, а шкура лоснилась под перекатывавшимися и вздымавшимися под ней мускулами. Раздувающиеся ноздри и горящие глаза придавали животному вид какого-то драконоподобного существа, приближающегося к своей жертве, а безмолвная фигура на его спине дополняла картину надвигающегося смертельного удара. Развевающийся плащ создавал видимость крыльев, однако они были земными существами и продолжали нестись вперед, не сбавляя шагу, не замедляя ход ни перед человеком, ни перед зверем.

Недалеко от них из просевшей кровати в маленьком доме поднялась внушительных размеров женщина, которая не могла уснуть от громкого храпа своего мужа. Она бросила несколько брикетов торфа в очаг и отошла, наблюдая за разрастающимися языками пламени. Испытывая какое-то поселившееся внутри нее беспокойство, она посмотрела вокруг. В ее толстом животе похолодело от гнетущего тоскливого предчувствия, что с ними произойдет что-то ужасное. Женщина прошлась по земляному полу, шлепая пятками в свободных тапочках, и налила себе крепкого эля, после чего вернулась к очагу, грузно опустилась за грубо обтесанный стол, положила на его доски дряблую руку и, глядя на золотые языки, принялась потягивать напиток.

В кружке оставалась уже половина содержимого, как женщина наклонила голову, прислушиваясь к смутившему ее тихому, далекому звуку. Не почудился ли ей гром? Или это просто ветер?

Она вновь поднесла кружку ко рту, по застыла, на сей раз целенаправленно прислушавшись. Звуки стали громче и отчетливей… и равномерней… как грохот лошадиных копыт.

Высокая кружка стукнулась об стол, и со скоростью, которую позволял развить ей могучий торс, она бросилась к окну, чтобы распахнуть ставни. Негромкий дрожащий вздох вырвался из ее груди при виде несущегося в тени деревьев черного привидения. Плащ за ним хлопал на ветру, и казалось, что всадник летит прямо на их дом. Ум ее оцепенел, и она с отвисшей челюстью в ужасе увидела, как конь резко остановился перед их дверью. Вороной встал на дыбы, демонстрируя свой крутой норов, и, молотя в воздухе сверкающими копытами, нарушил тишину ночи свирепым ржанием.

Женщина всхлипнула и отшатнулась от окна, с выражением ужаса на лице прижав к груди руку. Большой капюшон скрывал лицо всадника, однако она была уверена, что видела ухмыляющийся череп и что это ангел смерти явился за ними.

— Тимми! Он снова здесь! Тимми, проснись же! — лепетала она. — О, Тимми, любовь моя! Я Ни на секунду не сомневалась в твоих словах!

Тимми Сиэрс с трудом оторвался от подушки, хлопая мутными глазами до тех пор, пока не признал свою жену. Выражение ужаса на ее лице заставило его окончательно очнуться. Он схватил панталоны, просунул в них ноги и заправил полы ночной рубашки, после чего пробрался к окну, чтобы посмотреть, что же так перепугало жену. При виде существа, вызвавшего у нее ужас, сердце его упало.

— Тимми Сиэрс! — От жуткого голоса у него похолодела спина. — Выходи и прими смерть! Ты убийца, и ад ждет тебя!

— Его-то я и видел! — заорал Тимми. — Но кто же это такой?

— Смерть! — убежденно ответила его жена. — Она пришла за нами.

— Запри ставни! Нельзя его впускать!

— Тимми Сиэрс, — взывал монотонный голос. — Выходи сейчас же и прими смерть!

— Не выйду! — завопил Тимми и с грохотом захлопнул ставни.

Ночь разорвал вселяющий ужас хохот.

— Тогда оставайся и гори там! Оставайся и гори, ты, дьявол!

— Он хочет спалить нас! — взвизгнул на самой высокой ноте Тимми.

— Ему нужен ты! Ты, а не я! — закричала женщина.

Она распахнула дверь и, прежде чем муж успел схватить ее, вылетела наружу, крикнув через плечо:

— Не буду я гореть ни за какие убийства!

Тимми схватил топор и выскочил из двери, предпочитая быструю смерть пытке в огне. Однажды он видел, как человек погибал в пламени, и хотя в тот раз получил от этого удовольствие, теперь хотел бы избежать подобной участи. Да и вообще, смерти надо его еще поймать, а он всегда был довольно умелым бойцом.

— Не двигайся, ты, поганый сукин сын! — проревел он. — Меня так легко не пришьешь!

Над долиной прокатился ухающий хохот.

— Тимми Сиэрс! Я пришел отомстить за убийство! Ты убивал не раз, и медленная смерть была бы для тебя справедливым наказанием.

Меч со звоном вырвался из ножен и просвистел в воздухе, холодно сверкнув в лунном свете, после чего смерть спрыгнула с коня с непринужденной грацией ночной тени.

— Что тебе нужно? — визгливо тявкнул Тимми. — Я же тебе ничего не сделал!

— Сделал, Тимми. Ты повергнул в прах прекрасного человека, и тебе придется заплатить за это.

— Кто ты? Кто ты?

— Помнишь пожар, который ты устроил в усадьбе, Тимми? Помнишь, как ты смотрел на горящего человека?

— Это не ты! — не веря, потряс головою в ужасе Тимми. — Он умер! Говорю тебе, он умер! Я сам видел, как он умирал! Он сгорел! Он заорал, когда упал в огонь. И другие его тоже видели!

— И кто же те люди, Тимми, которые, как ты говоришь, видели меня тоже? Разве не я стою перед тобою и не говорю тебе, что именно ты и устроил поджог?

— Из пламени могло вырваться только привидение.

— Вот ты и понял теперь, Тимми. Теперь ты понял.

— Господи, ты — это он! У тебя и голос такой же!

— Я пришел за тобою, Тимми, забрать тебя с собою в преисподнюю!

— Ты не имеешь права винить только меня! Я могу тебе назвать с дюжину других, и даже больше, которые были там!

— Хорошо, и я сейчас послушаю тебя, пока буду точить свой меч о твой топор.

Тимми согнулся и зарыдал, когда клинок засверкал вокруг него, оставляя тут и там на нем порезы, а он не мог отбить его или остановить своим неуклюжим топором.

— Скажи сейчас, Тимми, пока еще не поздно. Тебе осталось жить на земле недолго.

Смерть носилась вокруг Тимми в своем развевающемся черном плаще, наполняя ночь хохотом, и хотя воздух был холодным, Тимми уже ощущал языки обжигающего пламени, которое будет сжигать его в аду. Он упал на колени и принялся лепетать, моля о том, чтобы ему оставили жизнь, и называя такие вещи, которые он никогда бы не осмелился припомнить раньше.


От поднимавшегося из ароматизированной ванны и растворявшегося в воздухе пара комнату наполнили тонкие запахи роз. Теплая вода ласкала ноющие от боли мускулы Эриенн, и она расслабилась в ванной, положив голову на край и выдавливая из губки капли на плечи, по которым всего лишь вчера нанес удар Тимми Сиэрс. Она мысленно перенеслась в тот день, когда вошла в усадьбу и увидела возле очага ожидавшего ее в волнении мужа. Услышав ее приближение, лорд Сэкстон повернулся, чтобы поздороваться с нею, однако ее имя так и не сорвалось с его губ, когда он заметил ее разорванный костюм для верховой езды. Банди опередил Эриенн на пару шагов, и пока слуга докладывал, она смотрела, как руки в перчатках сжимаются в крепкие кулаки. Лорд Сэкстон пробормотал тихое, страшное ругательство и поклялся, что разберется с Тимми Сиэрсом, а когда повернулся снова к Эриенн, она сжалась, приготовившись выслушать поток укоров и обвинений. К ее удивлению, она не услышала ничего. Вместо этого лорд Сэкстон высказал нежную озабоченность по поводу ее состояния и попросил сесть в кресло, пока он наливал тончайшего аромата коньяк. Когда Эриенн пила успокоительный напиток, лорд Сэкстон тихо разговаривал с нею на несвязанные темы до тех пор, пока она не стала успокаиваться. Позднее, когда она готовилась ко сну, лорд Сэкстон пришел к ней в спальню, однако визит его был коротким, и он покинул ее с обычным обещанием вернуться утром.

Дверь в комнату отворилась, отчего Эриенн застыла, пока не узнала быстрые, энергичные шаги Тесси, после чего расслабилась, радуясь тому, что час его визита еще не настал. Шаги девушки заглушались ковром, который был недавно положен в покоях, и когда служанка вошла в альков с ванной, то гобелен за нею закачался. Тесси внесла на руках легкую стопку чистых полотенец, источавших свежий запах, и положила их возле ванны, прежде чем достать легкое ароматизированное масло и приготовиться к массажу.

Эриенн подчинилась аккуратности и методичности Тесси и поднялась из ванны. Служанка принялась тут же насухо вытирать ей спину, пользуясь несколькими льняными полотенцами и отбрасывая их, лишь они становились чуть влажными. Тесси легко втирала розовое масло в спину Эриенн, и она подняла руки, чтобы масло не пропитало ее ниспадающие локоны. В утреннем свете ее бледное тело, порозовевшее от энергичного растирания, сияло нежным блеском. От взора того, кто наблюдал за нею, не укрылось совершенство ее стройных ног и полной, зрелой груди.

Внезапно Тесси вскрикнула, и Эриенн, обернувшись, чтобы узнать, что же напугало девушку, увидела в проеме открывшегося бархатного занавеса темную фигуру своего мужа. Его неожиданные появления всегда достигали своей цели и действовали ей на нервы, и сердце Эриенн быстро и сильно заколотилось.

— Доброе утро, любовь моя.

В его скрипучем голосе явно прозвучала ирония.

Эриенн ответила неопределенным кивком, исподволь ища глазами, чем бы прикрыться. Полотенца лежали в беспорядочной куче на полу у его ног, а ее халат остался на банкетке перед туалетным столиком, до которого она не могла сразу дотянуться.

Войдя, лорд Сэкстон небрежно прошествовал к этой самой банкетке и опустился на мягкое сиденье, придавив халат Эриенн своим телом. Эриенн тут же оставила мысль о халате и попыталась придать своему лицу безучастное выражение, в то время как Тесси прилагала не меньшие усилия, чтобы продолжить свою работу. Когда бесстрастная маска повернулась к девушке, ту охватило усиливающееся смятение. Хозяин, присутствие которого внушало ужас, был полной противоположностью совершенно обнаженной госпожи, и для служанки это оказалось слишком тяжелым испытанием. Пробормотав взволнованно какое-то нечленораздельное извинение, девушка поспешила прочь из комнаты.

Когда дверь с шумом захлопнулась, из-под маски донеслось эхо негромкого смешка, после чего Эриенн ощутила на себе жадный взгляд. Скромность ее страдала от дерзкой требовательности его неотрывного взора. Нежная розовая кожа ее грудей стала приобретать темно-пунцовый оттенок, однако попытка Эриенн прикрыться руками вызвала очередную насмешку.

— Вообще-то, любовь моя, до того, как вы покраснели, я рассматривал ваше лицо.

Не зная, куда девать руки, Эриенн посмотрела на лорда Сэкстона, борясь со своим нарастающим отчаянием. Она не могла видеть, что находится под маской, однако ее до самого основания прожигал пылкий взор лорда Сэкстона.

— Не то чтобы мне было безразлично все остальное, что вы пытаетесь прикрыть. — Веселые нотки смягчили его грубый голос. — Вообще-то, мадам, достаточно было бы вам пошевелить пальцем, чтобы я в безудержной страсти отнес вас на постель и выполнил свои супружеские обязанности.

— Милорд, вы… вы смеетесь надо мною, — запинаясь, произнесла Эриенн и плотно сжала руки, чтобы не сделать ненароком какое-нибудь незначительное движение, которое он мог бы принять за приглашение.

— Вы хотите испытать меня? — Он приподнялся с банкетки. — Достаточно простого согласия.

Он ждал до тех пор, пока Эриенн, забыв о скромности, протянула перед собою обе руки, как бы защищаясь от него.

— Милорд, я…

Слова, с которыми Эриенн хотела остановить его, застряли у нее в груди.

— Я и не думал.

Подхватив халат Эриенн, лорд Сэкстон снова опустился на подушку и бросил ей одежду. Вздохнув от облегчения и благодарности, Эриенн поймала халат с таким чувством, будто она предала друга.

— Сударь, — тихо промолвила она в попытке смягчить свою вину. — Я полагаюсь на ваше терпение и понимание.

— Мадам, не приходилось ли вам думать, что лучше сделать то, что вас страшит, и оставить все позади?

Эриенн с трудом едва заметно кивнула:

— Я понимаю, милорд, но…

Он отмахнулся рукой от ее объяснений:

— Я понимаю! Вам трудно сделать этот шаг.

Лорд Сэкстон уперся локтем в колено, подавшись вперед, и Эриенн уловила жесткий, мерцающий взгляд из-под прорезей, сквозь которые муж рассматривал ее.

— А вы уверены, мадам, что когда-нибудь решитесь на этот шаг?

— Я… я смогу…

— Если бы у вас был выбор, — прервал ее лорд Сэкстон, — смогли бы вы назвать мне человека, за которого вы вышли бы замуж? Если такой человек существует, то, возможно, я бы мог отправиться к нему…

— Такого человека не существует, — промолвила Эриенн, пытаясь избавиться от возникшего в ее сознании образа Кристофера Ситона.

Эриенн была уверена, что ее чувство к Ситону было лишь преходящей влюбленностью и скоро она забудет о его существовании. По крайней мере, она надеялась на это.

— Прекрасно, мадам, — Лорд Сэкстон выпрямился и продолжил: — Я, собственно, пришел сюда по другому делу. У меня в Лондоне дело к маркизу Лестеру, и я собрался взять вас с собою.

— К маркизу Лестеру?

— Это давнишний приятель нашей семьи, моя дорогая. Я уверен, что знакомство с ним и его очаровательной супругой доставит вам удовольствие. Мы остановимся у них на несколько дней, поэтому необходимо распорядиться, чтобы упаковали вашу одежду. Я полагаю, что вам потребуется что-нибудь для появления в обществе.

— А что бы вы хотели видеть сегодня на мне, милорд?

— У вас, очевидно, прекрасное чутье на то, что следует надевать, мадам. Выбирайте сами, поскольку мое желание выходит за рамки исполнимого.

Темные, изящной формы брови Эриенн поднялись в невысказанном вопросе.

— Вы очаровательны и так, — пояснил лорд Сэкстон. — Но боюсь, что в этом случае вы будете привлекать больше внимания, чем мне хотелось бы.

Не зная, что ответить, Эриенн отвела взгляд от его скрытых глаз. На каждом повороте беседы он давал явно понять, что желает ее и нетерпеливо заявляет о своих супружеских правах.

— Одевайтесь, мадам. — Он поднялся и направился к занавесу, откуда бросил — Ради своего же спокойствия я подожду вас внизу.

Приготовления к путешествию показались Эриенн унылыми, а туалет скучным и бесцельным. Если бы супруг решил бросить ее ради другой женщины, она был испытала лишь глубокое облегчение. Эриенн не хотелось представать во всей своей красе. Однако Тесси усердно трудилась именно с этой целью и не упустила ни одной детали. Вьющиеся колечками иссиня-черные локоны были скромно собраны в пучок, закрепленный на затылке. Она надела чулки до колен, которые поддерживались плиссированными подвязками. Поверх изящной сорочки ее стягивал корсет, на который она легко надела дорожное платье из роскошного темно-синего бархата. Нижняя часть рукавов и стоячий воротник платья были расшиты шелковыми нитями. Пена изящных плиссированных кружев обрамляла ее шею и заполняла разрезы расклешенных манжет. Небольшой подбитый турнюр удлинял юбку со спины и придавал ей пышность. Довершала ее наряд кокетливая шляпка с широким пером, модный наклон которой на тщательно сконструированной прическе вызвал протесты Эриенн. Хотя шляпка была подобрана с исключительным вкусом, Эриенн не хотела давать ни малейшего повода подумать, будто она соревнуется с Клодией Тэлбот за право носить наиболее экстравагантный женский головной убор.

— Но, сударыня, вы теперь жена лорда, — настаивала Эгги. — Это ваша обязанность — одеваться соответственно положению. Вы же не хотите, чтобы за спиной шептались, будто хозяин скупится на вас, ведь не хотите же? Особенно после того, как он истратил целое состояние на ваш гардероб. Посмотрите сами, какой у вас величественный вид в нарядах, которые он приобрел для вас. Было бы неразумно отказывать себе в тех роскошных платьях, которые дарит он. Ну подойдите посмотрите.

Она заставила Эриенн приблизиться к высокому зеркалу и ждала, пока госпожа изучала в нем свое отражение.

— Ну? Что там, дочь какой-нибудь доярки или же светская дама?

Эриенн пришлось признать, что Тесси творит чудеса с ее внешностью. Ни с какой натяжкой ее нельзя было назвать неряхой. Она в какой-то степени могла понять, отчего лорд Сэкстон считает ее красивой. У нее были приятные черты, чистая кожа, очаровательная длинная шея и густые, блестящие волосы. Несмотря на то что Эриенн была худощава и несколько выше среднего роста, ей не было нужды подкладывать вату в лиф сорочки или вокруг бедер.

Тем не менее на ее лице все еще сохранялось некоторое упрямство, когда она подумала о реакции мужа на ее внешний вид. Учитывая долгий путь в Лондон и неопределенность ситуации с ночевкой в дороге и после их прибытия на место, Эриенн проявляла повышенную осторожность к тому, чтобы не привлекать к себе дополнительное внимание.

Эгги легко пощипала ей щеки, чтобы к ним прихлынула кровь.

— У вас редкая внешность, мадам, и любой поймет, почему ваш супруг без ума от вас. Вы прелестны, просто прелестны. И вам вовсе не повредила бы небольшая улыбка.

Эриенн с трудом скорчила неловкую и неинтересную гримасу.

В ответ экономка укоризненно посмотрела на нее:

— Сударыня, если бы мне было позволительно заметить, то я бы сказала, что у креветок в кипящей кастрюле мне приходилось видеть более веселое выражение лица.

Тесси шлепнула рукой по рту, чтобы подавить смех, а щеки Эриенн порозовели. Она выдавила из себя еще одну улыбку, а Эгги отстраненно вздохнула и отправилась к двери.

— Если на большее вы неспособны, то, думаю, и этого достаточно.

Эриенн чувствовала себя немного неуютно. Поскольку все мысли Эгги вертелись, очевидно, вокруг продолжения рода Сэкстонов, то Эриенн начала подозревать, что женщина весьма не одобряет ее поведения и всячески стимулирует интерес к ней лорда Сэкстона.

Чуть позднее Эриенн пришлось столкнуться с еще более красноречивым доказательством того, что экономка пытается установить тесные и близкие по духу связи между хозяином и госпожою. Карета загружалась багажом у парадного, и лорд Сэкстон остановился возле нее, чтобы обговорить маршрут с Тэннером. При появлении Эриенн лорд Сэкстон мгновенно перенес взгляд на нее, и судя по тому, что он не ответил на вопрос кучера, она явно приковала к себе безраздельное внимание мужа. Однако в том, что Эгги пытается направлять события, Эриенн убедилась не из-за его поведения, а после того, как появилась Тесси и забралась на место кучера. Поправив тяжелое шерстяное пальто на плечах, служанка примостилась рядом с Банди.

Эриенн вопросительно посмотрела на лорда, решив, что это он приказал служанке ехать наверху.

Неправильно поняв ее молчаливый вопрос, он пояснил:

— Вам потребуется помощь Тесси, когда мы остановимся у Лестеров. — Из-под маски донеслось его насмешливое хмыканье. — Разумеется, если вы не сможете вынести моей помощи в ванной.

Сдержавшись от того, чтобы покраснеть и доставить тем самым удовольствие лорду Сэкстону, Эриенн быстро предложила:

— Милорд, девушка несомненно могла бы разделить с нами удобство путешествия в салоне.

— О, нет, сударыня, — потрясла головой Тесси, подобрала свое пальто, на круглом лице отразилось переполняющее ее волнение. — Эгги взяла с меня обещание, что я буду ехать здесь с Тэннером.

Брови Эриенн нахмурились еще сильнее, когда ее подозрения насчет Эгги получили дальнейшее подтверждение. Эриенн про себя пообещала после первой же остановки нарушить эти своднические уловки. Девушка, вне сомнения, быстрее согласится принять ее предложение после того, как получит некоторый опыт путешествия меж двух стиснувших ее мужчин.

Забравшись в карету, Эриенн в этот раз получила возможность выбирать себе место, и, после того как сделала свой выбор, муж снял с себя плащ и сел рядом. Откинувшись на подушки, он расслабился, вытянув в сторону покалеченную ногу, в то время как его левая нога небрежно прижалась к ноге Эриенн. Эриенн украдкой посмотрела на вызывающую ее отвращение ногу и увидела, что та была длинной и по-мужски сухопарой. Какого-то отличия от другой ноги она не обнаружила. Сапоги лорда Сэкстона доходили ему до колен, скрывая все дефекты, и хотя полы камзола были отброшены назад, бедра были спрятаны под длинной жилеткой.

Пытаясь не прикасаться к нему, Эриенн вжалась в уголок, однако при каждом толчке кареты она вновь скатывалась к мужу. Он не предпринимал никаких усилий, чтобы отодвинуться, и некоторое время, пока они ехали, Эриенн приходилось тщетно бороться за свое место.

— Вы же понимаете, что это глупо, — нарушил наконец тишину тихий, грубый голос, который тут же приковал к себе ее внимание.

— Что глупо, милорд?

Казалось, он и не собирался смотреть в ее сторону, и Эриенн с досадой уставилась на его неподвижный профиль.

— Эти ваши непрекращающиеся попытки избежать прикосновения ко мне. Это глупо.

Правда в его словах не позволила Эриенн высказать никаких возражений. Она — его жена, и когда-нибудь ей придется носить его детей, как бы ни была ей сейчас противна эта мысль. Сопротивляться неизбежному не лучше, чем пытаться плыть вверх против мощного течения. В один прекрасный день ей придется отказаться от своего сопротивления и отдаться этому могущественному напору.

За короткий срок своего замужества Эриенн поняла, что в общении с лордом Сэкстоном ум необходим. Как ни ужасна была его внешность, разум его не был ущербен, и он читал мысли жены с безошибочной легкостью, что ставило ее в крайне невыгодное положение, потому что о нем она не знала абсолютно ничего. Эриенн пришла в голову мысль, что если она хочет выжить в этом браке со здравым рассудком, то ей необходимо прежде всего воспринимать его как человека, и, возможно, после этого она сможет познать его как мужа.

Она бросила украдкой взгляд на его торс. Как много ей предстояло узнать о нем, а для того чтобы получить это знание, ей придется полагаться на более прагматичный способ обучения и задавать вопросы, поскольку она не обладала даром читать его мысли. Несмотря на страх, Эриенн глубоко вздохнула, чтобы привести в порядок свои расшатанные нервы, и начала разговор о предмете, который более всего интриговал ее:

— Я задумывалась над тем, милорд, как вам удалось выбраться из огня. От восточного крыла дома сохранился лишь остов, по которому можно судить, что пламя было немалым. Сколько я ни старалась, не смогла вообразить, как же вам удалось вырваться…

— Я не привидение, мадам, — резко ответил он.

— Я никогда не верила в привидения, милорд, — тихо пробормотала Эриенн.

— Вы не верите и в то, что я человек из плоти и крови.

После продолжительного молчания он спросил:

— Вы боитесь, что в постели с вами я окажусь каким-то бесформенным чудовищем, мадам?

От смущения щеки Эриенн жарко запылали. Она опустила взгляд на свои крепко сжатые на коленях руки в перчатках и тихонько промолвила:

— Я не хотела гневить вас, милорд.

Он неопределенно пожал плечами:

— Мужья вызывают любопытство у всех невест. У вас есть для этого больше оснований, чем у большинства других.

— Я проявляю любопытство… — нерешительно начала Эриенн, — не потому, что собираюсь лечь с вами в постель, но…

Внезапно до Эриенн дошло, что эти слова могут быть интерпретированы в невыгодном для нее свете, и, тревожно закусив губку, она ждала реакции лорда Сэкстона.

Произошло то, что она и предполагала. Лорд Сэкстон с жаром ухватился за это заявление:

— В таком случае, мадам, может быть, вы соблаговолите принять меня сегодня вечером в своих покоях? Я буду более чем счастлив доказать вам, что я дееспособный супруг. Я могу заказать на постоялом дворе для нас лишь одну комнату, и всю ночь мы сможем дарить друг другу тепло.

— Я бы… не хотела, милорд, — напряженно прошептала Эриенн.

Он быстро опустил свое лицо в маске:

— Как желаете, любовь моя. Я буду ждать вашего расположения.

Несмотря на великое облегчение, Эриенн не осмелилась издать хоть какой-то звук. Иногда в своих же интересах лучше оставаться в неведении, и Эриенн устраивало, чтобы лорд Сэкстон хранил молчание столько, сколько он пожелает того.

Когда они приблизились к мосту в Мобри, интерес Эриенн привлекла собравшаяся на нем толпа. Они перегибались через перила, чтобы посмотреть на что-то в реке. Когда к ним приблизилась упряжка гарцующих лошадей, толпа расступилась, однако выезд с моста загораживала небольшая повозка, из-за которой карета не могла проследовать дальше. Заинтересованная тем, что же привлекло зевак, Эриенн подалась вперед на своем сиденье. Среди стоявших она отыскивала какое-нибудь знакомое лицо, затем ее взгляд скользнул дальше, на другой берег реки, где стояли несколько мужчин. Глаза ее расширились, когда она заметила то, из-за чего все собрались. У воды, распластав гротескно руки и ноги, лежал человек. От пояса и выше все его тело было залито кровью, а глаза, не мигая, смотрели на свинцовое небо. Даже несмотря на эту жуткую кровавую маску, Эриенн смогла различить, как его изогнувшиеся губы застыли в крике ужаса.

Эриенн вжалась в сиденье и закрыла глаза, чтобы не видеть эту страшную картину, а дрожащую руку прижала к губам, чтобы подавить внезапный приступ тошноты. Заметив ее мертвенно-серое лицо, лорд Сэкстон выглянул, чтобы посмотреть, что же так расстроило Эриенн, и, обнаружив причину, тут же постучал тростью в крышу кареты. Маленькая дверца за сиденьем кучера распахнулась, и появилось лицо Банди:

— Да, милорд?

— Разузнайте, что там случилось и кто этот несчастный, — приказал лорд Сэкстон.

— Будет сделано, милорд.

Порасспросив нескольких человек на мосту, Банди позвал Бена, который подбежал трусцою, чтобы сообщить сведения:

— Это Тимми Сиэрс. Кто-то оглушил его, а затем перерезал глотку, чтобы выпустить из него дух. Его несчастная вдова сейчас на постоялом дворе, и она клянется, что в последний раз, когда они виделись с Тимми, он собирался драться с ангелом смерти, который прилетал к ним.

— Черт!

Проклятье было произнесено едва слышно, даже для Эриенн, которая в удивлении повернулась к мужу. Он сжал рукоять трости с такой силой, что его пальцы изогнулись, как когти, под мягкой кожей перчатки. Эриенн припомнила его обещание относительно этого человека и задумалась над тем, не склонен ли ее муж таким образом расправляться с распустившимися подонками. Она не могла сказать, была ли его реакция искренним гневом по поводу гибели Тимми или же уловкой, чтобы скрыть свою причастность к убийству.

— Распорядитесь послать за шерифом, — резко приказал лорд Сэкстон Банди. — После найдите кого-нибудь, чтобы убрали повозку у нас с дороги.

— Слушаюсь, милорд, — ответил слуга и захлопнул маленькую дверцу.

Обхватив набалдашник трости обеими руками, лорд Сэкстон откинулся на спинку сиденья. Несмотря на то что бесстрастная маска не давала и намека на его эмоции, Эриенн ощущала напряжение и не могла заставить себя обратиться к нему с вопросом до тех пор, пока повозку не оттащили в сторону и карета не проследовала дальше. Набравшись храбрости, Эриенн выдавила из себя вопрос:

— Вы разгневаны из-за убийства Тимми?

— Гм! — уклончиво пробурчал тот.

Эриенн не могла понять, был ли это положительный или отрицательный ответ. Трепеща от беспокойства, Эриенн предприняла новую попытку, так как знала, что ее будет преследовать множество подозрений, если она не прояснит для себя этот вопрос:

— Вы говорили с Тимми… о том, что случилось вчера?

Маска повернулась к ней лицом, и Эриенн пронзил острый взгляд:

— Убийство не имеет ничего общего с правосудием. Я не убивал его.

Ответ был коротким и исчерпывающим, и Эриенн вжалась в спинку сиденья, не осмеливаясь больше произнести ни слова, даже извинения. Она и так слишком много на себя взяла.

Голова в шлеме отвернулась от нее, и скрытое под кожей лицо обратилось к окну. Эриенн не оставалось ничего другого, как вслед за мужем молча наблюдать за проплывающим мимо сельским пейзажем.

Надвигалась ночь, когда экипаж остановился возле постоялого двора. Эриенн с явной нерешительностью приняла предложение лорда Сэкстона опереться на его руку, чтобы выйти из кареты, и поскольку она так и не смогла побороть свою неприязнь, стальные пальцы осторожно сомкнулись на ее ладони. Когда Эриенн оказалась на земле, лорд Сэкстон и не подумал отпускать ее руку и долго смотрел на жену. Не в состоянии унять поднявшуюся в душе дрожь, она внимательно вглядывалась в страшный облик, чтобы узреть хоть какой-то намек на его намерения, однако сгустившиеся сумерки не позволяли разглядеть его глаза. Лорд Сэкстон сделал вдох, как будто собирался что-то сказать, но, пока Эриенн ждала, он снова тяжело вздохнул и покачал головою в кожаном шлеме. Его рука соскользнула с руки Эриенн, и он жестом предложил жене последовать за Банди.

В общей комнате сидело лишь несколько завсегдатаев, и когда лорд Сэкстон ввел свою даму, они внезапно смолкли. В зале воцарилась мертвая тишина, пока ее не нарушил расфуфыренный хлыщ, принявший слишком много, который ударил пустой кружкой по столу и громко потребовал повторить. Поскольку никто к нему не поспешил, он поднялся со стула, одернул жилетку и после нескольких шагов, уводящих его в сторону, смог наконец повернуться и увидеть Эриенн как раз в тот момент, когда она направлялась к лестнице, расположенной за спиною франта. Окинув Эриенн взглядом с головы до ног, он позабыл о своей задаче добраться до стойки бара. Глаза его загорелись, выдавая изменившийся ход мыслей, а улыбка стала больше походить на развязную ухмылку. Он отвесил Эриенн низкий неловкий поклон, который, с его точки зрения, был не иначе как грациозным и напыщенным.

— Моя прекрасная леди… — галантно заявил он, после чего попытался распрямиться. Ноги отказывались слушаться его, и, нарушив баланс этой неудачной попыткой, он рискованно закачался на одной ноге, после чего рухнул на ближайший стул. Через минуту он поднял глаза, однако на том месте, где всего лишь мгновение назад была более изящная фигурка, он увидел только колыхающийся плащ на спине лорда Сэкстона и хлопал глазами до тех пор, пока веки его не замедлили движения и не застыли покойно над его надутыми щечками. Не успели его глаза закрыться, как с губ сорвался высокий храп с присвистом.

Ужин был подан в комнату Эриенн, и лорд Сэкстон на короткое время присоединился к ней, пока не пришла Тесси, чтобы застелить кровать. К облегчению Эриенн, лорд Сэкстон, извинившись, удалился на ночь. По пустому коридору разнеслось эхо его тяжелых шагов, и через мгновение Эриенн услышала, как дверь напротив открылась и громко захлопнулась. Еще долго после того, как ушла Тесси, Эриенн сидела перед камином и смотрела на огонь, убеждая себя, что у нее нет оснований бояться мужа. Если каким-то образом ей удастся усилием воли подавить свой страх и отдаться ему, как она клялась в том, то, возможно, после взятия первого препятствия ее опасения отступят. Однако тут же в ее мысли вторгся кровавый образ Тимми Сиэрса, и Эриенн поняла, что пройдет какое-то время, прежде чем она сможет забыть об этом.

По мере того как постояльцы укладывались спать, в гостинице становилось тихо. Забравшись между пуховыми перинами, Эриенн услышала какой-то отдаленный стук и царапанье, однако, когда звуки прекратились, она смогла наконец расслабиться и отдать свои тревожные мысли на волю сна.

Наступала ночь, и звуки раздались снова. Стук и царапанье в коридоре, после этого легкий стук в дверь. На какое-то мгновение мысли Эриенн разбежались. Она очнулась от глубокого забытья, и сновидения, которые тесно переплелись в сознании, не покидали ее. Стук повторился, и, вздрогнув, Эриенн полностью очнулась, сообразив, что у дверей, вероятно, лорд Сэкстон. Она могла представить себе только одну причину для его появления — разделить с нею постель.

Содрогнувшись всем телом, Эриенн поднялась с кровати. Заставляя себя смириться с судьбою, она спешно накинула халат, однако руки ее тряслись, когда она зажигала от камина свечу, и трепещущее пламя в руке со всей очевидностью выдавало ее волнение. Не нуждаясь в лишнем напоминании о своем страхе, Эриенн оставила подсвечник на столе. С нервами, натянутыми до предела, она пересекла комнату, а в сознании ее теснились чудовищные образы, от которых решимость ее слабела. Стук раздался вновь, и, закусив дрожащую губу, Эриенн постояла у дверей, чтобы собрать всю свою отвагу.

Едва она успела повернуть ключ в замке, как дверь резко распахнулась, отбросив ее назад. Эриенн охнула в ужасе, увидев, какую она совершила ошибку. Это был вовсе не ее муж, а тот отупевший от выпитого повеса из общего зала. В панталонах, чулках и в рубахе с незастегнутыми рукавами, которая болталась нараспашку и открывала взъерошенную грудь, он с непомерной наглостью оперся о дверной косяк и протянул бутыль с вином.

— Вот, сударыня, — Он призывно помахал бутылкой. — Я принес вам кое-что, чтобы вы насладились, прежде чем мы перейдем к более серьезному предмету.

Рассмеявшись, он лениво ввалился в комнату и захлопнул за собою дверь.

Храбрость вернулась к Эриенн, когда она поняла, что час ее расплаты еще не настал, однако она осторожно отступила, холодно предупредив мужчину:

— Я здесь не одна. Мой муж находится в комнате, расположенной через коридор.

— Да, я видел этого уродца и решил, что вам сегодня вечером потребуется хорошее общество. — Хлыщ усмехнулся и размял руки. — Если я уж и с таким не справлюсь, то пусть меня лучше закопают на кладбище.

— Если вы не оставите свои глупости, — возразила Эриенн, — то он утихомирит вас. Его знают как прекрасного стрелка…

— Ба! Я уйду еще до того, как он выберется из кровати.

Пьяный отставил бутылку в сторону, и взор его застыл на Эриенн с обжигающей похотью. Он выпятил грудь, чтобы ослабить стягивающий его мягкое брюхо кушак на панталонах, и выпростал рубаху.

— Знаете, если бы ваш муж вообще был мужчиной, то он ночевал бы здесь с вами. Я бы такую красотку одну не оставил, ну нет.

— Я закричу, если вы не уйдете! — воскликнула Эриенн, приходя в ярость от наглости этого человека.

— О, послушай, голубка. — Парень не был обескуражен этой угрозой. Он не сомневался, что Эриенн понравится его предложение. — Тебе нет нужды ерепениться. Я просто возьму свое и уйду. И ничего тебе не сделаю, разве что придется немного повозиться.

Он бросился на Эриенн, однако та увернулась от его широких объятий и проворно отскочила прочь. Пока мужчина не успел развернуться, Эриенн схватила кочергу, стоявшую возле камина, и крепко треснула его, вызвав у него приглушенный вопль. Мужчина с силой врезался в стену, обшитую деревянными панелями, развернулся и потер ягодицы, по которым так жестоко прошлась кочерга.

— Хо! Значит, по-хорошему не хочешь? — яростно посмотрел он на Эриенн. — Ну что ж, старина Джайлс может быть так же груб, как и дама.

Расставив руки, Джайлс пошел на Эриенн. В глазах его было не меньше ярости, чем в голосе, однако ее это не пугало. Она повернулась к Джайлсу лицом и, размахивая перед собою кочергой, отступала до тех пор, пока, к своей досаде, не споткнулась о край кровати, оказавшись в ловушке атакующего дебошира. Видя, что цель близка, Джайлс захохотал от восторга и кинулся на Эриенн. Та нырнула и ринулась в сторону, уклонившись от его широко расставленных рук, однако он успел отшвырнуть кочергу и не дал Эриенн нанести удар. Джайлс налетел на кровать и врезался в матрас, затем снова поднялся на ноги, а Эриенн бросилась к двери. Он протянул руку и схватил ее за волосы. Эриенн было не до того, чтобы бороться за расстегнутый халат. Она высвободилась из ниспадающих рукавов, оставив одежду в руках Джайлса.

Подняв изумленный взгляд от пустого халата, Джайлс увидел ее почти что неприкрытое прозрачной рубашкой глянцевое тело, устремившееся к дверям. Похоть еще ярче разгорелась в его взоре, и он ринулся за Эриенн, не обращая внимания на запутавшуюся в простыне ногу, пока та не оказалась крепко спеленутой. Эриенн услышала сильный удар его тяжелого тела о пол и, быстро повернувшись, набросила на Джайлса одеяло. Он извивался и вертелся, пытаясь вырваться на свободу и наполняя комнату приглушенными ругательствами. Эриенн не стала помогать ему, а понеслась к выходу. Когда Джайлсу удалось высвободить голову наружу, он увидел в проеме двери лишь мелькнувшую оборку ее рубашки. Пробормотав непристойное обещание, Джайлс с трудом поднялся и, покачиваясь, двинулся за нею.

Замерев в коридоре, Эриенн нерешительно огляделась. Хотя она и испытывала страх перед лордом Сэкстоном, только этот человек мог предоставить ей хоть какое-то убежище. Она услышала за собой тяжелую мужскую походку и, приняв решение, ринулась через коридор. Быстро пробарабанив в дверь, Эриенн стремглав ворвалась в спальню мужа. Комната, погруженная в глубокие тени, освещалась лишь тусклым лучом луны сквозь окно. Этого было достаточно, чтобы различить фигуру обнаженного мужчины, который поднялся с постели. Увидав его в таком виде, Эриенн остановилась, охваченная внезапным смущением, и не знала, оставаться ей или уйти. Хлыщ не оставил ей выбора. Вломившись в дверь, он увидел силуэт Эриенн, вырисовывавшийся на фоне окна, и попытался обхватить ее руками. Он не заметил, как в темноте мелькнула фигура побольше. Когда Джайлс набросился на Эриенн, она увернулась от его объятий, но упала на колени, и он ухватил ее за рубашку на спине. Тончайшая материя разорвалась на груди, но не успел шов разъехаться до конца, как раздалось свирепое рычание, которое заставило распалившегося повесу испуганно вздрогнуть и выпрямиться.

Джайлс вскрикнул, когда чья-то рука пребольно и зло схватила его за запястье, и в следующую секунду он ощутил тяжелый удар крепкого кулака в свой живот. Он согнулся пополам, схватившись за талию и застонав от боли, и получил голой коленкой в челюсть удар снизу, который отбросил его спиною на пол. Джайлс перевернулся и на ощупь пополз к двери, отталкиваясь руками, брюхом, коленями до тех пор, пока не оказался в безопасности в коридоре, где зарыдал от облегчения, что ему удалось вырваться из комнаты от этого разбушевавшегося дьявола. Дверь за ним захлопнулась, и Эриенн запахнула на себе рубашку, видя, как муж, хромая, возвращается к ней. Неясное мерцание луны давало больше теней, чем света, однако тусклый серебристый луч упал на его тело от талии до колен, высветив больше подробностей, чем предполагала увидеть Эриенн. Бедра его были узки, а живот плоский и поджарый, и, несмотря на свою невинность, Эриенн была склонна признать, что он обладал в высшей степени положительным мужским достоинством.

Он, вероятно, почувствовал ее взгляд, потому что краска внезапно прихлынула к щекам Эриенн. Быстро опустив глаза, Эриенн поднялась с пола, радуясь тому, что упавшие длинные волосы образовали шатер, закрывший ее горящее лицо. Лорд Сэкстон подошел к ней, чтобы предложить свою помощь, и, когда она поднималась, обнял ее за талию. Хотя Эриенн сжалась от этого прикосновения, тепло его руки проникло сквозь тонкую ткань.

— С вами все в порядке?

В его шепоте больше не было шепелявости, которую придавала ему маска, однако голос казался по-прежнему странно напряженным.

Эриенн продолжала старательно отводить глаза:

— Прошу прощения за вторжение, милорд. Я услышала, как в дверь постучали, и поскольку думала, что это вы, то открыла.

— Не надо извиняться, мадам, — заверил он ее своим скрипучим шепотом. — Я вполне понимаю, что подвигло этого человека совершить такую попытку. Вы — редкое сокровище, и я не могу быть оскорблен вашим желанием впустить меня в свою спальню. — Он ласково гладил ее по спине сквозь тонкую ткань, и хотя Эриенн стояла неподвижно, каждый нерв ее был напряжен. — Вы останетесь со мною?

Эриенн закусила губу. Это был подходящий момент для того, чтобы отбросить все уловки, однако ни за что в жизни она не могла бы произнести этого слова. Даже после того, как она увидела лорда Сэкстона обнаженным и убедилась, что он, по крайней мере, отчасти не обезображен, несомненная уверенность в том, что оставшаяся часть его тела ужасна, мешала сделать ей этот шаг.

— Я… мне лучше вернуться к себе, милорд… если вы не возражаете.

Рука его упала:

— В таком случае, если вы соблаговолите подождать одну минуту, мадам, я велю сообщить хозяину гостиницы о склонности этого человека нападать на постояльцев.

Лорд Сэкстон протянул руку к халату, который лежал в ногах кровати, и надел его. Эриенн подняла глаза, однако тело мужа было скрыто темнотой, и ее любопытство, сколь неопределенно оно бы ни было, осталось неудовлетворенным. Эриенн быстро решила, что тем лучше, так как она могла бы пожалеть, увидев его обезображенное лицо. Лорд Сэкстон натянул маску, сапоги и перчатки, прежде чем вступить в круг скудного, света, пробивавшегося через окно. Подойдя к кровати, он отбросил покрывало.

— Вы вполне можете погреться, пока будете ждать, — произнес он, и так как Эриенн стояла в замешательстве, его язвительность вылилась на поверхность в виде ласковой усмешки: — Вы ведь не возражаете разделить со мною постель после того, как я покину ее?

Не осмелившись ничего ответить, Эриенн забралась в теплые и мягкие перины, и неуловимый аромат тут же напомнил ей о том моменте, когда она проснулась в Сэкстон-холле и обнаружила, что лежит в его постели. Этот приятный, но неуловимый запах дразнил ее чувства тогда так же, как и сейчас. Было в нем что-то странное, чего она не могла сформулировать, — преследующее ее смутное воспоминание о каком-то другом времени и другом месте. Но Эриенн никак не удавалось вызвать в памяти эти воспоминания. Это было для нее непостижимо.

Загрузка...