Змеиный король

7 Дилл

Дилл с мрачной решимостью обводил взглядом парковку, наблюдая за тем, как подтягиваются остальные ученики. Однако на сей раз я даже не собираюсь мечтать о том, чтобы год поскорее закончился, потому что, когда он закончится, у меня больше не будет Лидии. «Эл Гор» стоял в задней части парковки – на излюбленном месте Лидии, откуда можно оперативно сбежать после уроков. У нее даже есть специальный трек – быстрая музыка банджо, – который она включает на айподе во время таких побегов. Как-то так вышло, что сегодня они приехали задолго до начала уроков. Багажник машины был открыт, и Лидия с Диллом сидели на заднем бампере.

Мисс Александер, тренер команды чирлидеров, прошла мимо них.

– Никогда не считала ее сексуальной, как все, – сказала Лидия, когда та отошла на достаточное расстояние.

– Я тоже, – отозвался Дилл.

Лидия, казалось, была довольна его ответом, как будто он прошел некий тест.

– Спорим на двадцать баксов, что однажды ее арестуют за интимную связь с тринадцатилетним подростком.

Лидия аккуратно болтала ногами. На ней были колготки с хаотичным узором, намеренно порванные в нескольких местах. На любой другой девушке они смотрелись бы ужасно. Ее нога соприкасалась с бампером как раз в том месте, где была наклейка со словами «Здоровая улыбка – счастливая улыбка». Ее папа давным-давно предлагал ее снять. «И отчего ты не согласилась?» – как-то спросил Дилл. «Потому что эти слова все так же верны, как и тогда, когда он сам водил эту машину, – ответила ему Лидия. – Плюс это и жутковато, и забавно одновременно».

– Какой дисконт на сексуальность ты ей дашь?

Дилл на мгновение задумался.

– Семьдесят пять процентов.

– О, черт. Это же как в магазине уцененных товаров.

– Народ в нашей школе путает загар и идеальную улыбку с сексуальностью.

– Но не ты.

– Не я.

Лидия снова посмотрела на него с улыбкой, в которой явно читалось: ты прошел тест. Ее зубы были настолько же хаотичными и неидеальными, как и ее колготки. И, по мнению Дилла, и то и другое ей шло. Лидия отвергла предложение отца скорректировать ее улыбку, так же как отказалась снимать наклейку с бампера. Однажды она сравнила свой случай с тем, как ткутся персидские ковры: мастера намеренно оставляют недочеты в своей работе в качестве напоминания о том, что совершенен лишь Бог.

Они продолжали обсуждать проходивших мимо, как комментаторы красной ковровой дорожки, и вот наконец настало время идти в школу.

В тот самый момент, когда Дилл собирался спросить Лидию, какой у нее первый урок, он услышал смех откуда-то слева и, повернув голову, увидел направляющихся к ним Тайсона Рида и его девушку, Мэдисон Лукас. У него сжалось сердце. Ну, поехали.

– Как че, Дилдо? Выпускной год! – произнес Тайсон с притворным воодушевлением и поднял руку, словно собирался дать Диллу пять. – Давай, спортсмен, не заставляй меня ждать!

Дилл ушел в себя. Он отвернулся, игнорируя Тайсона, и стал мысленно читать молитву: благословляйте тех, кто проклинает вас, благословляйте тех, кто проклинает вас. И еще одна мысль подспудно вертелась у него в голове: Господь наказывает меня за то, что я ослушался свою мать и пошел в школу. Теперь не видать мне покоя.

Лидия расхохоталась пронзительным, саркастическим смехом.

– Погоди минутку, постой… Я, кажется, поняла, что ты сделал! Ты сказал «дилдо»? Это же его имя! Только с «до» в конце! Обожаю такие замечательные шутки. – Она зааплодировала.

– Рад, что ты оценила, Лидия Хламидия, – сказал Тайсон, а Мэдисон хихикнула за его спиной.

Лидия наигранно открыла рот.

– Чт… Лидия Хла… Ты снова это сделал! Ты придумал смешную шутку, срифмовав мое имя с забавным названием бактерии! Грандиозно!

– Это ты грандиозная, – парировал Тайсон. Мэдисон снова хохотнула, на сей раз громче и отчетливее, словно он наконец-то ступил на ту территорию, на которую она надеялась зайти.

Что-то всколыхнулось у Дилла внутри. Это было не совсем мужество. Скорее, осознание, что ему нечего терять, если его вышвырнут из школы. Возможно, именно этого и хочет для него Господь. И, может, у него получится врезать Тайсону, пока тот ни о чем не подозревает: он просто не ждет от Дилла какой-то реакции. Даже Христос прогнал менял из храма, а дружба Лидии была для Дилла храмом.

Он встал и тут же почувствовал на своей руке теплую ладонь Лидии. Снова сел, стараясь не подавать виду, что его трясет. Голова у него кружилась от прилива адреналина.

– Да, Дилдо, сделай это. Давай же, – подначивал его Тайсон.

Скрестив ноги и обхватив колено, Лидия непринужденно откинулась назад.

– Грандиозная, говоришь? Предположим, что это так, и предположим, что я могла бы сбросить, м-м-м, десять килограммов. Я с легкостью сделаю это, если откажусь от пирожков, бекона и всех тех вещей, ради которых стоит жить. Но ты, – она изящным взмахом руки показала на Тайсона, – туп. И нет ничего, что ты можешь просто не есть, чтобы стать умнее. Ты умрешь идиотом.

– А ты умрешь оттого, что переешь картошки фри, толстозадая Лидия Хламидия.

– Ты действительно этого хочешь? – Она погрозила ему пальцем. – Сразиться со мной в остроумии? Но мне неинтересно тебя унижать, потому что ты слишком туп, чтобы понять, что тебя унизили.

Мэдисон выскочила вперед. Ее лицо напоминало кулак, покрытый автозагаром.

– Ты уродина и внутри, и снаружи. Ты считаешь, что ты лучше всех нас, потому что у тебя брали интервью для New York Times и ты популярна в интернете.

Лидия изучающе смотрела на Мэдисон таким взглядом, которым она окинула бы засорившийся унитаз.

– Поскольку для тебя «умнее» и «лучше» явно не одно и то же, я скажу тебе, что это неправда.

– Вот почему тебя все терпеть не могут, – заявила Мэдисон.

– Чудесно. Мне было бы невыносимо, если бы причиной был, например, запах изо рта или что-нибудь еще.

– Отличные ведьминские колготки, кстати, – сказала Мэдисон. В ее голосе сквозило презрение. – На помойке нашла?

– Нет, это подарок от сестер Малливи, основательниц бренда Rodarte. Они из новой коллекции, но я надеялась, что никто в нашей школе их не заметит.

– Ох уж все эти твои модные дружки, – сказал Тайсон. – Пойдешь теперь плакаться насчет нас в своем блоге?

Лидия снисходительно улыбнулась Тайсону, изогнув бровь.

– О, бог с тобой. Думаешь, ты достаточно значимая персона, чтобы я писала о тебе в блоге? Хотя, конечно же, ты очень много значишь для нас, ты наш особенный малыш.

К ним с утомленным видом подошел Трэвис.

– Привет.

– Тайсон, придумай шутливое прозвище для Трэвиса, – сказала Лидия с озорной улыбкой. Стычка Трэвиса с Алексом, возможно, и не повысила его социальный статус, но люди его все равно боялись. Трэвис был выше Тайсона минимум на двадцать сантиметров и почти на полсотни килограммов тяжелее.

Тайсон схватил Мэдисон за руку.

– Да пошли вы. Мы и так достаточно времени на вас угробили, придурки.

Они удалились. Мэдисон, не оборачиваясь, показала Лидии средний палец. Лидия, Дилл и Трэвис повторили этот жест им в спины. Сердце Дилла все еще глухо колотилось, но он хотя бы снова мог дышать. Возможно, у Бога было для него другое послание.

– Похоже, они никак не переварят то мое интервью? – сказала Лидия.

– Ну ты же назвала нашу школу «модной пустошью», – заметил Трэвис.

– Где полно одевающихся в торговом центре тунеядцев, от которых пахнет так, словно они выжили после столкновения школьного автобуса с автоцистерной, перевозящей дезодорант Axe, – добавил Дилл.

– Ух ты, парни, вы тоже читали!

– Почему ты не натравишь своих фанатов на тех, кто доставляет тебе неприятности? – спросил Трэвис.

– Ну, прежде всего потому, что люди, которым нравится мой блог, не асы кибербуллинга. И это хорошо. Не хотелось бы мне, чтобы меня читали люди из этой сферы.

Они поднялись и направились к школе – большому зданию неопределенного стиля, построенному в 1970-х и обладавшему колоритом государственной психиатрической лечебницы.

– Мне в ту сторону, ребят, – сказал Трэвис.

– Слушай, почему у тебя такой вид, словно за ночь тебе удалось поспать от силы минут пятнадцать? Ты в порядке? – спросила Лидия.

– Ничего особенного, просто допоздна общался с друзьями с форума. Встретимся после того, как я закончу работу?

– Ага, – ответил Дилл.

Они с Лидией продолжали идти. Она молчала, и у нее был вид боксера, выигравшего поединок: торжествующий, но помятый. Во всяком случае, именно так показалось Диллу.

– Ты совсем не толстая и не уродина, – произнес он.

Лидия засмеялась.

– Очень мило с твоей стороны, но со мной все в полном порядке. Я себя люблю, и никакому Тайсону на это не повлиять. Еще год с этими двуногими кучками дерьма. А потом я никогда больше их не увижу. Ну, если только кто-нибудь из них не продаст мне картошку фри лет через десять. По всей видимости, я ее большая поклонница.

Дилл думал, что ему прекрасно удается это скрывать, но он и сам, похоже, выглядел побитым.

– Знаешь, а ты не дилдо, – сказала Лидия. – Не понимаю, почему они не прозвали тебя Даллардом[3], например: намного забавнее и креативнее. Но для этого требуется больший словарный запас.

– Их слова меня не задели.

– Их? Я, что ли, что-то не то сказала?

Они подошли к основному входу в школу. Мимо них торопился народ.

– Все нормально. Я в порядке. – Дилл шагнул к дверям. Лидия остановила его.

– Не-не-не, постой. Что не так?

– Когда ты говоришь о тех, кто по-прежнему будет здесь через десять лет…

Лидия закатила глаза.

– О господи. Давай прямо сейчас оговорим, что, когда я произношу нечто подобное, я не имею в виду тебя.

– Просто… Что если через десять лет картошку тебе продавать буду я? Значит ли это, что я, по твоему мнению, такой же тупой, как и Тайсон?

– Ты серьезно, Дилл?

– Ты сама спросила, что не так.

– Отлично, ты прав. Я сама спросила. Нет, я не считаю, что я в чем-то лучше тебя. Нет, я не думаю, что ты будешь продавать мне картошку через десять лет. Боже, можно как-то обойтись без драмы? После того как я вступилась за тебя?

– Но что если?.. Что если я окажусь не лучше Тайсона?

– Я этого не допущу, ясно? Сделаю тебя своим старшим лакеем.

– Это не смешно.

– И правда, не смешно. Потому что лакей из тебя выйдет ужасный. Ты всегда будешь витать в облаках и играть на гитаре, когда люди будут стучаться в дверь, а когда наконец откроешь, произнесешь нечто вроде: «Послушайте, разве это не странно, что Земля летит сквозь космическое пространство, а мы с вами не умеем летать», – сказала Лидия, подражая голосу Дилла. – А еще будешь скручивать свои панталоны в узелок всякий раз, когда какой-нибудь гость заденет твои чувства.

– А как насчет того, что ты сказала Тайсону: ну, что он недостаточно значимая персона, чтобы ты писала о нем в своем блоге? Обо мне ты тоже никогда не писала.

Они стояли и смотрели друг на друга.

– Мне действительно необходимо, стоя здесь, в дверях школы, говорить, как ты важен для меня? Что вообще происходит, Дилл? Тебя беспокоит что-то другое.

Прозвенел звонок, предупреждающий о том, что занятия начнутся через пять минут.

Дилл отвел взгляд.

– Нам лучше пойти на урок.

Лидия схватила его за руку.

– Что?

Взгляд Дилла блуждал из стороны в сторону.

– Вчера вечером мама пыталась уговорить меня бросить школу и пойти работать.

У Лидии открылся рот, как это было во время разговора с Тайсоном и Мэдисон, только на сей раз ее удивление было неподдельным.

– Что? Это ужасно. Кто так поступает?!

– Моя мама, по всей видимости.

По коридору прошагал заместитель директора школы, мистер Блэкберн.

– Мистер Эрли, мисс Бланкеншип, первый звонок уже прозвенел. Хоть вы и старшеклассники, опаздывать не положено. Поторапливайтесь.

– Да, сэр, – ответил Дилл, провожая его взглядом, пока он не повернул за угол. – Мама сказала кое-что еще.

– Что?

– Она сказала: однажды я пойму, что от своего имени не уйти.

– Что ж, она ошибается. Поговорим об этом и обо всем остальном, когда будет возможность.

Они разошлись – каждый в свою сторону. Спеша в класс, Дилл уловил запах какого-то едкого чистящего средства.

Внезапно ему снова двенадцать лет, и он помогает отцу прибраться в церкви субботним утром, чтобы она сияла перед вечерней службой. Он покормил змей, запертых в деревянных клетях, а теперь оттирает одну из церковных скамей – и тут его отец смотрит на него с улыбкой и говорит ему, что Господь им доволен и в поте лица своего будет он есть хлеб свой. И сердце Дилла поет: он чувствует, что угодил отцу и Богу.

Жить намного проще, когда никто не презирает тебя из-за твоего имени и тебе не приходит в голову его стыдиться.