Зона «D». Лучшие остросюжетные детективы. №1

Людям нужна кровь

— Людям нужна кровь!

Дмитрий Навроцкий пыхнул тисовой трубкой.

— Смерть, жестокость, насилие, — вот чего хочет публика. От этого они… как сейчас говорит молодежь? торчат.

— А секс? — спросил я с надеждой.

Навроцкий закинул мне руку на плечо.

— Секс, мой дорогой мальчик, давно устарел. Чтоб наслаждаться женщиной, ты сам должен быть мужчиной. Разве же такие остались? Только вот вы да я…

Он усмехнулся.

— А на труп глазеть, разрезанный на куски, — любой неудачник может.

У лифта я задержался, чтобы сравнить их.

Знаменитому автору детективов стукнул шестой десяток. Волосы тронуты сединой, — наверное, он их красил. Густые усы, как у капитана дальнего плавания. Легкая хромота.

— Я как Мэрилин, — пошутил Дмитрий, поднимаясь по лестнице.

В просторном холле издательства стоял и другой Навроцкий — блестящий, из глянцевого картона. В руках держал книгу.

«Кинжал Дорина» — читайте новый бестселлер от мастера детективов!

Было уже за полночь, в издательстве людей почти не осталось.

Вахтер отпер нам двери. Это был седой старичок, с мокрой лысиной. На руке темнела наколка — тигр с какой-то плюхой на голове.

— А Дорина по-прежнему любят, — заметил я.

— Сам удивляюсь, — сказал Навроцкий. — Я написал о нем… когда? После перестройки. И гляди, до сих пор жив, курилка!

Он был прав.

И хотя критики занудно гундели, что, мол, новые романы о Дорине и в подметки не годятся первой трилогии, — книги по-прежнему разлетались большим тиражом.

— Вы идите в холл, — Навроцкий глубоко затянулся. — А я тут к нашему любезному издателю загляну… Погуторим малость.

Он хлопнул меня по плечу и зашагал по длинному коридору.

— Денег хочет потребовать, — раздался голос позади меня. — Все этому старому козлу мало.

Я вздрогнул.

За мой спиной стояла женщина.

Ей было чуть за тридцать, — и уже очень, очень давно.

Серое узкое лицо, в пальцах сигарета.

— Не знал, что здесь так много знаменитых писателей, — солгал я.

Я был уверен, что видел эту унылую рожу где-то на обложках, — но не смог бы назвать фамилии.

Она это поняла.

— Спасибо, хоть попытались, — хмыкнула романистка. — Мария Стрелкова. Марта Изразцова — читали?

— Врач велит беречь зрение.

Нет, дамочка посадила меня в лужу.

Мария и Марта, — кто ж из них урод с сигаретой, а кто — героиня ее романов? Как же к ней теперь обращаться?

Она кивнула на кабинет.

— Дмитрий давно ничего не пишет. Все это знают. Живет себе в Италии, сюда и не приезжает почти. На него ишачит команда «негров»…

Она хотела еще что-то сказать, но раздались шаги. Маша/Марта глянула через мое плечо:

— Ладно, пойду попудрю носик… То есть поссу.

Сей литературный пассаж заставил бы Пушкина удавиться от зависти.

Монстр ушел, я обернулся.

Хотелось узнать, с кем это она не захотела встречаться.

— А! Вы и есть тот милый молодой человек, который будет нашим консультантом?

Меня передернуло.

Нет, стоило тоже попудрить носик. Или задницу.

На меня налетел Восторженный Одуванчик.

Дамочке было за пятьдесят. Светлые волосы сложены в гламурное воронье гнездо. Глазки маленькие, словно булавкой в черепе выверчены.

И светилась в них глупость.

— Представьте, это же так здорово, говорить с настоящим, живым частным детективом!

Инга Кольцова выдавала по книге в месяц.

Имя ее давно стало синонимом коммерческого успеха, — и безвкусицы.

— О, — сказал я. — Поговорить с мертвым будет гораздо забавней!

Она запнулась.

Генератор глупостей в ее голове явно дал сбой.

Мне показалось, что надо подсахарить ситуэйшен, и я сказал:

— Наверное, нужен большой талант, чтобы написать столько книг? — спросил я.

Глазки Инги Кольцовой вспыхнули, как у робота, которого опять подключили в сеть.

Генератор глупостей загудел и вновь включился в работу.

— О, что вы! — воскликнула она, вцепившись в меня острыми лапками. — Любой может написать книгу. И вы! Попробуйте!

Воистину любой, — уныло подумал я.

— Простите, я опоздал.

К нам подошел Сергей Трубецкой.

Он курировал отдел детективов, — все это были полоумные овцы из его паствы.

— Навроцкий уже в кабинете, ждет вас, — подсказал я.

— Тогда идем.

Инга схватила меня за плечо и повисла так тяжело, — словно я танкер с нефтью тащил.

— Сейчас все гонят халтуру, — продолжал Трубецкой. — Мы хотим, чтобы наши книги были самыми лучшими. Да. Каждый роман будет вычитывать настоящий частный детектив. Это хорошая реклама. У вас одно из крупнейших агентств в Москве, так что…

Он хлопнул меня по плечу.

— Конечно, делать вам ничего не придется. Да и времени нет, каждый роман вычитывать. Мы их даже на редактуру не отдаем; ну, кроме тех, кто совсем уж ужасно пишет…

Краешком глаз он показал на Ингу Кольцову; бедняжка не поняла, что речь идет о ней.

Мы вошли в кабинет. Дмитрий Навроцкий и правда ждал нас. Автор сидел в большом кресле, опустив голову.

Правда, вряд ли он успел заскучать.

Шея у него была сломана, тисовая трубка валялась на полу.

Трубецкой нервно переплел пальцы.

— Милиция скоро будет, — сообщил он.

— И что будет теперь с русской литературой? — ядовито спросила Марта. — Такая потеря. Надеюсь, нас скоро отпустят. Хочу надраться.

Я покачал головой.

— Не будьте так уверены. У вас обоих есть мотив для убийства.

— Что за глупость! — взорвался издатель. — Дмитрий был моей звездой. Его книги продавались, как пирожки. Таких авторов по всей стране не больше десятка! Зачем бы мне его убивать?

— Да, — согласился я. — Как же досадно платить гонорар звезде, которая уже лет десять не написала ни строчки. Навроцкий мертв, но капитан Дорин жив.

Я погрозил ему пальцем.

— Вы продолжите серию с другим автором… И будете платить ему гораздо, гораздо меньше. Тендер устроите, кто меньше запросит. Почему нет? Сотни писателей будут рады глодать объедки с трупа Навроцкого.

Я обернулся к Марте.

— Вы ведь строчили за него романы, я прав?

Трубецкой встал.

— Что-то Инга задерживается. Пойду ее позову; надо решить, что мы журналистам скажем.

Он вышел, бормоча себе под нос.

— Вам не очень-то нравилось быть литнегром, я прав? — спросил я, обратившись к Марте.

Та невесело усмехнулась.

— Нас называют «книггерами». И я до сих пор в этой карусели. А что поделать? Жить-то на что-то надо.

— Но ведь у вас и свои книги выходят.

— Это гроши, если сравнить с тем, что приносит Дорин.

Я понизил голос.

— А что скажете об Инге Кольцовой?

Лицо Марты и без того от красоты не страдало. Теперь же ее и вовсе расплющило.

— Глист, — решительно сказала она. — Глист от литературы.

Дамочка раздавила сигарету в пепельнице. Так, словно убивала саму Ингу Кольцову.

— Мы тут задницу дерем, пытаемся написать хоть что-то, достойное первой трилогии о майоре Дорине.

Ее передернуло.

— А она? У нее сидят двадцать книггеров. Каждый пишет свой, маленький кусок. И плевать, что края не сходятся. Дергают сюжеты из интернета. Порой готовый текст берут целыми главами. И люди это читают.

Как же она ненавидела этих мерзких людей! И вновь я подумал, что надо бы сменить тему.

— Но первая трилогия была хороша?

— Просто гениальна. Навроцкий сам служил в спецвойсках, и писал на собственном опыте. Потом, конечно, книги стали слабее…

— Скорей, идите сюда!

Крик Трубецкого пронесся по коридору.

Мы бросились туда.

Нашли его в женском туалете.

Издатель стоял у окна, держа в руках револьвер. Я еще раньше заметил, что у него кобура под одеждой.

На полу скорчилась Инга Кольцова, кто-то сломал ей шею.

— Это ты, — прошептал издатель.

Он вскинул пистолет и направил на Марту.

— Ты, чокнутая сучка. Ты убила их обоих.

Я поднял руки.

— Тише! Сергей, опустите пушку. Много кофе сегодня выпили, да?

Он пошел на нас.

Капитан Дорин, конечно, закрыл бы Дарью собой. Герой хренов.

Но я не хотел умирать ради какой-то писательницы, которую даже никогда не читал. Поэтому я бросился на слабую женщину, молодецки повалил на пол и выломал ей руки за спину.

— Отлично! — воскликнул я. — Мы ее поймали! Дайте мне что-нибудь ее связать!

Трубецкой растерялся.

— Ну пояс, — подсказал я.

Он кивнул и стал неловко расстегивать ремень.

Марта охала, плющась лицом о кафель. Пусть скажет спасибо, что полы чистые.

— Сволочь! — верещала она. — Да ты просто пиявка! Я знаю, это ты тормозил мои романы про Машу! Говорил, халтура, а на самом деле хотел, чтобы я писала тебе муру про дурацкого Дорина!

Трубецкой протянул мне пояс; я дал ему в рыло — и отобрал револьвер.

— Можете встать, Марта? — спросил я.

Она поднялась, — можете мне не верить, но после поцелуя с кафелем хоть на человека стала похожа.

— Скотина! — заорала она грубым прокуренным голосом профессиональной писательницы. — Сукин сын!

Кто б знал, что леди умеют так материться?

— Так ты с ней заодно, — шипел Трубецкой, цепляясь за раковину и пытаясь встать. — Сколько она тебе заплатила? Или ты с ней спишь?

— Ты мне чуть руку не сломал, — рычала Дарья.

Я покачал головой.

— Я бреду по колено в идиотах, — пробормотал я. — Всем заткнуться.

Они не послушали.

Тогда я выстрелил.

Пуля ушла в окно. Надеюсь, я там никакой самолет не сбил.

— Заткнитесь оба, — приказал я. — А теперь мы спустимся в холл и найдем настоящего убийцу.

Старый вахтер протирал пол.

— Думал, вы сбежите, — заметил я.

— Не привык убегать.

Он выпрямился.

Даже сейчас, спустя много лет, в нем чувствовался профессиональный военный.

— Это ведь вы написали первую трилогию о Дорине, верно?

— Как вы узнали?

— Сломать шею — не каждый это сумеет. Подготовка нужна. У Дмитрия одна нога была короче другой. Как у Мэрилин Монро. Поэтому он хромал.

В армию его бы не взяли, — тем более в спецвойска. А у вас на руке я увидел тигра в берете. Символ десантников.

— Смутное было время, — согласился старик. — Мой паскуда-издатель… Дело еще до этого щелкопера было.

Он глянул на Трубецкого.

— Сказал, что мне нужен псевдоним. Я поверил. И глазом не успел моргнуть, а они уже забрали и мое имя, и Дорина.

— Книга была успешной, — сказала Марта.

— Не то слово! Тогда тиражи были… нынешним не чета. Миллион! Пятьсот тысяч! Считалось нормой. А сейчас три тысячи выйдут, и уже рад… Я много раз пытался доказать правду. В суд пытался подать. Да все бесполезно.

— Навроцкий жил в Италии, — сказал я. — И редко здесь появлялся.

— Когда я его увидел, все во мне как-то перевернулось. Он ведь не просто книгу мою присвоил. Он мою жизнь украл…

— Зачем старик Кольцову прикончил? — спросил Трубецкой.

Мы встретились с ним наутро.

Он принес пачку рукописей, — «просто начеркайте что-нибудь на полях, а читать можно не читать».

— Инга видела, как старик вышел из вашего кабинета. Я как раз повернулся к ней и был спиной к двери. Наверное, хотела сама разгадать убийство.

— Бедная дурочка, — согласился издатель. — Писатели, они все такие.