Зов крови

Глава 41 Выбор

— Молодец, Миня. Протрезвим мы его — вмиг. — Шеф С.В.А. Санкт-Петербурга подошел к Стасу и сделал какие-то странные пассы руками.

— Можешь идти, — обернулся он к вампиру. — Отправляйся к месту сбора, мы сейчас тоже там будем.

Диалог происходил в комнате коммунальной квартиры — точнее сказать, коммунальной халупы. Этот серый неуютный дом недаром был прозван «домом на болотах». Болота здесь и были — по весне и по осени. А в остальное время рядом с домом находились относительно сухие свалки.

Вообще-то, комната принадлежала всяко не С.В.А., даже самый распоследний из сотрудников не позарился бы на жилплощадь в этой халупе. Но сейчас она пустовала, здесь можно было устроить временный штаб.

Только минут через десять Стас открыл глаза.

На него смотрело улыбающееся лицо шефа С.В.А.

— Ожил, голубчик? Пришел в себя?

Стас посмотрел на начальника, явно соображая, что к чему — и вдруг вспомнил и попытался дернуться. Не тут-то было — он оказался как будто скованным цепями. Пошевелиться — и то было нельзя.

— Где… она? Где Таня? — хрипло выкрикнул Стас.

— Вот уж не знаю, — усмехнулся шеф. — Нет, ты все сделал совершенно верно, парень. Это было испытанием — сможешь ли ты поступиться любовью ради спасения себя. Не смог. Лежи, я и так все знаю. Ты скажи лучше: снотворное — это твоя идея?

— Ка… какое снотворное? — Разум Стаса отказывался понимать хоть что-нибудь.

— То самое, которое подсыпали тебе. Понятно, значит, не твоя. Но это не имеет значения. Важно, что ты это испытание выдержал. А было, наверное, очень плохо.

— Где Татьяна? — повторил Стас свой вопрос.

— Судя по всему, подсыпала тебе снотворное — и ушла. Найдется Татьяна, никто не собирается делать ее жертвой. Просто мне нужен был очень надежный помощник.

— Миня у вас есть! — злобно огрызнулся Стас.

— Вот о нем-то и речь, — невозмутимо продолжал шеф. — Миня готовил небольшой перевороте С.В.А., а мне это стало известно. И нужен кто-то, кто смог бы его остановить. Навсегда остановить, стереть в порошок. А ты с этой задачей справишься. Я знаю, насколько ты меня возненавидел после того, что я наговорил тогда, в кабинете. Зато и с врагами ты точно не связан. Ты очень искренний, поверь мне. Ну, вставай, что ли, подвиги тебя дожидаются… Что, понял теперь, кому надо доверять?

Татьяна внимательно оглядывала лица прохожих. И вдруг в потоке людей мелькнул некто очень и очень знакомый. Оленька! Савченко!

Так значит, это она заварила всю кашу? Или как прикажете это понимать?

Танечка решительно двинулась к знакомой.

— Привет! А ты что здесь делаешь? — Танечка особо подчеркнула это «ты».

— Так… Знакомого одного жду.

— И кого же это? — язвительно вопросила Танечка.

— Не важно. Ты мне записку подбросила?

— Это какую еще записку?

— Ту самую. С просьбой тебя спасать?

— Что-о? Спасать? — вот теперь удивление Танечки было вполне искренним.

— Именно — спасать. Твой Стас, между прочим, о тебе побеспокоился.

— Да от кого? Что ты темнишь?!

— Неважно. Знаешь, у меня есть совет — отправляйся сейчас куда-нибудь. Только не домой. И не к твоему парню. Это все, что я тебе могу сказать.

— Ну уж нет! Ты или объяснишь, в чем тут дело, или…

— В нехорошую компанию попал твой Стас. Теперь у него неприятности, — отрезала Оля, заметившая подошедшую Настю. Впрочем, из О.С.Б. около «Фрунзенской» наверняка работало сейчас человек десять, не меньше. Просто не всех возможно было разглядеть, да и не всех она знала в лицо.

— Она? — Настя подошла, глядя на Татьяну.

Оля лишь кивнула.

— Тогда — на минутку, — девушка взяла под локоток Танечку, которая была выше ее почти на голову.

После краткой беседы с Настей Танечке уже никому не хотелось выцарапывать глаза. Ну, разве что начальнику С.В.А. — попадись он ей сейчас на дороге.

Но вот его-то здесь и не было. А посему оставалось только одно — ждать.

— Видишь, Миня, как все здорово обернулось? И конвоировать никого не надо — сам он пришел. — Шеф ласково улыбнулся вампиру. — Можно приступать.

И Стас немедленно включил магическое зрение.

Вампир до последнего не подозревал о нападении. Он резко дернулся в сторону, пытаясь уйти от удара Стаса, и наверняка ушел бы, не будь удар столь неожиданным. Стас буквально смел его, Миня ударился об ограждение канала, не удержался на ногах — и полетел в мутную воду. Напарников вампира контролировал шеф — они ничего не успели сделать — так и стояли с открытыми ртами, взирая на происходящее.

— Вот и все, — проговорил шеф, доставая пистолет. Стас уже видел это оружие, заряженное серебряными пулями.

Шеф подошел к ограждению, выстрел прозвучал неслышно и почти незаметно.

Противоположный берег куда-то исчез. Ян стоял, не зная, что ему делать дальше.

Нужно идти куда-то еще? Или — ждать? Но сейчас, может быть, уже поздно.

«Поздно? — повторил голос в его мозгу. — Никогда не бывает поздно… Известно ли тебе, зачем ты оказался здесь?»

Таинственного собеседника нигде не было видно.

«Это сумасшествие, — подумал Ян. — С собой начал говорить?»

«Ты не говоришь с собой, — тотчас же прошелестел голос. — Ты пришел, чтобы отменить проклятие. Знаешь ли ты свой род?»

Юноша помотал головой. Ничегошеньки он не знал.

«Стыдно не знать тех, кому ты обязан жизнью, — заявил все тот же голос. — Среди твоих предков — мудрый жрец, служитель богов. Среди твоих предков — храбрый воин, рука закона. Известно ли тебе, что случилось, когда их пути пересеклись?»

И Ян вспомнил — во всех подробностях — свой сон.

— Они… убили жреца… — выдохнул он; кошмарное видение подавляло разум.

«Да, и твой предок командовал его казнью. А что означает предсмертное проклятие, тебе известно?»

— Слышал, — хмуро, сквозь зубы произнес Ян.

«Самое сильное, верно? Ведь и его можно отменить. Иногда это бывает страшно. Но не было еще нестираемых проклятий. Только что здесь принесли жертву — еще одного потомка убийц. Но тот жалкий человечишка, который принес жертву чужими руками, еще не догадывается — проникновение теперь не закрыть ничем. Только ты сможешь это сделать. Или — возвратиться обратно. Вот тот, кто готов вытащить тебя оттуда».

Ян, как по команде, развернулся в сторону саблезубого кота. Тот все еще пытался добраться до юноши, скреб лапами по земле — безо всяких последствий. Он оставался на месте.

— Редрик! Оставь нас, уходи! Это не твоя война! — прокричал Ян, и словно бы от звука его голоса Запределье пошло рябью, размылось, мгла едва заметно дрогнула.

Автомобили резко заскрипели тормозами.

И шеф С.В.А. резко развернулся к ним, словно угадав, кто оказался здесь, у Газового моста. Впрочем, не о том ли он и мечтал? Глава противников самолично будет печально смотреть, как город и Запределье проникают друг в друга — и ничего, абсолютно ничего не сможет сейчас поделать.

— Господин Ольховский? Рад приветствовать. — Он шутливо поклонился вышедшему из машины человеку. — Но, по-моему, вы немного припозднились. К шапочному, так сказать, разбору.

Виктор Семенович молча окинул взглядом начальника С.В.А. Сейчас Эйно и его оперативники берут под контроль всех, кто участвует в этой операции — у метро, на Московском проспекте, на прилегающих к Обводному улицах. Но главное происходит именно здесь. Точнее, здесь, но в Запределье.

— Жертва принесена, заклинание запечатано, — улыбнулся Темный. — И ваше присутствие здесь…

— Отчитываетесь? Всему свое время.

Он подошел к ограждению.

— Что ж, у вас есть средство залатать «пробой»? — спросил Ольховский.

— Есть, дорогой Виктор Семенович. Оно у нас есть. И пробой мы залатаем.

— Именно что — залатаете. Заплатку поставите.

Виктор Семенович устало посмотрел на магов из С.В.А.

— Вы немного просчитались. Запределье не покинуто нами, милейший. И залечить пробой будет возможно. Без участия С.В.А.

Фигура командира «Астры» неожиданно как будто выросла — по крайней мере, Стас воспринял это именно так.

— Все присутствующие задержаны! — загремел голос Ольховского. — По обвинению в убийстве.

…Ян остался стоять на месте, а саблезубого отнесло — словно бы взрывной волной. Сейчас он барахтался в канале — к счастью, это был все же канал, а не воды Бездны, которые видел Ян. Кот отплевывался и отфыркивался, пытаясь выплыть, но было понятно, что он выберется из воды.

«Было по слову твоему», — прозвучал бесстрастный голос в его мозгу. Голос не принадлежал ни колдуну, ни шведам, которых Ян видел на берегу, словно на остановленном кадре. С ним говорили сейчас те, кому служил колдун.

— Он выберется? — спросил Ян.

«Наверняка. Не бойся за своего друга», — последовал ответ.

«Что станет со мной?» — хотел спросить Ян, и, должно быть, все же спросил, поскольку тотчас же явился ответ: «В твой мир тебе хода нет. Ты останешься здесь. Погибнешь для своих».

— Я погибну или останусь жить? — спросил Ян, оглянувшись на противоположный берег. Саблезубый все еще ворочался в воде, пытаясь выбраться и дотянуться до Яна. Безрезультатно.

«Что такое смерть? Случается ли она?» — насмешливо спросил голос.

И перед Яном промелькнули лица людей.

Девочка с бледным, изможденным лицом — она отдала хлеб младшему брату. Брат выжил, она — не смогла…

Курчавый парень с заостренными чертами лица, держащий в руке пистолет — прекрасно зная, на что идет, он пристрелил одного из самых злобных палачей своего города, организатора чекистских застенков…

И еще один парень — в милицейской фуражке: он вступил в бой с бандитами, спасая безоружных людей…

Пожарные, спасатели, моряки… Просто приличные люди, которые жили здесь…

«Твое место — среди них», — вновь прозвучал голос.

— А если я вернусь?

«Ты видел свой город сегодня. Понравился ли он тебе? Знай — это не предел. Твой город останется — но им будет править падаль».

Ян вздохнул. Родители… Школьные приятели… Редрик, О.С.Б., новая жизнь, которая только-только приоткрылась для него… Все это становилось прошлым. Но, если он вот сейчас откажется и вернется, жизни все равно не будет. Петербург станет пУстым — падаль и падальщиков за жителей можно не считать. Их покорных жертв — тем более.

— Я согласен, — проговорил он.

И тогда шагнул прямо в тот злосчастный день.

…Командир что-то рыкнул — и тотчас один из солдат притащил факел, которым поджег сваленный в кучу скарб. Рухлядь, извлеченная из землянки, долго не хотела разгораться, но через пару минут все же вспыхнула.

Священник, оказавшийся рядом, осенил себя крестным знамением, тоже самое проделали и прочие истинные христиане.

Командир тихо произнес:

— Попытаетесь ли еще раз, отец Иоганн?

Священник кивнул, правда, с большим сомнением:

— Да, но он упорствует в своих заблуждениях. И все же следует надеяться на его благоразумие.

— Какое уж тут благоразумие, — проворчал командир, когда священник нерешительно подошел к Яну.

— Готов ли ты покаяться и принять веру господа нашего, Иисуса Христа?

Видно было, что этот вопрос он задает уже не в первый раз. И не в первый раз получает в ответ — молчание.

Ян был сейчас уже далеко — и от священника, и от солдат. Слишком далеко, чтобы вообще обратить на них внимание.

Один из солдат — чернявый и слегка узкоглазый невысокий парень — начал довольно бегло переводить. Но и на слова толмача Ян никак не прореагировал.

— Приступайте! Живей! — прикрикнул офицер на солдат и зачем-то вытащил из ножен шпагу.

— Я не стану вашим судьей, — одними губами произнес Ян.

И молчание разорвалось нестройными выстрелами…

Тело Яна вынес из Запределья Редрик. Машина Виктора Семеновича стояла около Газового моста, туда, на заднее сиденье, положили мальчишку.

Редрик молча глядел на Виктора Семеновича.

Разговор между ними был безмолвным, слова оказались совершенно ненужными.

«Я не спас его. Не смог».

«Что поделать, мы не всесильны, мальчик».

Командир «Астры», все так же молча, приказал Редрику садиться в машину.

Потом подошел к магам из С.В.А., все еще застывшим, словно статуи, но уже обретающим дар речи.

— Можешь идти, — обратился он к Стасу. — К метро. Там тебя есть кому ждать. — Он похлопал парня по плечу. — По крайней мере, ты — не трус. Станислав Кузнецов, сотрудник С.В.А., впредь до особых обстоятельств ты, а также Татьяна Злотина, сотрудник С.В.А., находитесь под нашим покровительством. Вот теперь иди, сотрудник… бывший, наверное.

Ольховский обернулся к бледному начальнику Стаса.

— Доклад в Женеву будет направлен сегодня же с вами вместе. Хотя, — он слегка поморщился, — предчувствую, что вас все равно отмоют. Добела. Или — дотемна, как вам будет угодно. Только знаете что? — Он наклонился почти к самому уху врага. — Сегодня я впервые пожалел, что у нашего швейцарского руководства нет методов святой инквизиции. Впрочем, О.С.Б. с вами не прощается, жизнь бывает длинной.

Он посмотрел, как на убийце защелкивают наручники, а затем, не дожидаясь окончания сцены, сел в машину, включил зажигание. Автомобиль резко, слишком резко дернулся с места.

— Ты!.. Ты… Ты — сумасшедший! — Татьяна бросилась к Стасу, едва не сшибив с ног какого-то не очень трезвого мужичка с сумкой, в которой брякали бутылки пива.

Мужичок обернулся, хотел было сказать что-то нехорошее, но передумал — и его давно небритую физиономию на миг посетила редкая гостья — добрая улыбка.

Стас нежно обнял подругу — и вдруг понял, что шеф сказал откровенную собачью чушь, что Танечку он любит безо всякого внушения и вмешательства, что именно ее он и искал всегда, всю жизнь. В конце концов, безвкусная манера одеваться, разбитая посуда, пережаренные котлеты — какая, в сущности, ерунда! Готовить можно научиться. А вот любить — вряд ли.

— Идем, — он улыбнулся девушке. — Завтра у меня большой день. Я ухожу из С.В.А., надо начинать искать работу.

Возвращались молча. Эйно нервно курил, Оля сидела бледная и уставшая — как будто сейчас ее покинула какая-то часть души — и эту часть уже не восстановишь, как ни старайся. Да она же видела Яна всего несколько раз. Тогда отчего же так тоскливо было на сердце?

Эд и Настя тоже молчали. Они-то давным-давно научились понимать друг друга без слов. И, кажется, оба чувствовали сегодня то же самое, что и Оля — пусть и принадлежали к разным подразделениям. Свет, Тьма — что это означает? Лишь слова, названия двух энергий, которые могут противоборствовать, но не могут жить одна без другой.

Ехали долго. Эйно не старался разруливать пробки — просто не хотел. Не до того ему было. Он даже приемник забыл выключить. Впрочем, будь там попса — наверняка вспомнил бы и тотчас придушил звук.

Но пела группа «Зимовье Зверей».