Звездный бумеранг (Художник О. Евсеев)

Глава одиннадцатая
ПОЛЕТ НА СПУТНИК

Через полчаса, пробираясь среди густо растущих деревьев по мягкой ворсистой траве, Агзам вышел на длинную и широкую просеку. Здесь росли пять деревьев-гигантов. Они выстроились в одну шеренгу, и в стороны от них метров на пятьдесят не было ни травинки. Агзам прикинул: если такое дерево ровно спилить, то на его пне можно свободно играть в волейбол. Стволы гигантов были гладкие, и только верхушки имели листву, но они были так высоко, что листья различить было невозможно.

В ближнем конце просеки стояло странное сооружение: снаряд, поставленный на попа, высотой метров тридцать. В середине снаряда по кругу поблескивали овальные иллюминаторы. Стенки сооружения были отполированы до зеркального блеска. Стоял снаряд на серой, по виду железобетонной площадке, за которой высилась замысловатой формы арка. Агзам подошел поближе, в надежде, что найдет здесь уамлян и они скажут ему, как вернуться к товарищам. Арка оказалась своеобразным краном с двумя захватами, за ней — глубокий тоннель.

В тоннель Агзам идти побоялся. Он обошел вокруг снаряда и увидел у основания открытую дверь. Не заглянуть в эту странную башню Агзам, конечно, не мог, любопытство сжигало его. И он вошел в дверь. В нижнем этаже все помещение было переплетено трубами, проводами, у стен стояли цилиндры с прозрачными колпаками. Освещалось помещение плохо. На второй этаж вела крутая металлическая лесенка. Агзам решил подняться по лесенке, благо вокруг не было ни души, не слышалось ни звука. За второй дверью оказалась комната жилая и хорошо освещенная. У стен — кресла, над нимициферблаты приборов. И это помещение пустовало. Агзам крикнул. Никто не отозвался, но голос заметался, и где-то отозвались какие-то струны, задребезжало стекло. Пометавшись, звуки затихли. Теперь Агзам заметил двух тюти, сидевших в глубоких креслах и наблюдавших за ним своими бесстрастными зеленоватыми глазами. В углу на стене висели скафандры астронавтов, такие же, какими пользовались они, земляне, когда переходили с корабля на звездолет. «Для чего здесь висят скафандры? Для кого припасены?» — забеспокоился Агзам, предчувствуя что-то неладное.

На третий этаж тоже вела металлическая лесенка. Пока Агзам раздумывал, не подняться ли по лесенке на третий этаж и не осмотреть ли следующее помещение, тюти вскочили и встали рядышком у стенки. Они явно готовились выполнить чей-то приказ. Интересно было за ними наблюдать, и Агзам сел в ближайшее кресло.

Постояв минуту, автоматы, шагая в ногу, как солдаты, пересекли помещение. Один из них спустился по лесенке вниз, другой остался у двери.

Вскоре из нижнего этажа раздался металлический звон. Второй автомат вернулся, и как только он поднялся по лесенке и спрыгнул на пол, дежуривший у двери тюти нажал на кнопку, и дверь захлопнулась с таким же звоном, какой только что раздался снизу.

Агзам не успел сообразить, что же произошло, и сидел весьма довольный своим вторжением в какое-то загадочное царство механических кукол. Между тем тюти разошлись в разные концы помещения и встали у приборов. На некоторых циферблатах загорелись шкалы, зашевелились стрелки и потихоньку поползли одни влево, другие по кругу. Снаружи донесся грохот, стены помещения качнулись, и Агзам почувствовал, как сила инерции начала прижимать его к креслу, и он понял, что попал в ракету и куда-то летит. Он хотел было приподняться, но не смог и с ужасом уставился на автоматы, застывшие у приборов.

«Сколько времени будет продолжаться полет? Опустится ли ракета и где?

Выдержу ли я перегрузку?»- эти вопросы вспыхнули в голове, вызывая боль в висках. Агзам закрыл глаза. На него наваливалась тяжесть, стало трудно дышать, сердце заколотилось бешено. Оставалась одна надежда: на верхнем этаже есть люди, и они спасут.

Ракета набирала скорость. Помещение по-прежнему пустовало. Постепенно напряжение сменилось слабостью, а мрачное предчувствие гибели вызвало желание что-то предпринять для своего спасения. Агзам огляделся. Автоматы уже снова сидели в креслах, равнодушно глядя на непрошеного пассажира.

Взгляд Агзама упал на кислородные аппараты, висевшие в углу. Мелькнула мысль: он должен воспользоваться скафандрами, если кислородные аппараты заряжены, или он задохнется. В ушах уже нудно звонили колокола.

«Наверно, лечу быстро… Надо добраться до скафандров, — тяжело соображал Агзам. Мысли ворочались медленно, с натугой, голова гудела. — А как идти, если ноги вялые?.. Ползком? Надо ползком…» Агзам принялся сползать с кресла. Ему не хватало воздуха, прежде чем сделать движение, он широко раскрывал рот и долго, с надрывом дышал. И все же он двигался, двигался упорно, напрягая последние силы, вперив взгляд в поблескивающие скафандры, — в них спасение, если кислородные аппараты заряжены…

Снаружи доносился грохот работающих моторов. Это была реактивная ракета старого образца, и диспетчер, даже не заглянув внутрь, отправил ее в полет.

Автоматы еще раз встали, прошли в верхний отсек ракеты, перенесли оттуда в нижний отсек два баллона с прозрачными головками, вернулись на прежнее место, по-прежнему педантичные и равнодушные ко всему, что их окружало. И как бы они ни были совершенны, какую бы сложную работу ни проделывали, они только выполняли приказ человека. Их нельзя ни умолять, ни упрашивать, у них нет ни сознания, ни чувств, Рядом задыхался человек, а зеленые глаза тюти поблескивали невозмутимо.

Потом Агзам не мог вспомнить, каким образом ему удалось натянуть на себя скафандр, надеть шлем, повернуть краник и пустить кислород. Он долго и жадно вдыхал живительный газ, а когда пришел в себя, то почувствовал, что стал легким как перышко и тело покрылось потом. Отчего все это произошло — разбираться было некогда; теперь он мог дышать свободно, мог подняться, подойти к креслу и сесть, но перед ним сразу встали страшные вопросы: чем он будет питаться, каким образом вернется обратно?

«А нет ли здесь людей на верхнем этаже?»- вспомнил Агзам о своей догадке. Он бы сейчас обрадовался самому злому человеку.

Агзам поднялся на ноги, легко шагнул. Лез по лесенке играючи, будто на нем и не было тяжелого скафандра. Но предположения не оправдалисьпомещение целиком было занято цилиндрическими и шаровыми баллонами. На их отполированной поверхности четко, до мельчайших подробностей, отражалось это странное помещение. Вздохнув, Агзам спустился обратно и обошел весь средний отсек, заглядывая за кресла, в щели, все еще надеясь обнаружить живое существо. Но на ракете не было даже следов человека. От нечего делать Агзам осмотрел приборы, не понимая ни их устройства, ни назначения, потрогал неподвижно сидящих тюти. Все предметы были мертвые, безжизненные, и здесь, между небом и землей, ракета показалась Агзаму одиночной камерой смертника.

Он сел в кресло и с неприязнью посмотрел на тюти. Непонятно было, почему, если люди не собирались лететь в этой допотопной космической коробке, здесь оказались скафандры? Не для автоматов же доставили их сюда.

А если собирались лететь люди, то где-то они запрятали запасы питания и установили видеотелефоны для связи с планетой. Агзам немного воспрял духом и еще раз осмотрел стены, кресла, приборы. Особенно тщательно он обследовал кресла: спинки, ножки, сиденья. На пяти он не обнаружил ничего, а на шестом сидели тюти. Это был небольшой диван, массивный и с виду аляповатый. Агзам постоял в раздумье: тревожить автоматы было опасно. Если их столкнуть с дивана, то они, сопротивляясь, применят всю свою огромную механическую силу, все равно постараются усесться на прежнее место.

Попутно они могут нанести крепкий удар. Нельзя их тащить, им надо приказывать. «А нельзя ли их разбить? — рассуждал Агзам, в сердцах сжимая кулаки. — Они крепкие. Да и разбивать нельзя, — догадался он, — возможно, они управляют ракетой. Куда-нибудь-то мы должны прилететь…» Рассуждая, Агзам сквозь прозрачный шлем хмуро смотрел на автоматы.

Сейчас и он, и они в этом безграничном пространстве космоса были всего лишь куском материи. Когда человек бессилен, когда его ум и воля не находят способа преодолеть силы природы, он становится песчинкой.

Вдруг Агзам почувствовал, что пол уходит из-под его ног. Автоматы уцепились за подлокотники дивана. Обратил он внимание и на тишину — моторы не работали. Ракета теперь шла по инерции и кто-то ее переворачивал. Агзам понял это, когда повис в воздухе. Знакомое состояние невесомости. Но на этот раз Агзаму было не до шуток, не как тогда, в каюте звездолета. Он успел уцепиться за поручни кресла, подтянуться и сесть — кресло поехало по стенке к потолку и перевернулось на сто восемьдесят градусов.

Опять заработали моторы, Агзама прижало к креслу. Костюм космонавта помогал мало, но здесь силы инерции действовали слабее.

Моторы работали минут десять, потом все стихло, и невидимые руки отпустили Агзама — он вздохнул свободно. Поднялись автоматы, открыли дверь и спустились по лесенке на первый этаж. Не раздумывая, Агзам последовал за ними и, только когда спустился, заволновался: «Почему нет невесомости?

Откуда взялось нормальное притяжение? Неужели прилетели обратно на планету?»- радостно подумал Агзам и побежал за автоматами. Не побежал, конечно, а заковылял во всю свою силу.

Автоматы подошли к входной двери и открыли ее. Агзам мигом очутился рядом, собираясь на ходу сбросить с себя костюм астронавта, но на пороге остановился и застыл, увидев черное небо, раскаленные добела звезды и космы пламенеющего солнца.

Перед ним была точно такая площадка, на какую он ступил вместе с Володей, Пео и Баили, когда они прилетели на звездолет. Таково было первое впечатление. Когда же Агзам пригляделся, то увидел десяток автоматов, разгуливающих по площадке, над головой высокий прозрачный купол, а у краев полированные колонны или трубы, уходящие концами в свод и в пол. Его никто не встречал.