100 великих дворцов мира

ДВОРЦЫ ИМПЕРАТОРА КАЛИГУЛЫ Сокровища плавучих дворцов, поднятых со дна озера Неми: бронзовая голова льва с причальным кольцом, голова ромуловой волчицы, голова Медузы-Горгоны

Императорские дворцы в Риме возникли не сразу, а постепенно. Юлий Цезарь, как император и главный жрец Рима, жил в неболь шом доме Регия, который по давней традиции был жилищем главы римского государственного культа — великого понтифика. По пре данию, Регию построил в конце VIII века до нашей эры второй римский император Нумий Помпилий, но потом Регия много раз перестраивалась.

Император Октавиан Август учел печальный опыт Юлия Цезаря, который вел себя как откровенный монарх. И хотя власть его тоже была монархической, но он стремился завуалировать это, может быть, потому, что существо власти ценил выше ее материальных признаков. Август не построил для себя дворец, однако украшал Рим роскошными зданиями. Он жил в довольно небольшом особ нячке, и это особо отмечал его биограф: император жил «на Палатине в доме Гортензии; но этот дом был скромный, не примечательный ни размером, ни убранством, — даже портики были короткие, с колоннами албанского мрамора, а в комнатах не было ни мрамора, ни штучных полов».

Собственно императорский дворец начали строить на Палатине в Риме преемники Августа — императоры Тиберий и Калигула, впоследствии его перестраивали другие императоры.

Император Тиберий построил обширный дворцовый комплекс, со стоящий из множества зданий. Калигула продолжил его до самого Форума, соединив основной корпус дворца с храмом Кастора и Поллукса, посвященного сыновьям Юпитера, культ которых был очень широко распространен в Риме. Храм Кастора и Поллукса император Калигула превратил в прихожую, соединив ее с Палатинским дворцом. Осквернение святыни вызывало сильное негодование жителей Рима.

Об императоре Калигуле ходили самые разнообразные слухи. Первые его меры были направлены на благо государства: он щедро наделил народ и солдат, освободил заточенных Тиберием узников, вернул изгнанных, обещал руководствоваться наставлениями Сената и править вместе с ним, простил всех провинившихся перед его отцом, матерью и братьями. И потому сначала сенаторы и просто людины боготворили его, называли «голубком» и «дитяткой». Во время болезни Калигулы многие знатные римляне давали обет биться на арене и отдать жизнь ради его исцеления.

Но всего лишь через полгода после болезни характер императора настолько круто изменился, что казалось, это стал совсем другой человек. Он массами казнил людей, одного за другим убивал своих родственников, кормил цирковых хищников телами преступников.

Чтобы иметь достаточно средств на свои развлечения, Калигула изыскивал все новые и новые способы пополнения казны, ни перед чем не останавливаясь и ничем не брезгуя. Он устраивал распродажи, на которых заставлял богачей покупать за громадные деньги никчемные безделушки; признавал недействительными завещания, в которых не упоминалось его имя; вводил новые, небывалые до него налоги; часто осуждал сенаторов, чтобы потом конфисковать их имущество.

Во дворце Калигулы было несколько обширных внутренних двориков. На одном из них был разбит красивый сад, в ветках деревьев щебетали птицы, по дорожкам, усыпанным морским песком, разгу ливали павлины.

В самом дворце обилие бесценных ковров, золотых статуй и прекрасных картин великих эллинских мастеров поражало всех. Во время праздников пиршественная зала уставлялась столами, покрытыми нарядными скатертями. Слуги мыли гостям ноги и руки в золоченых тазах, умащивали их тела благовониями и надевали на их головы венки из свежих роз. Потом указывали, на какое ложе должен возлечь каждый.

Входя через парадный вход дворца в широкий вестибул, приглашенные проходили между двумя рядами преторианцев, выстроившихся до самого триклиния. Бывшие в числе гостей молодые римляне любовались их прекрасными доспехами, пожилые воины — их военной выправкой, юные девушки — их мужественной внешностью.

Но преторианцы были поставлены Калигулой не для любования, а для устрашения. Император подозревал, что нажил много врагов, скрывающихся под льстивыми улыбками, потому и хотел как следует припугнуть их.

Сам император, стоя между статуями божественных близнецов, глядел поверх голов гостей на пир. Рассказывают, что иногда к своему пурпурному одеянию триумфатора Калигула прикреплял панцирь самого Александра Македонского. По краям панциря располагались миниатюрные львиные головы, а в центре — золотая пластина с головой Афины.

Через вестибуль гости проходили в триклиний, пол которого был выложен цветным мрамором, а стены украшены мозаикой. В триклинии обычно ставилось друг за другом пять столов, вокруг которых рабы расставляли ложа. Центральное ложе среднего стола предназначалось для императора.

Вдоль стен триклиния стояли массивные гранитные колонны, напротив них в стенах были пробиты ниши. В этих нишах тоже стояли преторианцы, следившие за благопристойным поведением при сутствующих.

Столы в пиршественном зале ломились от всевозможных яств: красовались блюда, наполненные жареными раками, тарренскими устрицами, гранатовыми зернами и сирийскими сливами. Паштеты из гусиной печенки — одного из самых любимых лакомств римлян — стояли вперемежку с паштетами из языков фламинго, гребешков петушков, мозгов фазанов и павлинов, молок мурен. Все эти яства относились лишь к закускам и предназначались для того, чтобы возбудить аппетит приглашенных.

Писатель Е. Санин в своем произведении «Гость из Кессарии» приводит такой случай.

Однажды на пиру сенатору Фалькону подали блюдо из мурен, которое готовилось специально для него. Накануне Калигула казнил единственного сына Фалькона… за изысканные манеры и умение держаться с достоинством. И приказал отцу присутствовать при казни. Фалькон держался молодцом, и Калигула решил позабавиться его унижением на пиру. Нет, он не хотел отравить сенатора — это было бы слишком скучно для него…

— Известно ли тебе, чем были накормлены эти мурены? — явно издеваясь над Фальконом, спросил Калигула.

— Наверное, рыбой!

— Эта рыба, — произнес Калигула, с наслаждением выделяя каждое слово, — вчера утром называлась Публием Фальконом-младшим!

— Ты сожрал своего сына! — захохотал император и стал кричать, проглатывая окончания слов: — Вчера, после казни, я приказал разрезать его на куски и накормить ими мурен, которых мои повара запекли специально для тебя!

Дворец императора Калигулы на Палатине был великолепен. Зал Нимф, например, представлял собой большую круглую комнату. В центре ее разливался бассейн, в воде которого размещалась целая скульптурная композиция из мрамора — морской бог Нерей в окружении своих дочерей-нереид. И морской бог, и его дочери сжимали в своих мраморных руках большие раковины, которые извергали целые фонтаны воды. Чуть в стороне от бассейна, у большого стола располагалось широкое ложе, усыпанное небольшими пурпурными подушками: на этом ложе Калигула очень любил возлежать.

По-императорски велик и величествен был и Зал девяти муз. Вдоль его стен стояли статуи девяти муз — покровительниц музыки, танцев, поэзии и других искусств и наук.

В глубине Зала на большом кресле-троне восседал Калигула, а к трону вела ковровая дорожка — та самая, под которой заговорщики прятали нож.

А в 1444 году началась новая страница в истории императора Калигулы и его дворцов. В этот год, как пишет К. Смирнов, (ж-л «Чудеса и приключения», 1995, № 2) кардинал П. Колонна узнал, что на дне озера Неми лежит остов огромного корабля. Эта местность, которая находится в районе Альбано, издавна была окутана атмосферой тайн и легенд, так как на берегу озера, неподалеку от места стоянки кораблей, в древности был выстроен храм Дианы.

Рыбаки часто вытаскивали сетями со дна куски дерева и небольшие металлические предметы.

Кардинал П. Колонна, как и многие в то время, увлекался античностью и потому организовал на озеро Неми экспедицию, во главе которой поставил видного тогдашнего архитектора Б.Альберти. При помощи ныряльщиков Б.Альберти исследовал затонувшее судно и даже предпринял попытку поднять его, но от корабля удалось оторвать лишь кусок носа.

Новые попытки исследовать таинственное судно предприняли лишь век спустя. Сеньор Франческо де Марчи с помощью деревянного колокола спустился на дно, но результаты и его исследований были незначительными. Более того, при попытке поднять корабль, он только нанес ему дополнительные повреждения.

Очередные исследования загадочного корабля начались лишь в конце XIX века, когда лорд Сейваил (британский посол в Италии) крюками ободрал с затонувшего корабля почти все бронзовые орнаменты, мозаики, а также украшения из золота и мрамора.

В начале XX века подводные археологи обнаружили корпус еще одного судна, и хотя никаких письменных упоминаний об этих кораблях в античных писаниях не сохранилось, большинство историков сразу же отнесли эти великолепные сооружения к эпохе безумного императора Калигулы. На одной из свинцовых труб малого корабля ученые обнаружили надпись: «Собственность Кая Цезаря Августуса Германия», а это полное имя Калигулы. Некоторые другие надписи указывают, что корабли были построены в годы правления императора Клавдия — преемника Калигулы, но, может быть, постройка судов была начата в короткое царствование Калигулы, а закончена уже в царствование благочестивого Клавдия.

Своим мотовством и экстравагантностью Калигула затмил всех предшествующих императоров, и потому ученые решили, что он будто бы использовал эти корабли как плавучие дворцы. Дальнейшие исследования показали, что корабли действительно были плавучими дворцами — с мраморными постройками, галереями, зелеными террасами и с живыми деревьями и виноградом. Итальянское правительство решило, что «барки Калигулы» — это национальное достояние, и в 1927 году Б. Муссолини распорядился приступить к их подъему.

В техническом отношении операция по подъему кораблей трудностей не представляла. Сначала из озера Неми спустили воду, а потом на илистом дне проложили рельсовые пути. По ним на берег и вытащили уникальные сооружения, поразившие специалистов разных наук совершенством своих форм и мастерством исполнения.

Так, например, сосновые борта одного из кораблей были защищены от губительного действия морской воды просмоленной шерстью и тройной свинцовой обшивкой. Многие металлические части обоих судов оказались позолоченными, изделия из бронзы и железа обладали высокой антикоррозионной стойкостью.

Но, хотя корпуса «барок Калигулы» уцелели, надстройки были сильно повреждены и тяжестью самих мраморных изделий, и попытками поднять суда на поверхность. Следующие исследования, проводимые специалистами уже на берегу, показали, что скорее всего оба судна были гребными галерами. На большом корабле (его размеры 73х24 метра) весла располагались не в корабельных бортах, а в апостиках — помостах, которые выступали за пределы борта. На каждое весло приходилось 4–5 гребцов.

Одной из самых удивительных находок стали две вращающиеся платформы, обнаруженные на малом корабле. Под одной из платформ оказалось восемь бронзовых шаров, которые двигались в желобе. Другая платформа лежала на восьми конических деревянных роликах, которые тоже двигались в желобе. Обе конструкции сильно напоминали подшипники качения, прототип которых был изобретен великим Леонардо да Винчи только в XV веке. Назначение же платформ на «барках Калигулы» учеными до сих пор не установлено, хотя есть предположение, что они использовались как вращающиеся подставки для статуй.

На «плавучих дворцах» императора Калигулы ученые обнаружили несколько бронзовых изделий, например, голову льва с причальным кольцом, статую сестры Калигулы, голову Медузы-Горгоны, руку-талисман, которая была прибита к корпусу судна, голову волчицы Ромула.

Итальянское правительство построило огромный музей на берегу озера Неми, в котором «барки Калигулы» были выставлены вплоть до 1944 года. Отступающие под натиском союзных войск немцы сожгли и сам музей, и его бесценные экспонаты. Музей был восстановлен, но сейчас посетители вынуждены довольствоваться лишь макетами знаменитых кораблей