100 великих олимпийских чемпионов

Владимир Сальников

(Родился в 1960 г.)

Советский пловец. Чемпион игр XXII Олимпиады в Москве (СССР), 1980 год. Чемпион игр XXIV Олимпиады в Сеуле (Южная Корея), 1988 год

Главную свою победу Владимир Сальников одержал в 1988 году на Олимпиаде в Сеуле. И не только над соперниками на водной дорожке. Вместе с ними Сальников победил свое спортивное руководство, которое не верило в него, насмешников, злословивших над его методами подготовки, и — далеко не в последнюю очередь — победил самого себя тоже.

Сальников родился в Санкт-Петербурге, который тогда назывался Ле-ниградом. Путь в большой спорт начался для него с бассейна СКА, куда семилетнего мальчика записали в группу для не умеющих плавать. Спустя год его приметил тренер Глеб Петров, под руководством которого в 13 лет Сальников стал кандидатом в мастера. Дальше в его спортивную судьбу, как это часто бывает, вмешался случай.

Однажды другой тренер — Игорь Кошкин — попросил Петрова «уступить» ему Сальникова в качестве хорошего спарринг-партнера для своего лучшего ученика Сергея Русина. Ну, а потом к трем золотым олимпийским медалям, к победам на чемпионатах мира и Европы, к мировым рекордам Кошкин вел уже именно Сальникова.

Да и вообще спортивная судьба Сальникова в чем-то, надо согласиться, слегка напоминает давний советский фильм «Запасной игрок» с нехитрым сюжетом — спортсмен, пребывающий на вторых ролях, оказывается в конце концов лучшим из лучших. Но что поделать, если с Сальниковым именно так и было.

Сальников — пловец-стайер. Его дистанции — 400 и 1500 метров. В эстафетах, правда, случалось плыть и более короткие — 200 метров. В 1976 году 16-летний ленинградец занял третье место на чемпионате страны, и руководство сборной рискнуло взять его на игры XXI Олимпиады в Монреале.

Правда, шансы Сальникова расценивались, как минимальные. Основные надежды руководители сборной возлагали на опытных пловцов Валентина Паринова и Игоря Кушпелева. На дистанции 400 метров вольным стилем Сальников, и в самом деле, занял 19-место. Зато на дистанции 1500 метров он неожиданно попал в финал — кстати говоря, первым из советских пловцов-стайеров на Олимпийских играх. В финале он показал пятый результат. Олимпийским чемпионом на этой дистанции с мировым и олимпийским рекордом стал американский пловец Брайан Гуделл. Он же выиграл и дистанцию 400 метров — опять-таки с мировым и олимпийским рекордом.

Вряд ли тогда Гуделл запомнил юного советского пловца — тем более что тот не составил ему никакой конкуренции. Однако вскоре началось очное и заочное соревнование Гуделла и Сальникова, в котором побеждал то один, то другой.

После монреальской Олимпиады успехи Сальникова пошли по восходящей. К 1977 году он уже был чемпионом Европы. В том же году на встрече спортсменов США и СССР в Ленинграде установил мировой рекорд на дистанции 800 метров. На чемпионате мира 1978 года в Западном Берлине — новый рекорд Европы на дистанции 1500 метров.

Очень интересным представлялось очное соперничество Сальникова и Гуделла на играх XXII Олимпиады 1980 года. Но спортсмены США в Москву, как известно, не приехали. Тем не менее, на дистанции 1500 метров Сальников установил мировой и олимпийский рекорд — 14 минут 58,27 секунды. И олимпийский рекорд на дистанции 400 метров — 3 минуты 51,31 секунды.

К двум золотым олимпийским медалям за победы на этих дистанциях добавилась третья — Владимир Сальников участвовал в финале эстафеты 4 200 метров вольным стилем, где также победили советские пловцы.

Сальников очень серьезно готовился к Олимпийским играм 1984 года в Лос-Анджелесе. Показывал великолепные результаты. В 1981 году в Риме в очередной раз стал чемпионом Европы — в тех же трех видах, за которые получил золотые олимпийские медали. В 1982 году на чемпионате мира в Эквадоре победил на дистанциях 400 и 1500 метров. В 1983 году на зимнем чемпионате СССР вновь улучшил свои же рекорды на этих дистанциях. Это были уже 18-й и 19-й из установленных Сальниковым мировых рекордов.

Однако на Олимпийские игры в Лос-Анджелес Сальников не поехал. Решение советского руководства ответить бойкот на бойкот для многих «возрастных» спортсменов стало трагедией — до следующих Олимпийских игр в Сеуле оставались еще четыре года. Это означало, что с мечтой об участии в новой Олимпиаде многим приходилось распрощаться.

Век чемпиона-пловца короток. К сеульской Олимпиаде Сальникову должно было исполниться 28 лет, и, по мнению спортивного руководства, рассчитывать на его новые победы не стоило.

Об этом Сальникову в 1985 году и заявил Игорь Кошкин, ставший к тому времени главным тренером сборной СССР. Вероятно, он был искренне убежден в этом. Того же мнения была и Федерация плавания СССР.

Тогда Сальников сделал то, что от него меньше всего ожидали — стал тренироваться под руководством своей жены Марины — специалиста по медико-биологическим проблемам. Некоторое время она работала в научной группе спринтеров сборной команды легкоатлетов СССР, а потом и со сборной страны по плаванию. Когда пришло время, Марина стала для мужа и тренером, и врачом, и массажистом.

Тут-то и пришла пора для насмешек и зубоскальства, все это Сальникову пришлось испытать в полной мере. А еще он, конечно, знал, что старые соперники уже не принимают его в расчет.

Пришла пора отправляться в Сеул, на игры XIV Олимпиады. Решение участвовать в них или нет руководство олимпийской сборной, учитывая его прежние заслуги, оставило за самим Сальниковым. Многие надеялись, что он одумается и поедет в Сеул туристом.

А он решил выступить — на своей коронной дистанции 1500 метров вольным стилем.

Предварительный заплыв состоялся 24 сентября 1988 года. Что происходило во время него, а потом и в финальном заплыве, конечно, никто бы не смог рассказать лучше самого Владимира Сальникова:

«Выстрел я «поймал», не засиделся на тумбе. Полностью контролировал ход заплыва. Отработал километр. По ходу нюансировал технику гребка, благо самочувствие позволяло и это. До того занялся собой, что несколько «сотен» прошел без контроля по табло. Когда очнулся и бросил взгляд вверх, то не поверил: плыву слишком быстро. Нужно сбросить скорость, иначе не успею восстановить силы к финалу. Это удавалось плохо, что в моей практике ранее не встречалось: никак не мог замедлиться!

А вот и финиш. 15 минут 07,83 секунды! Быстрее, чем в предварительном заплыве Игр-80.

Похоже, мой результат и для соперников, и для тренеров прогремел громом отнюдь не местного значения. Допускаю, что они «обалдели», не зная, на каком пределе я заставил себя именно так выступить в предварительном заплыве. Только вышел из воды, как нахлынула волна поздравлений. Спортсмены, тренеры, болельщики, мои вчерашние и сегодняшние соперники — все желали успеха. Конечно, было приятно, но пришлось срочно заставить себя втиснуться в антиэмоциональный корсет. Чересчур многое было поставлено на карту. Практически вся моя спортивная судьба — 20 лет, отданных плаванию. Еще в Москве я решил: олимпийский старт в Сеуле станет последним в моей биографии действующего спортсмена. Очень хотелось уйти достойно, и в те минуты, за 36 часов до финала, готовил себя к борьбе.

Объявили наш выход. Шум неимоверный. Но ни аплодисментов, ничего другого уже не слышал. Мозг блокировал все, что могло отвлечь.

Итак, по 1-й дорожке плывет мой старый знакомый югослав Петрич; по 2-й — юный поляк Подкошельны; по 3-й — Пфайфер; по 4-й — Цетлински; по 5-й — я; по 6-й — Дасслер; по 7-й — Хенкель; по 8-й — англичанин Бойт. Чувствую, как поднимается пульс. Стараюсь всеми силами сохранить спокойствие.

Спасает старт. Ощущаю приятную свежесть воды. Первая мысль — только не зачастить, сохранить ясность восприятия происходящего. Главные задачи — оптимальная тактика прохождения дистанции, и максимально экономичная техника, чтобы хватило сил на все полтора километра, абсолютный контроль, все то, что многократно отрабатывалось на тренировках. А о победе не думал. Вообще не думал о том, какое место займу. Знал, что отдам все силы, всего себя в этом заплыве, решающем заплыве всей моей жизни.

Как и предполагал, с первых же метров дистанции вперед ушел Цетлински. Пропустил его на полкорпуса вперед, сохраняю короткую дистанцию, чтобы сразу отреагировать, если он предпримет рывок. Чуть-чуть отстал Дасслер.

Позади 500 метров дистанции. Скорость чувствую. По электронному табло проверяю себя, расхождений нет. Даже повороты — моя ахиллесова пята — пока получаются как надо.

После 600 метров начинаю «доставать» Мэтта Цетлински. Он упирается, не хочет сдавать позиции. Я его понимаю. Сколько раз бывал в подобных ситуациях, и не вспомнить. Их психологически трудно пережить. В мозгу замыкаются какие-то оголенные провода, и ты, ломая тактику и технику, рубишься насмерть. И напрочь забываешь, что еще плыть и плыть! И в конце концов «убиваешь» сам себя. Но мне важно оторваться от преследователей как можно дальше. Сколько метров этой гонки выдержит Мэтт, я не знаю.

700 метров. Выигрываю совсем чуть-чуть. Неужто переоценил себя? Мне тяжело. Знаю, Цетлински тяжелее во сто крат. Он ломается и начинает медленно отставать.

После 900 метров продолжаю наращивать скорость и вижу, как сдает американец. Корпус преимущества — это лишь начало. Потерял из виду Пфайфера. Не слышу Дасслера. Он где-то позади, но у него свой план. Начинаю чувствовать усталость. Теперь — повышенное внимание технике. Наступает момент, когда необходимо большее расслабление: или в самом гребке, или в проносе рук.

Штефан Пфайфер «подбирает» Цетлински. Погоня за мной не прошла для Мэтта бесследно, этого и следовало ожидать.

1000 метров. Нервы правой руки будто обнажены. Чувствую каждую клеточку. Это первый звонок к тому, что скоро обрушится страшная усталость. Надо поспешить. Отрыв в два корпуса от Пфайфера, конечно, неплохо, но хватит ли его? Если на финише Штефан или Уве Дасслер окажутся в непосредственной близости, то мои шансы будут равны нулю. У этих ребят на порядок выше скоростной запас, и они, конечно, им воспользуются не задумываясь. Главное — не дать им этого шанса.

1300 метров. Началось. К ногам и рукам привязали по гире. Это уже не плавание — это вспахивание целины. Скоро наступит критическая точка. Только бы не подвело тело. Начинаю терять на поворотах. Усталость обрушилась, как южная ночь — мгновенно становится темно. Твержу себе: техника, техника, техника. Изменяю траекторию проноса рук и их движение в воде. Акцентирую нагрузку то на одну группу мышц, то на другую. Помогает. Вес гирь уменьшается. Жаль, что не надолго. Ничего не слышу и не вижу вокруг — ни трибун, ни преследователей. Хотя и помню, что Пфайфер где-то рядом. Интересно, где Дасслер?

Где-то на середине предпоследней 50-метровой прямой понял, что умираю. Наступило даже не равнодушие, а отупение. Мышц у меня не было. Никаких. Руки и ноги работали сами по себе. Но если сию секунду они хоть как-то действовали, то в следующую могли и прекратить работу. Что делать?

Ничего другого не придумал, как впился зубами и нижнюю губу. Боли не ощутил. Но чуть-чуть полегчало.

Последние 50 метров. Я не видел, но каким-то шестым чувством ощутил, как неумолимо приближается Штефан Пфайфер и как врубил свой знаменитый рывок Уве Дасслер, торпедой мчась на финиш. Успокоил себя: если не умру, то им меня не догнать. Сегодня — мой день! Момент, когда ткнул эту самую стенку, не помню. Но что пришлось вцепиться в нее, чтобы не пойти ко дну, запомнил очень хорошо. Что было после?

Дальше все — как в тумане. Хотя мозгом, наверное, понимал, что выиграл. Даже рук не чувствовал, когда попытался вскинуть их. Идиотское состояние: поднимаю руки поприветствовать публику, а их не чувствую, кажется, что висят плетьми.

Подплыл Пфайфер, Что-то говорит, покачивая головой. Его трудно понять. И вдруг до меня доходит, что Штефан пытается объяснить свое изумление — как же все это произошло? Только теперь в сознание врывается шум трибун и дружное скандирование: «Сальников! Сальников! Сальников! "

Я начинаю ощущать чувства. Не могу сказать, что все они чисты и непорочны. Даже волна такого легкого злорадства краешком захватила. Вспомнилось вдруг, как меня «хоронили». Интересно, что сейчас переживают мои «доброжелатели»? Я выиграл свой самый главный заплыв, длиною не в 1500 метров, а во всю мою спортивную жизнь. И был счастлив!

Через два часа после финала произошло событие, которое, в моем понимании, стоит всего золота мира. Когда вошел в олимпийскую столовую, то все, кто в ней был — тренеры, спортсмены — поднялись из-за столов и зааплодировали. Именно этот эпизод победного для меня олимпийского дня сейчас вспоминается прежде всего. Надеюсь, не надо объяснять — почему?»

В этот день Владимир Сальников стал четырехкратным олимпийским чемпионом. Но главным было даже не это…

Очень редким пловцам удавалось стать чемпионами на двух Олимпиадах подряд. А Сальников сделал это, пропустив одну Олимпиаду — повторил свой успех не через четыре, а через восемь лет. Такого в истории Олимпийских игр не сумел сделать никто больше.

После триумфа в Сеуле Владимир Сальников, как и обещал самому себе, ушел из большого спорта. Некоторое время он тренировал сборную страны по плаванию. В разные годы был членом Олимпийского комитета СССР, членом комиссии спортсменов Международной федерации плавания, занимался коммерческими проектами.