100 великих замков

ГОРОД-КРЕПОСТЬ ДУБРОВНИК

О времени основания Дубровника нет точных исторических сведений. В сочинении византийского императора Константина Багрянородного «Об управлении империей» рассказывается о славяно-аварских вторжениях на Балканский полуостров в VI–VII веках, упоминается и о разрушенных старых римских городах Салона и Эпидавра. Часть их жителей укрылись на неприступном скалистом островке с греческим названием Лау, положив начало новому городу — Рагузе. Югославские историки считают эти сведения достоверными, но вносят в них некоторые уточнения: беженцы из римских городов не были первыми поселенцами островка, так как люди жили здесь с незапамятных времен А название «Рагуза» происходит от иллирийского слова, означающего «крутизна», «крутой склон».

Согласно другой версии требинский барон Павлимир, возвращаясь в IX веке из Италии на родину, причалил со своими кораблями к берегам Гружского залива и заложил на узкой части берега, окруженной с трех сторон густым дубовым и сосновым лесом, город. От славянского слова «дубрава» и произошло поэтическое название нового города — Дубровник. Третья точка зрения как бы объединяет две первые. Жители Эпидавра Иллирийского, спасаясь от преследования варваров, поселились на неприступном скалистом острове, который от материка отделялся узким проливом Напротив них, на другом берегу, обосновались пришедшие почти в то же самое время славяне. Впоследствии оба поселения слились и образовали новый город, который долгое время хранил оба названия: Рагуза — в латинских источниках, Дубровник — в сербо-хорватских.

Создание защитных сооружений началось сразу же после основания Дубровника и продолжалось несколько столетий. Скала, занятая беженцами с Эпидавра, протянулась месяцем вдоль берега. Но вновь прибывшие заняли даже не всю ее территорию, им вполне хватило западной оконечности этого скалистого островка. Обрывистые, почти неприступные утесы вскоре были укреплены каменными стенами, образовавшаяся крепостица получила название «Кастеллюм» (или «Кастель Лаве»). Так возникла первая часть города, где впоследствии разместились городские власти — князь и епископ.

Вскоре на прилегающей территории возник новый квартал, который в VIII веке окружили уже более прочной стеной, сложенной из камня с известью. В северной части эта стена была даже укреплена башнями, одна из которых называлась «Болотными воротами», так как воздвигли ее на пологом берегу острова, открытого гнилому болоту, которое отделяло остров от материка. Через болото горожане перебирались по деревянному мосту, и в городе еще долгое время все, кроме стен и башен, строилось из дерева.

Бесплодная скала, лишенная растительности и питьевой воды, спасла горожан, но одновременно и обрекла их на неустанный многовековой труд. Первые столетия существования города были заполнены непрерывной борьбой с камнем, водой и болотистой почвой. Ни один другой город далматинского побережья не встретился в начале своей истории с подобными трудностями. У первых дубровчан не оказалось в распоряжении античного поселения, которое доставалось в наследство жителям других районов, не было у них и дворцов, которые впоследствии можно было бы разобрать и использовать в качестве строительного материала, как это было в Сплите. Пожалуй, лишь венецианцам, построившим свой город среди болот и плавней, пришлось пройти схожий путь.

Старое, прилепившееся к утесу поселение постепенно начало благоустраиваться, окружило себя прочными стенами, строило башни, деревянные и каменные дома, расширяло площади, на которых возводили храмы и общественные здании. Старая часть Дубровника как бы вырастает из глубины лазурного моря, которое окружает ее с трех сторон, оно то ласково плещется у стен, то обрушивает на них огромные валы с зеленой пеной на гребнях. Мощные крепостные стены из светлого камня с башнями различных очертаний массивным кольцом окружают тесно застроенный старый Дубровник.

Город устоял во всех столкновениях Востока и Запада между собой, и к IX веку он был уже настолько укреплен, что выдержал 14-месячную осаду сарацинского флота, и настолько самостоятелен, что вел переговоры с соседними славянскими племенам.

В XIV веке дубровчане усилили свой флот, и город наряду с Венецией становится главным портом на Адриатике Далматинский поэт XVI века А. Сасин в эпической поэме «Флот» писал:

Во время расцвета Дубровницкой республики гавань становится самым оживленным местом города. В ней выгружались и принимались на борт грузы из Италии, Леванта и с Балкан. Здесь желтели воск и мед, пахло смолой и свежесрубленными бревнами, блестели серебро и медь, железо и свинец; рядом с этим экспортным товаром мычал и блеял скот, тащились боснийские и герцеговинские рабы, сбывавшиеся в страны Западной Европы, несмотря на протесты славянских князей…

Когда венецианцы заняли Далмацию, а турки, завоевав Боснию и Герцеговину, окружили Дубровник, горожане еще больше укрепились. Но огромные линии воздвигнутых ими крепостных стен не обагрились кровью, фитили их пушек не были зажжены, трубы не возвестили ни о военных тревогах, ни о завоевательных походах, не ходили дубровчанские боевые дружины и на штурмы. Антон Джика, первый русский консул в Дубровницкой республике, в 1794 году отмечал в своем «Описании», что со времен, еще предшествовавших приходу турок в Европу, рагузинцы всегда действовали в соответствии с одним и тем же принципом, а именно: стремились вовремя сменить покровителя, отдавая предпочтение более сильному. Они держались за Византийскую империю, как только она обосновалась на Адриатическом море. Но как только она распалась, они отошли от нее. Они поступили так же с деспотами Боснии, которым были преданы некоторое время. Встав под покровительство республики Венеции, которая благодаря своим морским силам стала в то время самой мощной в Далмации и арбитром в Адриатическом море, она восприняла ее форму правления и законы. Но как только рагузинцы догадались о своей опрометчивости… то, предвидя многие угнетения, они пожертвовали многим, чтобы от них избавиться. Тогда они сочли, что могут найти более сильную опору в короле Венгрии, в объятия которого и бросились… Он открыто объявил себя покровителем Рагузы, в этом качестве воевал с Венецией и вынудил ее отказаться от всяких притязаний на Рагузу.

Город на прибрежной морской скале, архитектурно закругленный и снабженный всем для удовлетворения тогдашних нужд, неизменно привлекал жадные взоры пиратов, которые видели в нем сказочный ларец, полный драгоценностей. Ткачи Дубровника ткали прекрасное сукно, кузнецы ковали оружие, кожевенники дубили кожи, кирпичники обжигали кирпич и черепицу. На складах хранились отрезы мягких домотканых тканей, блестели шелк и тонкое полотно, пахли кожи и пряности, звенело только что выкованное оружие, бережно переносились сосуды с провансальским маслом и укрывались от влаги южных ветров мешки с солью… Достаточно было горстки умело расставленных людей, чтобы поддерживать порядок и спокойствие в городе и в гавани.

Лукавством, деньгами и хитростью округлили дубровчане свои владения, присоединив к себе винообильный Пелешац с его прибыльными солеварнями, рыболовецкие острова Млет и Ластово, лесистые островки Шипан и Лопуд, Локруп и Колочеп с удобными бухтами, бережливыми жителями и надежными монахами. Им удалось убедить Порту в своей нейтральности и получить права свободной торговли на всей территории Османской империи, согласившись платить ежегодный «харач».

Хотя с Османской империей Дубровник жил мирно, успокаиваться не приходилось, и город по-прежнему много внимания уделял возведению оборонительных укреплений. Наиболее интенсивное строительство приходится на XIV–XV века, именно тогда крепость приобрела тот вид, который восхищает всех и поныне, сооружение же новых фортов и реконструкция старых продолжались до конца XVII века. До середины XIV века возводились в Дубровнике городские башни, которые снаружи защищали зубцы, а изнутри — ограда из дерева. На их верхних площадках сооружаются «мантелеты» — временные деревянные укрытия для стражи.

Оборонительные работы XV века превратили Дубровник в настоящую крепость, вероятно, именно тогда и возникла поговорка, ставшая впоследствии широко известной: «Когда зайца гонят, он спасается в Дубровнике». Поэт второй половины XV века М.М. Тарханиота писал:

Проектировали Дубровницкую крепость виднейшие архитекторы Италии и Далмации, в числе которых были Дж. да Сиенна и флорентиец М. Микелоцци, более известный под именем М. ди Бартоломео. Он возводит западную и северную стены крепости, а в северо-западном углу, на самом высоком месте крепости, начинается сооружение мощной и красивой башни Минчеты, названной по имени семьи Минчетич, на чьей земле она была воздвигнута. Башня видна отовсюду, и жители Дубровника считают ее не только самой могучей, но и самой элегантной в городе. Заканчивали возведение башни и ближайших частей стен уже по проекту Юрия Далматинца в 1460-е годы.

Башня Минчета имеет две смотровые площадки — на первом и втором ярусах. По верхнему краю высокого нижнего яруса стены ее прорезаны квадратными бойницами, а завершение второго яруса украшает изящный резной каменный пояс. Именно башня Минчета всегда изображалась как символ Дубровницкой республики.

С верхней площадки Минчеты хорошо виден форт Ловренац (Святого Лаврентия) — грандиозное крепостное сооружение, воздвигнутое на вершине огромной скалы (37 метров над уровнем моря). Отвесные, заросшие колючим кустарником склоны ее совершенно неприступны. Ловренац возвели еще в XI веке, когда началось строительство дополнительных фортификационных сооружений, впоследствии он постоянно укреплялся и реконструировался. Сейчас жители Дубровника называют этот форт своим «седовласым старцем», на его воротах сохранилась старинная латинская надпись- «Свобода не может быть продана ни за какие сокровища».

По проекту архитектора и инженера А. Феррамолино в XVI веке в Дубровнике был сооружен Ревелин — монолитное, отдельно стоящее укрепление, соединенное со старым Дубровником узким мостом, переброшенным через глубокий ров.

Город пережил многие бури: и чуму, и величайшую свою катастрофу — сильное землетрясение 1662 года, разрушившее красоту и накопленные богатства старинного Дубровника, в котором тогда погибло более половины трудоспособных жителей.

Крепость Дубровника представляет собой сложную систему укрепленных стен и башен-фортов, не случайно город называют «адриатическим Новгородом». Наиболее мощные двойные стены возвели со стороны материка, где велика была опасность нападения. По периметру крепостных стен расположились 14 прямоугольных и полукруглых башен и четыре мощных бастиона. В комплекс крепостных укреплений, как указывалось выше, входят еще два отдельно стоящих форта: Ловренац защищает город с запада, а Ревелин надежно охраняет восточные стены и гавань.

Почти по всей крепостной стене идет широкий проход, огражденный высоким каменным парапетом. Именно здесь в случае нападения находились защитники города, которые могли свободно маневрировать во время боя. С западной стороны располагаются ворота, ведущие в крепость из района Пиле: их так и называют — «Ворота Пиле». Находятся они в невысокой полукруглой башне, и, чтобы приблизиться к ним, надо пройти по невысокому каменному мосту и другому мосту — деревянному и подъемному, который продолжает первый. Ворота Пиле особенно романтично выглядят вечером, когда специальная подсветка четко освещает башенную стену, ее замшелые камни, мост и часть деревьев.

Через небольшой дворик Ворота Пиле приведут вас в старый Дубровник, который сохранился почти неприкосновенным, и недаром его называют «каменным сказанием», «летописью прошлого». Старый город настолько каменный, что на улицах, улочках и в переулках, большинство из которых представляют собой лестницы, не встретишь ни деревца, ни кустика. Только в некоторых дворах из щелей пробивается зеленая жизнь, зато стены самих домов сплошь увиты плющом и другими вьющимися декоративными растениями.

Геометрически правильные крепостные стены Дубровника не производят впечатления грубых сооружений: они, как кружево, срослись с городом, скалами и окрестностями. Кое-где двойные и высокие, где-то узкие и приземистые, отовсюду доступные защитникам, разноликие по силуэтам своих башен, они образуют неповторимую картину красоты и мощи. В начале XX века известный французский историк Ш. Диль в своем сочинении «По берегам Средиземного моря» отмечал: «По очарованию своего пейзажа, по тонкому изяществу памятников и по воспоминаниям своей славной истории Рагуза является жемчужиной Далмации». А английский писатель Бернард Шоу говорил: «Тот, кто ищет рая на земле, должен приехать в Дубровник». Здесь всех встречают с распахнутыми объятиями и доброй душой…