жертв

Глава 5

В результате изучения карты, долгих споров и пререканий мы пришли к выводу, что подобранный мною на шоссе тип мог рыбачить или на одном из двух озер, или на речке. Больше ничего подходящего в нужном радиусе не было. Не два же дня он шел?

– Интересно, а он с берега рыбачил или с лодки? – вдруг задумчиво произнесла сестрица. – Если с берега, то, наверное, нам на речку. На озере вроде с лодки рыбу ловят, а зимой из проруби.

Я пожала плечами. Я не знала ответов на эти вопросы.

– То есть он мог сидеть с удочкой в лодке, по нему выстрелили. Он упал в лодку, лишившись чувств, а убийцы решили, что он мертв. Или он просто рухнул, чтобы спрятаться за бортом. Лодка стояла на середине озера, убийцы не могли до нее добраться и проверить. Лодки у них не было, а для купания еще рано, если только не по принуждению. Наверное, подождали, появится голова или не появится, и уехали. А наш герой добрался до берега и пошел домой.

– В таком случае убийцы угнали машину, на которой он приехал, – заметила я. – А мобильный был в машине. Почему он не взял его с собой в лодку? Он точно не падал в воду, Оля! Та одежда, которая была на нем надета, быстро высохнуть не может!

– Или он решил причалить к противоположному берегу, а там заблудился. Ладно, хватит тут болтать, поехали.

– Ты в самом деле хочешь съездить к тем двум озерам и речке?!

Я все еще не могла в это поверить.

– Конечно! Нужно выяснить все, что только можно! Ради твоей безопасности, Кира! И вообще воздухом подышим. Полезно.

– Знаешь ли, я достаточно дышу воздухом на объектах, – заметила я.

– А я нет! Я в закрытых павильонах снимаюсь! Правда, летом у нас вроде будет съемка на природе. Но все равно я сто лет за город не выезжала.

– Кто тебе мешает? Можно в Павловск съездить, в парке погулять.

– Мы поедем туда, где ранили мужика! – безапелляционно заявила сестрица. – Собирайся. Воду только надо взять и бутерброды. Или лучше чай в термосе. Ты же регулярно берешь с собой чай в термосе на объекты? Вот иди и готовь. А я бутерброды нарежу.

Сестрица была одета в черные джинсы, черную футболку, красный верх спортивного костюма и кроссовки. Я надела джинсовый костюм и кроссовки. Резиновые сапоги «живут» у меня в багажнике, также там лежит черная ветровка, которая в зимний период заменяется на черный дутик, в котором я хожу по объектам. Резиновые сапоги зимой заменяются на непромокаемые снегоступы, купленные в Финляндии. В багажнике у меня также хранится бинокль внушительных размеров, который не помещается в бардачок. А в бардачке лежит фонарик и еще масса нужных вещей, которые могут пригодиться мне в работе.

Я также распечатала карту нужной нам местности из Интернета. Поехали на моей машине, как более подходящей для областных дорог и не привлекающей внимания. Ольгино маленькое пучеглазенькое чудо фиолетового цвета (выписанное по каталогу) осталось стоять у моего дома. Ольга оставляет машину где угодно, и никто даже ни разу не пытался ее угнать. Во-первых, нормальный человек никогда не будет на такой ездить, а угоняют то, что можно продать. На этой же машине может ездить только слегка экзальтированная молодая женщина или юная девушка. Во-вторых, в дополнение к фиолетовому цвету, на машине сделан рисунок – два веселых колобка. Конечно, все можно закрасить и перекрасить, но это лишняя морока. В-третьих, сигнализация (тоже по спецзаказу) орет: «Оленька, меня угоняют!» По-моему, угонщики должны сами сбежать, увидев и услышав все это.

Уже на трассе сестрица попросила показать, где именно я подобрала мужика, но я не могла определить точное место. Там не стояло и не висело никаких опознавательных знаков, капли крови не капали, дождей не было несколько дней, земля на обочине высохла, и следов на ней не оставалось.

– Интересно, из лесу он вышел или не из лесу? – размышляла вслух Ольга.

– Куда вначале – к озеру или к реке? Если к озеру, то к какому? – вернула я Ольгу к действительности.

– К реке, – объявила сестрица.

Река оказалась узкой лентой, через которую при хорошей физической подготовке, наверное, можно и перепрыгнуть с разбега. Не исключаю, что в летнюю жару она высыхает полностью. Таких рыбин, как я видела в финском ведре своего пассажира, здесь точно поймать нельзя.

– Поехали отсюда, – сказала сестрица, только раз взглянув на речку. – Даже выходить из машины не будем. Незачем время терять.

Повезло нам на первом озере. Хотя слово «повезло» не очень подходило к ситуации.

Насколько мы поняли, вокруг всего озера (или большей его части, так как полностью мы его не объезжали) шла грунтовая дорога, от которой отходили более или менее раскатанные колеи. На удалении, но в пешей досягаемости от грунтовой дороги, по которой мы ехали, в противоположной от воды стороне, виднелись крыши каких-то домиков. Вероятно, там летом появляются дачники. Но дома от нас закрывала растительность. На берегу дома (то есть особняки) стояли только с противоположной стороны озера. В советские времена на берегу явно строиться не разрешали, берегли природу, а в новые стало возможно все, и часть растительности новые господа вырубили. Эти особняки мы увидели, проехав по одному из ответвлений от круговой грунтовой дороги.

Фактически особняков было четыре, три – на берегу, со своими спусками к воде, и один – за ними. Возможно, там стояли и другие дома этой категории, но лишь один возвышался над крышами первых трех.

Озеро было большое. Я, признаться, удивилась. И оно не было круглым, а имело форму, близкую к перевернутой запятой. Особняки стояли на «хвостике». Рассмотрели мы их только при помощи моего бинокля с сорокакратным увеличением. Похоже, там в мае еще никто не жил.

– Ты можешь узнать, кому они принадлежат? – спросила сестрица.

– Могу. Но зачем?

– А если мужик оттуда?

Я покрутила пальцем у виска. Если бы мужик проживал в одном из этих особняков, то уж точно не шел бы раненый по шоссе. И еще с ведром! У владельцев таких особняков есть прислуга. В таких домах не может не быть различных средств связи. И одежда там должна быть разнообразная! Даже если бы в один из этих особняков ворвались, хозяин не рванул бы прямиком через лес с ведром с рыбой!

Все это я объяснила сестрице, и она для разнообразия со мной согласилась. По озеру не плавала никакая лодка, ни деревянная, ни пластиковая, ни резиновая, вообще поверхность была девственно чиста и абсолютно спокойна. Мы не слышали никаких людских голосов и людских шумов, только птички пели на деревьях, покрытых робкой, едва пробившейся листвой. Да, весна в этом году поздняя.

– Так, давай задний ход и дальше поедем, – сказала сестрица, возвращаясь к машине.

– Ты хочешь проверить все эти ответвления? – уточнила я. – Ты представляешь, сколько их здесь может быть?

Насколько я поняла, каждое подобное ответвление заканчивалось открытой площадкой с подходом к воде. С пологого берега не требовалось прыгать, можно было спокойно заходить в воду. Сейчас просматривался каждый камушек (и их на дне оказалось мало). Не знаю, что получается после того, как сотня ног забегает в воду… Единого пляжа вокруг озера не было, и песок отсутствовал. Вероятно, летом люди загорают на травке. Сейчас молодая зеленая травка только пробивалась сквозь пожухлую прошлогоднюю и опавшие осенью листья.

– Лучше бы найти лодку, – сказала сестрица. – Тогда я бы отплыла немного от берега и осмотрелась.

Я сомневалась, что кто-то из наших граждан оставляет лодки в кустах.

– Ну и вообще сейчас еще деревья и кустарники не зазеленели, часть местности просматривается, – продолжала сестрица.

– Что ты надеешься увидеть?

– Не знаю. Что-нибудь. Если он бросил машину, то ее мы заметим.

– А если нет? Если только бросил вещи у костра? Кострище-то с грунтовой дороги точно не просматривается.

Ольга только махнула рукой и предложила мне трогаться с места. В результате, после очередного долгого спора, сестрица стала выходить из машины у каждого ответвления, совершала пробежку к воде, возвращалась, плюхалась на переднее место пассажира, ругалась, и мы ехали дальше.

Брошенный, видавший виды «Ланд Крузер» мы нашли у шестого ответвления, расположенного довольно далеко от начала грунтовой дороги. Озеро тут уже делало поворот, и от него тоже было прилично…

«Ланд Крузер» мы заметили сквозь ветки деревьев и, конечно, не могли сразу же сказать, есть ли какие-то люди неподалеку от него или нет. Ольга первой выскочила из машины, я попыталась ухватить ее за рукав, но поняла, что это бесполезно. Я высунулась со своей стороны и успела прошипеть:

– Оля, осторожно!

Сестра только махнула рукой и пошла в направлении брошенной машины. То есть тогда мы еще не могли сказать, что она брошенная. Я осталась в своей. На сердце было неспокойно. Я уже жалела, что поддалась на уговоры сестрицы и вообще поехала в эти места. Зачем?! Но ведь сестрица могла и одна поехать на своем фиолетовом чуде, и еще умудриться здесь где-нибудь застрять. И мне бы среди ночи пришлось ее искать, а потом вытягивать буксиром, а то и еще кого-то звать на помощь.

Ольга отсутствовала долго. Я не засекла время, мне это даже не пришло в голову, но по предыдущим ответвлениям она ходила не больше пяти минут. Теперь же с того момента, как я посмотрела на часы – прошло двенадцать.

Я уже собиралась идти за Ольгой, когда появилась она сама. Глаза были безумные. И Ольга не просто появилась – она вылетела с ответвления дороги, словно за ней гналась вражеская конница.

Я вылезла из машины, вынув ключ.

– Кира, там…

– Сядь в машину и жди меня здесь!

– Не ходи! Там…

– Раз уж приехала, то пойду. Кто мне говорил, что мы должны все выяснить?

Я поставила машину на сигнализацию (мало ли что?), подхватила сестрицу под локоток, развернула, и мы легкой трусцой вначале приблизились к «Ланд Крузеру». Я дернула за ручку, но машина оказалась заперта. Я заглянула в салон и не увидела ничего необычного.

– Тут все нормально, – выдохнула сестрица. – Там…

Она вяло махнула рукой в сторону берега.

Слева от выхода к воде мы увидели сломанные кусты. Создавалось впечатление, что сквозь них рванул слон или лось. Я догадывалась, кто тут бежал сломя голову. У потухшего костра (хорошо, что пожар лесной не начался) валялись брошенные рюкзаки и удочки, стоял походный холодильник, большой термос и еще два ведра, двойники того, что я вчера увидела впервые в жизни.

И еще у костра лежали два трупа, мужчины и женщины. Сомнений в том, что они мертвы, быть не могло. Я дала бы мужчине лет тридцать или тридцать пять (то есть как моему вчерашнему пассажиру), а женщине лет на десять меньше. Хотя у трупов определить возраст сложнее… Оба были одеты на рыбалку – в прорезиненные куртки, утепленные штаны, резиновые сапоги.

В первое мгновение я впала в ступор, потом быстро пришла в себя. Первой мыслью было: «Бежать, бежать, бежать!» Я буквально силой заставила себя не броситься наутек. Я достала из кармана мобильный и сделала несколько снимков, потом вернулась к «Ланд Крузеру», сфотографировала номерной знак. Вспомнила, что дотрагивалась до ручки, вытерла ее полой джинсовой куртки. Хотя кто ассоциирует отпечатки пальцев на ручке «Ланд Крузера» со мной?! Моих отпечатков пальцев нет ни в каких милицейских базах данных.

Сестрица все время семенила за мной и что-то бурчала себе под нос. Я ее не слушала. Мне хотелось ее дико отругать, чтобы больше никогда в жизни у нее не появлялось таких бредовых идей, как сегодня!

Я молча вернулась к своей машине, открыла ее, сестрица плюхнулась на переднее место пассажира, тихонечко поскуливая, я завела мотор и дала задний ход. В этом месте на грунтовой дороге развернуться было невозможно.

Хорошо хоть дорога сухая и не останется следов протектора! И вообще, кто их будет сверять с моими колесами?!

Я развернулась при первой же возможности и погнала прочь от жуткого места и жуткого зрелища. Помочь мы этим мужчине и женщине уже в любом случае не могли, следовало спасать свои шкуры, пока никто не приехал на озеро.

Сестрица всю дорогу до моего дома поскуливала, я думала. Почему мой вчерашний пассажир никого не прислал к озеру? Он же пришел в себя, смог вызвать друга. Ведь явно убивал не он, если сам оказался раненым.

Или чего-то боится?

То есть он, конечно, должен чего-то бояться. Но хотя бы за своими вещами мог прислать друга?

Или он был не здесь? Мало ли кто кусты проломил…

На мгновение возникла мысль позвонить в милицию, естественно, анонимно, но я ее тут же отогнала. А если кто-то видел, как я заворачивала к озеру? Мне лишние проблемы не нужны. Пусть мой вчерашний пассажир сообщает в милицию о гибели своих знакомых. Если это, конечно, его знакомые.

– Ты случайно не заметила оружия рядом с трупами? – повернулась я к сестре.

Она покачала головой.

– Кира, я мобильный телефон взяла, – сообщила мне Ольга.

– Чей?

– Ну, наверное, этого твоего… Он в траве валялся, когда я первый раз туда ходила. Я на него чуть не наступила. Телефон дорогой. Надо быстро просмотреть телефонную книжку, а то сдохнет. Как мы его заряжать будем?

– Ну так просматривай. В бардачке лежит блокнот с ручкой. Выпиши телефоны с именами.

– Давай ты мне лучше диктовать будешь. Так быстрее.

Я притормозила, съехала на обочину, и мы занялись делом. Но телефонов было очень много!

Пока аппарат не «сдох», я решила просмотреть фотографии. Навряд ли хозяин фотографировал себя, но его ведь мог сфотографировать и кто-то из друзей. Правда, у меня в телефоне моих собственных фотографий нет и никогда не было. Есть мои любимые коты.

Тут оказалось больше всего снимков очаровательной колли. Мальчик это или девочка, сказать не представлялось возможным. Собака явно была молодой и веселой – ее засняли резвящейся на ухоженной площадке перед каким-то каменным домом. Похоже, загородным особняком. На некоторых фотографиях появлялся то один угол дома, то другой, то стена. Конечно, если увеличить эти снимки на компьютере, то можно рассмотреть побольше. Но я сомневалась, что мы успеем это сделать. Поэтому я вернулась к телефонной книжке, так и не просмотрев фотографии до конца. Людей я не видела ни на одной. Только собаку, природу и… рыбу. Рыба была и живая, в огромном аквариуме, и пойманная. Улов владелец фотоаппарата запечатлевал для потомков и друзей.

Телефон все-таки разрядился. Ольга сказала, что попробует раздобыть для него зарядное устройство. Вроде похожий аппарат у ее постоянного режиссера. В крайнем случае можно съездить на Юнону. На этом рынке у нас можно купить все – из различной аппаратуры и для аппаратуры. Если там даже не купишь зарядное устройство, то телефон тебе как-нибудь зарядят!

– Кира, помнишь, как я нашла аппарат? У нас тогда была пьянка на природе после завершения моей первой съемки.

Я кивнула. Отец вообще не хотел тратиться на мобильные телефоны дочерям, считая это излишним. Он заявлял, что мы прекрасно без них обойдемся и не имеет значения, что у большинства наших одноклассников телефоны уже есть. Мы были из обеспеченной семьи, но часто чувствовали себя убогими, потому что у нас не было того, что имелось у наших сверстников. Папа считал это или баловством, или излишеством. Хотя теперь я ему благодарна. Такой подход подвиг меня на зарабатывание денег, и я смогла работать на стройке разнорабочей. И именно такой подход подвиг Ольгу пойти в порнобизнес еще до совершеннолетия. Две старшие сестры перепрыгивают из одной постели в другую, выбирая только богатых мужиков, которые могут им что-то дать. Один клиент, покупавший у нас квартиру, был любовником моей второй сестры, Шуры, и сказал мне, что она напоминает хомячиху, которая тянет в нору все, что только удастся схватить. У нее просто патологическое желание иметь как можно больше шмоток, драгоценностей, вообще любых вещей.

Но на покупке мобильных телефонов настояла мама. Мало ли что? И отец лишится производительниц внуков. Она давила именно на это. Но мы с Ольгой тогда мечтали о «раскладушках». Эти модели были на пике популярности. Папа же купил нам самые дешевые аппараты.

Найденный Ольгой дорогой телефон оказался защищен кодом. Знакомых, способных с ним справиться, у нас не имелось. Тогда мы с Ольгой поехали на Юнону. Молодой парнишка сказал, что ему требуется десять минут, а от нас попросил двести рублей (тогда для нас это были деньги – папочка не баловал нас мелочью на карманные расходы). В результате Ольга стала счастливой обладательницей «раскладушки». И зарядное устройство мы на Юноне купили.

Ольга опустила трубку в сумочку. Ко мне в квартиру она подниматься не стала, просто пересела в свое пучеглазое чудо и уехала, помахав мне на прощание рукой.

Я поднялась к себе в квартиру, приняла душ. Мне хотелось смыть невидимую грязь, которая, как мне казалось, прилипла ко мне после посещения места убийства. Потом я закачала в компьютер все кадры, сделанные мною у озера, а из телефона их удалила.

Ни мужчину, ни девушку я вроде бы никогда раньше не видела. Насчет номера машины позвоню завтра с работы. Есть у меня возможность выяснить, кому какой автомобиль принадлежит. Хотя он мог принадлежать и убитому парню. Потом я стала просматривать записи в блокноте, которые Ольга делала под мою диктовку.

Я узнала фамилию одного известного в нашем городе адвоката и нотариуса, но их телефоны могли значиться в записных книжках у огромного количества людей. «Ветврач» шел без имени. Значит, хорошо знакомы, и владелец телефона часто пользуется услугами данного конкретного ветврача. Но мне это ничего не давало. Что я скажу этому самому ветврачу? У меня вообще-то тоже постоянный, то есть не у меня, конечно, а у моих персидских сокровищ. Мне запись «ветврач» тоже не нужно дополнять именем.

Еще я отметила, что мужчин в записной книжке раз в пять больше, чем женщин. Может, есть одна жена, и все? Или одна жена и одна любовница? Хотя мне-то какое дело до этого?!

И вообще, Кира, пора спать. Завтра рабочая неделя начинается.

Я легла, но долго не могла заснуть. Встала, немного поработала над одним из проектов, когда глаза начали наконец слипаться (в четыре утра), все-таки легла, заснула, в пять утра накормила кошку, в шесть утра накормила кота, отрубилась и была разбужена в начале одиннадцатого звонком собственной секретарши.