13 секретов

2

Таня приехала в поместье Элвесден через неделю. Когда вслед за Уориком она переступила порог, ее охватило волнение: она снова здесь, в старом доме бабушки.

– Оберон, не тяни, – велела Таня большому коричневому доберману, который рвался вперед. Стоило ей отцепить поводок от ошейника, как пес бросился вглубь дома, виляя хвостом и цокая когтями по полу.

– Я отнесу вещи в комнату позже, – сказал Уорик, оставив чемодан Тани у лестницы. – Мы как раз успели к обеду.

Они пошли на кухню. Там Танина бабушка и Нелл накладывали на тарелки толстые бутерброды, крутые яйца и салат, на других были разложены нарезанные фрукты. Лицо Флоренс расплылось в улыбке, и, поспешно вытерев руки о фартук, она обняла Таню, а затем отступила на шаг, чтобы взглянуть на нее:

– Только посмотрите! Уже загорелая, да еще и веснушки!

– Привет, дорогая. – Нелл сияла. – Как было в Девоне?

– Хорошо, – ответила Таня, отпихивая Оберона от подноса с бутербродами. – Мы вернулись вчера вечером. Мама говорила, надо хотя бы день еще отдохнуть, перед тем как ехать, но я хотела попасть сюда как можно скорее. Кажется, целая вечность прошла с тех пор, как я в последний раз тут была. Ну, то есть нормально была.

Наступило неловкое молчание. Последний раз Таня с матерью приезжали в поместье всего восемь недель назад, когда хоронили Амоса.

– Белиберда! – объявил Генерал Карвер из своей клетки, явно подражая голосу Нелл. Затем цокнул и принялся чистить перья.

– Садитесь, – сказала Флоренс, не обращая внимания на попугая. – Фабиан и Роуэн должны появиться с минуты на минуту.

– А где они? – Таня потянулась за тарелкой в тот самый миг, когда крышка чайной коробки начала приподниматься. Живущий там вздорный брауни прищурился, а затем протянул вперед свою тросточку. Подцепил ею кусок помидора и снова скрылся под чайными пакетиками.

– На дворе, помогают Роуз с животными. – Флоренс как будто не заметила выходку брауни, хотя Таня не сомневалась, что она наверняка все видела. Как и Таня, бабушка обладала вторым зрением. Из домашних только они и Роуэн были способны видеть фейри, хотя об их существовании знали здесь и все остальные.

– Ты ведь еще не ходила к животным, верно? – продолжила Флоренс. – Роуз сотворила чудеса со старым двором – тебе надо пойти и посмотреть, как поешь. О, а вот, похоже, как раз и Роуэн с Фабианом.

– Она здесь! – послышался из коридора взволнованный возглас Фабиана. – Смотри, вот ее сумка!

С улыбкой – рот до ушей – он ворвался на кухню. За ним вошли Роуэн и женщина с такими же, как у Роуэн, темно-рыжими волосами. Они направились к раковине, а Фабиан пододвинул стул к Тане и уселся. К его рубашке прилипло светло-коричневое перо.

– Минутку, Фабиан, – вмешалась Флоренс. – Твои руки.

Фабиан выглядел озадаченным:

– А что с ними?

– Сам знаешь что. Ты все утро был по локоть в курином помете. Вымой их.

– Чертов вредитель! – согласился Генерал.

Нелл захихикала, взяла ломтик яблока, просунула сквозь прутья клетки и негромко заворковала, когда попугай сцапал угощение своей чешуйчатой лапой и принялся клевать.

– Ладно. – Фабиан встал и подошел к раковине, кивнув на блюдо с крапчатыми крутыми яйцами на столе. – Съешь одно, Таня. Сам утром собирал!

Таня взяла яйцо. Роуэн села напротив и стала накладывать ей на тарелку бутерброды.

– Как твоя поездка? Ты побывала в том старом доме, о котором рассказывала?

– Что за дом? – Фабиан вернулся за стол.

– Поместье Чемберкомб, – ответила Таня. – Похоже на Элвесден, только даже вполовину не такое большое. Мама хотела поехать туда с тех пор, как прочитала про него в книге рассказов о привидениях: считают, что там водятся призраки.

– Я слышал о нем, – сказал Фабиан. – Когда там снесли стену, обнаружили потайную комнату со скелетом на кровати! И с тех пор там водятся призраки!

– И там тоже есть секретный ход, – продолжила Таня. Через него контрабандисты доставляли свои товары с берега, но сейчас его совсем завалило.

– Ха, – фыркнул Фабиан, – готов поспорить, что их туннель в подметки нашим не годится!

– То есть тем, о которых никто из вас не должен знать, не говоря о том, чтобы туда соваться, – мрачно добавил Уорик.

Таня украдкой посмотрела на него. Он выглядел получше, чем в прошлый раз. Тогда глаза у него были красными, а лицо осунувшимся, с запавшими щеками. Уорик принес утром завтрак своему отцу и нашел его мертвым. После долгих лет медленного погружения в безумие последние месяцы жизни старика, когда удалось совсем изгнать воспоминания о Морвенне, были легкими. И наконец он мирно угас во сне.

– Да, но все-таки, – не сдавался Фабиан. – Один из наших туннелей ведет на кладбище, круче не придумаешь!

– Знаешь что, – Нелл не выдержала, ее пухлые плечи содрогнулись. – Ты ужасный мальчишка!

Фабиан самодовольно ухмыльнулся, как от комплимента, а Таня, глядя на него, размышляла, подходит ли сейчас ему слово «мальчишка». За последние месяцы Фабиан вырос, окреп и лишился своей обычной неуклюжести. Он не был теперь таким худым и бледным, как раньше, на щеках появился здоровый румянец, потому что много времени он проводил на свежем воздухе.

– Как дела в школе? – тихо спросила Таня у Роуэн. – Судя по нашему телефонному разговору, ты осваиваешься.

Роуэн откусила от бутерброда, ловко отправив остаток под скатерть, где Оберон уже поджидал с открытой пастью.

– Все в порядке, интерес ко мне поутих. Хуже всего, когда ты на новенького. Главное сейчас – попытаться наверстать пропущенное по разным предметам. – Она поморщилась. – Роуз хочет заплатить репетитору, чтобы давал мне дополнительные уроки. Пока удалось ее убедить, что я справляюсь сама.

– А как у вас с ней? – Таня еще больше понизила голос.

Перед тем как ответить, Роуэн покосилась на Роуз, которая беседовала с Флоренс, не обращая внимания на девочек.

– Странно. Мы ладим, но ведь так было всегда. Иногда я на мгновение полностью забываюсь, и все будто как раньше. Роуз – просто моя чудаковатая тетя, помешанная на животных. А потом она смотрит на меня, и я вспоминаю…

Роуэн замолчала, потому что беседа за столом прервалась.

– Поговорим позже, – пробормотала она.

Таня молча доедала бутерброды. Она догадывалась, что та собиралась сказать. До недавнего времени Роуэн верила, что Роуз – ее тетя. На самом же деле – их сходство бросалось в глаза! – Роуз была ее матерью. В детстве от Роуэн это скрывали, и она росла, убежденная, что тетя и дядя – ее родители. Когда они погибли в автомобильной катастрофе, Роуэн временно поместили в детский дом вместе с Джеймсом, которого она всегда считала родным братом, но который, как выяснилось, был двоюродным.

Пока они жили в детском доме, Джеймса украли фейри, и Роуэн сбежала, чтобы искать его. Тогда она и взяла себе имя «Рыжая». О первом времени ее бездомной жизни Таня с Фабианом знали немногое, но им было известно, что она стала участвовать в обмене: похищенных человеческих детей возвращали в семьи, отдавая назад подброшенных на их место фейри. Роуэн надеялась, что однажды таким образом сумеет вернуть своего брата.

Совершенно случайно Таня обнаружила ее в потайных туннелях под поместьем Элвесден, где она скрывалась вместе с подменышем. С тех пор Таня и Фабиан помогали ей в поисках Джеймса, но, когда он нашелся, была раскрыта правда о происхождении Роуэн: оказалось, что ее настоящая мать – Роуз, а отец – фейри.

Теперь в поместье Элвесден Роуэн не только выстраивала заново свою жизнь, но и строила отношения с матерью.

После обеда Таня помогала бабушке убирать и болтала с ней о школе и каникулах. Пока они возились на кухне, робкая фея очага перебежала со стола, где поддерживала чайник теплым, в свой любимый уголок за ведром для угля.

Закончив, Таня вышла через заднюю дверь во двор. Оберон следовал за ней по пятам, регулярно тыкаясь носом в пятки. Выгороженный за кустами диких роз участок был расчищен от сорняков. За заборчиком разместились небольшие загоны и курятник. К столбу забора была привязана старая коза с одним рогом.

В загоне Роуз кормила теленка из бутылочки. Таня заглянула за забор.

– Что с ним случилось? – тихо спросила она, стараясь не потревожить теленка.

– Осиротел, – пробормотала Роуз. – Не хочешь зайти?

Таня прошла через калитку и аккуратно заперла ее за собой. Оберона она оставила снаружи. Тот подскочил к забору и наблюдал за ней, положив нос на большие лапы. Чуть дальше Роуэн склонилась над вольером, где сидел маленький красновато-бурый лисенок с перебинтованной лапкой.

– А что с ним? – спросила Таня.

– Браконьерский капкан, – ответила Роуэн. – К счастью, ничего не сломано, но в рану попала инфекция. Роуз говорит, заживет примерно через неделю. С ним нельзя проводить много времени, приручать. Надо, чтобы оставался диким, когда мы его выпустим.

– А он не вернется за цыплятами, когда поправится? – Таня бросила взгляд на курятник, где Фабиан разбрасывал корм.

– Не вернется. Роуз нашла его в Кнуке, когда выгуливала собак в поле. Мы выпустим его там. Это очень далеко – он не найдет дорогу сюда.

Таня кивнула.

– А как устроилось с этим местом? То есть на какие деньги? И коттедж в Кнуке у Роуз остается?

– Остается, – тихо сказала Роуз, подойдя сзади. Теленок трусил рядом с ней. – Как я могу иначе – ведь у него такая история. Только подумать: Элизабет Элвесден, хозяйка этого самого поместья, жила там задолго до меня. Словно связь между нами всеми была предопределена.

Роуз слегка тряхнула головой, будто освобождаясь от раздумий:

– Приют для животных – хорошее начало. У меня уже есть предложения о спонсорской помощи для оплаты лечения, а Флоренс и Нелл подали несколько идей по сбору средств на содержание этого места. – Ее зеленые глаза заблестели, она улыбнулась Тане. – Твоя бабушка и Уорик были очень добры и предложили мне использовать землю для этих целей. Мой домик совсем маленький, а животных, которым нужна помощь, очень много.

Таня пожала плечами:

– Конечно. Большая часть земли, да и самого дома, все равно ни для чего не используется. По-моему, очень разумно. Здесь хорошее место для животных. Вы привезете сюда своих собак? А еще Роуэн говорила, что у вас есть гуси.

Роуз покачала головой:

– Нет. Собаки там прижились, им хватает места. Вот с крупными животными были проблемы. А гуси – боже мой, нет! Они станут донимать остальную живность – пусть лучше останутся в саду коттеджа.

– И на том спасибо, – буркнула Роуэн.

– Ты же знаешь… ты всегда можешь приехать в коттедж, – быстро обернулась к ней Роуз. – Навестить меня или даже переночевать. Там совершенно безопасно… всюду защита…

– Знаю, – ответила Роуэн неловко. – Я подумаю об этом.

Роуз принужденно улыбнулась:

– Тогда до завтра.

И ушла.

Спустя несколько минут лендровер, громыхая, выехал из ворот – Уорик отвозил Роуз домой.

– Дай ей шанс. – Таня наблюдала, как Роуэн закрывает вольер с лисом. – Она ведь старается.

Роуэн пожала плечами:

– Я знаю. И я тоже. Но это ведь всегда непросто, да?

– Наверное, – согласилась Таня.

Они вышли с огороженного участка, и Фабиан, который занимался курами, наконец присоединился к ним.

День сменился вечером. Выгуляв Оберона у ручья, граничащего с Лесом Висельника, Таня отправилась к себе в спальню разбирать вещи. В ванной, которую она делила с Роуэн, ее внимание привлекло бульканье из раковины. Таня заглянула в темную дырку слива: оттуда на нее таращились два выпуклых глаза. Осенью там поселился обитатель стоков. Это было склизкое, смахивавшее на амфибию существо, которое обожало все блестящее и своей вороватостью напоминало сороку.

Однако оно было не первым в своем роде, до его появления в ванной жил другой обитатель стоков. Ему приглянулся старинный серебряный браслет с подвесками, подаренный Тане бабушкой. Одержимость браслетом привела к тому, что в конце концов он погиб, став жертвой кота Вулкана.

Вскоре после этого Таня узнала, что подвески на браслете символизируют Тринадцать Сокровищ Дворов фейри. А еще – почему она обладает вторым зрением. Это свойство передавалось в ее роду от Элизабет Элвесден, первой леди поместья, которая была подменышем фейри.

Через вторую дверь в ванную вошла Роуэн.

– О, прости. Я не знала, что ты здесь. Нам обеим нужно не забывать запирать дверь, когда идем в ванную.

– Все в порядке, – ответила Таня. – Я просто распаковываю вещи. Но если подумать, лучше не буду вынимать зубную щетку из косметички – не хочу, чтобы по ней ползал склизкий обитатель стоков.

– Это умно, – одобрила Роуэн. – Следи заодно, чтобы не класть нигде никаких украшений – по словам Уорика, этот еще больший ворюга, чем первый. За зиму Уорику пришлось три раза раскручивать трубы, чтобы вернуть украденные вещи.

– Я запомню. – Таня заметила, как сузились поблескивавшие из стока глаза. Существо явно понимало, что речь о нем: рыгнув в ее сторону, оно шмыгнуло вглубь трубы и скрылось из виду, оставив после себя запах тухлых яиц.

Роуэн ушла к себе. Застегнув косметичку, Таня положила ее на бортик раковины и вернулась в спальню.

Со времени ее последнего приезда комната изменилась. Отслаивающиеся обои ободрали, вместо них стены выкрасили свежей кремовой краской, треснувшее стекло в зеркале туалетного столика было заменено. Стало гораздо уютнее. Новая картина над камином заняла место картины с изображением Эхо и Нарцисса, которую она сняла год назад после жестокой проделки фейри: те заставили ее повторять последние слова чужих фраз. Таня отбросила неприятное воспоминание. Теперь все было по-другому.

Быстро закончив разбирать вещи, она вышла в коридор и постучала в соседнюю дверь.

– Войдите, – отозвалась Роуэн.

Она сидела за туалетным столиком, а Фабиан, нахохлившись, читал на ее кровати. Когда Таня вошла, он поправил на носу очки.

– А, это ты, – удивилась Роуэн. – Ты могла просто пройти через ванную. Заходи поосторожнее – не сдвинь соль.

Таня присела рядом с Фабианом. Он закрыл толстенный том – что-то о фольклоре, – отложил его в сторону и спросил с горящими глазами:

– Ну, что ты думаешь?

– О чем?

– О реабилитационном центре для животных.

– Это здорово, – ответила Таня. – По-моему, хорошо, если люди узнают, что здесь такое есть. Может, тогда забудут все плохое, что произошло в поместье… Амос, Морвенна…

Фабиан кивнул:

– Знаешь, я помогал Уорику ставить забор. И покрасил курятник.

Слушая вполуха, Таня кивнула. Ее взгляд привлекли разные обереги, амулеты для отпугивания фейри, всякая всячина, расставленная, развешанная и разложенная повсюду по комнате Роуэн. Соль, засушенные ягоды и листья рябины, железная подкова на стене над кроватью… Фабиан рассказывал ей по телефону, но Таня не представляла, как это выглядит. Даже сейчас, когда она видела все своими глазами, не верилось. И не получалось пока свыкнуться с новой Роуэн – спокойной, аккуратно причесанной, опрятно одетой. Неужели это та самая бесстрашная незнакомка, которая еще несколько месяцев назад бродила по округе с одним лишь ножом и жалкой сумкой с пожитками? Это казалось невообразимым.

Таня подошла к окну – по подоконнику тоже тянулась непрерывная соляная дорожка – и посмотрела вдаль, где за садом начинался лес. Она перебирала в уме слова, ища, как бы помягче затронуть эту тему. Но только хотела открыть рот, как помешал Фабиан:

– В последнее время мы нечасто видели Безумную Мораг. Интересно, компас, который она тебе дала, еще работает?

– Не знаю. – Таня подумала о старой цыганке, которая помогала им. – Я пока не доставала его.

– Последний раз мы встретили ее в начале весны в Тики-Энде, да? – Фабиан взглянул на Роуэн, но та смотрела в пустоту, покусывая нижнюю губу.

– Да, Рыжая? – повторил Фабиан.

– Не называй меня так! – вскинулась Роуэн.

– Извини, – пробормотал Фабиан, озадаченный и заметно обиженный. – Я не хотел. Просто… старая привычка.

Ожесточенное лицо Роуэн смягчилось.

– Нет, это ты извини. Напрасно накинулась на тебя.

– В общем, – неловко продолжил Фабиан, – мы встретили ее в городе. Я поговорил с ней несколько минут. Надеялся, что она даст мне еще того зелья, которое помогает видеть фейри, но она сказала, что им нельзя пользоваться когда вздумается. – Он вздохнул. – Уорик тоже очень прижимист и своим не делится. Говорит, мне ни к чему.

– Уорик прав, – коротко сказала Роуэн. – Я делаю все, чтобы не впустить их, – она обвела жестом комнату, – а ты готов их поощрять, лишь бы увидеть!

Фабиан покраснел:

– Я не поощряю. Только хочу, чтобы была возможность видеть. – Он раскрыл книгу и снова склонился над ней, бормоча: – Сам найду способ. Здесь уйма идей.

Роуэн раздраженно вздохнула, и Таня решилась:

– Почему ты так осторожничаешь? Нужны ли вообще тебе все эти средства, чтобы не пускать фейри? Я имею в виду… мы ведь знаем про твое имя…

Роуэн не взглянула на нее.

– Дело не в необходимости. Я так хочу. И да, рябина защищает от вредоносной магии, а мне дали это имя[1], но что, если этого недостаточно? – Она уселась на стул с ногами и обхватила колени.

– Не понимаю, – сказала Таня. – Как этого может быть недостаточно? Ты сталкивалась с самым худшим и победила, разве не так? Ты одолела фейри, когда они забрали Джеймса. Они отпустили тебя! Ты здесь, с нами. Ты в безопасности!

– Правда? – Роуэн наконец повернулась к ней. – Нелегко отпустить прошлое. Нелегко начать все с чистого листа, даже если хочешь этого больше всего на свете.

– Но ты уже это сделала. – Фабиан вновь отложил книгу.

Роуэн коротко рассмеялась.

– Некоторые вещи трудно оставить в прошлом. Я совершала плохие поступки. И не могу отделаться от ощущения, что расплата когда-нибудь меня настигнет.

От ее слов у Тани побежал мороз по коже.

– Какие поступки?

Но лицо Роуэн изменилось, стало замкнутым. Что бы она ни имела в виду, она не собиралась этим делиться.

– Ну же, – решительно сказала Таня. – Давай уберем все это.

– Мы можем помочь, – с готовностью отозвался Фабиан, встал и потянулся к подкове над кроватью.

Но Роуэн покачала головой:

– Нет. Пока – нет.

Фабиан опустил руку, и Таня увидела, что он присматривается к календарю на стене.

– Ты обвела тринадцатое число. – Он изо всех сил старался сменить тему и разрядить обстановку. – Это сегодня. Какое-то важное событие?

Однако его вопрос произвел совершенно противоположный эффект. На лице Роуэн промелькнули одновременно паника и ярость.

– Никакое! Не лезь не в свое дело и перестань копаться в моих вещах!

– Я не копался, – возразил Фабиан. – Я просто увидел!

Эмоции внезапно погасли на лице Роуэн. Оно стало непроницаемым.

– Если тебе так интересно, я обвела дату, когда узнала, что Таня приедет сегодня, – произнесла она ровным голосом. – Я ждала этого с нетерпением.

– Ага. Тогда почему ты просто не объяснила, а хотела откусить мне голову? – Он подхватил книгу и с мрачным видом направился к двери. – Пойду к себе.

– Я, пожалуй, тоже, – сказала Таня. – Еще не все распаковала.

Роуэн встретилась с ней взглядом:

– Хорошо. – В ее глазах читалось подозрение, будто она знала, что Таня врет.

Таня закрыла за собой дверь. Ей не нравилось лгать, но с годами она научилась этому. Соответственно, научилась отлично распознавать, когда лгут ей.

Поэтому сейчас, стоя в прохладном темном коридоре спиной к двери, она ни минуты не сомневалась: Роуэн только что солгала насчет даты на календаре.

Вот только почему – не было понятно.