151 стихотворение

ты будешь здесь ты будешь здесь

я буду там ты будешь здесь

я буду здесь ты будешь там

там будет здесь я будет ты

здесь Девин старый на ветру

и старый камень на ветру

брезент надутый на ветру

и просто старый на ветру

и просто ветер на ветру

у старой тряпки на виду

и это все любовь к труду

искусство помнить и дышать

я буду здесь дышать в трубу

ты будешь пробовать дышать

я буду пробовать лежать

искусство требует любви

ты будешь требовать любви

я буду требовать трубу

нас будет требовать вахтер

уйди не стой не падай вниз

я буду падать только вверх

как ветер требует любви

и бьет ногами в барабан

непромокаемую ночь

непромокаемой любви

ты будешь старый барабан

и пива полный барабан

и ветра полные штаны

и полумертвые огни

непререкаемой реки

и скот в болотных сапогах

но он совсем как человек

но он совсем как новый ты

как Скотт в заляпанном пальто

он зажигает мертвый свет

в ночном болоте на ветру

и ветер ищет где любовь

и рыба ищет где вода

и ты совсем как человек

и Скотт хороший человек

и я совсем

как дважды два

фонарь за окном старается не быть звездой

но это ему плохо удается

что-то трепыхается и бьется

в стеклянной сплющенной груди

полуприкрытой

вечерней

чуть рваной и колеблющейся

от изнеможения листвой что-то стонет

и вздыхает от избытка эмоций

ОТДАЙ ОТДАЙ

динамик на кухне тужится меня разлюбить

вопрошает надменно

зачем это я хожу вокруг каких-то затхлых прудов

с сорванной временем розой юности

в оставшихся зубах красный квадратный петух

ну что ему возразить?

зеркало в ванной старается не быть личностью

покорно сносит любые плевки царапины

и отпечатки нечистых пальцев

кто ни пялится всех заключит

в своем не дрожащем от ревности сердце

будь ты хоть гладиатором хоть шлангом

хоть горбатенькой пудреницей

или обыденной бесконечностью

только пыль под диваном

ведет себя как человек

не ерзает не подмигивает

не сочиняет баек про лучшую

от сотворения мира жизнь —

миражи и женьшеневый сок

растворенный в снегу клавесин

и сентябрьский сухой от слез черновик

ничего этого нет на последнем

из захваченных ею рубежей

нет и не было

и быть не могло думает тихая пыль

с негативностью откровенной

порожденной аналитическим складом ума

и неплотно прикрытой дверью

ее драма в том что все соглашаются с ней

но никто ей по-настоящему не верит

никто — ни фонарь за окном

ни радио на кухне

ни зеркало в ванной

сидит человек на бульваре

собака бежит по бульвару

а за собакой другой человек по бульвару идёт

деревья стоят на бульваре

степенные старые с твёрдой корой

деревья которые собственно и составляют бульвар

а рядом с бульваром проходит трамвай

и я вот иду по бульвару

а ты не идёшь по бульвару

ты спишь после встречи на Эльбе

ты спишь или пляшешь на сцене

Большого театра в балете Жизель

а может не спишь

а всю ночь проектируешь новый дизайн или дизель

а может быть ты по другому бульвару идёшь

с подругой сидишь на коленях

стоишь наклонившись над другом твоим

он пьяный твой друг и ему хорошо

ему хорошо но не очень

тошнит его тут на бульваре

тошнит в темноте под скамейку

на тёмный исчерченный мелом асфальт

хороший асфальт на бульваре

недавно совсем положили

просто приятно ты знаешь идти

идти в темноте по бульвару

и видеть горящие окна домов и строений

наверно тут можно и хлеба купить

ну хлеба положим навряд ли

тут купишь с бульвара свернув

ведь хлеб и вода категории не бытовые

а лишь ускользающие за пределы сознанья

модели и формы реальности тупоголовой

и в руки они не даются — ни хлеб ни вода

они отрицают с улыбкой свою нарративность

аморфною дымкой скользя

герменируя сквозь опредмеченный воздух

абстрактным соитьем стесняя вечерний бульвар

они не конкретны

и не когерентны как эта влюблённая пара

сцепившая члены свои

в эпицентре ночного бульвара

собравшая силы свои

для упорного и животворного

в первооснове бесценной труда

созревая как хлеб и вода

в обоюдопрозрачном свеченье ночного бульвара

лёгким паром врываясь в его утомленные поры

преломляясь над хлебом его и водой

и только один Грибоедов дурак молодой

стоит на бульварном бульваре

бульварных романов герой

стоит наступая на каменный плащ

изощрённой в сарказме ногой

стоит понимаешь ли

строит тут из себя

командора

Охота жить

как всякая охота

напоминает выстрел из кустов

Привычка ждать

как всякая привычка

вредна пока не скажешь себе вслух

чётко и однозначно — всё, хватит

Спичка

пока не чиркнет

тоже небось

воображает о себе Бог знает что

Буква ходит в девушках

слово в дедушках

а бамбук в дирижёрах

Но и у них всё как-то не клеится

То кураж не жарок

то шорох не хорош

А я вот скажу тебе

птичка моя археоптерикс

Ты и полетишь

он обнимает меня он меня обнимает

он обнимает меня и обняв засыпает

он засыпает и спит и проснувшись опять обнимает

скажет два слова и спит — мимо комар пролетает

мимо комар пролетает как будто гуляет бесцельно

в самое ухо жужжа и к лицу приближаясь нахально

он обнимает меня понимая что это фатально

он и комар возбуждают друг друга предельно

он и комар возбуждают друг друга и это нормально

он и комар и другие явленья ума и природы

жажду взаимную крови они утоляют взаимно

одолевают друг друга они

и друг друга они утомляют активно

млеют они от борьбы за своё понимание правды

за почётное право оставить на мне

на поверхности и в глубине

свои драгоценные пробы

правое ухо моё обрастает подушкой

как мелкие камешки тиной

лёгкое утро приходит щекочет и лезет повсюду

и это ужасно противно

он собирает последние силы пытаясь постичь

бытия необъятность хотя бы на уровне тела

сытый комар на стене полагает наивно

что кровопролитья исчерпана скользкая тема

мы друг на друга глядим замирая

в предчувствии очередного предела

ког-да-заи-гра-ет-о-дин-фа-ма-жор

и-два-жура-вля-про-ле-тят-по-тру-бе

я буду я знаю я много хочу

но я не хочу ничего

ког-да-напри-мер-на-че-ты-ре-кус-ка

на-сып-лют-и-выпь-ют-и-вста-вят-пат-рон

пойди принеси я пойду принесу

я вам принесу но не то

ког-да-начи-нает-ся-пя-тый-урок

к-шес-то-му-у-ро-ку-седь-мой-при-ста-ет

сосна до звезды достает но не волк

а все васильки васильки

на-пра-вую-ру-ку-на-день-че-мо-дан

и-мёд-на-та-рел-ке-раз-мажь-по-сте-пи

и-пи-ло-чку-ночь-ю-хоть-вы-ко-ли-глаз

приставь к животу и терпи-иииии

терпи-иииииииииии

тер-пи-пи-пи-пи-пи-пи-пиииииииии

на фоне вспышек любовной страсти

идет-бредет ноябрь или кто там

идет разразившись голодным матом

дубовый невиданный козырь крести

и красть белье с ледяных веревок

уже навострился Борей поганый

пока Гильденстерн с Розенкранца погоны

срывал выскальзывающие как обмылок

мелькают Арбатом за старой конюшней

набивщики чучел сурки Мельпомены

мурашки стучат по спине сапогами ОМОНа

но ты меня любишь? — конечно

к о н е ч н о

— ты любишь меня?

— да родная снимай сковородку

и вздрогнет и веером ляжет на голову платье

и уши вянут полны прелюдий

идет ноябрь приучая к порядку

идет ноябрь подбирая окурки

дразня приманкой с крючком пудовым

борзые пишут письмо легавым

онучи лают и гадят в опорки

но нету для умных придурков иного

счастия кроме как сделать движенье

всего и забот у Великой Державы

лежать на траве и таращиться в небо

Однажды в лесу появилась блондинка

И дикая кошка подверглась сомненью

Сомнамбула студня подверглась волненью

и нежно дрожала за шкафом берданка

И мать-хулиганка и дочь-хулиганка

И Бердников-младший куря без прибора

сияли всю ночь с голубого кагора

И ночь наезжала подобием танка

И танк раздвигал волосатые ноги

и гады ползли и ютились на древе

И силилось AVE в хлеву и в канаве

где мы обнимались от чистого сердца

сползая на блюдце с пера и бумаги

Блондинка ждала покамЕст засмеются

Спать и плакать до восьми

В десять трахнуть выпить кофе

Бить посуду или кафель

К часу выглядеть людьми

Молча ничего не делать

Лечь зевая на полу

В пять понять что жизнь прошла

Ничего опять не делать

Ну конечно там обед

Ну там постирать погладить

Мцыри почитать на память

И опять же телевизор

Ну чего ты там заёрзал

Я ведь правду говорю

Я ж не агитирую

Только факты называю самые основные

Только главное сюжет

Муж жена обед и Мцыри

Ну не Мцыри — Рррркацители

В общем освежает

Дальше что? Ну шахматы ладья

Со двора картошкой пахнет

Дети рвущиеся в кухню

в виде снега и дождя

Ну понятно телефон

Ну да немножко раздражает

За стеной сосед на свою бабу наезжает

Или она на него

Короче такой общекультурный фон

Вот и все пожалуй душ

Пар на зеркале ну кто там?

Ну сейчас поставь там рядом

Да можно можно если найдешь

Как прекрасен этот мир

Нивы сжаты рощи голы

Деты выросли из школы

Бьется в форточке комар

сто восемнадцатый если не ошибаюсь

Полночь звук чуть-чуть убавь

Надоела эта жуть

Спи сейчас кончится

Осталось чуть-чуть

Пауза

Ну и что это было

Да так про любовь

Когда я вижу мне тепло

Когда лежу меня кусают

И на пол фантики бросают

хотя знают прекрасно

как мне от этого мерзко и тяжело

Потом ИЗ ВРЕДНОСТИ возьмут

и радио включАт на кухне

Или холодными ногами

залезут прямо на живот

Или залезут в вермишель

моим любимым одеялом

А то архангел-Гавриилом

протиснутся в любую щель

и говорят и говорят

пускают молнии и слюни и сели

Уж поскорей бы что ли съели

Так нет все говорят и говорят

Ты что молчишь? Ну хорошо

Ну ладно пусть мне будет хуже

Я ТОЖЕ БУДУ ПИТЬ ИЗ ЛУЖИ

Я ТОЖЕ ЗАСТРЕЛЮСЬ я тоже

Занавес

За кулисами падает и разбивается

цветочный горшок

Я потратила на это уйму времени и сил

Для кого сказал пожарник

ты печешь свои хлеба

Может быть в тройном размере

вам придется уплатить

Ничего слиняем вместе

Вместе вскроем если что

Может быть мы посвятили

жизнь неявному судье

тощий угол прочертили

жестью пьяной по воде

пищей пряной победили

жен и язву может быть

вдоль по рельсам перелеском

параллаксом в минус где

Роллинг Стоунз Харе Кришна

и кошерный Антрацит

Цитоплазма прозодежда

и кошмарный дефицит

Хор ослепших дефиниций

детский валенок до пят

До седьмого поколенья

бритва угол лед сырье

Спать легли однажды дети

уронили мишку нап

А проснулись на рассвете

оторвали мишке лап

А проснулись на рассвете

сами прыгнули в окно

А проснулись все равно

поутру проснулись

Ты куда мне эту забобурину

У меня ж размер меньше малого

У меня ж парфюм тоньше тонкого

Как слеза горючая пьяная

Ты не прочь меня в себе подобныя

Я не прочь тебя да все не сходится

Тот король бубей топором убей

То сама себе дум работница

А дум-работ моих что врагов твоих

Кто мясник а кто инженер в очках

А шинель моя вся в булавочках

вся в фанерочках как у бабушки

Вся в ремнях-крестах твердокожаных

А рояль в кустах хоть бы дождь пошел

Хоть бы дождь прошел

чтоб только лоб прошил

а живот оставил непорезанным

Непорезанным да непокусанным

Чтоб трехразовым слышь питанием

Чтоб трехфазным слышь сиянием

озарял семью и провинцию

и отечества красоты неуёмные

мнимосущие пейзажи подзаборные

пыль по облаку штык да проволоку

да белки с желтками адекватные

да тебя с твоею забобуриной

Они подходят к змее втроем

Один кусает змею за хвост

Другой выгрызает зубы змее

Третий змею разрезает железным рублем

Остальные восемь вяжут змею в узлы

Вот больше и нет змеи смертоносного яда нет

смертоносного ящера нет

кривоосного пращура нет

ртутного столбика блика витального яблока

нет потаенного шороха

редких зеркальных метаний

свиванья в кольцо

черная тряпка упала змее на лицо

роза упала на лапу азора

лампа упала упал метроном

рухнуло небо холодным стеклом

жирный бульон заливает сосуды любви

черви ползут по долине латунных волхвов

змеи летят высоко в розоватых садах облаков

дохлые кошки летят через дохлый забор

белые голуби мажут своей голубиною белою кровью

кроткие черному кратные лики уснувшей земли

через тысячу лет долетит вифлеемский привет

будь готов

будь готов

будь

готов

О как меня волнует mon ami

прикосновенье твоего протеза

И эта вся невыразительная поза

придуманная нервными первыми людьми

Придуманная кем-то для людей

похожих на пустые чемоданы

на неразгруженные в пятницу вагоны

бредущие на трудный и кровавый водопой

О обними меня завистливой толпой

и полиэтиленовым пакетом

Дай мне поесть и выпить и при этом

по возможности пой

Ну громче громче шире раздвигай

затекшие меха гармошки привокзальной

Дай мне воды забвения свинцовой и обильной

убей ферзя

ударь меня ногой

Если любишь — Господь не попустит беды

и подсунет ломоть и оплатит труды

и нальёт тебе пива вина и воды

да и в путь снарядит если скажешь куды

Если любишь

Если стонешь то это молитва твоя

беззачинная и беззастенчивая

кап кап кап ля ля ля кап кап кап ля ля ля

ин-ин-ин-то-то-то-на-на-на-ци-ци-я

ммммм ммммм ммммм

ПРОСТО НЕТ

потому что и быть не могло

Потому что прошёл землемер

с промтоварною скрипкой

Потому что пластмассовой скрепкой

пристегнули корове седло

Просто нет потому что откуда и быть

выгребать и светиться меж рёбер угарною свечкой

потому что шизоидная гимназистка

шизоидной матери мать

на обои молясь

и сгибаясь к закату в грядущую медь

оставалась в душе большевичкой

Потому что один человек

например торакальный хирург

Или может другой человек

например алкоголик

То есть в общем улик никаких

кроме Жанны Д'Арк

Разве только ЧИСЛО

да сакральные знаки на левой щеке

да копыто да сломанный телик

Потому и привалит гигантским обломком цитата

и нога к голове прирастёт

и бумажная клетка прилипнет к хребту и плечам

Потому что и быть не могло

между этим и тем паритета

Потому что иметь хоть чуть-чуть

значит быть неудачником и богачом

прелюбодействующий в жопу

рисует горные пейзажи

а после опускаясь ниже

дает простор своим инстинктам

прелюбодействующий в танке

недолго ищет цель благую

сгорает он я полагаю

сгорает начисто от залетевшей искры

прелюбодействующий в Истре

или допустим в Миссисипи

глядит мерцая как зерцала чисты

но мощь и сладость чувствует как в жопе

конечно если Миссисипи

вдруг разливается чрезмерно

тогда прелюбодействующий мирно

хватается за что попало

и что попало словно мыло

скользит и дерзко уплывает

и тут уж мощь и сладость нулевая

одна вода в кишках и только

и он лежит на дне беспомощный идальго

на дне широком вздутый куртуазник

и рыбы мечутся как в перелетный праздник

туда-сюда прелюбодействуя по-рыбьи

и стонут волны поглотив корабли

младенцы стонут всасывая дыни

сквозь воду и огонь и метроном

и лишь один склонившийся по-рабьи

свободен и хтонически храним —

прелюбодействующий в доме

Прилетела птичка

клюнула верёвочку

Улетела птичка

Я лежу в пижаме

День такой хороший

Я умру наверно

То есть как наверно?

День хорош как гусь

Я лежу в пижаме

крутит мои кости

внутренняя осень

Я люблю про осень

Как она красива

эта дура-осень

как моя пижама

made in Bangladesh

Гусь такой поджарый

Осень так костлява

Птичка как верёвка

скачет без ума

Внутренняя птичка

Птичка под пижамой

на верёвке осень

за окном зима

Не стоишь ты моей любви

великой и ужасной

Стояла церковь на траве

Катился гром небесный

Горели сучья перед сном

Ходил пожарник грустный

Но не хватало нам вот-вот

великой и ужасной

Шесть одноруких богов

с гелиокантропского архипелага

плавали в поисках ночлега

в лунную ночь

в четырех непересекающихся плоскостях

и с легкостью необыкновенной

для обыкновенного шестирукого существа

сочинили несколько песен

для увеселения луны

и себе подобных

Первые три песни назывались ЦИКЛОП

и в них ничего не происходило

Только в траве кто-то сидел

кажется какой-то издатель

и что-то издавал

кажется звуки

Все остальные песни кроме последней

назывались В ОТСУТСТВИЕ ЦИКЛОПА

и в них в принципе разрешалось все

но опять-таки ничего не происходило

так как накануне был пожар

и почти все что могло произойти

сгорело

а остальное оказалось чем-то заваленным

и никто

не хотел

убирать

И только в последней песне под названием

ПРИЗЫВ

что-то наконец произошло

а утром

на двенадцатом этаже открылось окно

и хриплый женский голос закричал — помогите

И тут же где-то поблизости

заработал отбойный молоток

Тра-та-та-так

Тут Борхес громко рассмеялся

вспомнив один неприличный анекдот

который я пересказывать не буду

потому вы и так его знаете

а я нет

пасьянс в состоянии тонкого шока

король наступает на пальцы валету

шестерки готовы но просят валюту

тузам не хватает радяньско-парижского шика

на красную даму накапало красным

на черную даму лилось в изобилье

в застойном белье пробегали две тощие моли

и белого мяса алкали чердачные крысы

чердак был в порядке пока не попутали масти

пока ворковали и тискали кукол на съезде

кур на насесте

два ворона черный и красный

кричали МЫ ВМЕСТЕ

и рвали друг другу

пархатые мокрые пасти

пасьянс уходил в запятые

в подробности в жвачку

песок расступался

и падал дворец на колени

сюжетные линии сбились в клубок

и клубок-колобок покатился

за Черную Печку

где пьяные двойки и тройки

от страха зубами орехи кололи

король королю короля с королем и оравой

не глядя сдавал

и сдавая мочился постился не глядя

в линялой рубашке

в шершавом невыбритом виде

шершавое утро в окно заглянуло зевнуло

всех сдали по новой

а мы развлекались с тобой

бесноватым кроссвордом

ложились вставали

прислушивались к ощущеньям

из мелких вещей собирали коллекцию

с ревностным тщаньем

и счастливы были

местами двоясь и мерцая меж бубен и треф

в образцово-неряшливом мире

надутом и твердом

голова имеет форму шара

это и приятно и пристойно

но и жопа ведь имеет форму шара

стало быть и в жопе есть кураж и тайна

голова имеет форму жопы

потому и жопа кажется заумной

ну и пусть

не у всякой головы есть тайна

но у всякой тайны жопа есть

голова имеет форму ширмы

в смысле что за ширмой прячет сущность

в сущности ей форма для проформы

ширма то есть в сущности она — голова —

всего лишь тяготенье

шара к шару — рифмы к полурифме

тарбазауруса к мезозою

жопы к жопе

пьяницы к рулю

голова имеет но теряет

и потеря та невосполнима

если что и просифонит мимо

то уж точно в форме головы

это же высокое искусство

профессиональный трюк — перформанс

так со свистом мимо просифонить

это можно только в форме головы

уж во всяком случае не жопы

в форме жопы так не просифонишь

голова имеет форму ада

правильных мучительных пропорций

с вечной слякотью с набором экзекуций

вышедших из моды

в голове всегда толпа и давка

то мечты а то хандра и голодовка

то опять мечты без края через край

в общем с головой всегда неловко

в этом смысле в жопе сущий рай

голова умеет по-французски

уж хотя бы этим отличаясь

от немыслимой соперницы своей

О'кей

только вдруг и у соперницы немыслимой ее

есть своя особенная гордость

и свое французское гражданство

а?

ведь тогда придется согласиться

что и жопа кое-что умеет

по-французски

а не просто как-нибудь

грязну висну отягчаюсь впечатленьями

ною досаждаю и болю

не люблю но требую любви

чуткого ухода и внимания

расслабляясь между двух ладоней

поднимающих на некую хотя бы высоту

благосклонно жду дальнейших церемоний

не оскверняющих впрочем

уста

как живешь? — спросила голова

ничего — ответили из тьмы

кто это? — помедлив спросила голова

тьма ответила помедлив — это мы

много вас? — заглядывая вниз

вкрадчиво спросила голова

НАС ТЬМЫ И ТЬМЫ — хотели выпалить снизу

но подумав ответили сдавленным шепотом

д в а

ну бывайте ребята — сказала голова

облегченно вздохнув

и направляясь по своим делам

жопа ты — донеслось ей вослед

из глубины колодца

голова имеет несколько отверстий

это и прилично и надежно

и недорого а главное изящно — музыкально

словно флейта — несколько отверстий

голова имеет комплекс флейты

в смысле что сейчас ее надуют

в смысле щас разденут боком взглянут

и давай давить на все места

голова съезжает с пьедеста —

ла от этих мыслей неприятных

так что это неприятное сравненье

с флейтой мы пожалуй прекратим

спрашивается а при чем здесь жопа?

извините

жопа ни при чем

голова имеет форму ноосферы

инкубатора для немощных гипотез

брошенных в младенчестве безумий

и рефлексов двигающих вспять

фараон разбит на пирамиды

фулерен разлит в природных минералах

в доме льва не говорят о троне

а когда играют на тромбоне

на гармони хочется рожать

в каждой телке чудится Европа

в планетарии одна большая жаба

подошла и попросила закурить

голова головка уголовка

Клавка травка Кафка ласточка с весной

проездной застенчивый съестной

липкий перламутровый с булавкой

с варежкой с норушкой без штанов

в Люберцах в сердцах на самосвале

вО поле берЁ — в Колонном зале

во саду ли — все поражены

нервы что ли обожжены?

голова имеет форму куба

сруба — сахара — отвинченной луны

табуретки вилки ветчины

и швейцара английского клуба

(одножопых)

голова имеет форму головы

как ни тяжело признаться в этом

головою можно только мирный атом

трахнуть и торчать тише воды ниже травы

распрягаясь в дискурсе соломенной вдовы

одна голова хорошо

а две жопы лучше

голова имеет форму 3-х голов

это кто такой красивый?

знаем знаем

ща всем миром то как зверь она завоем

то заплатим до последних 3-х колов

как дитя завороженное мишенью

слышим огнедышащую речь

и спокойно входим в огненную пещь

словно в жопу будущих свершений

в наше время каждый что-то может

дайте только срок и чистое белье

жопа подстригается под ежик

голова имеет форму е-мое

я танцую на электрическом столике

у меня волосы как крестики и нолики

у меня ноги загибаются как розовые бублики

я скачу на электрическом Бобике

у меня на лбу проступает

жемчужно-гранатовая карта Африки

из глаз и ушей льется кровоточит красота неземная

ты подойдешь ты угостишь меня вафелькой

я откушу я потанцую с тобой я тебя не узнаю

но я сразу найду я прильну

я засосу стакан

твоей неиссякаемой жизненной силы

я захлебнусь новостями ночными

дикторшами ироничными

твои паховые складки твои внятные припухлости

и внутренние органы не останутся незамеченными

я надкушу тебе живот и вытоплю капельку сала

это будет от меня к тебе пластическая операция

с витражом вставленным в омфал

в пупочек вмещавший некогда унцию орехового масла

но чтобы не нарушать

о правах человека Хельсинкскую конвенцию

мы выйдем с тобой на демонстрацию

самосозерцающего духа и охреневающей мысли

мы пойдем взявшись за руки ровно посередине

освещенного проспекта свежепереименованного

на тебе только шлем и поножи Гектора

с тех пор не надёванные

на мне кольцо Нибелунгов

гипсовая пыль и цветы беладонны

мы сыграем последовательно все роли в этой мистерии

оттрахав по дороге все плакучие ивы

и пирамидальные тополя

мы похитим дары включая дар речи

у гремучих каменных идолов и мавзолеев

и принесем их в жертву

в святилище районной бухгалтерии

а когда окажется что все петухи давно пропели

в честь новокаинового соития трав

и кубиков тетрис и торжества психоделики

мы станцуем дельта-функцию помноженную на sin2³

на электрическом столике

и вылетим ближайшим рейсом в город Помпеи

стадо диких лесбиянок

разгулялось в эвкалиптах

дождь размером с холодильник

падал с огненных небес

бес попутал холодильник

дверцу вежливо захлопнул

и упав на лесбиянок

откусил кило дождя

дождь поехавший по фазе

двинул девушек на дозе

бес прилип в нелетной позе

небеса молчали вслух

клюнул жареный петух

лесбиянки-суфражистки

стали куколки и снобы

между ног сплошные зубы

меж зубов другие зубы

а потом уже — ну это

ну забыла как называется

в общем одно из двух

или мы идем к закату

или сидим и ждем когда сам придет

что-то в воздухе сверкнуло

что-то чиркнув улетело

телки сделали прививки

дедка репку порешил

вышла нежить из тумана

вышла пуля из нагана

ухо спрыгнуло с банана

к папе мама подошел

и кусочек откусил

и сказал — нехорошо

нехорошо и стыдно

да нам всем очень стыдно

что мы живем в таком

безнравственном обществе

ночь моя ночь моя

криминогенная

стричь моя брить моя

сделать приятное

ватное бледное

лунное рвотное

п е р е д о з и р о в к а

н е д о п у с к а е т с я

кается мается

чешется бритвою

в рот наберет

и работает вдумчиво

стульчик подставит

и смотрит придирчиво

стульчик подставит

и смотрит и смотрит

стря моя зга моя

фряшечка лепая

члястая блистая

футы-литарная

парная гарная

где тут уборная?

где тут коварная

сущность фригидная

вот она вот она

вот она прячется

что прячешься? выходи

да-а как же — она выйдет а ты ее…

хо! подумаешь — ей-то что

у нее гарантия 18 мес.

сидит еврей и что-то пишет

в автобусе сидит и пишет

в автобусе листая книгу

с изображением другого

еврея на обложке

ну вот посмотрит в бок и пишет

потом в окно и снова пишет

и так спокойно и я бы даже сказала мудро

без аффектации (вот дескать я писатель)

а так увидел понял чирк

(а может он и не еврей)

а рядом русский — еле дышит

вздохнет и снова еле дышит

моргает морщится икает

куда-то вглубь себя в потемки

души своей неосветленной

глаза закроет — как не дышит

моргнет и снова вглубь икает

автобус дернет — он страдает

как дернет — морщится не дышит

икает только морщится ну вот

вот так они и едут рядом

страданье с мудростью бок о бок

в автобусе на сдвоенном сиденье

сидят и едут едут едут

две мудрости и два страданья

ну вот

если взять простой пример

попадая прямо в вену

из простой вороны вынув

креостат и глазомер

если вздрагивать как ртуть

катаясь в белой простыне и

абстинентной ахинеи

мокрый порох есть и пить

если черной простыней

накрывать углы и норы

и плодами мандрагоры

отделяться от камней

если слабый негатив

под бензиновою пленкой

вдруг проткнуть сухой былинкой

вдруг проткнуть не захотев

вдруг не захотев нырнуть

в это гибкое удушье

о е у у е

шшшшшшшшььььььььь

откройте правый глаз

сейчас вам будет легкий пас

не закрывайте глаз

сейчас вам будет хорошо

вот так еще чуть-чуть

ну-ну без фокусов ды-шать!

не мне же вас учить

не надо делать носом фу

у вас друзья в шкафу

у вас горючего запас

еще на целый час

у вас на час а скоро три

ну выпьем по одной

о й б у д е т х о л о д н о з и м о о о о й

особенно внутри

теперь посмотрим что внутри

бананы и компот

один раз в рот два раза в зад

ну это не разврат

ну это просто детский пат

нормальный четкий ход

о с к о л ь к о н а м о т к р ы т и й ч у д

о'кей добавьте кислород

продолжим этот ряд

о к а к п р е к р а с е н э т о т м и р

в отсутствие химер

о как в отсутствие Венер

прекрасен этот мирный негр

берущий Сыктывкар

берущий в руки краткий курс

на перемену мест

покуда плачущий Гефест

нам выкует насест

и наш прощальный манифест

услышит вся страна

хотя причем тут вся страна

страна тут ни при чем

причем страна когда хана

когда бы не она

то бишь Елена задарма

о'кей еще

говна

вино и хлеб — и хлоп!

талон пробит неровно но с душой

шарик лопнул в четыре и дрянь залепила коленки

Ленька-дурак

река называется очень красиво но плыть

или пить или пробовать силу иным

описанным ранее способом

бомм — бомм — бомм — бомм

жжжжжжжжжжж

оооооо

пу пу пу пу пу пу пу пу пу пу пу пу

ссссссссссссссссссссссс

вот черт — опять где-то сдувается — ну-ка ну-ка

сссссс — ссссс

ну-ну — не бойтесь это шутка — сссссссс

РРРРРРРРРРР

войди ко мне ковбой прелестный

пролезь в игольное ушко

и почеши свой скальп и в шкаф

поставь свой карабин опасный

и отхлебни вдовы Клико

и ты войди кисель прелестный

кипя на медленном огне

взметнись и потолок над люстрой

медузой трепетной и красной

заблюй и рядом по стене

стекай томительный и вкусный

войди и ты мой Бедный Лиз

косноязычный как солома

натри золой как у Саддама

усов наклеенных полос —

ку (!) и качай свой бедный пульс

чтоб было слышно от француз

и до Содома

о эта троица святая

ковбой кисель и Бедный Лиз

вот они вошли и столпились в дверях

и уставились на мой любовный треугольник

неочищенный и необвязанный

и несмягченный елеем

и болеро Равеля донесшееся откуда-то снизу

de profundis из пропасти земли

сливаясь с криком КАРАУЛ

из застрявшего лифта

будоражит и подталкивает их прелестных

к этому лифту

к этой пропасти

где ни мудрости у мудрых

ни зрелости у зрелых

ни норы в норе

а только застывшие в вечности

как в голубом янтаре

кулик в болоте

да сверчок на шестке

да ковбой в морфлоте

да кисель на потолке

да Бедный Лиз

с преднизолоновой мазью

в своем бедном носу

занюханном

На конфеты денег нет

И на вафли денег нет

И на туфли денег нет

И на тинтилиминтили денег нет

Скажешь слово денег нет

Глянешь косо денег нет

Подойдешь набычив зенки

спросишь прямо ДЕНЕГ НЕТ?

отвечают — денег нет

Это как же денег нет

А вот так вот — нет и нет

Не хватает на скворешник

На видешник-бельмондошник

и на прочий инструмент

Брось трепаться дай хоть трёшник

Что ты голубь денег нет

У пахана денег нет

У душмана денег нет

У масона денег нет

У Кобзона денег нет

У Гасан-Абдурахмана-ибн-Хоттаба денег нет

И у почвенника нет

И у язвенника нет

У комсорга у профорга

у парторга у Главторга

и у морга денег нет

Кто не верит шаг назад

два шага вперед

Пятьдесят копеек штук

Шило-мыло-ультразвук

Кандидат тыр-пыр-наук

Где же взять на смелый опыт

на веселый детский лепет

на хромой параллепипед

на фанерный самолет

Кто последний? Что дают?

Отчего гармонь поет?

Зачем нужен Союз писателей

и как же нам все-таки

реорганизовать РАБКРИН

если его нет?

Граждане!

Со всеми вашими вопросами

обращайтесь куда след

За советом в Горсовет

За посудой в Облсуд

За цементом в ГидромеНтцентр

Мы рады — денег нет

На дорогу денег нет

На дорогу на тюрягу на парковку на тусовку

и на травку денег нет

И на демонстрацию денег нет

И на всеобщую и полную

мордоворотизацию денег нет

И на известь

И на трезвость

и на ум честь и совесть

и на гласность-безопасность

денег нет нет нет

ЧТО?

ИЗВИНИТЕ У НАС УЧЕТ

Хочешь коротко сказать

Хочешь многое сказать

Хочешь главное сказать

Глядь и нечего сказать

Байки баять денег нет

Думать думу денег нет

Деньги делать д е н е г н е т

Зубы скалить —

протезов не напасешься

когда кончается оргазм

и начинаются разборки

пошли мне Господи хотя б патриотизм

квасной или сонетами Петрарки

разбей лицо пошли меня в народ

на труд на праздник в глушь в Саратов

но ради всех

безглазых всех безухих и безротых

заткни ему Господи рот

заткни поплотнее и отпусти его с миром

хотя бы минут на сорок

дабы исполнилось в точности

все перечисленное выше

плюс камешек

который снова придется вкатить на гору

или хотя бы на эту

съехавшую к чертям собачьим крышу

рожки да ножки

донышко хрящик и кобчик

корчиться или смеяться?

плюнуть? пойти помыться?

умница древесина нетесаная

скрипящая на зубах информация

скажи-ка тетя а давно он упал

этот твой синий платочек?

точкой кончается не только конус

не только огонь козерог и розовощекий трюизм

сказано — стало быть надо покаяться

и остерегаться впредь

между прочим сорок минут

это почти что вечность почти что смерть

это почти что… стоп извините

кажется опять оргазм

Если бы у меня была жемчужина

я бы посвятила ей свою жизнь

Ну может быть не всю но хотя бы первую треть — 33%

Я бы хранила ее в носу и за щекой и в других укромных уголках со слизистой оболочкой, надежно защищающей от внешних воздействий. Днем она бы резвилась белочкой у меня на зубах, а случись нам улыбаться — окружающих отбрасывало бы легкой ударной волной, как от первых нот хоральной прелюдии Баха, еще не опирающихся на мощную архитектуру басов, засасывающих прямо-таки в преисподнюю или мучительно трудно извлекающих нас оттуда, почти прозрачно висящих в полусонном застоявшемся воздухе тонкими мыльными шарами, свободными зонами светлой самодостаточности, граничащей с подростковым пофигизмом.

Если бы у меня была жемчужина

я бы назвала ее Всеволод

и сделала бы из спичек и тополиного пуха Большое Гнездо

очень-очень большое — почти огромное

склеив его послеполуденной слюной

с добавлением ароматизированного парафина

некоторых гормонов и естественных красителей

И когда все-все было бы готово

я бы ни за что не подпускала Всеволода к этому гнезду

но только иногда показывала бы его издали

и то не целиком и не во весь разворот

а лишь частично, фрагментарно

мгновенно шурша при этом газетами

и папиросной бумагой

чуть-чуть приоткрывая и тут же отводя в сторону

намекая на некоторый объем и покров

на ощущение восхитительной замкнутости тепла

естественного сплетения ухоженных деталей

всепроникающего до спазмов и судорог родства и уюта

и полной — неотвратимой и абсолютной — недосягаемости

Если бы у меня была жемчужина

я бы смотрела на нее с вожделением

повесив ее в ванной на длинной капроновой нитке

смотрела бы долго и неотрывно

погрузившись в воду с хвойным экстрактом

и постепенно повышая температуру до 96 С

и таким образом постигая

закон перманентной свертываемости пространства

на примере его отдельных компонентов

начиная с белка зрачка и радужной оболочки

и кончая полной сублимацией

живой и неживой природы

за исключением разумеется самой жемчужины

пребывающей в драгоценной неприкосновенности

как чистая мечта

Если бы у меня была жемчужина

я бы стояла сейчас на палубе белого корабля

возможно краденого,

и возможно не один раз;

я бы стояла слегка расставив ноги в одних колготках

без верха без макияжа и без сопровождающих

стояла бы и плевала в открытое море

от души и до основанья а затем

оставила бы его как зверя разъяренного

глядеть на землю где тьма и горе

и свет померк в облаках

и ушла бы в каюту пить Гурджаани

в компании Нумы Помпилия, Марка Антония

и кое-кого из местных выпивох

Ах если бы у меня была жемчужина

я бы приковала ее цепями за руки и за ноги

к высокой скале на пустынном морском берегу

и трижды в день, бросив все свои дела

прилетала бы к ней из любой точки земного шара

чтобы клевать ее печень

Если бы у меня была жемчужина

я бы выкармливала ее грудью

а позже поила бы медом

лимонным соком и шампанским

и положив линейку на страницу книги

говорила бы ей — Ну посмотри

Ну посмотри же скорее сюда!

А она, воспитанная и возвышенная

надев наушники и вымыв плиту

и пол на кухне

смотрела бы на меня печально и сострадательно

шевеля невидимыми крыльями и говоря беззвучно

как глухонемые — Ну вот я все сделала как ты хотела

Могу я теперь быть свободна?

И протянув мне свои слегка припухшие руки

со следами диких ягод, добавила бы чуть громче

— Где у нас пластырь? Видишь я вся порезалась

Если бы у меня было семьдесят семь жемчужин

я бы сначала очень обрадовалась

и посвятила бы им 33 % жизни

Я назвала бы их Всеволод

и ни на миг не подпускала бы к Большому Гнезду

а потом бы повесила приковала клевала

плевала и выкармливала

и в конце концов уронила бы их

в глубокий сугроб

и никогда больше о них не вспоминала бы

Честное слово, ни разу

Я бы и сейчас не вспомнила

если бы не позвонил один мой знакомый

и не посоветовал мне немедленно отправиться на

Тишинский рынок где говорят одному слепому

подарили вязаную шаль

мама слаба головой

а отец сердцем

прекрасен союз Льва и Овна

встречает Деву Козерог

приносит ей добра мешок

он хочет Деве дать урок

искусства и добра

она-то думает что там полно добра

наряды фрукты сладости икра

открыла — пар струится из нутра

она все смотрит выкатив шары

а там одно д о б р о

Весы влюбились в Скорпиона

и пригласили на прогулку по Садовому Кольцу

но Скорпион сказал что болен гриппом

к тому же (он поморщился) кольцо

посредственная цель для мыслящих пространно

странно — подумали Весы

такие короткие ноги а столько воображения

и полетели к статуе знаменитого мореплавателя

пытаясь сохранить неустойчивое равновесие

Близнец поймал большую Рыбу

а у нее другой Близнец

внутри под ребрами в темнице

ну вот разговорились

давно ты здесь?

дня три

а сам уже покрылся рыбьим мехом

губами еле шевелит

тут Рыба как чихнет

и глаз ее как выскочит раздутый

кровавым мыльным пузырем

и Близнецы в нем отражаются синхронно

с двух сторон

как пар от чайника и дым от сигареты

НЕ ЗНАЮ Я НЕ ЗНАЮ Я НЕ ЗНАЮ

кричит Стрельцу вертлявый Водолей

а тот

любимец тонких гнутых линий

первопроходец граций и кумир

преторианцев заводных

сосредоточенно прицеливается

и говорит себе под нос

сосредоточенно — а вот сейчас

посмотрим

у Рака умерла собака

он взял другую поносить

но и у той вдруг стало разносить

полголовы а тела стало ма-ало

он раздобыл вина и мыла

но ей не захотелось ничего

она взглянула только на старания его

и просто умерла

от рака

ну вот настало время и Тельцу

умыть лицо и поклониться в ноги

и подобрав соломинку с дороги

задумчиво поковырять в носу

настало время сделать свой

неокончательный но выбор

кострец огузок сердце ливер

мозги лопатки мягкий край

берешь к примеру мягкий край

и кроешь твердою валютой

Вот и

н е т н и ч е г о в е л и к о г о

н е т и н е в о з м о ж н о г о

встает и падает — встает

не держится — упал — встает

но встать не может — встал — упал

цепляется — опять упал

опять в поту и вроде к стулу

прилип — вот кажется встает

нет снова падает — а, черт!

роняет воблу и микстуру

случайно сносит со стола

письмо о пользе лицедейства

как гений в проруби злодейства

пробулькивается — берет весло

гребет — старается — сопит

гребет — однако не гребется

тыр-пыр — нет на фиг — не гребется

всё — отдыхай — нет вроде бы гребет

то есть вроде бы движенья нет

иль есть оно? мудрец лукавый

другой смолчал бы — левой-правой

но как молчать когда движенья нет

иль кажется что нет — упал

нет подожди сейчас он встанет

нет — вот увидишь — встанет встанет

ну-ну еще немного — встал

порядок — батюшки — стоит

неделю — год — не шелохнется

как и на что он отзовется

мы знаем знаем — пусть пока стоит

давай переосмыслим дорогая

давай переосмыслим дорогой

вот ты пошлешь на город ураганы

а я набью карманы курагой

ты сделаешь итогом воскресенье

а я опять его переживу

ты рассекаешь — я жую

ты квасишь — я скисаю

а тут еще и трансформатор гудит

как гудит?

ууууууууууууууууу

два заветных желания в сердце моем

поскорее расправиться с грозным врагом

с накопившимся грязным бельем

это первое значит желание в сердце моем

а второе поесть кураги

усладить после тягостной битвы

простую насущность свою

но смотрю я на слабую личность свою

отраженную слабо в оконном стекле

ну какой я боец правдолюбец атлет

ну какие расправы на зрелости лет

НЕТ

лучше влезу в долги

но поем кураги

а враги уж пускай

подождут

одно желанье в сердце у меня

ЧТОБ ТЫ МЕНЯ ЛЮБИЛ ПРИ СВЕТЕ ДНЯ

при небесах синеющих насквозь

под пенье птиц троллейбусов сирен

под детский смех и хлопанье дверей

чтоб ты меня любил в кругу зверей

сограждан и гостей из дальних стран

и в очереди у палатки КВАС

под одобрительные возгласы толпы

чтоб вещи люди здания рабы

чтоб целый мир поехал вкось и вкривь

от восхищения ВОТ ЭТО ЛЮБОВЬ

есть у меня три желанья

ноль треугольник огонь

нолик заснул на железной кровати

треугольник летает под потолком

тычась в углы со своим сокровенным динь-динь

пока не скажу ему хватит

а огонь

о-о-оооооооооо

у него такая родословная

баснословная

но можно звать и просто по имени

ОГОНЬ

четыре черненьких чумазеньких желанья

чуть-чуть не скоммуниздили все наше

мирозданье

моих желаний ровно пять

с утра вселенную обнять

потом зеленых подзанять

чтоб всю вселенную проехать

и снова что-нибудь обнять

и выпить

к вечеру

попозже

двенадцать желаний похожих на каплю воды

неспешно возлягут за пиршественные столы

двенадцать коринфских этрусских форосских голов

уронив под столы

одновременно

орел разродившийся белою курицей

съевшей лавровый венок

в засохшую рощу летит

подавая бессмысленный знак

кто понимает

становится очень тихо

все наблюдают за пролетающим ангелом

несущим в клюве новорожденного милиционера

моих желаний ровно пять

первое — поскорее начать

второе — подумать

третье — вовремя остановиться

четвертое — посоветоваться с первоисточниками

пятое — насрать на все это

шестое — суббота

седьмое — то что сильнее всего

побеждает простое большинство

сухое красное вино

любимой капнуло на телекс

и моментально превратилось

в сырое красное пятно

любимая сказала — о!

что за бардак

дунул ветер — залаяли собаки

стукнул молоток

и бывший мальчик для битья

а ныне деятель искусства

сказал моей любимой устно

не плачь любимая моя

здесь нет мотива для самоубийства

и мы быстро выпили еще по одной

наступило утро — ветер усилился

позвонил Ной

говорит — собирайтесь

через час отправляемся

мы в нерешительности переглянулись

и в нерешительности выпили еще по одной

потом пробило два часа

потом четыре — восемь с половиной

зажгли сандал — потом лаванду

потом устали а потом

я все-таки спросила где ты был

в момент последнего удара

ведь мы с Тамарой ходим парой

ты не был там

он побледнел

от этих слов и тотчас же закрыл

лицо свое и пол газетой старой

как шестизначный мимикрыл

за окном стало накрапывать

свет неожиданно погас

в дверь постучали

явился слесарь

дернул кран

мы оказались в кинозале

где нам злодейство показали

и пили кровь и дибазол

из трех корон как Цинандали

мы замерзали с трех сторон

Вода медленно поднималась. На первом этаже послышался звон разбитого стекла. На подоконник сел голубь, растопырив мокрые перья. Стуча клювом он поглядывал на бутылочку оливкового масла с надписью Made in Spain на этикетке. Тикал таймер остывающей печки. Любимая колдовала со слесарем в ванной. Несмотря на предрассветный час небо не прояснялось.

мы пили красное вино

и положив на плечи ноги

читали наизусть две книги

хотя хватило б и одной

из уст в уста читали книги

где было все предрешено

мелким шрифтом

с параллельными местами

и условными обозначениями

в частности пункт А

оказался пятым а В шестым

темп нарастал — дыхание участилось

любимая еще спала и во сне улыбалась

понюхав крепких и приятных

искусство требовало чистых — первородных

и новых жертв

вода достигла — комната всплыла

положив предел высокоумию гордых

с последней прямотой бетонного угла

я вздрогнула

он расстегнул

она дала

мои чертежи остались нетронутыми

голубь на подоконнике наклонил голову

и несколько раз отчетливо произнес

слесарь! слесарь! слесарь!

окно растворилось и вода хлынула внутрь

он видит мир горизонтальным

лежащим — полуобнаженным

куда легко войти с ножом и

ножом блаженствовать зеркальным

он обнажением безмолвным

не наслаждается впрямую

но видит жизнь совсем иную

лишь бегло теребя камею

под угловым наклоном малым

он лишь слегка приподнимает

станок покрытый телом жизни

и тело корчится от жизни

а вздрогнуть все-таки не смеет

а все-таки ему вертеться

вокруг оси обетованной

не обязательно и странно

не обязательно совсем

чего вертеться-то Господи

Господи сохрани и спаси

падших ангелов твоих беспечальных

и мнимых иноков твоих

твоих ветреных рабов обуянных гордыней

и денно и нощно о бренном пекущихся

недоосмысленных и немощных чад твоих

лежащим и горизонтальным

он видит мир — совсем отдельным

каких-нибудь двоих-троих

зажатых светом и струбциной

священнодействуя за сценой

пока не пропоет петух

и слабый отсвет марганцовки

уже вошедшей в образ крови

покроет мрамор и линолеум и гравий

и робкий график

на миллиметровке

она выгибается когда целует

и цепенеет когда обманывается

она не выёбывается

она выматывается

то захлебнется то уцелеет

она ненавидит дизайн для уродов

когда ей одно в другое врезается

я даже не знаю как это называется

впрочем так и называется — для уродов

она бы рада пройтись и пАхнуть

свистеть на ветке Высокой Моды

но эти морды — им лишь бы пухнуть

от пива

им лишь бы трахнуть

трое грузят фанеру в подъезде

простой уставился весь на взводе

пойти и дать ему смеха ради

по морде

и тут же с шиком уехать в Сочи

к французам уехать или в Сан-Франциско

не близко правда зато без сдачи

но очень-очень не близко

и вот она едет на Пушку с мужем

рука спокойно лежит на поручне

скользя в пространстве разбитом на парочки

спокойно думает — это мы можем —

рука спокойно лежит на пушке

фанеру грузят — морды алеют

дизайнеры вляпываются в собачьи какашки

уроды выёбываются

она целует

захотелось немножко пожить

не по средствам

непосредственно то есть

захотелось пожить

непосредственно жизнь это что?

так… сложить-разложить

захотелось… да нет расхотелось уж

раз не по средствам

захотелось измыслить заведомо ложно

из отъявленной мухи

откровенно большого слона

но пока растекалась по древу

большая в пузыриках мелких слюна

против мух были брошены танки

алё вас не слышно

где ты милая?

чтоб ты пропала

пропала куда говорю

нет нет нет говорить не могу

говорить это знаешь работа

приезжай поработаем

подтвердим что ничто не забыто

кроме зонтика

ну приезжай расскажи мне про деньги

я рис с абрикосом сварю

нет? не хочешь? ну с Богом

не буду варить ничего

посижу в своем кресле

что может быть лучше сидения в кресле?

в кресле кроме сидения

есть спинка и два подлокотника — если

всё это использовать с толком

то больше пожалуй не нужно уже ничего

лишь закроешь глаза — вот она

непосредственно жизнь

узнаю ли тебя

голубой экскаватор в платочке

я торчу непосредственно

в каждой сжимаемой вздохами точке

в каждой ямке монетке точилке

кленовом листочке

я сжимаюсь торчу откровенно

работаю ботаю ботаю ботаю

я вечный двигатель Соломенной Сторожки

я рожица кривая — плавильный агрегат

фамильных благоглупостей

бирюлек драгоценных

Карл-Фридрих-Цейсс — бинокль

концертный для разглядывания слез

и тонких вен

и разноцветных бусинок зачатья

я часть той силы что

почти что нечисть но терплю

перехожу грозу по отрывному

над-пропастью-во-ржи-календарю

двумя руками открывая двери

в пространство междометий и волков

накопленных в капкане метрополитена

корплю над устрицей —

над скорбным завитком

телесности оправленной в терпимость

в бесчувственность

бесчисленных домов терпимости

над нашей головой

захлопнувших спасительные крыши

я наименьший вездесущий и тишайший

высасыватель мозговых костей

и сердобольных новостей

я здесь я пусть я в некотором роде

проглатывая изморось и клинопись и пыль

на бабушкином трепетном комоде

и кое-что еще

я — вот-вот чтобы не забыть

я бедный Нью-Йорик

в блестящей обертке

от шоколадного батончика «Сникерс»

торжественно

обещаю

и клянусь

ГОРЯЧО ГОРЯЧО ГОРЯЧО ГОРЯЧО

любить

она поцеловала его в подушку

а он поцеловал ее в край пододеяльника

а она поцеловала его в наволочку

а он ее в последнюю горящую лампочку в люстре

она вытянувшись поцеловала его в спинку стула

а он наклонившись поцеловал ее в ручку кресла

тогда она изловчилась и поцеловала его

в кнопку будильника

а он тут же поцеловал ее

в дверцу холодильника

ах так — она немедленно поцеловала его в скатерть

а он заметил что скатерть уже в прачечной

и как бы между прочим

поцеловал ее в замочную скважину

она тут же поцеловала его в зонтик

зонтик раскрылся и улетел

и ему ничего не оставалось как

поцеловать ее в мыльницу

которая вся пошла пузырями

и уплыла в Средиземное море

но она не растерялась

и поцеловала его в светофор

загорелся красный свет и он

не переходя улицу

поцеловал ее в яблочный мармелад

она стала целовать его

всего перемазанного мармеладом

и в хвост и в гриву

и в витрину Елисеевского гастронома

и в компьютер «Макинтош»

а он нарочно подставлял ей то одну

то другую ланиту дискету

не забывая при этом целовать ее в каждый

кохиноровский карандаш

и в каждый смычок

Государственного симфонического оркестра

под руководством Геннадия Рождественского

в каждый волосок каждого смычка

исполняющего верхнее до-диез-бемоль

с тремя точками

и выматывающим душу фермато

переходящим в тремоло литавр

РРРРРРРРррррррр

она поцеловала его в литр кваса

и белый коралл в керамической кружке на подоконнике

и сказала — Господи, мы совсем с ума сошли

надо же огурцы сажать

и на стол накрывать — сейчас гости придут

а у нас конь не валялся

и даже НЕ ПРО-ПЫ-ЛЕ-СО-ШЕ-НО!

он сказал — конечно конечно

вскочил на пылесос

посадил ее перед собой

дернул поводья и нажал кнопку ПУСК

и — ААААААААаааааааааааааа

вскачь полетели они

в сине-зеленом мокром снеге

в развевающихся крылатках

шитых бисером российских новостей

и отороченных по краю сельдереем

и укропом в четыре карата

и еще тридцать две с половиной минуты

стекленели от медно-ковыльного ветра в ушах

вшиваясь торпедой под кожу

искаженного в целом пространства

и беспрестанно изо всех сил целуя друг друга

в начищенные купола

Троице-Сергиевой Лавры

Мне приснился Президент

на моей постели

Мы с семьей вокруг сидели

Наблюдали как он там лежит

Он лежал не как-нибудь

а в трусах и в майке

Надо бы бельё сменить

пронеслось в моём мозгу

при виде одеяла и простынки

Надо бы бельё сменить

Он ведь гость однако

пронеслось в моём мозгу

женственно-далёком

от проблем глобальных

и потому невразумительных

в одно окно влетающих

вокруг тела обвивающих

берёзово-неольховых

Тут мой муж и говорит

слово Президенту

Как де так (он говорит)

Президент хороший?

Не пойму я (говорит)

Президент хороший

А хороший Президент

ему отвечает

Есть такой поценный больш

стержнева-задачный

Есть такие бомбыри

целесообразные также создать

тельных актов арищи сутствие

жение вание мента литического

ных обьеди осмотр и дости значить лодёжног кон!

в том чис лоение ации для и

спечивающего итога

Гать! добавил веско он

и поспал немного

Тут и дети встали с мест

пожимали руки

Тут и дикторша сказала

симпатичная такая

Не уйти говорит вам далеко

от нашей рекламы

Вот говорит какой у нас пив-квас

сорди-кисельморди

Вот какой приснился сон

Вам Искренко Нина Юрьевна

у плетня заросшая крапива

русская 1951 года рождения

обрядилась ярким перламутром

проживает в Москве

и качаясь шепчет шаловливо

…мммская 10, кв. 154

С ДОБРЫМ УТРОМ!

коза моя рогатая

рога моя козатая

карга моя пузатая

какая ты не битая

недатая пархатая

как родина как родинка надутая

кирнутая щербатая

как голова брюхатая

как жопа бородатая

с тобою не соскучишься

соскочишь — не воротишься

спророчишь — не отвертишься

то как невеста сытая

то как вдова усатая

вся беловато-красная

и звездно-полосатая

ты самая-пресамая

Москва моя — страна моя

с тобой хоть в прорубь

хоть в трубу

хоть в панораму я

как Волга судоходная

приблудная приплодная

хранишь добро народное

и зло хранишь народное

себя хранишь нарядную

дымишь как пароход

как Север Ледовитая

как Сидор недобитая

меж сосен трех зажатая

и я с тобою в рот в ряд

а ежели кому-то я

а ежели куда-то я

надеясь на кого-то я

то ты моя кудлатая

малютая скуратая

ты будешь виноватая

за все мое безумствие

кощунствие презумпствие

неправедное странствие

за жизнь мою живот-мою

за телогрейку ватную

за карамельку мятную

за все мое козачество

рогачество фигачество

мое и человечества

ты — самая любимая

ты — самая любимая

ты — самая любимая

как будто раздвигаешь

не ножницы а ноги

как будто бы стреляешь

не в воздух а в висок

как будто пыль песок

соитие троллейбус

вендетта изморось

и лезвие бумаги

удел немногих

кузнечики звезд стрекотать научились

а прыгать и падать ни-ни

а ты отними от медведя четыре

от тыщи четыреста льва отними

а ты отними от большого медведя

медведицу и зарыдает медведь

а мы ведь медведю соседи

и я не хочу умереть

и я загадаю четыре желанья

и в небе взорвутся четыре желтка

и мы на дороге найдем червяка

но мы не наступим нет-нет

мы его пожалеем

пусть сам околеет под звездным дождем

а мы отвернемся — ты скажешь пойдем

и мы отвернемся

Я тоже я тоже я тоже хочу

Я очень хочу — я ужасно хочу

Уж так я хочу что весь мир обхвачу

Но я подожду подожду

Я всех вас вперед пропущу

ползет-ползет-ползет-ползет

взлетит или не взлетит?

сидит

то ли думает, то ли зевает

симпатий не вызывает

но и особенно не нарывается

может быть по-своему волнуется, но

безмолвствует

безвольничает

бесит откровенно

смотрит во все дырки

что смотришь?

ну смотри смотри

пока не кончился завод

в зимнем парке

хороши мертвому припарки

на чердаке в змеевике

отлично себя чувствует и растет

вишневый азот

вперед прожигатели тени

глотатели метазаветного пара

растлители потнолюбивой копирки

поганки на танке тунцы-плавунцы

в твердохляби подземно-газетных

элитно-лимитных сует

ползет

правда немного косо сбивчиво

и нечленораздельно

и блеснув напоследок

прозрачными от нечего делать крыльями

медленно

сваливается

за покрытый клеенкой

горизонт

с м е р т ь это белая бабочка ночью на стуле

ночью в саду темнота три кота и ведро с купоросом

выдь на дорогу — нудит циркулярка над лесом

словно тряпичная баба качает дитя на вокзале

белая бабочка спит возле самой постели

спит или дремлет — не бьётся не сыплет опилки

смерть идеальна в пропорциях детской заколки

мягкий комок и припудренных крыльев гантели

ты ли не ангел в прокушенной молью шинели

или театр изнывающий в каждой прожилке

глупая вечность в своём нескончаемом шёлке

или ночная дешёвка вповалку на стуле

толстые лилии ставит на полку тряпичная кукла

бабьи обмотки летают белеют как грязные птицы

сон переходит свои звуковые границы

пудреным лбом ударяясь в оконные стёкла

мнешь комара а потом расправляешь

лижешь его в междоусье златое

тянешь-потянешь

сочувствием хлипкую душу латая

если проглотишь так тут же и выплюнешь стоя

мнешь комара словно мнишь

марокканским барон-апельсином

сонным прозектором в треснувшем радиоморге

муркой с расстегнутой дыркой в помаде

колышком целящим в тыл

с шелестящим прилипшим на кончике сеном

мнешь комара как учили

в заоблачно-пакостном детстве

мни и дави наглядевшись Святых Себастьянов

марлевых понаруби бастионов

и стереги до утра

разметавшись в тупом неприкрытом от пуза эстетстве

стой кто идет? это ты олух царя небесного?

рядовой исполнитель божественной кары

любовно зачатый в канаве?

как же как же — каналья известная

а известно ли тебе каналья

что задача искусства —

приведение общего знаменателя в чувство

ну конечно известно (хлоп)

ведь это так просто (хлоп)

и так не ново (хлоп хлоп хлоп)

муха летит мимо лампы

и мечутся в панике тени слоновьи

Я называю в Вашу честь

четыре ножки от дивана

и вынув ножик из кармана

я режу вены в Вашу честь

Конечно я отрежу только часть

как рудимент мифологемы

а остальное ради гимна

я сохраню пожалуй в Вашу честь

Пусть это будет ваша часть

Пускай погибну ради хохмы

Видали Господи живых мы

И даже нюхали чуть-чуть

Видали нюхали толпой

здоровый дух в здоровом теле

Слыхали львы, козлы слыхали

Приди приди желанный змий

Прелюбодеятель в законе

владелец лишнего ребра

спасающийся на метро

от бури в треснувшем стакане

Приди не бойся

видишь росчерком пера

я режу веники

для бани

девушка идет и лает

лает собака и поезд

поезд забитый и сытый

сытый товарищ пожарищ

про варищ и жарищ не помнит

помнит но не разумеет

разум темнеет а зуммер

зуммер как зуммер а замер

Аза Меркурьевна курит

Рита Кутузовна плачет

Леча Говядьевна лечит

Чуня Белькантовна поправляет трико

Казимира Гидасповна писает кровью

Колька с котельной приходит и лупит об двери

ДВЕРЬ ЗАПИРАТЬ ЗАПИРАТЬ

глубоко под столом глубоко

холодно только немножко

холодно только немножко жарко

Жорка уехал? уехал

здесь можно спуститься за шторой?

здесь уже только до завтра

здесь начинается ужин

в дружественной обстановке

обновки? до завтра, я скоро

скоро приеду ты слышишь?

девушка лает собака

молодежь собирается на водопой

поезд не помнит и весь развалился

копию надо заверить

верь вот теперь

переходу квадрата в окружность

ДВЕРЬ ЗАПИРАТЬ ЗАПИРАТЬ

эта палата вперед и навылет

нет у меня ничего своего

что?

ничего ничего

Очи чёрные

Снеги белые

Люди добрые

Кровь рекой

В небе облачко

В море лодочка

Сам в серёдочке

Бровь дугой

Баня топится

Милый женится

Ходят мускулы

ходуном

Искры носятся

Бочка катится

Милый тешится

Мат столбом

Кость широкая

Ум недюжинный

Руки скорые

Глаз-алмаз

Ночка тёмная

Знамя красное

Дело верное

Делай РАЗ

Делай правого

Делай левого

Делай жизнь с кого

Город-сад

От большой любви

до большой беды

делай шаг вперёд

два назад

Гости в горницу

Мыло в мыльницу

Шило в задницу

Бес в ребро

Холод в голову

Порох в бороду

Двое за спину

Третий в рот

Дичь дремучая

Птичь залётная

А ноги тонкие

А жить-то хо

Доля русская

Воля близкая

Платье женское

Детский хор

большое дело ёклмн

добиться чистоты (кто понимает)

большое тело медленно снимает

тяжелые намокшие штаны

и облаков тяжелая намокшая гряда

как говорили б мы во времена иные

когда б мы были НЕ глухонемые

подходит ближе и рифмуется с ТУДА

или СЮДА а ты берешь простую вещь

к примеру — хотя что они примеры

мы ищем не объект а полумеры

когда нам угрожает ну к примеру вещь

но чистота впивается как символ или клещ

и утренняя кровь в оконной ране

толкает вновь к единоборству на арене

и с вытянутых рук соскальзывает плащ

пропылесось арену гладиатор

один пионер

изобрел кондиционер

коим довел до кондиции

одного патриция

в результате совместного переохлаждения

они совершили вероломное

научно-техническое нападение

на одно высокопоставленное опахало

и оно поставленное высоко моментально упало

и не только в глазах мировой общественности

но и вниз головой по служебной лестнице

однако падая по этой лестнице вниз

и теряя попеременно

то ключи то достоинство то пульс

оно нечаянно хвостиком махнуло

и свалило со стула

вышеупомянутого пионера

пристраивавшего своего кондиционера

и помогавшего ему в этом патриция

все еще находившегося в нужной кондиции

тут раздалось и АХ и УВЫ

но дело даже не в том

что оказалось две пробитых головы

а в том что разбилось сердце

премудрого устройства

плода умственного усердства

и физического геройства

и в итоге все вверенное нам пространство

немедленно погрузилось в уныние и пьянство

потому что в итоге

все вверенное нам пространство

экзистенции и культуры

достигло чрезвычайно высокой температуры

что совершенно лишило и культуру и экзистенцию

сколько-нибудь заметной

креативно-витальной потенции

ибо вся имевшаяся в наличии креативность

демонстративно ушла в консервативность

хлопнув дверью на всю империю

а витальность и вовсе устремилась к нулю

в чем лично я ее совершенно не виню

ибо о какой витальности вообще может идти речь

если жара такая что просто ни сесть ни лечь

просто ни дать ни взять ни мяса ни рыбы

не получив ни в ухо ни в рыло

а уж как и что при этом течет по усам

каждый знает и сам

знал безусловно и присутствовавший при сем

один наблюдательный почтальон

и вот что придумал он

перлюстрируя первое попавшееся на глаза

почтовое отправление

причем подумал без всякого сожаления

хотя конечно и без какой бы то ни было радости

столь же неуместной при жарище в тысячу градусов

подумал просто как ненавязчивый идиот

как плывущая по течению особа

из не особо ценных пород

в общем как существо

без излишних интеллектуальных запросов

и даже без высшего образования

интересно подумал он

а каково-то сейчас бедному дяде Ване?

мы пели танцевали

и кто-то траванул

пришел милиционер

кого-то там забрали

мы к Пушкину пошли

а по дороге ветер

и кто-то там не вытер

слезу — и гул земли

как чайник или птица

не вытерпел в кустах

а по дороге — ах

пришла пора прощаться

пришла пора прощаться

и на дороге — ах

мы стали угощаться

и уронили двух

мы уронили где-то

достоинство и честь

и остальную часть

и ум и где-то совесть

и легкие и пульс

и семена и завязь

и легкие на зависть

взлетели до небес

по миру разошлись

рассыпались

распались

в каком из пяти любимейших мной положений

вы желаете нюхать розы? в девятом? отлично

тогда отпустите горничную — скажите что все оплачено

и предадимся скорее труду не оскорбляющему скрижалей

мы будем нюхать сначала только в отдельных точках

не стачивая резцов и циркулем пренебрегая

медля — почти не дыша — почти вслепую

приберегая волнение допустимое лишь на скачках

от качества вздоха зависит и концентрация неги

в каждой отдельной струйке или лучше сказать флюиде

и то как покалыванье ощущаешь сквозь платье

еще и не видя ни роз ни шипов а только босые ноги

пещерные своды стоп замыкающих вздорное яблоко

которой из трех небожительниц от ревности безутешных

впору оно придется? и сколько сынов желтушных

вытошнит на обломках крепости шлемоблещущего гемофилика

лики — алый и белый — хронический антагонизм подобья

вздыбленный бархат хриплый фолликулярный ангел

бутон набухает в горле карлик выдаивает фурункул

реки сливаются в термос герметично хранящий торжественное безрыбье

раз уж пришли так пойте — нюхайте эту копоть

роза была землею пока слово было у Бога

и за свою убогость и за никчемность бега

в благоуханье зигзага — за это нельзя не выпить

раз уж пришли так пейте — нюхайте землю ибо

розы вымерли ночью еще в позапрошлом столетье

на этой планете остались только криптон да литий

имитирующие трение мягких тканей за дверями ночного клуба

Что-то ужасное льет из пакета

дева прекрасная с сыром в руке

смотрит потупленно как напрягаясь к прыжку

мраморный кот караулит в кустах голубиное стадо

Мраморный лев караулит у портика стадо эстетов

Дева прекрасная с тазом округлым потупленно жаждет

Пьяный философ пытаясь нашарить под тогой

промазывает уже трижды

Тучная жаба погано дыша еле тащит бурдюк

изнемогший от родов и ядов

Мальчик кудрявый кормя на лету голубей из рогатки

звонко смеется пока не уступит в потемках сатиру

Дева прекрасная вдаль понесет свою полную бремени тару

Пьяный философ все шарит под тогой

не в силах осмыслить дурацкой Приаповой шутки

Шатким ступеням не вынести жадности всех содроганий

всех резонансных явлений в пружинно-заряженном теле

Так разрывает скалу раскалившихся недр клокотанье

если конечно не лупит по ней молотком

какой-никакой до предела отвязанный гений

Гибельный знак привлекает ворон и натурщиц

Дева прекрасная сыром смутилась тугим и вспотевшим

Что-то ужасное льет на траву молодой жизнелюбец

нежные тонкие руки свои на себя наложивший

первая жена

была у него одна

вторая жена

выбила ему два окна

и вставила три зуба

после чего чмокнула его в лоб

сказала — не скучай голуба

и отчалила едва жива

на курильско-японские острова

третья была обыкновенная баба

отличница красавица-каторжанка из песни

прикованная золотой цепью

к свинцовой авоське

четвертая все требовала виски

а выпив денатурату

требовала вернуть ее в Саратов в Сорренто

а потом

в Монте Карло и на инаугурацию в Белый Дом

с большим трудом

в качестве компенсации

он въехал с ней вместо белого дома в желтый

где и нашел-таки

возможность обменять ее на пятую жену

из персонала

через которую чуть сам не отошел ко сну

от чрезмерной дозы интернационал-глюкозы

которую та забацала ему от избытка чувств

в общем проснулся — ни кола ни двора

и от жены один начес остался

ну хорошо думает погодите суки

и тут же взял шестую — на поруки

а у той шестой уже были три ходки

в Тулу и в Воронеж

и два привода в Париж

друзья как увидели

ну говорят с этой ты погоришь

и точно

лишь утро осветило его синюю верхушку

она немотивированно подожгла подушку

а через некоторое время выпрыгнула с балкона

но в последний момент была поймана за руку

своим семидесятидвухлетним сыном

и без видимых повреждений

приземлилась на пятый этаж

он вспоминал впоследствии этот абордаж

как ровный шум на ровной ноте

трясясь в прокуренной карете

сквозь полуветер полушквал

когда карет на страшном склоне

копыта на фиг оторвал

от твердой почвы и нечаянно устремился

в манящую и полную загадок вышину

он вдруг увидел свою седьмую жену

на какую-то долю секунды мелькнул

ее интригующий профиль

на эскалаторе метро

и тут же что-то эксклюзивно острое

вонзилось ему в ребро

скорее надфиль чем бес

но и без

какого бы то ни было оперативного вмешательства

он уже буквально сваливался с небес

в помойную яму собственного воображения

съежившись как от холодного душа

или шуршащего под ногами инея

онемев от понимания

того очевидного факта

что никакая жена

ему в сущности не нужна

а нужна ему только легенда и мировая слава

легенда вздохнул он и провалился с головой

в вечный покой

и проваливаясь

случайно взглянул на свою соседку справа

и случайно взглянув на свою соседку справа

он не удержался и снова женился

а женившись продолжал проваливаться

и вертеть как метроном головой по сторонам

вздыхать и думать про себя

Господи прошу тебя

ты только ничего не говори

мне ублюдку

а просто возьми да и отвори — ну

отвори

потихоньку

калитку

одна девочка ушла из дома в лес

в лесу она заблудилась

и стала искать дорогу домой

да не нашла

а пришла в лес к домику

а в этом домике

никто-никто не жил никогда

а жила в нем только Синяя Борода

она увидела девочку и закричала

стой ты куда

иди ко мне — садись на стульчик

ложись на кроватку

я расскажу тебе сказку про короля и колбаску

и потрепала девочку по подбородку

и так протрепались что-то около года

благо была хорошая погода

дожди да ураганы — вьюги да морозы

так что никакой всесоюзный розыск

не собрал ни костей

ни других обнадеживающих новостей

только ранней весной

когда в лесу появляются первые проталинки

и робкие подснежники

подставляют свои еще не затраханные

истинными любителями природы белые головки

долгожданным солнечным лучам

почудилось лейтенанту дежурной части Булавкину

что вроде как кто-то закричал

причем не так как кричат лесные твари

дезертиры или рецидивисты

или иные выразители народного протеста

а так как кричит огородное пугало

без имени и отчества

перед тем как обогатить свою память

знанием всех богатств

которые выработало человечество

лейтенант Рогаткин не знал еще тогда

природы этого необычайного явления

взбудоражившего не одно молодое поколение

но как-то интуитивно понял раз и навсегда

что это кричит с и н я я б о р о д а

и ушибленный этой страшной догадкой

лейтенант Саперлопаткин

стал ощупывать как дыню

лицо свое

все вдруг как-то посиневшее

и залохматившееся в ладонях

не по уставу обильно и буйно

спокойно — сказал себе лейтенант

спокойно Штырьков —

добавил он преодолевая

внезапный и беспричинный страх

кажется противник у тебя в руках

и как бы ни было тебе от этого противно

пойди и загляни

в зеркало заднего обзора на своем мотоцикле

оставленном в зарослях дикой малины

и он пошел и увидел блин

вместо зеркала какое-то объявление

текст которого был настолько мелкий

что его невозможно было разобрать

в отчаянии лейтенант Новометелкин стал его отдирать

и отдирал до самого ужина

пока не обнаружил под ним замочную скважину

к которой и прильнул чисто рефлекторно

хотя это и противоречит правилам

хорошего ментовского тона

но к такому количеству противоречий

полагался еще и окровавленный ключик

вставленный естественно с противоположной стороны

так что лейтенант Буравчиков

у которого от нервного напряжения

отчасти лопнули фирменные форменные штаны

напрасно ожидал увидеть внутри

памятную с детских лет

камеру следственного изолятора

и сидящего в ней в неприглядном виде

кого бы вы думали?

вот-вот — Самого

самого несчастного автора

всей этой допотопной истории

напрасно ибо он увы

отнюдь не выглядел таким уж несчастным

сидя в это время в пиццерии

в компании своих очаровательных персонажей

обоего пола

постоянно поддерживающих его боевой дух

и кренящееся стропило

сидел и балдел — балда балдой

со своей синей бородой

красным носом

желтым билетом

под черным пистолетом

и зеленым огоньком

сидел и рассказывал знакомым и незнакомым

в 1991-й раз

о том как одна девочка

. .

(вышла из рядов КПСС)

дождь идет — косятся вежливо

мудаки под козырьком

мнут баулы разноцветные

кошка прячется в подвал

экий дождь — в разрезе ямочки

пояс врезался в живот

ветеран прилип ко стеночке

как к картоночке пельмень

экий скверный — сядет трезвенький

разговор авторитетно говорит

как по лысине прихлопывает

крутит зонтик на плече

как забрасывает удочку

как мороженое аккуратно ест

как болтается на ниточке

между двух грудей (тик-так)

как идет на лапках косеньких

нервно дергает крылом

как блестят погоны мокрые

мокрый бампер как блестит

дворник смотрит в занавесочку

изучает фронт работ

заглушил видать российскую

набежавшую волну

дождь идет — суши брат валенки

кепку хорони на гвоздь

на бульвар Покровский вылилось

кубометров может сто

а то и сто пятьдесят

и не видно как в сверкающей

вышине летает сам собой

гражданин охуевающий

с распиздяйкой молодой

Свет мой зеркальце скажи

да всю правду доложи

Я ль на свете всех милее

всех лояльней и левее

Всех богаче одеяньем

и общественным признаньем

и огнём своих побед

А? Любезное зерцало

Отвечай покуда цело

Молвит зеркальце в ответ

Ты статья моя шестая

Ты заступница родная

Ты сестра моя и брат

Вечный двигатель ВПЕРЁД

Ты всё выше год за годом

в облаках перед народом

Всё витаешь-молодеешь

Всё серпеешь-молотеешь

Благоденствие куя

Я свидетель — Бог судья

Ура! И женщина Мария

Выходит на берег крутой

Нет-нет! Вот женщина Мария

Выходит на берег крутой

Но если женщина Мария

вдруг выйдет на берег крутой

И только женщина Мария

не выйдет на берег крутой

Крутая женщина Мария

Ан ведь и берег-то крутой

По вечерам одна без комплексов

покинув дьюплекс и гостей

Мария натерев песком лицо

выходит на берег крутой

Крутая женщина Мария

что не идёшь на берег ты?

Крутая женщина Мария

зачем идёшь на берег ты?

и там на берегу финты

откручиваешь ты Мария

устраивая аварийный

шершеляфам из-под тахты

гоня отраву из туфты

суровоокая Мария

зачем ты дразнишь кто быстрее

Нет ты не гений чистой красоты

Скажи богемная Мария

а что твой берег сильно крут?

А то ведь может люди врут

про эти доблести вставные?

про эти кручи записные

в которых шершни гнёзда вьют?

Садится шершень на Марию

к бедру крутому прикипев

Садится шершень на Марию

прилипнув на живот крутой

Садится шершень на Марию

облюбовав крутую грудь

и замышляя дальний путь

так вопрошает он Марию

Ужель та самая Мария

сидит на берегу крутом?

Сидит и вертит тут хвостом

с гипербореями играя

на шершня падая пластом?

Кого шерше ля фам Мария

перегорая и шурша?

на сердце руку положа

скажи шершавая Мария

седая карлица Мария

смела как выдрица сырая

и обольстительна как руки брадобрея

с карманным зеркальцем в душе

Кого ты только не шерше

Превозмогая чаевые

на сердце руку положа

как на духу иль в эйфории

на берег ногу положа

в лицо излишне не дыша

скажи ты ж е н щ и н а Мария?

Скажи

Не скажет ни шиша

ДУША МОЯ, веришь ли ты, нет слов, чтобы выразить тебе свою признательность за оказанную мне в прошлую пятницу бесценную услугу. Так и хожу с просветленным лицом невостребованного охотника за чертополохом. Плохо это или напротив умно необыкновенно — не нам судить. Детское свое воспоминание, прошу, береги. В наше время и это — большая редкость. Остерегайся, ради Христа, светло-зеленого на лиловом фоне и камня с дороги не поднимай

медленным будет декабрь

протекающий пылью в подвалы

два из пяти покрывал вяло задушат рояль

ель-моя-ель уходя улыбнётся

с бесхитростным шармом наземной акулы

если не веришь — не верь,

да и кто же поверит, душа моя,

нам со вчерашнего-то дня,

со вчерашнего дня, утонувшего в бухте

с весёлым названием Вольная Мель.

Мало сказать, что люблю, мало выпить с тобой в брудершафтной связи теплокровной воды иорданской. Тихо скулит по ночам, а кто не пойму. Вчера вот тоже ночью приснилась черемуха, а наутро в подъезде на первом этаже вонь страшная, окно разбито, да и позабирали, говорят, кого-то, а куда, куда ты, скажи мне на милость, отсюда себя заберёшь? Тем и хорош человек, что веками по правде тоскует, катится от страха клубком и брадатое счастье куёт

Глобус в искусственно-синих просторах

рыба в коричневом соусе ночи

ногти ушедшие в землю по самые плечи

голос булькающий чисто рефлекторно

в котелке напяленном кое-как

Какое скажи тебе дело

до моего сахарного тростника

Побрейся наголо и жди звонка

Не раздевайся пока

Кедр переросший железнодорожный шлагбаум

Бурый медведь в зоопарке

утративший вкус к бесконечности жизни

Невод пришедший с одной золотой директивкой

тихо захапать и быстро продать подороже

Рожа моя им, видите ли, не нравится.

А по-моему, ничего. Рожа как рожа.

А, ДУША МОЯ?

я скоро позвоню если не умру

я умру если не позвоню

а если не умру то звонить уж точно не буду

я лучше пойду покакаю с «Огоньком»

ну можешь ты сделать для меня хоть что-нибудь

ну хотя бы встать и закрыть окно

(пауза)

оно закрыто

тогда не кури

ты же не куришь не куришь зачем же ты куришь

а потом лежишь пластом

потому что жить не хочется

да мне и так не хочется без всякого курева

с тобой в особенности

ну спасибо, зачем же ты живёшь?

это сложный вопрос

если бы я знала

я бы снесла девятку треф

а марьяж оставила

а по-моему и так ничего даже без зеркала

с зеркалом лучше

зеркало это банальность

вот и слава Богу что банальность

горячая вода тоже банальность

а как хорошо когда она есть

ну ладно что у нас следующим пунктом?

следующим пунктом у нас

лёгкое головокружение

от ниспровержения идеалов

том 12-й стр.18

а потом?

а потом потом это… ну… как всегда

ну это я не буду

(пауза)

будешь

(пауза)

сказано нет

(пауза)

ну как хочешь

только кто же будет интересно знать за тебя?

добрые гномы

знаешь что?

что?

нет, ну почему так душно?

тебе что трудно открыть окно?

(пауза)

комары налетят

там же сетка

она оборвана снизу — кошки лазили

я вообще не понимаю зачем тебе туда ехать

это долго объяснять

ну что это внутренняя потребность

или благотворительность

или просто желание вставить

очередной фитиль родным и близким?

это долго объяснять

ну объясни объясни

(пауза)

ну спасибо объяснил

а вот это надо было смыть

если уж поплакать собралась

чтобы всякая дрянь в глаза не лезла

возьми трубку

тебя к телефону

ну возьми трубку я сейчас подойду

тебя к телефону

ну что тебе трудно руку протянуть?

тебя к телефону

ну конечно конечно

я тоже люблю когда всё правда

всё по-настоящему

сказано украл значит правда украл

убил — убил

выеб

(шепотом): надо говорить прелюбодействовал

я и говорю

а ты молчи — яйца курицу не учат

чти отца и мать свою

я чту

вот и чти причти учти зачти перечти и запомни

я вот запомнил что свежесть бывает только одна

нельзя ли узнать чем это так воняет?

да ничем — это небось твои 600 секунд начались

да-а круто — ещё бы спинку потереть

и вообще кайф

а основная масса как отдыхала?

у телевизора за стаканом воды

но зато каждый

вёз с собой двухкассетник — каждый

у одного правда поломался в самолете

да-а представляешь — вот так лежит в отрубе

справа и слева голые бабы — тут открывается дверь

и жена входит

это что анекдот что ли?

да уж такой анекдот

вот отгадай загадку — крутой и неглубокий

бледный но по-своему привлекательный

телефонизированный

но вечно с отломанным диском

Discovery Discovery что это Discovery?

наверное открытие?

да нет это что-то у них там так называется

то ли космический корабль то ли марка пива

да-а пивка бы сейчас в самый раз

засадишь пару банок и в космос

места там хорошие — глухие

чёрта с два кто найдёт если что

девушка вам куда?

мне до Байкала

садитесь

Ничего что я с банкой?

с банкой ничего — лишь бы не с финкой

а вы куда?

МАШИНА ИДЁТ ДО МАРСА

ДО МАРСА МАШИНА

это что уже Марс? почти

дайте мне пожалуйста 200 граммов цирлиха

и 150 манирлиха

можно в один пакет

пакетов нет берите так — перстами

смотри какой прикид

какой?

да практически никакого

что, тебя так волнует обнажённая натура?

а что меня должно волновать — крейсер Аврора?

ну хорошо, пока, я позвоню тебе завтра

давай встретимся

на Красной площади под часами

нет уж лучше у памятника Пржевальскому

а где это такой памятник?

заодно и узнаем догадайся

в синем поле огоньки

в красном поле огоньки

в чёрном поле на пеньке

гвоздь в разжатом кулаке

ключ в платочке

кот в мешке

блин корова на парке —

те Претория в дыму

Дымногория в Крыму

крематорий на дому

аллегория МуМу

бормотуха-бормота

три копыта два хвоста

ВСЕМ ВНИМАНИЕ ПОСТА —

М кровавое клеймо

отражается в трюмо

словно пишется письмо

пулей-дурою само

ментик ментик ментиор

погляди на монитор

кто там леший или вор

чей там в воздухе мотор

пламенный Амбассадор

чей там воздух чья земля

чьи алмазы-соболя

чья контора вторсырья

чьи мы ментик — ты да я

Пьяные женщины с нежностью смотрят друг другу в глаза. Сдвинув колени осторожно и вдумчиво давят на слёзные железы. Из-под бровей вылетают бесшумно железные лебеди. Дикие пчёлы застыли в полёте, и мёдом сочится в подолы ночная роса. Мёд молоко и бензин разливаются вширь, опрокинув пустые канистры.

Пьяные женщины (нимфы, гортензии, кариатиды, столешницы, астры) ловят затылком спасательный круг ежедневных привычек — белых мышей выпуская из тяжёлых свинцовых кавычек. Белых мышей и гадюк и медянок и ящериц тусклых собирая в крахмальный нагрудник. Резко закинув лицо, прикрепив к волосам жернова и колёса, пьяные женщины входят обнявшись в чужой виноградник. Вслед им глядят с интересом профили хищных птенцов, лисенята и лисы.

Пьяные женщины входят и рвут и сосут и в трясучке терзают ногтями, с воплем утробным впиваются в свежие раны, катятся плотным горячим клубком разбивая преграды и стены, падая с кручи и путаясь в тёрне, осоке и мерзостно пахнущей тине. Бросив одежды и гребни и гривны нашейные и притиранья. Бросив одежды и гребни свои диким псам на съеденье, в мутном восторге, с глубоким и трепетным чувством исполненного боевого задания.

Сытые злые нагие, гигантские ноздри раздув как коралловые паруса, пьяные женщины молча рыдают в пустой треугольник любви, честной собственности и высшего образования, медленно курят и с нежностью смотрят друг другу в глаза.

с летающего блюдца

летающие соли

слетели чтобы слиться

с летающей водой

и старенький седой

придурковатый хлопец

протягивая хлебец

увидел под собой

увидел отразился

понюхал и смутился

наелся и напился

напился перепился

упился усомнился

рассупонился

и снова выпил ой

и вылетел из крокуса

из фокуса из покуса

без пропуска без спроса

красивый

молодой

Другие могут резать или бить

А мне опять водить когда порежут

Когда по роже съездят в Запорожье

придется в Щелково задами уходить

Другие мучаются

Быть или не быть

Им хорошо а тут не до мучений

Тут только бы изысканный букет

простых мычаний

собрать и поднести и приколоть на грудь

Поправшему своею смертью смерть

мою твою моя-твоя-не-понимает

Другие могут

Но других не существует

Лишь ты да я

да вышел зайчик погулять

Мужчина пьян

и на коленях

сжимает трубку телефона

В прихожей тесно от ботинок

и обрывающихся шуб

Он пьян и слаб

и не обязан

быть дружелюбным и парящим

Он на полу у телефона

сжимает трубку и хрипит

Она читает по-английски

Она мороженное лижет

Она его почти не слышит

К а к и е н о г и у н е ё

Его пиджак висит на люстре

над Алозанскою долиной

и рюмка тонет в маринаде

Она не может завтра в три

в четыре в восемь на рассвете

она не может слышишь хватит

Она уже почти разделась

почти лежит

Какая прядь

пересекает подлокотник

и можжевельник Алатау

морские водоросли

весла

и землянику на скале

он вспоминает все сначала

ночует в облаке и в клубе

и эхо волчьих заклинаний

закручивает провод в жгут

К столу горячее несут

Великосветское запястье

Её Величества Челесты

роняет будущность и вечность

на телефонный аппарат

Мужчина врет как прокуратор

хрипит и греется как ротор

и снова набирает номер

и плавит трубку в кулаке

гудки гудки

Она не слышит

она рисует на обложке

она молчит

она не хочет

она

Она сейчас придет

Мы станем добродетельны

Мы станем тихонравны

Мы станем безусловно

родительны и дательны

Смирительно-Ивановны

Улыбчиво-Петровны

Не то чтобы творительны

но в общем-то предложны

Простительно-Борисовны

и Глебовно прилежны

Мы принесём вам смоквы

физалис или лютик

А вы нас всех пошлёте

на три большие буквы

он соки гнал из пианино

из пьяной вишни и шинели

на этом образном примере

мы моментально оживали

и все биндюжники вставали

и подставляли две канистры

когда мы ели в прейскуранте

вдруг выпадала третья цифра

и сфинкс выглядывал из кофра

и клянчил пива Христа ради

когда мы были в продотряде стройотряде

на нас глазела вся деревня

мы шли так медленно и ровно

как будто облаков сырые брёвна

не разъезжались под ногами

а каменели

будто бы нагими

мы самоутверждались и сгорали

будто бы деревья

помнишь Ванюша как ползали нежные

светлые вши по ночной усыхающей

в тряпочку тверди

помер к утру от укусов звезды

иностранную жвачку и марки любивший

младой дезертир-альбинос

дочка стекольщика врать здоровА

выйдя из партии выйдя из паперти

влух утверждала что ей посвятили романс

двое клиентов папаши ее аккурат перед тем

как ему самому засветили по морде

помнишь Ванюша как дочку стекольщика

нежные светлые ползали вслух

вши иностранные выйдя из партии

врать здоровЫ от укусов ночных

помнишь Ванюш дезертир усыхающий

ночью на паперти — марки, романс

двое клиентов ему в альбинос

в тряпочку в жвачку а сам усыхающий

помнишь как помер ну вспомни Ванюша

в твердь засветив иностранной звездой

утром по морде любил и папашу

сам ты папаша ну вспомни холуй

вспомнил? ну ладно давай собираться

дочку — стекольщику

мордой в звезду

в тряпочку марки а вшей иностранцам

ну посвети мне папаша не видишь

клиента веду

У меня зелёный палец

Я не знаю как мне быть

Может быть зелёный палец

Это признак красоты?

Или это признак счастья

и гражданской тишины?

Или это признак ПРИЗНАК

старой бабушки моей

Признак коммунизма?

Может быть своей рукой

я немного не владею?

Может я совсем позеленею

через год-другой?

Нет конечно, что с тобой?

Может быть зелёный палец

это просто кипарис

или змей какой поганый

ядовито шевелясь

обнимает мир как скатерть

обнимает стол дубовый

может палец мой фиговый

это полюс или флюс

или очевидный плюс?

Может быть зелёный палец

это есть душа вещей

может быть в тарелке щей

или там в Палаццо дожей

есть зелёный палец тоже

может быть он есть на страже

дерзновенья и труда?

Я люблю его конечно

Я кормлю его целую

только очень беспокоюсь

он такой зелёный — что же

это навсегда?

Я лежу в пижаме

посредине ночи

а на самом деле

по полю бегу

В красном красном поле

посерёдке площадь

красная такая

с ГУМом и Кремлём

Я бегу по полю

шпарю по-английски

с тётей Катей Олмстэд

шарики ловлю

Бледные такие

но летать летают

Отпущу — поймаю

снова отпущу

Тётя Катя Олмстэд

в красном-красном платье

Дует сильный ветер

Шарики летят

Мы бежим и дружим

Дует сильный ветер

Мой любимый сзади

с пиджачком в руках

Я кричу — любимый!

Ветер! Он услышал

Он бежит за мною

Он бежит бежит

Если я заржавею

к врачам обращаться не стану

Обращусь я в Металлоремонт

или может быть сразу в Утиль

А потом обращусь я в болванку

в уключину в скважину в дрель

А потом в придорожную красную пыль

А потом уж потом в лебединую белую стаю

живущие в домике на берегу океана

живущие в океане в домашнем кругу

с горизонтом в обнимку

живущие наизнанку

в горизонтальном дыму

поднимающем шторм словно штору

над красной водой

бородой окунаясь в шуршащий

обман как в солонку

живущие мягко мобильно

молитвенно мягко склоняясь к траве

подстригая питая молитвенно мягко

ремни ослабляя болея

любя выжигая ремнем вышивая

срастаясь с травой

головой обнимаясь с травой

принимающей форму тройной запятой

приливающей и отливающей будто живая

Другие могут спать а я все думаю

до тела своего дотрагиваясь голого

А ну как мне моча ударит в голову

И стиснет голову как будто диадемою

И в этой диадеме в Домодедово

погонит или скажем в планетарий

И буду я орать средь звезд как пролетарий

и бить копытом как исчадье адово

А два молоденьких врача

припрут и спросят

Где твоя моча?

Придется показывать им диадему

Тождественность начала и конца

преображает точку перегиба

и наизнанку выворачивает губы

чтоб легче было воду пить с лица

И сросшееся сердце Сына и Отца

охватывает первобытный ужас

и всё земное замирает инстинктивно тужась

когда сползает курица с яйца

Когда стреляя в цель получишь пулю в лоб

о недостигнутой что сокрушаться цели

Не лучше ль на живой кататься карусели

и гоп-ца-ца намазывать на хлеб

Ведь мы с тобой не помним ничего

поскольку мы с тобой с утра глухонемые

Ты отвернёшься что-то вынимая

Я что-то спрячу. Что там? Ничего

У нас игра — ты смотришь мне в желток

Я ножницами режу амальгаму

запарывая на фиг всю мифологему

и молча раздувая щёки просто так

И просто так сирень сгущается в садах

и в плен и в плаванье торопятся утёсы и пигмеи

И лишь кондуктор не спешит поскольку понимает

что с девушкою яаааааа прощаюсьнавсегда

Яйцо такое круглое снаружи

Яйцо такое круглое внутри

Яйцо такое зимнее снаружи

Яйцо такое летнее внутри

Яйцо такое первое снаружи

И в нем такая курица внутри

И три его косые вертикали

как три подкладки в старом ридикюле

как три нимфетки у фонтана Сан-Микеле

как кегли

нынче здесь а завтра

снова здесь

Дусь, а Дусь

Отцепись

Сказано не в свои сани не садись

Из чужого яйца не выкатывайся

Яйцо как саркофаг или копилка

прекрасное как абсолютный танк

Яйцо такое в клеточку как белка

и в нем такой космический инстинкт

Яйцо такое умное снаружи

Яйцо такое нежное внутри

Яйцо такое битое снаружи

и пенополиуретановое внутри

Яйцо такое пасмурное в профиль

все думает до самого утра

Яйцо такое кашляет спросонок

в потемках бродит и на курицу ворчит

Яйцо такое кооперативное наощупь

все чем-то шуршит и подсчитывает

Яйцо не раз товарищей спасало

Яйцо мужало крепло и стреляло

будило нас на утренней заре

и так ужасно надоело

что я его подумала и съела

и вот теперь опять не понимаю

снаружи я или внутри

В натуре я в эфире в фонаре

или в метро

у Курского вокзала

загустевает влага, облако немеет

и обнимает черную трубу

трубе не спится, грубый крик трамвая

ей подпевает

под мостом темно

и хлюпает вода как заводная

как расписные бабочки лесные

летят посвистывают

мокнут на асфальте

авоськи, девочки, конфетные обертки

как будто утро или вечер с ночью

гуляют нежные по лужам для забавы

для осени, для новой теплой куртки

как будто это ничего не значит

как будто просто так для чистой правды

поблескивает денежка у входа

у выхода, у раненой скамейки

в стекле граненом газированной витрины

как будто я тебе совсем другая

а ты рисуешь на заборе дырку

и мне кричишь с той стороны — скорее

я поцелую чтоб никто не видел

приходит пьяный Дед Мороз

и говорит — прости

чего пришел? за что прости?

ну ладно говорю прости

тогда меня и ты

приходит белый как сырок

отряхивает снег

и ничего не говорит

но чувствую — убьет

ну что же — помолчим

приходит шумный Бегемот

валяет дурака

кладет за шиворот жука

потом бежит без задних ног

и тапочки слетают с задних ног

приходит умный Чемодан

садится и блестит

проходит час — он все блестит

сижу и думаю — отдам

а может не отдам

приходит просто черт-те что

сквозняк из носа кровь

в зобу дыханье — где ты был?

показывает — т а м

смотрю — там черт-те что

опять звонок — вскипает чайник

иду к плите потом к дверям

смотрю в глазок — темно — кто там?

он отвечает — чайник

я открываю — танк

Квадратных листьев говорливый улей

куличики часов сухой штамповки

каштаны гладкие как соль на смуглой коже

всего дороже день который умер

картонный звук за стеклами двойными

то там то тут

брусочки слез напиленные ровно без зазубрин

и сабли сладкие растянутых томлений

наточенные перпендикуляры

травы и ночи

волчьи кастаньеты

оплакать надо бы последних три пролета

к чугунной висилице волосок привязан

и пластиковый шарик поцелуя

качается забытый под сентябрьским снегопадом

когда преодолев трескучий мел метели

деревья прячутся от нас

и остывают

по горизонтали

Зевая мы проветриваем дом

чтобы душа в пыли не задохнулась

чтоб у неё прическа не помялась

не рухнул быт налаженный с трудом

Зевая мы идём на компромисс

чтоб если что сказать что дескать прозевали

что дескать прозябали в безответственной неволе

в плену у некоторых напряжённых мышц

Чтоб мысль неизречённую спасти

от ложной объективности и хвори

мы открываем варежку пошире

и раздвигаем локти словно на кресте

и мысль колеблется как девочка на шаре

пока зеваем мы и говорим — прости

И верим что мы будем прощены

когда организованно зевая

предстанем пред судом Верховного Трамвая

повиснув, слипнувшись и что-то прищемив

Ты лишь начнёшь — я сразу подхвачу

и передам другим как эстафету

Мы обзеваем хором всю планету

придрёмывая друг у друга на плече

Кто там? Ко мне?

Нет только не сейчас

Я занята простите

Я зеваю.

вот они сидят и варят

дача есть и есть кусты

ночью улицы пусты

а они сидят и варят

вот они сидят едят

время есть и солнце светит

в этой жизни что-то светит

если окна смотрят в сад

отцветает летний сад

зацветает сад осенний

зацветает облетает

исподволь перетекает

в белый белый зимний сад

снег на поле — почки спят

палки прутики сучочки

прижимая к стёклам щёчки

вот они сидят-глядят

вот они огонь зажгут

потому что жить умеют

или вдруг любовь затеют

на четырнадцать минут

а потом уснут на век

и проснутся очень поздно

выйдут в сад глотая воздух

размышляя что там в соснах

птица? ангел? или снег?

и услышат глас неясный —

се родимцы человек

и опять сидят и варят

из 3-х декартовых осей

каждая числит себя вертикалью

так развернув пространства расшатанную келью

чтоб самоутвердиться впереди планеты всей

забыв о том что там где только двое

ну трое умников таких как мы

там эти притязанья в общем-то смешны

и вертикалью названо ДРУГОЕ

Холсты закрылись на обед

Натура вышла подышать

в «Галантерею»

Художник сплюнул стрекозой

допил из лужи небосвод

и растворился

Кричали кочки в западне

В лесу последние рвачи

срубили эхо

На берег вынесло письмо

Забилось что-то в конуре

и не рискнуло

К пяти часам он перестал

Она прошла как по стеклу

не обернувшись

Ногой нажала на бутон

раздался выдох хрустнул смех

и не совпало

Шла пожарная машина

красным задом громыхая

по Садовому кольцу

Шел по небу месяц осень

перевертываясь в лужах

честной денежкой шурша

Шел во мне пиджак двубортный

плохо гнущийся в коленках

без улыбки на плече

Тихо-тихо шел в кармане

лист запачканный словами

запоздалое письмо

Шел в письме вопрос печальный

не имеющий ответа

не имеющий конца

Шли дела и светофоры

мчались бублики по кругу

шел и плакал тротуар

Налетел холодный ветер

завертел и вверх подбросил

и рассыпал наугад

письма крыльев серу небу

письма осени асфальту

и твое письмо ко мне

постмодернистика есть межеумное

трагикопание в порноромантике

медиковато-приглядные фантики

выросли в литеры гиперобъёмные

выросли в лидеры вздутого космоса

Space-перистальтики дети бесхозные

цинко-молочные зубы трёхзвёздные

стиснули ватно с оттенком консенсуса

словно замки кружевные лабазные

с миной поп-нонсенса

с жаждой арт-фрикции

постмодернистика в метасадочке

бредит рефлектно под боди-акацией

вяжет нью-варежку обер-фон-дочке

обер-фон-шлюпка от синкретинизма

местно отчалит челюскнув не больно

фортепедируя контекстуально

энциклопениса грозное грозно

постмодернистика ойкнет любезно

имидж свой вытянет телескопически

и коллапсируя чисто метафизически

вспомнит детство золотое и серебряное

украдкой всхлопнет культурообразно

и выразить в звуке пытаясь О ЕСЛИ Б

волком завоет над чёрною бездной

страшное дело если серьёзно

вот представь — ОТКРЫВАЕТСЯ ДВЕРЬ

а за ней — ОТКРЫВАЕТСЯ ДВЕРЬ

а за ней открываются новые двери

и за каждой из них — ОТКРЫВАЕТСЯ ДВЕРЬ

нет ты только представь — ОТКРЫВАЕТСЯ ДВЕРЬ

а теперь вот представь — ЗАКРЫВАЕТСЯ ДВЕРЬ

осторожнее видишь она ЗАКРЫВАЕТСЯ

вот — подёргай — подёргал? ну что? закрывается?

да закрылась

ну точно — захлопулась дверь

горе горе

куда ж нам теперь

Он тащился на драной козе

по кривой отрицательных жестов

Он её обнимал по кривой

перепутав с козой в темноте

Он натягивал ум на рога

и тащил за собой словно остров

под угрозой козлиного смысла

он её обнимал на глазок

Он не видел её никогда

Он дышал лишь потёмкам в затылок

совершая откат по прямой

Но зачем он её обнимал

Он её но зачем никогда

по прямой по кривой но зачем

в темноте напрокат по рогам

словно остров

А как же коза?

Бегает инструктор

по чужому полю

жилы надувает

машет пистолетом

А на нашем поле

можно только летом

бегать прыгать хрюкать

жилы надувать

Можно только летом

чтоб оно просохло

чтоб не рвать одежду

валенки не рвать

Есть у нас инструктор

наблюдатель мирный

бледненький как мышка

в уголку сидит

Сам не любит бегать

и нам не даёт

Однажды жили на земле

половник и крючок

Один на кухонном столе

другой — на стенке вертикально

И разговаривая тайно

простую жизнь они вели

от страшных дерзостей вдали

и от соблазнов невообразимых

Они вели её всю зиму

половник и крючок

всю осень лето и весну

и каждый понедельник

и каждый день они её

хвалили как могли

ругали как могли её

простую эту жизнь

Один стучит — другой молчит

Половник под крючком

Один такой — другой сякой

Кто стукнет — кто смолчит

Сперва взаимной разнотой

они друг другу были

Потом пробило шесть часов

Потом пробило восемь

Один торчал — другой висел

Половник на крючке

Один старательно мешал

Другой оказывал поддержку

И так они храня надежду

Храня надежду, значит, так

половник, значит, и крючок

Крючок и стало быть половник

Так свой простой антагонизм

они всю жизнь переносили

Без видимых усилий

Как переносят жизнь

я лежу в своей больной постели

телефон чирикнет и взлетает

белое пятно перед глазами

и звезда растет под покрывалом

я лежу в своей больной постели

белое пятно все время рядом

от него кишкам немного тесно

а ушам наоборот просторно

а в затылке шелестит солома

в ней шуршат ежи и трактористы

все они заложники и трупы

и уже порядочно воняют

белое пятно меня меняет

и дробит на слабые осколки

и сажает телефон-наседку

их высиживать до полного привета

если даже сделать все как надо

если сделать строго по закону

по завету или по-другому

ничего ужасного не будет

ну стошнит в канавку мирозданье

дык оно глядишь к утру проспится

и пойдет опять лепить горбухи

я лежу в своей больной постели

белое пятно меня целует

Хочу одетым в шёлк и бархат

тебя увидеть как стемнеет

ступить и молвить как умеет

но непременно в шёлк и бархат

Хочу откинуть покрывало

у мраморного изголовья

и увеличить поголовье

российских интеллектуалов

Хочу родить собачий вальс

на берегу пустых бутылок

и в даль глядеть и разорвать затылок

нажав на тормоз и на газ

космос выплюнул осадки

транспорт недовыполнил объём

грузоперевозок

чем испортил ход событий

два гуся и с ними третий

всем советы подают

одного не понимают

не до них — не до советов

тётка в бантике зелёном

едет дурой сверху вниз

снизу вверх слуга покорно

тащит что-то для себя

все волнуются любя

и душой насквозь болея

как в минуты юбилея

или славных похорон

в царстве птицы Говорун

сколько их, куда их гонит

всё увидеть, записать

перечувствовать, продумать

всё запомнить и простить

белоснежными ногами

вырабатывая грусть

или чёрными зонтами

подперев горизонтальный

мокрый облак — груз небес

Тсссс

в этом ритме безобразном

проще спать чем утонуть

проще выиграть сто тысяч

чем искусственно вздохнуть

ничего не выиграв

я люблю побродить по деревне

заглядеться в глубокий овраг

за которым народ мельтешит на здоровье

из универсама в универмаг

и потом на крылечке вдвоём

с гинекологом Васькой из 135-й

обсудить твою мать депутата

или в лифте запеть соловьём

соловьи тут у нас круглый год

соловьи да леса на церквушке щербатой

если кто и пристанет так только для понта

что ты сделал для Родины гад?

что б ни сделал сырая земля

всё приимет в себя без ошибки

чтоб спокойно шумели Великие Липки

в тихом часе езды от Кремля

Вчера шестнадцатого марта

была зима и небольшой антициклон

Была возможность заработать миллион

или инфаркт по крайней мере миокарда

Была возможность выступить открыто

и перейти границу у реки

Или хотя бы стиснуть кулаки

дабы призвать решительно к ответу

Была возможность получить ответ

да и ремнями с Богом пристегнуться

Но день прошёл и нечего соваться

в калашный ряд созвездий и планет

ЕСТЬ ЛЮДИ

которые очень много едят

утром встают — едят

Полдня пройдёт — едят

вечером смотришь — опять едят

Да ещё и чай пьют

ЕСТЬ ЛЮДИ

которые очень много работают

и чем больше они работают

тем больше получают

удовлетворения от своей работы

тем полнее реализация их творческого потенциала

и крепче орало

и твёрже уверенность в завтрашнем дне

Глядя на них

невольно останавливаешься

восхищаясь и по-хорошему завидуя —

Вот идёт счастливый человек

ЕСТЬ ЛЮДИ

у которых очень много ног

а также рук ушей глаз носов и ртов

и органов внутренней секреции

Представляете сколько нужно эрекции энергии

а также золота нефти угля руды алмазов

массовой информации

и других товаров народного потребления

для удовлетворения

естественных позывов и эмоций

столь всесторонне развивающегося организма

ЕСТЬ ЛЮДИ

которые как-то особенно виртуозно

и я бы даже сказала изысканно матерятся

То есть они могут не просто пару слов связать

а составить развёрнутое предложение

в котором есть и подлежащее и сказуемое

и разные второстепенные члены

и все они естественно и необходимо

соотносятся с главным

активно запахивающим во всех направлениях

целинное поле многоликого контекста

Как говорится был бы член

а предложение найдётся

И даже превышающее спрос

ЕСТЬ ЛЮДИ

которые думают что жизнь

даётся человеку один раз

причём как правило не в сезон

в удалённом районе

без особенных удобств

и профсоюзной скидки

ЕСТЬ ЛЮДИ

которые моментально и без оглядки

могут ответить на самые главные

самые мучительные и вожделенные вопросы

Быть или находиться?

Иметь или понимать?

Постольку или… Или поскольку?

и где достать хорошую палку

и подходящее колесо

чтобы с хрустом вставить одно в другое?

И как наконец избавиться

от этой прости меня Господи

Божьей твари

ЕСТЬ ЛЮДИ

которые по крайней мере

не лезут первыми

не берут последнего

и не стоят над душой

т е м б о л е е ч т о в с е р а в н о н е д а д у т

ЕСТЬ ЛЮДИ

у которых всегда в квартире свет

газ телефон женщина холодное пиво

и туалетная бумага

ЕСТЬ ЛЮДИ

которые учились понемногу

чему-нибудь и как-нибудь

Слава Богу у нас немудрено блеснуть воспитаньем

Вот один мой знакомый

долгое время считался м а л ы м у ч ё н ы м

хотя и простите п е д а н т о м

по мнению нашего окружения

довольно р е ш и т е л ь н о г о и с т р о г о г о

надо сказать в своих суждениях

У него был просто какой-то

с ч а с т л и в ы й т а л а н т

без какого бы то ни было п р и н у ж д е н ь я

в р а з г о в о р е — с л е г к а

повторяю лишь с л е г к а к о с н у т ь с я д о

ну решительно до всего

и разумеется вовремя промолчать

если старшие

ну не обязательно старшие

а просто в а ж н ы й какой-то с п о р

Ну и уж конечно всегда у него наготове

как говаривали в старину д л я д а м

пара колготок пара анекдотов

или извините за выражение э п и г р а м м

в о з б у ж д а ю щ и х что называется

у л ы б к у

ЕСТЬ ЛЮДИ

всю жизнь мечтающие поймать золотую рыбку

Но разумеется только затем

чтобы сказать ей — ступай себе с Богом

И молча ей вслед поглядеть

ЕСТЬ ЛЮДИ

которые умеют за себя постоять

И чем длиннее очередь

тем больше вероятность

что они и сами постоят

и других заразят

своим постоянством

Только подойдёшь — они тут же спрашивают

Вы будете стоять? Вы будете стоять?

Вы никуда не отойдёте?

А ВСЕ ДЕЛО В ТОМ

ЧТО

ЕСТЬ ЛЮДИ

которые очень боятся отойти

Отключиться отвлечься

убрать руку с кнопки лифта

с телефона с курка с геморроя с прилавка

боятся опоздать к раздаче слонов

пропустить нужный ланч

с представителем нужной державы

вовремя не появиться в приёмной у шефа

не блеснуть редким металлом

и умело повёрнутым профилем

профукать просра просрочить

проворонить момент

ну в общем не там уронить

лишнюю каплю трудового пота

Ну что ж спасибо и за это

ЕСТЬ ЛЮДИ

которые никогда не скажут вам спасибо

Да и за что простите вас благодарить?

Вы только посмотрите на себя

Кто вы? Что вы? Как вы живёте?

Где вы работаете? Чему учитесь?

Во что одеваетесь? На чём ездите? Что вы едите?

Читаете? Пишете наконец?

О чём вы думаете на сон грядущий?

ЕСТЬ ЛЮДИ

которые не боятся сказать о себе

Я человек интеллигентный

и верующий

ЕСТЬ ЛЮДИ

которые спокойно и непредвзято

глядя прямо в глаза

могут сказать вам что вы дерьмо

что вся ваша жизнь была если не ошибкой

то уж во всяком случае

не более чем случайным совпадением элементов

во времени и пространстве

что все ваши усилия

как тайные так и явные

ни на йоту не приблизили вас ни к идеалу

ни к вечности ни к обретению новой реальности

ни к интуитивному постижению

старой доброй гармонии

ни к простому человеческому добру

к небу добра над морем зла

такого же простого

и такого же человеческого

и кощунственны ваши потуги

пройти проскользнуть

между этим небом и этим морем

Да, ваши попытки кощунственны

Ваши претензии смехотворны

А результаты плачевны

ЕСТЬ ЛЮДИ

которые с детства обречены

ибо им достались какие-то неудачные

бессмысленные уродующие душу имена

Прокруст, Герострат, Гильотен или проще

Иосиф, Адольф, Николае

Если бы этих имён мы детям своим не давали

если бы мы выбирая получше могли выбирать

разве б Нерон задушил свою терпеливую мать?

называйся он скажем Эдипом

или хотя бы Володей?

Ну покуражился бы, ну показал бы язык

Ну женился б на ней шутки ради

Ну в крайнем случае отправил бы в ГУЛаг

ЕСТЬ ЛЮДИ

которых я просто очень люблю

хотя здесь не время и не место говорить об этом

ЕСТЬ ЛЮДИ

о которых всё уже сказано и спето

Их мы тоже опустим

ЕСТЬ ЛЮДИ

у которых голова на блюде

седина в бороде

и вся жизнь впереди

ЕСТЬ ЛЮДИ

настолько не понимающие друг друга

что каждая минута общения

даётся им с огромным трудом

с предельным нервным напряжением

и постоянной угрозой срыва

Как будто бы организм

вырабатывает специальные антитела

и они все как один

встают на защиту приоритетов и ценностей

которые в обычной

более естественной для каждой

из противоборствующих сторон обстановке

ни в какой защите не нуждаются

хотя бы просто потому

что не нуждаются в общении друг с другом

как сова и жаворонок

Авраам и Лот

пункт А и пункт В

Н е в с я л и з е м л я п р е д т о б о ю?

О т д е л и с ь ж е о т м е н я.

Е с л и т ы н а л е в о, т о я н а п р а в о,

а е с л и т ы н а п р а в о, т о я н а л е в о.

Нет общего — нет и проблем

Однако проблемы есть

Стало быть есть и общее

ЕСТЬ ЛЮДИ

— Завтра начинаем пить мочу

— Нет давайте лучше послезавтра

Завтра приезжает из Гурзуфа

один мой ну

надо разобраться что почем

— Хорошо тогда давайте в понедельник

— В понедельник можно

Хотя погоди

В понедельник кажется какой-то

перформанс на воде

Чудесное прохождение

сквозь звезду и треугольник

— А во вторник?

— А во вторник фейерверк

тигры и еще какая-то халява

— Где?

— В посольстве

— Шведском?

— Нет, французском

— Клево!

— Да ничего особенного

— Ну тогда в четверг

— Нет в четверг никак

— А что такое?

— Ну я не могу тебе сказать

!!!: ''$ + ^простоц/,!:. мать!

— О'кей я понимаю

— А когда?

— Ну я не знаю ну

— Ну когда когда? Ну

— Так ну ладно

Ладно ладно ладно ладно ладно

ладно

ла-адно

лад-но

Я очень не люблю стихи

Точнее я их просто ненавижу

А как поэта пред собой увижу

так сразу прятаться бегу под стол и в лопухи

Но к сожалению великому

поэт и там меня находит

и тут такое на него находит

которое уж мне и вовсе ни к чему

Он льнёт ко мне как к топчану какому

с кузнечным шёпотом рот в рот

не видя что меня почти что рвёт

пока он предаётся самовыражению крутому

Никак умом одну страну он не поймёт

и так страдает что противно слушать

А уж вокруг народ безмолвствует как лошадь

на весь странноприимный огород

А уж народа я вообще не выношу

и как увижу сразу прячусь в шкаф или на гору

пускай ему поэт всю свою лиру

срамную посвятит

А я не выношу

Пусть изойдёт он мыслью изречённой

и станет сам духовнее сохи

метафорой загадив лопухи

в отечестве свободы просвещённой

Нет не люблю я гадких лопухов

Сохи духовной и народной воли

Отеческих свобод и ветра в поле

И вот стихов — да-да — особенно стихов

ИЗЫДИ ОКАЯННЫЙ КРЫСОЛОВ

когда легко и пусто на душе

вид линии электропередач

Отечества нам сладок и приятен

а если на душе нехорошо

то есть не пустота — чего там только нет

такого от чего вам не легко

а как бы даже очень затруднённо

и как бы тягостно и гадко и вообще

хреново значит на душе

вот уж тогда

не то что линии каких-то передач

каких-то там электро- или просто передач

Отечества антипатичен вид

и даже колпачок

отломанный у шариковой ручки

и тот вас непомерно огорчает

своим несладким неприятным видом

Отечества

и хочется сказать без выраженья

граждане пассажиры

отойдите от края платформы

когда в душе милитаристский праздник

и день уж клонится к закату и когда

уже немного нищих в переходах

и тихо шаркает чуть бодрый старичок

неся в кульке прозрачном яблоки

до килограмма

и красавцы налицо с красавицами

или так в носочках красных

экстравагантно прислоняясь где нельзя

где аккуратно белым по пустому

написано в сердцах НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ

нигде читатель мой нельзя остановиться

разинув рот

чтоб не привлечь внимание жюри

разинув рот

вот день сгорел как белая страница

разинув рот

и ничего внутри

проникновенно рот разинув

наше маленькое горе

сидит ножками болтает

на одиннадцатой снизу

пачке сахара прелестной

аккуратной пирамидке сахарной

а как же?

талоны-то вовремя отовариваем

наше маленькое горе

всё воркует всё хлопочет

всё вопросы задаёт

завтра праздник солнце-птицы

нет ли вербочки у вас?

солнце светит прямо в глаз

ну и ветер нынче — даже

наше маленькое горе

насморк подхватило

наше лёгкое как тарсис

маленькое как рамелька

горе как горе

однажды наше маленькое горе

решило мир сей преобразовать

и преобразовало

однажды наше маленькое горе

глядело в зеркало но видело в нём только

двух стариков прижавшихся друг к другу

однажды наше маленькое горе

нечаянно упало в темноте

на наше маленькое счастье в темноте

упало да и раздавило

в темноте

однажды наше маленькое Го

вдруг получило озарение от Ку

да, непонятно

но приятный запах

а главное нести не тяжело

однажды в ясный полдень На Ма Го

вдруг получило Гума По

открыло там и ри и чоко и марга

наелось и пошло

наше маленькое горько

и печально и темно

бьётся в форточку луна

наша маленькая гирька

дыркой вывернута норка

призрак бродит На Ма Го

в кроне сливы луна

слюнки олова каплют

в лоне сила и кровь

в лени сок и крыло

в королевстве кроты и стволы

и осколки

и долгое Ооооооооооо

Оооооооооооооо

Оооооооооооооо

наше маленькое горе

так похоже на собачку

на собачку с жёлтой флейтой

и усами как часы

и часами как колёса

семь колёс на тонкой спице

шесть полос — четыре рвутся

остаётся ровно семь

наше маленькое горе

мир спасёт от красоты

если отвернёшься ты

день прошёл так незаметно

это ты в углу скребёшься

наше маленькое горе?

На Ма Го

ше кое ре

Я отпускаю мотыльков

Пускай подышат фюзеляжем

в копилке газовой горелки

под округлившимся мостом

и если выживут потом

от изумлённой перестрелки

я их пущу до самой крыши

до локтя завернув рукав

Я отпускаю мотыльков

на длинной тонкой лунной нитке

Пусть мир останется в убытке

зато они увидят мир

Не принимая крайних мер

не теребя в руке рогатки

а только вынув вилку из розетки

чтоб скорректировать порыв

Я отпускаю мотыльков

чтоб снегом снег поправ уплыли

скрестив хлеб-соль с аэрозолем

и незабвеньем изойдя

Чтоб небо сползшее с гвоздя

смотрело не снимая шапки

на чёрно-белые ошибки

добавив шрамов и узлов

Я отпускаю мотыльков

Пускай луна им застит очи

мою постель сверля и муча

иначе для чего постель

Зачем постель

а не альков

Я отпускаю мотыльков

Зачем они

Их и кормить-то нечем

Театр начинается с вешалки

Поэзия начинается с музыки

Зимняя спячка продолжается до 13.45

Аппетит приходит во время репетиции

и прождав несколько часов уходит ни с чем

Чинарик приводит к противоправным действиям

Дисфункция организма приводит к дезорганизации

всех функций вплоть до самых элементарных

Тары нет и не будет

Беда одна не приходит

Впрочем холод это не препятствие

Ваше присутствие необязательно

Ваше отсутствие никем не замечено

Ваши замечания

учтены в приложении к параграфу 14 пункт 3

Спрашивается чего вам тыркаться

когда гораздо спокойнее жить внутри

здесь где И краткое рифмуется с долгим Ё

и картонные лыжи становятся под ружьё

и картинные рожи

глядящий в облако обедает один

расчёсывая бровь скелетом рыбьим

и жимолость в прыжке возносится утробном

опилки света отряхнув со стен

речь сублимируется в стон

речь походя устраивает путч

в аллейке раскопав секрет стеклянный

и обнажив идеи возраст непреклонный

паяет ей похабщину и китч

свидетели петуньи и Лукич

но повелитель предпочёл идею

замазав речи чёрную дыру

отверстую дабы метать икру

и утешаться вхолостую

чу! жимолость упала на петунью

а речь поддав по речке поплыла

аки Офелия истраченная принцем

всей неподвижностью выёживаясь в принцип

всей тяжестью ложась на лезвие весла

поистине она дышала как могла

и глядя на неё утратившую суть

мы совершили таинство ошибки

и время треснуло и полетели щепки

они ещё летят развертывая сеть

сгущается вода выталкивая вес

и скорлупу раздавливает завязь

и божество инертное как газ

проходит поверху

не наклоняясь

он с похмелюги борется с собой

как будто есть покой

в одеколоне

как будто бы чувствительность в полене

зашкалила и хлещет через край

он хлещет и скрипит

скребя по дну веслом

и ржавчина

стекает из разболтанных подмышек

князь Мышкин утонул

царевич пал на ножик

дочистив апельсин

и поделом

он восемнадцать раз

укачивал волну

за пузырьком протягивая руку

протягивая ноги протянул —

таки и вышел боком

он борется он падает на дам на дым

и дым бежит от счастия как будто

он борется и есть покой как будто

под небом голубым

заслуженный покой

бесцветный чистый газ

ребро уходит ввысь

по зову воздух-воздух

он головой раздваивает бездну

и обнимает мир

как унитаз

она энергия движенья

ежедневные деньжата

для расхода в пустоту

пестик пестик я тычинка

сколько снега в очертанье

человеческой фигуры

сколько грифеля в костях

осень осень тело ломит

пикассит и мандельштамит

из себя меня корежит

и кусается во сне

осень осень листья гаснут

словно жены декабристов

на пустом прогонном тракте

с пирогами и детьми

в потолок стучит пирушка

снизу пол сверлит пирушка

Челентано с пьяным хором

мчит в мохеровом дыму

опа оп ядрена банка

таракан ползет по стенке

пестик пестик я тычинка

г д е ж е т ы м о я С у л и к о

сколько пищи для пародий

в каждой тапочке домашней

сколько скрытой симметрии

сколько скрытой теплоты

в темно-синем поцелуе

слева в челюсть после чая

ч е л о в е к о н о б о л ь ш о е

больше раз наверно в сто

человек оно как столик

длинноше-е-е и в пачках

сателлит своей постели

здравомыслящая пыль

сроки жизни больше жизни

как в глубокой Фудзияме

песня Сольвейг больше песни

осень осень грифель снег

я буду здесь лежать пока не заберут

пока не заподозрят не заметят

пока все ласточки не улетят на митинг

все ПВО не вымечут икру

я буду здесь лежать не двигаясь к звезде

не приближаясь к истине и цели

есть многое на свете генацвале

есть многое но видно не везде

вот здесь к примеру нету ничего

здесь я лежу не двигаясь на митинг

не приближаясь к ласточке — заметят

не приближаясь — воздух, ПВО

был послан пилотируемый взгляд

и был откачан сон из поднебесной

и в алебастровых глазницах колебался

простой неаффектированный свет

точней он не был свет поскольку был

лишь послан повинуясь уравненью Стокса

предчувствуя прилипчивость контекста

он таял внутрь

и уходил в провал

страх обуял его как интеграл

как интерпол сгустившийся над полем

когда он совместил

предчувствие с паролем

и откровенно сполз под стол

пилот уехал

взгляд прикрыли

и потушили свет

но дом ещё стоял

но дом уже стоял

на волоске

на золотом песке в краю далёком

Стокс переплывший Стикс

покрылся мхом и лаком

в толпе пророков не вязавших лыка

и берегов не стало у реки

Дорогая, разденься до пояса

Отклони кружева, алый шёлк и парчу

Давай покажем Егор-Кузьмичу

в чём залог оптимизма советского общества

в чём его неистребимые преимущества

Правильно — в доверии к лечащему врачу

Дорогая, поставь ноги чуть шире плеч

И двигай корпусом в сторону Уренгоя

Эта поза вызывает желание

создать композицию типа Адам и Гея

пытающие друг друга в лунную ночь

пытающиеся друг друга постичь

Дорогая, попробуй лечь

на трамвайные рельсы уходящие за горизонт

Дорогая, ты лежишь

абсолютной выразительности достигая

Словно чёрный квадрат

или платок отпугивающий стаю стервятников

Мы к сожалению не можем

ждать милости от сокорытников

Мы и не ждём её к счастью

Мы ждём трамвая

У меня есть бутылка вина

А у тебя, дармоед, ведь нет ни хрена

У тебя, dear friend, только надпись РОТ ФРОНТ

на штанах — только понт

да в квартире ремонт

На черта мне такой хэппи-энд

У меня есть большая мечта

А у тебя — мутота, не мечта а туфта

У тебя, mon ami, только тёща в Перми

да бега на уме, да прыщ на спине

А точнее — пониже спины

У меня

Уменя-то вся жизнь впереди

А у тебя, трупака, только финка в груди

Только дырка в груди чуть пониже соска

Можно в небо глядеть заместо глазка

Облака там плывут облака

Облака всё

Гляди не гляди

пекёт текёт и нагинается

кой-как зажгёт и снова мается

позвОнит включит поканючит

заплотит и уж чуть не плачет

а тут как выбросят — возьмёт

и в сумку ложит

улыбается

Я хочу тебя нарисовать

Я могу пожалуй это сделать

Но могу конечно и не делать

Чтобы лишний раз не рисковать

Я хочу тебя поцеловать

Целовать я вроде бы умею

Вот сейчас пойду лицо умою

и вперёд. Так что? Не целовать?

Я могу вообще-то и убить

Ну в порядке самообороны

Ведь бывает знаешь

НА СТОЛИЦУ ЭСКАДРОНЫ

Или в электричке пять на пять

Я вообще не знаю что хочу

Похочу чуть-чуть и перестану

То взять власть, то стулья переставить

То тебя похлопать по плечу

знаем мы эти глубокие древности

драки от скуки, убийства из ревности

комплекс отважности, сифилис нежности

недооценка прямой безнадежности

знаем как ТЫкаться, ВЫкаться, МЫкаться

в цифрах мутации, в швах эманации

но перспектива астральной стагнации

не убивает желания выспаться

вот вам и логика, вот вам и выгод-ца

знаем-то знаем, а всё-таки хочется

встать на котурны по имени-отчеству

влезть на кентавра на турбокадавра

тиль кара пун цаца ундра нахавра

бар-бара-БЕЕ

и опухнуть от творчества

однажды ум зашёл за разум

чтобы предаться там исподтишка

волнению и отравленью газом

когда его глаза уже слезоточили

все руки прыгали и вырывались вверх

как будто новый день они встречали

Тристан Петрович! Запишите телефон

225–14–08

Последние три цифры это местный

Вы снизу позвоните от вахтёра

Потом подниметесь наверх и слева у окна

Её зовут Изольда Алексанна

Что? Да, там есть табличка на двери

Войдёте и представитесь в приёмной

Свой меч оставьте у секретаря

Да, если встретите эрцгерцога то…

Что?

Да ничего пожалуй, кланяйтесь ему

Желаю вам удачи славный рыцарь

Тристан отправился на поиски Изольды

В погожий день ирландского разлива

Тристан отправился на поиски Изольды

Но тут внезапно наступило утро

И море стало чисто от тумана

Давая тайный знак кто понимает

И голос был ему — он звал утешно

Остановись

Куда тебя несёт?

В погожий день ирландского разлива

Тристан отправился на поиски Изольды

дабы исполнить волю короля

Нашёл её в саду — исполнил что хотел

и удалился жаждою духовной

влекомый в отрезвляющую даль

Дабы исполнить волю дяди-короля

в погожий день ирландского разлива

Тристан пошёл искать

ему свою Изольду

Нашёл её в душевном равновесьи

и здравии телесном о-ля-ля

мой друг — сказал он ей, снимая шляпу

и вздрагивая рыжими кудрями

С коня спрыгнУл, исполнил что хотел

с присущим блеском рыцарским надменным

с отменной выправкой гусарской строевой

и удалился умиротворённый

насвистывая «Ветер-ветерок»

Тристан с Изольдою лежали под телегой

покрытою текинскими коврами

уставленными яствами от лучших

поставщиков Его Величества устам

Тристан не спал

На ломаном ирландском

производя разумные усилья

он ртутным блеском заливал глаза

и сглатывал сосредоточась тупо

пальпируя бугры и выступы природы

вошедшие в бесхитростный контакт

с его могучим словно пальма интеллектом

покрытым словно рыбьей чешуёй

бронёю рыцарскою славной в три наката

надёжно защищающей от разных

по разуму кузенов запальчивых а также

цивилизации воздействий негигиеничных

и прочих извините муравьёв

Его прекраснозадая Изольда

пред тем как сделаться женою короля

работала в валютном баре

Кем?

Да так, никем особенно, Изольдой

Сперва по третьей категории союзной

А уж потом считай что повезло

Ну это цирк как он её нашёл

Кого? Да не кого мадам

Речь о платформе

Её ж тогда уже почти снесли

А то б ещё чуть-чуть и собственное дело

открыл бы рыцарь собственной рукой

И потекли б сокровища рекой

в атласные диравые карманы

Но не было ему увы ни в чём талану

с тех пор как он Изольду

Да-а вот так

Лахудра говорил, моя Лахудра

Зачем тебе плешивый твой монарх

Что нефтяные факелы его

в сравнении с моим

фонтаном первородным

и мял в остервенении злорадном

всё что пошло в уплату за долги

Долг совести, долг чести, долг эпохи

гражданский, воинский, союзнический долг

И до-олго долго вглядывался в даль

из-под телеги сквозь редеющих кистей

и бахромы ковров текинских

Бедный рыцарь

Тристан задумал выеб

Тристан задумался и выю наклонил

вообразив Изольду в лучшем виде

когда она объята негодяем

когда негодованием объята

она то опускала грудь свою

то вновь вздымала выкатив шары

с цветущей рожей с розою цветущей

зажатой подстрекательски в…

Ну там

где сходятся дороги и мотивы

где люди мечутся, раздумывают, пьют

Тристан постиг её воображеньем

цветок в петлицу вдел и поклонился

и тронул повод заскучавшего коня

Вперёд мой Россинант

мой Блед, мой Мальчик-Фальчик

И тот ему ответил — Осторожно!

Канава сударь, пёс её дери

Тристан пришёл к Изольде в пол-второго

И позвонил

Она понятно не спала

Но не спешила отворять

Изольда!

Изольда! — он кричал — Офонарела?

И дверь крушил шеломом боевым

Изоля, бля — рыдал

Открой, я твой Тристанчик

Убью зараза, ноздри откушу

А ну бубубубу — всё по-саксонски

Бубубубу Изолька, выгляни в глазок

Стыдись Тристан — ответствовали глухо

врата незыблемые замка родового

обитые добротно корнуэльским дерматином

с блестящими гвоздями в глубине —

Стыдись Тристан — и тягостно вздохнув

безмолвно расступились на х наотмашь

И удалились гордые шаги

Дав на торжественном обеде в честь победы

над недругами Марка-короля

поспешный но торжественный обет

утешить молодой прекрасною женою

как аттестатом зрелости монарха

освободившегося наконец

от тяжких государственных вопросов

для продолженья жизни половым путём

Тристан отправился на поиски Изольды

Осьмнадцать дней ночей кварталов и веков

то мучаясь от ран и сквозняков

то кровью харкая, соря деньгами, соком

неосветлённым натуральным истомясь

то обратясь к учёному соседу

за утешеньем краткодействующим он

однажды был вконец вознаграждён

когда увидел милый идеал

разнежившийся, трепетный, желанный

там где признаться уж никак не помышлял

Да, на трибуне телевизионной

На третьей регулярной судьбоносной

весенней смычке всех Тристанов и Изольд

соединённых волею свободной

в критическую массу созиданья

совокупившихся в один клубок бурлящий

без разницы сословий и кровей

Тристан привстал на стременах

и не мигая в ящик

нацелился, исполнил что хотел

и сам собою страшно возгордился

Ещё бы Экстрасекс

Ещё бы — экстрасенс

и экстранонсенс

и те б не угодили так престолу

как он Тристан

Тристанище, Тристатор Тристателый

Тристан увидел как Изольда уронила

какую-то бумажку

Он подумал

Сейчас я незаметно сзади подойду

и если деньги — наступлю ногой

А если фантик там или записка

или талон автобусный пробитый

то наклонюсь и поднесу учтиво даме

как то предписывает рыцарский устав

Или канон

И так и так пожалуй

я в плюсе

(Исполняет что задумал)

Изольда стоя за бургундским полусладким

невольно загляделась на Тристана

чей профиль будто вырезан на блёклом

размытом фоне уличной толпы

В одну секунду вспыхнула догадка

Я уроню бумажку — он увидит

Из любопытства подойдёт поближе

Вдруг там червонец или трёшка всё равно

Пусть только подойдёт а там посмотрим

(бросает)

Никто и не заметил как стемнело

Изольда возвращаясь после бала

и от свидания с Тристаном не остыв

нашла в карете пачку прокламаций

Пробормотать успела только Shit!

не разобрав ни подписи ни даты

ни знаков геральдических на шапке

И тут же две эрцгерцогские шавки

метнулись под алмазные копыта

её чистопородных скакунов

И сам хозяин тут как тут

О королева!

Она ему протягивает руку

в окно для поцелуя а другой

пихает прокламации под юбку

— О, всё в порядке, вы не беспокойтесь

— Мне показалось

— Нет, спасибо сэр

Насилу отвязался. Дёрнув занавеску

она откинулась в дурном изнеможенье

соображая чья же это пакость?

И пятна проступили на висках

Вот как живучи, мэм, условные рефлексы

А ведь казалось бы тебе-то что грозит?

Тебя же не за это йоксель-моксель

Тристан решил заняться на досуге

кристаллизацией добра и смысла жизни

из некоторых безальтернативных

безалкогольных и безОбразных субстанций

сосредоточенных в коре — не то в подкорке

или в печёнках даже или хуже

того. Ну в общем запер дверь на ключ

Сказал Изольде — Не шурши старуха

А то мол плакало, слышь, новое корыто

Мол кто придёт скажи НЕ ВЕЛЕНО ПУЩАТЬ

Эксперимент, скажи, на всё мол Божья воля

Так и скажи. И углубился в фолианты

метра на три

Три дня воняло как в кулинарии

Потом привыкли, на исходе четверга

вдруг появляется в натуре из землянки

Без головы — несёт её в руках

И голосом идущим из оборванных трахей

и разных там шунтов и шестерёнок

кричит — Юдифь! Вот голова Олигофрена!

Изольда цепенеет как ворона

и каркая во всё Юдифье горло

с куста взмывает прямо в синеву

презрев туман и происки Эола

над морем без конца и без начала

Изольде где-то Бог послал в заказе масло

А ей оно солёным показалось

Я нездорова — думает Изольда

С каких это прекрасных островов

Галапагосских там или Антильских

с каких каменноугольных времён

нам завезён обычай этот милый

солёным маслом честь мундира королевы защищать

I have no joy of this contract tonight;

It is too rash, too unadvised, too sudden

Inсredible — добавила она

My bounty is as boundless as the sea,

My love as deep; the more I give to thee,

The more I have; for both are infinite —

И позвонила гневно в колокольчик

рассыпав кудри на подушке кружевной

Вбежал дворецкий, с ним советники и слуги

Всё завертелось — масло унесли

И тут же в установленном порядке

воздали почести Изольде несравненной

по-королевски — в область правой ягодицы

прекрасной как мичуринский аборт апорт

И милосердья влили полстакана

фамильного

гранёного

с гербом

Тристан задумал сделать из Изольды человека

о чём поведал ей за шахматной доской

послеобеденную партию затеяв

с женой неопытной любимого монарха

Она сказала неуверенно — ты знаешь

конечно можно было бы рискнуть

Но тут во-первых требуется время

Ну представь

недель хотя бы сорок, да любимый?

Ведь я должна дозреть

Тристан не возражал

как сорок тысяч братьев скандинавских

А во-вторых — Изольда продолжала

Ну вот допустим получился человек

Но ты же знаешь наше окруженье

Дворцовые интриги казни козни клевета

Казна от грабежей не просыхает

Эрцгерцог распустил своих щенков

Большевиков каких-то расплодилось

Голодных и усатых тараканов

Ну как тут человеком быть? Задразнят

Морганатических проблем не оберёшься

А то и хуже — горло перережут

Или того гляди переворот

Ведь ты и сам хотел любимый, помнишь?

Ведь говорил что надоело так скрываться

юлить, что мол не дети, что старик

пожил своё и всё такое, помнишь?

Мол хочется чтоб всё как у людей

Тристан молчал как сорок тысяч братьев

молчали хором

Да и что тут возразишь

Скажи-ка дядя — вопрошал Тристан

в минуту отдыха на кожаных сиденьях

столь редкую для высших эшелонов власти

перед камином, чувствуя лодыжкой

густую шерсть невиданных зверей

Дрова неспешно прогорали и беседа

то теплилась, то уходила дымом

по воющей трубе

Скажи-ка дядя Марик

Недаром ведь? А? Дядя? — приставал Тристан

Ну ведь недаром же?

Конечно, мальчик мой

С улыбкой отвечал сорокалетний старец

Конечно же недаром — всё недаром

Да и к чему нам даром

Боже сохрани

Скажи-ка дядя — вопрошал Тристан

Что ближе сердцу твоему? Погоня?

Избыточность свирепых наслаждений?

(Алхимия? Охота? Рыболовство?)

Эмпирика во всём её многообразьи

иль Чистый Разум с Критикой его

Иль скажем лицедейство? Арт Нуво?

Иль просто власть в едином-неделимом?

Ты можешь сам назвать иную склонность

не отражённую в предложенной анкете

как видишь совершенно анонимной

не ущемляющей законных интересов

ни граждан ни вассалов ни рабов

Ни королевских разумеется

Эрцгерцог

затеял этот пышный референдум

для оживления междоусобной жизни

Народ устал и жаждет развлечений

он их получит видимо на днях

Всё учтено, тотальный фейерверк в финале

И Вашей Милости отрадное явленье

на фоне обнимающих небес

Вот здесь поставьте сир число и подпись

Благодарю Вас, грог был в самый раз

Пойду сыграю в шахматы с Изольдой

МЕЧ НЕ ЗАБУДЬ

напутствовал король

Быть иль не быть? Смириться под ударом

иль дать отпор явленьям негативным?

Сактировать обоих или всё же

решить конфликт парламентским путем?

Да но конфликта нет как такового

как впрочем и парламента — эй там

народ, лакеи, хамы, агентура,

попы, эстеты, люди из толпы,

чины, растратчики, служаки, фраера,

с о р а т н и к и ну кто-нибудь скажите

зачем я двадцать лет пылал кровавой местью

зачем я прятался от самого себя

и череп свой дрессировал устало

сосредоточась на единой цели

Затем чтоб это и н ф о р м а ц и е й назвали

и уместили в три короткие строки?

Сосредоточась на единой цели

отмстить отмстить и насладиться мщеньем

Да отомстил, да насладился

Для чего?

Чтобы теперь из-за какой-то вертихвостки

вдруг стать жлобом и монстром, бросить пить

по пустякам хвататься за топор

и чушь пороть в её гостиных светских

пока она своими длинными ногами

мне наставляет длинные рога

С племянником прилюдно

Смерть обоим

За этот изощренный пир в аду

За это блядство в стиле трёх вокзалов

Собственноручно выкрошу мозги

Скормлю собакам, утоплю в пруду

Да что там пруд, да им и смерти мало

(неожиданный стук шум и крики за дверью)

Марк! Марк! Ну где ты? Помоги мне! Я упала

Изольда, деточка, о Господи, иду.

Смеркалось

Море вдруг освободилось от тумана

И солнце вспыхнуло но тут же отступило

давая тайный знак кто понимает

Пришёл Тристан

и сел смотреть программу ВРЕМЯ

Изольда отвернулась в форме груши

Наушники надень сказала

За стеной

советника гипертрофированный тенор

гундосил арию из оперы старинной

одноимённой

Пахло утюгом

Последний из удобных дней кончался

(шепотом)

Тристан, ты спишь? Тристан, ну я же знаю

что притворяешься? Тристан…

Ну что тебе?

Тристан

Ну что?

Скажи мне что-нибудь

НЕ СКАЖУ

Почему?

ТЕБЕ СКАЖЕШЬ

А ТЫ ПОТОМ В СВОИ СТИШКИ ВСТАВИШЬ

вот я живущая иначе

чем ты живущий по-другому

чем он живущий по-другому

чем друг живущий но другой

чем жлоб жлобеющий особо

не так как сноб — снобистски в доску

или как сыч — сыча ночами

но по-другому чем с утра

чем раб — он царь но по-другому

чем червь — он Бог но чуть иначе

и видит Бог — но видит всё иначе

как будто и не видит ни хрена

а вот у нас всё по-другому

у нас вот грузди есть — а кузов по-другому

и сила есть — ум по-другому

и по-другому нам товарищи ни-ни

хана товарищи нам будет по-другому

ведь что же это будет — по-другому?

да ведь тогда всё будет ПО-ДРУГОМУ

а как же мы, товарищи, а? как?

вот говорят и мы другие будем

ну это вы другим рассказывайте это

у вас всё скоро будет по-другому

об этом мы потом поговорим

сейчас я ставлю на голосованье

как будем — вместе или по-другому

решайте сами или по-другому

нет, я не Байрон, я, товарищи, другой

Насыщенный гибким пламенем

цвет кувшина

стекает

на гнутую плоскость стола

Асимметричная бледная рюмка

контрастно приколота

в точке опоры

Движенье всосалось в шерстяное дупло кресла

оставив за его пределами

букетик сброшенных пальцев

над дымящейся тенью ночи

в зеркальной пепельнице

холодной и отчужденной

в лунном свете

электронных часов

Сарра Бернардовна не заходила?

Нет. Отчего бы. Такая погода

Да уж, признаться. Мы с вами как будто

ещё не знакомы? Да в этом ли дело

Даже сегодня в Страстную неделю

Как им не стыдно — совсем распустились

Что там у вас? Из Немчиновки телекс

Нет в самом деле не заходила?

Что вы пристали послушайте с этой

Разве я сторож или консьержка?

Ну мельтешила какая-то кошка

Может и ваша — шуршала газетой

пяльцы понюхала. Ой посмотрите

чья это ряха по первой программе?

А, это Понтий Пилат, узнаёте?

Ну, а не этот, не генеральный?

Вам дорогая пора бы усилить

курс. Попросите, вам сменят лекарство

Благодарю вас коллега за чуткость

Вы главное сами не спрыгните с курса

Кстати вы знаете где ваша челюсть?

Твою варежку, ну и народец!

К т о инородец? Вы слышали леди?

Здесь оскорбляют. Атас! Иннокентий!

Кстати он кто? — Иннокентий? Кореец

Где же вы были? Я вам звонила

Ставила свечку. Делала сальто

Нет уж, увольте, только не это

Впрочем, о Господи, что-то упало

Вот вам и осень во вкусе народном

Птицы подумав на юг улетели

Дети побили все стёкла в парадном

Сарра Бернардовна не заходила

ГОЛОД голод страшный голод

голод лютый голод древний

голод старческий хромой

нагоняет настигает

серой пылью застит зренье

чёрной Волгой льётся в ноздри

громоздит мешок на крыше

дохлой кошкой крысой дохлой

или дохлою собакой

будоражит ум и члены

расслабляет иссушает

вещество телесность дух

кровью чахлой лимфой мутной

желчью огненной блевоти —

ной чуть тёплой травит тянет

мышцы тощие крутя

то заплачет как дитя

масло сыр и лук зелёный

с мясом с хлебом с маслом с сыром

со сметаной — жрать давай

дай поесть всосать намяться

стрескать схрумкать схавать слопать

наварить изжарить мелко

накрошить и всё срубать

дай хотя бы половинку

хоть кусочек ломтик дольку

крошку капельку частичку

ну вот столько ну чуть-чуть

голод голод сатанинский

бред антихристов исчадье

мёртвой дьявольской утробы

скрежет каменных зубов

хвост козлиный кость копыто

да смолёная верёвка

хруст и гной из жёлтых дёсен

и слюна и трупный яд

вот он я возьмите съешьте

раскурочьте по науке

растащите по сусекам

сердце почки грудь скелет

налетайте кто вперёд

ляжки крылышки печёнка

шея лёгкие огузок

вот ещё ещё огрызок

уши нос глаза язык

ешьте пробуйте смелее

угощайтесь — это вкусно

это сытно и полезно

натуральный ведь продукт

и почти что не воняет

не даёт отрыжки рвоты

стул не делается жидким

чёрным слизистым кровавым

и не так рябит в глазах

и не так с души воротит

как с ремня да гуталина

не ломает в непогоду

и не снится по ночам

чем помочь тебе приятель

чем сказать тебе спасибо

чем отвлечь чтоб отвернулся

чтоб попасть наверняка

где-то тут была отвёртка

монтировка ключ стамеска

молоток или топорик

да не этот не туристский

а хотя сойдёт и он

сгинь ты днЕвное светило

звёзды реки рыбы птицы

люди львы и куропатки

и рогатые олени

и немые пауки

всё умолкло и остыло

эй луна гаси фонарь

пусто пусто пусто пусто

страшно страшно страшно страшно

холод (пауза) и прах

вы тела вернитесь в воду

в воду облака и камни

души слив в один сосуд

души Цезаря Вакулы

и шакала и пиявки

слив сознание с инстинктом

возвращая миру горб

пусть сечёт его могила

исправляет и шлифует

правит грань резцом зубилом

раз в сто лет открыв уста

завладев огнём болотным

до зари до безнадёги

в одиноком наслажденьи

замирая и дрожа

холод сон земля душа

что же ты моя старушка

приумолкла у окна

я пишу с натуры кошку

в виде горсточки пшена

дерево Дафны на фотографии в старом квартале

выключи волосы бронхи соски капилляры

целуй позвоночник

ночью приди распластайся

на тонкой корой или патиной крытом

трепещущем теле

талой водой омочи

и включи размягченные почки

гипофиз и автоответчик

ты небожитель в статусе беженца —

бомж домогавшийся вежливо веточки лавра

мраморный снег своих мышц

расправляющий мощным подземным движеньем

жаль твоих чресел и слипшихся белых кудрей

и коней одержимых искусственным ржаньем

жил твоих жаль набухающих в горле кувшина

в намокших подушках грозы

и в созвездии Лувра

дерево Дафны идет в темноте

по Тверскому бульвару

верхние чакры срываются к птицам

замерли средние

нижние тянут в себя менструально-грунтовую воду

тише, свой бег задержи, и тише преследовать буду…

не приближайся любимый

не рви о скамейки надежду

и вечнозеленую в ямочках

торсом своим не расшатывай веру

вечнозеленое профнепригодное дерево Дафны

смотрит фригидно

в пустой холодильник с раскрытою дверцей

сердце летает по трубам гудящим

кристалликом бледного кварца

трубы гудят о поруганной родине

перемежая стенанья рекламой

косметики зодчества и голубых ресторанов

изысканной кухни

Полистилистика

это когда средневековый рыцарь в шортах

штурмует винный отдел гастронома № 13

по улице Декабристов

и куртуазно ругаясь роняет на мраморный пол

«Квантовую механику» Ландау и Лифшица

Полистилистика

это когда одна часть платья

из голландского полотна

соединяется с двумя частями из пластилина

а остальные части вообще отсутствуют

или тащатся где-то в хвосте

пока часы бьют и хрипят

а мужики смотрят

Полистилистика

это когда все девушки красивы как буквы

в армянском алфавите Месропа Маштоца

а расколотое яблоко не более других планет

и детские ноты

стоят вверх ногами

как будто на небе легче дышать

и что-то все время жужжит и жужжит

над самым ухом

Полистилистика

это звездная аэробика

наблюдаемая в заднюю дверцу

в разорванном рюкзаке

это закон

космического непостоянства

и простое пижонство

на букву икс

Полистилистика

это когда я хочу петь

а ты хочешь со мной спать

и оба мы хотим жить

вечно

Ведь как все устроено если задуматься

Как все задумано если устроится

Если не нравится

значит не пуговица

Если не крутится

зря не крути

Нет на земле неземного и мнимого

Нет пешехода как щепка румяного

Многие спят в телогрейках и менее

тысячи карт говорят о войне

Только любовь

любопытная бабушка

бегает в гольфах и Федор Михалыч Достоевский

и тот не удержался бы

и выпил рюмку «Киндзмараули»

за здоровье толстого семипалатинского

мальчика на скрипучем велосипеде

В Ленинграде и Самаре 17–19

В Вавилоне полночь

На западном фронте без перемен

Он взял ее через пожарный кран

И через рот посыпался гербарий

Аквариум нутра мерцал и падал в крен

Его рвало обеими ногами

Мело-мело весь уик-энд в Иране

Он взял ее

на весь вагон

Он ел ее органику

и нефть забила бронхи узкие от гона

Он мякоть лопал и хлестал из лона

и в горле у него горела медь

Мело-мело весь месяц из тумана

Он закурил

решив передохнуть

Потом он взял ее через стекло

через систему линз и конденсатор

как поплавок зашелся дрожью сытой

свое гребло

когда он вынимал свое сверло

Мело-мело

Мело

Потом отполз и хрипло крикнул ФАС

И стал смотреть что делают другие

Потом он вспомнил кадр из «Ностальгии»

и снова взял ее уже через дефис

Мело-мело с отвертки на карниз

на брудершафт, как пьяного раба

завертывают на ночь в волчью шкуру

Он долго ковырялся с арматурой

Мело-мело

Он взял ее в гробу

И как простой искусствоиспытатель

он прижимал к желудку костный мозг

превозмогая пафос и кишечный смог

он взял ее уже почти без роз

почти без гордости без позы в полный рост

через анабиоз и выпрямитель

И скрючившись от мерзости от нежности и мата

он вынул душу взяв ее как мог

через Урал, потом закрыл ворота

и трясся до утра от холода и пота

не попадая в дедовский замок

Мело-мело от пасхи до салюта

Шел мокрый снег, стонали бурлаки

И был невыносимо гениталенгениален

его кадык переходящий в голень

как пеликан с реакцией Пирке

не уместившийся в футляры готовален

Мело-мело

Он вышел из пике

Шел мокрый снег, колдобило, смеркалось

Поднялся ветер, харкнули пруды

В печной трубе раскручивался дым

насвистывая оперу дон Фаллос

Мело-мело

Он вышел из воды

сухим как Щорс

И взял ее еще раз

Два тазобедренных сустава

плывут завёрнуты в газету

по тёмным водам подземелья

столь оживлённого в час пик

Навстречу им в сыром угаре

бредёт подвыбитая челюсть

хромая и какой-то хрящик

за ней усердно семенит

А по бокам из труб и трещин

из несуразностей рельефа

на них глядят без выраженья

предметы милой старины

крючки железочки и цепи

багры напильники и гвозди

иголки щипчики тисочки

ножи кастеты топоры

Работы хлопотной орудья

глядят с усталым безразличьем

на проплывающие мимо

плоды их скорбного труда

Пучки волос полоски кожи

глазные яблоки и ногти

трахеи лёгкие мошонки

фаланги рёбра позвонки

Они толпятся с вялой злостью

топя друг друга на стремнинах

кучкуются на поворотах

ложатся в омуте на дно

А поверху плывёт говно

навстречу морю и восходу

К логическому так сказать эсхато —

концу или началу — всё равно

А мне и больно и смешно

И я грожу ему в окно

антисовковою лопатой

порвав контекста полотно

Из глаза выпало бревно

и тоже двинулось куда-то

Я СПЛЮ

я штука я на стрельбах

я в ботанической оправе

я при дворе я при корове

я разбегаюсь побыстрей бы

я непрерывна я дискретна

нет я дискретно-непрерывна

я вас рублю неаккуратно

и падаю не очень ровно

но разве я не Клара Цеткин

не блин не женская принцесса

и разве нет во мне прогресса

и в голове одни осадки

не суйте мне перемещений

и сил физическую норму

я отрабатываю карму

присматривая за вещами

и вещи и слова и силы

друг другу мылят изотерму

я подрифмовываю сперму

в пространстве нежности и соли

в пространстве вогнутом и сжатом

как в лифте падающем мимо

на платье из металлолома

я пришиваю мирный атом

и на предмет изящных новшеств

беру путёвку в жизнь иную

чтобы пройти не поперхнувшись

сквозь заводскую проходную

и по пластмассовым аллеям

в секущей плоскости оргазма

я вылетаю из маразма

как из отдела бакалеи

и повинуясь древним водам

огню лучу и кораблю

я крашу утро чёрным цветом

и сплю чтобы забыть об этом

и забываю что

Я СПЛЮ

жизнь моя ничего не стоит

даже если она священна

даже если она желанна

даже если она прекрасна

перспективна и самоценна

одиозна или убога

даже если в ней нет ни Бога

ни Бакунина с петрашевцем

ни багульника в робкой пене

беззащитных своих эмоций

ни ласкающего мецената

ни цирюльника с хищной бритвой

ни Иуды с лотком черешен

ни червонца что всех умней

Границу переходят только дважды

Пивной ларёк работает до трёх

Наш паровоз летит на всех парах

И я боюсь тебя увидеть без одежды

И я боюсь тебя увидеть без надежды

Не счесть жемчужин в море полудённом

Мы после смерти перешли на ты

Мы после третьей перешли на ты

Реактор стёр случайные черты

между check-point'ом и чемоданом

И солнце мира повалилось за кусты

На все четыре дунуло свободой

Мы вдруг затихли как перед ламбадой

Мы вдруг затихли как перед лампадой

и вытерли слезу — для красоты

И ты не упрекай меня без нУжды

у ж н У ж д а б л и з и т с я не выключая фар

Ночной зефир сгущается в кефир

Скупой границу переходит дважды

Давай зайдём в какой-нибудь подвал

Давай устроим гвалт на всю Европу

И поцелуем царственную лапу

Так как никто ещё не целовал

он говорит

мы раньше были лучше

пока не овладели вдохновеньем

пока едва водили пальцем в небе

и отставали от своих двоих

мы не были столь благосклонны к смерти

и не умели так бессмертно жить

так мастерски

так профессионально

надёжно и цинично защищаться

прижившись в этой жизни изнутри

между кулисами предчувствия и страха

между полозьями сомнительных сентенций

под фиговым листком релятивизма

и ёмких дефиниций герметичной чешуёй

мы не умели так беречь своё лицо

я возражаю

но не время возражать

он говорит

поставим стол и скатерть

расстелим белую крахмальную — приборы

прозрачно-эфемерные фужеры

и рюмки и салфетки на троих

и это будут Пять Минут Любви

а не банальный текст открыто беззащитный

пред сардоническим десантом Мельпомены

и Тулии обнявшихся порочно

до мёртвой хватки — петли тишины —

и я смотрю в его глаза — они пусты

роскошным прихотливым запустеньем

вишневосадным розовым провалом

а не мучнистой бакалейной пустотой

смотрю и верю — да, действительно, вне всяких

сомнений — это Пять Минут Любви

а н е размерность

н е экстраполяция в пространстве

и времени — н е транс н е остановка и н е сон

смотрю и думаю — не время возражать

что я простите знаю этот фокус

и этот ракурс и косой пробор

я знаю правду — целиком и по фрагментам

по капелькам по внутренним карманам

по клеточкам обрезкам по кустам

по собственному крику

и по крайней мере

моя планета — дверь в открытом море

моя скульптура — воздух между слов

моя работа — самовозраженье

я возражаю — где мой аргумент?

он ничего не понимает в этой жизни

и потому он абсолютно прав

Завтра я буду описывать автомобиль

Как он упёрся мне в спину открытым капотом

Как он ворочался под одеялом лохматым

Как мы поплыли поплыли и сели на мель

А послезавтра я так полюблю телефон

Так полюблю что надену ему аксельбанты

Он тут же крикнет мне Hi

Мы тут ищем таланты

(Международный и очень влиятельный слон)

Международная почта проломит мне двери

Оземь ударится станет рублём золотым

Станет руном золотым

Я посмотрю на неё через дырочку в сыре

Господи это же дым

Господи ты ли не слышал предсмертного воя

Но для чего так прозрачны чертоги твои

Видно и рёбра и сердце и аккумулятор любви

Скройся прошу тебя, поговорим про другое

Лучше я буду описывать дальние страны

Струнные ветры и трижды прекрасный покой

Через соломинку дуть голубое вино Ипокрены

хвост петушиный коктейля сжимая стеклянной рукой

Я поняла какой Ты хочешь жертвы

Ну что ж Прииде и возьми

Не попрошу ни милостей земных

ни послабленья на исходе Жатвы

Возьми его и дай его другой

не шевельну ни ухом ни ногой

А если шевельну от слабости поспешной

сметая всё и вся то ухом то ногой

Услышь меня сквозь неизменный вой

Буди милостив ко мне грешной

Живот не умещается в пространстве

Он вылезает из-под одеяла

и делает надутое лицо

Он в поисках негаданного счастья

любезничает с пуговкой на брюках

переосмысливает Генделя и Баха

и ходит взад-вперёд как часовой

Живот имеет собственное мненье

По вечерам когда немного скучно

когда темно и нечего делить

он вдруг становится предельно откровенен

покоен и по-своему глубок

Он сматывает плоскости в клубок

беседуя с душой об эмпиризме

хотя она едва косит ему в пупок

презрительным зрачком потусторонним

беся своей мистической гордыней

А он являя вид горы и дыни

блаженствует как золотой божок

и явное не проверяет тайным

Он верует в тепло да в эпителий

и вожделенью кожного покрова

не предпочтёт бессмертного одра

Он хочет нравиться, он радуется жизни

и говорит ей кротко: будь добра

не забывай, мы — однокоренные

А эта дурочка с веслом и паранойей

она ведь что? Сквозняк из моего ребра

Душа не слышит — у неё заботы поважнее

Живот и рад — куда как хороши

те кто готов взять важные заботы

оставив вам бесценную возможность

спокойно слушать тиканье часов

и кайфовать втихую как Исав

склонясь над чечевичною похлебкой

почёсывая бок недлинной плёткой

Зачем? А так, на всякий случай

Для души

Вот пролетела наша Юность

и Новый мир наш пролетел

и Знамя трепетное Знамя

не нам трепещет а другим

А мы с тобой вот тут сидим

неприспособленные люди

и залпы тысячи орудий

до нас доносятся едва

А мы с тобой вот тут сидим

неприспособленные люди

а День Поэзии проходит

и ночью полнится Москва

как бы говоря и показывая

Когда-то нас манил Урал

Огни сибирские мерцали

и грезя о девятом вале

друг другу мы передавали

Авроры доблестный штурвал

Теперь не то, уж дервенеют

и рифмы в пальцах и дрожит листок

И даже робкий Огонёк

нам то не светит то не греет

Надежду пиршество и мёд

разделит он без состраданья

Без ощущения паденья

пересекая небосвод

И если будет этот свет

ему дарован как полтинник

он словно зверь или пустынник

его разроет, расчленит

до мяса, до грунтовых вод

Он прыгнет в яблочко, в зенит

и упиваясь оптимизмом

нас всех огреет коммунизмом

Укажет путь и цель и брод

И не услышит слова НЕТ

Ему потворствует закат

Луна ему целует ноги

и океан заходится от неги

и снеги белые задумчиво поют

Ему безмолвствует народ

оценивая расстоянья

отрыгивая заблужденье

когда само влетает в рот

Орёл прикинутый змеёй

объевшейся зари и устриц

шустрит в кустах и заратустрит

и жертвы требует своей

немного похоти и скуки

и килограмма два гвоздей

Покуда Господу угодно

играть с танцующим огнём

мы будем видеть Бога в нём

струясь водой околоплодной

с вершины лысой и холодной

с горы и лысой и покатой

стекая пОтом по броне

Европа с Азией поддатой

промчатся где-то в стороне

Враги сожгут родную хату

утопят истину в вине

оставив на горелом пне

письмо без подписи и даты

Он изощрится и прочтёт

И дум высокое стремленье

тупым ударом в мирозданье

вновь обозначит свой приход

Надежду пиршество и мёд

в пустынном доме тела твоего

(не моего не моего) гуляет ветер

и некому с дозиметром и циркулем проверить

что скудно в доме и темно зело

и в темном озере колеблемых зеркал

гуляет одинокий выключатель

который возомнил что он не свету попечитель

а сам источник света — вот что возомнил

и где теперь добыть простых чернил

и слез простых и сильнодействующей крови

чтоб оправдать надеждой на здоровье

весь белый свет и всех кто рядом был

и всех кто неизменно будет рядом

с тобой с тобой с тобой а не со мной

ты будешь и красивей и умней

а я — ну вот — я просто буду рядом

я буду ртом печенкой и крестцом

на том конце где путь неочевиден

я буду родинкой и плюшевым медведем

а кто-то будет сыном и отцом

Пошли мне Ангела Господи Ангела…

Я утром встану подойду к окну

Пускай он заметит меня одну

Совсем одну без Ангела

Пошли мне творящего волю Твою

а не просто дождь

Белого хайрастого с крыльями

а не просто дождь со снегом

в снег да в дождь ему трудно будет добраться

Так-то он мигом

А в дождь или снег не очень-то сориентируешься

среди наших однообразных с виду жилищ

Не разглядит ведь одну из тыщ

А если между прочим будет яркий солнечный день

то может оказаться что стекло отсвечивает

Ты подскажи ему пусть не торопится не нервничает

А мне подскажи что надеть

А то я замучилась

что ни возьму все вроде как не по чину

Вдруг по черному контуру

он не разберет моей изысканности да глубины

вдруг испугается

И вообще не увидит во мне никакого лица

И вообще Ангел он кто? Надеюсь не мужчина?

Надеюсь что вот это белое на чем он летает

не портится и не тает даже если не в холодильнике

Ну так пошли его пораньше

а то на моем будильнике

очень рано светает

Он электронный и практически не тикает

Так что я услышу как вот это белое

пахнущее хризантемой зашелестит при приближении

и двоичные колебания пространства медитации

как птицы выбросят в воздух малые сексты и терции

как мыльные шары бесстрашия и воздержания

ж е е е р т в а в е ч е е е р н я я а а а

Покоя Господи но покоя частного

домашнего жизнеспособного

Попроси его пусть за пазухой принесет

это вещь не тяжелая

Окружила меня манишка душистая

хризантема белая

Серединка бежевая

как кусочек мякиша хлебного

Как мякиша хлебного кусочек

у меня все слиплось внутри

Господи скоро три а он все не является

Выливается время мое сквозь ситечко

медленно по капельке выливается

Подставляю мензурку меряю по капельке

А уж темно на дворе

Я все стою у окна

занавеску рукой придерживаю

Ну конечно не целый день торчу

и не каждую минуту —

надо ведь и тепло очага семейного

добывать из тонкого луча

лебедей из рукава вытряхивать

месяц под косой зажигать и зубы чистить

медоточивые жилки связывать

в букетики и пучки

Я уже почти научилась почти

Вон и почту разносят и заваривают

заморские чаи под абажурами

Скоро скоро придет я скажу ему

Я обязательно скажу — видишь скажу

горит звезда приветливая под небом голубым

Она твоя о Ангел мой она всегда твоя

видишь видишь свет немерцающий

доброта неизреченная

Да исправится молитва моя,

яко кадило пред Тобою:

воздеяние руку моею, жертва вечерняя

Вот опять горит морковь

у тебя в руке

Я не лягу поперёк

твоего пути

Здесь идти четыре дня

Восемь лет скакать

Я не буду так кричать

как твоя жена

Ты не будешь как мой муж

плыть через залив

молча в дерево втыкать

перочинный нож

Где ты был тогда-когда?

Вот и хорошо

Добрым гномам от меня

гипсовый поклон

Клюнет жареный петух

Трахнет мавзолей

И проснёшься на золе

И проснёшься на заре

в дембельском поту

Зяблик зяблик

зябликзябликзяблик зяблик

Замурованный подъезд

Головой в подол

Сколько было всяких дел

к перемене мест

К перерыву бытия

К телу — от души

Вот и хорошо

Вот и замечательно

Семь светильников босых

Семь косых церквей

И железное жерло

И железный жезл

Зяблик зяблик где ты был?

Изучал фольклор?

Собирал металлолом

на аэродром?

Механическая пыль

На губе мозоль

Три строки туда-сюда

И железный жезл

И калёный гороскоп

И слепой портрет

И во рту верблюжий плед

И не так уж в общем-то и хочется

До родимого пятна

дело не дойдёт

Завтра в стаю путь держать

На юг улетать

Я могу начать с любого слова

Я могу украсить и унизить

в душу влезть и выйти с облегченьем

Например сегодня рано утром

в ничего не предвещавшей точке

тщательно неубранной квартиры

вдруг раздался голос одинокий

одичавший голос без тальянки

без обшарпанной своей подружки

разве что хлебнувши валерьянки

или начитавшись не оттуда

Плачет и смеётся друг пропащий

другом-то по сути и не бывший

ни тебе за Родину не павший

ни перепиливший кучу досок

Так себе напьётся и летает

Говорю ему — давай забудем

Сядем встанем выйдем и побродим

Соглашается закуривает машет

перед носом обгорелой спичкой

будто хочет вспомнить как по правде

как похож он

как похож тесак на скрипку

Скрепку — говорю — не хочешь в ухо

руль в карман и капельницу в вену

К черту Вену — говорит

в Мадритт поедем

К ней поедем — говорит

к моей лахудре к моей Лауре

Говорит, а сам не вяжет лыка

Посмотри-ка — говорю, сую отраву

яблоко с гербом да со змеиным жалом

зеркало сую в четыре строчки

чистый парус мокрый, моря полный таз

Господи прости его кричу

Ну прости ещё хотя бы раз

Видишь он же по уши в Дербенте

Лоб сгорел и глаз висит на ленте

Выдай ему облако и лапти

привинти чугунные к ногам

Видишь улетает улетает

Стынет нож и день становится короче

лёд в стакане вял и непрозрачен

черновик исчиркан и утрачен

ГОВОРИТЕ ГОВОРИТЕ РЕЧИ

Нет РЕШЕНЬЕ ПРИНЯТО

А лучше

было бы начать словами

Друг мой!

Слава Богу обошлось

Слава Богу не явился

Не вписался эдельвейсом

Не ударил мордой в грязь

Для чего мне эта жизнь

Это стёклышко в кармане

Это старческое мини

Это тщетное Я ЕСМЬ

Когда Моисей поднимался к вершине

И пар и туман поднимался очерченный кругом

И гул поднимался в общине поставленной раком

сочащейся млеком и семенем блеяньем клекотом ржаньем

Когда потекла на платок из ушей позолота

со смуглых запястий и шей потекла со щемящих лодыжек

и бык золотой прорывающий тьму облаков и звериных одежек

и дождь золотой протыкающий гладкое толстое лето

И змей золотой осторожно вползающий в жадные чресла

в разверстые ложесна в каждую ложку подмышку и ямку

И кремль золотой когда вывернули наизнанку

и кончиком палки смешали как угли дрожащие полые числа

О чем ты? Я не понимаю, я чувствую только

затопленный золотом сад несгораемый Апис

Озирис порядочно опустошивший свой временный офис

Пока Моисей высекал Конституцию длинной и толстой

набухшей от семени палкой

Сколь угодно поздно

но не позднее поцелуя

Уклончивый свет

вольфрамовых лун

Боковая тишина

Роликовая любовь

на королевской скорости

Женственно и спортивно

Аромат тополиных объятий

Дрожа и обламываясь

Ниже и тоньше

и с ходу запутавшись на разрезанном козырьке газона

откуда не видно

усатой старухи в мышином подъезде

и на балконе улыбающегося паралитика

с обручальным лицом

Объекту А необходимо состояние покоя

Объекту А необходимо покаяние и вот

объект покоится в среде

чуть трепыхая свой живот

в глубокой трепетной среде

как инфузория какая

В прозрачной дышащей среде

переползающей в четверг

Объект себя не узнаёт

как будто пил четыре дня

Как будто с дурой у плетня

Как будто сдуру у плетня

он встретил свой законный брак

от незаконного идя

и наслажденьями звеня

Теперь его не извинят

Теперь ему грозит чума

расстаться с самым дорогим

Расстаться с Буквой и Душой

по-нехорошему сопя

Объект волнуется скрипя

объект становится другим

трясясь над Буквой и Душой

как будто пил четыре дня

Ведь он и так пришел нагим

В нем только Буква и Душа

А больше нету ни шиша

Объект покоится дыша

плывя в разбавленной среде

Он сам уже почти нигде

плывет и кается об лед

И буква А плывет отде —

льно как мента —

льный пароход

Свеча горит свеча плывет

объект плывет в среде среди

Объект здесь больше не живет

Верблюд травинку колыхает

Травинка ежится икает

Она с ума меня сведет