Разгадка «русской» революции

Глава 3 Как Временное правительство Россию за восемь месяцев развалило

Этот день знал каждый советский школьник. Двадцать пятое октября 1917 года резко и быстро вошло в мировую историю. С этой даты начинался новый отсчет времени. И учебники истории делили жизнь на два неравных по времени отрезка: до Октября и после. Вопросов у читателей этих книг не возникало – все было объяснено просто, понятно и довольно толково. Сейчас объяснение диаметрально противоположное. Но ни одно ни другое не отвечает на главный вопрос:

Что же сделало своему народу Временное правительство за восемь месяцев своего правления, если в двухмиллионной столице практически никто не пришел его защищать?

Коммунистические историки изображали в эти октябрьские дни борьбу и многочисленные жертвы, новые исследователи все свое внимание уделяют германскому происхождению большевистских денег. Но вопрос-то не в этом. Сейчас уже достоверно известно, что Зимний дворец был захвачен практически без сопротивления. Никакого штурма не было. Об этом говорит и число погибших во время «операции»: шестеро юнкеров. Женщины, патриотически настроенные инвалиды и мальчишки – это все, что смогла русская демократия выставить на свою защиту темным октябрьским вечером семнадцатого года. Последние защитники Временного правительства – это ударная рота женского батальона, сорок георгиевских кавалеров под командованием одноногого штабс-ротмистра на протезе и юнкера, юнкера, юнкера…

В тот час, когда история, по мнению советских ученых, начала новый отсчет. В самый решительный момент. В точке, где решилась судьба России на будущие семь десятилетий, в час, от которого без малого зависела будущая судьба всего мира!

Да как же это возможно?! Ведь прошло всего восемь месяцев с момента Февральской революции, свергнувшей «ненавистный царский режим»! Революции «бескровной и общенациональной», по мнению тех, кто ее делал. И число погибших в Феврале – всего 1433 человека! В основном это полицейские, жандармы и офицеры, сохранившие верность присяге и не покинувшие свой пост до конца. Они защищали «антинародный царский режим» и погибли. Так почему же первое русское демократическое правительство, которое ждали многие поколения передовых отечественных мыслителей, приходу которого, по словам его организаторов, радовалась вся страна, вообще никто не защищал? Как же получилось, что во время взятия власти большевиками Керенского и его коллег обороняли так самозабвенно, что погибло всего шесть мальчишек-юнкеров? Ведь это просто невероятно!

Почему министры Временного правительства подчинились большевистскому насилию тихо и без шума? Хотели избежать кровопролития? Так нет же, своим «милосердием» они открыли счет миллионам жертв, рекам крови и неисчислимым бедствиям России. Дело, конечно же, не в этом: так безропотно пошли министры-капиталисты в Петропавловскую крепость под конвоем, что не было у них никаких сил для сопротивления. Никто за них умирать не хотел.

А вопросов становится все больше. Германия выделила Ленину деньги, говорят нам современные историки, поэтому он совершил переворот. Но позвольте – финансовые ресурсы подрывным элементам в истории человечества давали сотни, если не тысячи раз, а бунтов и мятежей мы насчитаем в десятки раз меньше. Успешные революции вообще можно пересчитать по пальцам. Как получилось, что германские «шпионы» – большевики столь вольготно чувствовали себя в столице России, что преспокойно подготовили и осуществили государственный переворот? Куда же смотрело Временное правительство, орган легитимной власти? Почему в решающий момент в Зимнем дворце не оказалось ее главы Александра Федоровича Керенского? Что же случилось с его безграничной популярностью, раз он бросил своих министров в решающий момент в полутемном зале, убежал из Зимнего дворца в машине американского консула?

Где были наши верные «союзники», столь горячо приветствовавшие падение монархии, как же не указали своим демократическим протеже на большевистскую опасность? Почему не уберегли своего союзника Россию от опасности захвата власти германскими агентами? Неужели не ясно им было, что германские миллионы Ленину придется отрабатывать? И что вариант тут у Ильича только один – любой ценой вывести Россию из войны с Германией, разве это непонятно? Ведь именно на это, собственно говоря, денежки ему немцы и давали. Английская, французская, американская и другие «союзные» разведки этого не понимали, не знали и не видели? Не ждали такого развития событий, не верили, что их соратник Россия может заключить сепаратный мир с противником и, лишившись своей боеспособности, погрузиться в хаос и анархию?

Вопросов много, а ответ один. Все они знали. Именно этого и ждали. К такому повороту событий и готовились. Точнее – готовили… сами события.

«Союзники» России по Антанте и являются основными организаторами, спонсорами и вдохновителями русской революции. И первого ее этапа – Февраля, и второго – Октября.

На первый взгляд такое заявление кажется бездоказательным, но только на первый. Ведь если понять, что две наши революции суть единое целое, то и автор у этого единого целого также один. Привыкли мы: либо «революционные массы», либо злая воля германского Генштаба объявляются причиной третьей русской революции. Но за восемь месяцев, лежащих между Февралем и Октябрем, произошло столько всего интересного, что поневоле приходится призадуматься: а так ли все просто и ясно, как мы привыкли думать? Уже никто не будет спорить, что корни Октяб ря находятся в Феврале, что одна революция логично вырастала из другой. Взявшие власть в феврале «демократы» не удержали ее, и к вершинам русской истории вышли другие силы, практически не участвовавшие в свержении монархии.

Следом за первым, «февральским», начинался второй этап гибели России. Пришедшие к власти «союзные» марионетки за восемь месяцев должны были уничтожить русское государство. Точнее – разложить его изнутри настолько, чтобы отбить у народа всякое желание сопротивляться, вызвать апатию и безразличие. Давайте прямо скажем – с этой нелегкой задачей Временное правительство успешно справилось. Но это единственная задача, этими людьми решенная со знаком «плюс». Все остальные действия и начинания их потерпели фиаско. Но именно отсутствие успехов и есть самый главный успех Временного правительства. Не для России, конечно, а для тех, кто замыслил ее уничтожение и для этого вытолкнул на вершины русской власти горстку авантюристов, шпионов и бездарей.

Поэтому «союзники» России радостно приветствовали Февральскую революцию. Первыми, 9 (22) марта 1917 года, Временное правительство официально признали Соединенные Штаты Америки. Через день, 11 (24) марта, – Франция, Англия и Италия. Вскоре к ним присоединились Бельгия, Сербия, Япония, Румыния и Португалия. Повод для радости действительно был большой: в Лондоне и Париже могли вздохнуть спокойно. Никто не мог даже надеяться, что буквально за считанные дни операция «союзных» спецслужб по изменению государственного строя России закончится таким грандиозным успехом. Было сделано все задуманное, решена не программа-минимум, а ее наиболее полный вариант…

Новое «независимое» правительство приняло на себя все обязательства царской власти, как финансовые, так и политические. Были признаны все долги и декларирована решимость вести войну до победного конца. И если старое царское правительство хоть иногда могло отказать «союзникам», то новые властители России зависели от них полностью. И даже не задумывались о том, как поступили англичане и французы по отношению к свергнутому русскому монарху. Сначала они заставили его пролить моря крови своих солдат во имя утопических «союзнических» идеалов, а потом выбросили Николая Романова на помойку истории. После отречения – ни слова поддержки, ни одной фразы в его защиту. Туда же, в небытие, через короткий промежуток времени отправится и Временное правительство. Удивляться не надо – отработанный материал, шлаки никто с собой в политическое будущее не берет.

Но пока представители Антанты отмечали в своих дневниках и докладах восходящую звезду русского политического олимпа – Александра Федоровича Керенского. Обожают Керенского и в России – и недаром. Смелый, пламенный трибун, «хороший организатор», он действительно сильно выделялся на фоне других членов Временного правительства. Поэтому и невероятно быстро оттеснил всех тех, с кем вместе вступал в Февраль. Временное правительство вскоре стало ассоциироваться именно с личностью Керенского. И именно ему обязано оно катастрофическим падением своего рейтинга в глазах граждан России. Именно Керенский с горечью напишет в своей книге: «На деле же, однако, три четверти офицеров Петроградского военного округа… саботировало все усилия правительства справиться с восстанием, которое быстро набирало силу».[88]

Это сказано об Октябре, и описанные офицеры отнюдь не большевики. Просто прошло полгода бурной деятельности февральских реформаторов, и граждане России оценивают Керенского уже совсем по-другому. Генерал Алексеев именно ему припишет позорные лавры разрушителя Отечества. Генерал Петр Николаевич Краснов просто не выносит Керенского на дух: «Я его никогда не видал, очень мало читал его речи, но все мне было в нем противно до гадливого отвращения…»[89] Генерал Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич также относится к Александру Федоровичу по-осо бенному: «Режим Керенского с его безудержной говорильней показался мне каким-то ненастоящим», – пишет он.[90]

Ощущение это знакомо каждому, кто когда-либо встречал на своем жизненном пути человека, который, говоря одно, делает совершенно другое. Режим Керенского на словах вводит невиданные ранее свободы и права, проводит реформы и преобразования, а под аккомпанемент красивых фраз уверенной рукой ведет Россию к гибели. Возглавляя правительство, пользуясь тем, что власть в его руках, он умело блокирует и забалтывает все попытки спасти ситуацию. За что же Керенского любить?

«Он разрушил армию, надругался над военною наукою, и за то я презирал и ненавидел его», – поясняет переполняющие его чувства П. Н. Краснов.[91] Ошибается Петр Николаевич, ох как ошибается. Не армию разрушил Керенский и его подельники из Временного правительства, а страну. Причем абсолютно сознательно и целенаправленно.

Человека судят по делам его – последуем этому мудрому правилу и начнем разбираться в делах новой российской власти. Начали мы эту главу октябрьским вечером, а продолжим ранним мартовским утром, когда на шинелях солдат петроградского гарнизона стали пропадать погоны и появляться красные банты, символизирующие победу «великой и бескровной» русской революции – Февраля. Именно с этого месяца русского революционного календаря и началось разложение страны, армии и душ русских людей, открывшее дорогу большевикам. Без этого их приход был невозможен.

А. Ф. Керенский. Его вклад в разрушение России поистине огромен и до сих пор по достоинству не оценен

Февраль не был бархатной революцией, и основные жертвы его погибли от бесчинств обезумевших людей в военной форме. Помимо погибших в петроградских уличных столкновениях, большое количество жертв было в Кронштадте. Разъяренная толпа матросов буквально на клочки разорвала командующего адмирала Вирена, убила многих офицеров. «…Людей обкладывали сеном, и облив керосином, сжигали, клали в гробы вместе с расстрелянным живого…»[92] – повествует об ужасах «великой и бескровной» Татьяна Боткина. Десятки офицеров убиты, сотни заключены в тюрьму. Растерзаны полицейские и жандармы. Убиты случайные прохожие, горожане. Всего, по официальным данным, напомню, 1433 человека. Согласитесь, для «бескровной» революции немало. И вот на крови этих людей к власти пришло новое правительство, назвавшее себя Временным. Чем же эти достойные люди занимались с Февраля до Октября, когда их почти в полном составе отправили в Петропавловку?

Давайте представим себя на месте Гучкова, Милюкова, Керенского и компании. Для этого забудем о горах лжи и обмана, которыми они расчищали себе путь к власти. Не будем вспоминать об используемых втемную собственных соратниках, о простодушно поверивших им военных. Оставим без внимания и дважды введенного в заблуждение Николая II, и так легко отдавшего им корону Михаила Романова. Не будем замечать подозрительных совпадений во времени различных событий. Не станем подозревать никого в организации беспорядков и искусственного дефицита хлеба в столице. Представим себе на минуту, что ненавистный царский режим действительно смело стихийное народное недовольство. Пусть так. Согласимся, что Временное правительство – это лишь идеалисты, стремящиеся спасти страну от хаоса в сложный момент истории. Отлично. Давайте всех их считать горячими патриотами России, не возражаю ни секунды. Но вот все эти достойные люди получили в свои руки то, к чему они, конечно, никогда не стремились. Власть. Именно в этом слове и заключен весь смысл нашего перевоплощения. Став Керенским, Гучковым или Милюковым, на что вы власть употребите?

Поразмышляем. Страна ведет тяжелейшую войну. Она на грани истощения и усталости, но в 1917 году, наконец, наступает время, когда чаша весов готова склониться в нашу сторону. В этот важнейший момент вдруг «случайно» происходит революция, и вся политическая верхушка Думы оказывается у руля. Первое, что они должны сделать, – это успокоить страсти внутри страны. Объяснить всем, что произошло, и призвать спокойно продолжать выполнять свой долг. Особенно важно обратиться к своим офицерам и солдатам. Выдать в печать что-то вроде сталинского «братья и сестры», чтобы поняли, чтобы прониклись они осознанием того, что теперь сражаются не только за свою родину, но и за свою свободу.

Приведя всех в спокойствие и умиротворенность, можно и подумать, как выигрывать войну. Хотя в принципе и думать особенно не надо. Все военные на месте, вся верхушка армии на своих местах. Пусть и думают. Это они вместе с англичанами и французами разработали планы кампании на весну – лето 1917 года. Надо все это воплотить в жизнь и набраться терпения – немцы уже на пределе своих возможностей. Если кто из командующих доверия не вызывает, можно его поменять. Все это делается простым приказом, обычным армейским порядком, приказом военного министра Гучкова. Это Николай II все делал неправильно. Это у него руки были связаны обещаниями, династическими интересами и аристократическими предрассудками. У простых думских патриотов всего этого нет, а есть лишь любовь к родине и свежие подходы к решению старых проблем. Так решайте же их – засучите рукава своих фраков, и вперед. Потуже затяните пояса, наведите порядок там, где мягкотелый царь этого сделать не мог. Победа, а вместе с ней получение обещанных «союзниками» Дарданелл уже рядом. Рухнуть в двух шагах от долгожданного мира, после стольких жертв – непростительная роскошь. Беспощадно давить все пораженческие и пацифистские настроения, после случившейся революции помощь врагу – это двойное предательство: и страны, и новообретенной свободы. Одним словом, дисциплина, дисциплина и еще раз дисциплина. Так или примерно так должна была выглядеть программа Временного правительства. Гипотетически. В действительности все было наоборот, поэтому и назвал генерал Бонч-Бруевич режим Керенского «ненастоящим»…

Почти сразу новая власть забрала Зимний дворец под свои учреждения. Там разместилось само Временное правительство, причем премьер-министр занял под жилое помещение историческую комнату Александра III. Эти скромные и достойные люди пользовались музейными предметами как утварью, а караул из тысячи солдат был размещен в парадных залах дворца. Но это мелочи, хотя уже и они не прибавляли властям авторитета в среде горожан. Давайте смотреть на действия, а не на место расположения! И верно, какая разница, где будет новое правительство размещаться. В конце концов, все его министры люди небедные, к комфорту привычные, вот пусть и служат Отчизне, как привыкли – с серебряными вилками и золотыми блюдами. Главное – чтобы дело знали.

Будем же честными до конца – служение на благо Родины «временные» министры начали задолго до переезда в Зимний дворец. В первый же день существования Временного правительства, вечером 2 марта было подписано, а днем позже опубликовано его заявление. Это его программа, все будущие шаги там отражены. Прочитаем ее внимательно (в скобках комментарии. – Н. С.).

«Декларация Временного правительства о его составе и задачах».[93]

«В своей настоящей деятельности кабинет будет руководствоваться следующими основаниями:

1. Полная и немедленная амнистия по всем делам политическим и религиозным, в том числе террористическим покушениям, военным восстаниям и аграрным преступлениям и т. д.

(Все убийцы, бунтовщики, подстрекатели, мятежники и дезертиры, революционеры-террористы, крестьяне-поджигатели получают немедленную амнистию и завтра же пополнят собой ряды русской армии и оборонных предприятий.)

2. Свобода слова, печати, союзов, собраний и стачек с распространением политических свобод на военнослужащих в пределах, допускаемых военно-техническими условиями.

(Во время войны разрешаются стачки на оборонных заводах, забастовки на железной дороге и собрания на хлебопекарнях. Теперь уж точно перебоев с хлебом не будет. Дискуссии на политические темы, безусловно, удвоят, а то и утроят мощь нашей армии и количество выпускаемого вооружения.)

3. Отмена всех сословных, вероисповедных и национальных ограничений.

(На деле означает отмену черты оседлости и ограничений для евреев.)

4. Немедленная подготовка к созыву на началах всеобщего, равного, тайного и прямого голосования Учредительного собрания, которое установит форму правления и конституцию страны.

(Именно подготовка всеобщего, равного, тайного и прямого голосования является основной проблемой и главной задачей России, ведущей мировую войну, в ходе которой миллионы убиты и искалечены. На этом и нужно сосредоточиться правительству.)

5. Замена полиции народной милицией с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления.

(Всем известно, что преступность во время войны идет на убыль. Первая мировая практически свела ее к нулю. Все убийцы, насильники и грабители в едином патриотическом порыве прекратили преступную деятельность. Поэтому именно сейчас наступил момент для замены полиции народной милицией.)

6. Выборы в органы местного самоуправления на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования. (См. пункт 4.)

7. Неразоружение и невывод из Петрограда воинских частей, принимавших участие в революционном движении.

(Эти достойные уважения солдаты, отказавшие в повиновении своим командирам, убивавшие офицеров, громившие магазины и лавки, очень не хотят попасть на фронт. Правительство им это гарантирует.)

8. При сохранении строгой военной дисциплины в строю и при несении воинской службы – устранение для солдат всех ограничений в пользовании общественными правами, предоставленными всем остальным гражданам.

(Давно ведь известно, что главное для солдат – это не хорошее питание и теплое белье, не современное оружие и грамотное руководство, а «пользование общественными правами, предоставленными всем остальным гражданам». Тут уж не поспоришь. Отсидел в окопе – и айда на митинг!)[94]

Вот так Временное правительство успокоило своих граждан. Самые умные отреагировали сразу. Генерал Алексеев, ознакомившись с этим программным документом, также немедленно высказал Родзянко свои опасения насчет будущего России. Бывший председатель Государственной думы в ответ ему заявил: «…а я вот и все мы здесь настроены бодро и решительно».[95] Оптимист он был в то время. Потом, уже в эмиграции, он заговорит по-другому.

Одновременно с Временным правительством в столице возник еще один очаг власти – Петроградский Совет. Основу его составили меньшевики и эсеры. Таким образом, после свержения монархии в России образовалось двоевластие, что давало внешним силам отличную возможность для шантажа русских политиков, подкупа и маневра. Можно было проводить нужную политику через Советы, а можно и через «временных» министров. К октябрю инициативу перехватят большевики, а на первом этапе основная активность будет исходить от Времен ного правительства. А оно, не теряя буквально ни дня, сразу приступило к выполнению своей основной задачи – разложению страны и подготовке ее дальнейшей деградации. Центральная фигура зловещего процесса – Александр Федорович Керенский. Он единственный, кто является членом Петроградского Совета и одновременно «министром-капиталистом» Временного правительства. А вы говорите двоевластие – одно дело делаем, товарищи!

Вся дальнейшая история революции – борьба между двумя разными властями. Если конфликт между ними вредит России, то Керенский просто обязан быть первым в поиске взаимопонимания и помощи в установлении гражданского мира в стране. Тем более что по профессии он адвокат. Ему ли не уметь объяснять, сближать позиции. Двигаться вперед, к гражданскому миру и к победе в страшной войне. Мы с вами уже знаем, что такой поиск консенсуса закончился Октябрем и «посадкой» Временного правительства в полном составе. Все «министры-капиталисты» отправились в казематы. За исключением Керенского. Умеет Александр Федорович выпутываться из тяжелых ситуаций. Снимать с себя ответственность, перекладывать ее на других, а то и просто врать.

«Кто-то один или какая-то группа, подлинность которых до сих пор остается загадкой, со злым умыслом разослала этот приказ, предназначенный только для Петроградского гарнизона, по всем фронтам. И хотя эта акция и наделала много бед, отнюдь не она, вопреки абсурдным утверждениям многочисленных представителей русских и иностранных военных кругов, явилась причиной “развала русской армии”. Несправедливо и их заявление, будто приказ был разработан и опубликован если не непосредственно самим Временным правительством, то, по крайней мере, с его молчаливого согласия. Суть дела в том, что приказ был обнародован за два дня до создания Временного правительства. Более того, первым шагом этого правительства было разъяснение солдатам на фронте, что приказ этот относится не к ним, а лишь к Петроградскому гарнизону. Несомненно, распространение этого приказа на фронте сыграло свою отрицательную роль и ускорило создание солдатских комитетов…»[96]

О чем это Керенский говорит? Почему так активно оправдывается? Все очень просто: речь идет о знаменитом Приказе № 1, развалившем русскую армию буквально за считанные недели. Это факт. Потому и уходит Керенский в сторону, напуская на себя забывчивость: «кто-то один или какая-то группа», что издание этого приказа есть тягчайшее обвинение. Виновного историки ищут до сих пор, хотя впору этим заняться прокуратуре.

Результаты Приказа № 1 были ужасны. Будущий президент Финляндии, а тогда русский генерал Карл Густав Маннергейм так отозвался о последствиях его действия: «Сразу же по прибытии на фронт я понял, что за несколько недель моего отсутствия произошли значительные изменения. Революция распространилась, как лесной пожар. Первый известный приказ Советов, который касался поначалу только столичного гарнизона, начал действовать и здесь, поэтому дисциплина резко упала. Усилились анархические настроения, особенно после того, как Временное правительство объявило о свободе слова, печати и собраний, а также о праве на забастовки, которые отныне можно было проводить даже в воинских частях. Военный трибунал и смертная казнь были отменены. Это привело к тому, что извечный воинский порядок, при котором солдаты должны подчиняться приказам, практически не соблюдался, а командиры, стремившиеся сохранить свои части, вынуждены были всерьез опасаться за собственные жизни. По новым правилам солдат мог в любой момент взять отпуск, или, попросту говоря, сбежать. К концу февраля дезертиров было уже более миллиона человек. А военное руководство ничего не предпринимало для борьбы с революционной стихией».[97]

Быстро начали разлагаться и самые надежные казачьи части. Генерал Петр Николаевич Краснов командовал дивизией. Теперь все изменилось: «До революции и известного Приказа № 1 каждый из нас знал, что ему надо делать как в мирное время, так и на войне… Лущить семечки было некогда. После революции все пошло по-иному. Комитеты стали вмешиваться в распоряжения начальников, приказы стали делиться на боевые и небоевые. Первые сначала исполнялись, вторые исполнялись по характерному, вошедшему в моду тогда выражению – постольку поскольку. Безусый, окончивший четырехмесячные курсы прапорщик или просто солдат рассуждал, нужно или нет то или другое учение, и достаточно было, чтобы он на митинге заявил, что оно ведет к старому режиму, чтобы часть на занятие не вышла и началось бы то, что тогда очень просто называлось эксцессами. Эксцессы были разные – от грубого ответа до убийства начальника, и все сходили совершенно безнаказанно».[98]

«Я был убежден, что созданная на началах, объявленных приказом, армия не только воевать, но и сколько-нибудь организованно существовать не сможет», – соглашается на страницах мемуаров с Маннергеймом и Красновым генерал Бонч-Бруевич.[99] После Октябрьской революции он будет служить у большевиков, Краснов возглавит антибольшевистское казачье движение, а Маннергейм отделит Финляндию от России. Но в своих оценках последствий Приказа № 1 генералы едининодушны, вне зависимости от своих будущих убеждений и будущей судьбы.

Зловещие метастазы разрушения дисциплины быстро распространились по всей русской армии. Через несколько дней содержание приказа знали во всех частях. Потом правительство пыталось объяснять, что распространяется он только на Петроградский гарнизон, а не на всю армию. Тщетно – обратно в бутылку джинна было уже не загнать!

Теперь, зная, к чему он привел, пора ознакомиться и с самим текстом (в скобках комментарии. – Н. С.).

«Приказ № 1. 1 марта 1917 года.

По гарнизону Петроградского Округа всем солдатам гвардии, армии, артиллерии и флота для немедленного и точного исполнения и рабочим Петрограда для сведения. Совет Рабочих и Солдатских Депутатов постановил:

1. Во всех ротах, батальонах, полках, парках, батареях, эскадронах и отдельных службах разного рода военных управлений и на судах военного флота немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов вышеуказанных воинских частей.

(Эти комитеты и подменят собой командование армией.)

2. Во всех воинских частях, которые еще не выбрали своих представителей в Совет Рабочих Депутатов, избрать по одному представителю от рот, которым и явиться с письменными удостоверениями в здание Государственной Думы к 10 часам утра 2-го сего марта.

(Временное правительство, «не причастное» к этому документу, находится в соседнем помещении с Петроградским Советом. Керенский вообще ходит из комнаты в комнату.)

3. Во всех своих политических выступлениях воинская часть подчиняется Совету Рабочих и Солдатских Депутатов и своим комитетам.

4. Приказы военной комиссии Государственной Думы следует исполнять только в тех случаях, когда они не противоречат приказам и постановлениям Совета Рабочих и Солдатских Депутатов.

(Два пункта с одним подтекстом: правительство не распоряжается собственной армией. Командование, согласно п. 1, – тоже.)

5. Всякого рода оружие, как то: винтовки, пулеметы, бронированные автомобили и прочее, должно находиться в распоряжении и под контролем ротных и батальонных комитетов и ни в коем случае не выдаваться офицерам, даже по их требованиям.

(Вы себе это только представьте: оружие офицерам не выдавать! Это во время войны!)

6. В строю и при отправлении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, вовне службы и строя, в своей политической, общегражданской и частной жизни, солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане. В частности, вставание во фронт и обязательное отдание чести вне службы отменяется.

(В политической жизни солдат ущемлять нельзя, в частной жизни тоже. У солдата теперь одни права, а обязанностей почти нет. Так бардак и начинается: сначала не надо отдавать честь и стоять смирно, потом не надо и воевать. Не хочется, и все.)

7. Равным образом отменяется титулование офицеров «ваше превосходительство, благородие» и т. п. и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д.

8. Грубое обращение с солдатами всяких воинских чинов, и в частности обращение к ним на «ты», воспрещается, и о всяком нарушении сего, равно как и о всех недоразумениях между офицерами и солдатами, последние обязаны доводить до сведения ротных комитетов.

Настоящий приказ прочесть во всех ротах, батальонах, полках, экипажах, батареях и прочих строевых и нестроевых командах. Петроградский Совет Рабочих и Солдатских Депутатов».[100]

Снова обратим внимание на дату опубликования Приказа № 1 – 1 марта 1917 года. Николай II отрекся от власти только в середине дня 2 марта. Снова «предвидение»? Нет – спешка. Еще толком неизвестно, чем все закончится, поэтому надо запустить тихую бумажную бомбу в русскую армию, пока позволяют обстоятельства. Значит, те, кто издавали этот приказ, – совершали предательство высшей пробы. Они сознательно старались разложить и уничтожить армию Российской империи, а стало быть, и саму страну. Наверное, они были германскими шпионами? Увы, среди членов Петросовета в его первые дни не было ни одного большевика! Ни одного! Только эсеры и меньшевики. А никого, кроме сторонников Ленина, в сотрудничестве с немцами никто никогда не обвинял.

Получается удивительная вещь – сторонники союзников и борьбы до победы[101] в страшной спешке стараются разрушить армию, то есть единственный инструмент для этой самой победы над Германией вместе с Англией и Францией!

Почему они поступают вопреки всякой логике – эту загадку историки разгадывать не хотят…

И еще несколько совершенно очевидных истин. Если газета с текстом приказа появляется с утра 1 марта, то в типографию ее надо сдать 28 февраля. А во всех учебниках вы прочитаете, что 27 февраля Совет только образовался и благодаря протекции Керенского «прописался» в здании Госдумы. Провел первое заседание – выбрал Исполнительный комитет. Начали заседать во второй половине дня, пока то да се – уже вечер. Значит, тексты Приказа № 1 и всей газеты писали ночью или в первой половине дня 28 февраля. За это же время надо было найти типографию и решить все организационные вопросы, связанные с печатью тиража. Безусловно, при очень большом желании и отчаянной беготне все это сделать можно. Но стоит открыть современную газету «Известия», и мы увидим, что ее первый выпуск появился не 1 марта, а 28 февраля (13 марта) 1917 года. Значит, на все про все у авторов газеты было не полтора дня, а несколько вечерних часов. Книга рекордов Гиннесса упустила интереснейший факт – когда еще в человеческой истории так быстро были решены все проблемы по выпуску издания в городе, охваченном беспорядками.

Однако типография и тексты – это еще не все. Где в таком цейтноте найти деньги на выпуск газеты «Известия Совета рабочих и солдатских депутатов»? Ведь с 1905 года такой печатный орган не выпускался, да и тогда выходил всего несколько раз и был запрещен и закрыт властями. Кто же даст средства на его возобновление за один день, так скоро и легко? Кто с готовностью профинансирует печать газеты незаконного органа власти, когда еще не произошло отречение Николая II? Кому хотелось отвечать по статье «государственная измена» вместе с кучкой эсеров и меньшевиков?

Срочность и быстрота решения всех проблем с печатью газеты с текстом Приказа № 1 поражает. А ведь газета «Известия» вышла не только один раз, она стала выходить регулярно: Приказ № 1 вышел во втором номере. Кто же охотно оплатил первую, вторую и все последующие публикации? Немцы? Их агентура? Но в организации Февраля Германию не обвиняла даже Антанта.

Можно долго рассуждать на тему, как бы тогда пошла история России. Очевидно одно – так быстро напечатать текст приказа можно было, только имея его заранее. Заранее готовы должны были быть деньги и типография под парами. Значит, к «случайному» восстанию солдат, с которого демонстрации в Петрограде стали революцией, заранее готовились. И как только представился момент – забросили бумажную бомбу в русскую армию!

Так кто же все-таки написал эту гадость, кто несет ответственность за гибель русской армии, а с ней и России? Мнения разнятся. Кто-то винит Петроградский Совет, кто-то Временное правительство. Главное оправдание для «временщиков»: 1 марта 1917 года, когда вышел Приказ, еще самого правительства не было. Но мы помним, что оба центра новой русской власти созданы в один день, 27 февраля. Просто поначалу было другое название: Временный комитет Государственной думы, а не правительство. Но суть-то от этого не меняется.

Свет на эту весьма темную историю проливают воспоминания В. Н. Львова, члена Временного правительства. 2 марта автор текста Приказа, член Петроградского Совета адвокат Соколов явился в комнату, где заседал Временный комитет Государственной думы. В руке он сжимал текст, который уже был опубликован в утреннем выпуске «Известий Петроградского Совета». Бомба под русскую армию уже заложена, газету распространяют. Соколов – знаменитый адвокат, сделавший себе имя во время первой русской революции, защищая разрушителей России. Вместе с ними он теперь и заседает в Совете. Кроме того, именно Соколову Россия должна быть благодарна за Керенского. Он положил начало его политической карьере, пригласив Александра Федоровича защитником в 1906 году на громкий процесс прибалтийских террористов, после успешного окончания которого Керенский и начал восхождение к вершинам власти.

«…Быстрыми шагами к нашему столу подходит Н. Д. Соколов и просит нас познакомиться с содержанием принесенной им бумаги… – пишет обер-прокурор Синода В. Н. Львов. – Это был знаменитый приказ номер первый… После его прочтения Гучков немедленно заявил, что приказ… немыслим, и вышел из комнаты. Милюков стал убеждать Соколова в совершенной невозможности опубликования этого приказа… Наконец, и Милюков в изнеможении встал и отошел от стола… я вскочил со стула и со свойственной мне горячностью закричал Соколову, что эта бумага, принесенная им, есть преступление перед родиной… Керенский подбежал ко мне и закричал: “Владимир Николаевич, молчите, молчите!”, затем схватил Соколова за руку, увел его быстро в другую комнату и запер за собой дверь…»[102]

Виновных в гибели русской армии можно назвать прямо по именам. Это члены Петроградского Совета, написавшие текст приказа, Ю. М. Стеклов (Нахамкес) и Н. Д. Соколов. Это А. Ф. Керенский, приложивший поистине титанические усилия для развала России. Он ведь входил в состав Совета, написавшего и издавшего приказ, он был министром правительства, которое имело возможность задушить в зародыше катализатор разложения собственной армии. Керенский все это мог предотвратить дважды. Но он этого не сделал, а, наоборот, помог приказу появиться на свет, хотя предвидеть его последствия было совсем несложно. Ни одна армия по таким правилам жить не может. Даже самые горячие «сторонники» Приказа № 1, большевики, использовали его только как инструмент захвата власти и разложения старой армии. Едва придя к власти, они начали создавать новую Красную армию, с новой дисциплиной. Точнее говоря, с хорошо забытой старой: за неповиновение – расстрел. Армия – это подчинение, четкая иерархия, где приказы выполняются беспрекословно. Нет дисциплины – не будет и вооруженной силы, а будет огромный дискуссионный клуб. Это очевидно. Непонятным кажется другое. Не Ленин и Троцкий напечатали и распространили Приказ № 1, не большевики его инициировали. Это сделали другие. Так что же, Временное правительство не понимало, что с такой армией войну выиграть невозможно? Неужели патриоты-идеалисты понимали в военном деле еще меньше нашего?

Нельзя снимать вину со всех остальных членов Временного правительства. Как они должны были отреагировать на появление Приказа № 1? Они ведь сплошь патриоты и друзья Антанты. И вдруг кто-то в соседней комнате пытается путем газетной публикации угробить государство? Как вы потом будете смотреть в глаза послам Англии и Франции? Как вы объясните им, почему не арестовали всех мерзавцев и немедленно не предали их суду? Они же сидят за стенкой, и никакой, совершенно никакой Красной гвардии еще нет в помине! Самозваный Петроградский Совет никто не охраняет. Решить проблему невероятно просто: позвать десяток офицеров и дать им прочитать текст Приказа № 1. А потом указать на соседнюю дверь и приказать арестовать его авторов. Что дальше? Далее, очевидно, всех подписавших этот смертный приговор русской армии лучше всего шлепнуть прямо на месте. Возможно – это незаконно, возможно – даже жестоко. Но на одной чаше весов два десятка явных предателей, на другой – судьба страны, а может быть, даже и мира!

А потом Временное правительство должно издать обращение к народу, где прямо написать, что кучка отщепенцев попыталась разрушить армию и узурпировать власть. И была по закону военного времени расстреляна. И так будет с каждым, кто осмелится в новой свободной России опрокинуть фронт и обесценить миллионы солдатских жизней, уже принесенных на алтарь победы. Такая же участь ждет дезертиров, германских шпионов и тех, кто попытается оказать неповиновение своим командирам. Новая власть не допустит того, чтобы Россия войну проиграла. Далее подпись, печать. Вот такой документ должны выпускать патриоты, радеющие за свою Родину.

Как вы понимаете, ничего подобного господа «временщики» не написали. Газету «Известия» не закрыли. Никто и не подумал арестовать Совет. Почему? Да потому, что это – свои! И господа, и товарищи делали одно святое дело – гробили Российскую империю! Когда речь шла о «чужих», они были абсолютно единодушны. Никакие «демократические» сомнения им не мешали. Например, сразу после Февраля «Союз русского народа» и другие черносотенные организации были запрещены. 5 марта не правительство даже, а исполком Петросовета закрыл черносотенную газету «Русское знамя». И «временщики» не назвали это незаконным. Но ведь это недемократично? Почему анархистам можно иметь организации и газеты, а черносотенцам – нет? Потому, что там «свои», а здесь «чужие»…

Для дальнейшего развала страны необходимо было в первую очередь разложить армию – сознательная и дисциплинированная, она могла моментально подавить любые очаги антигосударственных действий.

Но одним Приказом № 1 дело не ограничилось. Слишком крепка была русская армия, чтобы ее можно было уничтожить за один присест. Поэтому следом за первым появляется Приказ № 2, который разъяснял, что его предшественник не устанавливал выборность офицеров, а лишь разрешал комитетам возражать против назначения начальников. После его публикации уже никто в армии не мог толком разобраться, как же осуществляется руководство русской вооруженной силой. Немцы били нашу армию почти три года, но хаоса и дезорганизации достичь так и не смогли. За три дня это осуществили несколько социал-демократов и эсеров вкупе с Временным правительством. Но даже этого им показалось мало, поэтому 6 марта военный министр Гучков устроил на своей квартире заседание с делегацией совдепа. Закончилось оно соглашением, которое аннулировало и Приказ № 1, и Приказ № 2! В результате каждый в нашей армии мог решить сам, какой приказ ему ближе, и строить службу в соответствии с его духом.

Логику действий Временного правительства можно понять, только если вы представите себе, что его единственной целью было разрушение всех основ государственности и создание невообразимого хаоса. Отбросив словесную шелуху о наивных демократах, случайно разваливших страну, получаешь сухой остаток: четкие, планомерные действия по развалу России. Для того чтобы уничтожить любую державу, надо разрушить те обручи, что скрепляют ее воедино. Они всегда одинаковы:

• армия;

• полиция и другие силовые структуры;

• государственный аппарат управления страной.

Временное правительство быстро и эффективно разрушило Россию. Для чего и было создано

Именно по этим ключевым точкам бьет Временное правительство немедленно после прихода к власти.

По армии было нанесено несколько ударов, первым из которых стал зловещий Приказ № 1. Решение о наступлении теперь принимается на митинге, а строгого офицера можно просто послать… извините, отстранить. Раз свобода слова – милости просим в воинские части, товарищи агитаторы. Расскажите солдатикам, чем платформа левых эсеров отличается от программы правых, нарисуйте им все прелести анархизма. Правда, интересно? А если командир что-то о дисциплине вякнет – мы его мигом отстраним, царского сатрапа!

Попробуйте покомандуйте толпой орущих и обнаглевших солдат, каждый из которых симпатизирует какой-нибудь партии. Пока еще офицеров убивали редко, но отношение к ним стало настороженным, а с приходом к власти большевиков истребление командного состава стало повсеместным.

Следующий удар наносится по государственному механизму: начинается уничтожение управленческой вертикали власти. Не успел Николай отречься, как уже через два дня (!) посыпались изменения. Начали, как положено, с себя: Совет министров переименовывался во Временное правительство. Упразднили Министерство императорского дворца и уделов, и из него быстренько скроили Министерство земледелия, Министерство торговли и промышленности и Министерство внутренних дел (МВД). Но если вы думаете, что последнее занималось только ворами и убийцами, то глубоко ошибаетесь, ибо пеклось новое МВД еще и о дворцах! В марте неутомимые перестройщики создают Юридическое совещание. На него возлагалась обязанность давать «предварительные юридические заключения» на мероприятия правительства. Вместо Главного управления по делам печати в апреле создаются Всероссийская книжная палата и Бюро по составлению обзоров печати. При МВД во второй половине марта для руководства деятельностью комиссаров Временного правительства образуется Отдел по делам местного управления. 25 марта 1917 года учреждается Особое совещание по местной реформе, готовившее законодательные акты о комиссарах, милиции, земствах и др. Вот откуда идут все эти комиссары, Особые совещания и другие «большевистские» радости!

Чтобы вам стал совсем понятен уровень хаоса, воцарившегося в России, добавлю, что 5 марта Временное правительство одним росчерком пера упразднило всю русскую администрацию, то есть уволило всех губернаторов и вице-губернаторов. Глава правительства князь Львов просто отправил циркуляр на имя самих губернаторов: «Временное правительство признало необходимым временно устранить губернатора и вице-губернатора от исполнения обязанностей по этим должностям. Управление губерний возлагается на председателей земских управ в качестве губернских комиссаров Временного правительства… На председателей уездных земских управ возлагаются обязанности уездных комиссаров…»[103]

И все это упразднили в один момент. Внезапно. Без разъяснений и подготовки. Когда же из провинции в Петроград приезжали представители старой и новой администрации и пытались получить хоть какие-то инструкции и подробности, то они неизменно получали от главы правительства князя Г. Е. Львова категорический отказ: «Это вопрос старой психологии. Временное правительство сместило старых губернаторов, а назначать никого не будет. В местах выберут. Такие вопросы должны разрешаться не из центра, а самим населением».[104]

Вы представляете себе, сколько необходимо сил, чтобы построить новую государственную машину? Перестройка в СССР началась в 1985-м, а государство до сих пор в себя прийти не может. А тут все эти колоссальные преобразования происходят за считанные дни, да еще руководители страны фактически устраняются от дел: сами выбирайте, а мы никого назначать не будем. Результат ясен – хаос неизбежен. И все это во время войны, с армией, где командиров отстраняют, а их приказы обсуждают на митингах. Вы еще удивляетесь, почему Россия так быстро превратилась в огромное поле хаоса и анархии?

Тут холодный пот стал прошибать тех, кто еще неделю назад стоял в первых рядах новой «демократической» власти. Оптимист Родзянко, уговоривший Михаила Романова 3 марта отречься, уже через два дня снова занимается уговорами. На этот раз председателя Временного правительства князя Львова. Родзянко доказывает всю пагубность распоряжения об отмене администрации на местах, но его никто уже не слушает. Он ведь не вошел в состав правительства, а Временный комитет Государственной думы фактически ликвидирован: большинство депутатов либо прекратили посещать Таврический дворец, либо вовсе бежали из столицы. Теперь Михаил Владимирович Родзянко уже никому не нужен. Мавр сделал свое дело и может спокойно наблюдать, как Временное правительство совершает заранее запланированные «случайные» ошибки. Причем его глава демонстрировал невероятный оптимизм. «Мы можем почитать себя счастливейшими людьми; поколение наше попало в наисчастливейший период русской истории», – говорит князь Львов 27 апреля 1917 года на торжественном юбилейном заседании четырех Дум.[105] Слова его кажутся жутким идиотизмом, когда вспоминаешь, что через полгода случится Октябрь. Нет, глава правительства не был полным дураком. Просто его «счастье» совсем другого рода. Счастливейшими людьми будут в ближайшие годы все те, кому нужно увидеть Россию разрушенной и уничтоженной…

Все реформы, затеянные Временным правительством, могли привести только к одному результату – катастрофе. Все утверждения, что они хотели «как лучше, а получилось как всегда», не выдерживают даже самой легкой критики. Они знали, что делали. Проблемы в стране начались сразу во всех областях. Везде, куда успели сунуться новоиспеченные революционеры. Гневно осуждавшие неэффективность царского управления, сделавшие нехватку хлеба предлогом для смены власти, «временщики» уже в первый месяц своего правления, в марте, ввели карточную систему. В июне по карточкам выдавался хлеб, а также крупа и сахар. С 1 июля карточная система распространилась на мясо, масло, яйца и другие продукты.

Самое обидное, что все трудности были искусственно созданными и абсолютно ненужными, никакого практического смысла в этом не было. Ведь правительство ВРЕМЕННОЕ! Вот решит Учредительное собрание вновь монархию вводить, так что – снова перестраивать всю властную вертикаль? Такого не выдержит ни одно государство. К примеру, Советский Союз не выдержал. Хотя перестройка в СССР началась в мирное время, и немцы на подступах к Риге не стояли, а миллионы мужчин не томились в окопах.

Быть может, старый аппарат власти мог саботировать решения новых властей, и потому необходимо было его заменить? Нет, не было смысла в перестройке механизма власти и по этим причинам. Временному правительству внутри страны никто не угрожал, оно было абсолютно законной властью. Царь отрекся, его брат Михаил ждал решения Учредительного собрания, что фактически означало то же самое. Вместе с ним ждали Учредительного собрания и монархисты, понимавшие, что любые попытки изменения политической ситуации во время мировой войны приведут к ее проигрышу. Да, собственно говоря, почти все высшие военные своего государя предали. Восстанавливать старый режим было некому, и никто этого делать не собирался. «Союзники» переворот тоже поддержали. Зачем же в такой ситуации менять весь государственный аппарат?

Ответ может быть только один: чтобы создать хаос.

«Полиция подлежит переформированию в милицию», – написало Временное правительство в циркуляре на имя смещаемых губернаторов.[106] Но зачем? Чем милиция отличается от полиции? Вот человек конца века двадцатого, может, с трудом на этот вопрос и ответил бы, а представьте себе недоумение русских губернаторов, воспитанных в веке девятнадцатом. Сколько надо времени, чтобы создать хотя бы одну новую «народную» милицию? Вы знаете? Я – нет, но думаю, что долго. Очень долго. А взрослые дяди из Временного правительства этого не понимали? Так почему же новая власть буквально за считанные дни пытается перекроить всю государственную машину, складывавшуюся столетиями? Куда они так спешат?

Свой первый приказ в качестве министра юстиции Керенский разослал по телеграфу 2 марта 1917 года. По своей вредоносности он мог бы соперничать с Приказом № 1: прокурорам предписывалось освободить всех политических заключенных и передать им поздравления от имени нового правительства. В который раз обратим внимание на дату и вновь увидим следы странной и страшной спешки. Свое первое распоряжение Керенский подписал прямо в день отречения императора Николая II. Дата отречения русского монарха не просто имеет день и месяц, а еще и точные час и минуту: 2 марта 1917 года, 15 часов 5 минут.[107] Временное правительство также было создано вечером 2 марта. Давайте просто посчитаем.

Информация о долгожданном отречении была, конечно, немедленно телеграфирована в Петроград и сообщена думским заговорщикам. Но даже при самом благополучном раскладе:

• если списки правительства готовы заранее;

• если все согласовано;

• если информация поступает без промедления,

то Временное правительство могло быть создано в промежутке между 16:00 и 17:00 часами. Раньше никак. После этого должны были последовать взаимные поздравления и объятия. Положим на радость еще минут тридцать. Значит, в 17:00–17:30 Александр Федорович Керенский побежал к телеграфу срочно отправлять свой первый указ об амнистии. А до утра ему было не подождать?

Нет, до утра подождать было нельзя. Утром следующего дня Керенский отправлялся добывать отречение Михаила Романова в пользу Временного правительства. И хотя великий князь был безвольным субъектом, стопроцентно гарантировать, что это случится, было невозможно. Поэтому вредоносные постановления надо принимать как можно быстрее, потом это может и не получиться. Как и с Приказом № 1, опубликованным накануне…

Все те, кто взрывал бомбы в гуще толпы в 1905-м, кто убивал полицейских и военных, кто срывал военные поставки, митингуя и бастуя, все они теперь выходили на свободу. С билетами, купленными за государственный счет. Многие герои будущей русской смуты спешили покинуть места заключения именно в эти дни. Например, скромный анархист Нестор Иванович Махно. «С убеждением, что свобода, вольный труд, равенство и солидарность восторжествуют над рабством под игом государства и капитала, я вышел 2 марта 1917 года из ворот Бутырской тюрьмы», – пишет он в своих воспоминаниях.[108]

Екатерина Константиновна Брешко-Брешковская, пресловутая «бабушка русской революции», один из организаторов и руководителей партии эсеров, не просто покидает место ссылки в Минусинске. Для возвращения в Москву ей предоставлен специальный отдельный вагон. Она ведь так исстрадалась, собирая в США деньги на первую русскую революцию в 1905 году. На них закупалось оружие, и никто никогда не узнает, сколько людей было в России из него убито. Но теперь другое время – у власти не просто наивные демократы, а сознательные разрушители страны, поэтому их посаженные соратники выходят на свободу с почетом. «Бабушка», например, после освобождения будет жить вместе с Керенским… в Зимнем дворце.[109]

Но не каждого освобожденного встречал Александр Федорович на вокзале с букетом пышных роз. Вдобавок к политической амнистии 6 марта в России была объявлена всеобщая амнистия. На свободе оказались тысячи воров и налетчиков, прозванных в народе «птенцами Керенского». Они точно так же получают право на бесплатный проезд к месту проживания «любым классом». Когда вы будете поражаться нечеловеческим зверствам русской Гражданской войны, вспомните, кто выпустил на свободу тех убийц и душегубцев, что пополнят собой ряды враждующих сторон. Уголовников выпускают прямо на следующий день после ликвидации полиции. Чисто случайно, разумеется…

Не покладая рук трудятся лидеры новой России. 3 марта 1917 года реорганизован институт мировых судей: местные суды стали формироваться из трех членов, судьи и двух заседателей. На следующий день были упразднены Верховный уголовный суд, особые присутствия Правительственного сената, судебные палаты и окружные суды. Мало им освобождения террористов, недостаточно возвращения всех политэмигрантов, не хватает амнистии уголовникам. Развал судебной системы также недостаточен. Вот 7 марта Керенский едет в Москву, где встречается с членами Московского Совета рабочих депутатов и представителями различных общественных организаций. Им Александр Федорович сообщил, что в «ближайшее время правительство опубликует декрет об отмене смертной казни за политические преступления, и все такого рода дела будут впредь подлежать рассмотрению в суде присяжных».[110] Сказано – сделано.

На десятый день своего существования (12 марта) правительство отменяет смертную казнь не только за политические, но и за уголовные и воинские преступления.

Отныне немецких шпионов и дезертиров, воров и насильников казнить нельзя – в стране бушует свобода. Свобода предавать, воровать и убивать. Теперь в Россию могут вернуться все эмигранты-пораженцы, все агенты неприятеля – ведь в самой свободной стране упразднена контрразведка. Кому она мешает? На этот вопрос можно ответить сразу: органы, основной работой которых является борьба со шпионами и предателями, мешают именно предателям и шпионам. Ситуация на фронтах очень тяжелая. Идет страшная война, враг наступает. Именно в такой ситуации Временное правительство амнистирует и возвращает всех политических ссыльных и уголовных каторжников, упраздняет полицию и корпус жандармов. Не правда ли – странные действия, очень попахивающие государственной изменой?

Уже позднее, на закате своих дней, Керенский писал, определяя основные достижения возглавляемого им Временного правительства в преобразовании России: «Была установлена независимость судов и судей. Были ликвидированы все “специальные” суды, и все “политические” дела или дела, связанные с государственной безопасностью, отныне стали подлежать рассмотрению в суде присяжных, как и все обычные уголовные дела».[111]

Ну что и говорить, молодец. Дела, «связанные с государственной безопасностью», рассматриваются как обычные уголовные дела. В порядке общей очереди, в суде присяжных. Не нравятся тебе лица присяжных – можно им отвод дать, других попросить. Потом приговор обжаловать, а там, глядишь, и власть сменится. Явно поскромничал Александр Федорович – не о вкладе в преобразования писать надо, а о личном, огромном вкладе в Октябрьскую революцию.

Но если вы, уважаемые читатели, думаете, что при объявлении полной свободы в российских тюрьмах наступила пустота, то глубоко заблуждаетесь. На волю вышли большевистские агитаторы, призывавшие к поражению, а на смену им отправились «реакционеры», то есть те, кто сохранил верность присяге и возненавидел воцарившийся в стране бардак. Аресты начались сразу же, еще до отречения царя. По воспоминаниям Шульгина: «Целый ряд членов Думы занят исключительно тем, чтобы освобождать арестованных… Дума обратилась в громадный участок… с той разницей, что раньше в участок таскали городовые, а теперь тащат городовых… Арестованных масса».[112]

Пока расформированная полиция превратится в народную милицию, всем арестованным приходилось терпеливо ждать в тюрьме. А новая власть бдительно следила за тем, чтобы никого из старых «царских» служак на службе не осталось. Вот и посидите, пока наберут новых сотрудников, пока назначат, пока следователь прочитает бумаги, пока разберется. Так что долгое сидение на следствии – совсем не современное изобретение. Например, арестованные во время Февраля и посаженные в казематы кронштадтские морские офицеры сидели со 2 марта по 7 июня. Только в этот день начала свои действия следственная комиссия, которой надлежало разобраться в их делах.

И снова вспомним, что правительство было ВРЕМЕННОЕ! Решит Учредительное собрание вновь монархию вводить, так снова распускать народную милицию и заново полицию создавать? Не проще ли было со всеми нововведениями подождать его созыва, не разумнее ли?

Странными все поступки новой власти кажутся, только если забыть об ее истинной цели. Создав полную неразбериху в системе управления, Временное правительство приступило к созданию конфликтной ситуации и в самом щекотливом вопросе русской революции – земельном. Через три недели после падения монархии был создан Главный земельный кабинет. Временное правительство продекларировало земельную реформу «в соответствии с новыми потребностями экономики, с пожеланиями большинства крестьян и программами всех демократических партий». Необходимость реформы была заявлена, и сроки ее проведения откладывались до решения Учредительного собрания. Иными словами, сказав «А», говорить «Б» правительство не стало. Единственным конкретным шагом стало изъятие в казну земель, принадлежавших свергнутому монарху. Затем реквизировали и земли всех остальных Романовых, в большинстве своем так радовавшихся падению того, кто закрывал их своей короной от всех житейских невзгод. На этом конкретные дела по земельной реформе закончились.

В условиях вседозволенности и беспредела, охвативших страну, каждый действовал так, как считал нужным. Результатом стал стихийный, массовый захват частных земель и разгул самого обыкновенного бандитизма. При подстрекательстве левоэкстремистских партий начались разгромы помещичьих имений. Многие крестьяне вместо того чтобы работать стали целыми днями бороться и драться друг с другом, следя за тем, кто какую землю захватил. Большевистская пропаганда будет попадать в уже подготовленную почву. Но неужели в ответ на погромные движения правительство ничего не предпринимало? В том-то и дело, что вся кипучая деятельность Временного правительства цели преследовала совсем другие. Оно издавало грозные циркуляры, направлявшиеся губернским комиссарам, со строгим предписанием навести порядок. Но данные распоряжения не выполнялись, так как у местных властей не было реальной силы для проведения предписаний в жизнь. К тому же в стремлении завоевать популярность в массах, особенно среди крестьянства, правительство часто вообще закрывало глаза на многие случаи противоправных действий, призывая частных землевладельцев к миру и согласию в деревне.

«Черный» передел земли бумерангом ударил и по дисциплине в армии. Эта тема была немедленно подхвачена немецкой пропагандой. «Идите домой! – призывали немецкие листовки. – Там делят землю, и вы можете опоздать!» Многие солдаты верили и дезертировали.

Следом за сельским хозяйством конфликтная ситуация заботливо создавалась и в промышленности. Буквально через пару недель после прихода к власти Временное правительство совместно с Петроградским Советом принудило основных столичных капиталистов подписать соглашение о введении 8-часового рабочего дня[113]. Как и все, что делали эти господа, эти их благие намерения и правильные действия имели двойное дно. Этот прекрасный жест по защите прав трудящихся, вместе с набором таких же невыполнимых в условиях войны изменений, очень быстро привел к тому, что… вся Россия прекратила работать, а стала бороться за свои права.

«Все принялись бастовать напропалую: прачки бастуют уже несколько недель, приказчики, конторщики, бухгалтера, муниципальные, торговые, больничные служащие – часто с докторами во главе, – портовые рабочие, пароходная прислуга… Вот Донецкий бассейн поднялся – это уже хуже. А что хуже всего, так это дело с железнодорожниками. Могу вам сказать, что на нас надвигается ни больше ни меньше, как всеобщая железнодорожная стачка»,[114] – рассказывает В. М. Чернову его коллега по партии Гоц. И все, что он сказал, полностью соответствовало действительности. Забыв, что на дворе война, все разом стали требовать увеличения заработной платы. Конечно, жизненный уровень в стране понижался, и требования забастовщиков были справедливыми – но только не во время мировой войны. Коллективный эгоизм плюс полное отсутствие власти в стране привели экономику России к краху невероятно быстро. Вместо жестких мер Временное правительство плодило комиссии. Одна из них под предводительством самого Г. В. Плеханова разбирала требования забастовщиков-железнодорожников. Когда-то их всеобщая стачка в 1905 году привела Николая II к необходимости уступок, в 1917 году на волоске висит судьба фронта и страны. Показательны результаты работы комиссии Плеханова: были выработаны новые нормы оплаты на основе индекса цен. Информацию доложили правительству. Оно ужаснулось и отказало. Справедливо, но невозможно – нет на это денег. Зачем же все это дело затевали? Чтобы раскачать ситуацию. Как еще объяснить дальнейшие действия «временщиков»? Железнодорожники собираются бастовать, потому что денег им не дают. Но и запретить бастовать власти не могут. Это ведь недемократично.