1941 год на Балтике: подвиг и трагедия

Война началась Приказано: «Мины ставить»

Первыми боевыми операциями советского флота на всех театрах стали постановки оборонительных минных заграждений.

В 4 часа 50 минут 22 июня Военный совет Краснознаменного Балтийского флота объявил по флоту о вероломном нападении фашистской Германии и поставил задачу силой оружия противодействовать агрессивным действиям врага.

Около 6.30 командование КБФ получило радиограмму Народного комиссара ВМФ с приказанием произвести оборонительные минные постановки в устье Финского залива, на подходах к Ирбену и ВМБ Лиепая, предусмотренные планом прикрытия, разработанным перед войной.

Днем 22 июня заместитель наркома ВМФ И.С.Исаков прислал командующему КБФ телеграмму с приказанием «ставить мины круглосуточно, использовать миноносцы и лидеры». Вечером того же дня приказ был повторен.

Но немцы и финны опередили советский флот. Уже начиная с 12 июня 1941 г. германские корабли, предназначенные для действий в Финском заливе, начали передислокацию в воды своего союзника и закончили ее к 18 июня. В шхерах у Або стояла группа минных заградителей «Норд» в составе трех заградителей, флотилий торпедных катеров и катерных тральщиков. В шхерах западнее Порккала-Удд на хорошо замаскированной стоянке находилась группа «Кобра» в составе трех заградителей, флотилий торпедных катеров и катерных тральщиков.

Минные заградители получили приказ об окончательной подготовке к боевым действиям 19 июня, а 21-го пришел условный сигнал на проведение минно-заградительной операции. Постановка мин началась в 23.30 21 июня. Группа минных заградителей «Норд» под охраной шести катерных тральщиков и четырех торпедных катеров поставила в несколько приемов заграждения между островом Бенгшер и мысом Тахкуна.

Минная группа «Кобра» под охраной пяти катерных тральщиков и шести торпедных катеров поставила заграждения к северу от мыса Пакринем.

В ночь на 22 июня постом острова Найссаар была обнаружена группа из трех больших и двух малых кораблей, шедших по направлению из Хельсинки на юго-запад. В районе Найссаара они повернули на запад; очевидно, это были немецкие заградители, ставившие заграждения.

В 1.50 22 июня посты Тахкуна и Кыпу обнаружили шедшие без огней пять судов, видимо, ставившие заграждения. По наблюдению с постов, суда ходили переменными курсами. В 3.30 наш самолет-разведчик обнаружил в 20 милях севернее маяка Тахкуна корабли, которые, вероятно, ставили минное заграждение, на которое вскоре напоролся отряд легких сил.

Финские подводные лодки тоже в ночь с 21 на 22 июня ставили минные заграждения в Финском заливе.

Уже на рассвете 22 июня немецкая авиация сбросила 16 донных мин южнее маяка Толбухин, юго-восточнее Кронштадта и между Котлином и Ленинградом. Далее минные постановки продолжались еженощно.

В течение трех первых дней войны противник создал минную угрозу у выходов из баз и на основных морских сообщениях КБФ, израсходовав в общей сложности 1060 якорных ударных и около 160 донных неконтактных мин. В последующем противник усиливал выставленные заграждения, особенно к северу от мыса Юминда.

22 июня командующий флотом приказал: командующему эскадрой поставить минное заграждение в устье Финского залива, а командиру отряда легких сил поставить минное заграждение в Ирбенском проливе. Постановку мин в Ирбенском проливе командир OЛCa должен был начать по готовности, имея в прикрытии с запада в дозоре подводную лодку С-7. Кроме того, командиру отряда легких сил было приказано к 24 часам выслать крейсер «Максим Горький» с одним дивизионом эскадренных миноносцев в устье Финского залива для прикрытия отряда кораблей-заградителей, производивших минную постановку между островом Осмуссаар и полуостровом Ханко.

Центральную минную позицию в устье Финского залива согласно плану минных постановок КБФ предполагалось поставить в три очереди по линии Ханко — Осмуссаар из трех минных линий протяженностью 24 мили. Первые две линии минного заграждения ставились против линейных кораблей, крейсеров и эскадренных миноносцев. Каждая линия должна была состоять из двух рядов мин и одного ряда минных защитников. Третья линия заграждения предназначалась против подводных лодок! Эту линию предполагалось поставить в два ряда, каждый в три яруса. Фланги минного заграждения прикрывались огнем батарей береговой артиллерии, расположенных на Ханко и Осмуссааре.

Для прикрытия минной позиции планировалось западнее основного минного заграждения поставить восемь отдельных минных линий (мыс Тахкуна — остров Бенгшер) и две линии на флангах основного минного заграждения.

Всего в устье Финского залива должно быть поставлено 6378 мин и 1584 минных защитника. Постановка минного заграждения первой очереди по плану должна была быть закончена в первые девять дней войны.

Ночное маневрирование неизвестных кораблей и судов, обнаруженных в ночь на 22 июня в районе острова Найссаар и на линии Бенгтшер — Тахкуна, могло служить признаком постановки противником минных заграждений на подходах к Таллину и в устье Финского залива. Поэтому, прежде чем начать постановку позиционных минных заграждений на линии Ханко — Осмуссаар, следовало бы произвести контрольное траление на намеченном пути перехода кораблей — постановщиков мин, а также в районе предстоящего маневрирования отряда прикрытия, поскольку именно в этом районе наш самолет-разведчик в 3.30 22 июня обнаружил вражеские корабли, шедшие малым ходом и, следовательно, по всей вероятности, ставившие мины.

Но проведению такого траления никак не соответствовала предвоенная дислокация тральных сил КБФ. К концу суток 21 июня тральные силы КБФ находились в основном в Кронштадте. В Риге стояли три тихоходных тральщика (бывшие латвийские), а в Таллине четыре БТЩ. Т-216 нес дозор в устье Финского залива.

Пришлось либо ждать прихода нескольких БТЩ из Кронштадта, либо выслать из Таллина находившиеся там четыре БТЩ, но в таком случае не осталось бы базовых тральщиков для непосредственного противоминного обеспечения кораблей, назначенных для постановки заграждения.

Первым с немецкими минами столкнулся эсминец «Смелый», которому было поручено отконвоировать с Ханко в Таллин турбоэлектроход «Иосиф Сталин» с эвакуируемыми семьями военнослужащих. Отсутствие в главной базе тральщиков вынудило командование послать эскадренный миноносец. Выйдя в 16 часов 22 июня из Таллина, «Смелый» не подозревал о том, что по пути на Ханко пересек минное заграждение. Но при возвращении, идя впереди транспорта, в 20.20 эсминец захватил параваном мину, взорвавшуюся в 15–20 м от борта. Силой взрыва правый параван был оторван, левый поврежден, электронавигационные приборы и часть механизмов вышли из строя, в корпусе появилась течь. Корабль был выведен из строя на 10 суток. Эсминец и турбоэлектроход прибыли в Таллин около 22.30 примерно за час до выхода отряда кораблей, посланных для постановки заграждения в устье Финского залива. Но разработанный днем план перехода, несмотря на происшествие со «Смелым», остался без изменения.

Для постановки оборонительного минного заграждения в устье Финского залива 22 июня 1941 г. в главной базе — Таллине — был сформирован отряд кораблей под флагом командующего эскадрой КБФ контр-адмирала Д.Д. Вдовиченко. В его состав вошли минные заградители «Марта» и «Урал», лидеры «Минск» (флаг командующего эскадрой) и «Ленинград», эсминцы «Артем», «Володарский» и «Карл Маркс». В отряд были включены самый быстроходный корабль флота — лидер «Ленинград», развивавший скорость до 43 узлов, и самый тихоходный — минный заградитель «Урал» (12,5 уз.).

После полудня 21 июня корабли начали принимать мины, а в 1.10 23 июня отряд вышел из Таллина. В дозоре в трех милях впереди отряда шел эскадренный миноносец «Суровый», в непосредственном охранении находились несколько катеров МО. БТЩ «Шкив», «Штаг», «Крамбол» шли впереди заградителей в строю уступа с параван-тралами. В прикрытии с воздуха находились четыре самолета МБР-2. Участвовавшие в минной постановке три эсминца на переходе шли в строю кильватерной колонны в охранении минных заградителей на их траверзе, не прикрываясь тралами базовых тральщиков, но это сошло благополучно, поскольку на всем пути отряда минных заграждений противника не было. Отряд совершил переход из Таллина к месту минной постановки в течение шести часов.

Постановка заграждения была закончена в 7.42 23 июня, после чего все корабли, за исключением лидеров, вернулись в базу. Оба лидера по окончании минной постановки по распоряжению командующего КБФ пошли на соединение с крейсером «Максим Горький», подорвавшимся на мине.

Для прикрытия отрада заграждения от ударов противника со стороны моря в 17.57 22 июня из Усть-Двинска вышел отряд кораблей под командованием начальника штаба OЛCa капитана 2 ранга И.Г.Святова в составе крейсера «Максим Горький» и эсминцев «Гневный», «Гордый» и «Стерегущий». Отряд должен был маневрировать западнее района постановки мин и не допустить атаки сил противника по кораблям, ставившим мины. Прикрытие потребовалось из-за того, что наблюдательные посты ВМБ Ханко обнаружили у банки Олег корабли противника, классифицированные как крейсер, два эсминца, тральщики и сторожевые корабли. Предполагалось, что противник укрылся в шхерах для срыва минных постановок.

Дозорный тральщик Т-216 на рассвете 22 июня обнаружил севернее острова Хиума минное поле, о чем доложил в штаб флота. Но донесение не было учтено. Довлело указание Москвы «не поддаваться на провокации». В Усть-Двинске, где базировалась значительная часть флота, причем наиболее современные корабли, не было ни одного быстроходного тральщика, следовательно, корабли могли рассчитывать только на собственные параваны-охранители. Чтобы прибыть в назначенный квадрат в установленное время, отряд должен был пройти 180 миль 22-узловым ходом. Параваны же эффективно работали при скорости хода от 14 до 18 уз.

Канал в проливе Муху-Вейн, соединяющем Рижский и Финский заливы, к началу войны не был углублен, вследствие чего крейсер «Максим Горький» для перехода к устью Финского залива должен был пройти через Ирбенский пролив. Если бы отряд прошел через Муху-Вейн, он оказался бы восточнее немецкого заграждения и мог избежать встречи с минами.

Отряд прикрытия около 22.10 22 июня прошел Ирбенским проливом. Обойдя на расстоянии 18–25 миль острова Сааремаа и Хиума, отряд вышел в назначенный ему район маневрирования и около 3.20 23 июня в 25 милях севернее маяка Кыпу лег курсом на север. Головным был эсминец «Гневный», шедший в 8 каб. впереди «Максима Горького», «Гордый» и «Стерегущий» держались в охранении крейсера на курсовых углах 60° с левого и правого бортов в 3–5 каб.

Командир эскадренного миноносца «Гневный» M.T. Устинов.

Идя со скоростью 22 узлов, корабли, быстро приближались к району минного заграждения, поставленного немцами, и вскоре начали пересекать его. В 3.40 в 16–18 милях к северо-западу от маяка Тахкуна в параване «Гневного» близко к борту взорвалась мина. Силой взрыва корабль подбросило так, что шлюпка правого борта перелетела через прожекторную площадку и упала на первый торпедный аппарат. Носовая часть корабля до 44-го шпангоута вместе с первым 130-мм орудием была оторвана и мгновенно затонула. Вода хлынула в трещину в переборке 44-го шпангоута и стала заливать кубрики и погреба боезапаса. В носовое котельное отделение вода поступала через пробоину в борту. Турбины и турбодинамо остановились, погас свет, корабль лишился хода. В кормовой части образовались гофры и трещины в обшивке. 20 человек были убиты и 23 — ранены, командир корабля капитан 2 ранга М.Т.Устинов тяжело контужен.

На крейсере, шедшем в кильватер «Гневному», тотчас после подрыва его на мине дали машинам «полный назад», через минуту пошли вперед и в 3.45 легли курсом на юг. По сигналу с флагмана для оказания помощи «Гневному» был направлен «Гордый», а «Стерегущий» занял место в охранении крейсера. Выходя в голову флагмана, эсминец в 3.46 подсек параваном мину, прошедшую вплотную к его корме. Отойдя на пять миль к югу, на крейсере решили повернуть на восток, не подозревая, что этот курс вел прямо в середину минного заграждения, протянувшегося на 18 миль поперек входа в Финский залив.

Обнаружив на левом траверзе перископ (скорее всего, это была ошибка, вряд ли немцы послали бы свою лодку маневрировать на своем же минном заграждении), крейсер несколько минут шел переменными курсами, а «Стерегущий» сбросил глубинные бомбы. В 4.15 корабли снова легли на курс 90° (на восток).

В этот момент поступило донесение с «Гордого» о тяжелом положении «Гневного». Предполагаемое наличие подводных лодок противника побудило командира отряда послать по УКВ командиру «Гордого» приказание принять на борт экипаж «Гневного» и потопить поврежденный эсминец.

Несмотря на всю неожиданность взрыва, экипаж «Гневного» не проявил ни малейшей растерянности и мужественно и умело повел борьбу за непотопляемость корабля. Через 10–12 минут после взрыва мины были заведены пластыри и поступление воды приостановлено. Корабль принял устойчивое положение с небольшим креном на левый борт, и уже готовились поднять пары в котле № 3. Но вскоре пришло приказание командира отряда об оставлении корабля, и его личный состав начал переходить на стоявший у борта «Гордый».

Тем временем «Максим Горький», пересекая линию минного заграждения, незаметно захватил левой тралящей частью паравана мину и тогда же повернул на курс 120°, при этом левый параван на циркуляции приблизился к борту, и в 4.21 крейсер подорвался на мине в точке с координатами 59°20′ с.ш. и 22°00′ в. д. Центр взрыва пришелся на левый борт около 24-го шпангоута, на высоте 1,5–2 м от киля. Силой взрыва была оторвана носовая оконечность, которая, перевернувшись вверх форштевнем, быстро затонула. Траверзная броневая переборка на 61-м шп. повреждений не получила и сохранила водонепроницаемость. Чтобы устранить дифферент на нос, были затоплены кормовые дифферентные и креновые отсеки, а позже — кормовое подбашенное отделение. Водонепроницаемые переборки на 61-м и 83-м шп. были подкреплены деревянными упорами. Выяснив состояние корабли и машин, командир, боясь разрушений носовой переборки, в 4.31 дал задний ход. Но корабль на заднем ходу не слушался руля, описывая циркуляцию. Командир пошел на риск и дал машинами «малый вперед». Траверзная переборка выдержала, и скорость постепенно увеличили до 8 уз. После ряда мероприятий, осуществленных личным составом по обеспечению живучести, крейсер пошел своим ходом, развивая до 12 узлов (при этом машины давали 109 об./мин, что соответствовало 16 узлам при нормальных условиях). После подрыва корабль полностью сохранил свою боеспособность и подвижность, благодаря чему успешно дошел до базы.

Эсминец «Гордый», приняв на борт экипаж «Гневного», около 4.30 отошел от борта поврежденного миноносца и произвел по нему несколько выстрелов из орудий главного калибра. На «Гневном» возник пожар, но корабль остался на плаву. Только значительно позднее с «Гордого» заметили на горизонте, в том месте, где остался «Гневный», большой столб пламени и дыма. Предполагалось, что на «Гневном» взорвались кормовые погреба. По другой версии, он был потоплен немецкими самолетами двое суток спустя. По-видимому, с потоплением эсминца поторопились. Получивший 27 июня в Рижском заливе большие повреждения «Сторожевой» привели в базу, и в дальнейшем он был восстановлен.

Догоняя ушедшие вперед «Максим Горький» и «Стерегущий», на «Гордом» проложили курс прямо на маяк Тахкуна. В 4.48 в левом параване эсминца примерно в 15 м от борта взорвалась мина, параван оторвало, но повреждения на корабле были незначительны. В 6.03 в правом параване взорвалась мина в 5–6 м от борта. Корабль лишился средств самозащиты от мин. В корпусе было обнаружено много вмятин, механизмы получили повреждения, скорость уменьшилась до 12 узлов.

«Гордый» подошел к пристани Кярдла и сдал в береговой госпиталь 13 тяжелораненых из экипажа «Гневного». После осмотра повреждений «Гордый» под одним котлом и одной машиной пошел в Таллин, но так как из поврежденных цистерн вытекала нефть, пришлось зайти в Палдиски, откуда эсминец ночью был прибуксирован в Таллин.

Факт обнаружения минных заграждений противника, протянувшихся не менее чем на 23 мили поперек входа в Финский залив, свидетельствовал о том, что противник не намеревался посылать в Финский залив сколько-нибудь значительные надводные силы. Следовательно, должно было возникнуть сомнение в целесообразности дальнейших минных постановок (за исключением противолодочных минных заграждений) в районе главной минно-артиллерийской позиции.

Командующий КБФ, оценивая обстановку, создавшуюся за первые 24 часа войны, утром 23 июня телеграфировал Народному комиссару ВМФ, что в связи со слабостью тральных сил флота возникла самая труднопреодолимая опасность в виде минной угрозы. «В течение одних суток, — говорилось в этой телеграмме, — противник почти парализовал деятельность флота в Финском заливе, на сегодня нельзя выслать в море ни один корабль без риска (подрыва на мине)». (Киреев, стр. 26.)

Отряд прикрытия после выполнения задачи должен был идти непосредственно в Таллин. Но при полученных повреждениях командир крейсера капитан 1 ранга А.П. Петров решил идти не в Таллин, а к ближайшему берегу — острову Вормси в пролив Хари-Курк. В 4.56 мина взорвалась в параване «Стерегущего» примерно в 10 метрах от борта. Несмотря на сравнительную близость взрыва, корпус корабля не получил существенных повреждений, но оба паравана были повреждены, а гирокомпас вышел из меридиана. Из личного состава три человека были ранены.

Так в течение почти 2,5 часов на отряде прикрытия от взрывов мин погиб один эсминец, тяжело поврежден крейсер, повреждены были и два оставшихся эсминца, причем «Гордый» на три дня был поставлен в док. И только «Стерегущий» отделался легкими повреждениями.

Крейсер «Максим Горький» после подрыва на мине 23 июня 1941 года.

С оперативно-тактической точки зрения отряд прикрытия не выполнил свою задачу, так как он повернул назад в базу за 3,5 часа до того, как была закончена постановка минного заграждения.

На переходе в пролив Хари-Курк сигнальщики «Максима Горького» трижды обнаруживали подводные лодки. Каждый раз корабль выполнял маневр уклонения от возможных атак и открывал огонь из 100-мм и 45-мм орудий. В 8.30 корабль, сопровождаемый эсминцем «Стерегущий», подошел к юго-западной оконечности острова Вормси в проливе Хари-Курк. Но крейсер не мог встать на якорь, т. к. становые затонули вместе с носовой оконечностью, а кормовой стоп-анкер был потерян в результате сотрясения от взрыва. Чтобы корабль не вынесло течением на камни, его приткнули носом к мели и приняли балласт в носовые отсеки. Корабль сел на грунт носовой частью с таким расчетом, чтобы винты и руль оставались на глубине, даже если корабль развернет течением.

В 12.40 к поврежденному крейсеру подошел лидер «Минск» под флагом командующего эскадрой. Д.Д. Вдовиченко осмотрел повреждения крейсера. Выяснив его состояние и определив необходимые мероприятия для его дальнейшего перехода, контр-адмирал убыл в Таллин. Лидер «Ленинград» в это время маневрировал в дозоре в районе Штапельботонского буя, а затем присоединился к «Минску». По приказанию комфлота для оказания помощи крейсеру был сформирован отряд кораблей под командованием командира ОВРа главной базы капитана 2 ранга А.А. Милешкина (флаг на Т-208 «Шкив»): дивизион БТЩ («Шкив», «Штаг», «Крамбол» и Т-218), эсминцы «Артем» и «Володарский», пять катеров МО, спасательное судно «Нептун» и гидрографическое судно «Лоод».

В 21.15 сигнальщики крейсера обнаружили подводную лодку, и правая 100-мм батарея дала по ней два залпа. В 21.35 из Таллина пришли дивизион БТЩ, буксир «Зарница» и вспомогательное судно «Кама». На «Каму» выгрузили 1200 180-мм полузарядов из погребов 1-й и 2-й башен и шесть боевых зарядных отделений торпед.

В 7.35 24 июня пришли эсминцы «Артем» и «Володарский». К 8 часам на разрушенную часть носовой оконечности крейсера был надет пластырь. Перед переборкой 61-го шп. сооружен деревянный барьер для защиты ее от ударов волн. Из бревен, пластыря и парусины сооружен фальшнос для уменьшения сопротивления. В 9.00 подошло спасательное судно «Нептун» и приняло буксирный трос с кормы крейсера, а буксир «Зарница» — носовой буксирный трос. Из носовых отсеков откачали воду, и в 9.44 корабль сошел с мели. В 9.53 крейсер отдал кормовой буксир, а в 10.09 начал движение своим ходом. Весь караван двинулся в путь, головным шел Т-208, за ним строем уступа влево еще три БТЩ, затем «Стерегущий», «Артем», «Володарский», концевыми шли крейсер и спасательное судно.

В 11.58 у банки Лайне головной Т-208 подорвался на магнитной мине и быстро затонул. На нем погибли командир ОВРа, командир дивизиона БТЩ и все документы на переход. После гибели тральщика крейсер отработал назад и начал разворачиваться на обратный курс при помощи своих машин. В 14.20 отряд вернулся к острову Вормси. Чтобы крейсер держался в проливе, с него подали буксир на спасательное судно «Нептун», которое встало на якорь.

Однако оставаться там тоже было нельзя, т. к. над кораблями летали вражеские разведчики. В 18.00 при помощи спасательного судна «Максим Горький» начал разворачиваться для выхода из пролива, в 18.12 он отдал буксир и пошел самостоятельно. И.Г. Святов повел крейсер не по фарватеру, а вблизи берега по малым глубинам, имея под килем не более 1,5 м воды. Головным шел Т-218, за ним остальные тральщики, за тральщиками — «Артем», в кильватер ему — «Максим Горький», справа от крейсера — «Стерегущий», три ТКА и два МО, слева — «Володарский» и также три ТКА и два МО.

25 июня в 1.50 отряд прибыл на Таллинский рейд. Три буксира повели крейсер в Купеческую гавань, и он ошвартовался у Северного мола. После тщательного обследования повреждений офицеры техотдела флота подтвердили, что крейсер может идти в Кронштадт. Было решено вести его по прибрежному фарватеру. 27 июня в 2.16 крейсер в охранении трех эсминцев и катеров МО вышел за тралами шести БТЩ, шедших в строю двойного уступа. На переходе тральщики подсекли 4 мины, из Нарвского залива в Лужскую губу отряд прошел через сложный пролив Хайлода, где до войны не проходил ни один крупный корабль. В 18.30 «Максим Горький» пришел на Большой Кронштадтский рейд. При переходе из Таллина в Кронштадт он развивал до 13–14 узлов, с большей скоростью идти было опасно, так как от напора воды могла разрушиться переборка 61-го шп.

В тот же день корабль поставили в док. На Балтийском заводе, где строился крейсер, срочно изготовили новую носовую оконечность, которую затем присоединили к корпусу.

Весь ремонт занял 43 дня вместо трех месяцев. Одновременно было значительно усилено зенитное вооружение корабля.

Между тем минные постановки продолжались. 25 июня из Таллина вышли «Марта», «Урал», «Ленинград», «Минск», «Карл Маркс», сторожевой корабль «Буря» в сопровождении трех БТЩ, торпедных катеров и малых охотников, с воздуха прикрывали МБР-2. Эсминец «Суровый» под флагом командующего эскадрой шел в дозоре впереди отряда. Корабли продолжили минную линию, выставленную 23 июня.

25 июня, уже после начала постановки минного заграждения, в связи с ограниченным запасом мин в главной базе — Таллине — и трудностью доставки их из тыловых складов флота было решено сократить объем минных постановок в устье Финского залива. По новому плану было принято решение поставить в устье Финского залива 3,5 ряда мин и 2 ряда минных защитников, 2,5 ряда мин против надводных кораблей и один ряд — против подводных лодок.

Минное заграждение в устье Финского залива было поставлено кораблями эскадры и отрядом надводных заградителей с 23 по 30 июня. Протяженность всего минного заграждения была более 22 миль, а глубина — 7 миль. Всего на центральной минно-артиллерийской позиции было поставлено 2687 мин и 638 минных защитников.

Минные постановки были проведены без противодействия противника, но почти при каждом выходе кораблей на постановку мин появлялись самолеты-разведчики противника.

Следовательно, недостатком проведенных операций по постановке мин было то, что не удалось достигнуть скрытности постановок. Недостатками минного заграждения являлись: а) малая плотность заграждения и б) слабая противотральная стойкость — не было поставлено мин против тральщиков. Несмотря на эти недостатки, в устье Финского залива была создана довольно мощная минно-артиллерийская позиция.

Постановка мин у Либавы была начата в 14 часов 22 июня. По плану предполагалось поставить минное заграждение на подходе к военно-морской базе и несколько минных линий вдоль латвийского берега к северу от Либавы, чтобы прикрыть прибрежный фарватер и побережье от Либавы до Вентспилса. Для постановки минного заграждения командир Либавской базы мог использовать только один базовый тральщик Т-204 «Фугас» (старший лейтенант В.Л. Гиллерман), прибывший в базу для ремонта машин 21 июня за два часа до первого налета немецкой авиации. Таким образом, в Либаве, где до 14 июня находились Отряд легких сил, минзаг «Марти», три БТЩ, в нужный момент не нашлось ни одного корабля, способного ставить мины. «Фугас» прибыл в Либаву для ремонта машин. Весь боезапас с него выгрузили в Таллине.

Так и не успев приступить к ремонту, «Фугас», приняв мины и боезапас, вышел на постановку мин под одной машиной. За шесть выходов 22 и 23 июня «Фугас» поставил в 10 милях к западу от Либавы в шести отдельных минных линиях 206 мин.

Постановка проводилась в течение круглых суток и обеспечивалась двумя торпедными катерами и береговой артиллерией Либавской ВМБ. Во время постановки мин «Фугас» неоднократно подвергался атакам самолетов противника, все они отражались зенитным огнем тральщика.

22 июня в 22.10 при постановке третьей линии мин в районе либавского буя «Фугас» был атакован подводной лодкой противника, выпустившей две торпеды. Тральщик от торпед уклонился, но от атаки подводной лодки командир корабля отказался, так как считал, что она находится на месте ранее поставленных им мин.

В связи с подходом противника к Либаве и начавшимися боями за город минные постановки были прерваны. 24 июня «Фугас» перешел в Вентспилс.

На минах, поставленных «Фугасом», в начале июля подорвались и погибли немецкие тральщик М-3134 и охотник за подводными лодками UJ-113.

План прикрытия предусматривал создание в Ирбенском проливе минно-артиллерийской позиции, которая должна была воспрепятствовать проникновению кораблей противника в Рижский залив. В течение первых пяти дней войны предполагалось поставить минное заграждение протяженностью 20 миль из 10 минных линий. Четыре линии мин предназначались против малых кораблей, четыре линии против крейсеров и миноносцев и две линии против подводных лодок. Всего в заграждении планировалось поставить 1648 мин и 500 минных защитников. Минное поле должны были прикрывать 180-мм башенная батарея полуострова Сырве и три 130-мм береговые батареи южного берега Ирбенского пролива.

Командир Отряда легких сил КБФ В.П. Дрозд.

Постановка минного заграждения в Ирбенском проливе и Рижском заливе была возложена на отряд легких сил, базировавшийся на Усть-Двинск (Даугавгрива). Приказание на постановку минного заграждения было отдано командующим флотом 22 июня, а полный план минных постановок был доставлен в Ригу на самолете 25 июня.

После ухода крейсера «Максим Горький» и трех эсминцев в устье Финского залива в Усть-Двинске остались крейсер «Киров» и 2-й дивизион — четыре новых эсминца пр. 7У «Стойкий», «Сильный», «Сердитый» и «Сторожевой», а также старый эсминец «Энгельс». «Грозящий» находился в дозоре в Ирбенском проливе.

Корабли OЛCa в июне 1941 г. проходили интенсивную боевую подготовку, таким образом, к началу войны они израсходовали большую часть топлива, особенно эсминцы. В Рижской базе в это время имелось около 3000 т топлива, но пропускная возможность нефтепровода была мала. Для приемки полного запаса топлива на все корабли отряда требовалось не менее трех суток. Корабли были обеспечены топливом на 50 %, что хватало им только на переход к месту постановки минного заграждения и на возвращение обратно в базу. Кроме того, на кораблях недоставало артиллерийского боеприпаса. Так, например, эсминец «Сердитый» имел 50 % запаса выстрелов главного калибра. На складах Прибалтийской ВМБ не оказалось шрапнелей и ныряющих снарядов для главного калибра и гранат для 76,2-мм пушек. Таким образом, отряд легких сил к началу боевых действий был недостаточно отмобилизованным, имел половинный запас топлива и неполный комплект боеприпасов.

23 июня, когда в Усть-Двинске эсминцы 2-го дивизиона принимали мины, командование КБФ получило из Москвы радиограмму с приказанием наркома обеспечить эту минную постановку предварительным разведывательным тралением (даже в таком элементарном вопросе требовалось указание Москвы, о какой же инициативе могла идти речь). Начальник штаба КБФ в 18.37 приказал командиру Прибалтийской ВМБ и командиру OЛC послать для этой цели бывшие латвийские тральщики. Из. трех единиц в строю оказались только два. 22 июня они уже протралили фарватер от Усть-Двинска до мыса Мерсрагс. Вследствие тихоходности (наибольшая скорость 14 узлов без тралов) и плохого состояния механизмов эти тральщики так и не успели дойти до Ирбена, а так как НШ КБФ не разрешил командиру OЛCa ждать окончания траления, то эсминцы, выйдя днем 24 июня, прошли непротраленным фарватером под защитой параванов-охранителей.

23 июня в 21.53 2-й дивизион вышел для постановки минного заграждения в Ирбенском проливе с расчетом выполнить ее к рассвету 24 июня. Впереди новых эсминцев шел «Энгельс» (типа «Новик»). На него была возложена задача — нести охранение и выполнять контрольное траление параванами. На «Стойком» держал флаг командир OЛCa контр-адмирал В.П.Дрозд.

Поскольку эсминцы имели по 25–50 % от полного запаса мазута, было принято решение пополнить его с танкера «Железнодорожник», который пришел из Либавы на рейд Курессааре. Приняв топливо, корабли в 12 часов 24 июня вышли на постановку минного заграждения. Мины были поставлены согласно плану. Всего было поставлено 270 якорных мин. Во время постановки эсминцы неоднократно открывали огонь по одиночным немецким самолетам.

В 17.20 корабли закончили минную постановку и возвратились на рейд Курессааре и вновь произвели приемку топлива с танкера. Затем эсминцы направились в Усть-Двинск. На переходе восточнее маяка Колка они были атакованы самолетами противника, но атака была отбита. На подходах к Рижскому бую эсминец «Стойкий» обнаружил подводную лодку противника. В районе обнаружения лодки корабли сбросили глубинные бомбы. Позже подводная лодка подверглась атаке торпедных катеров, выходивших из Риги для встречи эсминцев. В 7.00 25 июня отряд вернулся в Ригу (Усть-Двинск).

Постоянное нахождение самолетов-разведчиков противника над Ирбенским проливом, а также обнаружение подводной лодки говорило о том, что закончить минные постановки скрытно и без противодействия противника не удастся. Следовало ждать, что, обнаружив первую постановку, противник попытается раскрыть наш замысел и постарается помешать дальнейшим постановкам мин.

Следующая постановка мин в Ирбенском проливе была произведена в ночь с 26 на 27 июня. В ней приняли участие эсминцы «Стойкий», «Сердитый», «Сторожевой», «Энгельс» и базовый тральщик «Фугас», прибывший в Ригу из Вентспилса. На «Стойком» поднял флаг контр-адмирал В.П.Дрозд.

Базовый тральщик «Фугас», приняв 40 минных защитников, вышел днем 26 июня на тральную разведку рекомендованных курсов в районе постановки минного заграждения, а затем в точку рандеву с эсминцами. На переходе он обнаружил два торпедных катера противника, которые безуспешно атаковали его двумя торпедами.

Эсминцы вышли из базы в 20.55 26 июня. Их сопровождали три малых охотника и прикрывали два самолета МБР-2. В 23.32 между мысом Колкасрагс и островом Рухну сигнальщики головного эсминца «Стойкий» обнаружили перископ подводной лодки. Скорее всего, за перископ был принят какой-либо предмет, но, как говорили еще в Первую мировую, «заперископило». Корабли повернули на лодку и в строе пеленга произвели раздельное бомбометание, после чего, построившись в строй кильватера, продолжили движение.

«Фугас», встретив эсминцы, оповестил их о столкновении с торпедными катерами противника и занял свое место в строю замыкающим. Видимость была около 10 каб., южная часть горизонта темная.

27 июня в 2.27 при подходе отряда к месту постановки в районе мели Михайловской с юго-запада появилась группа из пяти немецких торпедных катеров — «шнельботов», которые атаковали советские корабли, выпустив торпеды. Шедший третьим в кильватерной колонне «Сторожевой» не успел среагировать. Одна из торпед попала в левый борт эсминца в районе ходового мостика. При этом сдетонировал боезапас носовых артиллерийских погребов. Вся носовая часть до 58-го шпангоута с носовой надстройкой, двумя орудиями главного калибра и мачтой была оторвана и мгновенно затонула. Погиб командир эсминца капитан 3 ранга И.Ф.Ломакин и 84 члена экипажа. Кормовая часть осталась на плаву, к счастью, торпеда не попала в корму, где находились приготовленные к постановке мины. Следовавший за «Сторожевым» «Энгельс» уклонился от трех торпед и дал залп по уходящим катерам. Оставив поврежденный корабль под охраной малых охотников, командир Отряда легких сил решил продолжать операцию.

Немецкий торпедный катер — «шнельбот».

Во время постановки мин эсминцы вновь были атакованы торпедными катерами противника, действовавшими под прикрытием дымовых завес. Атака была отражена артиллерийским огнем, «Стойкий» уклонился от двух торпед. После атаки торпедные катера скрылись за дымовой завесой в южном направлении. После отражения атаки торпедных катеров корабли отряда продолжали постановку мин, закончив ее в 5 часов. Всего корабли поставили 210 мин и 40 минных защитников. Заграждение состояло из двух неполных рядов мин, прикрытых с запада рядом минных защитников.

После завершения постановки мин отряд вернулся к «Сторожевому». «Энгельс» взял поврежденный корабль на буксир и в 5.19 в охранении эсминца «Сердитый», тральщика «Фугас» и катеров МО повел его кормой вперед на рейд Курессааре, куда прибыли в 24.00 (остальные корабли ушли в Усть-Двинск). Во время буксировки корабли подверглись воздушным атакам самолетов противника. Все атаки были отбиты. «Сердитый» из Курессааре вернулся в Ригу.

В дальнейшем «Сторожевой» был отбуксирован в Таллин, а затем в Кронштадт, где в доке ему присоединили новую носовую оконечность от эсминца пр.30, изготовленную на Балтийском заводе. В мае 1943 года восстановленный корабль вошел в строй.

Постановки минного заграждения 24 и 27 июня хотя и были выполнены, но организация их проведения имела ряд существенных недостатков. Первая постановка вместо намеченного срока — в ночь с 23 на 24 июня — была проведена только днем 24 июня из-за отсутствия топлива на кораблях. Поэтому не удалось достичь скрытности проведенных постановок, а это снижало ценность поставленных заграждений, потому что, зная о них, противник мог принять меры по тралению мин, а также обходить опасные районы.

Обеспечение действий 2-го дивизиона эсминцев по постановке мин в Ирбенском проливе было недостаточным. Авиаразведка в первые дни войны велась регулярно, но только в светлое время суток. Район постановки не обеспечивался постоянным дозором из надводных кораблей. Отсутствием дозора и слабым походным охранением можно объяснить повреждение эсминца «Сторожевой».

Корабли-заградители имели слабое авиационное прикрытие, а со стороны моря в прикрытии находилась лишь дозорная подводная лодка.

Неблагоприятные для нас изменения в обстановке на сухопутном фронте в Прибалтике и задержки в выполнении намеченных планов минных постановок помешали закончить создание минно-артиллерийской позиции в Ирбенском проливе. За два выхода было поставлено 480 мин и 40 минных защитников, что составляло только 28 % от намеченного по плану.

Оставление 27 июня Либавы и Вентспилса, а 30-го — Риги и Усть-Двинска вынудило наши части 29 июня уйти с южного берега Ирбенского пролива и взорвать при этом недавно установленные береговые батареи. Ирбенская минно-артиллерийская позиция потеряла свое значение.

В 1941 году на советских минных заграждениях в Финском заливе погибли несколько малых судов. В Ирбенском проливе противник, зная расположение наших заграждений, легко обходил их, беспрепятственно проникая в Рижский залив.

Советский флот в первые дни при проведении операций по постановке минных заграждений потерял эсминец и тральщик, крейсер и три эсминца получили тяжелые повреждения. В последующем на минных заграждениях противника почти ежедневно гибли советские корабли и суда.

Как отмечали западные историки: «Удачное использование союзниками мин принесло русским не только большие потери, но также сковало весь советский флот и позволило немцам взять инициативу в свои руки» (Ю. Майстер, стр. 21).

Ю.Ф. Ралль — командир Восточной позиции, во время Таллинского перехода — командир арьергарда, начальник штаба КБФ с сентября 1941-го по январь 1944 года.

В связи с отходом частей Красной Армии к северу от рубежа Западной Двины в первых числах июля минно-артиллерийская позиция в устье Финского залива могла остаться без прикрытия. С целью не допустить прорыва крупных надводных кораблей противника в восточную часть Финского залива 27 июня было принято решение создать Восточную минно-артиллерийскую позицию на рубеже острова Гогланд — Б.Тютерс — бухта Кунда с развитием в глубину до Лавенсари.

Для этого было сформировано соединение Восточная позиция под командованием контр-адмирала Ю.Ф.Ралля. В отряд кораблей Восточной позиции вошли эсминец «Калинин» (флагманский корабль), дивизион минных заградителей (минзаг «Урал», тральщики «Менжинский», «Дзержинский», «Норд», «Инженер»), дивизион тральщиков, дивизион катеров МО; отряду периодически придавались эсминцы. Место базирования отряда — база Ручьи в Лужской губе.

Первая постановка состоялась 2 июля, в ней участвовали эсминцы «Калинин» и «Стерегущий» и БТЩ «Бугель». Корабли выставили 100 мин и 50 минных защитников. Во время следующего выхода 4 июля «Урал», «Калинин», сторожевик «Пурга» выставили 330 мин. Затем корабли выходили 7, 15, 22, 23, 29 июля. 29 июля была закончена постановка мин первой очереди Восточно-Гогландской позиции, всего было выставлено 1460 мин и 400 минных защитников.

Параллельно с постановкой мин шла установка береговых батарей на островах Гогланд, Б.Тютерс, Лавенсари и на берегу в районе бухты Кунда.

В конце августа директивой ВС Северо-Западного направления было приказано усилить Восточно-Гогландскую позицию и создать тыловую позицию в районе Нерва — Лавенсари — Кургальский риф — Сейвесте — Шепелев.

Согласно этой директиве минные заграждения Восточно-Гогландской позиции были усилены. 10 сентября минзаг «Марти» и эсминец «Сметливый» в обеспечение трех БТЩ и трех МО выставили 380 мин. В районе Родшер — Гогланд 9, 14 и 20 сентября мины ставили эсминцы «Стойкий», «Сильный», «Сметливый», БТЩ и катера МО.

Всего за июль — сентябрь на Восточно-Гогландской позиции было выставлено 2153 мины и 632 минных защитника.

В связи с приближением линии фронта к Ленинграду было принято решение о создании Тыловой минно-артиллерийской позиции на линии о-вов Нерва, Лавенсари и п-ова Кургальский.

Тыловая позиция состояла из трех рубежей.

Передовой рубеж — о. Нерва — о. Соммерс — Кургальский риф.

Основной рубеж — б. Средняя — о. Сескар — м. Устинский.

Тыловой рубеж — б. Грекова — б. Демантсейн.

Первая постановка была осуществлена 16 июля. В ней участвовали эсминец «Калинин», минный заградитель «Урал», два БТЩ и катера МО. Корабли поставили 385 мин на Сескарском плесе между банками Агамемнон — Деманстейская — Грекова.

В конце июля в связи с улучшением обстановки на Ленинградском направлении оборудование позиции было приостановлено и возобновлено 23 августа.

23 августа началась постановка основного заграждения. Для его постановки использовались минзаг «Марта», лидер «Ленинград», эсминцы «Сильный», «Стойкий», «Грозящий», БТЩ, сетевой заградитель «Онега». Всего с 16 июля до 16 октября корабли совершили до 20 выходов, было выставлено 3484 мины различных образцов и 848 минных защитника. Таким образом, флот продолжал заваливать залив минами, даже в период оборонительных сражений за Ленинград, когда артиллерия кораблей нужна была для отражения наступления немецких войск. Советское командование все еще верило в прорыв немецких кораблей к Кронштадту. Но мины стали препятствием для своих же кораблей при эвакуации Ханко. А после окончания войны до 1953 года советские тральщики очищали Балтику от мин.

А орудия, дополнительно установленные на островах, куда нужней были на северном и южном побережьях для отражения наступления противника на Ленинград.

Кроме оборонительных минных заграждений, флот ставил и активный заграждения в водах противника.

В Балтийском море у Клайпеды, острова Борнхольм, мысов Брюстерорт и Ужава в водах противника мины ставили подводные минные заградители «Л-3», «Калев» и «Лембит». С 27 июня по 17 августа они выставили 70 мин.

В целях затруднения перевозок противника шхерными фарватерами Або-Аландского архипелага были произведены следующие постановки:

11 июля четыре катера МО выставили 8 мин на фарватере Эре. 3 августа БТЩ «Кнехт» и Т-215 в охранении четырех МО выставили 60 мин к югу от Эре.

5 августа сторожевые корабли «Циклон» и «Снег» в охранении двух БТЩ и двух МО выставили 60 мин на южных подходах к Уте. На переходе к месту постановки было подсечено несколько мин противника, на одной из них взорвался и затонул Т-201 «Заряд», часть личного состава была спасена катерами.

В Финском заливе на подходных фарватерах к Хельсинки выставлены две группы активных заграждений.

В районе Поркалан — Коллбода 6,13 и 14 июля 12 катерами МО в три выхода по четыре катера в каждом выставили 24 мины. По данным разведки, финнами данный район объявлен опасным для плавания, можно предполагать, что имелись случаи подрыва.

На подходах к Хельсинки с юга 3, 29, 30 июля 13 катерами МО в три выхода выставили 26 мин 4 банками.

На южных подходах к Борго 8 катеров МО 19 и 20 июля выставили 16 мин двумя банками.

На подходах к Ловизе с 15 июля по 6 августа с торпедных катеров 2-й бригады было поставлено 6 минных банок — всего 94 мины и 26 минных защитников.

На подходах Котка — Хамина с 11 по 29 июля торпедные катера 2-й бригады поставили 11 минных заграждений общим числом 90 мин и 34 минных защитника.

После отхода частей Красной Армии на линию старой границы на северном берегу Финского залива с целью воспрепятствования перевозкам противника в Выборгском заливе с 9 по 29 сентября было выставлено 11 минных банок общим числом 73 мины и 15 минных защитников. В постановках участвовали 18 ТКА и 12 МО. Произведено 5 выходов.

Все активные минные постановки производились скрытно, в темное время суток. При проведении активных постановок в Финском заливе наши корабли потерь не имели. Активные минные заграждения занимали сравнительно незначительное место во всех минно-заградительных операциях. Выставлено всего 596 мин и минных защитника, т. е. 4,3 % от общего числа выставленных на театре. Закрыть все выходы из шхер не удалось. Немецкие и финские корабли продолжали выходить для постановки минных заграждений на наших коммуникациях.

Тем не менее на наших минах в районе Хельсинки погиб немецкий минный заградитель «Кенигин Луиза».

Всего в 1941 году на советских минах погибли броненосец береговой обороны (финский), два ТКА, минный заградитель, 4 охотника за подводными лодками, 12 тральщиков, 4 вспомогательных судна и 9 транспортов.

Первую мировую войну русский Балтийский флот также начинал с постановки минных заграждений. При этом он упредил действия германского флота. Еще 25 июля 1914 года командующий Балтийским флотом Н.О. фон Эссен, считая, что война неизбежна и может начаться в любой момент, отменил предусмотренные планом боевой подготовки маневры и объявил повышенную готовность кораблям и соединениям флота.

Чтобы не допустить внезапного нападения противника, Н.О.Эссен принял ряд мер, важнейшими из которых были: установление в устье Финского залива постоянного дозора из крейсеров, приведение отряда минных заградителей в полную готовность к постановке минного заграждения на Центральной позиции, установление охраны рейдов, соблюдение радиомаскировки. 28 июля корабли начали постановку крепостного минного заграждения перед Кронштадтом, а на следующий день последовало распоряжение о тушении некоторых маяков.

В полночь 30 июля 1914 года была объявлена мобилизация флота. Опасаясь внезапного нападения германского флота и понимая всю важность своевременной постановки мин на центральной позиции, командующий флотом в этот же день послал морскому министру И.К. Григоровичу запрос о разрешении поставить заграждение, однако ответа не последовало. Считая для себя главной задачей обеспечить флот от внезапного нападения противника, Н.О. фон Эссен с присущей ему решительностью проводил намеченные штабом флота мероприятия и в конце концов добился разрешения на постановку центрального минного заграждения до официального объявления войны.

Утром 31 июля надводные заградители под прикрытием эскадры, развернутой в центральной части Финского залива, поставили минное заграждение между островом Нарген и полуостровом Порккала-Удд. За 4 часа было выставлено 2124 мины.

Миноносцы приступили к постановке минных заграждений в районе финских шхер на участке Ганге — Порккала-Удд. Напомним, что Финляндия в то время входила в состав Российской империи и шхерным фарватером в течение всей войны пользовались русские корабли.

Германские корабли только 17 августа поставили минное заграждение в устье Финского залива между полуостровом Ганге и мысом Тахкуна. Узнав о постановке этого минного заграждения, Н.О. Эссен понял, что противник не собирается прорываться в Финский залив. Поэтому в дальнейшем русский флот ставил минные заграждения в Балтийском море на коммуникациях между Германией и Швецией, а также на подходах к Данцигской бухте.

Русские эсминцы ставили активные минные заграждения у баз противника — Мемеля, Пиллау, Данцига. Эти операции проводились в ночное время, и немцы узнавали о заграждениях только после гибели на них своих кораблей и судов. Причем эсминцы за один выход ставили от 50 до 140 мин. В 1941 г. катера за один выход к финским шхерам могли поставить только 8-12 мин (каждый катер после дополнительного дооборудования принимал только 2 мины).

В 1914 году немцы потеряли на русских минах броненосный крейсер, 4 тральщика, 14 пароходов, 3 сторожевых судна, получили повреждения два крейсера, два миноносца, два тральщика. Но главное, противник был вынужден ограничить зоны плавания своих кораблей в юго-восточной части Балтийского моря и отказаться от выполнения ряда планируемых ранее операций.

В 1941 году, узнав о постановке противником минных заграждений в устье Финского залива, командование КБФ могло сделать вывод о том, что противник не собирается вводить свои крупные корабли в Финский залив, что и соответствовало действительности (и плану «Барбаросса»). Тем не менее советские корабли продолжали ставить мины поперек залива, создавая преграду не столько вражеским кораблям, сколько своим. При этом почему-то не были в первые же дни перекрыты выходы из финских шхер, через которые корабли противника проникали в залив и ставили минные заграждения на наших коммуникациях, в частности большое Юминдское заграждение. Более того, хотя командование КБФ точно знало, что немцы и финны каждую ночь усиленно работают над усилением заграждений, советские корабли не сделали ни одной серьезной попытки атаковать минные заградители противника.