1941 год. Удар по Украине

Главком Юго-Западного стратегического направления

Уже в первые недели после начала Великой Отечественной войны И.В. Сталин понял, что верховное командование Красной армией в лице наркома обороны Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко и начальника Генерального штаба РККА генерала армии Г.К. Жукова не способно управлять одновременно всеми фронтами. Было решено создавать несколько главных командований по стратегическим направлениям, подчиняя им по несколько действовавших там фронтов. Все военные действия Юго-Западного и Южного фронтов на Украине должны были координироваться главнокомандующим Юго-Западного стратегического направления, на должность которого 10 июля 1941 года был назначен Маршал Советского Союза С.М. Буденный.

Герой Гражданской войны, легендарный командующий Первой конной армией, в последующие годы все время находился на пике народной любви. Официально занимая высшие командные должности: помощник главкома РККА по кавалерии, член РВС Советской Республики, инспектор кавалерии РККА, с 1939 года – заместитель, а с августа 1940 года – первый заместитель народного комиссара обороны СССР.

С.М. Буденный считался даже достаточно грамотным в профессиональном отношении военачальником – в 1932‑м окончил Особую группу при Военной академии имени М.В. Фрунзе, с 1937 по 1939 год командовал войсками Московского военного округа. Все занимаемые им высокие должности предполагали непременное участие в различного рода учениях и маневрах войск, и Семен Михайлович добросовестно выполнял свои обязанности. Но при всем этом нужно признать, что в области военной стратегии он разбирался слабо. Многие годы он просто «председательствовал», предоставляя подчиненным возможность показывать ему своего рода оперативные и тактические «картинки», которые непременно заканчивались парадом любимой им конницы. Поэтому и его выступления на заседаниях Главного Военного совета тех лет постоянно касались вопросов подготовки кавалеристов и конного состава, от которых, как считал маршал, во многом будет зависеть исход будущей войны.

С И.В. Сталиным С.М. Буденный был знаком с Гражданской войны. Когда после разгрома белогвардейских войск Мамонтова и Шкуро корпус Буденного преобразовали в Первую конную армию, приказ об этом зачитал член Реввоенсовета фронта И.В. Сталин и тут же вместе с К.Е. Ворошиловым дал Семену Михайловичу рекомендацию в партию большевиков. И даже арест его жены в 1937 году по обвинению в шпионаже не изменил отношение вождя к стареющему рубаке.

Хорошими были отношения С.М. Буденного с К.Е. Ворошиловым, который во время Гражданской войны был членом РВС Первой конной армии, а с 1925 по 1940 год занимал пост наркома обороны СССР. В 1935 году они одновременно стали маршалами Советского Союза, оба были очень популярны у народа. И даже после отстранения от должности К.Е. Ворошилова после советско-финской войны их отношения не испортились.

Прекрасными были отношения С.М. Буденного с новым наркомом обороны СССР С.К. Тимошенко, который во время Гражданской войны был командиром дивизии в Первой конной армии. Также крайне уважительно к Семену Михайловичу относился и начальник Главного артиллерийского управления РККА Маршал Советского Союза Г.И. Кулик, который в Гражданскую войну также командовал артиллерией Первой конной армии.

Летом 1941 года все эти личные связи стали причиной того, что Маршалу Советского Союза С.К. Буденному было доверено главное командование важнейшим Юго-Западным стратегическим направлением, основу которого составляла территория УССР.

Правда, к 10 июля обстановка на этом направлении складывалась исключительно сложно. Армии прикрытия государственной граница не удержали свои полосы обороны и поспешно отступали на восток. Фронтовой контрудар в районе Дубно закончился неудачно. Танковый клин 1‑й танковой группы Э. фон Клейста рвался к Киеву. Командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник М.П. Кирпонос явно не справлялся с задачами организации стратегической обороны. Назначенный командующим Южным фронтом генерал-полковник И.В. Тюленев еще не в полной мере «врос» в должность своими войсками, которые также вынуждены были отступать на восток.

Существует информация о том, что при назначении главкомом стратегического направления С.М. Буденный имел длительную беседу с И.В. Сталиным, во время которой выразил свои сомнения в необходимости учреждения такой должности. Тогда якобы И.В. Сталин ответил, что быстрая смена обстановки на всех фронтах не позволяет Ставке быстро принимать решения по каждому из них. Нужно промежуточное звено управления, и штабы главнокомандующих направлениями как раз и станут этим звеном. Семен Михайлович согласился с доводами И.В. Сталина, но при этом поинтересовался, кто же займет должность его начальника штаба?

– Вот список кандидатур, и ты можешь выбрать сам, – ответил вождь.

Среди нескольких фамилий была и фамилия генерал-лейтенанта А.П. Покровского, и маршал остановился именно на этой кандидатуре (1).

Генерала А.П. Покровского С.М. Буденный знал давно и достаточно хорошо, еще с того времени, когда тот был начальником штаба Донской стрелковой дивизии. Тогда С.К. Буденный, часто приезжавший в Ростов-на-Дону по вопросам коневодства, неоднократно бывал в этой дивизии, встречался с ее командным составом. Затем они встретились, когда А.П. Покровский был уже заместителем начальника штаба Московского военного округа, которым командовал С.М. Буденный. Сообразительный полковник настолько приглянулся маршалу, что в октябре 1940 года он предложил ему должность своего адъютанта, а затем и генерал-адъютанта заместителя народного комиссара обороны СССР. Немаловажную роль при назначении начальником штаба главкома сыграло и то, что А.П. Покровский в 1930 году успешно закончил Военную академию имени М.В. Фрунзе, а в 1938 году – Академию Генерального штаба РККА.

Безусловно, генерал А.П. Покровский был теоретически хорошо подготовленным офицером. Однако боевого опыта не имел, а также не имел знаний и опыта подготовки и ведения стратегической оборонительной операции, которую вели войска Юго-Западного стратегического направления.

Таким образом, главнокомандующий и начальник штаба Юго-Западного стратегического направления, вступив в эти должности, оказались в крайне сложной обстановке. С одной стороны – стремительное наступление ударных группировок противника, с другой – хаотическое отступление войск Юго-Западного и Южного фронтов, явно выраженная слабость их командования, отсутствие, кроме Киевского укрепленного района, заранее подготовленных рубежей обороны. А над всем этим – необходимость ежедневных отчетов лично перед И.В. Сталиным за положение дел на фронтах и принятых мерах по отражению наступления противника.

Перед отъездом из Москвы И.В. Сталин ласково напутствовал Семена Михайловича, отправлявшегося в столицу Советской Украины: «Отвечаете головой за Киев, так что думайте, как сдержать врага. Резервов пока у меня нет, и как бы ни было тяжело, не просите, напрасная трата времени».

В Киев С.М. Буденный прибыл вечером того же 10 июля. Его приезд в столицу УССР Н.С. Хрущев, в то время первый секретарь ЦК КП(У) и член Военного совета Юго-Западного фронта, описывает следующим образом:

«Буденный приехал к нам в ходе упорных боев за Киев. Я спросил: «Что делается на других фронтах? Я ничего не знаю, никакой информации мы не получаем. Вы, Семен Михайлович, из Москвы. Ведь вы знаете?» – «Да, – говорит, – знаю и расскажу вам».

И он, один на один, рассказал мне, что Западный фронт буквально рухнул под первыми же выстрелами и расчленился. Там не сумели организовать должного отпора противнику. Противник воспользовался нашим ротозейством и уничтожил авиацию фронта на аэродромах, а также нанес сильный урон нашим наземным войскам уже 22 июня, при первом же ударе. Фронт развалился. Сталин послал туда Кулика, чтобы помочь комплектованию. Но от маршала Кулика нет пока никаких сведений. Что с ним, неизвестно.

Я выразил сожаление: «Жалко, погиб Кулик». Буденный же сказал: «А вы не жалейте его». И это было сказано таким тоном, который давал понять, что Кулика считают в Москве изменником; что он, видимо, передался противнику.

Я знал Кулика, считал его честным человеком и поэтому сказал, что мне его жалко. «Ну, вы не жалейте его, не жалейте», – повторил Буденный. Я понял, что, видимо, он имел какой-то разговор об этом со Сталиным.

Зачем Буденный приехал, трудно сказать. Пробыл у нас недолго. А вечером спросил: «Где мы будем отдыхать? Давайте вместе ляжем спать». Я согласился. «А где? У вас? Где вы отдыхаете?» Говорю: «Вот тут я и отдыхаю».

Вышли из дома. Снаружи была разбита палатка, и в ней набросано сено. «Вот здесь, в палатке, я и сплю». – «Да вы что?» Я объяснил ему: здесь, где наш штаб, – болото, нельзя рыть щели, появится вода. Поэтому я спасаюсь при авиабомбежке в палатке.

Буденный: «Ну, ладно. Раз вы здесь, то я тоже с вами». И мы легли, поспали несколько часов, отдохнули. Рано утром нас разбудила немецкая авиация. Самолеты на бреющем полете летали над поселком и бомбили его. Наши зенитки вели огонь. Никакого попадания в самолеты в поле зрения не было видно. А наши самолеты не появлялись…

Буденный вскоре уехал от нас. В войска он не ездил, вернулся в Москву. С какими заданиями приезжал (а иначе и быть не могло – это же не экскурсия), мне было неизвестно, он мне этого не сказал. Просто поговорили с ним, он заслушал обстановку, заслушал командующего войсками и начальника оперотдела штаба Баграмяна.

Его беседа с Баграмяном произвела на меня тяжелое впечатление. Я ее хорошо запомнил и до сих пор не могу забыть. Дело было после обеда. Буденный слушал Баграмяна, который докладывал об обстановке. Баграмян – очень четкий человек, доложил все, как есть, о всех войсках, которые у нас тогда были: их расположение, обстановку.

Тут Буденный насел на Баграмяна. Отчего, не знаю конкретно. Я особенно не придавал тогда значения этой беседе. На военном языке это означает: разбираться в обстановке. Начальник оперативного отдела штаба докладывал обстановку Маршалу Советского Союза, присланному из Москвы.

Помню только, что закончился разбор обстановки такими словами: «Что же у вас такое? Вы не знаете своих войск». – «Как не знаю, я же вам доложил, товарищ маршал», – отвечает Баграмян. «Вот я слушаю вас, смотрю на вас и считаю – расстрелять вас надо. Расстрелять за такое дело», – этаким писклявым голосом говорит Семен Михайлович.

Баграмян: «Зачем же, Семен Михайлович, меня расстреливать? Если я не гожусь начальником оперативного отдела, вы дайте мне дивизию. Я полковник, могу командовать дивизией. А какая польза от того, что меня расстреляют?»

Буденный же в грубой форме уговаривал Баграмяна, чтобы тот согласился на расстрел. Ну, конечно, Баграмян никак не мог согласиться. Я был даже удивлен, почему Семен Михайлович так упорно добивался «согласия» Баграмяна.

Конечно, надо учитывать, что такой «любезный» разговор происходил между Маршалом Советского Союза и полковником после очень обильного обеда с коньяком. И все-таки, несмотря на это обстоятельство, форма разговора была недопустимой. Он велся представителем Ставки Верховного главнокомандования и, конечно, никак не отвечал задачам, которые тогда стояли, и не мог помочь делу и нашим войскам. Это тоже свидетельствует о том, какое было состояние у людей. Семен Михайлович совершенно вышел тогда за рамки дозволенного. Но мы просто посмотрели тогда на этот разговор несерьезно. Хотя он и касался жизни человека, однако обошелся без последствий.

Семен Михайлович уехал, а мы остались в прежнем тяжелом положении, которое после его приезда не улучшилось и не ухудшилось…

Однажды, в конце июля или в начале августа 1941 года, мне позвонил из Москвы в Киев Сталин и сказал, что создан штаб Юго-Западного направления. Командующим войсками Юго-Западного направления назначили Буденного. Буденный будет сидеть под Полтавой со своим небольшим оперативным штабом по управлению и координации действий двух фронтов: Юго-Западного, войсками которого командовал Кирпонос, а я был там членом Военного совета, и Южного фронта, войсками которого командовал в то время, кажется, Тюленев…

Итак, Сталин сказал мне: «Буденный в Полтаве один, и мы считаем, что Вам надо было бы к нему поехать. Мы утвердим Вас членом Военного совета Главного командования Юго-Западного направления, и Вы с Буденным будете командовать двумя фронтами: Юго-Западным и Южным».

Отвечаю: «Если мне нужно поехать на Юго-Западное направление, в штаб к Буденному, то вместо меня можно назначить товарища Бурмистренко – второго секретаря ЦК Коммунистической партии Украины. Очень хороший товарищ, умный человек, и он вполне справится с обязанностями. Он знает людей, и они его знают. Отношение к нему очень хорошее. Командующим же оставить Кирпоноса». – «Хорошо, – говорит Сталин. – Вы тогда вызывайте Бурмистренко и скажите, что он утверждается членом Военного совета Юго-Западного фронта. А Вы немедленно снимайтесь и выезжайте к Буденному. Будете там командовать вместе с Буденным»…

Когда я подъехал к штабу Буденного, меня удивил стоявший у крыльца танк. Заметив мое недоумение, Буденный пояснил: «Сейчас не то, что в Гражданскую. У немцев техника, самолеты, вот я от них в танке и укрываюсь, езжу на нем вместо автомашины».

Я приступил к обязанностям члена Военного совета Юго-Западного направления. Что же это был за штаб, что за организация – штаб направления? Чем она конкретно занималась, я и сейчас сказать не могу. Командование направления никакими вопросами обеспечения, боеприпасами, материальным снабжением, боевым обеспечением не занималось. Этими вопросами занимались сами штабы фронтов, у них имелась непосредственная связь со Ставкой, и они решали все со Ставкой, минуя нас.

Командование направления взаимодействовало с фронтами только в вопросах оперативного характера. Нам докладывали обстановку, перед нами отчитывались командующие, но отчитывались как бы на равных: мы могли давать им советы, те или другие. Командующие принимали от нас эти советы, указания, и если они им нравились, то выполняли. А если не нравились, то по своим каналам, а таких каналов у них было сколько угодно, апеллировали в Генеральный штаб.

С Буденным у меня сложились очень хорошие отношения. Характер у него, с одной стороны, положительный, а с другой – очень задиристый.

Однажды мы с ним возвращались поздно вечером из Днепропетровска. Обстановка была тяжелая: наши войска оставляли Днепропетровск. Часовой, охранявший подъезды к нашему штабу, задержал нас. Буденный начал с ним говорить и оскорблять его. Солдат стал отвечать ему согласно уставу. Тут Буденный начал ему более настойчиво «разъяснять», и разъяснение это кончилось тем, что он ударил солдата по лицу.

Я был просто поражен. Как так? Маршал Советского Союза ударил человека, совершенно невиновного, действовавшего согласно уставу, ударил в нарушение всех уставных норм. Мы там ехали, и он нас задержал, это была его обязанность, он ведь для этого и поставлен. Чистый произвол! Я объясняю этот случай вспыльчивостью маршала. Потому что, в принципе, Буденный не таков, но он сохранил, видимо, прежнюю привычку как старший унтер-офицер, которым он был в царской армии. Вот и проявилась такая несдержанность.

Мы потом разговаривали с Семеном Михайловичем по этому поводу, и я чувствовал, что он сам переживал случившееся. К сожалению, Буденный не однажды позволял себе такие выходки…»

После ранения Тюленева командующим войсками Южного фронта был назначен казак, который до того командовал танковым корпусом, по фамилии Рябышев. Было сделано все, что в наших силах, чтобы отбросить противника и не позволить ему создать опорный плацдарм на левом берегу Днепра. Но наши усилия не увенчались успехом. Реальных сил, реальных возможностей у нас не имелось.

В это же время мы обнаружили, что противник, концентрируя войска, пытается форсировать Днепр севернее Днепропетровска, в районе Кременчуга. Опять было предпринято все, что в наших силах: направили туда авиацию, бомбили на подходах к реке танковые войска и пехоту противника, чтобы не позволить ему форсировать Днепр. Но противник все-таки форсировал реку и создал плацдарм помимо района Днепропетровска еще и в районе Кременчуга и занял левобережную часть этого города.

Когда мы стали разгадывать, какие же дальнейшие намерения имеет противник, то вырисовалась достаточно ясная картина. Его замысел нам представлялся таким: ударом с юга, с плацдарма у Кременчуга, и ударом с севера, где противник вышел почти что к Курску, прорваться по нашим тылам (войск там у нас не было) и замкнуть окружение наших войск, расположенных по Днепру у Черкасс и за Днепром в Киеве.

Мы обсудили сложившуюся обстановку. Дополнительных сил в нашем распоряжении не было. Даже разгадав вражеский замысел, мы не могли парализовать его осуществление. У нас созрело такое решение: взять некоторое количество войск, артиллерии и прикрыться на фланге в направлении от Киева к Кременчугу, с тем чтобы здесь, в украинских степях, было чем преградить немцам путь на север и не дать им возможность сомкнуть кольцо. Что мы могли взять? Было видно, что войска, которые имелись в Киеве, пока не используются. Там создалась тихая обстановка, и противник никаких усилий против Киева не предпринимал.

Мы с Буденным подготовили соответствующий приказ и послали текст в Москву, чтобы получить согласие. Сами же осуществить такую перегруппировку не имели права. Москва отреагировала очень быстро, но своеобразно. Никакого ответа нам не дали, а вместо того вдруг прилетел маршал Тимошенко с предписанием Буденному сдать главное командование Юго-Западным направлением.

В обязанности главнокомандующего войсками Юго-Западного направления вступил Тимошенко. Мы с Буденным распрощались. Буденный сказал мне: «Вот каков результат нашей инициативы» – и уехал. Переменили главнокомандующего, но обстановка не изменилась, так как новый главнокомандующий приехал с голыми руками…

11 сентября Буденный был освобожден от должности главкома Юго-Западного направления. Его сразу же вызвал к себе Сталин, который заявил: «Мне кажется, вы не все сделали, что требовалось. Да, согласен, что Еременко не смог остановить танковую группу Гудериана. Но ведь и у вас было немало войск».

«У нас почти не было танков, товарищ Сталин, – возразил Семен Михайлович. – Я уверен, что ваше решение вместо меня назначить главкомом Юго-Западного направления Тимошенко ничего не изменит. В самый критический момент, и вдруг смена главкома. Нет, я этого не понимаю. Конечно, ваш приказ для меня закон, но что это даст? Судьба Киева решена, его вот-вот возьмут гитлеровцы. Я же докладывал в Ставку и лично Вам, товарищ Сталин, свои соображения, просил разрешить отвод войск, но…» – и Буденный только с досадой махнул рукой» (2).

Назначение главнокомандующим Юго-Западного стратегического направления С.К. Тимощенко было неслучайным. Но до того как в 1940 году стать народным комиссаром обороны СССР, он с февраля 1938 по конец 1939 года был командующим войсками Киевского особого военного округа и, по мнению И.В. Сталина, хорошо знал это стратегическое направление.

В ночь на 11 сентября состоялся разговор Верховного главнокомандующего с начальником Генерального штаба.

– Надо быстро латать дыру… Быстро.

– Меры уже приняты, – отвечает Шапошников. – Видимо, мы сможем восстановить 21‑ю и 38‑ю армии. Я распорядился выдвинуть из резерва Ставки пять стрелковых дивизий и три танковые бригады. Создаем новое командование Юго-Западного направления. Нужно Ваше решение о руководстве.

– А кого вы предлагаете?

– Думаю, что в этой тяжелой обстановке там нужна твердая рука и опытная голова. Видимо, другой кандидатуры, чем Тимошенко, не найти.

– Согласен.

Членом Военного совета назначим С.Н. Хрущева, начальником штаба генерал-майора А.П. Покровского.

– Пусть будет так.

Утром Семен Константинович получил предписание о назначении главнокомандующим войсками Юго-Западного стратегического направления.

В архиве сохранилась запись, сделанная в то время его адъютантом.

11 сентября. 3.45 – звонил тов. Сталин. В 8.45 на машине выехали в Москву. Прибыли в 12.00. В 17.00 маршала вызвали в ЦК (Ставку ВГК). На квартиру возвратился в 22.00. В 23.00 выехали поездом Москва – Полтава.

12 сентября. 19.10 – прибыли на станцию Полтава. Встретил тов. Буденный. 19.25 – на машинах в сопровождении охраны выехали на командный пункт Юго-Западного фронта. Прибыли в 23.45 (3).

В полночь началось первое заседание Военного совета Юго-Западного направления под председательством С.К. Тимошенко. На нем присутствовали С.К. Буденный, Н.С. Хрущев, А.П. Покровский. Обсуждалась сложившаяся обстановка, которая была исключительно тяжелой. Все с надеждой смотрели на нового главкома, надеясь, что его приезд из Москвы каким-то образом повлияет на наметившуюся катастрофу. Но С.К. Тимошенко только слушал, а сам говорил очень мало. Вскоре всем стало ясно, что никаких утешительных вестей он не привез. В полдень 15 сентября кольцо окружения вокруг основной части войск Юго-Западного фронта восточнее Киева сомкнулось.

16 сентября, в связи с угрозой прорыва противника к Полтаве, С.К. Тимошенко решил переместить командный пункт направления в Ахтырку, куда прибыли утром следующего дня. Передовая часть штаба главкома находилась в районе Решетиловки, когда вскоре и выехал маршал.

С целью стабилизации фронта он приказал вышедшим из окружения остаткам 40, 21 и 38‑й армий занять оборону на рубеже Белополье – Красноград. С тыла туда подтягивались резервы Ставки ВГК – несколько стрелковых дивизий и две танковые бригады. Для того чтобы дать возможность занять оборону этим войскам, по его приказу 2‑й и 5‑й кавалерийские корпуса нанесли удар по противнику в районе Лохвиц.

1 октября С.К. Тимошенко лично доложил И.В. Сталину по телефону, что фронт обороны восстановлен. Однако вскоре он снова оказался прорванным, и Ставка ВГК отдала приказ на отвод войск Юго-Западного фронта на восток. 20 октября войска Южного фронта оставили Таганрог, 26 октября войска Юго-Западного фронта были вынуждены оставить Харьков. 4 ноября поражением советских войск закончилась Донбасская оборонительная операция.

Таким образом, роль главного командования Юго-Западного стратегического направления летом и осенью 1941 года практически не просматривается на фоне развертывавшихся событий на территории УССР. Ни С.М. Буденный, ни С.К. Тимошенко, как главнокомандующие практически не смогли оказать существенное влияние на действия войск Юго-Западного и Южного фронтов. С одной стороны, это объяснялось отсутствием у этих военачальников опыта управления войсками в обороне стратегического масштаба, с другой – возможностью командующих фронтами напрямую решать все вопросы со Ставкой ВГК. В этих условиях промежуточное звено управления, каким оказался штаб главнокомандующего стратегическим направлением, только создавал трудности в управлении и существенно снижал его оперативность. В последующем это привело к тому, что данное звено управления было ликвидировано, и Ставка ВГК контролировала действия командующих фронтами посредством своих представителей, которые работали непосредственно на местах.