25 святых

Глава 29

Оба профессора не могли думать. Им мешало бормотание Боуда, который размышлял вслух. Они всё чаще и чаще с раздражением посматривали на Боуда, порываясь сказать ему, чтобы он размышлял молча. Однако Боуд не замечал этих взглядов. Он лишь думал о колодце.

— Если путь пролегает через колодец, то почему в нём вода? — продолжал бормотать Боуд. — Вполне возможно, что здесь есть механизм, который отодвинет колодец в сторону и откроет потайной ход. Эта мысль заслуживает внимания. Боуд неожиданно поднялся с места и вопросительно посмотрел на обоих профессоров.

— Не хотите ли помочь мне, леди? — поинтересовался Боуд. Оба профессора молча встали и направились в разные углы. С этого момента весь зал, всё, включая чаши со свечами, были тщательно обследованы. На это ушло не менее двух часов. Поиски результатов не принесли. Обессиленные и злые, все трое вернулись обратно и сели на прежнее место. Боуд избегал взглядов профессоров. Ему казалось, что они смотрят на него с укором. Хотя на самом деле, ничего подобного и в помине не было. Они не хуже него понимали, с какими трудностями им пришлось столкнуться. Возникло тягостное молчание. Оно длилось недолго. Молчание снова нарушило бормотание Боуда. Он вновь принялся размышлять вслух.

— Давай начнём сначала. Вспомним всю эту головоломку. Итак, — продолжал бормотать Боуд, — она начиналась со слов: пятью пять. налево пять. ещё раз пять. ещё раз на пять. направо пять. ещё раз пять. ещё раз на пять. спустись на пять. ещё раз пять. ещё раз на пять. где сын сидит направо пять. ещё раз пять. ещё раз на пять. где мать стоит. направо пять. ещё раз пять. ещё раз на пять. где ангел летит. вниз пять. ещё раз пять. ещё раз на пять. где гроб стоит. прямо пять. ещё раз пять. ещё раз на пять. где распятие висит. там и ответ лежит. Странно, очень странно, — пробормотал Боуд, размышляя по-видимому над словами, которые только что произнёс.

— Что? — встрепенулись оба профессора.

— Мне не очень понятно, почему. по какой причине упоминается мать и сын. Ведь они расположены на одной стене вместе с ангелом. Почему бы было просто не сказать: где ангел летит, опустив мать и сына. Или просто опустив мать, упомянуть только о сыне. Ведь в любом случае, мы легко бы нашли ангела. Странно, очень странно всё это.

Боуд неожиданно встал и направился вдоль стены. Пройдя пятнадцать шагов он остановился и начал пристально всматриваться в фигуру женщины. У него вырвалось приглушённое восклицание.

— Что? — оба профессора привстали с места и устремили на Боуда напряжённый взгляд.

— У этой женщины два уха, — раздалось в ответ.

— Джеймс, ты сходишь с ума. У всех людей два уха, — качая головой, укоризненно произнесла профессор Коэл. Она вернулась на место. А вслед за ней и Александрова вернулась на прежнее место. Они вначале тяжело вздыхали, а затем. замерли. Они с непониманием и удивлением следили за действиями Боуда. Он торопливо направился ещё за одной лестницей. Положив её на плечо, он двинулся в дальний угол восточной стены. Дойдя практически до конца стены, Боуд приставил лестницу рядом с мальчиком, у которого были крылышки, и который стал отправной точкой поисков. Боуд поднялся по лестнице до уровня мальчика, а потом положил руку на крошечные крылышки. и нажал на них. К великой радости Боуда, крылышки поддались и начали входить в стену. Раздался щелчок. Послышался шум воды. Оба профессора отскочили от колодца. Они с изумлением смотрели на то, как вода из колодца куда- то исчезает. Через несколько минут он опустел. Боуд подошёл к колодцу и посмотрел внутрь. Затем он отошёл, подобрал потушённый факел и снова зажёг его от пламени свечи.

Боуд вернулся к колодцу и бросил зажжённый факел внутрь. Факел упал вниз и осветил дно. Оно было сухое.

— Десять шагов, не больше, — пробормотал Боуд, — остаётся…ещё раз на пять.

Он снова ушёл. На сей раз Боуд подошёл к изображению женщины и что-то нажал. Последовал щелчок. А вслед за ним послышался глухой скрежет. Боуд вернулся к колодцу и вместе с профессорами смотрел, как дно колодца уходит в сторону, открывая проход вниз. Факел упал вниз, осветив открывшийся путь. Второе по счёту дно ничем не отличалось от предыдущего. Боуд выразительно посмотрел на профессора Коэл и так же выразительно произнёс:

— У этой женщины оба уха были на одной стороне! — а потом добавил, указывая на дно. — По всей видимости, мы прошли все препятствия. Там должен быть тот самый. гроб с телом князя Евстаса Мандрыги.

Выговорив эти слова, Боуд отправился снова к южной стене. Он откуда- то достал верёвку и накрепко связал между собой три лестницы. Закончив, он выразительно посмотрел на обоих профессоров. Те, без слов, поняли Боуда. Они подошли к нему, а затем все трое подняли лестницу и понесли. Они донесли её до колодца. Затем приподняли и стали медленно опускать вниз. Спуск продолжался недолго. Вскоре лестница остановилась, упёршись в дно колодца. Верхний край лестницы возвышался над основанием колодца. Боуд молча встал на первую ступеньку и начал опускаться вниз. Он делал это очень осторожно, шаг за шагом двигаясь к заветной цели. Через несколько минут после начала спуска его нога коснулась дна. Боуд поднял факел и огляделся по сторонам, направляя пламя на окружающие его стены. Ничего. Он был окружён глухими стенами.

— Чёрт, как я об этом не подумал, — пробормотал Боуд, — конечно же.

Он оставил факел лежать на дне, а сам полез наверх. Ему помогли выбраться из колодца и сразу задали один вопрос:

— Гроб?

— Ангел, — выразительно ответил Боуд. И пока на него смотрели две пары растерянных глаз, он отправился в дальний угол восточный стены и притащил оттуда лестницу. Боуд приставил её возле колодца и взяв горящую свечу, полез наверх. Он остановился на уровне изображения парящего ангела и начал внимательно осматривать его. Через минуту раздался радостный голос Боуда.

— Ну, конечно же, глаза разного цвета. Один голубой, другой какого-то тёмного цвета, который явно не соответствует облику ангела.

Проговорив эти слова, Боуд нажал на странный глаз. Глаз сразу ушёл в стену. Раздался своеобразный грохот. Боуд быстро слез с лестницы, чтобы тут же встать на другую и начал опускаться в колодец. Через несколько минут после этого до профессоров донёсся его голос.

— Спускайтесь! Я нашёл это место! Гроб здесь!

Профессора, услышав его слова, одна за другой начали спуск. Когда они достигли дна колодца, то увидели, прямо перед собой проход Они, медленно прошли через него и остановились как вкопанные, не в силах отвести взгляда от одиноко стоявшего каменного четырёхугольного предмета в центре помещения. Боуд поджёг факел на стене и осмотрелся. Помещение, в котором они оказались,

было довольно просторным. В центре стоял каменный саркофаг. Вдоль него с двух сторон располагались каменные колонны. За колонами был сооружён коридор. Боуд направился к нему. Продвигаясь по коридору, он постоянно смотрел на саркофаг, который был отчётливо виден. Лишь колонны временно закрывали ему обзор. Но он проходил их и снова смотрел на саркофаг. Коридор начал плавно уходить влево. Через минуту Боуд убедился, что здесь нет иного пути. Коридор совершал полный круг. Боуд оказался напротив саркофага и только тогда заметил распятие, висевшее на стене. Каменное распятие с изображением Иисуса Христа. Небольшое по размеру.

— «Где распятие висит, там и ответ лежит», — пробормотал Боуд, осматривая стену в надежде обнаружить хоть какую-то нишу или, по крайней мере, намёк на некое продолжение. Но так ничего и не усмотрел. Голая стена. Боуд осторожно снял распятие и осмотрел его со всех сторон. Обычное распятие. Никаких особенностей или чего-то, что отличало бы его от других распятий — на нём не имелось.

— Странно, — пробормотал Боуд. Держа распятие в руках, он направился к женщинам, которые успели подойти к саркофагу. Они не стали терять даром время и сразу самым тщательным образом занялись его изучением.

— Есть что-нибудь? — с ходу спросил Боуд.

Профессор Коэл беспомощно развела руками, так как ничего не понимала в буквах, выгравированных на поверхности. А профессор Александрова кивнула головой в ответ на вопрос Боуда и, указывая рукой на крышку саркофага, где были выведены какие-то знаки, произнесла:

— Здесь написано на старославянском два слова!

— Какие? — Боуд напрягся в ожидании ответа.

— Евстас Мандрыга!

Боуд и профессор Коэл вздрогнули, услышав перевод.

— Сбоку есть ещё одна надпись, — вновь прозвучал голос профессора Александровой. — Сейчас я прочту её.

Профессор Александрова наклонилась, рассматривая надпись, выведенную на правой стороне каменного саркофага. Она молчала несколько минут, а потом негромко прочитала то, что было там написано:

— Он проклят был. своим отцом и проклял всех, кто стал ему врагом!

— Это всё? — Боуд был разочарован. И очень сильно разочарован.

— Всё! — профессор Александрова выпрямилась и посмотрела на него.

— А где же ответы? Где? — вырвалось у Боуда.

— Может быть, внутри, — профессор Александрова указала на саркофаг. Все трое обменялись взглядами после этих слов, затем словно по команде налегли на крышку. Она почти сразу же поддалась усилиям и. со скрежетом начала открываться. У всех одновременно вырвался возглас глубокого разочарования. Саркофаг. был пуст.

— Что же это такое? — пробормотал потрясённый Боуд. — Зачем столько таинственности из — за пустого саркофага и обычного распятия?

— Здесь что- то есть, — раздался голос Александровой. Она опустила руку в саркофаг и извлекла оттуда свиток. Боуд и профессор Коэл, как заворожённые, смотрели на этот свиток. Они, затаив дыхание, смотрели, как профессор Александрова изучает буквы на запечатанном свитке.

— Что? — не выдержал Боуд. — Что там написано?

— «История Афанасия прозванного «Новгородским».. писана дьяком Никодимом в 1563 год от рождества Христова», — громко прочитала профессор Александрова.

— Кто такой дьяк? — не понял Боуд.

— Люди знающие грамоту в средневековой Руси, — коротко пояснила профессор Коэл.

— Мы нашли послание Христа. послание Иуды, а теперь пришли сюда, чтобы прочитать послание какого-то дьяка, и то потому, что он грамоту знал!? — переспросил поражённый Боуд.

Профессор Александрова в ответ пожала плечами. Она не знала, что ответить на это. На плечо Боуда легла рука профессор Коэл.

— Прочитаем и всё поймём, Джеймс! Ведь неспроста. эта рукопись так строго хранилась!

— Ничего другого не остаётся, — согласился Боуд. Они оба посмотрели на профессора Александрову. Та молча кивнула. Затем сорвала печать и начала разворачивать свиток.