сантиметров счастья

Глава 1

– Ди, и кто счастливчик? От кого залетела наша главная девственница института?

Тук-тук. Тук-тук. Сердце бьется в ритм музыки бара, где я сижу со своими подругами. Рука дрожит вместе с бокалом сока. Мне придется сказать правду, или мне уже ничего не поможет. Судьба матери-одиночки меня не прельщает.

– Не знаю.

Оксана выпучивает глаза. Эля закашливается и выплевывает пиво на стол.

– Ка-а-к? – тянет Оксана, растерянно моргая, – В каком смысле? Диан, ты нормальная вообще? Шутишь, что ли?

– Нет. Я вообще ничего не помню. Мне явно что-то тогда подмешали в напиток, – я устало сжимаю голову руками, будто бы пытаясь встряхнуть, выдавить из глубин памяти хоть какие-нибудь воспоминания о том вечере. Хоть какую-нибудь зацепку. Мелочь. Просто мелочь. Но перед глазами встают только неясные силуэты, и то я не уверена, что это не игра воображения или так называемые «ложные воспоминания».

– Чегоооо?

– Господи, не перебивай! – морщусь я, – около месяца назад я пошла в клуб. Впервые! Общалась со всеми, танцевала, а потом ко мне подсел какой—то парень. Мы мило болтали, я впервые заказала себе алкоголь и… я больше ничего не помню! Темнота! Всё! Просыпаюсь наутро в каком-то отеле, а через месяц у меня задержка и положительный тест. Двенадцать положительных тестов…

Я хватаю сумочку, судорожно в ней роюсь и вываливаю на столик кучу разных тестов с полосками, плюсиками «1-2недели» и прочей фигней. Подруги отшатываются от них.

– Ди, блин! Ссаные тесты на стол?!

– Идите к черту, – я начинаю плакать, уронив голову на руки, – какая разница, какие они? Двенадцать тестов, один анализ крови и одно УЗИ. Я беременна. Радость-то какая.

***

Я бы никогда в жизни не рассказала о таком. О том, что я совершенно не помню ночь, после которой забеременела, не помню человека, с которым это сделала, и о том, что так и не решилась на аборт. Наверное, я полная идиотка. Так, наверное, и подумала гинеколог в женской консультации, которая записав мой возраст, подняла на меня взгляд и задумчиво рассмотрела еще раз.

– Сохранять будете?

– Что? – растерянно произношу я. Почему-то я не могу понять ее вопрос , и у меня возникает стойкая ассоциация с сохранением файлов на компьютере. Она спрашивает меня – стоит ли сохранять обо мне информацию?

Врач раздраженно закатывает глаза и продолжает дальше что-то нервно писать.

– Сохранять, спрашиваю, будете или аборт делать?

– Я не знаю… может, не надо аборт?

– В смысле? Я вам уже направление пишу, – хмыкает женщина, и снова стреляет в меня взглядом, – вам двадцать один, работы нет, мужа нет. Кормить ребенка как будете?

– Я как-нибудь постараюсь, – неуверенно произношу я.

Мне кажется странным, что это ее заботит. Работы у меня нет из-за того, что я училась, но я ведь могу устроиться? Или найти того мужчину, от которого этот ребенок. В конце концов, может, он мечтает о ребенке, иначе зачем бы ему заниматься со мной сексом без презерватива? А с утра он не остался, потому что ему позвонили с работы… Боже, Диана, ты наивная чушка. Даже звучит смешно.

– Слушайте, не надо направление, – я беру себя в руки, перестав гонять в голове дурацкие мысли, – в конце концов, ребенок не виноват, что так все получилось.

– Какой ребенок? – врач отрывается от писанины и устало смотрит на меня, – девушка, на этом сроке там только набор клеток. Они даже боль не чувствуют.

– Какая разница? – пожимаю я плечами, – вы тоже были набором клеток. Вы бы были счастливы, если бы вас не было?

– Я об этом не узнала бы никогда.

– Ну и я о чем?..

Гинеколог так грозно сверкает глазами, что мне хочется встать и уйти. Кажется, что-то у нее пошло не по плану. Я явно не должна так ей отвечать. Она действительно ждет, что я радостно выдохну и с облегчением произнесу "а, ну ладно, раз это всего лишь набор клеток…"

– Я была долгожданным ребенком, – медленно и вкрадчиво произносит женщина мне, – и мои родители позаботились о том, чтобы я росла не на пособия.

– Я не стану его растить на пособия.

– Да, двадцатилетняя соплюха найдет за пару недель работу с хорошими декретными. Охотно верю.

– Пошла ты в задницу, – отвечаю я, поднимаясь и быстрым движением забирая со стола лист.

– Эй! Куда? Результаты оставь!

– Это результаты УЗИ моего набора клеток. Вам они ни к чему. Наблюдаться у вас я не стану.

– Родишь в канаве?

– У другого врача, – хмыкаю я и захлопываю дверь в женскую консультацию.

***

Я рассказала свою тайну Эле и Оксане, потому что они единственные, кто могли бы мне хоть как-то помочь. Эля училась на последнем курсе факультета журналистики, уже успела пройти практику во многих печатных и интернет-изданиях нашей страны и завести полезные знакомства.

А Оксана была дочкой одного из депутатов. Да, это было как-то расчетливо, но что теперь поделать…

– Ди, ну не рыдай… – ладошка Эли ложится мне на плечо и осторожно гладит, – слушай, может, аборт?

– Не могу…

– Ты это ей предлагаешь на полном серьезе? – со смешком интересуется у подруги Оксана, – человеку, который устроился волонтером в кошачий приют, предлагаешь сделать аборт? Человеку, который бомжей подкармливает?

– Боже, – вздыхает Эля, – ей просто подмешали какой-нибудь наркотик в алкоголь! Это глупо будет очень, если она… ой, ладно. Ди, ты помнишь лицо того парня? Надо пойти в полицию.

– Не помню я лицо…

– Родинки? Татуировки?

Я медленно качаю головой, хотя, в памяти вспыхивает что-то неясное и расплывчатое. Тату? Я не уверена, что это не игра воображения, но я будто на секунду вспоминаю очертания темной татуировки на груди человека. Я лежу, а он нависает надо мной обнаженный. Черт, нет, наверное, это все-таки игра воображения, потому что тот парень, который подсел ко мне, был достаточно худым, а в этом видении у меня невероятно здоровый и накачанный мужик.

– Размер члена?

– Эй, – я закашливаюсь от неожиданного вопроса, а Эля смеется.

– Нет, серьезно. Ты хоть что-нибудь почувствовала наутро?

– Да, – я задумчиво перебираю воспоминания, – у меня все болело между ног.

– Значит, это точно было не непорочное зачатие.

– Эль, – Оксана скептически смотрит на подругу, а потом переводит взгляд на меня. Я, тем временем, уныло пью сок через трубочку, – слушай, должно ж хоть что-то остаться после вашей совместной ночи? Записка? Номер в телефоне? Или он ушел по-английски?

– Практически… – медленно произношу я, – он кое-что забыл, но я не уверена, что я могу об этом сказать вам.

– Э… что? В смысле? – Эля таращит глаза, но тут же берет себя в руки и вкрадчиво смотрит на меня, – слыш, подруга, давай-ка по-честному. Ты хочешь, чтобы мы тебе помогли? Выкладывай всё. Что он у тебя забыл?

– Он забыл… пистолет, – произношу я, а Эля и Оксана открывают пораженно рты, – пистолет. В пакете бумажном, заклеенном.

– Боже, – едва ли не синхронно произносят подруги.

– Это не самое страшное, – я сжимаю пальцами голову, понимая, что мне придется признаться. Признаться еще кое в чем абсолютно неправильном, чтобы у них картина моего падения на самое дно окончательно сложилась, – у меня есть парень. Гоша. Я знаю, что вы не в курсе. Мы встречались тайно, а в тот день поссорились и я… решила…

– Боже, какая мерзость, – выдавливает Эля, перебивая меня, – ты встречаешься с этим вонючим ботаном? Диана, отвратительно!

Ой, это была далеко не та реакция, какую я ожидала.

– Эля, – я хмуро смотрю на подругу, – я о том, что, получается, изменила ему в тот день.

Бедный Гоша. Теперь он стал окончательно типичным хорошим парнем: влюбился в девушку, таскал ей ромашки, а она взяла и забеременела от другого, и Гоше даже секс не перепал.

Я вообще не была уверена, что хочу видеть его первым парнем в постели. Внешне Гоша не совсем в моем вкусе – невысокий, худой и в очках. Вечно в одежде будто с чужого плеча – футболки болтались на нем, как на вешалке, а штаны он будто отжал у путешественника из 90-х. Я пыталась найти внутри себя хоть какие-то намеки на то, что этот парень вызывает во мне не только дружеские чувства. А Гоша сильно старался: носил мне мандарины и шоколадки, помогал с учебой, и провожал иногда до дома. Был хорошим собеседником и мог поддержать любой разговор.

Черт, вышло как-то совсем неловко.

–Боже, я полная сука, – бормочу я, растирая пальцами виски, – нам придется расстаться. Не знаю даже, что ему сказать.

– Блин, забей, – мрачно смотрит на меня Оксана, – вообще накласть на него. Эля права. Он страшный ботан.

«Но он верный и добрый ботан» – констатирует подсознание, – «по крайней мере, в отличие от остальных парней, он готов был ждать, когда я соберусь с духом и упаду ему в постель. Прости меня, Гоша!»

Оксана роется в сумочке и достает смартфон, а потом поднимает на меня взгляд.

– Скажи адрес клуба. Ты понимаешь, что если ты напишешь заявление в полицию, можно будет посмотреть по камерам, с кем и в каком состоянии ты ушла? Они опросят свидетелей. Может быть кто-то даже вспомнит тебя и того парня.

– Это «Небеса», – пожимаю я плечами, – вряд ли меня запомнили. Там всегда куча народу, и все пьяные в стельку. Никто и не обратил внимания на очередную девицу в неадеквате.

– Оу. Но камеры все равно тебя записали, Ди, – констатирует Эля, – ты меня настолько поразила с этим Гошей, что у меня вылетело из головы, что папаня твоего будущего ребенка забыл у тебя пистолет. Что за пушка?

–Я не знаю. Она реально огромная. Это важно?

– Да нет. Но я бы вела себя осторожнее с человеком, который носит с собой огнестрел. Впрочем, для начала надо хотя бы узнать, что это за человек. Ей-богу. «Небеса», говоришь? – Эля стучит пальцами по столу, задумчиво глядя на Оксану, – я владельца клуба знаю.

– Это сын Задорожного, – констатирует та, и поясняет уже мне, – я его тоже знаю. Задорожный олигарх. Ты видела его фотку в списке Форбс? Его сын такой же страшный и кривой, зато богатый и клеит телок в своем клубе. Может, это именно он тебя…? Алименты тогда будут большие.

– Замолчи, – одними губами произношу я, а Оксана прыскает.

– Давай заедем туда, пока мы пьяные и решительные, – предлагает Эля, прекращая облизывать огромную кружку пива и метить ее своей помадой, – Тёма Задорожный все нам покажет. Быстренько найдем твоего Ромео, отправим ему результаты УЗИ и будем делать ставки – за какое время он свалит из города.

Мы поднимаемся, забирая свои сумочки. Я только разворачиваюсь к выходу бара и делаю шаг, как в нос неожиданно бьет дико знакомый запах одеколона. Он прорывается сквозь мешанину людских запахов – мыла, духов, пота. Через запах алкогольных напитков и запах дерева от барной стойки. Взрывной, подавляющий, мрачный и дорогой аромат проникает мне в ноздри, а потом и под кожу. Я покрываюсь мурашками.

ОН пах так же.

Мимо меня проходит человек, оставив за собой шлейф этого запаха. Я провожаю взглядом почти лысый затылок с коротким ежиком седых волос на макушке. Боже, прошу, пусть моим первым будет не старый дед. Этого даже мое сердце не выдержит. Господи, прошу тебя, я больше не буду ходить в клубы и пить с незнакомыми людьми.

Мозг, пожалуйста, вспоминай! Был ли он дедом? Вроде нет. Но даже в этом я не могу быть уверена, потому что память в ответ на мой запрос по-прежнему выдает темноту.

– Ди, идём, – Оксана берет меня под локоток, – предлагаю потом поехать всем ко мне и отпраздновать потерю твоей девственности. Ты просто удивительный человек: только-только ее лишилась, а через несколько месяцев секс снова надолго пропадет из твоей жизни. Все у тебя через задницу.

– Иди к черту, – бормочу я в ответ.