40 исследований, которые потрясли психологию

В этом разделе обсуждаются вопросы, связанные с нашим внутренним опытом переживания эмоций и мотивации. Многие люди, не занимающиеся психологией, вероятно, не очень-то верят в возможность научного изучения этих вопросов. Существует распространенное мнение, что наши эмоции и мотивы — это вещи, которые каким-то образом с нами случаются, что мы лишь в слабой степени можем их контролировать, что мы, так сказать, «оснащены» ими с рождения. Однако психологи всегда проявляли огромный интерес к вопросам о том, откуда «появляются» наши эмоции и что побуждает нас действовать так, как мы действуем. Эмоции и мотивация — это основные движущие силы нашего поведения, и было проведено немало исследований, направленных на лучшее их понимание.

Первое исследование, обсуждаемое в данном разделе, может удивить вас, ибо оно посвящено работе Мастерса и Джонсон (Masters & Johnson), в которой изучались сексуальные проявления человека. Причина, по которой здесь рассматривается эта работа, состоит в том, что сексуальные чувства и поведение человека в большой степени зависят от наших эмоций, и они могут также действовать как мощные мотивирующие силы. Вторая работа — это знаменитое, достойное восхищения исследование выражения эмоций, в мимике, продемонстрировавшее, что наши выражения основных эмоций являются одинаковыми у всех людей во всех культурах и во всем мире. Третье исследование касается того, как сверх-сильные эмоции, или то, что обычно называют стрессом, могут влиять на наше здоровье. Четвертое исследование позволяет вам поближе познакомиться с одним из наиболее известных (если не самым знаменитым!) экспериментов в области мотивации: оригинальной демонстрацией психологического явления, называемого когнитивным диссонансом.

СЕКСУАЛЬНАЯ МОТИВАЦИЯ

Базовые материалы:

Masters W. Н. & Johnson V, Е. (1966). Human sexual response. Boston: Little, Brown.

Возможно, вы так не думаете, но человеческая сексуальность чрезвычайно психологична. Многие люди вполне обоснованно могут отнести исследование сексуального поведения к таким дисциплинам, как биология и физиология, и действительно, эти науки определенно связаны многообразными путями с данной темой, а в отношении изучения сексуального поведения животных играют центральную роль. Однако в том, что касается человека, секс, без сомнения, представляет собой психологическое явление. Подумайте об этом: сексуальная привлекательность, сексуальное желание и сексуальные действия — все это в большой степени зависит от психологии. Если вы сомневаетесь в этом, припомните некоторые очевидные факты. Вам известно, что большинство людей занимается сексом по многим другим, помимо необходимости воспроизводства, причинам. Эти причины имеют обычно психологический характер. Далее, люди — единственный на земле вид, страдающий от сексуальных проблем, таких как подавленное сексуальное желание, аноргазмия, дисфукция эрекции, преждевременная эякуляция, подавленный оргазм, вагинизм и т. д. Эти проблемы обычно имеют психологические причины.

При всем при этом, однако, сразу же важно отметить, что достижение полного сексуального наслаждения, как и успешное лечение сексуальных расстройств, зависит от ясного и всестороннего понимания нашего сексуального функционирования: физиологии наших сексуальных реакций. Это понимание стало возможным благодаря исследованиям Мастерса и Джонсон.

Из исследований сексуального поведения человека, проведенных до 1960-х годов, самым значительным было широкомасштабное обследование американцев, результаты которого опубликованы Альфредом Кинси (Alfred Kinsey) в конце 1940-х и начале 1950-х годов. В знаменитых Отчетах Кинси излагаются результаты опроса многих тысяч мужчин и женщин относительно их сексуального поведения и установок, включая целый ряд тем, от частоты половых сношений до навыков мастурбации и гомосексуальных связей. С появлением этих Отчетов мы вдруг получили средство, с помощью которого можно оценивать наши собственные стили половой жизни и соотносить свои суждения с суждениями других по поводу личного сексуального поведения. Данные самоотче-тов, подобные тем, что были получены Кинси, разумеется, всегда следует интерпретировать с осторожностью, так как люди склонны давать такие ответы, которые им представляются социально приемлемыми (особенно в тех случаях, когда приходится отвечать на вопросы очень личного характера). Тем не менее Отчеты Кинси впервые дали возможность более детально рассмотреть человеческую сексуальность, и они еще и сегодня цитируются в качестве источника статистической информации о сексуальном поведении. Однако при всей тщательности выполненной Кинси работы, его исследование позволило получить информацию только лишь о сексуальном поведении человека. Остался совершенно очевидный информационный пробел в отношении того, что при этом происходит с человеком в целом и что делать, когда возникают те или иные сексуальные расстройства.

И вот на сцене появляются Мастерс и Джонсон, ученые, имена которых прочно связаны с исследованием человеческой сексуальности и работы которых признаны миллионами читателей во всем мире. В 1960-х годах в США происходило то, что теперь стало известно как сексуальная революция. Стремительные и широкие социальные изменения, происходившие в это время, впервые сделали возможным открытое и свободное научное исследование нашей сексуальности, что было невозможно ранее. До 60-х годов викторианские представления о том, что сексуальное поведение — это нечто потаенное, скрытое и уж, разумеется, не тема для обсуждения, тем более — для научного исследования, исключали фактически какую бы то ни было поддержку, как социальную, так и финансовую, проекта Мастерса и Джонсон. Но по мере того как мужчины и женщины стали все более открыто признавать как факт, что все мы — существа сексуальные, с сексуальными чувствами и желаниями, социальный климат стал иным. Общество оказалось теперь готовым не только принять исследования Мастерса и Джонсон, но и считать их необходимыми. Простой статистики было уже недостаточно. Люди были готовы к тому, чтобы получить знания о своих физических реакциях на сексуальную стимуляцию.

Таков был социальный контекст, в котором Мастерс и Джонсон начали исследования сексуальных реакций человека. Результатом их первых исследований являлась книга, которая будет предметом нашего обсуждения. Хотя эти исследования проводились более трех десятилетий тому назад, они составляют основу нашего современного знания физиологии сексуального реагирования.

Важнейшее предположение Мастерса и Джонсон заключалось в следующем: для того чтобы понять человеческую сексуальность, необходимо исследовать реальное сексуальное поведение как реакцию на сексуальную стимуляцию, а не просто фиксировать мнения людей о том, каковы, по их представлениям, их сексуальные переживания.

Цель предлагавшейся ими теории была терапевтической: помочь людям преодолеть сексуальные расстройства, которые могут возникнуть. Мастерс и Джонсон сформулировали эту цель следующим образом:

Поставив перед собой такую цель, Мастерс и Джонсон также предположили, что единственным методом, с помощью которого искомые ответы могут быть получены, является прямое систематическое наблюдение и физиологические измерения процессов, происходящих в организмах мужчин и женщин на всех стадиях сексуального реагирования.

Испытуемые

Легко представить, что первая трудность на пути реализации подобного исследовательского проекта связана с поиском участников эксперимента. Проект предполагал участие испытуемых, которые бы добровольно согласились совершать половой акт в лаборатории в условиях тщательного наблюдения и фиксирования их физиологических реакций. Исследователи резонно беспокоились о том, что вследствие таких требований им не удастся найти людей, желающих принять участие в эксперименте, и при этом таких, которые бы статистически представляли общую популяцию. Другая озабоченность авторов была связана с тем, что необычная и искусственная ситуация лабораторного эксперимента могла бы повлиять на испытуемых таким образом, что они стали бы не способны реагировать так, как это им свойственно в обычных условиях.

На раннем этапе своего исследования Мастерс и Джонсон в качестве испытуемых использовали лиц, занимающихся проституцией. При этом они исходили из предположения о том, что представители других, более обычных категорий граждан, ведущих типичный образ жизни, откажутся принимать участие в подобном исследовании. Таким образом, на этой стадии в эксперименте участвовали восемь женщин и трое мужчин, зани-мавшихся проституцией, которые подвергались обстоятельному исследованию на протяжении почти двух лет. Исследователи оценивали вклад этих первых 11 испытуемых как решающий для развития методов и экспериментальных процедур, которые в дальнейшем использовались на протяжении всего периода исследования.

Эти испытуемые, однако, не могли быть подходящей группой для распространения полученных результатов на человеческое сексуальное поведение вообще. Причина этого заключалась в том, что стиль жизни и сексуальный опыт испытуемых даже отдаленно не представлял популяцию в целом. Исследователи понимали, что любые данные, полученные на этой группе испытуемых, не могут быть достаточно надежными, если их переносить на всю популяцию. Поэтому было необходимо получить более репрезентативную выборку испытуемых. Вопреки ожиданиям, это не оказалось настолько трудной задачей, как предполагали исследователи.

Благодаря своим контактам в академических, медицинских и терапевтических кругах, Мастерс и Джонсон смогли найти большую группу добровольцев из разных социальных слоев и с различным образовательным уровнем. Возрастные, гендерные и образовательные характеристики испытуемых представлены в табл. 1. Все эти люди были тщательно проинтервьюированы, с тем чтобы определить причины, по которым они согласились принять участие в исследовании, и их возможности свободно общаться по вопросам сексуального реагирования. Будущие испытуемые также согласились пройти медицинский тест на определение их репродуктивной нормальности.

Экспериментальная процедура

Для детального исследования физиологических реакций во время сексуальной активности и стимуляции необходимо было разработать специальные и довольно сложные методы измерения и наблюдения. Использованные авторами методики включали стандартные измерения физических реакций, такие как измерение пульса, кровяного давления и частоты дыхания. Помимо этого, необходимо было наблюдать и фиксировать специфические сексуальные реакции. С этой целью экспериментальная процедура включала «сексуальную активность испытуемых, в разное время: мануальную и механическую манипуляцию; естественное совокупление мужчины и женщины в традиционной позиции, в противоположной позиции (женщина сверху) или в позиции «колени-грудь» и, для многих испытуемых-женщин, искусственное совокупление…» (с. 21). Все это означает, что наблюдения и измерения проводились в одних случаях во время совокупления испытуемых в разных позициях, а в других — когда они мастурбировали мануально либо посредством специальных механических приспособлений, позволяющих четко фиксировать реакции.

Эти приспособления, сконструированные медиками, в основном представляли собой прозрачные пластиковые искусственные пенисы, обеспечивавшие точность наблюдений за реакциями испытуемых. Они были изготовлены таким образом, что можно было изменять их размеры, обеспечивая комфортное состояние испытуемых, и женщины могли полностью контролировать глубину и частоту их движений во влагалище на протяжении всего цикла сексуальных действий.

Таблица 1

Распределение испытуемых по возрасту, полу и уровню образования

(Таблица заимствована из книги авторов, с. 13–15.)

Вы понимаете, что все ожидания, наблюдения и приспособления могли породить серьезные эмоциональные трудности для многих участников эксперимента. Также Мастерс и Джонсон ясно представляли себе эти трудности. Чтобы помочь испытуемым справиться с ними, они организовали эксперимент таким образом, что

Некоторые испытуемые участвовали в исследовании только на протяжении одного года, в то время как другие активно участвовали в течение ряда лет. В рамках исследования, описанного в книге, которая является предметом данного обсуждения, было проанализировано, по оценке Мастерса и Джонсон, 10 000 полных циклов сексуальных реакций, причем число женских реакций соотносилось с числом мужских реакций как 3 к 1. По словам авторов, «минимум 7500 полных циклов сексуальных реакций было измерено и запротоколировано у женщин, по различным аспектам исследовательской программы, и лишь 2500 — мужских оргазмических (эякуляции) состояний» (с. 15).

В этом исследовании Мастерсом и Джонсон была получена огромная масса информации о человеческом сексуальном реагировании, и здесь мы кратко обсудим лишь некоторые из описанных ими результатов. Однако подчеркнем, что полученные ими данные верны по отношению почти к любому человеку Разумеется, в популяции существуют нечастые исключения, аномалии и патологии, но, за этими немногими исключениями, физиологические реакции на сексуальную стимуляцию у всех людей вполне схожи. Это один из установленных Мастерсом и Джонсон фактов, сделавших их исследование столь ценным. Он означает потенциальные возможности улучшения сексуальной жизни любого человека. Однако при обсуждении этих первоначальных данных не будем забывать, что авторы не занимались вопросами, связанными с сексуальными установками, эмоциями, ценностями, моралью, предпочтениями, ориентациями, симпатиями или антипатиями. По всем этим характеристикам люди различаются между собой, и именно эти индивидуальные вариации создают огромное и удивительное разнообразие проявлений человеческой сексуальности. Давайте рассмотрим некоторые из наиболее важных данных Мастерса и Джонсон.

Цикл сексуального реагирования

Проанализировав около 10 000 сексуальных проявлений, Мастерс и Джонсон пришли к заключению, что сексуальное реагирование можно разделить на четыре стадии, которые в совокупности они назвали циклом сексуального реагирования человека. Эти стадии называются: возбуждение, плато, оргазм и разрядка (табл. 2). Хотя авторы и признают, что стадии были определены условно, все же это разделение цикла на стадии делает обсуждение сексуального реагирования более легким и ясным. В настоящее время человеческое сексуальное поведение в академических и профессиональных кругах редко обсуждается без обращения к этим четырем стадиям. Как мужчины, так и женщины переживают те же четыре стадии реагирования, хотя между ними и существуют некоторые различия, которые будут обсуждаться позднее.

Таблица 2

Стадии цикла сексуального реагирования

Стадия: Возбуждение

Женские реакции: Первый признак: увлажнение вагины. Напряжение клитора. Соски напрягаются, груди увеличиваются. Вагина увеличивается в длину, и расширяются внутренние две трети вагины

Мужские реакции: Первый признак: эрекция пениса. Время эрегирования варьируется (в зависимости от индивидуальных особенностей, возраста, употребления алкоголя/наркотиков, усталости, стресса и т. д.). Кожа мошонки натягивается к телу, яички поднимаются вверх. Эрекция может пропасть вследствие отвлекающих факторов, но обычно быстро восстанавливается

Стадия: Плато

Женские реакции: Внешняя треть вагины разбухает, редуцируя вход на 50 %. Внутренние две трети продолжают расширяться. Клитор втягивается и прикрывается. Вагинальные выделения уменьшаются. Малые половые губы наполняются кровью и становятся более темными, свидетельствуя о приближении оргазма. Мышцы напрягаются, увеличивается кровяное давление

Мужские реакции: Достигается полная эрекция: не пропадает так легко под влиянием отвлекающих воздействий. Набухание венечной борозды. Выделения из куперовых желез. Продолжается подтягивание яичек и их увеличение, что свидетельствует о приближении оргазма. Увеличивается напряжение мышц и повышается кровяное давление

Стадия: Оргазм

Женские реакции: Начинается ритмичными мышечными сокращениями в области таза с интервалами 0,8 с, особенно сокращениями мышц за нижними вагинальными стенками. Также ритмические сокращения матки. Увеличивается напряжение мышц всего тела. Длительность составляет 7,4-104,6 секунды. Длительность не совпадает с воспринимаемой интенсивностью

Мужские реакции: Начинается сокращениями мышц в области таза с интервалами 0,8 секунды. Эякуляция, выбрасывание семени, проходит две фазы: 1) эмиссия: эякулят перемещается в расширенную часть уретры, вызывая ощущение неотвратимости эякуляции 2) выбрасывание (извержение): генитальные мышцы сокращаются, выталкивая эякулят через мочеиспускательный канал

Стадия: Разрядка

Женские реакции: Клитор, матка, вагина, соски возвращаются в невозбужденное состояние за время, меньшее одной минуты. Клитор часто остается очень чувствительным к прикосновению в течение 5-10 минут. Этот процесс может занимать несколько часов, если женщина не пережила оргазм

Мужские реакции: Ослабление эрекции приблизительно в 2 раза в течение одной минуты, постепенный возврат к невозбужденному состоянию. Яички уменьшаются в размере и опускаются. Мошонка расслабляется

Сексуальная анатомия

Одним из важнейших результатов исследования Мастерса и Джонсон явилось развенчание сексуальных мифов. Широко распространенное заблуждение, ложность которого авторы попытались доказать, касается сексуальной анатомии — более конкретно, пениса и вагины. На протяжении всей истории одна из наиболее частых причин сексуальной озабоченности мужчин связана с размерами пениса.

Мастерс и Джонсон исследовали множество пенисов, и им удалось наконец пролить свет на природу этой озабоченности. Они назвали ее «заблуждением по поводу фаллоса». Два повода беспокойства, которые выражали мужчины, таковы: 1) пенис большего размера позволяет более успешно осуществлять сексуальное стимулирование женщины и 2) их собственный пенис слишком маленький. Мастерс и Джонсон, основываясь на результатах своего исследования и сопоставив действительные средние размеры пениса в состоянии эрекции и в неэрегированном состоянии, доказали ложность этих представлений.

Авторы нашли, что в обследованной ими популяции (80 человек) размеры пениса в неэрегированном состоянии колебались от 7 до 10,75 см при средней величине — около 7,5 см. Длина эрегированных пенисов колебалась от 13,75 до почти 17,5 см, при средней величине — около 15 см. Эти цифры оказались значительно меньше сравнительно с распространенными представлениями о большом/ маленьком пенисе. Но более удивительным оказался тот факт, что измеряя величину эрегированных пенисов, авторы обнаружили, что больший неэрегированный пенис не будет однозначно иметь большую величину в состоянии эрекции. Фактически исследователи обнаружили, что пенис, меньший по длине в неэрегированном состоянии, обычно увеличивается при сексуальном возбуждении в большей степени сравнительно с пенисом изначально большей величины. Если сравнить средние показатели, то оказывается, что пенис длиной в 7,5 см в неэрегированном состоянии увеличивается во время эрекции до 15 см, в то время как неэрегированный пенис длиной в 10 см увеличивается в состоянии эрекции лишь на 6,25 см, достигая 16,25 см. Для иллюстрации Мастерс и Джонсон приводят примеры самого значительного и самого незначительного прибавления размеров при переходе от неэрегированного состояния к состоянию эрекции. У одного из испытуемых длина неэрегированного пениса равнялась 7 см. Увеличение при переходе в состояние эрекции составило 8,25 см, и таким образом, длина эрегированного пениса равнялась 15,25 см. У другого испытуемого величина пениса в невозбужденном состоянии равнялась 10 см и увеличивалась в состоянии эрекции лишь на 5,25 см и, таким образом, также равнялась 15,25.

Более важным, чем все эти измерения, является мнение, что сексуальное наслаждение и удовлетворение женщины зависит от величины пениса. В своей книге, в главе с названием Заблуждения по поводу вагины, Мастерс и Джонсон продемонстрировали полную безосновательность этого представления. В результате тщательных наблюдений с использованием описанной ранее методики с применением искусственного пениса, они определили, что вагина представляет собой чрезвычайно эластичную структуру, способную приспосабливаться к варьирующим размерам пенисов. «Полная аккомодация обычно достигается после нескольких первых движений пениса, вне зависимости от его размеров» (с. 194). Кроме того, авторы нашли, что на стадии плато цикла сексуального реагирования (см. табл. 2) стенки вагинального входа разбухают таким образом, что плотно охватывают пенис фактически любого размера. Следовательно, как заключают исследователи, «становится очевидным, что размер пениса обычно является лишь незначительным фактором в сексуальной стимуляции женщины» (с. 195).

Гендерные различия в сексуальном реагировании

Хотя в циклах сексуального реагирования мужчин и женщин имеется много общего, Мастерс и Джонсон выявили также и многие различия.

Наиболее впечатляющим и важным из них является различие, связанное со стадиями оргазма и разрядки. Как у мужчин, так и у женщин после оргазма следует разрядка, когда сексуальное напряжение резко снижается и сексуальные структуры возвращаются в свое невозбужденное состояние (обозначаемое также термином детумесценция). Мастерс и Джонсон обнаружили, что мужчина в течение этого периода переживает рефрактерное состояние, при котором он физически не способен испытывать повторный оргазм вне зависимости от типа или количества получаемой им стимуляции. Этот рефрактерный период может длиться от нескольких минут до нескольких часов или даже дней и, как правило, увеличивается с возрастом мужчины.

Мастерс и Джонсон выяснили, что у женщин, видимо, не существует рефрактерного периода и что при эффективной стимуляции вслед за первым оргазмом они способны испытать еще один или несколько оргазмов без какой-либо потери сексуального возбуждения. Во время этого процесса женщины, в противоположность мужчинам, «способны сохранять оргазмическое переживание на протяжении относительно длительного периода времени» (с. 131).

Хотя возможность множественного оргазма и не явилась новостью для многих женщин, она не была широко известна. До появления работы Мастерса и Джонсон, как правило, считалось, что мужчина обладает большими оргазмическими способностями. Таким образом, этот вывод, как и многие другие данные Мастерса и Джонсон, имели далеко идущие последствия в плане воздействия на культурные и социальные установки, касающиеся мужской и женской сексуальности. Здесь необходимо отметить, что хотя женщины физиологически и способны к множественным оргазмам, не все женщины стремятся или даже желают их. На самом деле, многие женщины никогда не переживали множественных оргазмов и при этом полностью удовлетворены своей сексуальной жизнью. Также многие женщины, которые имели множественные оргазмы, находят, что обычно они бывают удовлетворены одним. Важным моментом является тот факт, что между людьми существуют большие различия в том, что касается физически и эмоционально удовлетворительной сексуальности. Мастерс и Джонсон попытались определить целый ряд физиологических особенностей.

Критические выступления по адресу ранних исследований Мастерса и Джонсон касались, в основном, произвольного характера выделенных ими четырех стадий сексуального реагирования, а также того факта, что они Уделяли мало внимания обсуждению когнитивных и эмоциональных аспектов сексуальности. Оба направления критики попадают несколько мимо цели, поскольку Мастерс и Джонсон занимались этими вопроса-ми в своих предшествующих работах.

Как уже упоминалось выше, авторы вполне сознавали произвольный характер разделения цикла на четыре стадии, но оно было полезным для исследований и объяснения сложного процесса сексуального реагирования. Другие исследователи в течение ряда лет предлагали различные теории. Например, Хелен Сингер Каплан (Helen Singer Kaplan) предложила трехстадийную модель, включающую желание, вазогиперемию (наполнение гениталий кровью) и мышечные сокращения (оргазм). Эти стадии отражают убеждение Каплан в том, что анализ сексуального реагирования следует начинать с сексуального желания, возникающего еще прежде, чем начинается какая-либо сексуальная стимуляция, и она предполагает, что нельзя и нет необходимости проводить границу между возбуждением и плато. Ее акцентирование аспекта желания ведет к другому из основных направлений критики первоначального исследования Мастерса и Джонсон: по поводу игнорирования ими психологических факторов.

И вновь Мастерс и Джонсон подчеркнули, что исследование таких факторов не было целью их проекта. Они, однако, убеждены, что полное понимание физиологической стороны сексуального поведения — абсолютно необходимая предпосылка полноценной и приносящей наслаждение сексуальной жизни. И они продемонстрировали справедливость этого своего убеждения в последующих работах, посвященных психологическим и эмоциональным аспектам нашей сексуальности.

Наконец, за время, прошедшее после появления первой книги Мастерса и Джонсон, было проведено несколько исследований, поставивших под сомнение применимость некоторых из полученных ими данных ко всем людям. Например, было показано, что небольшой процент женщин могут переживать рефрактерный период, во время которого они не способны испытывать дополнительные оргазмы, а небольшой процент мужчин могут быть способны к множественным оргазмам, с небольшим или даже совсем без рефрактерного периода между ними. Далее, в то время как считалось, что эякуляция бывает только исключительно у мужчин, существуют некоторые не вполне подтвержденные и вызывающие много споров данные, на основании которых предполагают, что некоторые женщины (опять-таки небольшой процент) могут иногда эякулировать во время оргазма (см. обсуждение этого вопроса: Strong and DeVault, 1997)[8].

Вы помните из начала данного обсуждения, что главной целью исследования Мастерса и Джонсон был поиск путей разрешения проблем сексуальной неадекватности и помощи людям, страдающим сексуальными расстройствами. Не вызывает сомнений, что они достигли своей цели. Фактически вся терапия сексуальных нарушений, будь то проблемы с эрекцией, подавленный оргазм, преждевременная эякуляция, трудности с возбуждением или любые другие нарушения, основывается на результатах исследования Мастерса и Джонсон. Невозможно переоценить вклад этих исследователей в наше понимание и изучение человеческой сексуальности. В любом современном учебнике по сексологии вы обнаружите больше ссылок на исследование Мастерса и Джонсон, чем на работы любых других исследователей. Но помимо этого, Уильям Мастерс и Вирджиния Джонсон на протяжении почти 30 лет со времени публикации Human Sexual Response продолжали исследовать и применять полученные данные, помогая людям обрести полноценную сексуальную жизнь. Через четыре года после публикации своей первой книги они опубликовали Human Sexual Inadequacy (1970), работу, явившуюся продолжением их первого исследования и направленную непосредственно на разрешение сексуальных проблем. Неизменный интерес Мастерса и Джонсон к избранной области научных изысканий легко продемонстрировать списком их последующих публикаций: The Pleasure Bond (1970); Homosexuality in Perspective (1979); Human Sexuality, 5th ed. (1995); Crisis: Heterosexual Behavior in the Age of AIDS (1988); Masters and Johnson on Sex and Human Loving (1986); Heterosexuality (1998).

Невозможно перечислить все публикуемые ежегодно работы со ссылками на раннее исследование Мастерса и Джонсон по человеческой сексуальности. В число этих публикаций входят работы самого разного плана: от фундаментальных научных монографий и учебников по сексологии (например: Rathus, Nevidand Fichner-Rathus, 1997; Strong and DeVault, 1997) до узкоспециальных статей в психологических и сексологических журналах. Чтобы продемонстрировать это широкое влияние, рассмотрим следующие примеры недавних исследований, ссылающихся на работу Мастерса и Джонсон, опубликованную в 1966 году. Два из них, используя первопроходческую работу Мастерса и Джонсон, развенчивают некоторые распространенные мифы о сексуальности в связи со старением. В исследовании, проведенном в Швеции, оценивались сексуальные установки и сексуальная активность у 319 мужчин в возрасте от 50 до 80 лет (Helgason et al., 1996). Исследователи нашли, что свыше 80 % этих мужчин расценивали секс как важную сторону их жизни. Более того, почти 75 % из них все еще были способны достигать эрекции и испытывать оргазм. Эти данные лишь подтвердили то, что пожилым мужчинам уже было известно, но что не признавалось молодыми взрослыми людьми: люди остаются сексуальными существами на протяжении всей своей жизни.

Другое недавнее исследование было посвящено сексуальности в связи со старением у женщин (Gelfand, 2000). Его автор, отмечая, что на рубеже XXI века средняя продолжительность жизни женщин равняется 75 годам, утверждает, что секс для стареющей женщины является интегральной составляющей качества ее жизни. Признавая неизбежные связанные с возрастом физические изменения, обусловленные снижением гормональной активности и некоторыми общими болезнями, автор доказывает, что сексуальная сторона качества жизни пожилых женщин должна играть центральную роль, когда дело касается принятия медицинских решений.

Оба эти исследования были прямо адресованы представителям медицинских профессий, которым приходится принимать клинические решения, связанные с лечением различных заболеваний и отклонений в состоянии здоровья у своих пожилых пациентов. Эти два исследования, как и многие другие, произвели большое впечатление на врачей и других специалистов, чьи профессии связаны с сохранением здоровья людей, продемонстрировав тот факт, что секс не может игнорироваться при оказании медицинской помощи взрослым пациентам, вне зависимости от их возраста.

В одном важном и интересном исследовании, основанном на модели Мастерса и Джонсон, сексуальные реакции женщин с повреждениями спинного мозга сравнивались с реакциями женщин без таких повреждений (Whipple, Gerdes and Komisaruk, 1996). Посредством физиологических измерений и самоотчетов оценивались сексуальное возбуждение и оргазм у испытуемых во время самостимуляции вагины, шейки матки и гиперсензитивной зоны. В прошлом большинство исследователей полагали, что женщина с повреждением спинного мозга не может испытывать оргазм. В данном исследовании, однако, женщины с повреждениями спинного мозга испытывали состояние сексуального возбуждения, и некоторые из них сообщали, что они переживали оргазм. Более того, в период проведения исследования большее число женщин с повреждениями спинного мозга сообщали о переживании оргазма, чем женщин без таких повреждений! Таким образом, эти женщины, а возможно и все люди, способны, по-видимому, к переключению источника сексуального удовольствия на другие зоны тела, когда структуры, в норме ассоциированные с таким переживанием удовольствия, более не способны посылать соответствующие сигналы в мозг.

Gelfand, М. (2000). Sexuality among older w omen. Journal of Women's Health and Gender-Based Medicine, 9(Suppl. 1), S15 — S20.

Helgason, A., Adolfson, J., Dickman, P., Arver. S., Fredrickson, М., Gothberg, M„& Steinect, G. (1996). Sexual desire, erection, orgasm, and ejaculatory functions and their importance to elderly Swedish men: A population-based study. Age and Ageing, 2^(4), 285–291.

Kaplan, H. S. (1974). The new sex therapy. New York: Brunner/Mazel.

Rat bus, S., Nevid, J., & Fichner-Rathus, L. (1997). Human sexuality in a world of diversity. Boston: Allyn & Bacon.

Strong, B., & DeVault, C. (1997). Human Sexuality (2nd ed.). Mountain View, CA: Mayfield.

Whipple, B., Gerdes, C., & Komisaruk, B. (1996). Sexual response to self-stimulation in women with complete spinal-cord injury.Journal of Sex Research, 33(3), 231–240.

Я МОГУ ПРОЧИТАТЬ ВСЕ ПО ВАШЕМУ ЛИЦУ!

Базовые материалы:

Ekman Р. & Friesen W. V. (1971). Constants across cultlres in the face and emotion. Journal of Personality and Social Psychology, 17,124–129.

Представьте себе что-нибудь забавное. Каким будет выражение вашего лица? Теперь припомните что-либо печальное из вашего прошлого. Ваше лицо изменилось? По всей вероятности, да. Разумеется, для вас не является секретом, что определенные выражения лица соответствуют тем или иным специфическим эмоциям. И чаще всего вы, вероятно, можете по выражению лица человека определить, какие эмоции и чувства он испытывает. Теперь давайте рассмотрим такой вопрос: с одинаковым ли успехом вы можете определить эмоциональное состояние людей, принадлежащих к различным культурам — скажем, граждан Румынии, Суматры или Монголии? Другими словами, считаете ли вы, что выражения эмоций являются универсальными? Большинство людей полагают, что да, являются, — до тех пор, пока не задумаются и не вспомнят о том, сколь сильно отличаются другие культуры от их собственной. Подумайте о множестве межкультурных различий в жестах, особенностях личного пространства, правилах этикета, религиозных убеждениях, установках и т. д. Учитывая все эти различия, влияющие на поведение, нас удивило бы существование хоть каких-нибудь человеческих характеристик, включая и эмоциональные выражения, абсолютно идентичных во всех культурах.

Пол Экман считается ведущим исследователем в области изучения лицевой экспрессии. В его ранней работе обсуждаются результаты исследования, целью которого было продемонстрировать универсальность лицевых выражений эмоциональных состояний. Во введении к этой статье признается, что некоторые исследователи нашли определенные свидетельства в пользу детерминации лицевой экспрессии культурно обусловленными факторами научения. Однако доказывается и то, что эти данные недостаточно убедительны и что выражения основных эмоций эквивалентны во всех культурах.

За несколько лет до рассматриваемого ниже исследования Экман и Фризен проводили другую работу, показывая фотографии человеческих лиц людям, окончившим колледжи, в Армении, Бразилии, Чили, Японии и США. Все испытуемые из всех этих стран успешно идентифицировали выражаемые на фотографиях эмоциональные состояния. Исследователи предъявили свои данные в качестве доказательства универсальности этих выражений. Однако, как отмечали и сами авторы, эти данные были уязвимы для критики, поскольку представители культур, принимавшие участие в исследовании, имеют вполне достаточный опыт восприятия интернациональных масс-медиа (кинофильмы, журналы, телевидение), которые изобилуют самыми разнообразными выражениями эмоций. Для доказательства универсальности эмоциональной экспрессии было необходимо найти такую культуру которая бы не соприкасалась со всеми этими вещами. Представьте себе, насколько трудно (или невозможно!) было бы найти в наше время такую культуру. Что ж, это было нелегко и в 1971 году

Экман и Фризен отправились в Новую Гвинею, где и провели свое исследование среди людей из племени Фор, представлявшего собой в то время изолированное сообщество как бы из каменного века. Многие из этих людей имели мало или не имели вовсе контактов с западными или восточными современными культурами. Таким образом, у этих людей не было опыта восприятия эмоциональной лицевой экспрессии, характерной для каких-либо других культур, кроме своей собственной.

Исследование Экмана и Фризена основывалось на теории, предполагавшей, что специфические выражения лица, соответствующие основным эмоциям, являются универсальными. Экман и Фризен сформулировали свои основные посылки довольно просто:

Наиболее изолированной подгруппой племени являлась Южный Фор. Люди, выбранные для участия в исследовании, не смотрели кинофильмов, не говорили ни на английском языке, ни даже на ломаном английском, не работали на фирмы или компании с Запада и никогда не жили ни в каком из подверженных влиянию Запада поселений региона. Для участия в исследовании было выбрано 189 взрослых и 130 детей из общей популяции жителей Южного Фора, составляющей около 11 000 человек. Для сравнения были выбраны также 23 взрослых человека, имевших наибольший опыт контактов с западным обществом через кинофильмы, благодаря жизни в западных поселениях и посещению миссионерских школ.

Путем проб и ошибок исследователи нашли наиболее эффективный способ получения ответов на интересующие их вопросы. Они показывали участникам исследования три фотографии с различными выражениями лица и читали краткое описание эмоциональной сцены или эмоционально насыщенную историю, которая соответствовала одной из трех фотографий. Затем испытуемому достаточно было просто указать, какое из трех выражений лучше всего соответствовало прочитанной истории. Истории выбирались очень тщательно, чтобы гарантировать, что каждая из них связана только лишь с одним эмоциональным состоянием и что она вполне понятна людям этого племени. В табл. 3 приведены шесть историй, придуманных Экманом и Фризеном. Авторы поясняют, что описание сцены, вызывающей страх, было сделано более подробным для того, чтобы испытуемые не путали его с удивлением или гневом.

Таблица 3

Истории, соответствующие шести эмоциям.

Эмоция

История

Счастье

Пришли его (ее) друзья, и он (она) счастлив(а)

Печаль

Его (ее) ребенок (мать) умер(ла), и он(а) очень опечален(а)

Гнев

Он(а) сердится и хочет драться

Удивление

Он(а) видит что-то новое и неожиданное

Отвращение

Он(а) видит что-то такое, что ему (ей) неприятно; или он(а) видит что-то такое, что дурно пахнет

Страх

Он(а) сидит один (одна) у себя дома, и в деревне больше никого нет. В доме нет ни ножа, ни топора, ни лука, ни стрел. Дикий кабан появляется в дверях дома, и мужчина (женщина) видит его и очень боится. Кабан стоит в дверях несколько минут, и мужчина (женщина) смотрит на него и очень боится, и кабан не уходит из дверей, и он(а) боится, что кабан его (ее) искусает

(Таблица из базовой статьи, с. 126)

Сорок фотографий разных людей, включая мужчин, женщин, мальчиков и девочек, были использованы как образцы выражения шести эмоциональных состояний. Эти фотографии предварительно оценивались представителями различных других культур. Каждая фотография была идентифицирована по меньшей мере 70 % участников исследования из по меньшей мере двух цивилизованных западных или восточных культур, с тем чтобы сделать их репрезентативными в отношении выражения эмоций. Сам эксперимент проводился командами, состоящими из одного члена исследовательской группы и одного члена местного племени, который объяснял испытуемым задачу и переводил истории. Каждому из взрослых испытуемых показывали три фотографии (одна адекватная и две неадекватных предлагаемой истории), рассказывали историю, соответствующую одной из них, и просили выбрать фотографию, на которой выражение лица лучше всего соответствует истории. Точно такая же процедура использовалась и в экспериментах с детьми, за исключением того, что им предлагалось выбрать одну «правильную» фотографию не из трех, а из двух вариантов. Каждый испытуемый имел дело с разными наборами фотографий, так что ни одна фотография не демонстрировалась для сравнения дважды.

Переводчики прошли тщательную подготовку, с тем чтобы они никаким образом не могли повлиять на испытуемых. Им было сказано, что не существует абсолютно правильного ответа и что они не должны подсказывать испытуемым. Кроме того, их обучали тому, как переводить истории каждый раз точно тем же самым образом и не поддаваться искушению сделать их более развернутыми или приукрасить. С целью избежать ненамеренной предвзятости исследователи избегали смотреть на испытуемых и просто фиксировали их ответы.

Напомним также, что это были фотографии эмоциональных выражений лиц людей, принадлежащих западной культуре. Таким образом, вопрос состоит в том, смогут ли люди из племени Фор правильно идентифицировать эмоции на фотографиях, учитывая, что у них никогда не было возможности видеть лица представителей западной культуры.

Прежде всего авторы интересовались вопросом, есть ли различия между мужчинами и женщинами или между взрослыми и детьми. Оказалось, что взрослые женщины больше колебались по поводу участия в исследовании, и считалось, что они реже мужчин могли контактировать с людьми западной культуры. Однако никаких существенных различий в способности правильно идентифицировать эмоции по фотографиям между любыми из этих групп обнаружено не было.

Таблица 4

Количество взрослых испытуемых (в %), правильно идентифицировавших эмоциональную экспрессию лица по фотографиям

(Таблица из базовой статьи, с. 127)

В таблицах 4 и 5 представлены процентные показатели правильных ответов для шести эмоций. Эти ответы получены от взрослых (табл. 4) и детей (табл. 5), в наименьшей степени испытавших влияние западной культуры. Не каждому испытуемому демонстрировались фотографии со всеми видами эмоций, и иногда предлагали фотографии с одними и теми же эмоциональными выражениями не один раз. Таким образом, число испытуемых, указанное в таблицах, не равняется общему числу участников исследования. Все результаты были статистически значимыми, за исключением ответов, когда требовалось отличить страх от удивления. В этих случаях ошибки были частыми, и в одной из групп, например, удивление называлось в 67 % ответов, в то время как в данной истории описывался страх.

Были сопоставлены результаты, полученные у взрослых участников исследования, испытавших влияние западной культуры, с теми участниками, которые не соприкасались с ней. Никаких значимых различий по числу людей, выбравших фотографии, соответствующие эмоциональным историям, между этими группами обнаружено не было. Не обнаружилось также различий между младшими и старшими детьми.

Таблица 5

Количество детей (в %), правильно идентифицировавших эмоциональную экспрессию лица по фотографиям

(Таблица из базовой статьи, с. 127)

Как можно видеть из табл. 5, дети, по-видимому, справились с задачей лучше, чем взрослые, но Экман и Фризен объясняют это тем, что им нужно было выбирать лишь одну из двух, а не из трех фотографий.

Экман и Фризен не испытывали каких-либо сомнений, делая выводы из первых полученных ими данных: «Результаты, как у взрослых, так и у детей, подтверждают нашу гипотезу, что специфические выражения лица ассоциированы со специфическими эмоциями» (с. 128). Этот вывод основывался на том факте, что представители племени Южный Фор не имели возможности научения чему-либо, касающемуся эмоциональной экспрессии у лиц западной культуры, и, следовательно, не были бы способны идентифицировать их, если бы эти выражения не оказались универсальными.

В целях осуществления двойной проверки своих данных исследователи сделали видеозаписи представителей изолированной культуры Фор, изображавших те же самые шесть эмоциональных выражений лица. Когда затем видеозаписи были показаны студентам колледжа в США, студенты правильно идентифицировали выражения, соответствующие каждой из этих эмоций.

Из полученных исследователями данных был один факт, не соответствующий всем остальным результатам, — это то, что испытуемые плохо различали выражения страха и удивления. Обсуждая этот факт, Экман и Фризен признавали, что определенные культурно обусловленные различия в эмоциональной экспрессии существуют, но настаивали на том, что это нисколько не умаляет ценность свидетельств того, что почти все другие эмоциональные выражения одинаково верно интерпретировались представителями различных культур. Единственное исключение, о котором идет речь, они объясняли следующим образом. Страх и удивление, возможно, смешиваются «потому, что в этой культуре события, вызывающие страх, почти всегда оказываются также и неожиданными; таковы, например, внезапное появление жителя соседней враждебной деревни, неожиданная встреча с привидениями или колдуном и т. д.» (с. 129).

Это исследование Экмана и Фризена явилось научной демонстрацией того, что вы могли бы предположить: что лицевые выражения эмоций являются универсальными. Однако вы могли бы задать себе вопрос: «Каково значение этой информации?». Частично ответ на него связан с дебатами по проблеме «природа / воспитание», с попыткой установить, какие формы человеческого поведения существуют с самого рождения, а какие из них усваиваются в процессе научения. Поскольку лицевые выражения шести эмоций, которые исследовали Экман и Фризен, по-видимому, очень мало зависят от культурных различий, можно сделать вывод, что они должны быть врожденными, т. е. биологически запрограммированными.

Следует еще раз повторить здесь, что только лишь эти шесть эмоций (счастье, гнев, печаль, удивление, отвращение и страх) являются теми эмоциональными состояниями, относительно которых в многочисленных исследованиях авторы постоянно получали данные, свидетельствующие об их универсальном характере. Большинство исследователей принимают утверждение Экмана о том, что это наши самые основные эмоции. Отсюда вовсе не следует, что у людей существуют единственно только эти эмоции и соответствующие им эмоциональные выражения. Стоит на минуту задуматься, и вы, вероятно, сможете назвать 20 или 30 различных эмоций, которые являются или комбинациями каких-либо из шести основных эмоций, или их вариациями по интенсивности. Например, интенсивное переживание счастья — это ликование, а комбинация удивления и печали может вызвать шок.

Другая причина того, что вопрос об универсальности эмоциональных выражений так интересует специалистов, состоит в том, что он связан с представлениями об эволюции человечества. В 1872 году Дарвин опубликовал свою знаменитую книгу «Выражение эмоций у человека и животных». Он утверждал, что мимические выражения играли роль адаптивных механизмов, помогавших животным приспосабливаться к среде и, следовательно, увеличивали их шансы на выживание. В основе этой гипотезы лежала идея о том, что, если те или иные сообщения посредством эмоциональных выражений могут передаваться от индивида к индивиду и между видами, то это должно способствовать выживаемости. Например, выражение страха может сигнализировать о приближении опасного хищника; выражение гнева — предупредить менее сильных членов группы о том, что им лучше держаться подальше от более сильного; а выражение отвращения могло передавать сообщение: «Фу! Не ешьте это ни в коем случае», предотвращая потенциальное отравление. От этих выражений, однако, было бы немного пользы, если бы они не были универсальными для всех индивидов — представителей различных видов. Даже если эти выражения в наше время не играют столь важной для нас роли (в смысле повышения шансов на выживание), но факт их универсальности для всех людей доказывает, что они перешли к нам от наших эволюционных предков и помогали в достижении нашего сегодняшнего положения на эволюционной лестнице.

Следующее интересное исследование продемонстрировало остаточное проявление ценности лицевых эмоциональных выражений у человека в плане повышения шансов на выживание. Исследователи (Hansen and Hansen, 1988) предположили, что поскольку выражения лица могут предупреждать о приближающейся опасности, то люди должны распознавать определенные выражения, а именно выражения гнева, легче и быстрее, чем другую, менее угрожающую мимику Чтобы проверить эту гипотезу, они предъявляли испытуемым фотографии, на которых были сняты толпы людей с различными выражениями лиц. На некоторых из снимков все лица были счастливыми, и только одно выражало гнев. На других — все лица выражали гнев, и лишь одно было счастливым. Задача испытуемых состояла в том, чтобы находить лицо, отличающееся от остальных. Фиксировалось время, которое требовалось испытуемым для выполнения задачи. Результаты эксперимента были таковы. Когда нужно было найти одно счастливое лицо в толпе разгневанных людей, среднее время поиска составило 1,45 с. Однако когда требовалось отыскать одно разгневанное лицо среди множества счастливых лиц, среднее время поиска равнялось лишь 0,91 с, т. е. было значительно меньше. Более того, когда размер толпы на снимках увеличивался, время, затрачиваемое испытуемыми на отыскание счастливого лица, также увеличивалось, но время, которое требовалось, чтобы найти разгневанное лицо, при увеличении численности толпы заметно не возросло. Эти и другие аналогичные данные подтверждают, что люди могут быть биологически запрограммированы быстрее реагировать на информацию, сообщаемую посредством некоторых эмоциональных выражений, поскольку последние выполняют адаптивную функцию, способствуя выживанию.

В других важных исследованиях, где были использованы данные из ранних работ Экмана, авторы делали попытки достичь лучшего понимания детей и взрослых с отклонениями в психическом развитии или со снижением способности к научению. В одном из них было выявлено, что дети и подростки, страдающие таким нарушением, как дефицит внимания при гиперактивности (ДВГА), значительно хуже справляются с задачей идентификации экмановских шести основных лицевых выражений (Singh et al., 1998). Подобные данные помогают пролить свет на некоторые из социальных трудностей, с которыми сталкиваются люди с синдромом ДВГА, и разрабатывать более эффективные методы терапии.

Эти и другие работы Экмана также сыграли значительную роль в развитии исследований в области кросс-культурной психологии. Давид Мацумото (David Matsumoto), один из ведущих ученых в этой области, в своих исследованиях межкультурных интерпретаций эмоциональных состояний и поведенческих установок неоднократно обращался к идеям Экмана (например, Matsumoto, Kasri and Kooken, 1999). Мацумото и Экман также сотрудничали с другими учеными в осуществлении исследований кросс-культурных гендерных различий экспрессии эмоциональных состояний (Biehl et al., 1997).

Исследование Экмана 1971 года было использовано при организации проекта, целью которого являлось определение валидности проведения психологических исследований через Интернет и World Wide Web (Senior et al., 1999). Через Интернет было повторено исследование, которое ранее было проведено с испытуемыми непосредственно, «вживую», с тем чтобы проверить, воспринимают ли люди улыбку или неулыбающийся рот как доминирующий признак при идентификации, при этом все другие элементы лица (лоб и брови) остаются константными. Данные этого нового исследования подтвердили прежние результаты, свидетельствуя о том, что данные потенциальных испытуемых, набираемых через Интернет, распространимы на общую популяцию. Наконец, еще в одной работе, цитирующей исследование Экмана, исследовалось, насколько хорошо киноактеры используют лицевую экспрессию при демонстрации тех или иных эмоциональных состояний (Carroll and Russell, 1997). Анализировались четыре имевших шумный успех голливудских реалистических фильма в отношении того, насколько мимика актеров соответствуют различным основным эмоциям (фильмы Общество умерших поэтов, Крамер против Крамера, Границы нежности и Обычные люди). Полученные данные показали, что выражение идентифицировалось испытуемыми как эмоция счастья, если это было улыбающееся лицо со всеми характеристиками, описанными Экманом. Однако в случае других эмоций, таких как гнев, страх, отвращение, печаль или удивление, актеры использовали только одну или две характеристики из полного паттерна элементов, которыми, согласно теории Экмана, выражаются эмоциональные состояния. Эти данные свидетельствуют, что, быть может, мы даже более искусны в распознавании лицевых выражений основных эмоций, чем думал Экман, поскольку нам часто бывает достаточно единственного изменения — поднятой брови, едва заметного движения губ или изменения в положении век — для правильной идентификации соответствующего эмоционального состояния.

На протяжении двух десятилетий после первого кросс-культурного исследования Экман продолжал свои исследования эмоций как индивидуально, так и в сотрудничестве с Фризеном и несколькими другими учеными. В ходе этих работ было сделано много замечательных открытий. Еще одно интересное направление исследований Экмана связано с зависимостью переживаний от выражения лица (facial feedback theory). Существует предположение, что выражение нашего лица посылает обратную информацию в наш мозг, помогающую интерпретировать переживаемое эмоциональное состояние. Экман проверил эту гипотезу посредством точной идентификации лицевых мышц, соответствующих каждой из шести основных эмоций. Затем он обучил испытуемых приводить эти мышцы в состояние напряженности, создающее лицевые выражения, напоминающие различные эмоции. Когда испытуемые научились это делать, Экман получил возможность измерять физиологические реакции, которые соответствовали той или иной эмоции и возникали только лишь вследствие выражения лица как такового, при отсутствии самих эмоций (Ekman, Levensen and Friesen, 1983).

Экман расширил границы своих исследований, распространив их на область обмана и того, как лицо и тело допускают «утечку» информации, позволяющую другим людям определить, говорит человек правду или обманывает. В общем, полученные им данные продемонстрировали, что люди по выражению лица способны определять, когда человек лжет, с точностью, слегка превышающий уровень случайного угадывания. Однако когда предоставлялась возможность наблюдать не только лицо, но и весь облик человека, испытуемые определяли, что человек говорит неправду, значительно успешнее. Таким образом, тело предоставляет больше информации о психических состояниях человека, чем только одно лицо (подробное обсуждение этого вопроса см.: Ekman, 1985).

Благодаря исследованиям Экмана и его коллег мы располагаем богатыми сведениями по невербальной коммуникации, которая обеспечивается лицевой экспрессией. И работы в этой области продолжаются. Не приходится сомневаться, что подобные исследования будут продолжаться и далее, до тех пор пока мы не достигнем полного успеха на пути к цели, которая обозначена в названии книги Экмана и Фризена (1975) — Демаскировка лица.

Biehl, М., Matsumoto, D., Ekman, P., Hearn, V., Heider, К., Kudoh, Т., & Ton, V. (1997). Japanese and Caucasian facial expressions of emotions: Reliability data and cross-national differences. Journal of Nonverbal Behavior; 21(1), 3-23.

Carroll, J., & Russell, J. (1997). Facial expressions in Hollywood portrayals of emotion. journal of Personality and Social Psychology; 72(1), 164–176.

Ekman, P. (1985). Telling lies. New York: Norton.

Ekman, P., & Friesen, W. (1975). Unmaskingthe face. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall. Ekman, P., Levensen, R., & Friesen, W. (1983). Autonomic nervous system activity distinguishes between emotions. Science, 164,86–88.

l lansen, C., & Hansen, R. (1988). Finding the face in the crowd: An anger superiority effect .Journal of Personality and Social Psychology, 4,917–924.

Matsumoto, D., Kasri, F., & Kooken, K. (1999). American-Japanese cultural differences in judgements of statement intensity and subjective experience. Cognition and Emotion, 13(2), 201–218.

Senior, C., Phillips, М., Barnes, J., & David, A. (1999). An investigation into the perception of dominance from schematic faces: A study using the World Wide Web. Behavior Research Methods: Instruments and Computers, 31(2), 341–346.

Singh, S., Ellis, C., Winton, A., Singh, N., Leung, J., & Oswald, D. (1998). Recognition of facial statements of emotion by children with attention-deficit hyperactivity disorder. Behavior Modification, 22(2), 128–142.

ЖИЗНЬ, ИЗМЕНЕНИЯ И СТРЕСС

Базовые материалы:

Holmes Т. Н. & Rahe R. Н. The Social Readjustment Rating Scale. Journal of Psychosomatic Research, 11, 213–218.

Слово «стресс» знакомо каждому. Для большинства из нас чаще всего стресс — это неприятное, негативное переживание. Дать определение понятия «стресс» непросто, но один из способов его толкования — представить стресс как любую эмоцию в ее крайней форме. В этом смысле крайней степени страх, гнев, печаль или даже счастье могут продуцировать стресс. Припомните какой-нибудь из последних случаев, когда вы находились в состоянии сильного стресса: стресс, который длился более чем несколько часов или даже дней. Может быть, вы должны были переезжать в другой город, имели проблемы с законом, трудности в отношениях с определенным человеком, перемены по службе, потеряли работу, переживали смерть кого-то из близких, получали серьезную травму или подвергались каким-то другим сильным стрессогенным воздействиям. Вам знакомо состояние стресса, которое я имею в виду, — вы переживаете его в течение какого-то периода времени и должны справляться с ним каждый день. Что происходило с вами? Каким образом вы справлялись с этим состоянием? Замечали ли вы, что ваше здоровье при этом как-то ухудшилось?

Связь между стрессом и болезнями занимает центральное место в этой главе, как и в знаменитой статье Т. Холмса и Р. Рейха. Задумайтесь на минутку над вопросом: «Верите ли вы, что между стрессом и здоровьем существует четкая связь?». Могу держать пари, что вы уверенно ответили «Да!». Но если бы я задал людям тот же самый вопрос лет 20–30 назад, лишь немногие сказали бы, что такая связь существует. Психологи вместе с медиками за прошедшие пару десятков лет установили с большой степенью определенности, что эта связь существует, и они немало потрудились, чтобы понять ее механизмы и как ею можно манипулировать. Этими вопросами занимались прежде всего специалисты в области психологии здоровья. Заметим, что журнал, в котором была опубликована рассматриваемая здесь статья, освещает проблемы психосоматических заболеваний. Психосоматическими болезнями называются такие расстройства, которые вызываются не столько физическими причинами, сколько психологическими факторами. Это реальные болезни; дискомфорт, боль, страдания — все это действительные болезненные проявления. Страдающих от психосоматических расстройств не следует путать с ипохондриками — людьми, которые страдают от воображаемых или преувеличенных болезней.

Многими психологическими исследованиями было установлено, что когда в жизни людей происходят определенные внешние изменения, требующие значительной внутренней психологической адаптации, возникает тенденция к повышенной подверженности заболеваниям. Эти изменения получили название жизненных стрессов. Количество переживаемых нами жизненных стрессов варьируется со временем. Бывают в жизни периоды, когда изменения случаются часто, а бывают периоды относительно стабильные. Жизненные стрессы также очень сильно варьируются от индивида к индивиду. Общее количество изменений, которые происходят в вашей жизни, отличаются от количества изменений, происходящих в жизни других людей. Так, если бы я спросил вас, как много жизненных стрессов вам пришлось пережить за истекший год, что бы вы ответили? Очень много? Не слишком много? Умеренное количество? Ученым, которые хотели бы изучать связь между жизненными стрессами и заболеваниями, от подобного рода неопределенных суждений не слишком много пользы. Таким образом, первый шаг, который необходимо было сделать в этой области исследований, заключался в том, чтобы найти способ измерения жизненных стрессов.

Разумеется, ученые не могли приводить людей в лабораторию, подвергать их кратковременным стрессовым воздействиям и после этого ожидать моментального проявления какого-либо заболевания. Во-первых, это недопустимо с точки зрения этики, и во-вторых, подобное экспериментирование вряд ли позволило бы получить верную картину того, как стресс «работает» в реальной жизни, чтобы разрешить эту проблему, Холмс и Рейх разработали специальную шкалу измерения жизненных стрессов. В своей статье они признавали, что предшествующие попытки оценить уровень переживаемого человеком стресса позволяли определить только количество и типы стрессогенных событий. Они предложили сделать дальнейший шаг в этом направлении и разработали способ измерения силы стресса, или количества различных стрессовых жизненных переживаний. Авторы исходили из того, что если разработать такую процедуру измерения, то можно будет получить количественный показатель жизненного стресса личности и соотносить этот показатель с состоянием здоровья человека.

Основываясь на своем клиническом опыте, Холмс и Рейх составили перечень из 43 жизненных событий, вследствие которых люди обычно испытывают стрессовые состояния, поскольку подобные события требуют от индивида психологического приспособления к изменившимся условиям. Этот перечень был предъявлен 394 испытуемым, с просьбой оценить по каждому пункту степень продуцируемого событием стресса. Конкретные инструкции испытуемым звучали, например, так:

Затем испытуемые должны были приписать определенный количественный показатель каждому из событий, соотнося его с оценкой 500 баллов, приписанной событию «вступление в брак». Если испытуемый считает, что данное событие требует более существенного приспособления, чем вступление в брак, его оценка должна быть выше, и наоборот. Все оценки испытуемых по каждому пункту были усреднены и затем разделены на 10 для того, чтобы получить общий показатель по каждому из приведенных в перечне жизненных событий. Это исследование проведено с использованием несложных прямых измерений. Его значение и ценность заключаются в полученных результатах и разработанной авторами измерительной шкале, которую они назвали оценочной шкалой трудности приспособления к социальным изменениям (Social Readjusment Rating Scale (SRRS).

В табл. 6 представлены 43 жизненных события и средние баллы, приписанные каждому из них участниками исследования. Вы можете видеть, что событие смерть супруга (супруги) получила самый высокий балл, в то время как событие «мелкие нарушения закона» получило самую низкую оценку Просматривая этот перечень, вы заметите, что оценки двух из включенных в перечень событий, а именно долг свыше 10 000 долларов и получение ссуды (займа) ниже 10 000 долларов, с учетом экономических изменений, происшедших с 1967 года, по-видимому, существенно устарели. Вы можете отметить также, что не все включенные в перечень события можно расценивать как негативные. Однако такие события, как Рождество, вступление в брак и даже отпуск, могут быть стрессогенными с точки зрения определения стресса, предложенного Холмсом и Рейхом: стресс — это необходимость психологической перестройки в связи с событием.

Таблица 6

Оценочная шкала трудности приспособления к социальным изменениям

Ранг Жизненное событие Средний балл

1 Смерть супруга (супруги) 100

2 Развод 73

3 Разъезд 65

4 Тюремное заключение 63

5 Смерть члена семьи 63

6 Болезнь или травма 53

7 Вступление в брак 50

8 Увольнение с работы 47

9 Супружеское примирение 45

10 Выход на пенсию 45

11 Изменения в состоянии здоровья члена семьи 44

12 Беременность 40

13 Сексуальные проблемы 39

14 Появление нового члена семьи 39

15 Перемены в бизнесе 39

16 Изменения в финансовом положении 38

17 Смерть близкого друга 37

18 Перемена характера работы 36

19 Изменения количества супружеских ссор 35

20 Долг свыше 10 000$ 31

21 Потеря права выкупа закладной 30

22 Изменение служебных обязанностей 29

23 Сын или дочь покидают дом 29

24 Проблемы с родственниками жены/мужа 29

25 Выдающееся личное достижение 28

26 Супруг(а) начинает или прекращает работать 26

27 Поступление в учебное заведение или его окончание 26

28 Изменение жизненных условий 25

29 Переоценка личных привычек 24

30 Проблемы с начальством 23

31 Изменения в распорядке или условиях работы 20

32 Перемена места жительства 20

33 Смена учебного заведения 20

34 Перемена вида отдыха 19

35 Перемены в посещении церкви 19

36 Изменения в социальной активности 18

37 Получение ссуды или займа на сумму менее 10 000$ 17

38 Изменения режима сна или бодрствования 16

39 Перемены в семейных встречах и праздниках 15

40 Изменения в привычках, связанных с принятием пищи 15

41 Отпуск 13

42 Рождество 12

43 Мелкие нарушения закона 11

(Таблица из базовой статьи, с. 216)

С целью проверить устойчивость или несогласованность оценок, исследователи разделили испытуемых на несколько подгрупп и определили корреляции полученных в них оценок по каждому пункту. Были сопоставлены результаты, полученные в подгруппах: мужской и женской, одиноких и семейных, получивших образование в колледже и не имеющих такого образования, белых и чернокожих, молодых и пожилых, с высоким социоэкономическим статусом и низким, верующих и неверующих и т. д. Для всех выделенных подгрупп корреляции оказались высокими, что свидетельствует о высокой степени согласованности в оценках между испытуемыми. Это означает, что авторы имели достаточные основания считать, что разработанную ими шкалу можно использовать применительно ко всем людям с приблизительно равной степенью точности.

Холмс и Рейх отмечают в своей работе, что определенно имеется нечто общее для всех включенных в данный перечень жизненных событий. Каждый раз, когда в жизни человека случается какое-либо из этих стрессогенных событий, оно требует от него адаптации, изменения или усилия совладания (coping). «Акцент, — пишут авторы, — должен быть сделан на изменении существующего устойчивого состояния, а не на психологическом значении, эмоции или социальной желательности» (с. 217). Это позволяет объяснить, почему некоторые события могут одними людьми интерпретироваться как позитивные, а другими — как негативные, но в любом случае требуется изменение, и продуцируется состояние стресса.

Напомним, что в этой статье обсуждается исследование, проведенное в целях разработки метода измерения жизненных стрессов. Если вы хотите испытать его на себе, просмотрите перечень событий и отметьте жизненные изменения, которые произошли в вашей жизни за последние 12 месяцев. Каждому изменению соответствует определенное количество баллов, называемых единицами жизненных изменений (life change units — LCUs). Подсчитайте ваше общее число таких единиц. Вы получите показатель своего уровня жизненного стресса. Проделав все это, вы, вероятно, почувствуете, что чего-то здесь не хватает. Действительно, это так. Без ответа пока еще остается вопрос: что полученный вами показатель означает для вашего здоровья? Это тот самый вопрос, для получения ответа на который и предназначалась данная шкала.

Стремясь разрешить эту проблему, Холмс и Рейх не остановились на разработке шкалы SRRS, но стали исследовать соотношение между итоговыми значениями по шкале и вероятностью заболевания.

В конце 1960-х годов шкалу SRRS стали использовать во многих исследованиях в качестве инструмента для определения связи между стрессом и болезнями. Ценность шкалы состояла в том, что она позволяла предсказывать болезнь на основе общего (суммарного) показателя единиц жизненных изменений.

В одном из первых исследований нескольким тысячам человек было предложено заполнить SRRS и сообщить свои истории болезни. На рис. 1 графически представлены обобщенные данные этого исследования (см.: Holmes and Masuda, 1974).

В другом исследовании принимали участие 2500 членов экипажей морских судов во время полугодового плавания. Непосредственно перед отплытием у участников исследования с помощью шкалы SRRS измерялись показатели LCUs за последние 6 месяцев. В дальнейший период 6-месячного плавания у испытуемых с показателями LCUs ниже 100 среднее количество заболеваний равнялось 1,4; у испытуемых с показателями LCUs от 300 до 400 оно равнялось 1,9; у испытуемых с показателями LCUs от 500 до 600 — 2,1. (Rahe, Mahan, and Arthur, 1970). Это и ряд других исследований, в общем, свидетельствуют в пользу утверждения Холмса и Рейха о том, что созданную ими шкалу можно успешно использовать для предсказания болезней, связанных со стрессом. Приведенные здесь данные также дают вам представление о том, что означает ваш результат по шкале трудности приспособления к социальным изменениям.

Рис. 1. Взаимосвязи между количеством единиц жизненных изменений и здоровьем

Подумайте о своем показателе (особенно если он высокий) как о важном индикаторе того, насколько нагружена стрессами ваша жизнь и какое воздействие эти стрессы могут оказывать на ваше здоровье. Однако прежде чем вы слишком обеспокоитесь, уместно будет познакомиться с той критикой, которой была подвергнута шкала SRRS, и в частности, с точки зрения прогнозирования болезней.

С того времени, когда Холмс и Рейх разработали свою шкалу, многие исследователи выказывали серьезную озабоченность по поводу ее точности и полезности (полный обзор этой критики см.: Taylor,1999). Одно из наиболее распространенных критических соображений связано с включением в одну и ту же шкалу как позитивных, так и негативных жизненных событий; как событий, которые мы можем контролировать (например, вступление в брак), так и таких, контролировать которые мы не в состоянии (например, смерть друга). Исследования показали, что некоторые события, а именно неожиданные, негативные и неподконтрольные нам, значительно более прогностичны в отношении болезней, чем события позитивные и поддающиеся нашему контролю.

Другие авторы утверждали, что недостатком этой шкалы является то, что в ней не принимается во внимание интерпретация событий. Например, выход на пенсию для одного человека может означать конец карьеры, в то время как для другого — избавление от смертельно надоевшей работы и долгожданную свободу Один из критиков утверждал, что шкала была бы более точной, если бы она позволяла испытуемому внимательно проверить события и оценить их с достаточной степенью точности (Cohen, 1983, действительно разработал такую шкалу и назвал ее шкалой воспринимаемого стресса — Perceived Stress Scale).

И наконец, высказывались сомнения по поводу того, каким образом SRRS соотносится с болезнями. По результатам тщательного статистического анализа связь между показателями LCUs и болезнями оказалась выраженной довольно слабо. Фактически она объясняет всего лишь 10 % общей дисперсии среди людей, которые становятся больными. Другими словами, если вы обследуете 1000 человек, чтобы посмотреть, кто из них заболеет в течение 6 месяцев, то будет действовать множество индивидуальных факторов, от которых будет зависеть, заболеет человек или нет. Если все они заполнят SRRS, то окажется, что из всех возможных причин изменения здоровья показатели LCUs объясняют лишь около 10 % таковых. Это — статистически значимая корреляция, которая подтверждает способность SRRS предсказывать болезнь. Однако прогностичность этой шкалы все же не настолько высока, как хотелось бы. С другой стороны, если вы знаете чей-либо показатель LCUs, ваши шансы успешно прогнозировать здоровье этого человека в будущем будут выше, чем в том случае, когда вы его не знаете, но выше лишь ненамного.

Итак, вы можете спросить: если SRRS подвергалась столь серьезной критике, почему эта шкала все же настолько важна и почему она обсуждается в данной книге? Хороший вопрос. Вспомним, что некоторые из открытий в психологии, как выяснилось в дальнейшем, не были лишены тех или иных недостатков, но это не уменьшает влияния, которое они оказали на наше понимание человеческого поведения. Что касается данной работы Холмса и Рейха, SRRS, несмотря на ее ограничения, продолжает сохранять свое значение в качестве популярного инструмента исследования стресса вот уже три десятка лет после ее появления.

Хотя разрабатывались и продолжают разрабатываться другие инструменты для измерения стресса, исследователи по-прежнему часто используют для этой цели SRRS. Доказательством популярности этой шкалы и в наши дни может служить тот факт, что за время с 1997 до середины 2000 года, когда это издание данной книги ушло в печать, работа Холмса и Рейха цитировалась в 367 статьях! На протяжении этого периода только одно исследование, из обсуждаемых в данной книге, цитировалось чаще (см. обсуждение работы Роттера Личность в следующем разделе); и аналогичную статистику касательно шкалы Холмса и Рейха можно найти фактически за любой год из последних двух десятилетий. Поскольку здесь невозможно обсудить все, упомянем кратко хотя бы некоторые из последних статей, чтобы показать разнообразие областей исследования, в которых использовалась шкала SRRS.

В одном из этих исследований изучалась связь между жизненными стрессами и способностью совладания (coping abilities) со все усиливающейся угрозой серьезных травм у лиц пожилого возраста (Peterson et al., 2000). Исследователи сравнивали 111 пациентов с переломом бедра с аналогичной группой пожилых людей без переломов. Их данные продемонстрировали четкую связь между количеством жизненных стрессов и указанными травмами. Таким образом, стресс, переживаемый в результате многих жизненных изменений, может быть прогностичным в отношении не только болезней, но и физических травм.

В исследовании, в котором приняли участие 2700 административных работников Квебека, также была использована шкала Холмса и Рейха. Целью исследования было определить связь между стрессом и злоупотреблением наркотиками, и — что, быть может, не так уж удивительно — связь была выявлена (Bourbonnais et al., 1999). Эти исследователи обнаружили статистически значимую связь между использованием психотропных препаратов (марихуана, кокаин) и служебными стрессами, даже при учете других потенциальных факторов, таких как социальная поддержка, возраст, гендер, образовательный уровень, уровень дохода, профессия, употребление алкоголя и физическая активность.

И наконец, еще одно важное кросс-культурное исследование было проведено с целью проверки валидности применения дефиниций и теорий стресса, разработанных на Западе, к другим, отличным от западной, культурам (Laungani, 1996). На примере Индии автор продемонстрировал, что даже «само слово “стресс” непросто перевести на другие языки, что создает проблемы для исследователей незападных культур» (с. 25). Автор утверждает, что стремление использовать западные концепции стресса, такие как, например, та, на которой основана шкала SRRS, может привести к искаженному пониманию природы и переживания стресса для большой части населения мира. Например, в странах, принадлежащих к более коллективистическим культурам, таких как Индия, Япония, Израиль, где благополучие большой группы считается более важным, сравнительно с благополучием отдельного индивида. В этих странах люди могут переживать меньше жизненных стрессов или воспринимать совершенно иные жизненные события как стрессовые, нежели представители западных, «индивидуалистических» культур, таких как, например, культура США, где была разработана SRRS (более полное обсуждение этих межкультурных различий см. в главе 7).

Отметим еще ряд тем и областей, при исследовании которых использовалась шкала Холмса и Рейха: курение, иммунное реагирование, посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), жестокое обращение с детьми, рак груди, диабет, хронические болезни, влияние войны в Персидском заливе на жен и детей солдат, ВИЧ-инфекция и СПИД, психологические последствия стихийных бедствий, развода и процесса старения.

Связь между стрессом и болезнями, будучи вполне реальной, является сложной и трудно поддающейся исследованию. Рейх сам считал, что для того чтобы предсказывать психосоматические болезни, помимо показателя LCUs, необходимо учитывать несколько индивидуальных факторов:

1. Как много стрессовых событий случалось раньше в жизни человека.

2. Способности совладания (coping skills); т. е. способности психологической самозащиты индивида в стрессовой ситуации.

3. Способность физиологических систем (таких, например, как иммунная система) человека защищаться от жизненного стресса в тех случаях, когда психологическая самозащита оказывается неэффективной.

Психология и медицина сходятся в понимании психологического компонента болезни. Для обеих дисциплин стало ясно, что успешное лечение болезней должно адресоваться человеку как целому: и его душе, и его телу.

Amato, Р. (1993). Children’s adjustment to divorce: Theories, hypotheses, and empirical support. Journal of Marriage and the Family, 55,23–38.

Cohen, S., Kamarck, Т., & Mermelstein, R. (1983). A global measure of perceived stress. Journal of Health and Social Behavior; 24,385–396.

Gala, C., Pergami, A., Catalan, J., Durbano, F., Musicco, М., Riccio, М., Baldeweg, Т., & Invernizzi, G. (1993). The psychosocial impact of HIV-infection in gay men, drug-users, and heterosexuals: Controlled investigation. BritishJournal of Psychiatry, 163, 651–659.

Holmes, Т. H., & Masuda, M. (1974). Life change and illness susceptibility. In B. S. Dohren-wend & B. P. Dohrenwend (Eds.). Stressful life events: Their nature and effects. New York: Wiley.

Laungani, P. (1996). Cross-cultural investigations of stress: Conceptual and methodological considerations. International Journal of Stress Management, 3(1), 25–35. Moisan, J., Bourbonnais, R., Brisson, C., Gaudet, М., Vezina, М., Vinet, A., & Gre-goire, J. (1999). Job strain and psvchotropic drug use among white-collar workers. Work and Stress, 13(4), 289–298.

Norris, F, & Uhl, G. (1993). Chronic stress as a mediator of acute stress: The case of Hurricane Hugo.Joumal of Applied Social Psychology; 23,1263–1284.

Peterson, М., Allegrante, J., Augurt, A., Robbins, L._} MacKenzie, C., & Cornell, C. (2000). Major life events as antecedents to hip fracture. Journal of Trauma-Injury Infection and Critical Care, 48(6), 1096–1100.

Rahe, R. H., Mahan, J., & Arthur, R. (1970). Prediction of near-future health change from subjects’ preceding life changes. Journal of Psychosomatic Research, 14,401–406. Taylor, S. (1999). Health psychology. New York: McGraw-HUl.

ДИСГАРМОНИЯ В МЫСЛЯХ

Базовые материалы:

Festinger L. & Carlsmith J. M. (1959) Cognitive consequences of forced compliance. Journal of Abnormal and Social Psychology, 58, 203–210.

Бывали ли вы когда-нибудь в ситуации, когда приходится делать или говорить что-то противоречащее вашим установкам или убеждениям?

Можно смело утверждать, что да; каждый человек время от времени бывает в таком положении. Когда вы вели себя подобным образом, что происходило с вашими установками или мнениями? Ничего? Что ж, возможно и такое. Однако исследования показали, что в некоторых случаях, когда ваше поведение противоречит вашим установкам, сами ваши установки будут изменяться таким образом, чтобы прийти в соответствие с поведением. Например, если человека заставить (по условиям эксперимента) выступить в поддержку точки зрения или позиции, противоположной его собственной, установки испытуемого изменятся в сторону сближения с теми, которые он выражал в своем выступлении,

В начале 1950-х годов исследователи полагали, что подобное изменение взглядов и мнений является следствием: 1) многократного воспроизведения, репетиции предполагаемого выступления в уме и 2) процесса обдумывания аргументов, подкрепляющих защищаемую позицию. В ходе осуществления этих умственных процессов, согласно предлагавшимся трактовкам, испытуемые убеждают себя в правильности позиции, которую они поддерживают. Придерживаясь этой линии рассуждений и развивая ее, исследователи решили предложить испытуемым денежное вознаграждение за выступление, противоположное их собственным взглядам. Ожидалось, что чем больше будет вознаграждение, тем больше будет изменяться собственная точка зрения. (Ведь это кажется логичным, не правда ли?) Однако — еще один из многих примеров того, что здравый смысл не слишком успешно предсказывает человеческое поведение — в действительности все получилось наоборот. Большие вознаграждения порождали меньшее изменение установок, по сравнению с воздействием меньших вознаграждений. Исходя из теорий научения, которые были популярными в то время (оперантное научение, теория подкрепления и т. п.), исследователям было трудно объяснить подобные результаты.

Несколько лет спустя Леон Фестингер (Leon Festinger), психолог из Стенфордского университета, предложил чрезвычайно плодотворную и ставшую ныне знаменитой теорию когнитивного диссонанса, позволившую объяснить кажущиеся противоречивыми данные. Слово когнитивный означает любой ментальный процесс: мысли, идеи, познавательные элементы, установки или убеждения; диссонанс означает просто рассогласование. Итак, рассуждал Фестингер, вы будете испытывать когнитивный диссонанс, если в вашем сознании будут присутствовать две или более когнитивные единицы, которые психологически несовместимы друг с другом. Когда возникает подобное состояние, оно создает дискомфорт и стресс, интенсивность которого варьируется в зависимости от важности диссонанса для индивида. Этот диссонанс побуждает человека предпринять какие-то действия для того, чтобы его редуцировать. Поскольку вы не можете изменить свое поведение (ибо вы уже совершили те или иные действия или потому что ситуационное давление слишком велико), вы изменяете ваши установки.

Теория Фестингера выросла на почве сообщений о слухах, которые в Индии распространялись после землетрясения в 1934 года. На территории, находившейся за пределами зоны непосредственной опасности, распространявшиеся слухи предсказывали повторное, еще более сильное землетрясение, которое захватит даже большую часть страны. Это были совершенно необоснованные слухи. Фестингер задумался о том, почему люди распространяют подобные катастрофические и порождающие страх предсказания. Через какое-то время ему пришла в голову идея о том, что, может быть, это были не усиливающие страх слухи, а слухи, оправдывающие страх. То есть эти люди переживали сильный страх, хотя и находились за пределами опасной зоны. Это создавало когнитивный диссонанс. Когниция страха противоречила, или была в диссонансе, с фактическим отсутствием его обоснованности. Таким образом, распространение слухов о грозящих больших бедствиях оправдывало переживаемый людьми страх и редуцировало диссонанс. Люди приводили свой взгляд на мир в соответствие со своими чувствами и своим поведением.

Фестингер рассуждал: для нашего общества нормой считается поведение, когда то, что человек утверждает публично, совпадает с его собственным мнением или убеждением. Следовательно, если вы думаете X, но публично утверждаете не-Х, вы будете переживать дискомфорт когнитивного диссонанса. Однако если вы знаете, что причина, по которой вы утверждаете не-Х, оправдывается внешним давлением, обещаниями вознаграждения или угрозой наказания, диссонанс редуцируется или устраняется. Таким образом, чем более для вас очевидно, что ваше непоследовательное поведение — результат вашего собственного выбора, тем сильнее будет диссонанс.

Один из способов редуцировать это неприятное состояние диссонанса состоит в том, чтобы изменить ваше собственное мнение таким образом, чтобы оно соответствовало вашему поведению (сделанному публично заявлению). Фестингер утверждал, что изменения установок и мнений будут максимальными при наибольшей степени диссонанса. Подумайте об этом минутку-другую. Предположим, кто-то предлагает вам большую сумму денег, если вы в публичном выступлении выскажете взгляды, противоположные вашим действительным взглядам по данному вопросу, и вы принимаете это предложение. Далее, допустим, что кто-то другой обращается к вам с точно такой же просьбой, но предлагает вам совсем немного денег, и хотя предлагаемая вам сумма едва ли того стоит, вы все-таки соглашаетесь и выполняете эту просьбу. В каком случае возникающий у вас диссонанс будет больше? Логично предположить, что вы будете переживать более сильный диссонанс в том случае, когда получите меньшую сумму денег, по причине недостаточного оправдания вашего противоречащего собственным установкам поведения. Таким образом, согласно теории Фестингера, ваши собственные мнения и взгляды изменятся больше в том случае, когда вы получите меньшее вознаграждение.

Представьте себе, что вы студент, записавшийся на вводный курс психологии. Одно из требований к посещающим этот курс — принимать участие в качестве испытуемых в психологических экспериментах — не менее трех часов в семестр. Вы просматриваете перечень тем исследований, которыми занимаются преподаватели и аспиранты, и выбираете одну из них. Это исследование, посвященное измерению эффективности деятельности, и вам нужно принять участие в эксперименте, который длится два часа. В этом исследовании, проведенном Фестингером и Карлсмитом, истинная цель эксперимента не сообщалась испытуемым, так как это могло бы серьезно исказить и обесценить полученные результаты. В исследовании приняли участие 70 человек — студентов факультета психологии.

Вы приходите в лабораторию в назначенное время (в этом случае лаборатория — просто обыкновенная комната). Вам сообщают, что эксперимент длится несколько дольше часа, и поэтому от выделенных двух часов останется какое-то время. Далее экспериментатор говорит, что некоторые люди с факультета психологии интересуются тем, как испытуемые чувствуют себя во время эксперимента, и просит вас поговорить с ними в оставшееся время. Затем вас знакомят с вашей первой задачей.

Перед вами поднос, на котором лежат 12 катушек. Ваша задача — брать катушки с подноса и складывать их на стол, затем снова перекладывать их на поднос и потом опять — с подноса на стол, и так продолжать и продолжать эту нехитрую процедуру. Вы должны работать одной рукой и с какой угодно скоростью. Экспериментатор смотрит на секундомер и делает какие-то пометки, в то время как вы выполняете задание в течение 30 минут. Затем поднос убирают и выдают вам доску с 48 квадратными фишками. Теперь ваша задача — поворачивать фишки поочередно на четверть оборота все снова и снова в течение следующих 30 минут. Если подобное занятие представляется вам невыносимо нудным и скучным, то именно это и было нужно авторам эксперимента. Эта часть исследования была, по словам авторов, «специально придумана для того, чтобы вызвать у всех испытуемых одинаковое состояние, которое каждый из них оценивал бы как выраженно негативное». Вряд ли кто-нибудь усомнится в том, что эта цель была ими достигнута. По окончании этих скучнейших занятий начинался действительный эксперимент.

Участники были в случайном порядке разделены на три группы. Испытуемых контрольной группы после выполнения описанных выше заданий приглашали в соседнюю комнату для интервьюирования по поводу их реакций во время этих занятий. Остальные испытуемые были вовлечены в некоторое дальнейшее манипулирование. По окончании описанных занятий экспериментатор беседовал с ними якобы с целью объяснения исследования. Он говорил каждому из испытуемых, что тот входит в число испытуемых группы А, а именно в число тех, кто выполнял задания без всякой предварительной информации, в то время как испытуемым группы В заранее сообщали описание заданий, которые им предстояло выполнять. Он говорил далее, что испытуемым группы В рассказывали, что задания очень увлекательные и интересные и что эту информацию им сообщал аспирант, выдающий себя за испытуемого, который уже выполнял эти задания. Важно отметить, что все это не соответствовало действительности. Все это было придумано для того, чтобы следующая, решающая часть исследования выглядела реалистичной и убедительной.

Затем экспериментатор уходил из комнаты на несколько минут. По возвращении он продолжал разговор, но теперь выглядел несколько сконфуженным и неуверенным. Немного смущаясь, он объяснял, что аспирант, который обычно информирует испытуемых из группы В, сообщил по телефону, что заболел, а очередной испытуемый из этой группы уже ждет, и они оказались в трудном положении. После чего он вежливо спрашивал испытуемого, не согласится ли тот помочь, а именно — рассказать этому испытуемому из группы В о заданиях, которые нужно будет выполнять.

В виде вознаграждения за помощь экспериментатор предлагал некоторым испытуемым по одному доллару, а другим — по двадцать долларов. После того как испытуемый соглашался, экспериментатор выдавал ему лист бумаги, подписанный для группы В, в котором отмечалось: «Было очень приятно, весело, получил массу удовольствия. Это было интересно и захватывающе». Затем испытуемому выдавали один доллар или двадцать долларов и препровождали в соседнюю комнату, где его ждал другой испытуемый. Они оставались наедине в течение двух минут, после чего экспериментатор возвращался, благодарил первого испытуемого за помощь и приглашал его пройти в комнату для интервью, где его просили оценить те первые задания, которые он выполнял, точно так же как это делали испытуемые из контрольной группы.

Вся процедура может показаться излишне сложной, но на самом деле это не так. Было три группы испытуемых: одна группа — испытуемые, получавшие по одному доллару за ложную оценку выполнявшихся ими заданий, вторая группа — те испытуемые, которые получали по двадцать долларов за то же самое, и контрольная группа — испытуемые, которым не пришлось говорить ложь вообще. Данные по 11 испытуемым не были включены в конечный анализ по причине процедурных ошибок, поэтому в каждой группе оказалось по 20 человек.

Результаты исследования выразились в том, как испытуемые оценивали эти скучные задания, которые они выполняли, в конечном интервью. Их просили оценить эксперимент следующим образом.

1. Были ли задания интересными и увлекательными? Оценку нужно было выразить по шкале от -5 (крайне нудные и неинтересные) до +5 (очень интересные и увлекательные); оценка 0 баллов означала, что задания были неопределенные, не слишком интересные, но и не крайне скучные.

2. Как много вы узнали о своей способности выполнять подобные задания? Ответ нужно было указать с помощью 10-балльной шкалы (от 0 до 10 баллов, где 0 означает ничего, 10 — очень много).

3. Считаете ли вы, что эксперимент и выполненные вами задания измеряли что-нибудь важное? Ответ нужно было указать с помощью 10-балльной шкалы (от 0 до 10 баллов, где 0 означает ответ «никакой научной ценности», 10 — «большая научная ценность»).

4. Вы хотели бы принять участие в другом подобном эксперименте? Ответ нужно было указать с помощью 10-балльной шкалы (от -5 до +5, где -5 означает решительное нежелание участвовать, а +5 — уверенное желание участвовать).

Таблица 7

Средние баллы по интервью для каждой из групп испытуемых

(Таблица из базовой статьи, с. 207)

Средние баллы ответов на вопросы представлены в табл. 7. Вопросы 1 и 4 были предназначены для проверки теории когнитивного диссонанса Фестингера, и полученные данные оказались вполне определенными. В противоположность предшествующим интерпретациям исследований в данной области и в противоположность тому, что большинство из нас могли бы ожидать, исходя из здравого смысла, выявлено следующее. Тем испытуемым, которым за ложную оценку заданий заплатили по одному доллару, эксперимент понравился больше, чем тем, которым за то же самое заплатили по двадцать долларов, и тем, которым лгать не приходилось вообще. Это нашло отражение как в ответах на первый прямой вопрос, так и в большей готовности испытуемых, получивших по одному доллару, участвовать в другом аналогичном эксперименте (вопрос 4).

Теория когнитивного диссонанса, словами Фестингера, утверждает:

1. Индивид, вынужденный сделать или сказать что-то такое, что противоречит его личному мнению, будет испытывать тенденцию изменить свое мнение таким образом, чтобы привести его в соответствие с тем, что он делал или говорил.

2. Чем больше было внешнее давление, вызвавшее поведение человека, тем слабее будет вышеупомянутая тенденция.

Данные описанного выше эксперимента Фестингера и Карлсмита явно подтверждают эту теорию. Объяснение, данное Фестингером в отношении полученных в этом эксперименте результатов, заключается в следующем. Когда люди совершают поступки, не согласующиеся с их установками или убеждениями (например, лгут), но при этом у них есть весомое оправдание этих поступков (20 долларов), сильный диссонанс не возникает, и потому люди не будут испытывать настойчивого побуждения к тому, чтобы изменить свое мнение (установку, убеждение). Напротив, люди, не имеющие достаточного оправдания (всего 1 доллар) своих не согласующихся с установками (личными мнениями, убеждениями) поступков, будут испытывать сильный диссонанс и, следовательно, более радикально изменят свои мнения (оценки, установки), с тем чтобы редуцировать порождаемый диссонансом дискомфорт. Эта теория графически может быть представлена следующим образом (рис. 2):

Фестингер и сам предвидел, что авторы ранее выполненных исследований увидят в его новых идеях угрозу своим теориям и будут пытаться критиковать полученные им данные, предлагая для них альтернативные объяснения (такие как, например, ментальное репетирование и более тщательное продумывание аргументов — о чем уже говорилось в начале этой главы). Для того чтобы опровергнуть эту критику, была сделана видеозапись сцены, во время которой испытуемый сообщал ложную информацию следующему испытуемому, и этот материал анализировался экспертами, которые не знали, записи каких групп (с оплатой $1 или $20) они оценивали. Статистический анализ полученных таким образом оценок не обнаружил каких-либо различий в содержании или убедительности ложных сообщений, сделанных испытуемыми двух групп. Таким образом, единственным объяснением полученных в этом эксперименте данных, по-видимому, остается когнитивный диссонанс.

За многие годы, прошедшие с тех пор, как когнитивный диссонанс был впервые продемонстрирован Фестингером и Карлсмитом, другие исследователи усовершенствовали — но не опровергли — эту теорию. Разного рода уточнения были обобщены Купером и Фазио (Cooper and Fazio, 1984), которые выделили четыре условия, необходимые для того, чтобы в результате действия когнитивного диссонанса произошло изменение установки. Первое условие состоит в том, что противоречащее установке поведение должно порождать нежелательные, негативные последствия. Испытуемые Фестингера и Карлсмита должны были лгать другим студентам и убеждать их принять участие в очень скучном эксперименте. Это объясняет также, почему в случаях, когда вы говорите кому-либо комплимент по поводу костюма, который на самом деле вам кажется ужасным, ваша оценка костюма не меняется.

Второе условие состоит в том, что вы должны принимать личную ответственность за последствия своего поведения. Обычно это бывает связано с выбором. Если вы выбираете такой вариант поведения, который противоречит вашей установке и при этом приводит к негативным последствиям, вы будете переживать состояние диссонанса. Однако если кто-то вынуждает вас вести себя определенным образом, вы не будете чувствовать личной ответственности и не будете переживать никакого диссонанса. Хотя в названии статьи Фестингера и Карлсмита использовано выражение вынужденное согласие, в действительности испытуемые думали, что их действия были свободными.

Было также продемонстрировано, что физиологическое возбуждение (третье условие) — необходимый компонент процесса возникновения когнитивного диссонанса. Фестингер понимал, что диссонанс — это дискомфортное состояние психического напряжения, которое побуждает нас к изменению наших установок. Исследования показали, что действительно, когда испытуемые без внешнего принуждения поступают вразрез со своими установками, они переживают состояние физиологического возбуждения. Фестингер и Карлсмит не измеряли это состояние у своих испытуемых, но имеются вполне достаточные основания предполагать, что оно у них возникало.

И наконец, четвертое условие заключается в том, что индивид должен осознавать: переживаемое им возбуждение является следствием его собственного поведения, не соответствующего его установкам. Дискомфорт, который чувствовали участники эксперимента Фестингера и Карлсмита, легко и ясно связывался с тем фактом, что они говорили неправду другому студенту

Теория когнитивного диссонанса Фестингера и Карлсмита стала широко известным и хорошо подтвержденным психологическим событием. Большинство психологов согласны, что существует два фундаментальных процесса, посредством которых изменяются наши мнения и установки. Одним из них является убеждение — когда другой человек активно воздействует на нас, склоняя нас к тому чтобы мы изменили наши взгляды, другим — когнитивный диссонанс.

Многочисленные последующие работы продемонстрировали и подтвердили правильность теории и данных, полученных Фестингером и Карл-смитом. В одном интересном исследовании студентов — участников эксперимента посредством определенного манипулирования удалось убедить в том, что в прошлом они выступали за или против идеи о проведении общего итогового экзамена за весь курс обучения в университете (Albar-racin and Wyer, 2000). Исследователи обнаружили, что вне зависимости от актуальных убеждений студентов сфальсифицированная обратная связь относительно якобы выражавшихся ими ранее мнений оказала существенное влияние на их будущие установки и поведение, связанные с экзаменом, о котором идет речь. Другими словами, согласно теории когнитивного диссонанса Фестингера и Карлсмита, сообщение испытуемым информации о том, что в прошлом они вели себя соответственно определенным убеждениям, привело к тому что в дальнейшем они стали вести себя так, чтобы избежать диссонанса между этими убеждениями и своим поведением.

В увлекательном исследовании совсем другого плана теория когнитивного диссонанса была использована для объяснения того, почему люди, злоупотребляющие наркотиками, продолжают, находясь под воздействием наркотика, садиться за руль — даже после прохождения программы принудительного лечения в связи с нарушениями правил безопасности дорожного движения (Albery et al., 2000). Один из результатов этого прикладного психологического исследования заключается в следующем. Те из участников, которые перестали садиться за руль в состоянии наркотического воздействия, верили, что многие наркотики в значительной степени нарушают способность вождения и увеличивают риск дорожно-транспортного происшествия. Напротив, нарушители, которые продолжали, приняв наркотический препарат, водить автомобиль, были убеждены, что только лишь алкоголь является сильным фактором риска. Здесь опять-таки теория Фестингера и Карлсмита позволяет наилучшим образом объяснить полученные данные. Вождение автомобиля после принятия наркотика у человека, прошедшего длительный курс лечения, по всей вероятности, вызывало бы весьма интенсивное дискомфортное состояние когнитивного диссонанса, которое можно было бы устранить только лишь значительным изменением установки относительно последствий употребления наркотиков (в данном случае посредством так называемого отрицания (denial)).

Наконец, очень важное исследование, основанное на теории когнитивного диссонанса Фестингера, было проведено Э. Аронсоном в университете Калифорнии (Санта Круз). Оно посвящено изменению связанного с риском сексуального поведения студентов (Shea, 1997). Сексуально активных студентов попросили сделать видеозаписи дискуссии на тему: «Как использование презервативов позволяет уменьшить риск ВИЧ-инфекции». Затем половине испытуемых было предложено, разделившись на подгруппы, провести обсуждение вопроса о том, почему студенты колледжа настроены против использования презервативов, и поделиться собственным опытом неиспользования их. Другими словами, эти испытуемые были вынуждены признаться, что они не всегда поступают в соответствии с тем, за что они только что ратовали во время видеозаписи; им приходилось обнаруживать собственное лицемерие. Другие студенты, принимавшие участие в обсуждении, не участвовали в последующих дискуссиях. Когда в дальнейшем представлялась возможность покупать презервативы, то покупателей из «лицемерной» группы было значительно больше, чем из числа тех испытуемых, которые только участвовали в видеозаписи, но не проводили последующего обсуждения. Более важным фактом является следующий. Когда три месяца спустя испытуемых интервьюировали на тему их сексуальных практик, 92 % студентов из «лицемерной» группы сообщили, что они используют презервативы постоянно, в то время как в группе испытуемых, которые участвовали в видеозаписи, но которым не пришлось публично признаваться в расхождении между собственными установками и поведением, число ответивших аналогичным образом составило лишь 55 %. Этот результат является одним из ярких примеров действия когнитивного диссонанса.

Чем больше рассогласование между вашими убеждениями и вашим поведением, тем более сильный диссонанс вы будете переживать и тем сильнее будете мотивированы к изменению вашего поведения. Э. Аронсон, ревностный пропагандист теории когнитивного диссонанса и его использования в целях достижения желательных изменений поведения в реальных жизненных обстоятельствах, объясняет, что: «Большинство из нас то и дело позволяют себе поступать лицемерно, потому что мы умеем закрывать на это глаза. Но если кто-нибудь подойдет и заставит вас пристально взглянуть на собственный поступок, вы уже не сможете отделаться пожиманием плеч» (Shea, 1997, с. А15).

Albarracin, D._T & Wyer, R. (2000). The cognitive impact of past behavior: Influences on beliefs, attitudes, and future behavioral decisions Journal of Personality and Social Psychology, 79(1), 5-22.

Albery, I., Strang, J., Gossop, М., & Griffiths, P. (2000). Illicit drugs and driving: Pre-viewence, beliefs, and accident involvement among a cohort of current out-of-treatment drug users. Drug and Alcohol Dependence, 58 (1–2), 197–204.

Cooper, J., & Fazio, R. (1984). A new look at dissonance theory. In 1.. Berkowitz (Fd.), Advances in experimental social psychology. New York: Academic Press.

Shea, C. (1997, June 20). A University of California psychologist investigates new approaches to changing human behavior. Chronicle of Higher Education, 43(41), A15. Svartdal, F. (1993). Working harder for less: Effect of incentive value on force of instrumental response in humans. Quarterly Journal of Experimental Psychology Section A: Human Experimental Psychology, 46,11–34.